Создатель! Перочинный нож с инкрустированной драконьей костью рукоятью. Которым можно что разве что впечатлить какого-нибудь падкого на дорогие безделушки посетителя или, собственно, очинить перо! Ну, еще, пожалуй, сгодится, чтобы от души воткнуть кому-нибудь в зад. Или в глаз. На большее эта зубочистка попросту неспособна. Но Белоснежный пытался открыть им замок! Настойчиво пытался, причем, с очень сосредоточенным лицом и явно со знанием дела. А вот это уже интересно. Только его пальцам сейчас лучше подошла бы отмычка, а не этот глупый ножик. И Кармела даже не удивилась, когда лезвие жалобно хрустнуло в недрах замка, и в руках незадачливого взломщика остался ни на что не годный огрызок.
Кармела фыркнула, а потом и вовсе расхохоталась, услышав от Белоснежного заправское ругательство, которое одобрил бы, пожалуй, даже старый Лонц, а он был тем еще знатоком и любителем!
— Ай-яй-яй, сэн красавчик! А кажетесь таким приличным господином.
— И не говорите! — в сердцах отозвался он. — Слишком приличным, правда? Иначе запасся бы чем-нибудь понадежнее игрушечной зубочистки. А теперь в этот замок и нормальную отмычку не вставишь. Давно я не чувствовал себя таким дураком.
Он выглядел на самом деле расстроенным, и отчего-то вдруг захотелось его подбодрить.
— То, что вы знаете, как вставлять в замок отмычки, уже добавляет вам веса, — усмехнулась Кармела. — А то я, признаться, терялась в догадках, зачем вы вообще явились сюда в таком виде и с таким потрясающим вооружением. Чтобы что?
— Ну не мог же я бросить вас на произвол этого отребья! — изумился он. Так искренне, что Кармела снова фыркнула. Нет, к такому жизнь ее точно не готовила. Сначала дурные похитители. Потом внезапный спаситель с перочинным ножом и в шляпе.
— Ладно, умолчим о том, что вы решили с гарантией убиться об отребье сами, — покладисто согласилась Кармела. Какой смысл что-то доказывать человеку, который ринулся за бандитами прямо как был. — Идите сюда. Раз уж вы вознамерились меня спасать, спасайте, пока есть шанс, а то я отлично справлюсь сама и вашему самолюбию будет неловко. У меня в сапоге нож. Достаньте и освободите мне руки. С остальным я сама разделаюсь быстрее.
Обнаружить под пышной юбкой крепкие дорожные сапоги само по себе было… неожиданным. Руис перевидал на своем веку достаточно девушек, чтобы с уверенностью утверждать: под такой юбкой должны быть, в зависимости от ситуации, или изящные прогулочные туфельки, скроенные из той же ткани, что и платье, или обувь покрепче, кожаная, но тоже изящная, дающая возможность в удобный момент показать тонкие лодыжки.
А еще у любой юной девушки должна вызывать как минимум острое смущение мысль о том, что совершенно посторонний, незнакомый мужчина запустит руки ей под юбку, пусть даже всего лишь в поисках прикрепленного чуть повыше манящей лодыжки ножа.
Что ж, похищенная пиратами сэнья явно не подпадала под определение “обычная”. Вместо понятного для девушки смущения — острый язычок и удивительная самоуверенность; а, судя по сапогам вместо туфелек, ножу в сапоге и штанах под юбкой, у ее самоуверенности были какие-никакие основания. Насколько веские, Руис не взялся бы судить сходу, но эта девушка точно не была беспомощной особой.
Но ее лодыжка под жесткой тканью штанов и кожей сапог была такой же изящной и манящей, как у любой девушки. Руис даже сам смутился, когда, шаря ладонью по стройной ножке в поисках обещанного ножа, вдруг наткнулся на насмешливый взгляд темных глаз. Хорошо, что в полумраке пещеры его смущение наверняка осталось незамеченным; он и так уже проявил себя не с лучшей стороны, обнаружив полное отсутствие подходящего оружия.
Пальцы наткнулись, наконец, на рукоять, и он осторожно потянул клинок наружу. Морской кортик! Не то оружие, которое ожидаешь встретить у девушки. Невзрачный на вид и на диво острый, буквально полная противоположность его “зубочистке”!
— Поворачивайтесь, — негромко сказал он, пряча за деловитым тоном смущение и недовольство собой. — Где там ваши веревки?
— Уже кажется, что везде, — мрачно сказала она. Неловко дернулась, подставляя к просвету между прутьями стянутые запястья.
Чтобы избавить руки незнакомки от веревок, хватило двух движений — и Руису вновь стало невыносимо стыдно за свой ножик, которым, если бы он не сломался в примитивном замке, пришлось бы пилить эти же веревки не меньше пяти минут. Ничему-то его жизнь не учит! Встретился безоружным с мантикорой — начал таскать с собой оружие против мантикоры, а нет бы подумать, какова вероятность снова встретиться с редчайшим хищником, и какова — с банальными бандитами?!
Сквозь мрачные мысли пробился болезненный стон незнакомки. Только облегчения в нем, кажется, было едва ли не больше, чем боли. Она потрясла руками, потом взялась торопливо разминать наверняка невыносимо затекшие пальцы.
— Мерзавцы! Чтоб вас черный ящер придушил и оприходовал! Чтоб вас бешеные каракатицы на куски разодрали и сожрали! — разобрал Руис в ее бормотании и мысленно от души согласился. Пожалуй, даже самая приличная девушка в такой ситуации имела полное право еще и не так выразиться.
— Ноги? — спросил он.
— Давай, — согласилась она, проворно поворачиваясь. — Нужно время. После их проклятых веревок никакой нож сразу не удержишь.
Веревки с ног поддались доброй стали так же легко, а Руис не выдержал:
— Странные похитители — схватили девушку, связали, как опасного мужчину, но обыскать и не подумали. Что им надо было, вам удалось понять?
— Странные? — воскликнула она, попыталась встать, охнула и снова опустилась на колени. — Да они ушибленные на всю башку! Оба! — Потом на удивление проворно, прямо как была, на коленках, добралась до какой-то чаши и припала к ней. Глотала жадно, запрокинув голову, пока не опустошила. Вздохнула. — Выкуп они хотели. А что упаковали как бьеротский окорок — это я сама виновата, очень уж хотелось отбиться. Но голыми руками… — она качнула головой и снова попыталась подняться. На этот раз вышло лучше. Она выпрямилась, морщась и крепко придерживаясь за прутья. И вдруг ослепительно улыбнулась, глядя прямо на Руиса. — Кармела Тебас. Будем знакомы, сэн красавчик. Тебя-то как звать? Не Белоснежным же.
— Руис Дальено, — он машинально снял шляпу и поклонился, даже не подумав, насколько неуместен обычный для столичных салонов жест в темной пиратской пещере. — Счастлив знакомству, сэнья Тебас. Вы, кстати, кем приходитесь Васко Тебасу? Дочерью? Та самая Кармела Тебас? Любимая племянница королевского адмирала и корабельный маг его флагманского фрегата? — он рассмеялся, только представив, что станется с незадачливыми похитителями даже без непосредственного участия похищенной, всего лишь когда им хватит ума похвастать, кого украли. Да их собратья по ремеслу сами упакуют так же, как те Кармелу упаковали, и преподнесут ей с извинениями и отступными! — Да, теперь я верю, что вы справились бы и без моей такой скромной помощи. И готов поспорить, что тот самый замок, сражение с которым я так позорно проиграл, вам окажется на один зуб.
Последняя фраза получилась неожиданно горькой. Что обиднее — оказаться бесполезным, когда прекрасная девушка нуждается в спасении, или когда девушка такова, что сама спасет и себя, и любого спасителя в придачу? Впрочем, нельзя быть эгоистом. Какая разница, чьей заслугой станет спасение, главное, чтобы для девушки все закончилось благополучно.
— Корабельный маг? Серьезно? Неужели и такое болтают? Да папенька съест свой любимый сюртук, если услышит, и уж тем более, если это станет явью. — Она тоже рассмеялась, задорно блестя глазами и откровенно его рассматривая. — А вы, значит, тот самый любимчик судьбы и тетушки Агидара, по которому сохнут все девчонки юга, с теми самыми “не-пе-ре-да-ва-емыми” — протянула она, явно кого-то передразнивая, — перспективами и доходами, по которым сохнут уже папеньки сохнущих девиц? Какое, однако, забавное знакомство. И в каком пикантном месте!
— Место и в самом деле лучше сменить, — развел руками Руис, — а знакомство… я был бы счастлив продолжить его.
Вырвавшаяся словно помимо разума фраза удивила его самого: до сих пор любое упоминание о перспективах и девичьих папеньках действовало на него, как патруль стражи на воришку, то есть немедленно включало желание стать незаметным и оказаться подальше. Но Кармела оказалась необычной девушкой; даже более необычной, чем он представлял по слухам. Впрочем, для начала стоило выбраться. Пусть Кармела не слишком нуждалась в помощи неприспособленного к дракам финансиста, да и вообще держалась хозяйкой положения, все-таки рядом были пираты, а назначать свидания лучше в безопасном месте.
— Не старайтесь быть со мной любезным, — сказала Кармела и повернулась спиной. — И устрице понятно, что вы прекрасно обучены манерам и всей остальной великосветской шелухе, только я… Чихала на все это с верхушки грот-мачты, уж простите. А вам идет ругаться и быть похожим на обычного человека. Развяжите корсет. Пора избавиться от этого пышного ужаса.
— Таких предложений раздеть даму мне еще не приходилось слышать, — вполне искренне сказал Руис, взявшись за шнурки тугого корсета. — Кармела, вы бесподобны! От любой другой сэньи это звучало бы или сомнительно-пикантно, или откровенно неприлично, и только от вас ждешь опасного подвоха. Учитывая штаны под юбками
и ножи в сапогах.
— И не зря. Если бы эти двое додумались меня обыскать, они обнаружили бы много интересного.
— К счастью, они или не знали точно, с кем имеют дело… что вряд ли, раз уж надеялись на выкуп; или недавно в наших краях и не успели проникнуться слухами.
— Второе похоже на правду. Они еще и от собратьев по банде меня прячут. Ждут какого-то Лысого, надеются отличиться. Что за Лысый такой, вы случайно не знаете? Хотя откуда бы вам. Пираты и бандиты вряд ли входят в круг ваших нынешних знакомств.
— Нет, не слышал, — Руис покачал головой, хотя Кармела и не могла его сейчас видеть. Но кое-какие старые знакомства наверняка можно было припомнить и даже при нужде восстановить, никакого Лысого среди них не было. — Готово. Помочь или дальше сами?
Почему-то после ее “не старайтесь быть любезным” и “чихала я на манеры” хотелось и даже казалось правильным — нет, не отбросить манеры вовсе, как она предлагала, но немного расслабиться и позволить себе поддразнивать ее. Дурацкое желание, учитывая ситуацию и явно непростой характер, но… если немного, то почему бы и нет?
— Справлюсь. Дайте-ка нож.
А дальше Руис оторопело наблюдал, как модное шелковое платье, отделанное тончайшим кружевом, с треском превращается в лохмотья и клочки. А прямо-таки сладострастное выражение на лице Кармелы буквально кричало, что это жутковатое действо приносит ей искреннее наслаждение.
Когда последний лоскут шелка упал к ее ногам, Кармела оказалась в тонкой нижней рубашке, плотных штанах и удобных сапогах, теперь, кажется, готовая к любой стычке с любыми пиратами. По крайней мере, оказавшиеся на виду набедренная кобура для небольшого пистолета, наплечные ножны с метательными ножами и вернувшийся за голенище кортик точно не обещали никаким пиратам ничего хорошего.
— А теперь решим проблему замка, — сказала Кармела, доставая пистолет.
— Постойте! Это ведь у вас карманный Имельс? Три не слишком мощных выстрела.
— Не слишком? Только не для тех, в кого стреляют. — Она отлично помнила всех “счастливчиков”, умудрившихся познакомиться с ее Имельсом лично. Они бы точно не пожаловались на его мощность. Но замок… Здесь Дальено прав. Одного заряда на него наверняка не хватит. Придется потратить как минимум два, а то и все три. — Другого все равно нет.
— Вот, возьмите. — Он поспешно достал из кармана пистолет, протянул сквозь прутья. — Пуля всего одна, зато артефактная. Уложит мантикору, не то что какой-нибудь хилый замок.
Кармела взяла и изумленно вскинула брови. Это был Хенди. Отличный, новехонький Хенди, с какой-то заковыристой инкрустацией на рукояти, да еще и, кажется, самой последней модели.
— Какой красавчик. Да еще и модник! Ну прямо вылитый хозяин, — она улыбнулась, не в силах оторвать взгляда от тонкого удлиненного ствола, идеально гладкого даже на вид, а уж на ощупь… — Надо же. Вы не перестаете удивлять, сэн Дальено. Значит, все-таки запаслись не только “игрушечными зубочистками”? Но теперь меня прямо-таки разбирает выяснить, чем вам так насолили мантикоры.
— Одна конкретная мантикора, — с каким-то особенно мрачным видом поправил он. — Тем, что убить ее посчастливилось не мне. Как видите, я учел урок… — Он усмехнулся, опять-таки очень невесело. — Как говаривал мой наставник, люди всегда готовятся к той дороге, которая уже пройдена, вместо того, чтобы внимательно посмотреть вперед.
— Ваш наставник мудрый человек, — согласилась Кармела, раздумывая, как любимчик столичных тетушек и самый завидный жених юга умудрился оказаться рядом с мантикорой, если те обитали в таких далеких дебрях, в какие даже бывалые путешественники и охотники не всегда решались забраться. Раз уж Руис так жаждал убить незадачливую зверюгу в будущем, значит, она как-то умудрилась прищемить ему самое дорогое. И хорошо, если это была только гордость. — Мой дядюшка тоже любит говорить, что к неприятностям стоит готовиться загодя, потому что они непременно вылезут когда не ждешь и откуда не догадаешься. А ты их встретишь либо с голым задом, либо с пустыми руками. А то и со всеми прелестями сразу. Прямо как я сегодня.
Кармела вскинула пистолет.
— Отойдите, сэн Дальено. Не хотелось бы, чтобы очередная неприятность прилетела вам куском железяки прямо в лоб. Или в глаз. Раз уж у нас такие мудрые наставники, а сегодня такой дурацкий день, постараемся соответствовать.
Руис пробормотал что-то вроде “с моим везением — очень даже просто” и отошел, но не в сторону, а назад, за угол клетки и за спину Кармелы. С одной стороны — самое разумное место, себе за спину она точно не выстрелит, и рикошетом именно туда никак не прилетит. С другой же… Почему-то в голову тут же пришла ехидная мысль, что красавчик выбрал для себя изумительную точку обзора.
Поначалу дядюшкины обормоты тоже обожали эту самую точку и так и норовили оказаться позади Кармелы, пока дядюшка не понял, что происходит. Оправдания вроде “да мы ж чего, мы ж ничего, только полюбоваться прекрасным” никого не спасли. И самые активные созерцатели сразу отправились чистить гальюны. А после того, как дядюшка пригрозил всех, страдающих особой тягой к прекрасному, впредь отправлять прямиком на берег, а то и на рею, желающие пристроиться за ней испарились, как по волшебству. “Если женская задница способна затмить моряку мозг и горизонт, значит, к службе он непригоден, а то и вовсе опасен, и для себя, и для других. Понимать надо”, — объяснял недовольным такие жестокие меры боцман Ланц. “Да ладно б еще голая задница. Тут-то, мож, сэн адмирал был помягче. А то в штанах! Совсем страх и разум потеряли, молокососы!”
Вряд ли для Руиса Дальено девушка в штанах была вроде какой-нибудь удивительной заморской зверюги, все-таки сейчас многие сэньи предпочитали верховые прогулки в мужских костюмах, особенно те, что любили производить впечатление на мужчин. Но все равно было забавно предполагать всякое.
Кармела фыркнула, а потом и вовсе расхохоталась, услышав от Белоснежного заправское ругательство, которое одобрил бы, пожалуй, даже старый Лонц, а он был тем еще знатоком и любителем!
— Ай-яй-яй, сэн красавчик! А кажетесь таким приличным господином.
— И не говорите! — в сердцах отозвался он. — Слишком приличным, правда? Иначе запасся бы чем-нибудь понадежнее игрушечной зубочистки. А теперь в этот замок и нормальную отмычку не вставишь. Давно я не чувствовал себя таким дураком.
Он выглядел на самом деле расстроенным, и отчего-то вдруг захотелось его подбодрить.
— То, что вы знаете, как вставлять в замок отмычки, уже добавляет вам веса, — усмехнулась Кармела. — А то я, признаться, терялась в догадках, зачем вы вообще явились сюда в таком виде и с таким потрясающим вооружением. Чтобы что?
— Ну не мог же я бросить вас на произвол этого отребья! — изумился он. Так искренне, что Кармела снова фыркнула. Нет, к такому жизнь ее точно не готовила. Сначала дурные похитители. Потом внезапный спаситель с перочинным ножом и в шляпе.
— Ладно, умолчим о том, что вы решили с гарантией убиться об отребье сами, — покладисто согласилась Кармела. Какой смысл что-то доказывать человеку, который ринулся за бандитами прямо как был. — Идите сюда. Раз уж вы вознамерились меня спасать, спасайте, пока есть шанс, а то я отлично справлюсь сама и вашему самолюбию будет неловко. У меня в сапоге нож. Достаньте и освободите мне руки. С остальным я сама разделаюсь быстрее.
Прода от 27.08.2024, 08:31
ГЛАВА 7
Обнаружить под пышной юбкой крепкие дорожные сапоги само по себе было… неожиданным. Руис перевидал на своем веку достаточно девушек, чтобы с уверенностью утверждать: под такой юбкой должны быть, в зависимости от ситуации, или изящные прогулочные туфельки, скроенные из той же ткани, что и платье, или обувь покрепче, кожаная, но тоже изящная, дающая возможность в удобный момент показать тонкие лодыжки.
А еще у любой юной девушки должна вызывать как минимум острое смущение мысль о том, что совершенно посторонний, незнакомый мужчина запустит руки ей под юбку, пусть даже всего лишь в поисках прикрепленного чуть повыше манящей лодыжки ножа.
Что ж, похищенная пиратами сэнья явно не подпадала под определение “обычная”. Вместо понятного для девушки смущения — острый язычок и удивительная самоуверенность; а, судя по сапогам вместо туфелек, ножу в сапоге и штанах под юбкой, у ее самоуверенности были какие-никакие основания. Насколько веские, Руис не взялся бы судить сходу, но эта девушка точно не была беспомощной особой.
Но ее лодыжка под жесткой тканью штанов и кожей сапог была такой же изящной и манящей, как у любой девушки. Руис даже сам смутился, когда, шаря ладонью по стройной ножке в поисках обещанного ножа, вдруг наткнулся на насмешливый взгляд темных глаз. Хорошо, что в полумраке пещеры его смущение наверняка осталось незамеченным; он и так уже проявил себя не с лучшей стороны, обнаружив полное отсутствие подходящего оружия.
Пальцы наткнулись, наконец, на рукоять, и он осторожно потянул клинок наружу. Морской кортик! Не то оружие, которое ожидаешь встретить у девушки. Невзрачный на вид и на диво острый, буквально полная противоположность его “зубочистке”!
— Поворачивайтесь, — негромко сказал он, пряча за деловитым тоном смущение и недовольство собой. — Где там ваши веревки?
— Уже кажется, что везде, — мрачно сказала она. Неловко дернулась, подставляя к просвету между прутьями стянутые запястья.
Чтобы избавить руки незнакомки от веревок, хватило двух движений — и Руису вновь стало невыносимо стыдно за свой ножик, которым, если бы он не сломался в примитивном замке, пришлось бы пилить эти же веревки не меньше пяти минут. Ничему-то его жизнь не учит! Встретился безоружным с мантикорой — начал таскать с собой оружие против мантикоры, а нет бы подумать, какова вероятность снова встретиться с редчайшим хищником, и какова — с банальными бандитами?!
Сквозь мрачные мысли пробился болезненный стон незнакомки. Только облегчения в нем, кажется, было едва ли не больше, чем боли. Она потрясла руками, потом взялась торопливо разминать наверняка невыносимо затекшие пальцы.
— Мерзавцы! Чтоб вас черный ящер придушил и оприходовал! Чтоб вас бешеные каракатицы на куски разодрали и сожрали! — разобрал Руис в ее бормотании и мысленно от души согласился. Пожалуй, даже самая приличная девушка в такой ситуации имела полное право еще и не так выразиться.
— Ноги? — спросил он.
— Давай, — согласилась она, проворно поворачиваясь. — Нужно время. После их проклятых веревок никакой нож сразу не удержишь.
Веревки с ног поддались доброй стали так же легко, а Руис не выдержал:
— Странные похитители — схватили девушку, связали, как опасного мужчину, но обыскать и не подумали. Что им надо было, вам удалось понять?
— Странные? — воскликнула она, попыталась встать, охнула и снова опустилась на колени. — Да они ушибленные на всю башку! Оба! — Потом на удивление проворно, прямо как была, на коленках, добралась до какой-то чаши и припала к ней. Глотала жадно, запрокинув голову, пока не опустошила. Вздохнула. — Выкуп они хотели. А что упаковали как бьеротский окорок — это я сама виновата, очень уж хотелось отбиться. Но голыми руками… — она качнула головой и снова попыталась подняться. На этот раз вышло лучше. Она выпрямилась, морщась и крепко придерживаясь за прутья. И вдруг ослепительно улыбнулась, глядя прямо на Руиса. — Кармела Тебас. Будем знакомы, сэн красавчик. Тебя-то как звать? Не Белоснежным же.
— Руис Дальено, — он машинально снял шляпу и поклонился, даже не подумав, насколько неуместен обычный для столичных салонов жест в темной пиратской пещере. — Счастлив знакомству, сэнья Тебас. Вы, кстати, кем приходитесь Васко Тебасу? Дочерью? Та самая Кармела Тебас? Любимая племянница королевского адмирала и корабельный маг его флагманского фрегата? — он рассмеялся, только представив, что станется с незадачливыми похитителями даже без непосредственного участия похищенной, всего лишь когда им хватит ума похвастать, кого украли. Да их собратья по ремеслу сами упакуют так же, как те Кармелу упаковали, и преподнесут ей с извинениями и отступными! — Да, теперь я верю, что вы справились бы и без моей такой скромной помощи. И готов поспорить, что тот самый замок, сражение с которым я так позорно проиграл, вам окажется на один зуб.
Прода от 30.08.2024, 12:23
Последняя фраза получилась неожиданно горькой. Что обиднее — оказаться бесполезным, когда прекрасная девушка нуждается в спасении, или когда девушка такова, что сама спасет и себя, и любого спасителя в придачу? Впрочем, нельзя быть эгоистом. Какая разница, чьей заслугой станет спасение, главное, чтобы для девушки все закончилось благополучно.
— Корабельный маг? Серьезно? Неужели и такое болтают? Да папенька съест свой любимый сюртук, если услышит, и уж тем более, если это станет явью. — Она тоже рассмеялась, задорно блестя глазами и откровенно его рассматривая. — А вы, значит, тот самый любимчик судьбы и тетушки Агидара, по которому сохнут все девчонки юга, с теми самыми “не-пе-ре-да-ва-емыми” — протянула она, явно кого-то передразнивая, — перспективами и доходами, по которым сохнут уже папеньки сохнущих девиц? Какое, однако, забавное знакомство. И в каком пикантном месте!
— Место и в самом деле лучше сменить, — развел руками Руис, — а знакомство… я был бы счастлив продолжить его.
Вырвавшаяся словно помимо разума фраза удивила его самого: до сих пор любое упоминание о перспективах и девичьих папеньках действовало на него, как патруль стражи на воришку, то есть немедленно включало желание стать незаметным и оказаться подальше. Но Кармела оказалась необычной девушкой; даже более необычной, чем он представлял по слухам. Впрочем, для начала стоило выбраться. Пусть Кармела не слишком нуждалась в помощи неприспособленного к дракам финансиста, да и вообще держалась хозяйкой положения, все-таки рядом были пираты, а назначать свидания лучше в безопасном месте.
— Не старайтесь быть со мной любезным, — сказала Кармела и повернулась спиной. — И устрице понятно, что вы прекрасно обучены манерам и всей остальной великосветской шелухе, только я… Чихала на все это с верхушки грот-мачты, уж простите. А вам идет ругаться и быть похожим на обычного человека. Развяжите корсет. Пора избавиться от этого пышного ужаса.
— Таких предложений раздеть даму мне еще не приходилось слышать, — вполне искренне сказал Руис, взявшись за шнурки тугого корсета. — Кармела, вы бесподобны! От любой другой сэньи это звучало бы или сомнительно-пикантно, или откровенно неприлично, и только от вас ждешь опасного подвоха. Учитывая штаны под юбками
и ножи в сапогах.
— И не зря. Если бы эти двое додумались меня обыскать, они обнаружили бы много интересного.
— К счастью, они или не знали точно, с кем имеют дело… что вряд ли, раз уж надеялись на выкуп; или недавно в наших краях и не успели проникнуться слухами.
— Второе похоже на правду. Они еще и от собратьев по банде меня прячут. Ждут какого-то Лысого, надеются отличиться. Что за Лысый такой, вы случайно не знаете? Хотя откуда бы вам. Пираты и бандиты вряд ли входят в круг ваших нынешних знакомств.
— Нет, не слышал, — Руис покачал головой, хотя Кармела и не могла его сейчас видеть. Но кое-какие старые знакомства наверняка можно было припомнить и даже при нужде восстановить, никакого Лысого среди них не было. — Готово. Помочь или дальше сами?
Почему-то после ее “не старайтесь быть любезным” и “чихала я на манеры” хотелось и даже казалось правильным — нет, не отбросить манеры вовсе, как она предлагала, но немного расслабиться и позволить себе поддразнивать ее. Дурацкое желание, учитывая ситуацию и явно непростой характер, но… если немного, то почему бы и нет?
— Справлюсь. Дайте-ка нож.
А дальше Руис оторопело наблюдал, как модное шелковое платье, отделанное тончайшим кружевом, с треском превращается в лохмотья и клочки. А прямо-таки сладострастное выражение на лице Кармелы буквально кричало, что это жутковатое действо приносит ей искреннее наслаждение.
Когда последний лоскут шелка упал к ее ногам, Кармела оказалась в тонкой нижней рубашке, плотных штанах и удобных сапогах, теперь, кажется, готовая к любой стычке с любыми пиратами. По крайней мере, оказавшиеся на виду набедренная кобура для небольшого пистолета, наплечные ножны с метательными ножами и вернувшийся за голенище кортик точно не обещали никаким пиратам ничего хорошего.
ГЛАВА 8
— А теперь решим проблему замка, — сказала Кармела, доставая пистолет.
— Постойте! Это ведь у вас карманный Имельс? Три не слишком мощных выстрела.
— Не слишком? Только не для тех, в кого стреляют. — Она отлично помнила всех “счастливчиков”, умудрившихся познакомиться с ее Имельсом лично. Они бы точно не пожаловались на его мощность. Но замок… Здесь Дальено прав. Одного заряда на него наверняка не хватит. Придется потратить как минимум два, а то и все три. — Другого все равно нет.
— Вот, возьмите. — Он поспешно достал из кармана пистолет, протянул сквозь прутья. — Пуля всего одна, зато артефактная. Уложит мантикору, не то что какой-нибудь хилый замок.
Кармела взяла и изумленно вскинула брови. Это был Хенди. Отличный, новехонький Хенди, с какой-то заковыристой инкрустацией на рукояти, да еще и, кажется, самой последней модели.
— Какой красавчик. Да еще и модник! Ну прямо вылитый хозяин, — она улыбнулась, не в силах оторвать взгляда от тонкого удлиненного ствола, идеально гладкого даже на вид, а уж на ощупь… — Надо же. Вы не перестаете удивлять, сэн Дальено. Значит, все-таки запаслись не только “игрушечными зубочистками”? Но теперь меня прямо-таки разбирает выяснить, чем вам так насолили мантикоры.
— Одна конкретная мантикора, — с каким-то особенно мрачным видом поправил он. — Тем, что убить ее посчастливилось не мне. Как видите, я учел урок… — Он усмехнулся, опять-таки очень невесело. — Как говаривал мой наставник, люди всегда готовятся к той дороге, которая уже пройдена, вместо того, чтобы внимательно посмотреть вперед.
— Ваш наставник мудрый человек, — согласилась Кармела, раздумывая, как любимчик столичных тетушек и самый завидный жених юга умудрился оказаться рядом с мантикорой, если те обитали в таких далеких дебрях, в какие даже бывалые путешественники и охотники не всегда решались забраться. Раз уж Руис так жаждал убить незадачливую зверюгу в будущем, значит, она как-то умудрилась прищемить ему самое дорогое. И хорошо, если это была только гордость. — Мой дядюшка тоже любит говорить, что к неприятностям стоит готовиться загодя, потому что они непременно вылезут когда не ждешь и откуда не догадаешься. А ты их встретишь либо с голым задом, либо с пустыми руками. А то и со всеми прелестями сразу. Прямо как я сегодня.
Кармела вскинула пистолет.
— Отойдите, сэн Дальено. Не хотелось бы, чтобы очередная неприятность прилетела вам куском железяки прямо в лоб. Или в глаз. Раз уж у нас такие мудрые наставники, а сегодня такой дурацкий день, постараемся соответствовать.
Руис пробормотал что-то вроде “с моим везением — очень даже просто” и отошел, но не в сторону, а назад, за угол клетки и за спину Кармелы. С одной стороны — самое разумное место, себе за спину она точно не выстрелит, и рикошетом именно туда никак не прилетит. С другой же… Почему-то в голову тут же пришла ехидная мысль, что красавчик выбрал для себя изумительную точку обзора.
Поначалу дядюшкины обормоты тоже обожали эту самую точку и так и норовили оказаться позади Кармелы, пока дядюшка не понял, что происходит. Оправдания вроде “да мы ж чего, мы ж ничего, только полюбоваться прекрасным” никого не спасли. И самые активные созерцатели сразу отправились чистить гальюны. А после того, как дядюшка пригрозил всех, страдающих особой тягой к прекрасному, впредь отправлять прямиком на берег, а то и на рею, желающие пристроиться за ней испарились, как по волшебству. “Если женская задница способна затмить моряку мозг и горизонт, значит, к службе он непригоден, а то и вовсе опасен, и для себя, и для других. Понимать надо”, — объяснял недовольным такие жестокие меры боцман Ланц. “Да ладно б еще голая задница. Тут-то, мож, сэн адмирал был помягче. А то в штанах! Совсем страх и разум потеряли, молокососы!”
Вряд ли для Руиса Дальено девушка в штанах была вроде какой-нибудь удивительной заморской зверюги, все-таки сейчас многие сэньи предпочитали верховые прогулки в мужских костюмах, особенно те, что любили производить впечатление на мужчин. Но все равно было забавно предполагать всякое.
