Как правильней. Куда можно залезть безнаказанно, а куда не стоит. Когда можно удрать навстречу приключениям, а когда нужно сидеть и с видом пай-мальчика учить уроки. С кем дружить, а от кого держаться подальше. И если ее идея ему не понравится, может, он предложит что-то другое, что точно сработает?
Уютные кресла-трансформеры так и тянули присесть, а то и прилечь. Но сейчас Белла не высидела бы и секунды. А вот бутылка Алиентского виски на столе выглядела в самом деле привлекательно. После всех сегодняшних событий она бы, наверное, даже рискнула выпить. Только потом, дома, после разговора с Хейлом, чем бы он ни закончился.
— Скажи мне, что было вначале — ты получила сообщение, а потом устроила налет на крышу, или наоборот?
Белла обернулась к двери так резко, что чуть не упала: шпилька завязла в толстом ворсе ковра.
— Я не услышала, как ты вошел.
Сейчас, вблизи, он выглядел проще, чем в космопорту — в простых джинсах и черной рубашке навыпуск, без какого-нибудь очередного стильного кошмара на голове — обычные волосы, слегка растрепанные, и это было ужасно непривычно. Выбивалось из того образа, который успел у нее сложиться от его роликов в блоге и рекламы в видеосети и Галанете, сюжетов в новостях и фото в медиа. И в то же время… такой Хейл был ближе. Стало спокойнее и легче, она даже улыбнулась, отвечая на его вопрос:
— Твое приглашение пришло исключительно вовремя. Ко мне как раз мчались охранники, наверняка пылая желанием сбросить с крыши.
Ну да, она его разглядывала. Откровенно говоря, пялилась, бессовестно и неприкрыто. А как тут не пялиться, после стольких лет сначала тишины, а потом наблюдения за его стремительно возрастающей популярностью? И это вам не какой-нибудь пандус в космопорту, здесь он был на расстоянии вытянутой руки. Протяни — и дотронься. Вот он — тот самый Хейл Данжеро, с этими его блогами-клипами-улыбками-невозможными торсами и всем прочим! Но он тоже ее разглядывал! Взгляд, пристальный, внимательный, как будто слегка насмешливый, скользил по телу почти ощутимо, до легких, может, воображаемых, а может, и настоящих будоражащих мурашек.
— Как хорошо, что я успел. Разбрасываться такими девушками — верх расточительства. Так что же привело одну из самых завидных невест Тинтеи в мое развратное логово? — он усмехнулся и махнул на кресло. — Присядем?
— Забавно, отец наверняка высказался бы так же. Насчет развратного логова. — От «завидных невест» улыбка стала казаться приклеенной, мешающей. Захотелось содрать ее с собственного лица, как сдирают пластырь, а вместе с ней и прилипшую намертво маску наследницы босса, пришедшей на деловые переговоры. А еще это вбитое в голову «держи спину прямо», которое даже сейчас, когда кресло так удобно подстраивается под любые желания, мешает расслабиться. Завидная невеста, идеальное воспитание, ни одного не то что пятна, даже тени на безупречной репутации. И никакой от всего этого радости, ни надежд на простое семейное счастье, ни, как стало вдруг ясно, карьерных перспектив — ни-че-го!
— Мнение высшего общества, особенно отдельных его представителей, для меня не секрет. Предложить тебе выпить? — Хейл открыл ту самую бутылку виски, плеснул в бокал на два пальца. — Ты не выглядишь, но ощущаешься, как человек, которому не помешает.
Белла покачала головой:
— Может быть, позже. Даже наверное. Сначала поговорим, хорошо?
Он опустился в кресло напротив — вот уж кто умеет выглядеть, а может, и быть, расслабленным в любой ситуации. Хейл всем своим видом, от вальяжной позы до умеренного любопытства на лице, выражал готовность слушать. Даже бокалом отсалютовал в приглашающем жесте.
— Рассказывай. Я весь внимание.
Как вести деловые переговоры с человеком, который ощущает твое истинное состояние? Ответ прост — честно, прямо, без уверток. То есть, может, не в любом случае, но Хейл, кажется, по-прежнему ценит прямоту. А еще… чем дальше, тем меньше ей нравится это определение — «деловые переговоры».
— Через неделю мой день рождения, — она все еще не могла решить, с чего начать: продуманный в офисе план разговора почему-то разлетелся вдребезги от одного вида Хейла и никак не хотел собираться обратно хоть во что-то приемлемое.
— Я в курсе, — отозвался он с заметной долей иронии. — Кажется, еще ни одного не пропустил.
— Надеюсь, этот станет особенным, и ты не пропустишь его не только в письменном виде. Я выбила у отца разрешение пригласить тебя, хотя лучше умолчу, как он прокомментировал эту идею.
— Умолчи, — согласился Хейл. — Веришь? Конкретно на это мне искренне плевать. Но ты пыталась взять приступом крышу явно не для того, чтобы пригласить меня лично. Доберись до сути, Белла. Или тебе помочь?
— Даже интересно, как? Суть в том, что я предлагаю тебе внести поправку в один из пунктов праздничной программы. Если ты согласишься, конечно.
Почему-то показалось, что Хейл уже знает, что она хочет предложить. Может, даже знает имя ее предполагаемого жениха. Белла перевела дух, собираясь с силами. И правда, хватит тянуть дракона за хвост. Хейл смотрел с выжидательным любопытством, но ей в ее напряженном состоянии чудилось, что это… нет, не маска, скорее то самое умение держать лицо, которое прививали и ей. Что Хейл не старается сейчас скрывать свои эмоции, но это получается рефлекторно. И все же что-то она могла уловить.
— Отец собирается объявить о моей помолвке. Мне не нравится жених. Я бы предпочла тебя. Это, конечно, ужасно, так себя предлагать, но… — На его лице мелькнуло удивление. Значит, все-таки не ожидал? Не такого? Чего же, интересно? — Два варианта, на твой выбор, я согласна на любой. Фиктивный брак, и ты помогаешь мне убраться с Тинтеи. Или — по-настоящему. Если тебе не нравятся оба, я надеюсь, что ты найдешь какой-нибудь выход, потому что у меня других идей нет.
— Как интересно, — протянул Хейл, продолжая ее разглядывать. А выражение сменилось с отстраненного любопытства до… пожалуй, сосредоточенного интереса.
Должно быть, странную картину они представляли со стороны. Всматривались друг в друга, стараясь не пропустить ни одного движения или эмоции, вслушивались, будто знакомились заново. Еще только обнюхать друг друга не хватало. От этой мысли Белла с трудом сдержала нервный смешок. И сразу стало понятно, с каким напряжением она ждала ответа.
Видимо, Хейл в конце концов разглядел или почуял то, что хотел, потому что он снова расслабленно откинулся на спинку кресла, глотнул виски и спросил:
— Почему я? Мы не общались много лет, так почему вдруг именно я стал спасательным кругом и единственным шансом?
— На этот вопрос не ответишь в двух словах, — медленно сказала Белла. — Хуже того, я даже сама для себя не могу сформулировать ответ достаточно ясно. Чтобы с аргументами, с нормальной логикой и все как полагается. Но я попробую. Извини за сумбурность, иначе вряд ли получится.
Она все-таки откинулась в кресле, обхватила себя руками. Перед глазами вместо Хейла оказались кусок окна и кусок потолка. На самом деле она хотела бы видеть реакцию Хейла на все те откровения, которые сейчас неизбежно прозвучат, вот только вряд ли сможет спокойно говорить, глядя в его лицо и ощущая на себе его взгляд.
— Ты ведь знаешь о моем даре? Об этой чертовой инициации, которая для него нужна?
— Конечно, — коротко ответил он.
— Сейчас он спит, но будто не совсем спит. Я два года присматривалась ко всем, кто мог бы стать моим мужем, и всегда так или иначе понимала — нет, не тот. От кого-то меня категорически отталкивало. С кем-то рано или поздно видела, что будет лучше остаться друзьями, знакомыми, коллегами, кем угодно, но не… Не вот это. Не брак. Отец считает, что это глупости. Но я боюсь. Сама не знаю, почему, но по-настоящему прихожу в ужас от одной мысли… о любом из них как своем муже. Мне казалось, я еще могу подождать. Но отец настаивает, что времени нет. Что эта проклятая инициация должна произойти самое позднее через несколько месяцев. Зная его, не удивлюсь, если после помолвки «несколько месяцев» превратятся в несколько недель.
Она глубоко вздохнула. Надо было соглашаться на виски. Может, было бы легче.
— Тебя я не боюсь. Когда я… попыталась представить тебя… ничего такого не ощутила, что можно было бы описать как «неправильный выбор». Это первое. Второе — я тебе доверяю. Да, мы не общались целых пять лет, но все-таки до того были друзьями и отлично понимали друг друга. Я отдаю себе отчет, что могу не нравиться тебе как девушка, или ты можешь вовсе не стремиться изменить свой холостой статус на «занят», но… У тебя тоже дар. Я знаю, если ты захочешь мне помочь, ты найдешь действительно хорошее решение. И наконец, — она невесело усмехнулась, — помимо всего этого, в тебя влюблены все девчонки галактики, я не исключение. Но это… лирика. Решает не она. У меня действительно безвыходная ситуация. Если я послушаюсь отца, моя жизнь будет загублена. Я точно это знаю. А кому довериться, кроме тебя — не знаю. Вот так, Хейл.
— Как я понял, господин министр тебя не слушает или не слышит. Почему, Белла? Чего он хочет? Отдать тебя в добрые руки или поскорее обзавестись личной Видящей? — прозвучало довольно бесстрастно, однако за ровным тоном отчего-то слышалось то ли ехидство, то ли хорошо скрытое презрение. Еще эти «добрые руки».
— Мне кажется, второе, — тихо сказала Белла. — Сегодня его главным аргументом было то, что мой дар не может больше ждать. И… еще одно, что тоже мне не нравится. Он подбирает не мужа для меня, а зятя для себя. Делового партнера. Того, кто будет вместе с ним у руля. Это… обидно. После всех его разговоров про наследницу и преемницу вдруг понять, что из меня собираются сделать ничего не решающую куклу, лицо для прессы.
— Какими чудесными откровениями встречает меня родина. Угодить прямиком под венец я как-то не рассчитывал. А что за изумительная идея насчет «убраться с Тинтеи»? Ты серьезно? Пустишься в бега? Ты единственная наследница человека, который никогда не отдаст добровольно то, что принадлежит ему. Тем более единственную дочь. А ты всерьез решила все бросить?
— Потому что, если ты откажешься, проблема инициации никуда не денется. Меня не устраивает кандидат отца, но на Тинтее он не позволит мне выбрать никого другого. Может, повезет где-нибудь еще. — Она старалась говорить ровно, но на «ты откажешься» голос, кажется, все-таки дрогнул.
— А если я соглашусь, твоего отца хватит удар. Думаешь, он примет этот брак? И кстати, нет, меня не интересуют фиктивные жены.
— Это согласие или отказ? — держать себя в руках становилось все труднее, похоже, еще немного, и она сорвется. И с каких пор его волнует мнение ее отца? Еще в начале разговора было, кажется, «мне плевать»?
— Ты была обещана мне с рождения. И я от тебя не отказывался. Это твой отец забывает о неудобных договоренностях, Белла. — Хейл поднялся, разлил виски, теперь в два бокала, и протянул один ей. — Но у меня есть условие.
— «Старые договоренности — в прошлом», так он сказал сегодня, — она выпила виски, почти не ощутив вкуса, только горячую волну, упавшую в желудок и разбежавшуюся теплом по телу. — Почему-то он говорил так, что я подумала… Хейл, я думала, это вы отказались… когда уехали, — прозвучало ужасно глупо, как будто оправдывалась. Она протянула бокал, и он, поставив его на стол, снова уселся напротив. — Какое условие?
— Познакомиться заново. Я не женюсь на девушке, которую не знаю. Какой ты стала, Белла? Что господин министр из тебя вылепил? Ведь точно пытался воспитать свою идеальную наследницу.
— Пытался, — кивнула она. — Конечно, я согласна на твое условие. — Боже, «согласна»! Все равно что сказать «ну ладно, сойдет», сорвав джек-пот. — Только… как именно ты предлагаешь знакомиться?
— Пока не знаю. Но непременно придумаю, — он ослепительно улыбнулся, и вот это была та-самая-улыбка, ради которой Белла пересматривала по сто раз каждый его сюжет. — Уж точно не чинно сидя в креслах. Формат деловых переговоров не для меня.
— Честно говоря, мне он тоже не нравится.
— А что тебе нравится? Хотя нет, давай так. Как ты относишься к экспериментам любого рода, кроме лабораторного? Последний нас пока не интересует.
— Экспериментам? — прозвучало настолько неожиданно и странно, что в первый момент Белла растерялась. Что он вообще имеет в виду под «не лабораторными экспериментами»?
— Ты выглядишь так, будто я спросил, в какой позе ты предпочитаешь заниматься сексом. Расслабься. Об этом я тоже непременно спрошу, но не сейчас.
— Я просто не поняла, — честно призналась она. — То есть, не сразу поняла. В моей жизни нет экспериментов, Хейл. Только четкий график, планирование, расписание и все в таком духе. Я не знаю, как я к ним отношусь. Но, пожалуй, совсем не против выяснить.
— Уже чуть легче. Хорошо. Тогда следующий вопрос. В своих попытках отыскать подходящего партнера как далеко ты успела зайти? Целовалась хотя бы? — спросил он после короткой паузы, глядя на нее со смесью сочувствия и сожаления.
Белла покачала головой.
— Кому-то другому я не стала бы отвечать. Нет, Хейл. До поцелуев не доходило.
— Вдохновенно смотрели друг другу в глаза и держались за руки?
— Ты серьезно или все-таки смеешься? — подозрительно уточнила Белла.
— Я пытаюсь выяснить масштабы проблемы.
— Боже, Хейл! Можно подумать, что ты никогда не бывал на светских мероприятиях! Заметь, я сказала не «вечеринках». Скучные разговоры, обязательно под присмотром. «Держались за руки» — разве что в формате «вежливо поцеловать руку при встрече» или «помочь выйти из машины». Просто знакомство, общение в рамках одного круга. И танцы, конечно же. Пожалуй… да, если вспомнить, обычно именно после танцев я понимала, что не хочу ничего большего с этим партнером. Возможно… не уверена, но возможно, что несколько раз дело могло бы зайти дальше, если бы я подала какой-то знак. Но… — Она беспомощно пожала плечами.
— То есть твой отец собрался инициировать Видящую, которая касалась мужчины разве что в танце, ничего не знает о собственном теле и абсолютно не представляет пределов своей чувственности? Отличный план.
— Я так понимаю, именно поэтому он оставляет время после помолвки. Чтобы… «привыкнуть», — прозвучало издевательски, хотя отец наверняка имел в виду скорее заботу. Белла снова обхватила себя руками: внутри нарастала дрожь, которую надо было сдержать, потому что вот так, в разговоре с Хейлом, все вдруг показалось гораздо хуже, чем виделось во время спора с отцом.
— Привыкнуть к мужчине, которого ты не хочешь? Или к мысли, что его надо захотеть? — ехидно уточнил Хейл. — Ясно. Боюсь, если продолжу спрашивать, мне станет еще страшнее. Поэтому давай иначе. Если я предложу тебе прямо сейчас подойти и сесть ко мне на колени. Исключительно в целях более тесного знакомства. Что ты почувствуешь? Не отвечай, — быстро добавил он. — Сначала прислушайся к себе, а я и так пойму. Можешь просто подойти и сесть.
Первым чувством, настолько ярким, что куда уж прислушиваться, было смущение. Но, если все-таки попытаться в нем разобраться… в этом смущении сплелось сразу несколько мыслей, но главная была: «Это-же-Хейл!» Тот самый Хейл, торс-улыбка-ходячий-секс-бездна-обаяния, каждый кадр с которым она помнила лучше, чем собственное отражение в зеркале.
Уютные кресла-трансформеры так и тянули присесть, а то и прилечь. Но сейчас Белла не высидела бы и секунды. А вот бутылка Алиентского виски на столе выглядела в самом деле привлекательно. После всех сегодняшних событий она бы, наверное, даже рискнула выпить. Только потом, дома, после разговора с Хейлом, чем бы он ни закончился.
— Скажи мне, что было вначале — ты получила сообщение, а потом устроила налет на крышу, или наоборот?
Белла обернулась к двери так резко, что чуть не упала: шпилька завязла в толстом ворсе ковра.
— Я не услышала, как ты вошел.
Сейчас, вблизи, он выглядел проще, чем в космопорту — в простых джинсах и черной рубашке навыпуск, без какого-нибудь очередного стильного кошмара на голове — обычные волосы, слегка растрепанные, и это было ужасно непривычно. Выбивалось из того образа, который успел у нее сложиться от его роликов в блоге и рекламы в видеосети и Галанете, сюжетов в новостях и фото в медиа. И в то же время… такой Хейл был ближе. Стало спокойнее и легче, она даже улыбнулась, отвечая на его вопрос:
— Твое приглашение пришло исключительно вовремя. Ко мне как раз мчались охранники, наверняка пылая желанием сбросить с крыши.
Ну да, она его разглядывала. Откровенно говоря, пялилась, бессовестно и неприкрыто. А как тут не пялиться, после стольких лет сначала тишины, а потом наблюдения за его стремительно возрастающей популярностью? И это вам не какой-нибудь пандус в космопорту, здесь он был на расстоянии вытянутой руки. Протяни — и дотронься. Вот он — тот самый Хейл Данжеро, с этими его блогами-клипами-улыбками-невозможными торсами и всем прочим! Но он тоже ее разглядывал! Взгляд, пристальный, внимательный, как будто слегка насмешливый, скользил по телу почти ощутимо, до легких, может, воображаемых, а может, и настоящих будоражащих мурашек.
— Как хорошо, что я успел. Разбрасываться такими девушками — верх расточительства. Так что же привело одну из самых завидных невест Тинтеи в мое развратное логово? — он усмехнулся и махнул на кресло. — Присядем?
ГЛАВА 3
— Забавно, отец наверняка высказался бы так же. Насчет развратного логова. — От «завидных невест» улыбка стала казаться приклеенной, мешающей. Захотелось содрать ее с собственного лица, как сдирают пластырь, а вместе с ней и прилипшую намертво маску наследницы босса, пришедшей на деловые переговоры. А еще это вбитое в голову «держи спину прямо», которое даже сейчас, когда кресло так удобно подстраивается под любые желания, мешает расслабиться. Завидная невеста, идеальное воспитание, ни одного не то что пятна, даже тени на безупречной репутации. И никакой от всего этого радости, ни надежд на простое семейное счастье, ни, как стало вдруг ясно, карьерных перспектив — ни-че-го!
— Мнение высшего общества, особенно отдельных его представителей, для меня не секрет. Предложить тебе выпить? — Хейл открыл ту самую бутылку виски, плеснул в бокал на два пальца. — Ты не выглядишь, но ощущаешься, как человек, которому не помешает.
Белла покачала головой:
— Может быть, позже. Даже наверное. Сначала поговорим, хорошо?
Он опустился в кресло напротив — вот уж кто умеет выглядеть, а может, и быть, расслабленным в любой ситуации. Хейл всем своим видом, от вальяжной позы до умеренного любопытства на лице, выражал готовность слушать. Даже бокалом отсалютовал в приглашающем жесте.
— Рассказывай. Я весь внимание.
Как вести деловые переговоры с человеком, который ощущает твое истинное состояние? Ответ прост — честно, прямо, без уверток. То есть, может, не в любом случае, но Хейл, кажется, по-прежнему ценит прямоту. А еще… чем дальше, тем меньше ей нравится это определение — «деловые переговоры».
— Через неделю мой день рождения, — она все еще не могла решить, с чего начать: продуманный в офисе план разговора почему-то разлетелся вдребезги от одного вида Хейла и никак не хотел собираться обратно хоть во что-то приемлемое.
— Я в курсе, — отозвался он с заметной долей иронии. — Кажется, еще ни одного не пропустил.
— Надеюсь, этот станет особенным, и ты не пропустишь его не только в письменном виде. Я выбила у отца разрешение пригласить тебя, хотя лучше умолчу, как он прокомментировал эту идею.
— Умолчи, — согласился Хейл. — Веришь? Конкретно на это мне искренне плевать. Но ты пыталась взять приступом крышу явно не для того, чтобы пригласить меня лично. Доберись до сути, Белла. Или тебе помочь?
— Даже интересно, как? Суть в том, что я предлагаю тебе внести поправку в один из пунктов праздничной программы. Если ты согласишься, конечно.
Почему-то показалось, что Хейл уже знает, что она хочет предложить. Может, даже знает имя ее предполагаемого жениха. Белла перевела дух, собираясь с силами. И правда, хватит тянуть дракона за хвост. Хейл смотрел с выжидательным любопытством, но ей в ее напряженном состоянии чудилось, что это… нет, не маска, скорее то самое умение держать лицо, которое прививали и ей. Что Хейл не старается сейчас скрывать свои эмоции, но это получается рефлекторно. И все же что-то она могла уловить.
— Отец собирается объявить о моей помолвке. Мне не нравится жених. Я бы предпочла тебя. Это, конечно, ужасно, так себя предлагать, но… — На его лице мелькнуло удивление. Значит, все-таки не ожидал? Не такого? Чего же, интересно? — Два варианта, на твой выбор, я согласна на любой. Фиктивный брак, и ты помогаешь мне убраться с Тинтеи. Или — по-настоящему. Если тебе не нравятся оба, я надеюсь, что ты найдешь какой-нибудь выход, потому что у меня других идей нет.
— Как интересно, — протянул Хейл, продолжая ее разглядывать. А выражение сменилось с отстраненного любопытства до… пожалуй, сосредоточенного интереса.
Должно быть, странную картину они представляли со стороны. Всматривались друг в друга, стараясь не пропустить ни одного движения или эмоции, вслушивались, будто знакомились заново. Еще только обнюхать друг друга не хватало. От этой мысли Белла с трудом сдержала нервный смешок. И сразу стало понятно, с каким напряжением она ждала ответа.
Видимо, Хейл в конце концов разглядел или почуял то, что хотел, потому что он снова расслабленно откинулся на спинку кресла, глотнул виски и спросил:
— Почему я? Мы не общались много лет, так почему вдруг именно я стал спасательным кругом и единственным шансом?
— На этот вопрос не ответишь в двух словах, — медленно сказала Белла. — Хуже того, я даже сама для себя не могу сформулировать ответ достаточно ясно. Чтобы с аргументами, с нормальной логикой и все как полагается. Но я попробую. Извини за сумбурность, иначе вряд ли получится.
Она все-таки откинулась в кресле, обхватила себя руками. Перед глазами вместо Хейла оказались кусок окна и кусок потолка. На самом деле она хотела бы видеть реакцию Хейла на все те откровения, которые сейчас неизбежно прозвучат, вот только вряд ли сможет спокойно говорить, глядя в его лицо и ощущая на себе его взгляд.
— Ты ведь знаешь о моем даре? Об этой чертовой инициации, которая для него нужна?
— Конечно, — коротко ответил он.
— Сейчас он спит, но будто не совсем спит. Я два года присматривалась ко всем, кто мог бы стать моим мужем, и всегда так или иначе понимала — нет, не тот. От кого-то меня категорически отталкивало. С кем-то рано или поздно видела, что будет лучше остаться друзьями, знакомыми, коллегами, кем угодно, но не… Не вот это. Не брак. Отец считает, что это глупости. Но я боюсь. Сама не знаю, почему, но по-настоящему прихожу в ужас от одной мысли… о любом из них как своем муже. Мне казалось, я еще могу подождать. Но отец настаивает, что времени нет. Что эта проклятая инициация должна произойти самое позднее через несколько месяцев. Зная его, не удивлюсь, если после помолвки «несколько месяцев» превратятся в несколько недель.
Она глубоко вздохнула. Надо было соглашаться на виски. Может, было бы легче.
— Тебя я не боюсь. Когда я… попыталась представить тебя… ничего такого не ощутила, что можно было бы описать как «неправильный выбор». Это первое. Второе — я тебе доверяю. Да, мы не общались целых пять лет, но все-таки до того были друзьями и отлично понимали друг друга. Я отдаю себе отчет, что могу не нравиться тебе как девушка, или ты можешь вовсе не стремиться изменить свой холостой статус на «занят», но… У тебя тоже дар. Я знаю, если ты захочешь мне помочь, ты найдешь действительно хорошее решение. И наконец, — она невесело усмехнулась, — помимо всего этого, в тебя влюблены все девчонки галактики, я не исключение. Но это… лирика. Решает не она. У меня действительно безвыходная ситуация. Если я послушаюсь отца, моя жизнь будет загублена. Я точно это знаю. А кому довериться, кроме тебя — не знаю. Вот так, Хейл.
— Как я понял, господин министр тебя не слушает или не слышит. Почему, Белла? Чего он хочет? Отдать тебя в добрые руки или поскорее обзавестись личной Видящей? — прозвучало довольно бесстрастно, однако за ровным тоном отчего-то слышалось то ли ехидство, то ли хорошо скрытое презрение. Еще эти «добрые руки».
— Мне кажется, второе, — тихо сказала Белла. — Сегодня его главным аргументом было то, что мой дар не может больше ждать. И… еще одно, что тоже мне не нравится. Он подбирает не мужа для меня, а зятя для себя. Делового партнера. Того, кто будет вместе с ним у руля. Это… обидно. После всех его разговоров про наследницу и преемницу вдруг понять, что из меня собираются сделать ничего не решающую куклу, лицо для прессы.
— Какими чудесными откровениями встречает меня родина. Угодить прямиком под венец я как-то не рассчитывал. А что за изумительная идея насчет «убраться с Тинтеи»? Ты серьезно? Пустишься в бега? Ты единственная наследница человека, который никогда не отдаст добровольно то, что принадлежит ему. Тем более единственную дочь. А ты всерьез решила все бросить?
— Потому что, если ты откажешься, проблема инициации никуда не денется. Меня не устраивает кандидат отца, но на Тинтее он не позволит мне выбрать никого другого. Может, повезет где-нибудь еще. — Она старалась говорить ровно, но на «ты откажешься» голос, кажется, все-таки дрогнул.
— А если я соглашусь, твоего отца хватит удар. Думаешь, он примет этот брак? И кстати, нет, меня не интересуют фиктивные жены.
— Это согласие или отказ? — держать себя в руках становилось все труднее, похоже, еще немного, и она сорвется. И с каких пор его волнует мнение ее отца? Еще в начале разговора было, кажется, «мне плевать»?
— Ты была обещана мне с рождения. И я от тебя не отказывался. Это твой отец забывает о неудобных договоренностях, Белла. — Хейл поднялся, разлил виски, теперь в два бокала, и протянул один ей. — Но у меня есть условие.
— «Старые договоренности — в прошлом», так он сказал сегодня, — она выпила виски, почти не ощутив вкуса, только горячую волну, упавшую в желудок и разбежавшуюся теплом по телу. — Почему-то он говорил так, что я подумала… Хейл, я думала, это вы отказались… когда уехали, — прозвучало ужасно глупо, как будто оправдывалась. Она протянула бокал, и он, поставив его на стол, снова уселся напротив. — Какое условие?
— Познакомиться заново. Я не женюсь на девушке, которую не знаю. Какой ты стала, Белла? Что господин министр из тебя вылепил? Ведь точно пытался воспитать свою идеальную наследницу.
— Пытался, — кивнула она. — Конечно, я согласна на твое условие. — Боже, «согласна»! Все равно что сказать «ну ладно, сойдет», сорвав джек-пот. — Только… как именно ты предлагаешь знакомиться?
— Пока не знаю. Но непременно придумаю, — он ослепительно улыбнулся, и вот это была та-самая-улыбка, ради которой Белла пересматривала по сто раз каждый его сюжет. — Уж точно не чинно сидя в креслах. Формат деловых переговоров не для меня.
— Честно говоря, мне он тоже не нравится.
— А что тебе нравится? Хотя нет, давай так. Как ты относишься к экспериментам любого рода, кроме лабораторного? Последний нас пока не интересует.
— Экспериментам? — прозвучало настолько неожиданно и странно, что в первый момент Белла растерялась. Что он вообще имеет в виду под «не лабораторными экспериментами»?
— Ты выглядишь так, будто я спросил, в какой позе ты предпочитаешь заниматься сексом. Расслабься. Об этом я тоже непременно спрошу, но не сейчас.
— Я просто не поняла, — честно призналась она. — То есть, не сразу поняла. В моей жизни нет экспериментов, Хейл. Только четкий график, планирование, расписание и все в таком духе. Я не знаю, как я к ним отношусь. Но, пожалуй, совсем не против выяснить.
— Уже чуть легче. Хорошо. Тогда следующий вопрос. В своих попытках отыскать подходящего партнера как далеко ты успела зайти? Целовалась хотя бы? — спросил он после короткой паузы, глядя на нее со смесью сочувствия и сожаления.
Белла покачала головой.
— Кому-то другому я не стала бы отвечать. Нет, Хейл. До поцелуев не доходило.
— Вдохновенно смотрели друг другу в глаза и держались за руки?
— Ты серьезно или все-таки смеешься? — подозрительно уточнила Белла.
— Я пытаюсь выяснить масштабы проблемы.
— Боже, Хейл! Можно подумать, что ты никогда не бывал на светских мероприятиях! Заметь, я сказала не «вечеринках». Скучные разговоры, обязательно под присмотром. «Держались за руки» — разве что в формате «вежливо поцеловать руку при встрече» или «помочь выйти из машины». Просто знакомство, общение в рамках одного круга. И танцы, конечно же. Пожалуй… да, если вспомнить, обычно именно после танцев я понимала, что не хочу ничего большего с этим партнером. Возможно… не уверена, но возможно, что несколько раз дело могло бы зайти дальше, если бы я подала какой-то знак. Но… — Она беспомощно пожала плечами.
— То есть твой отец собрался инициировать Видящую, которая касалась мужчины разве что в танце, ничего не знает о собственном теле и абсолютно не представляет пределов своей чувственности? Отличный план.
— Я так понимаю, именно поэтому он оставляет время после помолвки. Чтобы… «привыкнуть», — прозвучало издевательски, хотя отец наверняка имел в виду скорее заботу. Белла снова обхватила себя руками: внутри нарастала дрожь, которую надо было сдержать, потому что вот так, в разговоре с Хейлом, все вдруг показалось гораздо хуже, чем виделось во время спора с отцом.
— Привыкнуть к мужчине, которого ты не хочешь? Или к мысли, что его надо захотеть? — ехидно уточнил Хейл. — Ясно. Боюсь, если продолжу спрашивать, мне станет еще страшнее. Поэтому давай иначе. Если я предложу тебе прямо сейчас подойти и сесть ко мне на колени. Исключительно в целях более тесного знакомства. Что ты почувствуешь? Не отвечай, — быстро добавил он. — Сначала прислушайся к себе, а я и так пойму. Можешь просто подойти и сесть.
Первым чувством, настолько ярким, что куда уж прислушиваться, было смущение. Но, если все-таки попытаться в нем разобраться… в этом смущении сплелось сразу несколько мыслей, но главная была: «Это-же-Хейл!» Тот самый Хейл, торс-улыбка-ходячий-секс-бездна-обаяния, каждый кадр с которым она помнила лучше, чем собственное отражение в зеркале.
