Обо всём этом Оро поведает девушке чуть погодя. А пока он готовит оборудование к отлёту: расчехляет приборы, отодвигает задвижки, проверяет функциональность индикаторов и всматривается в показатели устройств внутренней связи.
- Как же вы, Анфиса, полетите не пристёгнутая?
- Оштрафуют?
- Болтанка будет. Синяки устанете лечить.
- А вы как пристёгиваетесь?
- Для нас сплетены мини-домики из прутьев. Там сидим, держимся за жёрдочки.
- Я тоже заберусь в свободный домик. Сейчас набросаю в него веток для упругости. Можно?
- Конечно. Ещё вот вам двадцать мешков бумажных салфеток, обложитесь ими.
- Зачем вы имеете столько бумажных салфеток?
- Любим клювики вытирать после еды, - ушёл от ответа Оро.
Настроив приборы и предоставив Анфисе жёрдочку в запасном плетёном домике возле иллюминатора, Стреб и Оро ринулись наружу принимать снежные ванны. Птицы выпрыгнули в сугроб и стали с упоением осыпать себя холодными хлопьями, поднимая их до небес.
Анфиса с умилением смотрела в иллюминатор на это ребячество и немного печалилась, думая о предстоящей разлуке. Далеко унесли её воспоминания прошедших двух дней, и она даже не заметила, как корабль очутился выше облаков.
- Подлетаем к населённому пункту! - заставил её очнуться голос Стреба. - Где ваш двор? Куда приземляться?
- Так быстро прибыли? А вот мой яблоневый сад.
- Хороший сад, знатный. Но сверху сквозь него мы к крыльцу не подлетим.
- Есть калитка. Она вон там.
Оро нажал клювом на рычаг, и индикаторы замигали, свидетельствуя о том, что воздухоплавательный аппарат пошёл на снижение.
- До свидания, Анфиса!
- До свидания, Оро и Стреб!
Воздушный корабль, выпустив трап, подождал, пока Анфиса сойдёт на землю, а затем быстро исчез в поднебесной вышине.
- Что это было? - подбежали соседские пацаны, и сами помогли девушке найти ответ, - фокус-покус к Новому году?
- Угу…
А ведь действительно, декабрь должен был завершиться праздником Ёлки! Но Анфиса почти забыла об этом. Да и вообще забыла всё - и шапку, и шаль, и ремень...
" Мне надо было родиться воробьишкой: не было бы на мне одежды - не стала бы растеряшей" - подумала Анфиса и пошла в дом считать потери.
Но как-то не считалось. Всё больше хотелось посидеть у окна, и, глядя в синь надвигавшейся ночи, ждать появления сигнальных огней необычного летательного аппарата, в котором сегодня довелось побывать.
Иногда огни в небе проявлялись. Но, может, это были звёзды? Порой над домом зависала летающая тарелка. Но, может, это была луна? Изредка что-то скрежетало над потолком, будто кто-то с неба спускался на крышу дома. Но, может, это около трубы бродила ворона? Один раз кто-то постучал в окошко. Наверное, ветер. А в другой раз Анфисе показалось... Точнее - прифантазировалось... Или приснилось?
В общем, Анфиса так и не поняла, заснула она в эту ночь, или нет. Но, выспалась-не выспалась, а утром надо было отправляться на поиски шали.
На следующий день около берёзы, где сиял знакомый голубой лоскуток, Анфиса столкнулась с Лёлей.
- Ага! - завизжала Лёля. - Не зря я тут стояла, караулила. Вот кто виноват в травме моего ястребочка! Об твою шаль он, оказывается, поранился. Гляди, голубую нитку я сняла с его лапки. Так крепко она закрутилась на его коготочке, что я еле разорвала. Ты что это тут по полям развесила свои кружева, словно Зимушка-Зима?
- Это случайность, - равнодушно ответила Анфиса. - А ты, Лёля, что, ястреба приручила?
- Развожу их. С них богатства поимею.
- Много богатства накапало?
- Покамест - ноль. Всё из-за тебя: шаль на берёзе растянула, рецепта подкормки яблонь не даёшь. А у меня сад гибнет.
- С чего?
- У тебя пришла спросить.
- Сначала я у тебя спрошу: чем ястреба кормишь?
- Бывает, брошу из двери кусочек мяса ему во двор. Но в основном ястреб сам себе пропитание добывает.
- Где?
- А мне почём знать?
- Так знай: твой ястреб охотится на деревенских воробьёв и синиц.
- Ну?
- Маленькие птички боятся тех, кто нападает на них, и покидают места, где поселился ястреб. Вот потому из твоего сада улетели воробьи. А без них деревья нежизнеспособны.
- Врёшь! Ястребы промышляют в лугах.
- Дикие. А ручные привыкли к человеческому жилью и не удаляются от него. Так что, Лёля, твой ястреб скоро станет причиной запустения земель. Сначала - запустения, а потом - и опустынивания. Откажись от ястребов.
- А вот это видела? - Лёля сунула под нос Анфисе кулак, обтянутый чёрной перчаткой. Сложенный фигой, кулак стал крутиться так, что у Анфисы зарябило в глазах.
В этот момент из леса вышли двое в белых накидках. Заприметив ссору на полянке, они ринулись к девушкам. Один из них, вырвавшись вперёд, сбросил накидку и, ослепительно сияя то ли доспехами, то ли светоотражающими нашивками, подпрыгнул, раскрасив воздух снопами искр. В виде языка сказочного огня он завис между лесом и деревней.
Это был Стреб. Подобно дневному светилу, он засиял над землёй. Каждое пёрышко источало лучи. Стреб подпрыгивал, взвивался вверх, насколько позволяло земное притяжение и плотность воздуха чужой планеты, вращался, перекувыркивался, распластывался. При этом оперение обильно падало с него, и таким образом всё вокруг заполнялось огненными пёрышками. Летающих искр с каждой секундой становилось всё больше. Наконец, сила их сияния удесятирилась, и берёза стала давать тень. И тотчас, исполнив завершающий немыслимый вираж, Стреб, рассыпая вокруг разноцветные всполохи, камнем бросился к похожей на гадюку извивающейся руке Лёли и прижал её к земле.
- Отпусти! - завопила Лёля, упав на снег.
- Змею поймал! - защёлкало над ухом.
- Не обзывайся! - Лёля обернулась, но ничего увидеть не смогла, потому что всё вокруг было заполнено переливающимся светом, и какие-то невесомые пушинки, пылающие холодным огнём, падали сверху. Блики, окружившие девушку, мигали настолько сильно, что на них было больно смотреть.
Стреб трепетал крыльями и ронял множество почему-то начавшихся светиться перьев, разбрасывая вместе с ними по ветру тонкие овалы, похожие на долго не гаснущие фитильки свеч.
- Уберите иллюминацию! Глаза режет! - крикнула Анфиса, зарывая лицо в толстый слой шали. - Отпустите соседку! Это не змея! Это Лёля!
- Лёлю я вижу, - был ответ из Мира Протуберанцев, - но Лёля держит чёрную змею, которая только что кривлялась и выставляла жало! Я теперь эту змею поймал.
- Это не змея с жалом, - выдавила в шаль Анфиса.
- А что? - выяснял подробности фейерверк.
- Это дуля.
- В смысле "глупышечка"?
- Кукиш.
- Ку-ку?
- Фига.
- Фиги в северных широтах не произрастают.
- Фигура из трёх пальцев.
- А! Прошу прощения. Обознался. Перепутал. Издалека принял дулю за змею. Знаете ли, очень похоже. Н-да... У меня на змей реакция мгновенная. Я их хватаю, не раздумывая.
- Ну, ты не то, что ястреб, а прямо-таки - орёл, ничего не скажешь... Отпускай перепутанную, - вовремя подоспел Оро.
Лёля, почувствовав ослабление мёртвой хватки, запрятала голову поглубже а капюшон, чтобы всеобъемлющий свет не слепил глаза, и побежала к себе домой.
- Вы долго будете стоять, уткнувшись в шаль? - обратился Стреб к Анфисе.
- А вы долго будете сиять? - ответила та ему в тон.
- Пока не успокоюсь. Я сияю, когда нервничаю. Люди ведь тоже такие же: во время стресса - краснеют, седеют и лысеют. А я - золотею, костровею и линяю. Главное: сдерживать эмоции, чтобы не все перья потерять во время стрессовой линьки.
- Все живые существа одинаковые. Но давайте перейдём к делу, - заметил Оро. - Анфиса, мы - к вам.
- Я не могу оторваться от шали, так как не в состоянии выдерживать сверкания Стреба.
- Стреб, накинь плащ, - посоветовал Оро.
- Мне жарко в плаще.
- Искупайся в снегу и остынь.
Стреб зарылся в сугроб. Копошился он там долго. Остыл. Но сиять не перестал. Видимо, нервное напряжение снять не просто.
Внешнее отражение настроения - это защитная реакция организма на раздражители окружающей среды. Все живые организмы имеют защитные реакции: ящерица отбрасывает хвост, хамелеон - меняет окраску, дикобраз поднимает иглы, инопланетные птицы начинают светиться. Свечение ослепляет врага, обрекая последнего на поражение.
- Мы случайно не улетели с Земли, - сказал Оро. - Просто вспомнили, что вы, Анфиса, забыли шапку и ремень в нашей пещере. Вот, мы вернулись, чтобы прикрепить эти вещи на берёзку. А тут такое происходит... Сдаётся мне, Анфиса, вы без нашей помощи не справитесь. Придётся нам задержаться на Земле. - Оро пристально взглянул на девушку, чтобы уловить малейший всплеск разочарования на её лице.
Но Анфиса была рада такому повороту событий и боялась лишь одного: чтобы румянец не выдал её счастливого волнения. Земляне - общительный народ и всегда не прочь продлить знакомство с представителями внеземной цивилизации.
- Мы должны обезопасить сады Земли, - пояснил Стреб. - А для этого нужно спасать воробьёв. Защита воробьёв чревата столкновениями с нудными обязанностями по возвращению ястребов в дикую природу. На это уйдёт время. Нам с Оро нужно будет чем-то питаться. Как на вашей планете пополнять запасы пищи, мы не знаем. Не подскажете?
- Запросто! Скоро открываются предновогодние ярмарки, и мы туда направимся за покупками. Я - в наряде Снегурочки, а вы - в своих сказочных королевских мантиях, - воскликнула Анфиса. - Пойдёмте ко мне в гости! Я вас напою чаем и накормлю пшённой кашей с мясом.
- А компот будет?
- Сварю.
- А жёрдочки в вашем доме есть?
- Сделаю.
- Поможем. А пока до свидания, Анфиса! Спасибо за приглашение, мы его принимаем и обязательно как-нибудь выкроим времечко для ознакомления с вашим меню!
Если бы знали инопланетные гости, что для изготовления жёрдочек Анфисе придётся срывать в своих комнатах деревянные карнизы и распиливать столы, то, наверное, отказались бы от статуса приглашённых на чаепитие.
Но неделю спустя день чаепития настал, и Стреб с Оро заглянули к Анфисе на огонёк подкрепиться сытным мясным супом, пшённой кашей и компотом, а заодно обговорить план действий на будущее. Усевшись на карнизы, прикреплённые Анфисой к столам, инопланетные гости поставили тарелки на шкаф, чтобы удобно было хлебать, и плотно отобедали. Во время обеда обсудили много насущных проблем.
Основной темой беседы был вопрос выяснения обстоятельств, вынудивших Лёлю пожертвовать своим яблоневым садом ради какой-то выгоды. Хотя совершенно непонятно, что может быть выгоднее спелых яблок, пользующихся неизменным спросом в городах? Понятно, что Лёля по незнанию совершила роковую ошибку и теперь сама горюет по засохшему саду. Тем не менее, она не видит противоречивости своих поступков и не считает гибель яблонь следствием ястребиного разгула. Несомненно, когда-нибудь она это поймёт, но будет поздно.
Поэтому экстренные меры по спасению садов нужно принимать немедленно, не дожидаясь пока на Лёлю снизойдёт просветление. Алгоритм действий, направленных на защиту насекомоядных птиц от хищников был скрупулёзно проанализирован в доме Анфисы, и в итоге акцент был сделан на факт растущей наглости в агрессивном поведении тетеревятника. Результаты наблюдения за хищником показали, что случайная встреча с людьми, не спугнула его, а, напротив, сподвигла на панибратское обращение с человеком: ястреб-тетеревятник стал всё ближе подлетать к сельчанам, пробовать влиять на них и наотрез отказывался перевоспитываться, чувствуя, что доминирует надо всеми. Случайность переросла в закономерность, а та в свою очередь угрожала преобразоваться в тенденцию. У тенденции же есть только один путь: расширяться и углубляться. Она сможет остановиться лишь натолкнувшись на препятствие ввиде другой тенденции.
Но что может встать поперёк зла? Обычно злу противостоит доброта. Однако, если маленькое (не тенденциозное) зло можно нейтрализовать каплей доброты, то на вал придётся потратить лавину.
Логика рассуждений понятна. Осталось только выбрать вид доброты, эффективный для конкретного случая. Анализируя события прошедших дней, трое друзей пришли к выводу о том, что ястребиная прыть способна извести всех птиц - врачевателей лесов - и таким образом оставить зелёные массивы планеты без синиц, лазоревок, дятлов, малиновок, мухоловок, пеночек, воробьёв, кукушек. По-простому говоря, - бросить лес на произвол судьбы, лишив его поддержки в неравной борьбе с жуками-вредителями.
И тогда лубоед-стригун, ильмовый заболонник, смолёвка точечная, паутинный пилильщик, личинка короеда, непарный шелкопряд, дубовая листовёртка и листовёртка хвойная рыжая быстро превратят изумрудный покров Земли в свалку сгнивших деревьев. Допустить такого конца жизни, когда планета будет засыпан а серой трухой, оставшейся от некогда благоухавшей природы, представители Ориона не имели права. Ведь экзомиссия орионцев по мониторингу плодово-ягодных хозяйств звёздных систем ставила оценки фруктовым садам не потому, что выполняла задачу подсчёта яблок или груш, а потому, что наличие ухоженных садов гарантировало процветание природы в целом.
Взаимосвязь просматривалась легко: люди, имеющие навык ухода за садом, смогут разобраться и в проблемах рощи, и дубравы, и даже тайги. Всё начинается с малого. Первые штрихи по полотну ландшафта закономерно переходят в разряд прочного навыка. Вот такая арифметика...
Планету, придерживающуюся принципа бережного отношения к природе, можно оставлять под присмотр местных жителей. И наоборот: там, где природа пала, необходим дополнительный присмотр. Стреб и Оро должны были отчитаться о своём полёте и сделать вывод: предоставляют ли они мудрецам Земли самостоятельность или ставят планету на межзвёздный контроль.
Спрашивается, а почему, собственно, далёкие галактики заинтересованы в процветании чужих экзосистем? Ответ лежит на поверхности: потому, что Вселенная - единый организм, всё в нём взаимосвязано, и неполадки в одном созвездии неминуемо внесут сумятицу в соседние области космоса.
Никто же не будет спорить, что излучения, исходящие от одной звезды, влияют на энергетические процессы других космических тел. А если взаимовлияние звёзд неизбежно, значит, любая галактика предпочтёт быть расположенной среди безопасных объектов. И каждая звёздная система, населённая разумными существами, будет стремиться устроиться с удобствами, чтобы обмениваться с себе подобными полезными магнитными волнами, дабы гибель соседа по инерции не задела бы её саму.
Млечный Путь для Ориона и был тем самым соседом, от которого орионцы не ждали ничего дурного и частенько навещали землян с желанием подсобить в трудную минуту. По всей видимости, сия минута настала.
Почему же люди-орионцы предпочли вместо себя отправить в Солнечную систему птиц? Такой выбор был обусловлен преклонением жителей ориона перед реликтовыми лесами. Ну, и кому ж ещё, как не птицам, доверить проверку самочувствия деревьев? Ведь птицы лучше, чем кто-либо знакомы с потребностями растений и умеют безошибочно определять степень здоровья листвы, ветвей, стволов, а также качество воздуха и почвы.
- Как же вы, Анфиса, полетите не пристёгнутая?
- Оштрафуют?
- Болтанка будет. Синяки устанете лечить.
- А вы как пристёгиваетесь?
- Для нас сплетены мини-домики из прутьев. Там сидим, держимся за жёрдочки.
- Я тоже заберусь в свободный домик. Сейчас набросаю в него веток для упругости. Можно?
- Конечно. Ещё вот вам двадцать мешков бумажных салфеток, обложитесь ими.
- Зачем вы имеете столько бумажных салфеток?
- Любим клювики вытирать после еды, - ушёл от ответа Оро.
Настроив приборы и предоставив Анфисе жёрдочку в запасном плетёном домике возле иллюминатора, Стреб и Оро ринулись наружу принимать снежные ванны. Птицы выпрыгнули в сугроб и стали с упоением осыпать себя холодными хлопьями, поднимая их до небес.
Анфиса с умилением смотрела в иллюминатор на это ребячество и немного печалилась, думая о предстоящей разлуке. Далеко унесли её воспоминания прошедших двух дней, и она даже не заметила, как корабль очутился выше облаков.
- Подлетаем к населённому пункту! - заставил её очнуться голос Стреба. - Где ваш двор? Куда приземляться?
- Так быстро прибыли? А вот мой яблоневый сад.
- Хороший сад, знатный. Но сверху сквозь него мы к крыльцу не подлетим.
- Есть калитка. Она вон там.
Оро нажал клювом на рычаг, и индикаторы замигали, свидетельствуя о том, что воздухоплавательный аппарат пошёл на снижение.
- До свидания, Анфиса!
- До свидания, Оро и Стреб!
Воздушный корабль, выпустив трап, подождал, пока Анфиса сойдёт на землю, а затем быстро исчез в поднебесной вышине.
- Что это было? - подбежали соседские пацаны, и сами помогли девушке найти ответ, - фокус-покус к Новому году?
- Угу…
А ведь действительно, декабрь должен был завершиться праздником Ёлки! Но Анфиса почти забыла об этом. Да и вообще забыла всё - и шапку, и шаль, и ремень...
" Мне надо было родиться воробьишкой: не было бы на мне одежды - не стала бы растеряшей" - подумала Анфиса и пошла в дом считать потери.
Но как-то не считалось. Всё больше хотелось посидеть у окна, и, глядя в синь надвигавшейся ночи, ждать появления сигнальных огней необычного летательного аппарата, в котором сегодня довелось побывать.
Иногда огни в небе проявлялись. Но, может, это были звёзды? Порой над домом зависала летающая тарелка. Но, может, это была луна? Изредка что-то скрежетало над потолком, будто кто-то с неба спускался на крышу дома. Но, может, это около трубы бродила ворона? Один раз кто-то постучал в окошко. Наверное, ветер. А в другой раз Анфисе показалось... Точнее - прифантазировалось... Или приснилось?
В общем, Анфиса так и не поняла, заснула она в эту ночь, или нет. Но, выспалась-не выспалась, а утром надо было отправляться на поиски шали.
На следующий день около берёзы, где сиял знакомый голубой лоскуток, Анфиса столкнулась с Лёлей.
- Ага! - завизжала Лёля. - Не зря я тут стояла, караулила. Вот кто виноват в травме моего ястребочка! Об твою шаль он, оказывается, поранился. Гляди, голубую нитку я сняла с его лапки. Так крепко она закрутилась на его коготочке, что я еле разорвала. Ты что это тут по полям развесила свои кружева, словно Зимушка-Зима?
- Это случайность, - равнодушно ответила Анфиса. - А ты, Лёля, что, ястреба приручила?
- Развожу их. С них богатства поимею.
- Много богатства накапало?
- Покамест - ноль. Всё из-за тебя: шаль на берёзе растянула, рецепта подкормки яблонь не даёшь. А у меня сад гибнет.
- С чего?
- У тебя пришла спросить.
- Сначала я у тебя спрошу: чем ястреба кормишь?
- Бывает, брошу из двери кусочек мяса ему во двор. Но в основном ястреб сам себе пропитание добывает.
- Где?
- А мне почём знать?
- Так знай: твой ястреб охотится на деревенских воробьёв и синиц.
- Ну?
- Маленькие птички боятся тех, кто нападает на них, и покидают места, где поселился ястреб. Вот потому из твоего сада улетели воробьи. А без них деревья нежизнеспособны.
- Врёшь! Ястребы промышляют в лугах.
- Дикие. А ручные привыкли к человеческому жилью и не удаляются от него. Так что, Лёля, твой ястреб скоро станет причиной запустения земель. Сначала - запустения, а потом - и опустынивания. Откажись от ястребов.
- А вот это видела? - Лёля сунула под нос Анфисе кулак, обтянутый чёрной перчаткой. Сложенный фигой, кулак стал крутиться так, что у Анфисы зарябило в глазах.
В этот момент из леса вышли двое в белых накидках. Заприметив ссору на полянке, они ринулись к девушкам. Один из них, вырвавшись вперёд, сбросил накидку и, ослепительно сияя то ли доспехами, то ли светоотражающими нашивками, подпрыгнул, раскрасив воздух снопами искр. В виде языка сказочного огня он завис между лесом и деревней.
Это был Стреб. Подобно дневному светилу, он засиял над землёй. Каждое пёрышко источало лучи. Стреб подпрыгивал, взвивался вверх, насколько позволяло земное притяжение и плотность воздуха чужой планеты, вращался, перекувыркивался, распластывался. При этом оперение обильно падало с него, и таким образом всё вокруг заполнялось огненными пёрышками. Летающих искр с каждой секундой становилось всё больше. Наконец, сила их сияния удесятирилась, и берёза стала давать тень. И тотчас, исполнив завершающий немыслимый вираж, Стреб, рассыпая вокруг разноцветные всполохи, камнем бросился к похожей на гадюку извивающейся руке Лёли и прижал её к земле.
- Отпусти! - завопила Лёля, упав на снег.
- Змею поймал! - защёлкало над ухом.
- Не обзывайся! - Лёля обернулась, но ничего увидеть не смогла, потому что всё вокруг было заполнено переливающимся светом, и какие-то невесомые пушинки, пылающие холодным огнём, падали сверху. Блики, окружившие девушку, мигали настолько сильно, что на них было больно смотреть.
Стреб трепетал крыльями и ронял множество почему-то начавшихся светиться перьев, разбрасывая вместе с ними по ветру тонкие овалы, похожие на долго не гаснущие фитильки свеч.
- Уберите иллюминацию! Глаза режет! - крикнула Анфиса, зарывая лицо в толстый слой шали. - Отпустите соседку! Это не змея! Это Лёля!
- Лёлю я вижу, - был ответ из Мира Протуберанцев, - но Лёля держит чёрную змею, которая только что кривлялась и выставляла жало! Я теперь эту змею поймал.
- Это не змея с жалом, - выдавила в шаль Анфиса.
- А что? - выяснял подробности фейерверк.
- Это дуля.
- В смысле "глупышечка"?
- Кукиш.
- Ку-ку?
- Фига.
- Фиги в северных широтах не произрастают.
- Фигура из трёх пальцев.
- А! Прошу прощения. Обознался. Перепутал. Издалека принял дулю за змею. Знаете ли, очень похоже. Н-да... У меня на змей реакция мгновенная. Я их хватаю, не раздумывая.
- Ну, ты не то, что ястреб, а прямо-таки - орёл, ничего не скажешь... Отпускай перепутанную, - вовремя подоспел Оро.
Лёля, почувствовав ослабление мёртвой хватки, запрятала голову поглубже а капюшон, чтобы всеобъемлющий свет не слепил глаза, и побежала к себе домой.
- Вы долго будете стоять, уткнувшись в шаль? - обратился Стреб к Анфисе.
- А вы долго будете сиять? - ответила та ему в тон.
- Пока не успокоюсь. Я сияю, когда нервничаю. Люди ведь тоже такие же: во время стресса - краснеют, седеют и лысеют. А я - золотею, костровею и линяю. Главное: сдерживать эмоции, чтобы не все перья потерять во время стрессовой линьки.
- Все живые существа одинаковые. Но давайте перейдём к делу, - заметил Оро. - Анфиса, мы - к вам.
- Я не могу оторваться от шали, так как не в состоянии выдерживать сверкания Стреба.
- Стреб, накинь плащ, - посоветовал Оро.
- Мне жарко в плаще.
- Искупайся в снегу и остынь.
Стреб зарылся в сугроб. Копошился он там долго. Остыл. Но сиять не перестал. Видимо, нервное напряжение снять не просто.
Внешнее отражение настроения - это защитная реакция организма на раздражители окружающей среды. Все живые организмы имеют защитные реакции: ящерица отбрасывает хвост, хамелеон - меняет окраску, дикобраз поднимает иглы, инопланетные птицы начинают светиться. Свечение ослепляет врага, обрекая последнего на поражение.
- Мы случайно не улетели с Земли, - сказал Оро. - Просто вспомнили, что вы, Анфиса, забыли шапку и ремень в нашей пещере. Вот, мы вернулись, чтобы прикрепить эти вещи на берёзку. А тут такое происходит... Сдаётся мне, Анфиса, вы без нашей помощи не справитесь. Придётся нам задержаться на Земле. - Оро пристально взглянул на девушку, чтобы уловить малейший всплеск разочарования на её лице.
Но Анфиса была рада такому повороту событий и боялась лишь одного: чтобы румянец не выдал её счастливого волнения. Земляне - общительный народ и всегда не прочь продлить знакомство с представителями внеземной цивилизации.
- Мы должны обезопасить сады Земли, - пояснил Стреб. - А для этого нужно спасать воробьёв. Защита воробьёв чревата столкновениями с нудными обязанностями по возвращению ястребов в дикую природу. На это уйдёт время. Нам с Оро нужно будет чем-то питаться. Как на вашей планете пополнять запасы пищи, мы не знаем. Не подскажете?
- Запросто! Скоро открываются предновогодние ярмарки, и мы туда направимся за покупками. Я - в наряде Снегурочки, а вы - в своих сказочных королевских мантиях, - воскликнула Анфиса. - Пойдёмте ко мне в гости! Я вас напою чаем и накормлю пшённой кашей с мясом.
- А компот будет?
- Сварю.
- А жёрдочки в вашем доме есть?
- Сделаю.
- Поможем. А пока до свидания, Анфиса! Спасибо за приглашение, мы его принимаем и обязательно как-нибудь выкроим времечко для ознакомления с вашим меню!
Если бы знали инопланетные гости, что для изготовления жёрдочек Анфисе придётся срывать в своих комнатах деревянные карнизы и распиливать столы, то, наверное, отказались бы от статуса приглашённых на чаепитие.
Но неделю спустя день чаепития настал, и Стреб с Оро заглянули к Анфисе на огонёк подкрепиться сытным мясным супом, пшённой кашей и компотом, а заодно обговорить план действий на будущее. Усевшись на карнизы, прикреплённые Анфисой к столам, инопланетные гости поставили тарелки на шкаф, чтобы удобно было хлебать, и плотно отобедали. Во время обеда обсудили много насущных проблем.
Основной темой беседы был вопрос выяснения обстоятельств, вынудивших Лёлю пожертвовать своим яблоневым садом ради какой-то выгоды. Хотя совершенно непонятно, что может быть выгоднее спелых яблок, пользующихся неизменным спросом в городах? Понятно, что Лёля по незнанию совершила роковую ошибку и теперь сама горюет по засохшему саду. Тем не менее, она не видит противоречивости своих поступков и не считает гибель яблонь следствием ястребиного разгула. Несомненно, когда-нибудь она это поймёт, но будет поздно.
Поэтому экстренные меры по спасению садов нужно принимать немедленно, не дожидаясь пока на Лёлю снизойдёт просветление. Алгоритм действий, направленных на защиту насекомоядных птиц от хищников был скрупулёзно проанализирован в доме Анфисы, и в итоге акцент был сделан на факт растущей наглости в агрессивном поведении тетеревятника. Результаты наблюдения за хищником показали, что случайная встреча с людьми, не спугнула его, а, напротив, сподвигла на панибратское обращение с человеком: ястреб-тетеревятник стал всё ближе подлетать к сельчанам, пробовать влиять на них и наотрез отказывался перевоспитываться, чувствуя, что доминирует надо всеми. Случайность переросла в закономерность, а та в свою очередь угрожала преобразоваться в тенденцию. У тенденции же есть только один путь: расширяться и углубляться. Она сможет остановиться лишь натолкнувшись на препятствие ввиде другой тенденции.
Но что может встать поперёк зла? Обычно злу противостоит доброта. Однако, если маленькое (не тенденциозное) зло можно нейтрализовать каплей доброты, то на вал придётся потратить лавину.
Логика рассуждений понятна. Осталось только выбрать вид доброты, эффективный для конкретного случая. Анализируя события прошедших дней, трое друзей пришли к выводу о том, что ястребиная прыть способна извести всех птиц - врачевателей лесов - и таким образом оставить зелёные массивы планеты без синиц, лазоревок, дятлов, малиновок, мухоловок, пеночек, воробьёв, кукушек. По-простому говоря, - бросить лес на произвол судьбы, лишив его поддержки в неравной борьбе с жуками-вредителями.
И тогда лубоед-стригун, ильмовый заболонник, смолёвка точечная, паутинный пилильщик, личинка короеда, непарный шелкопряд, дубовая листовёртка и листовёртка хвойная рыжая быстро превратят изумрудный покров Земли в свалку сгнивших деревьев. Допустить такого конца жизни, когда планета будет засыпан а серой трухой, оставшейся от некогда благоухавшей природы, представители Ориона не имели права. Ведь экзомиссия орионцев по мониторингу плодово-ягодных хозяйств звёздных систем ставила оценки фруктовым садам не потому, что выполняла задачу подсчёта яблок или груш, а потому, что наличие ухоженных садов гарантировало процветание природы в целом.
Взаимосвязь просматривалась легко: люди, имеющие навык ухода за садом, смогут разобраться и в проблемах рощи, и дубравы, и даже тайги. Всё начинается с малого. Первые штрихи по полотну ландшафта закономерно переходят в разряд прочного навыка. Вот такая арифметика...
Планету, придерживающуюся принципа бережного отношения к природе, можно оставлять под присмотр местных жителей. И наоборот: там, где природа пала, необходим дополнительный присмотр. Стреб и Оро должны были отчитаться о своём полёте и сделать вывод: предоставляют ли они мудрецам Земли самостоятельность или ставят планету на межзвёздный контроль.
Спрашивается, а почему, собственно, далёкие галактики заинтересованы в процветании чужих экзосистем? Ответ лежит на поверхности: потому, что Вселенная - единый организм, всё в нём взаимосвязано, и неполадки в одном созвездии неминуемо внесут сумятицу в соседние области космоса.
Никто же не будет спорить, что излучения, исходящие от одной звезды, влияют на энергетические процессы других космических тел. А если взаимовлияние звёзд неизбежно, значит, любая галактика предпочтёт быть расположенной среди безопасных объектов. И каждая звёздная система, населённая разумными существами, будет стремиться устроиться с удобствами, чтобы обмениваться с себе подобными полезными магнитными волнами, дабы гибель соседа по инерции не задела бы её саму.
Млечный Путь для Ориона и был тем самым соседом, от которого орионцы не ждали ничего дурного и частенько навещали землян с желанием подсобить в трудную минуту. По всей видимости, сия минута настала.
Почему же люди-орионцы предпочли вместо себя отправить в Солнечную систему птиц? Такой выбор был обусловлен преклонением жителей ориона перед реликтовыми лесами. Ну, и кому ж ещё, как не птицам, доверить проверку самочувствия деревьев? Ведь птицы лучше, чем кто-либо знакомы с потребностями растений и умеют безошибочно определять степень здоровья листвы, ветвей, стволов, а также качество воздуха и почвы.
