- Раньше ты была не пугливой. От кого пряталась?
- Ни от кого. В Солнечной системе у меня не было врагов. Меня там величали "принцессой".
- Раньше ты не была падкой на подхалимаж. Блонечка, ты же понимаешь, что тебя могли подхваливать, чтобы усыпить твою бдительность.
- Но мне действительно выдали в земном царстве волшебный венчик, помогающий в минуту опасности. Венчик автоматически поднимал его обладательницу в ранг принцесс.
- Раньше ты не была такой наивной.
В кабинет заглянул Нтарь, коллега Сеня. Невольно улышав последние реплики, он добавил в них своё слово:
- Неизвестно, к чему нужно относиться более насторожённо: к похвале или к подкусыванию. Лесть всё-таки действует на сознание как эликсир молодости. А вот осуждение, напротив, - как яд. Для принцессы лучше первое.
- Познакомься: это - Блоня, якобы "принцесса", - склонился Сень.
- Нтарь, - кивнул собеседник.
- Приятно слышать, - слегка присела Блоня.
- Раньше ты не делала реверансов, - заметил Сень.
- Может, она не "якобы", а настоящая принцесса? - засмеялся Нтарь.
- Ага. Вжилась в роль. - Сень, поддерживая Блоню под локоток, направился в кафе. - Идёмте. Отпразднуем прилёт нашей принцессы и моё выздоровление. Позвоню Шме. Пусть будет много друзей. Ведь они помогают нам не только выжить, но и раскрутить жизненный потенциал на полную катушку.
Вскоре Блоня, Сень, Шма и Нтарь сидели за четырёхместным круглым столиком в окружённом пальмами закуточке производственного кафе. Изобилие еды создавало ощущение бесшабашного веселья. Все приветствовали Блонины исследования и желали её гипотезам быстрейшего вливания в науку.
Компания с интересом слушала рассказы о Солнечной системе, о её людях, о птицах, о сложностях, с которыми столкнулось земное сообщество. Перечисляя особенности быта чужой галактики, Блоня ничего не ела из предложенного. Десятки лет, проведённые вдали от дома, отучили её организм питаться по-орионски. Вкусовые рецепторы переключились на распознавание земных консервов и сухофруктов.
- Раньше ты не страдала отсутствием аппетита, - Сень положил на тарелку девушке кусочек пирога.
Все дружно расхохотались. Но Блоня уловила в словах Сеня нотки разочарования, и между её бровей опять стала формироваться складка. Девушку начинали настораживать многократно произносимые замечания о том, что-де раньше она была не такой. Блоня остановила взгляд на губах Сеня, говорящих о том, что Шме дистрофия не грозит, потому что она уплетает омлет за обе щёки, и что Блоня раньше тоже...
Раньше, раньше... От этих сравнений внутри Блони что-то отрывалось и раскалывалось, ударяя льдом в сердце. Для того ли девушка стремилась к своей любви через половину Вселенной, выдерживала испытание темнотой и болтанкой, перебарывала страх оказаться пронзённой смертоносными космическими излучениями, чтобы показаться жениху непонятной? Неужели время невзгод на чужбине и привычка довольствоваться сухим пайком видоизменила девушку настолько, что прежнюю невесту в ней Сеню узнать не под силу?
Две Блони - прежняя и настоящая - контрастировали в мозгу Сеня настолько явно, что он сам себе казался потерявшим ориентир щеглом. Его невеста за годы отсутствия на Орионе высоко вознеслась в сферы личного духовного развития: научилась выдержке, концентрации внимания, фокусированию энергий. Блоня освоила магические приёмы иного мира, приобрела в неведомых краях статус принцессы, повернула негативно развивающиеся события далёкой планеты в правильное русло. Её могущество возросло. Сеню ли с ней тягаться? Да и не в перетягивании каната дело. Когда-то он чувствовал Блоню ровней. Теперь в девушке, сошедшей со звездолёта ЗРЛ-2 он не находил Блони прежней.
Парень не мог понять причину произошедших с Блоней перемен. Всё изменилось в девушке: походка, постановка головы, поведение за столом. Всё выдавало в Блоне человека, побывавшего за пределами привычного мироустройства и привнёвшего издалека неподдающуюся расшифровке печаль глубоко запрятанных воспоминаний о чём-то иномерном, иномирном, иносказательном.
И, действительно, как ещё, если не иносказательно, могла поведать Блоня о созданном ею "Звёздном щите" - космической группе энтузиастов, в которую включила представителей совершенно непохожих миров - девушку с Земли, орионских птиц, себя и Жар-птицу, жительницу сказочной области? И как выставить напоказ собственное сердце, разрывающееся между тремя магнитами: Землёй, Орионом и воробышком миссии ЗРЛ?
Блоня видела, что воробей очень страдал. Всю космичекую дорогу он сидел, нахохлившись, и даже не пел свои незатейливые песенки. Блоня понимала тоску птички и знала, что рано или поздно Оро обязательно вознамериться совершить повторное посещение Млечного Пути. Он это сделает хотя бы для того, чтобы убедиться, что боготворимая им защитница воробьёв счастлива.
А ведь не только Оро, но и Блоне предстоит обратная дорога. И это ей предсказали не гадания, а долг перед третьей планетой от Солнца. Незаконченные процессы требуют завершения. Но почему же не довелось на Земле спокойно и уверенно поставить точку в начатом? А потому, что любовь сорвала Блоню с места и, как на буксире, потащила за собой в несусветную тьму через невероятные расстояния, откуда обычно не возвращаются.
Но принцессы не оставляют своих царств без присмотра надолго. И Блоня рассчитывала уговорить Сеня лететь к Земле вместе. Именно для этого она в кафе увлечённо расписывала в самых привлекательных красках тридевятое царство третьей орбиты девятипланетной Солнечной системы. Но согласится ли Сень на полёт? Раньше он был лёгок на подъём.
Вот, и к Блоне пристало это понятие "раньше". Неужели в этом слове кроется приговор? Неужто "раньше" и "теперь" несовместимы? Но почему? Или дело не в этом, а в том, что тридевятинская принцесса несравнима с простой орионской женщиной, например, со Шмой? Блоня посмотрела на медсестру.
Ножки стула чуть поскрипывали под телом Шмы, когда она, опустошая одну тарелку за другой, вежливо вслушивалась в ход повествования о приключениях, случившихся с Блоней на тропинках иных звёздных систем. Активно поддерживая разговор вопросами и репликами, Шма располагала к себе. Работника медслужбы отличали эрудиция, интеллект, фундаментальность знаний во многих отраслях, высокая культура ведения диалога и клад доведённых до автоматизма навыков светского общения.
- Рыбное блюдо вкусное. Но пальцы после него в жире. Не мешало бы помыть руки, - промакнула Шма ладони о салфетки.
- Мы сейчас принесём жбан с водой. - Мужчины направились к официанту.
Воспользовавшись минуткой, когда они со Шмой остались за столом одни, Блоня решила начать борьбу за свою любовь, ради которой покинула трон далёкой планеты и в одиночку подвергла себя испытаниям космического пространства.
И что она видит здесь? Почему-то Сень слишком уравновешен для встречи с возлюбленной. Или столетняя разлука разметала былое, словно ураган гнёздышко? Или сторонняя сила поставила заслон Блониным мечтаньям?
- Я - невеста Сеня, - Блоня набралась храбрости прояснить кое-что для себя. Результат превзошёл ожидания: оказалось, что Шма и не собиралась рыть ямы на дороге чужого счастья.
- Мне это известно, я слышала о вас, - сказала медработник. - Сень постоянно ждал от вас весточки и ликовал, получая сообщения с Земли. В моём присутствии он говорил Нтарю, что очень жалеет о том, что вы с ним помедлили со свадьбой, что впредь ни за что не отпустит вас в космос одну.
Шма отодвинула стул, сняла с его спинки сумку, попрощалась и удалилась под предлогом срочных дел. А Блоня задумалась над последними словами своей новой знакомой. Было непонятно, почему Сень, если, согласно словам Шмы, ждал Блоню из другой части Вселенной, чтобы сделать предложение руки и сердца, до сих пор даже не намекнул на это?
Вернувшиеся Нтарь и Сень поставили миску с водой посередине стола и продолжили обсуждение космического рейда ЗРЛ-2, слегка удивившись отсутствию Шмы. Через час собеседники втроём покинули кафе и пошли прогуляться по залитым дневным светом кварталам.
Город просторных площадей и парков, украшенных низкорослыми деревьями, наполнял сознание ясностью и простотой. Здания пирамидальной формы возвышались как горы и погружали мир в покой. Дома располагались не рядами, а вразброс. Улицы отсутствовали. Зато было много скверов. В них плодовые деревья высаживались аллеями, что превращало весенний город в пространство, разлинованное белыми полосками цветущих яблонь.
В архитектуре города круговая форма не использовалась. Круг здесь являлся символом движения. Полёты в космос, поездки по планете совершались при помощи техсредств обтекаемой конфигурации: всюду мягко перекатывались пружинящие прозрачные шары, внутри которых сидели пассажиры.
На один из таких шарообразных автобусов смотрел Оро. Воробей, благополучно выбравшись из звездолёта через щёлку, предусмотрительно оставленную Блоней, сидел в кустике около остановки общественного транспорта. Листва хорошо скрывала Оро, и он имел возможность спокойно рассматривать прохожих. Те ничуть не изменились за время его отсутствия. Люди не тревожили воробышка, не мусорили около кустика, спешили на работу и улыбались чему-то своему очень приятному. Видимо, на всех планетах Вселенной человечество одинаковое: жизнерадостное и высококультурное.
Когда Оро заметил Блоню, приближающуюся к остановке в сопровождении двух спутников, сердце воробья учащённо заколотилось. Принцессу земной сказки было не узнать: переодетая в короткий сарафанчик, девушка совсем не походила на ту волшебницу, которая предпочитала бело-розовое длинное убранство.
Воробышек перебрался на самую верхнюю веточку куста, чтобы поприветствовать земную хозяйку. Но Блоня, оживлённо беседуя с попутчиками, не заметила порхающей птички.
Оро громко чирикнул. Всё равно окликнуть компанию не удалось. Блоня села в подкатившийся транспортный шар и вместе со своими собеседниками одним махом пересекла площадь по воздуху. Оро проводил компанию грустным взглядом и отправился в лабораторию Сеня, организатора космической миссии ЗРЛ.
Отдохнув на карнизе, воробей перебрался на вентиляторную решётку и, протиснувшись между лопостями и кирпичной стеной, проник в помещение. Обычно считается, что птички залетают в человеческое жильё в поисках лакомства. И, если бы кто взялся проанализировать поведение маленького Оро, то нашёл бы подтверждение своему предположению: воробей подлетел к тарелке с яблоком.
Но Оро подпрыгнул к фрукту не для того, чтобы насытиться фруктовым соком. Воробей мечтал с помощью яблока завести механизм видеосвязи с Млечным Путём. Оро замучился мысленно возвращаться к странной ситуации, накрывшей его около калитки земного сада, и решил немедленно внести ясность в мучившую его проблему. Он не хотел верить в разрыв с земной цивилизацией. И хотя в голову лезли спутанные сомнения, преобладали среди воспоминаний светлые моменты.
Наливное яблочко, прокатившись по золотому блюдечку, привело в действие старинное устройство. На экране тарелки возникло изображение четырёх секторов. В одном из них воробей узнал комнату Анфисы. Там на потолке около абажура темнела надпись: "Оро, возвращайся! Калитка яблоневого сада всегда открыта для тебя. Того злодея, кто закупорил её, больше никто не видел".
И тут Оро всё понял. Как он не сообразил тогда, во время земной метели, что чужой мир нельзя мерить своим аршином? Почему он забыл, что очень непросто ориентироваться в чужой цивилизации, а посреди чужой галактики и на чужой планеты - тем более! Ему надо было сразу догадаться, что добро не может сеять семена зла. Добрая Анфиса не могла обойтись с ним жестоко. Он сам опростоволосился: не перепроверил случившееся, потому что не успел, не посмел, не отважился; потому что с Земли на Орион в тот раз уходила последняя ракета. Ракета улетала именно в ту секунду, когда воробью было необходимо вникнуть в происшествие и уточнить причину недоразумения.
Но в тот раз судьба, не предоставив Оро времени на раздумья, поторапливала его с выбором. Жизнь оставляла Оро среди чужих людей, обрекая на жалкое существование беззащитного, одинокого, не похожего ни ни кого создания, которого злодеи в скором времени обозвали бы "чудищем", да изгнали отовсюду.
Если бы рок предоставил в распоряжении Оро хотя бы ещё одни сутки, то воробей справился бы с нахлынувшей на него досадой и пересмотрел бы свою первую реакцию на узлы проволоки, так похожие на обиду (ведь птички отходчивы, потому и выживают в самых невероятных обстоятельствах). Но ни минутки не было тогда в распоряжении у Оро.
Эх, Блоня, Блоня! Зачем ты поспешила покинуть Солнечную систему? Что гнало тебя из дворца? Понятно, что. Любовь тянула принцессу на другой конец Вселенной, затмила всё вокруг, запретила задавать лишние вопросы, не позволила помочь воробышку разобраться в запутанных хитросплетениях злодейских интриг. Конечно, на осуществление доброго дела требуется время. Но ничуть не проще оказалось заглушить естественное желание сердца оказать содействие нуждающемуся в сочувствии и тем самым повергнуть свою душу в огонь вечного угрызения совести. И ведь никто за это тебя не корит. Каждый понимает: твоя любовь попала в капкан цейтнота. А над временем ничто не властно.
Экран золотого блюдечка поблёскивал перед Оро голубоватым свечением, словно подбадривал вконец расстроившегося воробышка. В секторе НЯПЗБ появилось изображение Анфисы. Девушка махала воробью рукой. Оро не смог сдержать трепета крыльев, они как будто собирались немедленно отправиться в полёт на Землю. Не в силах унять волнение, воробей судорожно заглатывал клювом воздух. Радость общения обволакивала потоком надежд. Оро внимательно всматривался в знакомые черты земного лица и видел, что губы Анфисы что-то говорили ему.
- Возвращайся, Оро! - кричала Анфиса. И не важно, что звук не достигал дальнего созвездия, главное, что Оро больше не сердится на девушку, потому что понял по её глазам, что защитница воробьёв по-прежнему помнит и ждёт крылатого посланника космоса. - Прилетай! Может, ещё свидимся!
Оро чуть не плакал от счастья, что оплошность, хоть и поздно, но исправлена. Ему хотелось придумать, как дать знак Анфисе, что он непременно вернётся. Нацарапать буквами он это сообщение не мог. Голосовой сигнал не принимался.
Анфиса не удалялась от экрана и силилась понять, о чём думает воробей. А Оро стоял в совершенной растерянности. Текли минуты. Воробей думал. А, если дать шанс на обдумывание проблемы, то выход всегда найдётся. И Оро нашёл.
Взвившись под потолок, чтобы попасть в кадр, воробей закружился над тарелкой. Анфиса никогда раньше не видела своего друга в полёте, удивилась и зарукоплескала.
О! Оро ещё не то умеет! Воробей исполнил в воздухе несколько фигур: "бочку", "свечку", "петлю" и "перевёртыш". Вот что может пташка на своей планете, где для неё подходящий воздух и умеренная гравитация!
- Ни от кого. В Солнечной системе у меня не было врагов. Меня там величали "принцессой".
- Раньше ты не была падкой на подхалимаж. Блонечка, ты же понимаешь, что тебя могли подхваливать, чтобы усыпить твою бдительность.
- Но мне действительно выдали в земном царстве волшебный венчик, помогающий в минуту опасности. Венчик автоматически поднимал его обладательницу в ранг принцесс.
- Раньше ты не была такой наивной.
В кабинет заглянул Нтарь, коллега Сеня. Невольно улышав последние реплики, он добавил в них своё слово:
- Неизвестно, к чему нужно относиться более насторожённо: к похвале или к подкусыванию. Лесть всё-таки действует на сознание как эликсир молодости. А вот осуждение, напротив, - как яд. Для принцессы лучше первое.
- Познакомься: это - Блоня, якобы "принцесса", - склонился Сень.
- Нтарь, - кивнул собеседник.
- Приятно слышать, - слегка присела Блоня.
- Раньше ты не делала реверансов, - заметил Сень.
- Может, она не "якобы", а настоящая принцесса? - засмеялся Нтарь.
- Ага. Вжилась в роль. - Сень, поддерживая Блоню под локоток, направился в кафе. - Идёмте. Отпразднуем прилёт нашей принцессы и моё выздоровление. Позвоню Шме. Пусть будет много друзей. Ведь они помогают нам не только выжить, но и раскрутить жизненный потенциал на полную катушку.
Вскоре Блоня, Сень, Шма и Нтарь сидели за четырёхместным круглым столиком в окружённом пальмами закуточке производственного кафе. Изобилие еды создавало ощущение бесшабашного веселья. Все приветствовали Блонины исследования и желали её гипотезам быстрейшего вливания в науку.
Компания с интересом слушала рассказы о Солнечной системе, о её людях, о птицах, о сложностях, с которыми столкнулось земное сообщество. Перечисляя особенности быта чужой галактики, Блоня ничего не ела из предложенного. Десятки лет, проведённые вдали от дома, отучили её организм питаться по-орионски. Вкусовые рецепторы переключились на распознавание земных консервов и сухофруктов.
- Раньше ты не страдала отсутствием аппетита, - Сень положил на тарелку девушке кусочек пирога.
Все дружно расхохотались. Но Блоня уловила в словах Сеня нотки разочарования, и между её бровей опять стала формироваться складка. Девушку начинали настораживать многократно произносимые замечания о том, что-де раньше она была не такой. Блоня остановила взгляд на губах Сеня, говорящих о том, что Шме дистрофия не грозит, потому что она уплетает омлет за обе щёки, и что Блоня раньше тоже...
Раньше, раньше... От этих сравнений внутри Блони что-то отрывалось и раскалывалось, ударяя льдом в сердце. Для того ли девушка стремилась к своей любви через половину Вселенной, выдерживала испытание темнотой и болтанкой, перебарывала страх оказаться пронзённой смертоносными космическими излучениями, чтобы показаться жениху непонятной? Неужели время невзгод на чужбине и привычка довольствоваться сухим пайком видоизменила девушку настолько, что прежнюю невесту в ней Сеню узнать не под силу?
Две Блони - прежняя и настоящая - контрастировали в мозгу Сеня настолько явно, что он сам себе казался потерявшим ориентир щеглом. Его невеста за годы отсутствия на Орионе высоко вознеслась в сферы личного духовного развития: научилась выдержке, концентрации внимания, фокусированию энергий. Блоня освоила магические приёмы иного мира, приобрела в неведомых краях статус принцессы, повернула негативно развивающиеся события далёкой планеты в правильное русло. Её могущество возросло. Сеню ли с ней тягаться? Да и не в перетягивании каната дело. Когда-то он чувствовал Блоню ровней. Теперь в девушке, сошедшей со звездолёта ЗРЛ-2 он не находил Блони прежней.
Парень не мог понять причину произошедших с Блоней перемен. Всё изменилось в девушке: походка, постановка головы, поведение за столом. Всё выдавало в Блоне человека, побывавшего за пределами привычного мироустройства и привнёвшего издалека неподдающуюся расшифровке печаль глубоко запрятанных воспоминаний о чём-то иномерном, иномирном, иносказательном.
И, действительно, как ещё, если не иносказательно, могла поведать Блоня о созданном ею "Звёздном щите" - космической группе энтузиастов, в которую включила представителей совершенно непохожих миров - девушку с Земли, орионских птиц, себя и Жар-птицу, жительницу сказочной области? И как выставить напоказ собственное сердце, разрывающееся между тремя магнитами: Землёй, Орионом и воробышком миссии ЗРЛ?
Блоня видела, что воробей очень страдал. Всю космичекую дорогу он сидел, нахохлившись, и даже не пел свои незатейливые песенки. Блоня понимала тоску птички и знала, что рано или поздно Оро обязательно вознамериться совершить повторное посещение Млечного Пути. Он это сделает хотя бы для того, чтобы убедиться, что боготворимая им защитница воробьёв счастлива.
А ведь не только Оро, но и Блоне предстоит обратная дорога. И это ей предсказали не гадания, а долг перед третьей планетой от Солнца. Незаконченные процессы требуют завершения. Но почему же не довелось на Земле спокойно и уверенно поставить точку в начатом? А потому, что любовь сорвала Блоню с места и, как на буксире, потащила за собой в несусветную тьму через невероятные расстояния, откуда обычно не возвращаются.
Но принцессы не оставляют своих царств без присмотра надолго. И Блоня рассчитывала уговорить Сеня лететь к Земле вместе. Именно для этого она в кафе увлечённо расписывала в самых привлекательных красках тридевятое царство третьей орбиты девятипланетной Солнечной системы. Но согласится ли Сень на полёт? Раньше он был лёгок на подъём.
Вот, и к Блоне пристало это понятие "раньше". Неужели в этом слове кроется приговор? Неужто "раньше" и "теперь" несовместимы? Но почему? Или дело не в этом, а в том, что тридевятинская принцесса несравнима с простой орионской женщиной, например, со Шмой? Блоня посмотрела на медсестру.
Ножки стула чуть поскрипывали под телом Шмы, когда она, опустошая одну тарелку за другой, вежливо вслушивалась в ход повествования о приключениях, случившихся с Блоней на тропинках иных звёздных систем. Активно поддерживая разговор вопросами и репликами, Шма располагала к себе. Работника медслужбы отличали эрудиция, интеллект, фундаментальность знаний во многих отраслях, высокая культура ведения диалога и клад доведённых до автоматизма навыков светского общения.
- Рыбное блюдо вкусное. Но пальцы после него в жире. Не мешало бы помыть руки, - промакнула Шма ладони о салфетки.
- Мы сейчас принесём жбан с водой. - Мужчины направились к официанту.
Воспользовавшись минуткой, когда они со Шмой остались за столом одни, Блоня решила начать борьбу за свою любовь, ради которой покинула трон далёкой планеты и в одиночку подвергла себя испытаниям космического пространства.
И что она видит здесь? Почему-то Сень слишком уравновешен для встречи с возлюбленной. Или столетняя разлука разметала былое, словно ураган гнёздышко? Или сторонняя сила поставила заслон Блониным мечтаньям?
- Я - невеста Сеня, - Блоня набралась храбрости прояснить кое-что для себя. Результат превзошёл ожидания: оказалось, что Шма и не собиралась рыть ямы на дороге чужого счастья.
- Мне это известно, я слышала о вас, - сказала медработник. - Сень постоянно ждал от вас весточки и ликовал, получая сообщения с Земли. В моём присутствии он говорил Нтарю, что очень жалеет о том, что вы с ним помедлили со свадьбой, что впредь ни за что не отпустит вас в космос одну.
Шма отодвинула стул, сняла с его спинки сумку, попрощалась и удалилась под предлогом срочных дел. А Блоня задумалась над последними словами своей новой знакомой. Было непонятно, почему Сень, если, согласно словам Шмы, ждал Блоню из другой части Вселенной, чтобы сделать предложение руки и сердца, до сих пор даже не намекнул на это?
Вернувшиеся Нтарь и Сень поставили миску с водой посередине стола и продолжили обсуждение космического рейда ЗРЛ-2, слегка удивившись отсутствию Шмы. Через час собеседники втроём покинули кафе и пошли прогуляться по залитым дневным светом кварталам.
Город просторных площадей и парков, украшенных низкорослыми деревьями, наполнял сознание ясностью и простотой. Здания пирамидальной формы возвышались как горы и погружали мир в покой. Дома располагались не рядами, а вразброс. Улицы отсутствовали. Зато было много скверов. В них плодовые деревья высаживались аллеями, что превращало весенний город в пространство, разлинованное белыми полосками цветущих яблонь.
В архитектуре города круговая форма не использовалась. Круг здесь являлся символом движения. Полёты в космос, поездки по планете совершались при помощи техсредств обтекаемой конфигурации: всюду мягко перекатывались пружинящие прозрачные шары, внутри которых сидели пассажиры.
На один из таких шарообразных автобусов смотрел Оро. Воробей, благополучно выбравшись из звездолёта через щёлку, предусмотрительно оставленную Блоней, сидел в кустике около остановки общественного транспорта. Листва хорошо скрывала Оро, и он имел возможность спокойно рассматривать прохожих. Те ничуть не изменились за время его отсутствия. Люди не тревожили воробышка, не мусорили около кустика, спешили на работу и улыбались чему-то своему очень приятному. Видимо, на всех планетах Вселенной человечество одинаковое: жизнерадостное и высококультурное.
Когда Оро заметил Блоню, приближающуюся к остановке в сопровождении двух спутников, сердце воробья учащённо заколотилось. Принцессу земной сказки было не узнать: переодетая в короткий сарафанчик, девушка совсем не походила на ту волшебницу, которая предпочитала бело-розовое длинное убранство.
Воробышек перебрался на самую верхнюю веточку куста, чтобы поприветствовать земную хозяйку. Но Блоня, оживлённо беседуя с попутчиками, не заметила порхающей птички.
Оро громко чирикнул. Всё равно окликнуть компанию не удалось. Блоня села в подкатившийся транспортный шар и вместе со своими собеседниками одним махом пересекла площадь по воздуху. Оро проводил компанию грустным взглядом и отправился в лабораторию Сеня, организатора космической миссии ЗРЛ.
Отдохнув на карнизе, воробей перебрался на вентиляторную решётку и, протиснувшись между лопостями и кирпичной стеной, проник в помещение. Обычно считается, что птички залетают в человеческое жильё в поисках лакомства. И, если бы кто взялся проанализировать поведение маленького Оро, то нашёл бы подтверждение своему предположению: воробей подлетел к тарелке с яблоком.
Но Оро подпрыгнул к фрукту не для того, чтобы насытиться фруктовым соком. Воробей мечтал с помощью яблока завести механизм видеосвязи с Млечным Путём. Оро замучился мысленно возвращаться к странной ситуации, накрывшей его около калитки земного сада, и решил немедленно внести ясность в мучившую его проблему. Он не хотел верить в разрыв с земной цивилизацией. И хотя в голову лезли спутанные сомнения, преобладали среди воспоминаний светлые моменты.
Наливное яблочко, прокатившись по золотому блюдечку, привело в действие старинное устройство. На экране тарелки возникло изображение четырёх секторов. В одном из них воробей узнал комнату Анфисы. Там на потолке около абажура темнела надпись: "Оро, возвращайся! Калитка яблоневого сада всегда открыта для тебя. Того злодея, кто закупорил её, больше никто не видел".
И тут Оро всё понял. Как он не сообразил тогда, во время земной метели, что чужой мир нельзя мерить своим аршином? Почему он забыл, что очень непросто ориентироваться в чужой цивилизации, а посреди чужой галактики и на чужой планеты - тем более! Ему надо было сразу догадаться, что добро не может сеять семена зла. Добрая Анфиса не могла обойтись с ним жестоко. Он сам опростоволосился: не перепроверил случившееся, потому что не успел, не посмел, не отважился; потому что с Земли на Орион в тот раз уходила последняя ракета. Ракета улетала именно в ту секунду, когда воробью было необходимо вникнуть в происшествие и уточнить причину недоразумения.
Но в тот раз судьба, не предоставив Оро времени на раздумья, поторапливала его с выбором. Жизнь оставляла Оро среди чужих людей, обрекая на жалкое существование беззащитного, одинокого, не похожего ни ни кого создания, которого злодеи в скором времени обозвали бы "чудищем", да изгнали отовсюду.
Если бы рок предоставил в распоряжении Оро хотя бы ещё одни сутки, то воробей справился бы с нахлынувшей на него досадой и пересмотрел бы свою первую реакцию на узлы проволоки, так похожие на обиду (ведь птички отходчивы, потому и выживают в самых невероятных обстоятельствах). Но ни минутки не было тогда в распоряжении у Оро.
Эх, Блоня, Блоня! Зачем ты поспешила покинуть Солнечную систему? Что гнало тебя из дворца? Понятно, что. Любовь тянула принцессу на другой конец Вселенной, затмила всё вокруг, запретила задавать лишние вопросы, не позволила помочь воробышку разобраться в запутанных хитросплетениях злодейских интриг. Конечно, на осуществление доброго дела требуется время. Но ничуть не проще оказалось заглушить естественное желание сердца оказать содействие нуждающемуся в сочувствии и тем самым повергнуть свою душу в огонь вечного угрызения совести. И ведь никто за это тебя не корит. Каждый понимает: твоя любовь попала в капкан цейтнота. А над временем ничто не властно.
Экран золотого блюдечка поблёскивал перед Оро голубоватым свечением, словно подбадривал вконец расстроившегося воробышка. В секторе НЯПЗБ появилось изображение Анфисы. Девушка махала воробью рукой. Оро не смог сдержать трепета крыльев, они как будто собирались немедленно отправиться в полёт на Землю. Не в силах унять волнение, воробей судорожно заглатывал клювом воздух. Радость общения обволакивала потоком надежд. Оро внимательно всматривался в знакомые черты земного лица и видел, что губы Анфисы что-то говорили ему.
- Возвращайся, Оро! - кричала Анфиса. И не важно, что звук не достигал дальнего созвездия, главное, что Оро больше не сердится на девушку, потому что понял по её глазам, что защитница воробьёв по-прежнему помнит и ждёт крылатого посланника космоса. - Прилетай! Может, ещё свидимся!
Оро чуть не плакал от счастья, что оплошность, хоть и поздно, но исправлена. Ему хотелось придумать, как дать знак Анфисе, что он непременно вернётся. Нацарапать буквами он это сообщение не мог. Голосовой сигнал не принимался.
Анфиса не удалялась от экрана и силилась понять, о чём думает воробей. А Оро стоял в совершенной растерянности. Текли минуты. Воробей думал. А, если дать шанс на обдумывание проблемы, то выход всегда найдётся. И Оро нашёл.
Взвившись под потолок, чтобы попасть в кадр, воробей закружился над тарелкой. Анфиса никогда раньше не видела своего друга в полёте, удивилась и зарукоплескала.
О! Оро ещё не то умеет! Воробей исполнил в воздухе несколько фигур: "бочку", "свечку", "петлю" и "перевёртыш". Вот что может пташка на своей планете, где для неё подходящий воздух и умеренная гравитация!
