Даже «новая Тэм» не годилось, потому что Дан слишком хорошо знал вкусы своей невесты и слишком хорошо видел, что сейчас перед ним — не она. Никогда, ни ради чего Тэмми не выбрала бы этот скромный жемчужно-серый оттенок. Да она назвала бы его цветом дохлой мыши! И швырнула в лицо тому, кто предложил бы ей такое надеть. Тэмми выбрала бы ярко-красное или ярко-зеленое, она считала, что эти цвета хороши к ее волосам, и обязательно, непременно была бы контрастная отделка, белая — в лучшем случае, но вероятней — золотая.
А ведь этот, скромный, идет ей больше ярких. Яркие оттягивали внимание, на их фоне Тэм терялась. Всегда первым делом в глаза бросались платья. Теперь же, кажется, впервые за все время, Дан увидел лицо. То есть не просто увидел, а — увидел сразу, мгновенно, и залип на нем, потому что ничто не отвлекало. Он помнил пухлые губы и яркий румянец, но никогда раньше не обращал внимания, что у Тэм брови не полукругом, а вразлет, и уголки глаз слегка подняты, и оттого взгляд кажется задорным и лукавым. И глаза не просто серые, а очень светлые, серебристые, но с едва заметным темным ободком по краю радужки. И она подобрала платье в тон глазам!
— Что? — спросила не-Тэмми, отворачиваясь от него к огромному, в рост, зеркалу. — Ты так красноречиво потерял дар речи от ужаса или от восторга? Надеюсь, что от последнего, потому что жених, которого ужасает собственная невеста — это совсем не то, что нам сейчас нужно.
Дан подошел ближе. Теперь он обратил внимание на отделку: строго в тон платья узкая вязь вышивки по лифу и краю рукавов. Ничего больше. Привычно повел рукой, нащупывая потоки силы, ничего не ощутил и спросил удивленно:
— Не артефактная? Просто вышивка?
— Где же я тебе здесь артефактную возьму? Ее на заказ только делать.
— На заказ — это если полная защита или какие-то особенные пожелания. — Он стремительно подошел к двери, распахнул:
— Мастер Тэйрис!
Тот возник рядом мгновенно: ожидал неподалеку.
— Моя невеста слишком скромна. Замените платье. Такое же, но с артефактной вышивкой. От приворота и ментального воздействия. Я не желаю, чтобы такую девушку увели у меня из-под носа только потому, что я пожалел денег на ее защиту. Да, и еще. Мы оставим у вас старые вещи. Заберем позже. Это возможно?
— Конечно. Все дождется вас в целости.
Когда за мастером Тэйрисом закрылась дверь, она спросила:
— Это что сейчас было? Что-то я не заметила ни на платье, ни на рубашке твоей Тамирии никаких защитных заклинаний.
— В Сеталье такое не было нужно. А здесь… — он вдруг смутился, хотя никогда прежде не смущался перед девицами. — Я увидел тебя в этом платье и просто подумал, чего ему не хватает. Что будет уместно там, куда мы идем.
— Опасаешься, что меня по дороге у тебя из-под носа похитит возница? Или сама старая кошелка позарится? — она фыркнула, еще раз придирчиво оглядела себя в зеркале и добавила, перехватив его взгляд в отражении:
— Твоя невеста теперь без пяти минут магистр Королевской Академии. Не бойся, я сумею за себя постоять.
— Верю, — серьезно сказал Дан. Достаточно было вспомнить, как она голову отмывала, да и настойку Таргуша определила мгновенно. — Но, прошу тебя, платье все же возьми другое. Так будет лучше.
— Какая девушка не впечатлится таким широким жестом и такой неожиданно вежливой просьбой? С чего бы мне отказываться.
Тут примчался мастер Тэйрис с платьем, и Дан спросил:
— Здесь переоденешься? Мне выйти?
— Выйди и заодно найди нам экипаж. Я догоню.
Дан открыл дверь, посмотрел на стремительно удаляющуюся спину мастера Тэйриса — тот, видимо, спешил к другим клиентам. И шагнул обратно в комнату.
— Послушай, Тэмми… как тебя звать на самом деле? Ты говорила, но, прости, в тот момент я не был настроен запоминать.
— Создатель! За что мне это? — простонала она и резко обернулась. Обожгла раздраженным взглядом. — Аурелия Мильефорц. Аурелия. Запомнил?
— Аурелия, — повторил Дан, ощущая, как непривычно протяженно прокатывается ее имя на языке. Аурелия.
— Понятно, что при старой кошелке ты будешь звать меня Тамирией. В крайнем случае Тэм. Это я как-нибудь переживу. А мне… наверное Даном? Или Аданом? Как у вас принято?
— Мне нравится Дан. Но это для неофициальной обстановки.
— Ладно. Но если еще хоть раз назовешь меня Тэмми… Или деткой! Прокляну. Понял?
Вот уж кого-кого, а лошадей Аурелия любила всегда, поэтому вид сытой и довольной лошадиной морды настроение приподнял лучше, чем попытка хоть немного привести себя в порядок. В ее родном времени все давно пересели на автомобили, а лошади остались как показатель статуса и обеспеченности. У отца была отличная конюшня, на зависть всем ценителям. И иногда становилось даже жаль, что пора карет и дилижансов давно канула в прошлое. Как говорится, бойтесь своих желаний. Впрочем, в экипаж она садилась почти с удовольствием. А новое платье, вполне приличное и вроде бы подходящее для простушки из деревни, только добавляло приятных впечатлений. Правда, о том, на кого это платье пришлось напялить, Аурелия старалась не думать.
Ей не то чтобы совсем не повезло с телом — Тэмми не была какой-нибудь кособокой уродиной, спасибо хоть за это, но к новому отражению в зеркале придется долго и мучительно привыкать. Из высокой стройной блондинки с идеальной фигурой она превратилась в сисястую коротышку, с хоть и тонкой, но широковатой, на вкус Аурелии, талией, да и бедра… ну ладно, здешняя мода излишки бедер слегка скрывала, но до идеала Тамирии было так же далеко, как ее жениху до столичного модника.
А то и дальше. Разбираться в моде хотя бы научить можно, в конце концов, даже медведи поддаются дрессировке. А с фигуристой Тэмми в лучшем случае получится согнать небольшой избыток веса. И это почти ничего не даст, все недостатки (которые та наверняка считала достоинствами!) останутся при ней.
— Далеко нам ехать? — спросила она, чтобы отвлечься от не слишком приятных мыслей. От обновок и лошадей, правда, стоило переключиться на тоже не слишком приятное, но гораздо более важное: на ее будущее в этом времени. Пока оставалась надежда, что только ближайшее будущее, именно так Аурелия и собиралась его воспринимать и обдумывать.
— Порядочно, — не слишком уверенно отозвался Дан. — Мы на левом берегу Гиараны, ближе к западному предместью, а надо на правый, почти к Восточным воротам. И, если я не путаю, придется еще сделать крюк, потому что мост там, — он махнул рукой влево, — а после ехать туда, — и указал в противоположную сторону. — Помолчал и объяснил: — Я помню дом, Кайо мне показывал, но мы туда ехали не с этой стороны.
— Я поняла. Исторический центр столицы, район Белой Набережной, с самыми дорогими особняками. Конечно, где еще жить семейству Агидара. Мост через Гиарану пока еще один? И, разумеется, никаких подземных туннелей. А лошади, какими бы удивительными созданиями ни были, медленнее автомобилей. Да и дорогам далеко до асфальтовых.
— Расскажешь? — с искренним интересом спросил Дан.
— Как-нибудь позже. Сейчас самое время кое-что обсудить. Я хочу заключить с тобой сделку. Контракт, — она поморщилась. Что-то подсказывало, что ни одно из этих слов для объяснений не годится. И что теперь? Разжевывать по буквам? «Создатель, дай мне сил и терпения!» — В общем, договор.
— Договор? — переспросил он. — Зачем?
— В мое время любое сотрудничество оформляется на бумаге и скрепляется магической печатью, иногда в присутствии свидетелей, но у нас другая ситуация, поэтому я пока согласна на устную договоренность.
Он нахмурился:
— Я понял, что ты имеешь в виду. Я не понимаю, зачем нам это надо. Договоренности нужны, когда без них все может развалиться. Когда один не доверяет другому. Ты мне не доверяешь?
Аурелия фыркнула, в очередной раз окинув взглядом это чудо природы. Нет, ну и как с таким вот лопухом-не-от-мира-сего разговаривать? И, кстати! Совсем забыла! Мастер Тэйрис вошел в положение непутевой молодежи очень легко, а значит, не только наследник Агидара страдал странными причудами, другие детки богатых семейств, похоже, развлекались ничуть не хуже и не приличнее, чем в ее собственном времени. Поэтому у нее, кроме платья, туфель и нижнего белья, появилась еще и очень симпатичная маленькая сумочка с самым важным. Растянув шнурки-завязки, Аурелия вынула оттуда расческу и протянула Дану.
— Причешись, наследник. На тебя смотреть страшно, не то что доверять.
Тот с кивком взял расческу. Повертел в руках, пробормотал что-то вроде «авось не сломаю» и принялся раздирать свои лохмы.
— Так вот, возвращаясь к нашему договору. Я тебя в первый раз сегодня вижу, и даже если бы сказала, что такой… эм… простодушный тип (не называть же прямо сейчас дураком или лопухом в лицо? Это совсем не деловой подход!) вызывает во мне немного доверия, то тебе-то с чего доверять кому-то вроде меня?
— Головой думать не пробовала? — съязвил он. — Мне — не нужно тебе доверять или не доверять. Мне, по большому счету, все равно. Я ничего не собираюсь от тебя требовать. Ты — можешь мне не доверять. Если дура. А если умная, подумаешь, зачем бы я стал тебе вредить, и поймешь, что не стал бы и незачем. Мы не зависим друг от друга настолько, чтобы опасаться.
— А кто говорил про «вредить»? — удивилась Аурелия. Что он вообще несет? — Мне просто нужны гарантии.
— Если не вредить, то гарантии чего?
— Того, что я не останусь посреди столицы одна и без монетки за душой. — Ну в самом деле, нельзя же быть настолько наивным! — А я со своей стороны гарантирую тебе помощь и поддержку в нелегком деле знакомства со старой кошелкой. А может, и не только знакомства. Ты ведь должен себя показать с лучшей стороны, как возможный наследник всей артефактной империи. Но пока не будем заглядывать так далеко. Если нас выставят с позором в первые десять минут знакомства, то в этом нет никакого смысла.
Дан оставил в покое свою запущенную шевелюру на первой же ее фразе. И смотрел с каждым словом мрачнее и тяжелее, так что Аурелии пришлось взять себя в руки, чтобы спокойно довести мысль до конца. А когда она замолчала, не спешил отвечать. Так и рассматривал ее, будто только что увидел.
— Что? — спросила она с вызовом.
— Ответь мне. Как ты себе представляешь, в каких случаях ты можешь оказаться… как ты сказала? «Посреди столицы одна и без монетки за душой»? Лично я вижу только два. Первый — меня убили. Тогда никакие договоренности и даже клятвы с моей стороны ничем тебе не помогут. Второй — я оказался жадной сволочью. Предположим. Ты меня не знаешь и можешь думать всякое. Но что тогда? Если я жадная сволочь, то мне выгодно показать себя, как ты сама сказала, с лучшей стороны как возможный наследник всей империи. Скажи мне, Аурелия, — сейчас ее имя от него прозвучало не так приятно, как в первый раз, в магазине, скорее в нем угадывалось не произнесенное, но возникшее в мыслях проклятое «детка», а то и «папашина дочурка», — каким образом на одного из претендентов на огромное богатство может повлиять то, что он выкинул на улицу без единого эрса вдали от дома свою невесту, девушку настолько же знатного рода, как и у него, и вполне способную дойти с жалобой даже до королевской канцелярии? Какая выгода, если держать в уме, что жадный мерзавец, видимо, все же думает о своей выгоде, перевесит такой урон репутации?
— О, если бы ты, мой наивный жених, немного лучше разбирался в хитросплетениях взаимоотношений древних и знатных родов и их наследников, ты бы не задавался такими вопросами, — она махнула рукой — уж рассказывать ему, как именно один знатный господин может уничтожить другого без малейшего ущерба для собственной репутации, сейчас точно не время и не место. — Но все-таки ты говоришь весьма интересные вещи. Тамирия… как там было? Я тоже не успела запомнить дословно все подробности нашего выдающегося знакомства. — А деревенская простушка, оказывается, вовсе и не простушка. Хоть и точно деревенская. С другой стороны, хотя в этом времени Сеталья то еще захолустье и действительно мало чем отличается от деревни, но все же какой-никакой, а центр провинции, там, кажется, даже порт уже в это время был. Тем лучше, значит, с платьем она не прогадала.
— Тамирия Олгрус, — ровно сказал он. — Дочь Рубена Олгруса, кавалера ордена Закатного Льва, и Пенелопы Олгрус, в девичестве Дейос. По обеим линиям родословная насчитывает не менее семи веков. Обе фамилии не раз отмечались верным служением короне. Поверь, Тамирия не та девушка, которую может себе позволить безнаказанно выкинуть на улицу человек вроде меня.
Неисправимо наивный дундук! Вот он кто. Да еще, похоже, с понятиями о чести и благородстве во всю голову. Аурелия откинулась на спинку сиденья и мечтательно прикрыла глаза. Узнать, что ты теперь все-таки не первая встречная провинциалка, а одна из Олгрусов, что и говорить, приятно. Хотя влияние этой семьи в ее время было мизерным, однако ж она знала одного Олгруса лично. Престарелый чудак-коллекционер жил далеко на севере и в столицу приезжал нечасто, собирал редкие вещицы и, конечно, артефакты. Но, Создатель, кто и как воспитывал здесь Тамирию, кто прививал ей основы этикета, развивал ее вкус, в конце концов? Видимо, никто. Жалость какая.
— Давай так, — предложила она. — Я расскажу о твоей Тамирии и ее семействе, и если в чем-то категорически заблуждаюсь, ты поправишь.
— Ты? — лившимся из него скепсисом можно было наполнить пару-тройку цистерн. — Давай, расскажи.
— Рубен Олгрус, кавалер Льва и далее по списку, давным-давно уехал из столицы и отошел от дел. — Он слушал, не прерывал, значит, все верно. — Семейство, как и хозяйство, постепенно пришло в упадок. Дети, а их, скорее всего, много, получили только обязательное образование. Не знаю, как вас сейчас учат, но полагаю, это что-то вроде нескольких лет обучения основным дисциплинам. И заметь, никому в столице и окрестностях не было дела, что наследники знатной древней семьи не смогли обеспечить себе достойное полное образование. Их наверняка еще и презирали как нищебродов и отщепенцев, особенно ровесники. — Дан кивнул. Даже будто не ей, а собственным мыслям. — Думаю, Тамирии, а может, и ее сестрам или братьям, если они хоть сколько-нибудь честолюбивы, была невыносима даже мысль о том, чтобы прозябать в этой вашей… — «дыре» чуть было не сорвалось с губ, но Аурелия вовремя прикусила язык, — Сеталье. Чем они, кстати, там занимаются?
— Магистр Рубен делает артефакты. Не на продажу, а так, для души. Ему нравится. Знаешь, — Дан оживился, — Борх говорит, из него мог бы получиться отличный артефактор, у него фантазия и нестандартный подход. Даже работу ему предлагал, но…
— Но представителю столь древней и знатной семьи немыслимо работать на какого-то лавочника с кличкой «Кривой», — кивнула Аурелия. — Мать семейства, само собой, занята домом и детьми. А дети?
— Старший, Кристэль, прибился к команде охотников на драконов. Второй сын, Майтэ — корабельный маг, он на королевской службе, охраняет торговые пути в Льдистом Море. Рик и Сэнс, они мои друзья, мы росли вместе, сейчас ушли с командой Кристэля. Пробная охота, если хорошо себя проявят, их оставят в команде. О Тэмми ты знаешь.
— Пятеро, — кивнула Аурелия. — И снова заметь — ни один представитель другой богатой семьи не смог или, что вероятнее, не захотел помочь.
А ведь этот, скромный, идет ей больше ярких. Яркие оттягивали внимание, на их фоне Тэм терялась. Всегда первым делом в глаза бросались платья. Теперь же, кажется, впервые за все время, Дан увидел лицо. То есть не просто увидел, а — увидел сразу, мгновенно, и залип на нем, потому что ничто не отвлекало. Он помнил пухлые губы и яркий румянец, но никогда раньше не обращал внимания, что у Тэм брови не полукругом, а вразлет, и уголки глаз слегка подняты, и оттого взгляд кажется задорным и лукавым. И глаза не просто серые, а очень светлые, серебристые, но с едва заметным темным ободком по краю радужки. И она подобрала платье в тон глазам!
— Что? — спросила не-Тэмми, отворачиваясь от него к огромному, в рост, зеркалу. — Ты так красноречиво потерял дар речи от ужаса или от восторга? Надеюсь, что от последнего, потому что жених, которого ужасает собственная невеста — это совсем не то, что нам сейчас нужно.
Дан подошел ближе. Теперь он обратил внимание на отделку: строго в тон платья узкая вязь вышивки по лифу и краю рукавов. Ничего больше. Привычно повел рукой, нащупывая потоки силы, ничего не ощутил и спросил удивленно:
— Не артефактная? Просто вышивка?
— Где же я тебе здесь артефактную возьму? Ее на заказ только делать.
— На заказ — это если полная защита или какие-то особенные пожелания. — Он стремительно подошел к двери, распахнул:
— Мастер Тэйрис!
Тот возник рядом мгновенно: ожидал неподалеку.
— Моя невеста слишком скромна. Замените платье. Такое же, но с артефактной вышивкой. От приворота и ментального воздействия. Я не желаю, чтобы такую девушку увели у меня из-под носа только потому, что я пожалел денег на ее защиту. Да, и еще. Мы оставим у вас старые вещи. Заберем позже. Это возможно?
— Конечно. Все дождется вас в целости.
Когда за мастером Тэйрисом закрылась дверь, она спросила:
— Это что сейчас было? Что-то я не заметила ни на платье, ни на рубашке твоей Тамирии никаких защитных заклинаний.
— В Сеталье такое не было нужно. А здесь… — он вдруг смутился, хотя никогда прежде не смущался перед девицами. — Я увидел тебя в этом платье и просто подумал, чего ему не хватает. Что будет уместно там, куда мы идем.
— Опасаешься, что меня по дороге у тебя из-под носа похитит возница? Или сама старая кошелка позарится? — она фыркнула, еще раз придирчиво оглядела себя в зеркале и добавила, перехватив его взгляд в отражении:
— Твоя невеста теперь без пяти минут магистр Королевской Академии. Не бойся, я сумею за себя постоять.
— Верю, — серьезно сказал Дан. Достаточно было вспомнить, как она голову отмывала, да и настойку Таргуша определила мгновенно. — Но, прошу тебя, платье все же возьми другое. Так будет лучше.
— Какая девушка не впечатлится таким широким жестом и такой неожиданно вежливой просьбой? С чего бы мне отказываться.
Тут примчался мастер Тэйрис с платьем, и Дан спросил:
— Здесь переоденешься? Мне выйти?
— Выйди и заодно найди нам экипаж. Я догоню.
Дан открыл дверь, посмотрел на стремительно удаляющуюся спину мастера Тэйриса — тот, видимо, спешил к другим клиентам. И шагнул обратно в комнату.
— Послушай, Тэмми… как тебя звать на самом деле? Ты говорила, но, прости, в тот момент я не был настроен запоминать.
— Создатель! За что мне это? — простонала она и резко обернулась. Обожгла раздраженным взглядом. — Аурелия Мильефорц. Аурелия. Запомнил?
— Аурелия, — повторил Дан, ощущая, как непривычно протяженно прокатывается ее имя на языке. Аурелия.
— Понятно, что при старой кошелке ты будешь звать меня Тамирией. В крайнем случае Тэм. Это я как-нибудь переживу. А мне… наверное Даном? Или Аданом? Как у вас принято?
— Мне нравится Дан. Но это для неофициальной обстановки.
— Ладно. Но если еще хоть раз назовешь меня Тэмми… Или деткой! Прокляну. Понял?
ГЛАВА 4
Вот уж кого-кого, а лошадей Аурелия любила всегда, поэтому вид сытой и довольной лошадиной морды настроение приподнял лучше, чем попытка хоть немного привести себя в порядок. В ее родном времени все давно пересели на автомобили, а лошади остались как показатель статуса и обеспеченности. У отца была отличная конюшня, на зависть всем ценителям. И иногда становилось даже жаль, что пора карет и дилижансов давно канула в прошлое. Как говорится, бойтесь своих желаний. Впрочем, в экипаж она садилась почти с удовольствием. А новое платье, вполне приличное и вроде бы подходящее для простушки из деревни, только добавляло приятных впечатлений. Правда, о том, на кого это платье пришлось напялить, Аурелия старалась не думать.
Ей не то чтобы совсем не повезло с телом — Тэмми не была какой-нибудь кособокой уродиной, спасибо хоть за это, но к новому отражению в зеркале придется долго и мучительно привыкать. Из высокой стройной блондинки с идеальной фигурой она превратилась в сисястую коротышку, с хоть и тонкой, но широковатой, на вкус Аурелии, талией, да и бедра… ну ладно, здешняя мода излишки бедер слегка скрывала, но до идеала Тамирии было так же далеко, как ее жениху до столичного модника.
А то и дальше. Разбираться в моде хотя бы научить можно, в конце концов, даже медведи поддаются дрессировке. А с фигуристой Тэмми в лучшем случае получится согнать небольшой избыток веса. И это почти ничего не даст, все недостатки (которые та наверняка считала достоинствами!) останутся при ней.
— Далеко нам ехать? — спросила она, чтобы отвлечься от не слишком приятных мыслей. От обновок и лошадей, правда, стоило переключиться на тоже не слишком приятное, но гораздо более важное: на ее будущее в этом времени. Пока оставалась надежда, что только ближайшее будущее, именно так Аурелия и собиралась его воспринимать и обдумывать.
— Порядочно, — не слишком уверенно отозвался Дан. — Мы на левом берегу Гиараны, ближе к западному предместью, а надо на правый, почти к Восточным воротам. И, если я не путаю, придется еще сделать крюк, потому что мост там, — он махнул рукой влево, — а после ехать туда, — и указал в противоположную сторону. — Помолчал и объяснил: — Я помню дом, Кайо мне показывал, но мы туда ехали не с этой стороны.
— Я поняла. Исторический центр столицы, район Белой Набережной, с самыми дорогими особняками. Конечно, где еще жить семейству Агидара. Мост через Гиарану пока еще один? И, разумеется, никаких подземных туннелей. А лошади, какими бы удивительными созданиями ни были, медленнее автомобилей. Да и дорогам далеко до асфальтовых.
— Расскажешь? — с искренним интересом спросил Дан.
— Как-нибудь позже. Сейчас самое время кое-что обсудить. Я хочу заключить с тобой сделку. Контракт, — она поморщилась. Что-то подсказывало, что ни одно из этих слов для объяснений не годится. И что теперь? Разжевывать по буквам? «Создатель, дай мне сил и терпения!» — В общем, договор.
— Договор? — переспросил он. — Зачем?
— В мое время любое сотрудничество оформляется на бумаге и скрепляется магической печатью, иногда в присутствии свидетелей, но у нас другая ситуация, поэтому я пока согласна на устную договоренность.
Он нахмурился:
— Я понял, что ты имеешь в виду. Я не понимаю, зачем нам это надо. Договоренности нужны, когда без них все может развалиться. Когда один не доверяет другому. Ты мне не доверяешь?
Аурелия фыркнула, в очередной раз окинув взглядом это чудо природы. Нет, ну и как с таким вот лопухом-не-от-мира-сего разговаривать? И, кстати! Совсем забыла! Мастер Тэйрис вошел в положение непутевой молодежи очень легко, а значит, не только наследник Агидара страдал странными причудами, другие детки богатых семейств, похоже, развлекались ничуть не хуже и не приличнее, чем в ее собственном времени. Поэтому у нее, кроме платья, туфель и нижнего белья, появилась еще и очень симпатичная маленькая сумочка с самым важным. Растянув шнурки-завязки, Аурелия вынула оттуда расческу и протянула Дану.
— Причешись, наследник. На тебя смотреть страшно, не то что доверять.
Тот с кивком взял расческу. Повертел в руках, пробормотал что-то вроде «авось не сломаю» и принялся раздирать свои лохмы.
— Так вот, возвращаясь к нашему договору. Я тебя в первый раз сегодня вижу, и даже если бы сказала, что такой… эм… простодушный тип (не называть же прямо сейчас дураком или лопухом в лицо? Это совсем не деловой подход!) вызывает во мне немного доверия, то тебе-то с чего доверять кому-то вроде меня?
— Головой думать не пробовала? — съязвил он. — Мне — не нужно тебе доверять или не доверять. Мне, по большому счету, все равно. Я ничего не собираюсь от тебя требовать. Ты — можешь мне не доверять. Если дура. А если умная, подумаешь, зачем бы я стал тебе вредить, и поймешь, что не стал бы и незачем. Мы не зависим друг от друга настолько, чтобы опасаться.
— А кто говорил про «вредить»? — удивилась Аурелия. Что он вообще несет? — Мне просто нужны гарантии.
— Если не вредить, то гарантии чего?
— Того, что я не останусь посреди столицы одна и без монетки за душой. — Ну в самом деле, нельзя же быть настолько наивным! — А я со своей стороны гарантирую тебе помощь и поддержку в нелегком деле знакомства со старой кошелкой. А может, и не только знакомства. Ты ведь должен себя показать с лучшей стороны, как возможный наследник всей артефактной империи. Но пока не будем заглядывать так далеко. Если нас выставят с позором в первые десять минут знакомства, то в этом нет никакого смысла.
Дан оставил в покое свою запущенную шевелюру на первой же ее фразе. И смотрел с каждым словом мрачнее и тяжелее, так что Аурелии пришлось взять себя в руки, чтобы спокойно довести мысль до конца. А когда она замолчала, не спешил отвечать. Так и рассматривал ее, будто только что увидел.
— Что? — спросила она с вызовом.
— Ответь мне. Как ты себе представляешь, в каких случаях ты можешь оказаться… как ты сказала? «Посреди столицы одна и без монетки за душой»? Лично я вижу только два. Первый — меня убили. Тогда никакие договоренности и даже клятвы с моей стороны ничем тебе не помогут. Второй — я оказался жадной сволочью. Предположим. Ты меня не знаешь и можешь думать всякое. Но что тогда? Если я жадная сволочь, то мне выгодно показать себя, как ты сама сказала, с лучшей стороны как возможный наследник всей империи. Скажи мне, Аурелия, — сейчас ее имя от него прозвучало не так приятно, как в первый раз, в магазине, скорее в нем угадывалось не произнесенное, но возникшее в мыслях проклятое «детка», а то и «папашина дочурка», — каким образом на одного из претендентов на огромное богатство может повлиять то, что он выкинул на улицу без единого эрса вдали от дома свою невесту, девушку настолько же знатного рода, как и у него, и вполне способную дойти с жалобой даже до королевской канцелярии? Какая выгода, если держать в уме, что жадный мерзавец, видимо, все же думает о своей выгоде, перевесит такой урон репутации?
— О, если бы ты, мой наивный жених, немного лучше разбирался в хитросплетениях взаимоотношений древних и знатных родов и их наследников, ты бы не задавался такими вопросами, — она махнула рукой — уж рассказывать ему, как именно один знатный господин может уничтожить другого без малейшего ущерба для собственной репутации, сейчас точно не время и не место. — Но все-таки ты говоришь весьма интересные вещи. Тамирия… как там было? Я тоже не успела запомнить дословно все подробности нашего выдающегося знакомства. — А деревенская простушка, оказывается, вовсе и не простушка. Хоть и точно деревенская. С другой стороны, хотя в этом времени Сеталья то еще захолустье и действительно мало чем отличается от деревни, но все же какой-никакой, а центр провинции, там, кажется, даже порт уже в это время был. Тем лучше, значит, с платьем она не прогадала.
— Тамирия Олгрус, — ровно сказал он. — Дочь Рубена Олгруса, кавалера ордена Закатного Льва, и Пенелопы Олгрус, в девичестве Дейос. По обеим линиям родословная насчитывает не менее семи веков. Обе фамилии не раз отмечались верным служением короне. Поверь, Тамирия не та девушка, которую может себе позволить безнаказанно выкинуть на улицу человек вроде меня.
Неисправимо наивный дундук! Вот он кто. Да еще, похоже, с понятиями о чести и благородстве во всю голову. Аурелия откинулась на спинку сиденья и мечтательно прикрыла глаза. Узнать, что ты теперь все-таки не первая встречная провинциалка, а одна из Олгрусов, что и говорить, приятно. Хотя влияние этой семьи в ее время было мизерным, однако ж она знала одного Олгруса лично. Престарелый чудак-коллекционер жил далеко на севере и в столицу приезжал нечасто, собирал редкие вещицы и, конечно, артефакты. Но, Создатель, кто и как воспитывал здесь Тамирию, кто прививал ей основы этикета, развивал ее вкус, в конце концов? Видимо, никто. Жалость какая.
— Давай так, — предложила она. — Я расскажу о твоей Тамирии и ее семействе, и если в чем-то категорически заблуждаюсь, ты поправишь.
— Ты? — лившимся из него скепсисом можно было наполнить пару-тройку цистерн. — Давай, расскажи.
— Рубен Олгрус, кавалер Льва и далее по списку, давным-давно уехал из столицы и отошел от дел. — Он слушал, не прерывал, значит, все верно. — Семейство, как и хозяйство, постепенно пришло в упадок. Дети, а их, скорее всего, много, получили только обязательное образование. Не знаю, как вас сейчас учат, но полагаю, это что-то вроде нескольких лет обучения основным дисциплинам. И заметь, никому в столице и окрестностях не было дела, что наследники знатной древней семьи не смогли обеспечить себе достойное полное образование. Их наверняка еще и презирали как нищебродов и отщепенцев, особенно ровесники. — Дан кивнул. Даже будто не ей, а собственным мыслям. — Думаю, Тамирии, а может, и ее сестрам или братьям, если они хоть сколько-нибудь честолюбивы, была невыносима даже мысль о том, чтобы прозябать в этой вашей… — «дыре» чуть было не сорвалось с губ, но Аурелия вовремя прикусила язык, — Сеталье. Чем они, кстати, там занимаются?
— Магистр Рубен делает артефакты. Не на продажу, а так, для души. Ему нравится. Знаешь, — Дан оживился, — Борх говорит, из него мог бы получиться отличный артефактор, у него фантазия и нестандартный подход. Даже работу ему предлагал, но…
— Но представителю столь древней и знатной семьи немыслимо работать на какого-то лавочника с кличкой «Кривой», — кивнула Аурелия. — Мать семейства, само собой, занята домом и детьми. А дети?
— Старший, Кристэль, прибился к команде охотников на драконов. Второй сын, Майтэ — корабельный маг, он на королевской службе, охраняет торговые пути в Льдистом Море. Рик и Сэнс, они мои друзья, мы росли вместе, сейчас ушли с командой Кристэля. Пробная охота, если хорошо себя проявят, их оставят в команде. О Тэмми ты знаешь.
— Пятеро, — кивнула Аурелия. — И снова заметь — ни один представитель другой богатой семьи не смог или, что вероятнее, не захотел помочь.
