- Вы должны были уведомить о вашем прибытии. Если вы это не сделали, то нарушили закон, – сухо произносит Брайн.
- Конечно я уведомил, лорд Гарингтон должен быть в курсе. Вперед себя я выслал гонца с официальным письмом. Если я удовлетворил ваше любопытство, то оставьте нас. Я давно не виделся с женой и хочу провести время с ней, а не выслушивать ваши оскорбительные вопросы.
Брендон поднялся, ничуть не стесняясь своей наготы, прошел в ванну. Послышался шум льющейся воды.
Брайн со стуком захлопнул дверь в комнату.
Я отпрянула, столкнувшись с его жестким и злым взглядом.
- Ты скрыла его, обманула меня, мое доверие, – ярость, сквозившая в его словах, хлестала меня, – я ошибся в тебе, Аделия! Как ты можешь жить рядом со зверем. Ты ничем не лучше его!
- Прекрати, – я ударила Брайна ладонью по щеке. Не сдержалась. Брайн не шелохнулся, лишь стиснул побелевшие губы.
- Оставь нас в покое, - попросила тихим голосом.
- Ты еще пожалеешь…, не сможешь так жить. Все отвернутся от тебя.
- Пусть. Это мой выбор.
- Прощай.
Брайн резко развернулся, обходя меня стороной. Быстро спустился вниз по лестнице. Услышала его громкий голос, доносившийся с холла первого этажа.
- Лорд Гаррингтон, можем идти. Все чисто.
Я с замиранием сердца прислушалась к удаляющимся шагам. Облегченно выдохнула и нерешительно вошла в свою спальню.
Брендон стоял возле окна, наблюдая за отбывающими охотниками. С его влажных волос, стекали капли воды, впитываясь в полотенце обернутое вокруг бедер. Он услышал, что я вошла, но не обернулся, лишь произнес:
- Всегда любил «Жемчужину». Здесь я провел почти все детство. Чувствовал себя по настоящему свободным. Местная детвора не боялась меня, только здесь я обрел приятелей для игр. А потом познакомился с оборотнем, мальчишкой моих лет. Он стал моим другом.
Брендон развернулся ко мне, глаза темные, почти черные, притягивают и отталкивают одновременно. Мне становится страшно. Я беззащитна перед ним и полностью в его власти.
- Ты изменился, – я отвожу взгляд. Чувствую себя неловко, не знаю, как вести себя с этим, по сути, незнакомым мужчиной. С волком было проще.
- Я смог обратиться. Теперь я человек, сущность волка оставила меня, теперь он сам по себе.
- Ты его не контролируешь?
- Я живу с ним, в его шкуре, но словно наблюдатель. В личине зверя волк все же главней.
Я невольно сделала шаг назад, вжалась в дверь.
- Все же не зря вас опасаются и держат под контролем. Вы опасны.
- Нет, – Брендон сделал шаг мне на встречу, – волк никогда не причинит вред, только если есть опасность для жизни, его или пары. Но разве человек не сделает то же самое?
- На севере меня приучили бояться и ненавидеть вас. Живы предания о волчьей войне, о разъяренных оборотнях, о растерзанных ими женщинах и детях. Прошло почти сто лет, но память о злодеяниях измененных все еще жива.
Брендон остановился, приблизился почти вплотную.
- Ты могла отдать меня Брайну, бросить умирать в лесу, но все же рисковала, спасла меня. Значит не ненавидишь, но все же боишься…, я чувствую.
- Немного. Но ты то же спас меня. Я всегда чувствовала, что ты где-то рядом, охраняешь. Я должна признаться. Я хотела…, нет, я просто…
- Ничего не говори, все в прошлом. – Брайн приблизился совсем близко, я чувствовала мускусный, пьянящий запах его кожи, жар тела.
- Не бойся меня. Если ты хочешь, я просто уйду.
Я ощутила мягкие касания его рук. Он нежно провел кончиками пальцев по моей щеке, заправляя выбившуюся прядь за ухо. Смотрит мне в глаза. Столько страсти. И тоски. Море одиночества.
А ведь он тоже боится. Боится, что прогоню. Скривлюсь от отвращения. Или презрительно рассмеюсь.
Не смогу. Меня тоже тянет. Как в омут головой.
Я привстаю на цыпочки и слегка касаюсь его губ губами. Робко. Просто, как знак. Его, напористые, в ответ.
Мои руки на его плечах, спине, скользят по гладкой коже. Чувствую пальцами небольшой шрам ниже лопатки, след от пули. На плече еще один. Замираю, оглушенная чувством вины.
- Все хорошо, - шепчет мне Брендон на ушко, а я лишь сильнее цепляюсь за него, прижимаю к себе руками.
Он накрывает мой рот своими губами. Я чувствую, сколько в нем желания. Как жадно он мнет мои губы. Как гулко стучит его сердце в груди мод моей ладонью. Вспыхиваю в ответ, отдавшись во власть его рук.
Мне плевать на разорванную шнуровку на платье. Вслед за ним и нижняя сорочка мягко спадает к моим ногам. Брендон подхватывает меня под бедра и мы, буквально, валимся на кровать, перекатываемся, сцепившись руками и ногами. Не разрывая поцелуя. Меня накрывает, будто волной. Качает и выгибает от страсти. И такая нега потом, во всем теле. Разве могла я представить… что будет так…
Потом мы лежим, молча, вжавшись друг в друга, как две половины одного целого. Я изучаю чуть заметные шрамы, следы от пуль. Покрываю их поцелуями.
Разговариваем. После того, как Брендон притащил из кухни целый поднос еды. Побросал все, за что уцепился взгляд. Сладкие пирожки вперемешку с копченым окороком, сыр и ранние яблоки. Мы кормим друг друга, дурачимся, борясь за последний пирожок. Было весело и вкусно. А потом разговариваем. Много. Слушаем друг друга не перебивая. Узнавая. Изучая.
- А где сейчас твой друг детства, тот, который оборотень? – Спросила я, когда Брендон вспоминал проведенное детство в Лотаринни.
- Умер. – Брендон слегка нахмурился, я поняла, что ему больно вспоминать.
- Мне жаль, – я провела пальцем по его переносице, разглаживая морщинку.
- Я некоторое время жил в пограничном гарнизоне. Захотел быть рядом с другом, когда пришла пора ему оставить свою семью. А еще хотелось быть рядом с теми, чья сущность близка мне. Не скрываться от людей, стать свободным, стать своим. Рида, так звали друга, всегда интересовало, что там, за цепью гор. Что за люди живут, какие у них города и обычаи. Говорят, варги похожи на нас, на измененных. Рид верил, что возможно там родина наших предков.
- Что же произошло? Он ушел к варгам?
- В тот день он был в дозоре. Рид и еще один страж отправились по обычному маршруту, но к вечеру так и не вернулись. На следующее утро в форт ворвался волк, бешеный, опасный. Он бросился на первого, кто встал на его пути, вцепился в глотку. Мгновение, и он уже раздирает следующую жертву, и следующую… Мы выпустили в него несметное количество пуль, пока он смог остановиться. Когда волк издыхал, то скуля, полз в мою сторону, ко мне. Я подошел, с кинжалом в руке, нагнулся над ним. Волк так смотрел на меня. Столько муки и боли в его глазах. Потом он испустил дух и на его месте остался лежать мертвый Рид.
- Он обезумел, как случалось и раньше, – я ахнула, зажав рукой рот.
- Да, он лишился разума. Есть только одно объяснение, он слишком близко приблизился к горной гряде, к царству варгов. Темный народ, запретная магия. На меня эта ситуация сильно повлияла. В ту пору я был еще очень молод и попросил родителей забрать меня. У меня было право не служить в гарнизоне. Моя свобода была выкуплена при рождении. Я трусливо сбежал.
-Ты был почти ребенком, конечно, смерть товарища напугала тебя.
- Нет, я не боюсь умереть. Я боялся сойти с ума, стать монстром, как Рид.
Брендон замолчал, уйдя в свои мысли.
Я пыталась не думать об этом, сильнее прижимаясь к плечу мужа. Но все же, ночью, во сне, мне приснился разъярённый волк, с кровавой пеной, сочащейся из пасти. Он впился в меня желтыми немигающими глазами, зарычал и приготовился к прыжку.
Уже неделю шли дожди. Мелкие моросящие капли били в окно. Наш дом казался мне одиноким островом посреди бушующего океана. Никто не нарушал наше уединение и покой.
Начало моему двухмесячному затворничеству положила записка сестер Викки и Милны. Они отменяли совместную поездку на пикник, о которой мы договаривались за пару недель до этого.
- Ну и хорошо, – я скомкала записку, после того, как зачитала ее Брендону вслух и запустила бумажный комок в открытое окно спальни. – Они ужасные зануды. Лучше мы в этот день не будем вылезать из постели. Как тебе такая идея?
- Ммм, превосходная идея. Целый день в постели с любимой женой.
Мы и правда, почти не выходили из спальни. Меня тянуло к Брендону. Тело откликалось сладкой истомой только от прикосновения его рук, легкого поцелуя, голодного блеска его глаз, когда наши взгляды пересекались. Наверное, мое тело лучше меня чувствует узы истинности, что связали нас, остро реагируя на присутствие мужа. Но любила ли я его? Разум все еще шептал о том, как низко я пала, поддавшись чарам оборотня, деля с ним одну постель. Глядя на его белесые, зарубцевавшиеся раны от пуль вопила совесть, причитая, что это моих рук дело. Что я чуть не погубила его. Я варилась в котле из противоречивых эмоций, не находя лишь одну, что вытащила бы меня с самого дна. Я не чувствовала любви. Страсть, симпатию, вину. Но любовь? Не знаю… Корила себя, что не могу понять.
Брендон получил уведомление от лорда Гарингтона, как городского главы, не покидать пределов «Жемчужины». Он оборотень, измененный. Его опасались. Особенно после той истории. Меня это тоже коснулось. Впрочем, для меня никаких запретов, делай, что хочешь, просто вычеркнули из жизни общества. Нет больше приглашений на чаепития и обеды, остались в прошлом пикники и посещение кофеин, забыты балы и званные вечера. За все время, что Брендон официально поселился в «Жемчужине», никаких визитов и приглашений.
Потом начался дождь. Я часто сидела на подоконнике, наблюдала за дождевыми дорожками на стекле. Это напоминало мне север, дом. Поначалу я пыталась отвлечься, помогать на кухне Сантине. Месила тесто для пирогов, пыталась приготовить что-то вкусное к ужину. Но поняла, что это не доставляет мне удовольствие. Не так, как раньше. Словно просто превратилось в рутину. Да и у Сантины выходило намного лучше, чем у меня, вкуснее.
Брендон присматривал с Колином за нехитрым хозяйством, конюшней, садом. Колин хороший смотритель, у него все в порядке, а если надо что починить, парней из поселка позовет. Так, в праздности, и проходили наши дни. Мы словно два узника в заточении, не способных даже на то, чтобы развлечь самих себя, если дело не касалось постели. Хотя Брендону, наверное, было проще, он привык к одиночеству, не скучал так явно, как я. Хотя…
В ту ночь я резко проснулась. Тьма вокруг. Я провела рукой по кровати, коснулась пустой, лежащей впритык рядом с моей, подушки.
- Брендон… – позвала чуть слышно.
Тихо лежала, прислушиваясь к тишине. Сон ушел окончательно. Зажгла лампу. Подошла к окну. Немного приоткрыла створку, вдыхая холодный сырой воздух. Шум ветра, шорох травы. Тень, стрелой пронзившая белизну мощеной белым камнем дороги. Скрипнула дверь за спиной. Брендон, обнаженный, с резким, прерывистым дыханием, словно бежал во весь опор, с влажными волосами в беспорядке точащими в разные стороны. Улыбнулся, слегка виновато, пригладил пальцами непослушные пряди.
- Почему не спишь? – спросил, приблизившись, обдавая жаром разгоряченного тела.
- Почему ты не спишь? – ответила я вопросом на вопрос.
- Вышел прогуляться. – Брендон взял меня за руку и поцеловал в плотно сжатые губы.
- Ты обращался! – Обвинительно воскликнула я, отнимая ладонь и скрещивая руки на груди, – а если бы тебя увидели? Зачем так рисковать?
- Я недалеко, вокруг «Жемчужины». Вокруг темнота, хоть глаз выколи, дождь моросит. Нет никого вокруг. Опасность волк бы учуял.
- И все равно, ты рисковал. За домом могут следить. Брайн наверняка захочет отыграться, доказать, что это ты тогда был в лесу.
- Беспокоишься, – Брайн обнял меня, потерся своей колючей щекой о мою щеку, – так приятно это чувствовать от тебя. Просто волк недовольно ворочается внутри. Хочет свободы. Попробую с ним договориться, потерпеть.
- Ладно, в первый и последний раз, – смилостивилась я.
Брендон неопределенно хмыкнул, делая попытки затащить меня обратно в постель.
- Или это не первая твоя ночь? – С подозрением воскликнула я, сопротивляясь сильным рукам Брендона.
- Было пару раз…, не сердись.
- Уходишь, оставляешь меня одну. Бегаешь на свободе. Рискуешь всем… – меня накрыла волна возмущения.
Я много что наговорила ему, в ту ночь. Как устала находиться в четырех стенах, что мне не хватает общения с людьми, танцев и развлечений. Что устала и не хочу жить затворницей.
- Я знаю, – устало ответил Брендон, – но пока не могу предложить тебе другую жизнь.
Я села на кровать, закрыла лицо руками, всхлипнула, жалея себя. Понимаю, что веду себя эгоистично и неправильно. Брендон ни в чем не виноват. Просто так сложилось. Но принять это до конца пока не получается.
- А знаешь что, Колин говорил, что в городе скоро начнется ярмарка. Приедут разные торговцы и ремесленники, бродячие артисты. Почему бы вам с Сантиной не поехать? Отдохнете пару-тройку дней, снимете комнаты на постоялом дворе.
- Возможно, не плохая идея, – пробурчала в ответ, – я подумаю.
Все же я этой поездки ждала, загорелась. Колин заранее договорился, чтобы нам выделили две комнаты в уютной небольшой гостинице в центре города. Взбираясь вслед за Сантиной, держащей в руках большую корзину со снедью, в экипаж не сдержала радостной улыбки. Махнула рукой на прощание, пообещав привезти подарки. Колин махнул в ответ, Брендон лишь печально улыбнулся, провожая удаляющийся экипаж глазами.
До города ехать не долго. Пара часов и нас встречает разноголосый гул, переплетенье ароматов в воздухе, мелькание домов, людей и экипажей. Ярмарка шла всю неделю, но последние три дня считались наиболее значимыми и праздничными.
Конюх выгрузил наши вещи, занеся их в комнаты, предоставленные гостеприимной хозяйкой. Комнаты были небольшие, но уютные, выходящие окнами на задний дворик.
- Сантина, давай приведем себя в порядок и пойдем смотреть ярмарку, – предложила я.
- Вам помочь переодеться, госпожа? – откликнулась Сантина.
- Нет, я сама оденусь, – беззаботно махнула я рукой.
Вскоре, одев симпатичное светлое платье и шляпку в тон я погрузилась в городскую суету. Мне нравилось, что меня окружает много людей, толкающихся и суетящихся. Где-то слышалась брань, чуть дальше раскаты хохота. Торговля шла бойко. Торговцы со всех сторон расхваливали свои товары, зазывалы тянули нас внутрь лавок, пекари предлагали полакомиться свежей выпечкой. Чуть дальше, за торговыми рядами, деревянный помост, несколько кибиток, разрисованных яркими красками, веселая музыка.
- Бродячие артисты! – Воскликнула я, таща за руку Сантину к помосту, возле которого образовалась небольшая толпа.
- Госпожа, там вы услышите только похабные песенки и увидите непристойное представление, – ворчала Сантина.
- Может быть я этого и хочу, – засмеялась в ответ.
Мы влились в толпу. Потолкавшись, протиснулись ближе к сцене. На помосте юноша, одетый в шутовской костюм, распевал фривольные куплеты. Толпа смеялась, подпевая. В награду юный шут получил одобрительные возгласы и россыпь мелких монет, брошенных ему под ноги на помост.
Следующей на импровизированную сцену под одобрительное улюлюканье толпы выпорхнула полная женщина, чье лицо было украшено пышными усами. Одета в обтягивающий корсет и пышную юбку. Под задорную мелодию она исполнила энергичный танец, колыхая и потрясывая всеми частями своего пышного тела, поощряемая бурными возгласами мужских голосов.
- Конечно я уведомил, лорд Гарингтон должен быть в курсе. Вперед себя я выслал гонца с официальным письмом. Если я удовлетворил ваше любопытство, то оставьте нас. Я давно не виделся с женой и хочу провести время с ней, а не выслушивать ваши оскорбительные вопросы.
Брендон поднялся, ничуть не стесняясь своей наготы, прошел в ванну. Послышался шум льющейся воды.
Брайн со стуком захлопнул дверь в комнату.
Я отпрянула, столкнувшись с его жестким и злым взглядом.
- Ты скрыла его, обманула меня, мое доверие, – ярость, сквозившая в его словах, хлестала меня, – я ошибся в тебе, Аделия! Как ты можешь жить рядом со зверем. Ты ничем не лучше его!
- Прекрати, – я ударила Брайна ладонью по щеке. Не сдержалась. Брайн не шелохнулся, лишь стиснул побелевшие губы.
- Оставь нас в покое, - попросила тихим голосом.
- Ты еще пожалеешь…, не сможешь так жить. Все отвернутся от тебя.
- Пусть. Это мой выбор.
- Прощай.
Брайн резко развернулся, обходя меня стороной. Быстро спустился вниз по лестнице. Услышала его громкий голос, доносившийся с холла первого этажа.
- Лорд Гаррингтон, можем идти. Все чисто.
Я с замиранием сердца прислушалась к удаляющимся шагам. Облегченно выдохнула и нерешительно вошла в свою спальню.
Брендон стоял возле окна, наблюдая за отбывающими охотниками. С его влажных волос, стекали капли воды, впитываясь в полотенце обернутое вокруг бедер. Он услышал, что я вошла, но не обернулся, лишь произнес:
- Всегда любил «Жемчужину». Здесь я провел почти все детство. Чувствовал себя по настоящему свободным. Местная детвора не боялась меня, только здесь я обрел приятелей для игр. А потом познакомился с оборотнем, мальчишкой моих лет. Он стал моим другом.
Брендон развернулся ко мне, глаза темные, почти черные, притягивают и отталкивают одновременно. Мне становится страшно. Я беззащитна перед ним и полностью в его власти.
- Ты изменился, – я отвожу взгляд. Чувствую себя неловко, не знаю, как вести себя с этим, по сути, незнакомым мужчиной. С волком было проще.
- Я смог обратиться. Теперь я человек, сущность волка оставила меня, теперь он сам по себе.
- Ты его не контролируешь?
- Я живу с ним, в его шкуре, но словно наблюдатель. В личине зверя волк все же главней.
Я невольно сделала шаг назад, вжалась в дверь.
- Все же не зря вас опасаются и держат под контролем. Вы опасны.
- Нет, – Брендон сделал шаг мне на встречу, – волк никогда не причинит вред, только если есть опасность для жизни, его или пары. Но разве человек не сделает то же самое?
- На севере меня приучили бояться и ненавидеть вас. Живы предания о волчьей войне, о разъяренных оборотнях, о растерзанных ими женщинах и детях. Прошло почти сто лет, но память о злодеяниях измененных все еще жива.
Брендон остановился, приблизился почти вплотную.
- Ты могла отдать меня Брайну, бросить умирать в лесу, но все же рисковала, спасла меня. Значит не ненавидишь, но все же боишься…, я чувствую.
- Немного. Но ты то же спас меня. Я всегда чувствовала, что ты где-то рядом, охраняешь. Я должна признаться. Я хотела…, нет, я просто…
- Ничего не говори, все в прошлом. – Брайн приблизился совсем близко, я чувствовала мускусный, пьянящий запах его кожи, жар тела.
- Не бойся меня. Если ты хочешь, я просто уйду.
Я ощутила мягкие касания его рук. Он нежно провел кончиками пальцев по моей щеке, заправляя выбившуюся прядь за ухо. Смотрит мне в глаза. Столько страсти. И тоски. Море одиночества.
А ведь он тоже боится. Боится, что прогоню. Скривлюсь от отвращения. Или презрительно рассмеюсь.
Не смогу. Меня тоже тянет. Как в омут головой.
Я привстаю на цыпочки и слегка касаюсь его губ губами. Робко. Просто, как знак. Его, напористые, в ответ.
Мои руки на его плечах, спине, скользят по гладкой коже. Чувствую пальцами небольшой шрам ниже лопатки, след от пули. На плече еще один. Замираю, оглушенная чувством вины.
- Все хорошо, - шепчет мне Брендон на ушко, а я лишь сильнее цепляюсь за него, прижимаю к себе руками.
Он накрывает мой рот своими губами. Я чувствую, сколько в нем желания. Как жадно он мнет мои губы. Как гулко стучит его сердце в груди мод моей ладонью. Вспыхиваю в ответ, отдавшись во власть его рук.
Мне плевать на разорванную шнуровку на платье. Вслед за ним и нижняя сорочка мягко спадает к моим ногам. Брендон подхватывает меня под бедра и мы, буквально, валимся на кровать, перекатываемся, сцепившись руками и ногами. Не разрывая поцелуя. Меня накрывает, будто волной. Качает и выгибает от страсти. И такая нега потом, во всем теле. Разве могла я представить… что будет так…
Потом мы лежим, молча, вжавшись друг в друга, как две половины одного целого. Я изучаю чуть заметные шрамы, следы от пуль. Покрываю их поцелуями.
Разговариваем. После того, как Брендон притащил из кухни целый поднос еды. Побросал все, за что уцепился взгляд. Сладкие пирожки вперемешку с копченым окороком, сыр и ранние яблоки. Мы кормим друг друга, дурачимся, борясь за последний пирожок. Было весело и вкусно. А потом разговариваем. Много. Слушаем друг друга не перебивая. Узнавая. Изучая.
- А где сейчас твой друг детства, тот, который оборотень? – Спросила я, когда Брендон вспоминал проведенное детство в Лотаринни.
- Умер. – Брендон слегка нахмурился, я поняла, что ему больно вспоминать.
- Мне жаль, – я провела пальцем по его переносице, разглаживая морщинку.
- Я некоторое время жил в пограничном гарнизоне. Захотел быть рядом с другом, когда пришла пора ему оставить свою семью. А еще хотелось быть рядом с теми, чья сущность близка мне. Не скрываться от людей, стать свободным, стать своим. Рида, так звали друга, всегда интересовало, что там, за цепью гор. Что за люди живут, какие у них города и обычаи. Говорят, варги похожи на нас, на измененных. Рид верил, что возможно там родина наших предков.
- Что же произошло? Он ушел к варгам?
- В тот день он был в дозоре. Рид и еще один страж отправились по обычному маршруту, но к вечеру так и не вернулись. На следующее утро в форт ворвался волк, бешеный, опасный. Он бросился на первого, кто встал на его пути, вцепился в глотку. Мгновение, и он уже раздирает следующую жертву, и следующую… Мы выпустили в него несметное количество пуль, пока он смог остановиться. Когда волк издыхал, то скуля, полз в мою сторону, ко мне. Я подошел, с кинжалом в руке, нагнулся над ним. Волк так смотрел на меня. Столько муки и боли в его глазах. Потом он испустил дух и на его месте остался лежать мертвый Рид.
- Он обезумел, как случалось и раньше, – я ахнула, зажав рукой рот.
- Да, он лишился разума. Есть только одно объяснение, он слишком близко приблизился к горной гряде, к царству варгов. Темный народ, запретная магия. На меня эта ситуация сильно повлияла. В ту пору я был еще очень молод и попросил родителей забрать меня. У меня было право не служить в гарнизоне. Моя свобода была выкуплена при рождении. Я трусливо сбежал.
-Ты был почти ребенком, конечно, смерть товарища напугала тебя.
- Нет, я не боюсь умереть. Я боялся сойти с ума, стать монстром, как Рид.
Брендон замолчал, уйдя в свои мысли.
Я пыталась не думать об этом, сильнее прижимаясь к плечу мужа. Но все же, ночью, во сне, мне приснился разъярённый волк, с кровавой пеной, сочащейся из пасти. Он впился в меня желтыми немигающими глазами, зарычал и приготовился к прыжку.
Глава 17
Уже неделю шли дожди. Мелкие моросящие капли били в окно. Наш дом казался мне одиноким островом посреди бушующего океана. Никто не нарушал наше уединение и покой.
Начало моему двухмесячному затворничеству положила записка сестер Викки и Милны. Они отменяли совместную поездку на пикник, о которой мы договаривались за пару недель до этого.
- Ну и хорошо, – я скомкала записку, после того, как зачитала ее Брендону вслух и запустила бумажный комок в открытое окно спальни. – Они ужасные зануды. Лучше мы в этот день не будем вылезать из постели. Как тебе такая идея?
- Ммм, превосходная идея. Целый день в постели с любимой женой.
Мы и правда, почти не выходили из спальни. Меня тянуло к Брендону. Тело откликалось сладкой истомой только от прикосновения его рук, легкого поцелуя, голодного блеска его глаз, когда наши взгляды пересекались. Наверное, мое тело лучше меня чувствует узы истинности, что связали нас, остро реагируя на присутствие мужа. Но любила ли я его? Разум все еще шептал о том, как низко я пала, поддавшись чарам оборотня, деля с ним одну постель. Глядя на его белесые, зарубцевавшиеся раны от пуль вопила совесть, причитая, что это моих рук дело. Что я чуть не погубила его. Я варилась в котле из противоречивых эмоций, не находя лишь одну, что вытащила бы меня с самого дна. Я не чувствовала любви. Страсть, симпатию, вину. Но любовь? Не знаю… Корила себя, что не могу понять.
Брендон получил уведомление от лорда Гарингтона, как городского главы, не покидать пределов «Жемчужины». Он оборотень, измененный. Его опасались. Особенно после той истории. Меня это тоже коснулось. Впрочем, для меня никаких запретов, делай, что хочешь, просто вычеркнули из жизни общества. Нет больше приглашений на чаепития и обеды, остались в прошлом пикники и посещение кофеин, забыты балы и званные вечера. За все время, что Брендон официально поселился в «Жемчужине», никаких визитов и приглашений.
Потом начался дождь. Я часто сидела на подоконнике, наблюдала за дождевыми дорожками на стекле. Это напоминало мне север, дом. Поначалу я пыталась отвлечься, помогать на кухне Сантине. Месила тесто для пирогов, пыталась приготовить что-то вкусное к ужину. Но поняла, что это не доставляет мне удовольствие. Не так, как раньше. Словно просто превратилось в рутину. Да и у Сантины выходило намного лучше, чем у меня, вкуснее.
Брендон присматривал с Колином за нехитрым хозяйством, конюшней, садом. Колин хороший смотритель, у него все в порядке, а если надо что починить, парней из поселка позовет. Так, в праздности, и проходили наши дни. Мы словно два узника в заточении, не способных даже на то, чтобы развлечь самих себя, если дело не касалось постели. Хотя Брендону, наверное, было проще, он привык к одиночеству, не скучал так явно, как я. Хотя…
В ту ночь я резко проснулась. Тьма вокруг. Я провела рукой по кровати, коснулась пустой, лежащей впритык рядом с моей, подушки.
- Брендон… – позвала чуть слышно.
Тихо лежала, прислушиваясь к тишине. Сон ушел окончательно. Зажгла лампу. Подошла к окну. Немного приоткрыла створку, вдыхая холодный сырой воздух. Шум ветра, шорох травы. Тень, стрелой пронзившая белизну мощеной белым камнем дороги. Скрипнула дверь за спиной. Брендон, обнаженный, с резким, прерывистым дыханием, словно бежал во весь опор, с влажными волосами в беспорядке точащими в разные стороны. Улыбнулся, слегка виновато, пригладил пальцами непослушные пряди.
- Почему не спишь? – спросил, приблизившись, обдавая жаром разгоряченного тела.
- Почему ты не спишь? – ответила я вопросом на вопрос.
- Вышел прогуляться. – Брендон взял меня за руку и поцеловал в плотно сжатые губы.
- Ты обращался! – Обвинительно воскликнула я, отнимая ладонь и скрещивая руки на груди, – а если бы тебя увидели? Зачем так рисковать?
- Я недалеко, вокруг «Жемчужины». Вокруг темнота, хоть глаз выколи, дождь моросит. Нет никого вокруг. Опасность волк бы учуял.
- И все равно, ты рисковал. За домом могут следить. Брайн наверняка захочет отыграться, доказать, что это ты тогда был в лесу.
- Беспокоишься, – Брайн обнял меня, потерся своей колючей щекой о мою щеку, – так приятно это чувствовать от тебя. Просто волк недовольно ворочается внутри. Хочет свободы. Попробую с ним договориться, потерпеть.
- Ладно, в первый и последний раз, – смилостивилась я.
Брендон неопределенно хмыкнул, делая попытки затащить меня обратно в постель.
- Или это не первая твоя ночь? – С подозрением воскликнула я, сопротивляясь сильным рукам Брендона.
- Было пару раз…, не сердись.
- Уходишь, оставляешь меня одну. Бегаешь на свободе. Рискуешь всем… – меня накрыла волна возмущения.
Я много что наговорила ему, в ту ночь. Как устала находиться в четырех стенах, что мне не хватает общения с людьми, танцев и развлечений. Что устала и не хочу жить затворницей.
- Я знаю, – устало ответил Брендон, – но пока не могу предложить тебе другую жизнь.
Я села на кровать, закрыла лицо руками, всхлипнула, жалея себя. Понимаю, что веду себя эгоистично и неправильно. Брендон ни в чем не виноват. Просто так сложилось. Но принять это до конца пока не получается.
- А знаешь что, Колин говорил, что в городе скоро начнется ярмарка. Приедут разные торговцы и ремесленники, бродячие артисты. Почему бы вам с Сантиной не поехать? Отдохнете пару-тройку дней, снимете комнаты на постоялом дворе.
- Возможно, не плохая идея, – пробурчала в ответ, – я подумаю.
Все же я этой поездки ждала, загорелась. Колин заранее договорился, чтобы нам выделили две комнаты в уютной небольшой гостинице в центре города. Взбираясь вслед за Сантиной, держащей в руках большую корзину со снедью, в экипаж не сдержала радостной улыбки. Махнула рукой на прощание, пообещав привезти подарки. Колин махнул в ответ, Брендон лишь печально улыбнулся, провожая удаляющийся экипаж глазами.
До города ехать не долго. Пара часов и нас встречает разноголосый гул, переплетенье ароматов в воздухе, мелькание домов, людей и экипажей. Ярмарка шла всю неделю, но последние три дня считались наиболее значимыми и праздничными.
Конюх выгрузил наши вещи, занеся их в комнаты, предоставленные гостеприимной хозяйкой. Комнаты были небольшие, но уютные, выходящие окнами на задний дворик.
- Сантина, давай приведем себя в порядок и пойдем смотреть ярмарку, – предложила я.
- Вам помочь переодеться, госпожа? – откликнулась Сантина.
- Нет, я сама оденусь, – беззаботно махнула я рукой.
Вскоре, одев симпатичное светлое платье и шляпку в тон я погрузилась в городскую суету. Мне нравилось, что меня окружает много людей, толкающихся и суетящихся. Где-то слышалась брань, чуть дальше раскаты хохота. Торговля шла бойко. Торговцы со всех сторон расхваливали свои товары, зазывалы тянули нас внутрь лавок, пекари предлагали полакомиться свежей выпечкой. Чуть дальше, за торговыми рядами, деревянный помост, несколько кибиток, разрисованных яркими красками, веселая музыка.
- Бродячие артисты! – Воскликнула я, таща за руку Сантину к помосту, возле которого образовалась небольшая толпа.
- Госпожа, там вы услышите только похабные песенки и увидите непристойное представление, – ворчала Сантина.
- Может быть я этого и хочу, – засмеялась в ответ.
Мы влились в толпу. Потолкавшись, протиснулись ближе к сцене. На помосте юноша, одетый в шутовской костюм, распевал фривольные куплеты. Толпа смеялась, подпевая. В награду юный шут получил одобрительные возгласы и россыпь мелких монет, брошенных ему под ноги на помост.
Следующей на импровизированную сцену под одобрительное улюлюканье толпы выпорхнула полная женщина, чье лицо было украшено пышными усами. Одета в обтягивающий корсет и пышную юбку. Под задорную мелодию она исполнила энергичный танец, колыхая и потрясывая всеми частями своего пышного тела, поощряемая бурными возгласами мужских голосов.
