Незаметные глазу, в приоткрытую дверь меж мирами проскользнули ледяные аспиды. Лишь едва заметные следы можно было бы разглядеть на снегу: теперь кое-где на нём виднелись длинные узкие полосы обманчивой наледи, наступив на которую можно поскользнуться и упасть. Аспиды метнулись в разные стороны, ища добычу.
Вот послышался радостный возглас: наверное, кто-то уже отыскал первый в этом году Снежноцвет и не сдержал восторга. А кто-то услышал и… позавидовал. Совсем немного, но аспиды уже оживились… Добыча! Надо скользнуть поближе и постараться разжечь разъедающее душу холодное пламя зависти!
Вот средняя дочка старосты с недовольством подумала о том, что сегодня ночью в их дом набьётся куча соседских детей — небось, рады лакомиться на дармовщину! Всё вкусное съедят, может даже и ей не достанется любимых пирожков с ягодной начинкой… Добыча! Скорее разжечь жадность и высокомерие.
Кто-то ревнует, кто-то обижен, кто-то злится, кому-то нравится чужая жена, а вот снова зависть — на этот раз соседкиному тулупчику, который красивее и, должно быть, удобнее, чем свой, хоть и хороший ещё, но привычный и уже поднадоевший.
Аспиды стали немного толще. Прозрачные поначалу, наливались они изнутри темнотой и, довольные, скользили дальше. Конечно, корма тут мало. Но если как следует взяться за дело, то можно будет устроить настоящее пиршество, ведь и большое дерево вырастает из маленького семечка.
По небу протянулись невесть откуда взявшиеся рваные тучи, частично закрыли Таану. Стало темнее, повеяло ледяным, пока ещё слабым, ветром, едва заметно потянуло затхлостью и гнилью. Разочарование и недовольство людей, испугавшихся, что тучи не позволят расцвести волшебным цветам, сделало аспидов ещё капельку сильнее. Теперь уже они сами навевали людям недобрые мысли и чувства. Обледеневшие следы на снегу становились шире и многочисленнее. Вот кто-то неожиданно поскользнулся и упал, ругаясь. Довольный аспид кружил рядом.
Лейлин вдруг стало страшно. Сердце заколотилось, показалось, что где-то рядом скрывается что-то… нет, скорее — кто-то, опасный и гадкий. Кто-то отвратительный, кого она не может видеть, но от этого только ещё страшнее. Ночь больше не была ни тихой, ни спокойной, хотя почти ничего не изменилось, разве что подул лёгкий ветер и стало немного холоднее. Ну подумаешь — облачность. Они не кажутся серьёзными — так, какие-то рваные серые лохмотья, а вовсе не серьёзные солидные тучи. Сейчас ветер их прогонит и всё снова будет хорошо.
Но хорошо не становилось. Становилось только страшнее. Лейлин остановилась, прижала руки к груди, пытаясь справиться со своим страхом. Её односельчане, как и она, боролись с напавшими вдруг злыми мыслями, недобрыми чувствами, неожиданными страхами. Они не хотели сдаваться без боя, они сопротивлялись!
Ощутив это сопротивление и расценив его как призыв, из прохода в Зимний мир на помощь людям поспешили снежные кобры — извечные враги ледяных аспидов. Они хотели изгнать гадких созданий обратно — в мир льда, где им и место, но не так-то это просто. Кобры устремились вперёд и за каждой стелился вихрящийся снежный шлейф. Они искали врагов, а находя — сходились в схватке. Люди не видели их. Потрясённые, они оказались внутри внезапно накрывшего долину бурана.
Лёгкий морозец за считанные минуты сменился пронизывающим холодом, ледяной ветер закручивал снег и швырял его во всех направлениях с такой силой, что в одном шаге уже было ничего не видно. Люди пытались кричать, звать детей, но буран завывал, как голодный зверь и если до кого-то и доносились крики, то было не разобрать ни кто кричит, ни откуда доносится звук.
Страх людей сделал ледяных аспидов сильнее, и они яростно накинулись на врагов. Но любовь людей к близким, за которых теперь тревожился каждый человек в долине, сделала сильнее снежных кобр, и те не уступали! Безмятежная Счастливая долина превратилась в непроглядную льдисто-снежную круговерть, в которой потерянные люди пытались отыскать друг друга.
***
Пересмешник сосредоточенно нёс вахту, на которую сам себя определил. Ещё в начале ночи он скользнул на грань между миром людей и миром нематериальных сущностей, чтобы не позволить тёмным силам проникнуть к людям в этот ответственный и важный момент, когда один год уходит и приходит другой, когда прошлое встречается с будущим особым образом, а не так, как это происходит постоянно — каждый миг жизни.
Всё было спокойно, но что-то тревожило его. Он начал ощущать беспокойство ещё несколько дней назад, потому и решил, что нужно быть особенно внимательным в такое время. Но теперь ничего не происходило, а тревога становилась всё сильнее. Он знал, что должен доверять своему чутью, но не мог понять, о чём оно его предупреждает.
Ему тревожно потому, что что-то приближается? Или потому, что он находится не там, где нужно? Может быть, опасность подстерегает в другом месте, ведь перекрёстки миров многочисленны, и он выбрал самый опасный, но… может быть, не тот, который сейчас нужно охранять? Вернуться к людям? Но тогда можно пропустить что-то важное здесь. Как узнать? Он вспомнил своё человеческое имя и назвал его Лейлин. Сумеет ли она позвать его, если он будет нужен? Он надеялся, что сумеет. Он верил в это.
Прода от 02.03.2021, 19:24
Лейлин показалось, что она слышит голос брата, зовущий на помощь. Что если он забрёл к Неспящему озеру?! В такой круговерти кто угодно заблудится! Она сама уже совершенно не понимала, где находится. Пытаясь двигаться на голос, Лейлин услышала новый крик, но уже совсем с другой стороны. В отчаянии, она снова остановилась.
Перед ней промелькнула тень, отчётливо напоминающая огромного медведя. Это ледяной аспид, раздувшийся от её страха за брата, добрался до её памяти и принял самый пугающий облик, какой сумел оттуда извлечь. Но снежная кобра, притянутая любовью Лейлин к близким, накинулась на аспида и медведь рассыпался, зато вокруг завертелся вихрь такой силы, что Лейлин не устояла на ногах и упала. Где же братишка? Что с ним?! И другие дети… Что делать?!
"Тайриш, — вспомнила Лейлин. — Он сказал, что я могу позвать его. Тайриш!" — мысленно взмолилась она.
Ничего не произошло. И девушка чувствовала, что пересмешник её не услышал.
— Тайриш… — прошептала она одними губами.
Но сейчас было не время для страха. Братишка…
— Тайриш! — её первый крик был хриплым и негромким, слишком долго она молчала.
Но он всё же был! Хотя Лейлин даже сама себя не услышала, оглушённая дикими завываниями никогда не виданной в этих краях бешеной вьюги.
— Тааайрииш! — только протяжное "ааа" и следом "иии" мог бы услышать кто-нибудь, да и то если бы оказался рядом.
Остальное тут же утонуло в неистовой метели. Но пересмешник — услышал.
Маленькая птичка, похожая на лесного сычика, устремилась в долину. Её не могли сбить с пути удары неистового ветра.
Когда-то давно, когда он был ещё птенцом, страшная буря, поднятая существами из другого мира, едва не убила его. Тогда он не мог ей противостоять, и его швыряло и бросало, пока не выкинуло где-то в незнакомом месте — беспомощного, полумёртвого. Его нашла Неянира, которую в долине знали как тётушку Нею. Она стала для него лучшим другом, настоящим другом, впервые пробудившим глубокое чувство в юном пересмешнике. Чувство дружеской привязанности, настолько сильное, что оно оказалось достойно звания любви. Друзей тоже можно любить — всем сердцем, ведь любовь многолика.
А теперь, годы спустя, в нём пробудилась другая любовь, благодаря которой он окончательно понял, каково это — быть человеком. Понял… или вспомнил? Неважно. Главное — он уже не сумеет остаться тем, кем пришёл в этот мир. Теперь он — снова не только волшебный горный пересмешник, но и настоящий человек. Как когда-то… очень давно — в другом мире, в другой жизни. Там был не до конца выполненный долг. Тайриш не помнил, как и почему это случилось. Знал, что пытался и не сумел. Но на этот раз он сможет! Он успеет. И спасёт!
Что же здесь случилось?! В мирной долине, укрытой горами от ветра и не видавшей ни одной настоящей метели, бушевал настоящий буран! Своим волшебным зрением пересмешник видел, как над Неспящим озером полыхает зарница прохода в другой мир. В Зимний мир! Так вот в чём дело…
В неистовой схватке сошлись давние враги — ледяные аспиды и снежные кобры. Тем и другим силу дают чувства людей, а чувства эти всё сильнее, потому что разбушевавшаяся стихия грозит погубить даже взрослых, не то что детей! И в самом деле… — вот самый крупный из ледяных аспидов увлекает за собой детей… Они уже рядом с озером! Хотя даже не подозревают об этом, ведь они пытались отыскать дорогу домой…
Пересмешник издал завывающий звук, подобный свисту метели, призывая главную снежную кобру, из тех, что оказались здесь. Какое счастье, что теперь он уже не тот птенец, каким был когда-то, что силы его пробудились в полной мере и он способен говорить с любыми волшебными существами!
Кобра услышала и устремилась на зов.
— Спаси детей! Не пускай их к озеру! — так можно было бы перевести свист, завывание и рёв, что издавала маленькая птичка.
Кобра яростно ударила аспида и закружилась вокруг детей, не давая им сделать ни шага.
— Я остановлю! — ответила она. — Но если проход в наш мир не закрыть, они здесь и замёрзнут!
Она была права. Нужно закрыть проход и вернуть всех обитателей Зимнего мира туда, где им и положено быть.
Только тот пересмешник, в чьём сердце живёт настоящая любовь, может спеть Утреннюю Песнь — волшебную песнь, способную открывать или закрывать двери между мирами и, если нужно, изгонять жителей других миров.
Вьюга била и дёргала его в разные стороны, не давая собраться. Надо спешить! Пожалуй… стоит отыскать Лейлин. Когда он увидит её, Песнь придёт… Должна прийти!
— Таайриииш! — донёсся до него полный мольбы и отчаяния крик.
Пересмешник нырнул в снежные завихрения, его сила помогала справиться со стихией. Вот и она — нежная девушка с заплаканным лицом, та, чьи песни покорили его, хотя звучали только в её мыслях, та, что пробудила в нём любовь и память.
Первая трель сама вырвалась из горла, так велико было желание защитить, оберечь, успокоить. Трель чистая, нежная и звонкая, словно зазвенели сотни хрустальных колокольчиков. Она разлилась волной, перекатываясь, как горный ручей, переливаясь множеством оттенков, она ширилась лавиной звуков, словно до земли долетели голоса далёких звёзд — настоящий звёздный хор, искрящийся нежностью и светом.
Такая маленькая птичка — и целый водопад звука, всё более сильного, кристально чистого, льющегося непрерывным потоком и исток этого потока — сердце, наполненное любовью.
Ледяные аспиды исчезли в один миг. Утренняя Песнь — песнь любви — это то, чего они не могли вынести. Снежные кобры неторопливо двинулись по их следам, уничтожая полосы опасного льда и исчезая одна за другой. С их уходом успокаивалась снежная круговерть, воздух теплел, наполняясь неповторимым ароматом зимней свежести.
Самая большая кобра на прощанье покружилась вокруг детей, указывая им путь к посёлку. Их слёзы мгновенно высохли, страх прошёл, они вдруг ощутили, что рядом с ними что-то… вернее — кто-то — добрый и сильный. Но увидеть смогли только пушистый хвост красиво вихрящегося снега, хотя некоторые позже говорили, что видели добрые голубые глаза и слышали что-то ласковое в шорохе снега.
Кобра простилась с детьми и исчезла вслед за своими сородичами. Дверь в Зимний мир закрылась. Всё улеглось, успокоилось, словно и не было снежной бури. Снова прояснилось небо и заструился серебряный свет Тааны на приходящих в себя людей, на укутанную снегом Счастливую долину.
Страх прошёл как по волшебству, даже родители сейчас отчётливо понимали, что им больше нечего бояться за детей — все они теперь в безопасности. Время испытания прошло, вернулся покой и безмятежность. Да и как могло быть иначе, если над Счастливой долиной всё ещё проносились отзвуки и отголоски удивительной Песни, подарившей мир сердцам, рассказавшей о любви и свете.
Пересмешник опустился на снег рядом с Лейлин. Последние переливы Утренней Песни замирали в ночи, вновь превратившейся в волшебную сказку, а вместо птицы рядом с девушкой уже оказался юноша с золотистыми глазами.
Лейлин всхлипнула и оказалась в его объятиях, шепча:
— Тайриш… Тайриш…
Она хотела сказать ему так много, но все слова сейчас куда-то исчезли, осталось это единственное — имя того, кого она любит, того, кто их всех спас этой ночью. Поцелуй был нежным и долгим.
— Я люблю тебя, Лейлин, — сказал он.
— Я люблю тебя, Тайриш, — ответила она.
И в этом коротком взаимном признании было всё — надежда, доверие и обещание быть рядом всегда, до последней черты.
— Смотри! — Лейлин удивлённо смотрела туда, где снег немного приподнялся в крохотном, совсем не страшном, снежном вихре — трепещущем, искрящемся, кружащемся.
— Это Снежноцвет, — улыбнулся Тайриш. — Это раскрывается Снежноцвет.
Они осторожно приблизились, держась за руки. Маленький вихрь медленно опадал, оставляя на снегу нечто похожее на цветок с множеством белоснежных лепестков. Лепестками были снежинки, каждая размером примерно в ладонь.
Кружевное чудо мягко переливалось перламутровым светом, лепестки трепетали, цветок словно дышал, впитывая красоту этой ночи, свет Тааны и… любовь и нежность тех, кто пробудил его.
Они опустились на колени, любуясь снежным чудом. Руки их соприкоснулись, цветок начал таять, растворяясь в воздухе, оставляя после себя россыпь искрящихся частичек — волшебную снежную пыльцу. Снежноцвет цветёт лишь краткие мгновения, неуловимый, как и любое чудо, он исчезает, оставляя память и тепло в сердце, оставляя ощущение счастья и радость соприкосновения со светом добра, что несёт он в себе.
Тайриш подхватил снежную пыль в ладони, Лейлин достала мешочек, и они бережно собрали мерцающее сокровище. Ещё один поцелуй, и счастье, казалось, стало слишком огромным, заполнив целиком, сияя внутри почти нестерпимым светом.
— Как там… братишка, — с трудом выговорила Лейлин. — Вдруг он всё же заблудился.
— Этого не может быть, — Тайриш рассмеялся от переполнявших его чувств. — Этой ночью здесь больше никто не заблудится. Но если ты волнуешься… Мы можем посмотреть!
— Как? — удивилась Лейлин.
— Лети за мной! — он снова обернулся птицей.
И на этот раз Лейлин не задумалась, не испугалась, что не получится. Она вдруг поняла и всей душой приняла эту удивительную веру в чудо, которую подарила ей волшебная ночь, прекрасный Снежноцвет, а главное — любовь.
Сердце рванулось вслед за любимым, и в небо взлетела маленькая птичка — зарянка. Её ликующее пение разлилось над заснеженной долиной, соединившись с голосом любимого.
Они летели вместе, они пели вместе, два сердца бились — вместе. И под эту снежную песню любви по всей Счастливой долине на радость взрослым и детям раскрывались удивительные Снежноцветы.
