Вздохнула разочарованно, рассматривая его. Нет! Это тоненький обрывочек пергамента! Так-так… миссис Снейп взялась осторожно расправлять его, но Кричер подскочил к ней и бесцеремонно вырвал добычу.
— Кричер виноват, — зло забормотал он, сверкая глазами. — Кричер плохо смотрел за хозяином Гарри. Мусор здесь по недосмотру Кричера. Это Кричер… — он запнулся. — Намусорил, да! — провозгласил домовик, словно сообщал о важном свершении или подвиге.
— Кричер намусорил? — тихо переспросила Гермиона.
— Да, Кричер! Кричер плохой эльф, плохо служил хозяину, не уберёг хозяина, — домовик вновь погружался в скорбь, но вдруг, словно вспомнив о чём-то, громко заявил: — А теперь ещё и намусорил!
— Ты самый лучший эльф в мире, Кричер, — с чувством откликнулась его собеседница. — И самый умный! — она схватила диск с фильмом.
Всё ясно: домовик хотел привлечь внимание к определённому диску, и он это сделал, затолкав в щель комочек из скрученной полоски пергамента. Гермиона прочла название, рассмотрела жуткую обложку, подошла к Драко и Луне, молча показала им диск.
У обоих тут же загорелись глаза.
— Да-да, — забормотал младший Малфой. — Вот… это как раз недавно… больше всего просмотров у Поттера, вот…
Луна кивала и указывала куда-то тонким пальчиком.
Северусу и Люциусу тоже повезло: в книге обнаружилась закладка. Правда, она была зачарована так, чтобы её мог видеть только владелец, но чары оказались не слишком сложными, хотя и не сказать чтобы совсем уж простыми, а главное — они были довольно-таки оригинальными и очень стойкими.
Похоже, закладка являлась результатом одного из опытов Поттера по созданию пока простеньких, но всё же — артефактов. Снять чары удалось за три минуты. Учитывая мастерство и опыт зрелых магов и неопытность Поттера, он заслуживал высшего балла за своё экспериментальное творение.
Видимо, и Люциус подумал об этом, пробормотав:
— Определённо — "выше ожидаемого"…
Снейп скривился.
— Если учесть, как мало от него можно ожидать, то… пожалуй.
— Северус! — Гермиона с такой горькой укоризной посмотрела на мужа, что он даже несколько смутился, но тут же взял себя в руки:
— Поттер ещё не умер, слава Мерлину, чтобы говорить о нём только хорошее.
— Да… — пробормотала миссис Снейп. — На доброе слово от тебя Гарри может рассчитывать только посмертно…
— Так постараемся же, чтобы профессору не пришлось наступать себе на горло, оно у него и так прокушенное! — провозгласил Рон.
Снейп наградил его молниеносным, как бросок кобры, свирепым взглядом и снова уткнулся в книгу.
— Именно этим мы и занимаемся, мистер Уизли, — протянул Люциус, уступая фолиант профессору.
— Может быть, уже пора поделиться успехами? — Рон повертел в руках выхваченный у Гермионы диск.
— Ну что там у тебя, хор… Драко? Я же вижу: морда довольная, значит, отрыл что-то! Давай уже — делись, это ж не деньги!
— Морда — это у кого-то другого, у того, кто до сих пор не научился вести себя в приличном…
— Ладно-ладно! — Рон поднял руки ладонями вперёд. — Хоть рыло! Только хватит уже тянуть!
— Я не знаю, почему Гермиона носится именно с этим диском, хотя их в коробке, похоже, не одна сотня… — начал младший Малфой, по-прежнему глядя в экран.
— Их там три сотни, — нетерпеливо перебил Рон. — И она правильно носится, я знаю — почему, а тебе не обязательно. Не тормози уже!
Драко, в отличие от Рона, пропустивший сцену с домовиком и мусором, хмыкнул, но продолжил:
— Поттер читал об этом фильме, ходил по всем связанным с ним ссылкам и многократно открывал написанный по нему фанфик. Между прочим, не только по нему — это кроссовер с книгами, — Драко снова хмыкнул, — Роулинг. Называется сие творение "Кошмар Тёмного Лорда". И если бы этот кошмар был напечатан на бумаге, то Поттер зачитал бы его до дыр!
— А у Волдеморта действительно были проблемы со сном? — спросила Луна.
Драко и Люциус дружно задумались, и даже Снейп вынырнул из фолианта.
— Вообще-то он последний год будто и вовсе не спал… — задумчиво проговорил Драко. — Замучил всех ужасно… Собрания устраивал по ночам и… всякое… — Драко словно заледенел лицом.
— Ах, бедняжки, — криво ухмыльнулся Рон. — Тяжелы Пожирательские будни! Ни днём, ни ночью не отдохнуть от пыток и…
— Прекрати, Рон! — окрик Гермионы отрезвил Уизли, вспомнившего о пережитых ужасах и потерях, и он увидел, как до синевы побледнел и без того белокожий Драко, как закаменел Люциус.
Да, определённо, им было что вспомнить…
— Вы напрасно полагаете, мистер Уизли, — очень серьёзно, без тени иронии заговорил Люциус, — что мы получали от происходящего в те страшные дни удовольствие. Это было ужасное время. Ужасное для всех. Я не снимаю с себя вины, но сейчас нам следовало бы подумать о том, что происходит сегодня. А обсудить прошлое и выслушать то, что вы обо мне думаете, я могу и в другое время.
— Простите, сэр, — искренне сказал Рон, сам не веря в то, что говорит это. — Прошлое в прошлом. Просто вспомнилось… ну, вы понимаете…
— Понимаю, — с достоинством согласился Люциус. — Так вот… если проанализировать то, что нам известно о… распорядке дня Риддла в последний год его жизни, а никто лучше нас — меня и Нарциссы — об этом не осведомлён, то получается, что Риддл действительно всячески избегал сна… Можно было бы подумать, что он страдал какой-то тяжёлой формой бессонницы…
— Но принимаемые им в больших количествах бодрящие зелья это опровергают, — закончил за Малфоя Снейп. — Я варил для него модифицированные составы, а он требовал всё более сильных и в то же время — зелья, купирующие побочные эффекты. Зелье ясного сознания поглощалось галлонами!
Рон виновато вздохнул и потупился. Досталось, конечно, профессору в тот, последний, год, что и говорить…
— А почему вы спрашиваете, дорогая? — обратился лорд Малфой к невестке.
— В этом фанфике, который читал Гарри, как раз и написано об этом. Риддл боялся спать, потому что его преследовал… демон кошмаров или… кто-то в этом роде. Насколько я понимаю, фильм, который обнаружила Гермиона, как раз о нём. А что в книге?
— Закладка отмечала место, где рассказывается о демонах сновидений и способах защиты от них или временного изгнания, — задумчиво отозвался Малфой.
— Временного? — переспросила Гермиона.
— А вы хотели бы изгнать их навечно? — Люциус снисходительно, но как-то совсем не обидно улыбнулся, словно ребёнку. — Демоны существуют, пока существует зло. Но их возможности вмешиваться в жизнь людей ограничены, потому они порой используют души величайших грешников и злодеев, давая им некое подобие псевдо-жизни и власть творить зло и после смерти тела.
— Такие полу-демоны полу-люди могут быть особенно опасны, так как их почти ничто не сдерживает, и они могут терзать и убивать даже невинных, как, собственно, и поступали во время земной жизни. Иногда их удаётся изгнать в ад на какой-то срок, а иногда — даже вовсе уничтожить. Но демоны снов снова находят подходящую чёрную душу и… всё начинается сначала. Так что рано или поздно они всегда возвращаются, профессор Грейнджер…
Неужели прошёл всего месяц? Гарри казалось, что с тех пор как он посмотрел тот фильм, миновала целая вечность… Вечность, наполненная мраком и страхом. Расслабился после напряжённых занятий, называется…
1 октября. До Хэллоуина 30 дней
Хотелось отдохнуть в тишине, покое и уюте старого дома, чья угрюмость и враждебность почти развеялась под натиском ожившего Кричера и вообще — новой мирной жизни. За окнами барабанил дождь, шелестел в разноцветной осенней листве, выходить из дому было лень. Кричер наготовил всяких вкусностей — ему всё хотелось, чтобы хозяин поправился, всё казалось, что Гарри плохо ест, и он старался вовсю, даже в Сеть научился выходить, чтобы изучать мировые кулинарные традиции!
Так что вечером, в первый день октября Гарри с ногами забрался в кресло, придвинув поднос с эльфийскими шедеврами, которые было жалко есть, а хотелось запечатлеть для иллюстрирования подарочного издания о вкусной и здоровой пище, и включил ужастик.
Говорят, что люди, прошедшие через войну, не любят смотреть ужасы. Но тут всё чисто индивидуально: и люди, и фильмы бывают разными. Гермиона как-то рассказывала, что психологи считают жанр ужасов полезным — не всем и не всегда, разумеется, но многим подобные творения помогают бороться со страхами и глубоко упрятанными в подсознание фобиями.
Недаром дети всего мира с большим удовольствием рассказывают друг другу и обожают слушать "страшилки". Так они готовятся к непростой взрослой жизни и учатся держать страх в узде, хотя смотреть "ужасы" детям всё же не рекомендуется!
Вооружённый этими знаниями, Гарри очень даже неплохо скоротал вечерок за просмотром одного из признанных шедевров жанра. Правда, он предпочёл бы, чтобы в фильме было меньше крови и разного рода кровавых деталей. Но сюжет захватил и увлёк, заставил бояться вместе с персонажами и сопереживать им. Финальная победа главной героини очень порадовала.
Потом, правда, главный злыдень вновь появился, намекая, что это ещё не конец, но Гарри предпочёл списать это появление на желание создателей фильма оставить зрителей в напряжении и, возможно, в ожидании продолжения. И умиротворённый отправился спать…
Гарри мгновенно провалился в сон, а когда открыл глаза… ничего не увидел. Вокруг плескалась абсолютная непроглядная тьма, густая, душащая. И ещё было стойкое ощущение того, что в окружающем пространстве, кроме этой густой тьмы, больше ничего нет. Гарри находился в пустоте, заполненной мраком.
Он мог шевелиться, поднимать руки, поворачивать голову и переступать ногами, он не был связан, на него никто не нападал и подозрения в слепоте, как ни странно, не посещали, но в окружающем мраке рос страх, вызревал, как отравленный плод, набухал, как гигантская волна — вот-вот обрушится и захлестнёт с головой.
Гарри старался взять себя в руки: надо глубоко дышать, надо собраться, надо понять, что происходит. Он удерживал это цунами страха силой воли, зная, что сдаваться нельзя, но физически ощущал, как утекает в необъятную пустоту его сопротивление. "Это сон, — вдруг подумал он. Вдруг, потому что в первый момент ему это и в голову не пришло! Наверняка сон. Надо проснуться".
Гарри хотел ущипнуть себя, но из темноты донёсся какой-то звук, и он снова замер, вслушиваясь. Даже если это действительно сон, в чём Гарри пока что вовсе не был уверен — слишком уж реалистично и ярко воспринималось происходящее, — то сон явно не простой… Звук приближался, отдалялся, доносился то с одной, то с другой стороны.
Наконец Гарри понял, на что это похоже: на скребыхание огромных когтей, на скрип и скрежет, какой они могли бы издать, если… к примеру, лениво водить ими по металлической трубе… Почему по трубе? — тут же мысленно возмутился Гарри, недовольный собственной впечатлительностью. Подумаешь! — какой-то дурацкий фильм. Да, звук похож, но… Да никаких "но"! Просто нужно проснуться, вот и всё!
И в тот раз Гарри это действительно удалось. Мягкий свет осеннего утра заливал спальню, встревоженный Кричер стоял рядом с кроватью.
— Хозяину приснился плохой сон, — не спросил, а утвердил он.
Гарри ещё удивился тогда, как Кричер узнал. Ведь он не кричал во сне. Но думать об этом было некогда, да и не хотелось. Почему-то Гарри был уверен, что с Волдемортом это не связано, а всё остальное казалось незначительной ерундой.
Но на следующую ночь жуткий сон повторился. И на этот раз всё было хуже. Тьма вокруг него больше не была пустой, она смотрела на Гарри, она наблюдала за ним, видела его насквозь, препарировала разум и душу, как равнодушный студент — лягушку.
Вновь раздался знакомый скрежет, и Гарри вздрогнул всем телом, почти подпрыгнул на месте, но не закричал и не попытался убежать. Он всё ещё боролся — изо всех сил боролся со страхом, интуитивно понимая, как это важно, чувствуя, что стоит только поддаться и… он провалится в пучину бесконечного ужаса.
Нужно понять, нужно разобраться, что и почему с ним происходит, но прямо спросить об этом у того, кто наблюдал за ним из тьмы, кто сам и был этой тьмой, Гарри пока не мог и не хотел. Им владело предчувствие, что стоит только заговорить с этим незримым и неосязаемым врагом, как его связь с ним упрочится, станет неразрывной.
Собрав волю в кулак, Гарри вытолкнул себя из жуткого сна. На этот раз он проснулся не утром, а глухой ночью, поспать удалось не более часа. Гарри встал и больше уже не ложился. Кричер хлопотал вокруг него, бросая тревожные взгляды, и просил не прогонять его, когда Гарри пытался отправить преданного домовика спать. Он устроился в углу и так и просидел до утра, глядя на хозяина больными несчастными глазами.
— Ну что с тобой такое, Кричер? — пытался увещевать его Гарри. — Со мной всё в порядке. Это просто… плохой сон.
— Не просто сон… — горестно качал головой старый эльф, — не просто… Хозяин в опасности…
— О какой опасности ты говоришь?
— Кричер не знает… Кричер чувствует… Зло, темнота, злоба… Он пришёл за хозяином, хочет забрать хозяина…
— Кто — он, Кричер? Волдеморт?
— Нет! Это хуже… Риддл умер! Он горит в аду! А тот, кто пришёл за хозяином… он вышел из ада, да! Он — зло! Кричер не знает, кто он, но это не Риддл, нет! Проклятый Риддл умер и не вернётся. Злой, злой, ужасный, с когтями, пришёл за хозяином, преследует его… А Кричер ничего, совсем ничего не может сделать! — и старый домовик начал биться головой о стену, чего уже очень давно не делал.
— Я запрещаю тебе причинять себе боль, Кричер! Прекрати немедленно!
— Кричер не будет, — покорно отозвался эльф, глядя на Гарри с отчаянием и тоской. — Только пусть хозяин не бросает Кричера!
Даже спустя месяц сплошного кошмара, чувствуя себя лишь пустой оболочкой, отупевшей от бессонницы и бесплодных попыток найти выход, Гарри не мог спокойно вспоминать ту душераздирающую сцену, а в ушах всё ещё стоял, стоило только вспомнить о домовике, тот жалобный вопль. Кричера было жалко до слёз…
А тогда Гарри попросил домовика не расстраиваться и сохранять спокойствие, потому что таким — спокойным и сильным — он нужен ему, Гарри, — нужна его поддержка и помощь. Это был единственно верный способ удержать домовика от погружения в безысходную тоску, и он сработал.
Кричер неотлучно находился рядом с Гарри — каждую минуту, что его любимый хозяин проводил дома, и тут же будил, стоило только сну Гарри стать беспокойным. Но беспокойным он становился каждый раз, стоило только заснуть…
Гарри понял, с кем имеет дело, на третью ночь. Нет, его мучитель всё ещё не торопился показывать себя, но в непроглядной тьме, в которую он заключал Гарри, помимо скрежета когтей, вдруг зазвучал тоненький детский голосок — невыразимо печальный, обречённый, медленно напевавший: "Раз, два, Фредди в гости жди. Три, четыре, двери затвори…"
4 октября. До Хэллоуина 27 дней
"Раз, два, Фредди в гости жди. Три, четыре, двери затвори…"
Странно, но именно этот голосок пробил броню, которую Гарри старательно ковал, стараясь не поддаваться кошмару. Он заледенил душу и словно сжал сердце теми самыми когтями, что скрежетали во тьме, приближаясь так медленно, почти лениво…
— Кричер виноват, — зло забормотал он, сверкая глазами. — Кричер плохо смотрел за хозяином Гарри. Мусор здесь по недосмотру Кричера. Это Кричер… — он запнулся. — Намусорил, да! — провозгласил домовик, словно сообщал о важном свершении или подвиге.
— Кричер намусорил? — тихо переспросила Гермиона.
— Да, Кричер! Кричер плохой эльф, плохо служил хозяину, не уберёг хозяина, — домовик вновь погружался в скорбь, но вдруг, словно вспомнив о чём-то, громко заявил: — А теперь ещё и намусорил!
— Ты самый лучший эльф в мире, Кричер, — с чувством откликнулась его собеседница. — И самый умный! — она схватила диск с фильмом.
Всё ясно: домовик хотел привлечь внимание к определённому диску, и он это сделал, затолкав в щель комочек из скрученной полоски пергамента. Гермиона прочла название, рассмотрела жуткую обложку, подошла к Драко и Луне, молча показала им диск.
У обоих тут же загорелись глаза.
— Да-да, — забормотал младший Малфой. — Вот… это как раз недавно… больше всего просмотров у Поттера, вот…
Луна кивала и указывала куда-то тонким пальчиком.
Северусу и Люциусу тоже повезло: в книге обнаружилась закладка. Правда, она была зачарована так, чтобы её мог видеть только владелец, но чары оказались не слишком сложными, хотя и не сказать чтобы совсем уж простыми, а главное — они были довольно-таки оригинальными и очень стойкими.
Похоже, закладка являлась результатом одного из опытов Поттера по созданию пока простеньких, но всё же — артефактов. Снять чары удалось за три минуты. Учитывая мастерство и опыт зрелых магов и неопытность Поттера, он заслуживал высшего балла за своё экспериментальное творение.
Видимо, и Люциус подумал об этом, пробормотав:
— Определённо — "выше ожидаемого"…
Снейп скривился.
— Если учесть, как мало от него можно ожидать, то… пожалуй.
— Северус! — Гермиона с такой горькой укоризной посмотрела на мужа, что он даже несколько смутился, но тут же взял себя в руки:
— Поттер ещё не умер, слава Мерлину, чтобы говорить о нём только хорошее.
— Да… — пробормотала миссис Снейп. — На доброе слово от тебя Гарри может рассчитывать только посмертно…
— Так постараемся же, чтобы профессору не пришлось наступать себе на горло, оно у него и так прокушенное! — провозгласил Рон.
Снейп наградил его молниеносным, как бросок кобры, свирепым взглядом и снова уткнулся в книгу.
— Именно этим мы и занимаемся, мистер Уизли, — протянул Люциус, уступая фолиант профессору.
— Может быть, уже пора поделиться успехами? — Рон повертел в руках выхваченный у Гермионы диск.
— Ну что там у тебя, хор… Драко? Я же вижу: морда довольная, значит, отрыл что-то! Давай уже — делись, это ж не деньги!
— Морда — это у кого-то другого, у того, кто до сих пор не научился вести себя в приличном…
— Ладно-ладно! — Рон поднял руки ладонями вперёд. — Хоть рыло! Только хватит уже тянуть!
— Я не знаю, почему Гермиона носится именно с этим диском, хотя их в коробке, похоже, не одна сотня… — начал младший Малфой, по-прежнему глядя в экран.
— Их там три сотни, — нетерпеливо перебил Рон. — И она правильно носится, я знаю — почему, а тебе не обязательно. Не тормози уже!
Драко, в отличие от Рона, пропустивший сцену с домовиком и мусором, хмыкнул, но продолжил:
— Поттер читал об этом фильме, ходил по всем связанным с ним ссылкам и многократно открывал написанный по нему фанфик. Между прочим, не только по нему — это кроссовер с книгами, — Драко снова хмыкнул, — Роулинг. Называется сие творение "Кошмар Тёмного Лорда". И если бы этот кошмар был напечатан на бумаге, то Поттер зачитал бы его до дыр!
— А у Волдеморта действительно были проблемы со сном? — спросила Луна.
Драко и Люциус дружно задумались, и даже Снейп вынырнул из фолианта.
— Вообще-то он последний год будто и вовсе не спал… — задумчиво проговорил Драко. — Замучил всех ужасно… Собрания устраивал по ночам и… всякое… — Драко словно заледенел лицом.
— Ах, бедняжки, — криво ухмыльнулся Рон. — Тяжелы Пожирательские будни! Ни днём, ни ночью не отдохнуть от пыток и…
— Прекрати, Рон! — окрик Гермионы отрезвил Уизли, вспомнившего о пережитых ужасах и потерях, и он увидел, как до синевы побледнел и без того белокожий Драко, как закаменел Люциус.
Да, определённо, им было что вспомнить…
— Вы напрасно полагаете, мистер Уизли, — очень серьёзно, без тени иронии заговорил Люциус, — что мы получали от происходящего в те страшные дни удовольствие. Это было ужасное время. Ужасное для всех. Я не снимаю с себя вины, но сейчас нам следовало бы подумать о том, что происходит сегодня. А обсудить прошлое и выслушать то, что вы обо мне думаете, я могу и в другое время.
— Простите, сэр, — искренне сказал Рон, сам не веря в то, что говорит это. — Прошлое в прошлом. Просто вспомнилось… ну, вы понимаете…
— Понимаю, — с достоинством согласился Люциус. — Так вот… если проанализировать то, что нам известно о… распорядке дня Риддла в последний год его жизни, а никто лучше нас — меня и Нарциссы — об этом не осведомлён, то получается, что Риддл действительно всячески избегал сна… Можно было бы подумать, что он страдал какой-то тяжёлой формой бессонницы…
— Но принимаемые им в больших количествах бодрящие зелья это опровергают, — закончил за Малфоя Снейп. — Я варил для него модифицированные составы, а он требовал всё более сильных и в то же время — зелья, купирующие побочные эффекты. Зелье ясного сознания поглощалось галлонами!
Рон виновато вздохнул и потупился. Досталось, конечно, профессору в тот, последний, год, что и говорить…
— А почему вы спрашиваете, дорогая? — обратился лорд Малфой к невестке.
— В этом фанфике, который читал Гарри, как раз и написано об этом. Риддл боялся спать, потому что его преследовал… демон кошмаров или… кто-то в этом роде. Насколько я понимаю, фильм, который обнаружила Гермиона, как раз о нём. А что в книге?
— Закладка отмечала место, где рассказывается о демонах сновидений и способах защиты от них или временного изгнания, — задумчиво отозвался Малфой.
— Временного? — переспросила Гермиона.
— А вы хотели бы изгнать их навечно? — Люциус снисходительно, но как-то совсем не обидно улыбнулся, словно ребёнку. — Демоны существуют, пока существует зло. Но их возможности вмешиваться в жизнь людей ограничены, потому они порой используют души величайших грешников и злодеев, давая им некое подобие псевдо-жизни и власть творить зло и после смерти тела.
— Такие полу-демоны полу-люди могут быть особенно опасны, так как их почти ничто не сдерживает, и они могут терзать и убивать даже невинных, как, собственно, и поступали во время земной жизни. Иногда их удаётся изгнать в ад на какой-то срок, а иногда — даже вовсе уничтожить. Но демоны снов снова находят подходящую чёрную душу и… всё начинается сначала. Так что рано или поздно они всегда возвращаются, профессор Грейнджер…
Глава 4. Как всё начиналось
Неужели прошёл всего месяц? Гарри казалось, что с тех пор как он посмотрел тот фильм, миновала целая вечность… Вечность, наполненная мраком и страхом. Расслабился после напряжённых занятий, называется…
1 октября. До Хэллоуина 30 дней
Хотелось отдохнуть в тишине, покое и уюте старого дома, чья угрюмость и враждебность почти развеялась под натиском ожившего Кричера и вообще — новой мирной жизни. За окнами барабанил дождь, шелестел в разноцветной осенней листве, выходить из дому было лень. Кричер наготовил всяких вкусностей — ему всё хотелось, чтобы хозяин поправился, всё казалось, что Гарри плохо ест, и он старался вовсю, даже в Сеть научился выходить, чтобы изучать мировые кулинарные традиции!
Так что вечером, в первый день октября Гарри с ногами забрался в кресло, придвинув поднос с эльфийскими шедеврами, которые было жалко есть, а хотелось запечатлеть для иллюстрирования подарочного издания о вкусной и здоровой пище, и включил ужастик.
Говорят, что люди, прошедшие через войну, не любят смотреть ужасы. Но тут всё чисто индивидуально: и люди, и фильмы бывают разными. Гермиона как-то рассказывала, что психологи считают жанр ужасов полезным — не всем и не всегда, разумеется, но многим подобные творения помогают бороться со страхами и глубоко упрятанными в подсознание фобиями.
Недаром дети всего мира с большим удовольствием рассказывают друг другу и обожают слушать "страшилки". Так они готовятся к непростой взрослой жизни и учатся держать страх в узде, хотя смотреть "ужасы" детям всё же не рекомендуется!
Вооружённый этими знаниями, Гарри очень даже неплохо скоротал вечерок за просмотром одного из признанных шедевров жанра. Правда, он предпочёл бы, чтобы в фильме было меньше крови и разного рода кровавых деталей. Но сюжет захватил и увлёк, заставил бояться вместе с персонажами и сопереживать им. Финальная победа главной героини очень порадовала.
Потом, правда, главный злыдень вновь появился, намекая, что это ещё не конец, но Гарри предпочёл списать это появление на желание создателей фильма оставить зрителей в напряжении и, возможно, в ожидании продолжения. И умиротворённый отправился спать…
Гарри мгновенно провалился в сон, а когда открыл глаза… ничего не увидел. Вокруг плескалась абсолютная непроглядная тьма, густая, душащая. И ещё было стойкое ощущение того, что в окружающем пространстве, кроме этой густой тьмы, больше ничего нет. Гарри находился в пустоте, заполненной мраком.
Он мог шевелиться, поднимать руки, поворачивать голову и переступать ногами, он не был связан, на него никто не нападал и подозрения в слепоте, как ни странно, не посещали, но в окружающем мраке рос страх, вызревал, как отравленный плод, набухал, как гигантская волна — вот-вот обрушится и захлестнёт с головой.
Гарри старался взять себя в руки: надо глубоко дышать, надо собраться, надо понять, что происходит. Он удерживал это цунами страха силой воли, зная, что сдаваться нельзя, но физически ощущал, как утекает в необъятную пустоту его сопротивление. "Это сон, — вдруг подумал он. Вдруг, потому что в первый момент ему это и в голову не пришло! Наверняка сон. Надо проснуться".
Гарри хотел ущипнуть себя, но из темноты донёсся какой-то звук, и он снова замер, вслушиваясь. Даже если это действительно сон, в чём Гарри пока что вовсе не был уверен — слишком уж реалистично и ярко воспринималось происходящее, — то сон явно не простой… Звук приближался, отдалялся, доносился то с одной, то с другой стороны.
Наконец Гарри понял, на что это похоже: на скребыхание огромных когтей, на скрип и скрежет, какой они могли бы издать, если… к примеру, лениво водить ими по металлической трубе… Почему по трубе? — тут же мысленно возмутился Гарри, недовольный собственной впечатлительностью. Подумаешь! — какой-то дурацкий фильм. Да, звук похож, но… Да никаких "но"! Просто нужно проснуться, вот и всё!
И в тот раз Гарри это действительно удалось. Мягкий свет осеннего утра заливал спальню, встревоженный Кричер стоял рядом с кроватью.
— Хозяину приснился плохой сон, — не спросил, а утвердил он.
Гарри ещё удивился тогда, как Кричер узнал. Ведь он не кричал во сне. Но думать об этом было некогда, да и не хотелось. Почему-то Гарри был уверен, что с Волдемортом это не связано, а всё остальное казалось незначительной ерундой.
Но на следующую ночь жуткий сон повторился. И на этот раз всё было хуже. Тьма вокруг него больше не была пустой, она смотрела на Гарри, она наблюдала за ним, видела его насквозь, препарировала разум и душу, как равнодушный студент — лягушку.
Вновь раздался знакомый скрежет, и Гарри вздрогнул всем телом, почти подпрыгнул на месте, но не закричал и не попытался убежать. Он всё ещё боролся — изо всех сил боролся со страхом, интуитивно понимая, как это важно, чувствуя, что стоит только поддаться и… он провалится в пучину бесконечного ужаса.
Нужно понять, нужно разобраться, что и почему с ним происходит, но прямо спросить об этом у того, кто наблюдал за ним из тьмы, кто сам и был этой тьмой, Гарри пока не мог и не хотел. Им владело предчувствие, что стоит только заговорить с этим незримым и неосязаемым врагом, как его связь с ним упрочится, станет неразрывной.
Собрав волю в кулак, Гарри вытолкнул себя из жуткого сна. На этот раз он проснулся не утром, а глухой ночью, поспать удалось не более часа. Гарри встал и больше уже не ложился. Кричер хлопотал вокруг него, бросая тревожные взгляды, и просил не прогонять его, когда Гарри пытался отправить преданного домовика спать. Он устроился в углу и так и просидел до утра, глядя на хозяина больными несчастными глазами.
— Ну что с тобой такое, Кричер? — пытался увещевать его Гарри. — Со мной всё в порядке. Это просто… плохой сон.
— Не просто сон… — горестно качал головой старый эльф, — не просто… Хозяин в опасности…
— О какой опасности ты говоришь?
— Кричер не знает… Кричер чувствует… Зло, темнота, злоба… Он пришёл за хозяином, хочет забрать хозяина…
— Кто — он, Кричер? Волдеморт?
— Нет! Это хуже… Риддл умер! Он горит в аду! А тот, кто пришёл за хозяином… он вышел из ада, да! Он — зло! Кричер не знает, кто он, но это не Риддл, нет! Проклятый Риддл умер и не вернётся. Злой, злой, ужасный, с когтями, пришёл за хозяином, преследует его… А Кричер ничего, совсем ничего не может сделать! — и старый домовик начал биться головой о стену, чего уже очень давно не делал.
— Я запрещаю тебе причинять себе боль, Кричер! Прекрати немедленно!
— Кричер не будет, — покорно отозвался эльф, глядя на Гарри с отчаянием и тоской. — Только пусть хозяин не бросает Кричера!
Даже спустя месяц сплошного кошмара, чувствуя себя лишь пустой оболочкой, отупевшей от бессонницы и бесплодных попыток найти выход, Гарри не мог спокойно вспоминать ту душераздирающую сцену, а в ушах всё ещё стоял, стоило только вспомнить о домовике, тот жалобный вопль. Кричера было жалко до слёз…
А тогда Гарри попросил домовика не расстраиваться и сохранять спокойствие, потому что таким — спокойным и сильным — он нужен ему, Гарри, — нужна его поддержка и помощь. Это был единственно верный способ удержать домовика от погружения в безысходную тоску, и он сработал.
Кричер неотлучно находился рядом с Гарри — каждую минуту, что его любимый хозяин проводил дома, и тут же будил, стоило только сну Гарри стать беспокойным. Но беспокойным он становился каждый раз, стоило только заснуть…
Гарри понял, с кем имеет дело, на третью ночь. Нет, его мучитель всё ещё не торопился показывать себя, но в непроглядной тьме, в которую он заключал Гарри, помимо скрежета когтей, вдруг зазвучал тоненький детский голосок — невыразимо печальный, обречённый, медленно напевавший: "Раз, два, Фредди в гости жди. Три, четыре, двери затвори…"
Глава 5. На лекции
4 октября. До Хэллоуина 27 дней
"Раз, два, Фредди в гости жди. Три, четыре, двери затвори…"
Странно, но именно этот голосок пробил броню, которую Гарри старательно ковал, стараясь не поддаваться кошмару. Он заледенил душу и словно сжал сердце теми самыми когтями, что скрежетали во тьме, приближаясь так медленно, почти лениво…
