– Хорошо утром, – сказала мама, равняясь с дедушкой и Иришкой, – не жарко и паутов ещё нет.
– А где они все? – Ириша сорвала травинку и принялась жевать сочный кончик.
– Спят ещё, – ответил дедушка. – Вот пойдём обратно, уже проснутся. Будешь их от меня отгонять, – кивнул на траву.
– Хорошо, – улыбнулась девочка и даже будто расправила плечи. Ей дали поручение, она может быть полезной.
Дорога высохла – несколько дней жарило солнце, дождём даже не пахло, комочки земли стали твёрдыми, будто камни, и звонко отлетали от носков дедушкиных ботинок, исчезая в траве. С окраин полей, что раскинулись по обеим сторонам, лазутчиками пробирались кусты ив, цеплялись за обочину, вылезали наверх. Некоторые, совсем смелые, прямо нависали над дорогой, но и давали спасительную тень в жаркие дни.
– Ну вот, ещё несколько поворотов, и на месте, – бодро сказал дедушка. Он, казалось, и не устал вовсе.
А Иришка с мамой немного умотались: мама от того, что солнце уже начало припекать, а Ириша – от беготни туда-сюда, ведь и жука надо посмотреть, и одуванчиков нарвать, и камушек в траву закинуть.
– Это хорошо, – выдохнула мама. – Воду забыли взять, это мы зря.
– Щас в магазине купишь. Или к Таисье зайди, дадут уж воды попить, – дедушка поправил рюкзак.
– Ну, беспокоить их ещё, – отмахнулась Наталья.
– И я пить хочу, – откликнулась Иришка. – Когда мы дойдём?
– Да вон уже церквушку видать, – дед показал рукой на покосившийся крест на одной из макушек храма.
– Ага, Покровскую церковь увидал, считай – дошёл, – сказала мама, перекрестившись.
Шаг стал заметно бодрее – всегда так бывает, когда цель близка. Дорожка немного попетляла и слилась с главной – асфальтированной. Тут уже стояло много домов, все с огородами-заборами, у кого-то были и собачьи будки. Жизнь в деревне начиналась рано: вот сейчас ещё утро, а народ уже проснулся. Женщина в халате, с повязанным на голову платком, копошилась в грядке, вырывая сорняки, подняла голову и крикнула:
– Привет, Ливерий! За хлебом?
– Здорово, Любка, – ответил дедушка, не сбавляя шаг. – Ага.
– Ну, привет Зинке.
– Передам.
И женщина снова занялась делами. В другом дворе скрипел колодезной ручкой мужчина в закатанных штанах. Одно ведро уже было до краёв с холоднющей водой, а второе – вот-вот наполнится. Иришка как-то трогала водичку из колодца, казалось, что пальцы бы отморозила, если бы чуть дольше подержала. Мужчина тоже кивнул, здороваясь.
– Здорово, Николай, – и ему ответил дед.
Мимо протарахтел мотоцикл с каким-то молодым парнем за рулём. Вид у него был чрезвычайно важный.
Ближе к центру деревни людей стало больше: оно и понятно, тут и магазин, и автобусная остановка.
– Ну, что, Наталья, – дедушка, наконец, остановился, – пока. Скоро увидимся.
– Пока, папа, – обняла его мама. – Да, быстро время пролетит.
– Мамочка, пока, – потянулась к ней Иришка. – Я тебя люблю.
– Я тебя тоже люблю, Иришучая, – улыбнулась мама и крепко её к себе прижала. – Ну, идите, не ждите меня. Автобус вон уж едет.
И правда, на горизонте появилась фигура круглого ПАЗика, что урчал и грохал на каждом тряске, но выглядел вполне себе крепенько.
– Нет уж, мы тебя посадим. Чтоб всё чередом, а то вон чего придумала, – дедушка переложил сумку в другую руку.
– Ага, – поддакнула Иришка и прижалась к маме сбоку.
Так они простояли, пока подъезжал автобус. Двери со свистом раскрылись, и народ стал потихоньку забираться внутрь. У бабулек с собой было столько корзинок и котомок, что даже не верилось, что они сами это всё унесут.
На прощание ещё раз обнялись, и мама тоже залезла в салон, села у окошка. Иришка помахала ей рукой, дедушка кивнул и улыбнулся, и повёл внучку за собой в магазин.
Вернулись уже к обеду: бабушка наварила щавелевого супа и пожарила молодой картошки. Пахло зажарками и свежими трясёнными огурцами, и от таких ароматов даже желудок «запел». Кот сидел у мисок и терпеливо ждал, когда же и ему перепадёт что-нибудь вкусненькое, но пока было не до него.
– Мя, – недовольно буркнул он и, дёрнув хвостом, ушёл в комнату. Иришка проследила, как он медленно дошёл до дивана, сладко потянулся, воткнув когти в обивку, запрыгнул и вальяжно вытянулся.
– Любка привет тебе передавала, – сказал дедушка, отрезая толстенный кусок колбасы.
– С утра пораньше не спится ей? Где увидал? – бабушка отвлеклась от супа и даже ложку оставила на полпути.
– Да в огороде – где, – отмахнулся дед и уложил колбасу на такой же толстый кусок белого хлеба.
Иришка с интересом наблюдала: поместится ли теперь этот бутерброд во рту? А когда дедушка с удовольствием его откусил, поняла – поместится.
– Никогда толком ничего не расскажет, – проворчала бабушка и принялась есть.
После обеда дед лёг на кровать, повернулся к стенке и вскоре захрапел. А бабушка ушла в комнату и села читать какую-то старую советскую книжку. Цветастые занавески в проходе ещё долго шевелились.
Иришке это всё было неинтересно. Она натянула босоножки и вышла во двор.
В сенях едва-едва можно было разглядеть стены, до того темно. Почти на ощупь Ириша прошла в веранду. Здесь уже и воздух другой был, будто бы жёлтый и какой-то тёплый от сочившегося через небольшие стёкла солнца. Пахло сухой травой, развешанной по углам – тут и пучки зверобоя, и пижма, и ромашки. Бабушка потом их заваривала и пила, как чай.
Девочка ловко спустилась по округлым ступеням, застеленным утоптанным половичком, и скрипнула дверью. Хорошо на улице, по-летнему, зелено и лучисто. Петух-забияка гулял у забора, наблюдая, как его любимая курица разрывала лапами землю и выискивала семечки. Иришка мотнула головой – туда точно не пойдёт. Хватило прошлой встречи. Тогда она пошла во двор, на всякий случай оглянулась: не заметил ли её Петька? Не-а, ему было не до неё. Ну и отлично.
Иришка просочилась внутрь и осторожно прошла к загону, где жили бабушкины хрюшки. Те со вкусом копошились мордами в корыте и смачно чавкали.
– Только бы и ели целыми днями, – проговорила Ириша и, подойдя ближе, опёрлась на грязноватую балку. – Дайте вас потрогать. Я легонько, – она протянула руку и едва-едва коснулась розового бока одной из свиней.
Кожа у той была горячей и шершавой, но не противной. Дуська хрюкнула и подняла испачканный кормом пятачок.
– Хрю, – ещё раз повторила и начала поворачиваться к девочке.
– Ой, – отпрянула Иришка. – Ты чего это?
– Хр-хр! Хрю! – потянулась к ней хрюшка, встала на задние ноги и мордой ткнулась в навёртышек – калитка медленно открылась.
– Мама… – только и выдавила из себя Ириша и как сиганула прочь. А свинья – за ней!
Девочка бегала кругами по огороду, почти не оборачиваясь, но слышала топот поросячьих копыт и страшное хрюканье.
– Ой, мама-мамочка! – всхлипывала Иришка, задыхаясь от бега и навернувшихся слёз. – Отстань от меня! Уйди!
Но хрюшка не отставала – будто ей чего-то обещали, но не отдали.
Сделав ещё несколько кругов, Ириша совсем устала и вдруг заметила скамейку у забора. Запрыгнула на неё и, вцепившись руками в прутья, прижалась спиной к ограде. А Дуся остановилась рядом и смотрела на неё, дёргая пятачком и похрюкивая.
– Ба-а-а-абушка! – не выдержала Ириша и разревелась.
На крики и плач выбежала бабушка, всплеснула руками:
– Батюшки! Иришонок мой, ты чего? Хрюшки, что ли, испугалась?
Она быстро подошла к внучке и крепко обняла её за ноги, потрясла.
– Чего трусиха какая? Она ж с тобой подружиться хотела.
– Да ведь, Дусенька? – потрепала свинью за ухо. – Пойдём я тебе вкусненького дам чего-нибудь. Пойдём-пойдём, – развернула её и похлопала по крепкой спине.
Дуся ещё чего-то хрюкнула, но послушалась и засеменила ко двору.
– А ты иди домой, умойся, чаю попей, – повернулась к Иришке. – Не съела бы она тебя.
Ириша кивнула, растирая по щекам слёзы, но была с этим совершенно не согласна.
А пару раз в неделю по утрам дедушка ходил к соседям за свежим молоком. Вот и сегодня он взял большую жёлтую тарку, надел светло-зеленый кепарь и махнул рукой бабушке:
– Зинка, я ушёл.
– Иди-иди, – ответила ему бабушка, не отрываясь от чистки картошки, – молочка щас принесёшь, таких вкусных рогулек наделаем.
Дедушка кивнул и скрылся в тёмных сенях. Иришка тут же подбежала к окну и, отодвинув плотные кружевные занавески, прильнула к стеклу: следить за дедом. Вот он показался из-за крылечка, подошёл к колодцу, поправил упавшее на бок ведро, пощурился на утреннем солнце, оглядывая огород, и зашагал к калитке. Ириша прыгала от окна к окну, выглядывая на улицу, пока окна не закончились. И теперь было видно только спину уходившего дедушки.
– Ой! Бабушка-бабушка! Ты только посмотри! – Иришка даже в ладоши хлопнула.
– Что стряслось? – отозвалась бабушка с кухни, а потом как рассмеялась.
– Ну, Ливка, устроил тут – целый отряд за ним идёт.
Послышался скрежет шпингалета, скрипнула створка.
– Ливка! Гони их домой! Ты глянь, все ведь за тобой! – крикнула деду.
Он обернулся и тоже увидел, что следом за ним шагал важный петух, а позади – несколько куриц. Шли они будто бы со знанием дела, а не просто так.
– Шшш! Ну-ка! Пошли домой! – шикнул на них дедушка и махнул таркой.
Курицы сразу кинулись врассыпную, заквохтали, закудахтали, а петух вытянулся в струнку, грудь выкатил и как закричал:
– Ку-ка-ре-ку!!!
Но дедушку такими выкрутасами не напугаешь. Он наклонился и погнал петуха к дому, а там уж и курицы за ним засеменили.
– Ишь чего удумали, – усмехнулась бабушка. – То яйца снесут где попало, то сами убредут неизвестно куда. Бестолковые какие.
Иришке теперь следить было неинтересно, и она задвинула занавески, спрыгнула с дивана и побежала в кухню. Только и слышалось «шлёп-шлёп» голыми ногами по деревянному полу.
– А когда рогульки будем есть? – спросила у бабушки.
Та уже поставила на печь кастрюлю с чищеной картошкой.
– Ну, милая. Даже молока ещё не принесли. Сначала же тесто надо замесить. Потом коржики сделать, а на них уже начинку и в жар. Надо уж обождать, – бабушка двинула кастрюлю ухватом вглубь. – Да сначала в баню сходим, дед топить начал.
Ириша понимающе вздохнула и прижалась к тёплому боку печки. Вечер обещал быть вкусным.
Хорошо в деревне да после бани. На столе стояли чашки с горячим чаем, а на тарелке – целая гора зажаристых рогулек. И такие они вкусные получались у бабушки с дедушкой: хрустящее по краям и мягкое внутри тесто, начинка из картошечки со сливочным маслом, сверху – немного сметаны. Объедение.
Иришка с удовольствием хрумкала корочкой, как заметила просивший взгляд Кузи. Он сидел рядом с ножкой стола и глядел то на бабушку, то на дедушку. Только они на него внимания совсем не обращали: разговаривали и смотрели телевизор.
– Что, Кузя, тоже хочешь? – девочка оторвала кусочек и протянула к серому носу.
Кот сразу же занюхал воздух и даже облизнулся.
– Нечего ему рогульки давать. Всё равно не съест, – сказала бабушка. – Дуралей этакий. Засушит всю еду, а потом обижается. Сколько я уже повыкидала.
– Лучше бы мышей ловил, – добавил дедушка.
Кузя что-то мявкнул на своём кошачьем и, дёрнув хвостом, ушёл в коридор – сидеть под дверью и ждать, чтоб его выпустили.
– Глядите-ка, обиделся, – усмехнулась бабушка.
А утром Ириша проснулась рано-рано, ещё только розовые солнечные лучи начали скользить по стенам, полежала недолго в тишине, слушая, как жучки-короеды шуршали между брёвен. Потом нехотя откинула одеяло, поёжилась и быстро спрыгнула с дивана. Обулась в тапочки и завернулась в тёплый халат. На повите сейчас точно прохладно, но делать нечего – идти надо. Это вам не город со всеми благами цивилизации.
Девочка тихонько прошла по комнатам, но пол всё равно предательски поскрипывал. Бабушка перевернулась на другой бок, и железные пружины кровати тоже простонали. А дедушка с удовольствием храпел. Видимо, поэтому они с бабушкой и спали в разных комнатах.
Иришка с силой толкнула дверь и провалилась в полутьму и холод. По коже сразу пробежали мурашки, а волоски встали дыбом. Ириша перешагнула порог и вдруг…
– Ой! – она вскрикнула от неожиданности. Нога встала на что-то мягкое и податливое. – Мамочка…
Дедушка сразу заворочался, проворчал:
– Чего такое?
– Тут… тут… – Иришка вглядывалась в темноту, силясь рассмотреть маленький серый комок.
– Ладно, сам посмотрю, – дедушка поднялся, зевнул, потянулся, хрустнув суставами.
Нащупал рукой на стене выключатель – в сенях тут же стало светло.
– Ну, Кузя, ну даёт, – усмехнулся дед.
У порога лежала тушка мышонка.
– Она настоящая? – осторожно спросила Ириша.
– Ещё какая.
– Зинка! Зинка, ты глянь, что Кузька принёс.
– Что вам не спится-то? – послышалось из комнаты. Потом скрипнула кровать, и донеслось шуршание шершавых ног по половикам. Бабушка шла не торопясь, собирая сухими пальцами седые волосы в пучок.
– Батюшки! – воскликнула она, увидев, что дедушка держал за хвост дохлую мышь. – Да выбрось её, выбрось. И руки вымой хорошенько.
Кузя тем временем вернулся с ночной гулянки и юркнул в дом, сел у печки и наблюдал, может, похвалы ждал. Дедушка прошёл мимо и закинул мышь в помойное ведро, потом долго брякал умывальником и плескался водой.
– Ладно, Кузя, молодец. Но больше их домой не носи.
– Мур, – согласился кот и ткнулся большой серой головой деду в ногу.
Потихоньку проходили летние деньки. Мама приехала только ближе к середине июля. Ириша уже очень-очень соскучилась.
– Мамочка, – кинулась к ней, увидев у калитки, прижалась, крепко обхватив руками за ноги.
– Здравствуй, доченька, – улыбнулась мама и поцеловала её в макушку. – Соскучились?
– Ну так, – ответила бабушка. – Совсем со своей школой про нас забыла.
– Куда от этих бумаг денешься? – пожала плечами мама. – Расскажите лучше, чем тут занимались? Письма я твои получала, очень приятно было.
Иришка расцвела, как солнечная ромашка.
– Да, я все-все буквы уже давно знаю.
– Наташка, она ж по-прежнему левой рукой пишет, – сердито сказала бабушка. – Хоть карандаш вырывай.
– Так и пусть пишет.
– Нет уж, что за невидаль? Все люди правой пишут. Пусть переучивается. А то скоро в школу, стыдоба.
Мама вздохнула и погладила дочку по голове.
– А ещё мы за грибами ходили. В лес. И яблоки собирали. И Ваня приезжал.
– Весело время проводили, – порадовалась мама. – Скоро уж домой. С папой увидишься.
– Ты ему передала от меня привет?
– Конечно, и он тебе передавал. И сказал, что тебя ждёт сюрприз.
В деревне побыли ещё пару дней и поехали обратно. Близился август, а значит, снова школьные дела.
Первым делом по приезду Иришка побежала к папе и бабушке Кате. Они жили на другом конце села, почти у самой реки. Вокруг дома росли яблони и берёзы, блестела стёклами теплица, подглядывали за всеми чёрно-зелёные грядки. Папа всё время делал что-то новенькое и интересное: красил забор, обшивал дом или облагораживал свой гараж. А сегодня Иришка как взялась за ручку калитки, так и застыла на месте.
– Ну, привет! – улыбнулся ей папа, щурясь на солнце. – Принимай работу.
Девочка большими глазами смотрела на самый настоящий дом, что вырос на полянке. Крышу папа обил шифером, дощатые стены покрасил в ярко-бордовый цвет и даже окна сделал. С занавесками!
– А где они все? – Ириша сорвала травинку и принялась жевать сочный кончик.
– Спят ещё, – ответил дедушка. – Вот пойдём обратно, уже проснутся. Будешь их от меня отгонять, – кивнул на траву.
– Хорошо, – улыбнулась девочка и даже будто расправила плечи. Ей дали поручение, она может быть полезной.
Дорога высохла – несколько дней жарило солнце, дождём даже не пахло, комочки земли стали твёрдыми, будто камни, и звонко отлетали от носков дедушкиных ботинок, исчезая в траве. С окраин полей, что раскинулись по обеим сторонам, лазутчиками пробирались кусты ив, цеплялись за обочину, вылезали наверх. Некоторые, совсем смелые, прямо нависали над дорогой, но и давали спасительную тень в жаркие дни.
– Ну вот, ещё несколько поворотов, и на месте, – бодро сказал дедушка. Он, казалось, и не устал вовсе.
А Иришка с мамой немного умотались: мама от того, что солнце уже начало припекать, а Ириша – от беготни туда-сюда, ведь и жука надо посмотреть, и одуванчиков нарвать, и камушек в траву закинуть.
– Это хорошо, – выдохнула мама. – Воду забыли взять, это мы зря.
– Щас в магазине купишь. Или к Таисье зайди, дадут уж воды попить, – дедушка поправил рюкзак.
– Ну, беспокоить их ещё, – отмахнулась Наталья.
– И я пить хочу, – откликнулась Иришка. – Когда мы дойдём?
– Да вон уже церквушку видать, – дед показал рукой на покосившийся крест на одной из макушек храма.
– Ага, Покровскую церковь увидал, считай – дошёл, – сказала мама, перекрестившись.
Шаг стал заметно бодрее – всегда так бывает, когда цель близка. Дорожка немного попетляла и слилась с главной – асфальтированной. Тут уже стояло много домов, все с огородами-заборами, у кого-то были и собачьи будки. Жизнь в деревне начиналась рано: вот сейчас ещё утро, а народ уже проснулся. Женщина в халате, с повязанным на голову платком, копошилась в грядке, вырывая сорняки, подняла голову и крикнула:
– Привет, Ливерий! За хлебом?
– Здорово, Любка, – ответил дедушка, не сбавляя шаг. – Ага.
– Ну, привет Зинке.
– Передам.
И женщина снова занялась делами. В другом дворе скрипел колодезной ручкой мужчина в закатанных штанах. Одно ведро уже было до краёв с холоднющей водой, а второе – вот-вот наполнится. Иришка как-то трогала водичку из колодца, казалось, что пальцы бы отморозила, если бы чуть дольше подержала. Мужчина тоже кивнул, здороваясь.
– Здорово, Николай, – и ему ответил дед.
Мимо протарахтел мотоцикл с каким-то молодым парнем за рулём. Вид у него был чрезвычайно важный.
Ближе к центру деревни людей стало больше: оно и понятно, тут и магазин, и автобусная остановка.
– Ну, что, Наталья, – дедушка, наконец, остановился, – пока. Скоро увидимся.
– Пока, папа, – обняла его мама. – Да, быстро время пролетит.
– Мамочка, пока, – потянулась к ней Иришка. – Я тебя люблю.
– Я тебя тоже люблю, Иришучая, – улыбнулась мама и крепко её к себе прижала. – Ну, идите, не ждите меня. Автобус вон уж едет.
И правда, на горизонте появилась фигура круглого ПАЗика, что урчал и грохал на каждом тряске, но выглядел вполне себе крепенько.
– Нет уж, мы тебя посадим. Чтоб всё чередом, а то вон чего придумала, – дедушка переложил сумку в другую руку.
– Ага, – поддакнула Иришка и прижалась к маме сбоку.
Так они простояли, пока подъезжал автобус. Двери со свистом раскрылись, и народ стал потихоньку забираться внутрь. У бабулек с собой было столько корзинок и котомок, что даже не верилось, что они сами это всё унесут.
На прощание ещё раз обнялись, и мама тоже залезла в салон, села у окошка. Иришка помахала ей рукой, дедушка кивнул и улыбнулся, и повёл внучку за собой в магазин.
Глава 10. Страшная хрюшка
Вернулись уже к обеду: бабушка наварила щавелевого супа и пожарила молодой картошки. Пахло зажарками и свежими трясёнными огурцами, и от таких ароматов даже желудок «запел». Кот сидел у мисок и терпеливо ждал, когда же и ему перепадёт что-нибудь вкусненькое, но пока было не до него.
– Мя, – недовольно буркнул он и, дёрнув хвостом, ушёл в комнату. Иришка проследила, как он медленно дошёл до дивана, сладко потянулся, воткнув когти в обивку, запрыгнул и вальяжно вытянулся.
– Любка привет тебе передавала, – сказал дедушка, отрезая толстенный кусок колбасы.
– С утра пораньше не спится ей? Где увидал? – бабушка отвлеклась от супа и даже ложку оставила на полпути.
– Да в огороде – где, – отмахнулся дед и уложил колбасу на такой же толстый кусок белого хлеба.
Иришка с интересом наблюдала: поместится ли теперь этот бутерброд во рту? А когда дедушка с удовольствием его откусил, поняла – поместится.
– Никогда толком ничего не расскажет, – проворчала бабушка и принялась есть.
После обеда дед лёг на кровать, повернулся к стенке и вскоре захрапел. А бабушка ушла в комнату и села читать какую-то старую советскую книжку. Цветастые занавески в проходе ещё долго шевелились.
Иришке это всё было неинтересно. Она натянула босоножки и вышла во двор.
В сенях едва-едва можно было разглядеть стены, до того темно. Почти на ощупь Ириша прошла в веранду. Здесь уже и воздух другой был, будто бы жёлтый и какой-то тёплый от сочившегося через небольшие стёкла солнца. Пахло сухой травой, развешанной по углам – тут и пучки зверобоя, и пижма, и ромашки. Бабушка потом их заваривала и пила, как чай.
Девочка ловко спустилась по округлым ступеням, застеленным утоптанным половичком, и скрипнула дверью. Хорошо на улице, по-летнему, зелено и лучисто. Петух-забияка гулял у забора, наблюдая, как его любимая курица разрывала лапами землю и выискивала семечки. Иришка мотнула головой – туда точно не пойдёт. Хватило прошлой встречи. Тогда она пошла во двор, на всякий случай оглянулась: не заметил ли её Петька? Не-а, ему было не до неё. Ну и отлично.
Иришка просочилась внутрь и осторожно прошла к загону, где жили бабушкины хрюшки. Те со вкусом копошились мордами в корыте и смачно чавкали.
– Только бы и ели целыми днями, – проговорила Ириша и, подойдя ближе, опёрлась на грязноватую балку. – Дайте вас потрогать. Я легонько, – она протянула руку и едва-едва коснулась розового бока одной из свиней.
Кожа у той была горячей и шершавой, но не противной. Дуська хрюкнула и подняла испачканный кормом пятачок.
– Хрю, – ещё раз повторила и начала поворачиваться к девочке.
– Ой, – отпрянула Иришка. – Ты чего это?
– Хр-хр! Хрю! – потянулась к ней хрюшка, встала на задние ноги и мордой ткнулась в навёртышек – калитка медленно открылась.
– Мама… – только и выдавила из себя Ириша и как сиганула прочь. А свинья – за ней!
Девочка бегала кругами по огороду, почти не оборачиваясь, но слышала топот поросячьих копыт и страшное хрюканье.
– Ой, мама-мамочка! – всхлипывала Иришка, задыхаясь от бега и навернувшихся слёз. – Отстань от меня! Уйди!
Но хрюшка не отставала – будто ей чего-то обещали, но не отдали.
Сделав ещё несколько кругов, Ириша совсем устала и вдруг заметила скамейку у забора. Запрыгнула на неё и, вцепившись руками в прутья, прижалась спиной к ограде. А Дуся остановилась рядом и смотрела на неё, дёргая пятачком и похрюкивая.
– Ба-а-а-абушка! – не выдержала Ириша и разревелась.
На крики и плач выбежала бабушка, всплеснула руками:
– Батюшки! Иришонок мой, ты чего? Хрюшки, что ли, испугалась?
Она быстро подошла к внучке и крепко обняла её за ноги, потрясла.
– Чего трусиха какая? Она ж с тобой подружиться хотела.
– Да ведь, Дусенька? – потрепала свинью за ухо. – Пойдём я тебе вкусненького дам чего-нибудь. Пойдём-пойдём, – развернула её и похлопала по крепкой спине.
Дуся ещё чего-то хрюкнула, но послушалась и засеменила ко двору.
– А ты иди домой, умойся, чаю попей, – повернулась к Иришке. – Не съела бы она тебя.
Ириша кивнула, растирая по щекам слёзы, но была с этим совершенно не согласна.
Глава 11. За молоком
А пару раз в неделю по утрам дедушка ходил к соседям за свежим молоком. Вот и сегодня он взял большую жёлтую тарку, надел светло-зеленый кепарь и махнул рукой бабушке:
– Зинка, я ушёл.
– Иди-иди, – ответила ему бабушка, не отрываясь от чистки картошки, – молочка щас принесёшь, таких вкусных рогулек наделаем.
Дедушка кивнул и скрылся в тёмных сенях. Иришка тут же подбежала к окну и, отодвинув плотные кружевные занавески, прильнула к стеклу: следить за дедом. Вот он показался из-за крылечка, подошёл к колодцу, поправил упавшее на бок ведро, пощурился на утреннем солнце, оглядывая огород, и зашагал к калитке. Ириша прыгала от окна к окну, выглядывая на улицу, пока окна не закончились. И теперь было видно только спину уходившего дедушки.
– Ой! Бабушка-бабушка! Ты только посмотри! – Иришка даже в ладоши хлопнула.
– Что стряслось? – отозвалась бабушка с кухни, а потом как рассмеялась.
– Ну, Ливка, устроил тут – целый отряд за ним идёт.
Послышался скрежет шпингалета, скрипнула створка.
– Ливка! Гони их домой! Ты глянь, все ведь за тобой! – крикнула деду.
Он обернулся и тоже увидел, что следом за ним шагал важный петух, а позади – несколько куриц. Шли они будто бы со знанием дела, а не просто так.
– Шшш! Ну-ка! Пошли домой! – шикнул на них дедушка и махнул таркой.
Курицы сразу кинулись врассыпную, заквохтали, закудахтали, а петух вытянулся в струнку, грудь выкатил и как закричал:
– Ку-ка-ре-ку!!!
Но дедушку такими выкрутасами не напугаешь. Он наклонился и погнал петуха к дому, а там уж и курицы за ним засеменили.
– Ишь чего удумали, – усмехнулась бабушка. – То яйца снесут где попало, то сами убредут неизвестно куда. Бестолковые какие.
Иришке теперь следить было неинтересно, и она задвинула занавески, спрыгнула с дивана и побежала в кухню. Только и слышалось «шлёп-шлёп» голыми ногами по деревянному полу.
– А когда рогульки будем есть? – спросила у бабушки.
Та уже поставила на печь кастрюлю с чищеной картошкой.
– Ну, милая. Даже молока ещё не принесли. Сначала же тесто надо замесить. Потом коржики сделать, а на них уже начинку и в жар. Надо уж обождать, – бабушка двинула кастрюлю ухватом вглубь. – Да сначала в баню сходим, дед топить начал.
Ириша понимающе вздохнула и прижалась к тёплому боку печки. Вечер обещал быть вкусным.
Глава 12. Мышиная охота
Хорошо в деревне да после бани. На столе стояли чашки с горячим чаем, а на тарелке – целая гора зажаристых рогулек. И такие они вкусные получались у бабушки с дедушкой: хрустящее по краям и мягкое внутри тесто, начинка из картошечки со сливочным маслом, сверху – немного сметаны. Объедение.
Иришка с удовольствием хрумкала корочкой, как заметила просивший взгляд Кузи. Он сидел рядом с ножкой стола и глядел то на бабушку, то на дедушку. Только они на него внимания совсем не обращали: разговаривали и смотрели телевизор.
– Что, Кузя, тоже хочешь? – девочка оторвала кусочек и протянула к серому носу.
Кот сразу же занюхал воздух и даже облизнулся.
– Нечего ему рогульки давать. Всё равно не съест, – сказала бабушка. – Дуралей этакий. Засушит всю еду, а потом обижается. Сколько я уже повыкидала.
– Лучше бы мышей ловил, – добавил дедушка.
Кузя что-то мявкнул на своём кошачьем и, дёрнув хвостом, ушёл в коридор – сидеть под дверью и ждать, чтоб его выпустили.
– Глядите-ка, обиделся, – усмехнулась бабушка.
А утром Ириша проснулась рано-рано, ещё только розовые солнечные лучи начали скользить по стенам, полежала недолго в тишине, слушая, как жучки-короеды шуршали между брёвен. Потом нехотя откинула одеяло, поёжилась и быстро спрыгнула с дивана. Обулась в тапочки и завернулась в тёплый халат. На повите сейчас точно прохладно, но делать нечего – идти надо. Это вам не город со всеми благами цивилизации.
Девочка тихонько прошла по комнатам, но пол всё равно предательски поскрипывал. Бабушка перевернулась на другой бок, и железные пружины кровати тоже простонали. А дедушка с удовольствием храпел. Видимо, поэтому они с бабушкой и спали в разных комнатах.
Иришка с силой толкнула дверь и провалилась в полутьму и холод. По коже сразу пробежали мурашки, а волоски встали дыбом. Ириша перешагнула порог и вдруг…
– Ой! – она вскрикнула от неожиданности. Нога встала на что-то мягкое и податливое. – Мамочка…
Дедушка сразу заворочался, проворчал:
– Чего такое?
– Тут… тут… – Иришка вглядывалась в темноту, силясь рассмотреть маленький серый комок.
– Ладно, сам посмотрю, – дедушка поднялся, зевнул, потянулся, хрустнув суставами.
Нащупал рукой на стене выключатель – в сенях тут же стало светло.
– Ну, Кузя, ну даёт, – усмехнулся дед.
У порога лежала тушка мышонка.
– Она настоящая? – осторожно спросила Ириша.
– Ещё какая.
– Зинка! Зинка, ты глянь, что Кузька принёс.
– Что вам не спится-то? – послышалось из комнаты. Потом скрипнула кровать, и донеслось шуршание шершавых ног по половикам. Бабушка шла не торопясь, собирая сухими пальцами седые волосы в пучок.
– Батюшки! – воскликнула она, увидев, что дедушка держал за хвост дохлую мышь. – Да выбрось её, выбрось. И руки вымой хорошенько.
Кузя тем временем вернулся с ночной гулянки и юркнул в дом, сел у печки и наблюдал, может, похвалы ждал. Дедушка прошёл мимо и закинул мышь в помойное ведро, потом долго брякал умывальником и плескался водой.
– Ладно, Кузя, молодец. Но больше их домой не носи.
– Мур, – согласился кот и ткнулся большой серой головой деду в ногу.
Глава 13. Совсем как настоящий
Потихоньку проходили летние деньки. Мама приехала только ближе к середине июля. Ириша уже очень-очень соскучилась.
– Мамочка, – кинулась к ней, увидев у калитки, прижалась, крепко обхватив руками за ноги.
– Здравствуй, доченька, – улыбнулась мама и поцеловала её в макушку. – Соскучились?
– Ну так, – ответила бабушка. – Совсем со своей школой про нас забыла.
– Куда от этих бумаг денешься? – пожала плечами мама. – Расскажите лучше, чем тут занимались? Письма я твои получала, очень приятно было.
Иришка расцвела, как солнечная ромашка.
– Да, я все-все буквы уже давно знаю.
– Наташка, она ж по-прежнему левой рукой пишет, – сердито сказала бабушка. – Хоть карандаш вырывай.
– Так и пусть пишет.
– Нет уж, что за невидаль? Все люди правой пишут. Пусть переучивается. А то скоро в школу, стыдоба.
Мама вздохнула и погладила дочку по голове.
– А ещё мы за грибами ходили. В лес. И яблоки собирали. И Ваня приезжал.
– Весело время проводили, – порадовалась мама. – Скоро уж домой. С папой увидишься.
– Ты ему передала от меня привет?
– Конечно, и он тебе передавал. И сказал, что тебя ждёт сюрприз.
В деревне побыли ещё пару дней и поехали обратно. Близился август, а значит, снова школьные дела.
Первым делом по приезду Иришка побежала к папе и бабушке Кате. Они жили на другом конце села, почти у самой реки. Вокруг дома росли яблони и берёзы, блестела стёклами теплица, подглядывали за всеми чёрно-зелёные грядки. Папа всё время делал что-то новенькое и интересное: красил забор, обшивал дом или облагораживал свой гараж. А сегодня Иришка как взялась за ручку калитки, так и застыла на месте.
– Ну, привет! – улыбнулся ей папа, щурясь на солнце. – Принимай работу.
Девочка большими глазами смотрела на самый настоящий дом, что вырос на полянке. Крышу папа обил шифером, дощатые стены покрасил в ярко-бордовый цвет и даже окна сделал. С занавесками!
