Я «уволилась» с самой странной работы, которая у меня когда-либо была, во время Рождества в прошлом году, и только сейчас набралась смелости рассказать об этом.
«Зарплата отличная, но должен быть подвох». Я подумала об этом после того, как меня лично пригласили на работу медсестрой в глуши. Обязанности были совсем не сложными. Я должна была жить у мистера Хиггинса, пожилого, страдающего деменцией, богатого отшельника, и помогать ему по медицинской части. Может, не самый лучший баланс между работой и личной жизнью, но зарплата была действительно отличной, а на мне еще висели студенческие кредиты.
Особняк был огромным. Мы говорим о трех этажах, восьми спальнях, пяти ванных комнатах, трех кухнях. Его поддерживала в порядке небольшая бригада горничных, которые приходили в течение дня, чтобы прибраться, но я там находилась, только чтобы заботиться о мистере Хиггинсе.
*****
В первый день работы я встретила его племянницу Элис. Она была средних лет, и по лицу видно, что предпочитала находиться где угодно, только не здесь.
Скрестив руки на груди, она ждала меня на крыльце, пока я тащила сумку со своими вещами.
— Вы опоздали на двадцать минут.
— Меня уволят за это? — спросила я в замешательстве.
Она покачала головой.
— Просто заходи.
Потом бесцеремонно показала мне мою комнату, велела бросить багаж в углу и провела меня в кабинет, где мистер Хиггинс сидел в коричневом кожаном кресле, глядя на окружающие леса.
— Он сейчас спит, так что постарайтесь не мешать ему.
Затем она рассказала его ежедневный график, его лекарства, его диету, все его медицинские состояния и перечислила длинный список тривиальных вещей, которые могли бы разозлить мистера Хиггинса. Когда она закончила список рождественскими колядками, то тут же спросила меня:
— Ты все поняла?
Я кивнула, хотя на самом деле из этого огромного списка запомнила лишь несколько пунктов. Потом Элис пожелала мне не облажаться и сразу звонить ей, если такое произойдет, после чего ушла, оставив меня наедине с мистером Хиггинсом, и даже не представив меня.
В тот вечер больше ничего особенного не произошло. Я представилась, когда он проснулся. Мистер Хиггинс ничего не ответил и продолжал смотреть на лес. Он не казался мне психически здоровым, но это и не ожидалось от человека на поздних стадиях деменции. В основном отвечал на мои вопросы «да» или «нет» или даже каким-то ворчанием. Иногда пожимал плечами и тогда казался каким-то застенчивым. Я проверяла его кровяное давление и другие жизненно важные показатели, следила, чтобы он вовремя принимал пищу, и помогала ему ложиться в постель.
Моя спальня находилась на другой стороне особняка и была больше, чем квартира, которую я до этого снимала. Все выглядело совершенно шикарно — двуспальная кровать с шелковым бельем, большой дубовый шкаф, занимавший половину стены, и три двойных окна с широкими рамами, сквозь которые струился лунный свет, омывая все странным свечением. Это была самая удобная кровать, в которой я когда-либо спала.
Я проснулась среди ночи от звука пения. Я не могла разобрать слов, но они звучали грустно и скорбно, если вообще имели смысл. А через несколько секунд до меня дошло, что во всем особняке были только я и мистер Хиггинс.
Так кто же пел?
Я прислонила ухо к двери, и по моей спине пробежал холодок. Это не похоже на мистера Хиггинса. Грабители? Или кто-то более зловещий? Я покачала головой и взяла себя в руки — взрослой женщине не следует бояться. Может, вызвать полицию? Может, разбудить мистера Хиггинса?
Я находилась в состоянии нерешительности. Стоит или не стоит это делать? Я просто не знала. Так и стояла у двери, чувствуя, как холодные капли пота стекают по моему лбу. Это было глупо, и я решила, что посторонний не может находиться здесь среди ночи, поэтому натянула домашние брюки, распахнула дверь и выскочила в коридор, но меня встретила только жуткая тишина и пустое пространство, мягко освещенное лунным светом. Несколько мгновений я стояла, как идиотка.
Затем увидел ее, девочку в красном платье, выглядывающую из-за угла коридора.
— Подождите! — закричала я.
Но она повернула за угол и исчезла, а ее напевание эхом разнеслось по всему дому.
Что-то заставило меня бежать за ней. Я добежала до конца коридора и успела увидеть ее красное платье как раз в тот момент, когда она снова свернула за угол на другом конце. Удивительно, как быстро она двигалась. Я добежала до следующего поворота и снова увидела ее на другом конце. Так продолжалось еще два раза, потом она пропала, и пение прекратилось.
Запыхавшись, я обыскала комнату за комнатой, но не нашла никаких следов девочки, пока не добралась до последней двери в конце коридора.
Казалось, я была первым человеком, который вошел в эту комнату за полвека. Как только я открыла дверь, на меня обрушился шквал затхлого воздуха и пыли, чуть не сбив меня с ног. Это была спальня, судя по изъеденной молью и разлагающейся двуспальной кровати под грязными окнами, которые почти не пропускали света. Рядом стоял небольшой прикроватный столик с фоторамкой, а у стены пустой открытый шкаф.
— Есть тут кто? — невинно спросила я.
Конечно, никто не ответил, да я и не ожидала, но сложно смириться с тем фактом, что я гонялась за девочкой, которая просто исчезла. Дрожащими ногами я шагнула в комнату. С каждым шагом небольшие облачка пыли поднимались с пола и рассеивались вокруг меня.
В этом месте была зловещая атмосфера, природу которой я не могла объяснить. Мне захотелось посмотреть фотографию на столике, но по мере того, как я приближалась к ней, чувство беспокойства нарастало.
Я взяла рамку в руки. За годы забвения стекло покрылось толстым слоем пыли, поэтому сначала пришлось протереть его. Но когда я увидела фотографию, то чуть не вскрикнула от удивления. На ней были изображены молодой человек и девочка в красном платье, стоящие рядом с женщиной, которая выглядела точь-в-точь как я. В шоке я выбежала из комнаты, прижимая фотографию к груди, и как только оказалась в коридоре, дверь за мной сама захлопнулась и заперлась.
Я не спала всю оставшуюся ночь — не могла отвести взгляд от фотографии до самого утра.
В голове роились вопросы. Кто эти люди? Кто жил в той комнате? Почему эта женщина так похожа на меня?
Рут и Бетти, две служанки, пришли около семи утра и сразу отправились на кухню первого этажа готовить себе завтрак. Я спустилась к ним и попыталась объяснить, что произошло всего несколько часов назад, но они только хихикали.
— Этот старый дом все время проседает, иногда слышны звуки, похожие на шаги. Или это крысы, — сказала Бетти.
— Однажды видела такую, размером с небольшую собаку. Должно быть, прибежала из леса, — вмешалась Рут.
— А пение? — спросила я почти в отчаянии.
— Дорогая, здесь некому петь, — пренебрежительно ответила Бетти.
*****
Я позавтракала, потом разбудила мистера Хиггинса, помогла ему принять душ, одеться, проверила его жизненные показатели, заставила принять лекарства, отвела в кабинет и посадила в кресло у окна. Спросила, не хочет ли он почитать, но он покачал головой и пробормотал, что лучше будет смотреть в окно.
Я не собиралась спорить с ним, поэтому просто пожала плечами и тоже рассеянно выглянула на улицу.
Вот тогда я и увидела ее на опушке леса — маленькую девочку в красном платье, которая приходила в дом ночью.
— Эта девочка была здесь, пока вы спали, — сказала я, указывая на нее. — Кто она?
Впервые я увидела старика явно взволнованным. Его руки начали трястись, а рот скривился в отвратительной гримасе.
— Здесь нет никакой девочки, — сказал он, указывая на меня дрожащей рукой.
— Ладно, извините.
Я решила не развивать тему, так как девочка внезапно исчезла, как только я отвела взгляд.
— Повторяю, нет никакой девочки!
Он встал с кресла, но хрупкое тело подвело, и его шатнуло на меня. Я такого не ожидала, и мы вместе упали на пол. Он оказался довольно высоким мужчиной. В молодости, вероятно, был еще выше, а сейчас просто выглядел долговязым, тощим стариком. Я аккуратно вылезла из-под него и села рядом. Казалось, он потерял сознание, но через несколько секунд пришел в себя и застонал. Это был обычный обморок.
— Что? Что случилось?
Мистер Хиггинс огляделся и понял, что лежит на полу, а потом посмотрел на меня.
— Помогите мне встать. Пожалуйста.
Так я и сделала. Помогла ему подняться, усадила в кресло и отошла немного в сторону.
— Мистер Хиггинс, вы просто...
— Извините. Я не хотел рухнуть на вас вот так. Нет никакой девочки. Нет.
Я просто кивнула. Потом спросила, могу ли измерить его давление, и он протянул руку. Выражение беспокойства не покидало его лица.
Весь день он почти не разговаривал. Я пыталась заставить его немного походить по дому. Могу поклясться, что слышала шаги над потолком, но заставляла себя думать, что это разыгралось мое воображение. Мне даже удалось заставить мистера Хиггинса самостоятельно ходить вверх и вниз по лестнице, но в его состоянии он не мог делать это дольше пяти минут. В итоге он вернулся в свою комнату, сел в кресло и задремал. Я тоже — пришлось наверстывать упущенное ночью.
После ужина он сразу лег спать. Я ушла к себе, но уснуть не могла.
После нескольких часов неудачных попыток сдалась, достала телефон и стала прокручивать новости, что в итоге меня и сморило.
Ближе к утру меня разбудил звук бормотания в моей комнате. Сначала подумала, что это во сне, и даже не открыла глаза. Но потом поняла, что все происходит на самом деле. Решила, что лучше притворяться спящей. Стала прислушиваться. Мужской голос звал мамочку, Мэнни или Молли, я не могла разобрать, но слово начиналось на «м». Он просто повторял его снова и снова. Звук не приближался и не становился громче, но я понимала, что не смогу слушать его всю ночь. Может, он знает, что я не сплю, подумала я, и в своей неумелой попытке схитрить приоткрыла левый глаз.
Там, на фоне лунного света, вырисовывался силуэт мистера Хиггинса, стоящего лицом ко мне.
Я закричала.
Не то чтобы я испугалась, но была настолько поражена, что нервное напряжение вырвалось наружу. Старик от моего крика подпрыгнул на месте и свалился на пол.
С трудом, но мне удалось привести его в чувство. Он снова чуть не потерял сознание, когда понял, что находится в моей комнате. Из его замешательства я сделала вывод, что до кучи он страдает лунатизмом. Я отвела его в спальню, потом вернулась к себе и забаррикадировала дверь шкафом. На всякий случай. Не люблю престарелых лунатиков.
— Да, он ходит во сне. И что с того? — пренебрежительно сказала Элис по телефону на следующее утро.
— Я не знала об этом. Он пришел ко мне в комнату посреди ночи и напугал меня, — сказала я, стараясь демонстрировать вежливость.
— Я удвою твою зарплату.
Мне и так платили абсурдно большую сумму, чтобы я нянчила этого старика, а теперь удваивают ее? С одной стороны, жуткий старик может ночью появиться возле моей кровати, с другой стороны, мне нужно выплачивать студенческий кредит.
— Да, конечно, — почти мгновенно согласилась я.
После этого случая мистер Хиггинс повел себя очень мило. Он продолжал извиняться и говорить, что все в порядке. Я и раньше имела дело со многими пациентами, страдающими деменцией, поэтому продолжила свою работу, как и прежде.
Начало дня было самой «напряженной» частью моей работы. Мне нужно было разбудить мистера Хиггинса, отвести его в ванную, потом вытереть его, одеть, измерить жизненные показатели и убедиться, что он правильно принимает лекарства, накормить его. Но после этой утренней суеты я была предоставлена самой себе, пока мистер Хиггинс чем-то занимался в своем кабинете.
Я оставалась с ним полчаса, просто сидя в углу и читая книгу, а потом уходила.
Так или иначе, день проходил без всяких странных маленьких девочек и лунатизма мистера Хиггинса. После ужина я отправляла его спать и шла к себе.
Следующей ночью я проснулась от шума за дверью. Как ниндзя, выскользнула из кровати, не издав ни звука.
Из коридора отчетливо доносилось: «Мэри, Мэри, Мэри».
Я вздохнула с облегчением, когда понял, что это мистер Хиггинс снова ходит во сне. Теперь я на ночь прислоняла к двери шкаф, чтобы он не мог ворваться, но когда услышала, как он уходит, мне стало очень любопытно — куда?
Это было действительно трудно, и мне пришлось напрячь все свое тело, чтобы ТИХО отодвинуть шкаф ровно настолько, чтобы выскользнуть из спальни.
Для старика он двигался быстро, быстрее, чем днем, когда бодрствовал. Мне было сложно догнать его, не привлекая внимания. Наверное, я поступала неправильно, и следовало разбудить его и отвести в спальню, но мне было действительно интересно, куда он идет. Поэтому я следовала за ним, пока мы не достигли старой деревянной двери в конце коридора.
Я замерла, когда он остановился перед ней. Боялась, что обернется и увидит меня. Но он уверенно взялся за ручку и повернул ее. За дверью находилась лестница, ведущая наверх. Не включая свет, он стал подниматься по ней, продолжая бормотать «Мэри, Мэри».
Я подошла к двери, а он уже исчез в темноте наверху, и оттуда исходило что-то зловещее. Я раньше сталкивалась с лунатиками, но это был следующий уровень. Глянула вверх и почувствовала, как холодный затхлый ветерок касается меня, вызывая дрожь по всему телу. Я знала мистера Хиггинса всего несколько дней и не считала его злонамеренным или плохим. Потом включилась рациональная часть моего мозга. Что скажет племянница, если он пострадает на чердаке? Это, вероятно, будет означать конец моей работы, с бесплатной арендой и шикарной зарплатой, которая только вчера удвоилась. Поэтому я сделала глубокий вдох и полезла на чердак.
Было темно, пришлось продвигаться наощупь, держась за старые сухие деревянные перила. Пока я медленно поднималась, то услышала, как мистер Хиггинс заговорил громче и начал тихо всхлипывать. Когда моя голова оказалась на уровне пола чердака, я увидела зажженную свечу.
Он все еще бормотал: «Мэри, Мэри», когда я поднялась на чердак, и было что-то тревожное в его словах. В нос ударил затхлый запах, и на мгновение я остановилась. Чердак казался каким-то странным, и я отчаянно пыталась притормозить свое воображение, чтобы оно не взяло верх над разумом.
Я сделала несколько шагов вперед и чуть не упала, когда увидел мистера Хиггинса.
Он стоял на коленях рядом с высохшим трупом маленькой девочки в ярко-красном платье. Закрыв глаза, он обнимал мумию, сжимая ее в болезненном объятии. Ее белые зубы были оскалены в безмолвной кривой улыбке.
Я закричала, и мой крик разбудил мистера Хиггинса, который уставился на труп, потом на меня, схватился за сердце и растянулся на полу.
*****
Я присутствовала на его похоронах вместе с горничными и другими помощниками по дому. Это были мрачные похороны. В живых осталось не так много друзей мистера Хиггинса, но было полно родственников, включая Элис, рассчитывающих на кусочек его состояния.
Невероятно тоскливое зрелище. Когда выходила из церкви, то услышала женский плач. Обернулась и увидела старую леди, примерно возраста мистера Хиггинса, указывающую на меня.
«Зарплата отличная, но должен быть подвох». Я подумала об этом после того, как меня лично пригласили на работу медсестрой в глуши. Обязанности были совсем не сложными. Я должна была жить у мистера Хиггинса, пожилого, страдающего деменцией, богатого отшельника, и помогать ему по медицинской части. Может, не самый лучший баланс между работой и личной жизнью, но зарплата была действительно отличной, а на мне еще висели студенческие кредиты.
Особняк был огромным. Мы говорим о трех этажах, восьми спальнях, пяти ванных комнатах, трех кухнях. Его поддерживала в порядке небольшая бригада горничных, которые приходили в течение дня, чтобы прибраться, но я там находилась, только чтобы заботиться о мистере Хиггинсе.
*****
В первый день работы я встретила его племянницу Элис. Она была средних лет, и по лицу видно, что предпочитала находиться где угодно, только не здесь.
Скрестив руки на груди, она ждала меня на крыльце, пока я тащила сумку со своими вещами.
— Вы опоздали на двадцать минут.
— Меня уволят за это? — спросила я в замешательстве.
Она покачала головой.
— Просто заходи.
Потом бесцеремонно показала мне мою комнату, велела бросить багаж в углу и провела меня в кабинет, где мистер Хиггинс сидел в коричневом кожаном кресле, глядя на окружающие леса.
— Он сейчас спит, так что постарайтесь не мешать ему.
Затем она рассказала его ежедневный график, его лекарства, его диету, все его медицинские состояния и перечислила длинный список тривиальных вещей, которые могли бы разозлить мистера Хиггинса. Когда она закончила список рождественскими колядками, то тут же спросила меня:
— Ты все поняла?
Я кивнула, хотя на самом деле из этого огромного списка запомнила лишь несколько пунктов. Потом Элис пожелала мне не облажаться и сразу звонить ей, если такое произойдет, после чего ушла, оставив меня наедине с мистером Хиггинсом, и даже не представив меня.
В тот вечер больше ничего особенного не произошло. Я представилась, когда он проснулся. Мистер Хиггинс ничего не ответил и продолжал смотреть на лес. Он не казался мне психически здоровым, но это и не ожидалось от человека на поздних стадиях деменции. В основном отвечал на мои вопросы «да» или «нет» или даже каким-то ворчанием. Иногда пожимал плечами и тогда казался каким-то застенчивым. Я проверяла его кровяное давление и другие жизненно важные показатели, следила, чтобы он вовремя принимал пищу, и помогала ему ложиться в постель.
Моя спальня находилась на другой стороне особняка и была больше, чем квартира, которую я до этого снимала. Все выглядело совершенно шикарно — двуспальная кровать с шелковым бельем, большой дубовый шкаф, занимавший половину стены, и три двойных окна с широкими рамами, сквозь которые струился лунный свет, омывая все странным свечением. Это была самая удобная кровать, в которой я когда-либо спала.
Я проснулась среди ночи от звука пения. Я не могла разобрать слов, но они звучали грустно и скорбно, если вообще имели смысл. А через несколько секунд до меня дошло, что во всем особняке были только я и мистер Хиггинс.
Так кто же пел?
Я прислонила ухо к двери, и по моей спине пробежал холодок. Это не похоже на мистера Хиггинса. Грабители? Или кто-то более зловещий? Я покачала головой и взяла себя в руки — взрослой женщине не следует бояться. Может, вызвать полицию? Может, разбудить мистера Хиггинса?
Я находилась в состоянии нерешительности. Стоит или не стоит это делать? Я просто не знала. Так и стояла у двери, чувствуя, как холодные капли пота стекают по моему лбу. Это было глупо, и я решила, что посторонний не может находиться здесь среди ночи, поэтому натянула домашние брюки, распахнула дверь и выскочила в коридор, но меня встретила только жуткая тишина и пустое пространство, мягко освещенное лунным светом. Несколько мгновений я стояла, как идиотка.
Затем увидел ее, девочку в красном платье, выглядывающую из-за угла коридора.
— Подождите! — закричала я.
Но она повернула за угол и исчезла, а ее напевание эхом разнеслось по всему дому.
Что-то заставило меня бежать за ней. Я добежала до конца коридора и успела увидеть ее красное платье как раз в тот момент, когда она снова свернула за угол на другом конце. Удивительно, как быстро она двигалась. Я добежала до следующего поворота и снова увидела ее на другом конце. Так продолжалось еще два раза, потом она пропала, и пение прекратилось.
Запыхавшись, я обыскала комнату за комнатой, но не нашла никаких следов девочки, пока не добралась до последней двери в конце коридора.
Казалось, я была первым человеком, который вошел в эту комнату за полвека. Как только я открыла дверь, на меня обрушился шквал затхлого воздуха и пыли, чуть не сбив меня с ног. Это была спальня, судя по изъеденной молью и разлагающейся двуспальной кровати под грязными окнами, которые почти не пропускали света. Рядом стоял небольшой прикроватный столик с фоторамкой, а у стены пустой открытый шкаф.
— Есть тут кто? — невинно спросила я.
Конечно, никто не ответил, да я и не ожидала, но сложно смириться с тем фактом, что я гонялась за девочкой, которая просто исчезла. Дрожащими ногами я шагнула в комнату. С каждым шагом небольшие облачка пыли поднимались с пола и рассеивались вокруг меня.
В этом месте была зловещая атмосфера, природу которой я не могла объяснить. Мне захотелось посмотреть фотографию на столике, но по мере того, как я приближалась к ней, чувство беспокойства нарастало.
Я взяла рамку в руки. За годы забвения стекло покрылось толстым слоем пыли, поэтому сначала пришлось протереть его. Но когда я увидела фотографию, то чуть не вскрикнула от удивления. На ней были изображены молодой человек и девочка в красном платье, стоящие рядом с женщиной, которая выглядела точь-в-точь как я. В шоке я выбежала из комнаты, прижимая фотографию к груди, и как только оказалась в коридоре, дверь за мной сама захлопнулась и заперлась.
Я не спала всю оставшуюся ночь — не могла отвести взгляд от фотографии до самого утра.
В голове роились вопросы. Кто эти люди? Кто жил в той комнате? Почему эта женщина так похожа на меня?
Рут и Бетти, две служанки, пришли около семи утра и сразу отправились на кухню первого этажа готовить себе завтрак. Я спустилась к ним и попыталась объяснить, что произошло всего несколько часов назад, но они только хихикали.
— Этот старый дом все время проседает, иногда слышны звуки, похожие на шаги. Или это крысы, — сказала Бетти.
— Однажды видела такую, размером с небольшую собаку. Должно быть, прибежала из леса, — вмешалась Рут.
— А пение? — спросила я почти в отчаянии.
— Дорогая, здесь некому петь, — пренебрежительно ответила Бетти.
*****
Я позавтракала, потом разбудила мистера Хиггинса, помогла ему принять душ, одеться, проверила его жизненные показатели, заставила принять лекарства, отвела в кабинет и посадила в кресло у окна. Спросила, не хочет ли он почитать, но он покачал головой и пробормотал, что лучше будет смотреть в окно.
Я не собиралась спорить с ним, поэтому просто пожала плечами и тоже рассеянно выглянула на улицу.
Вот тогда я и увидела ее на опушке леса — маленькую девочку в красном платье, которая приходила в дом ночью.
— Эта девочка была здесь, пока вы спали, — сказала я, указывая на нее. — Кто она?
Впервые я увидела старика явно взволнованным. Его руки начали трястись, а рот скривился в отвратительной гримасе.
— Здесь нет никакой девочки, — сказал он, указывая на меня дрожащей рукой.
— Ладно, извините.
Я решила не развивать тему, так как девочка внезапно исчезла, как только я отвела взгляд.
— Повторяю, нет никакой девочки!
Он встал с кресла, но хрупкое тело подвело, и его шатнуло на меня. Я такого не ожидала, и мы вместе упали на пол. Он оказался довольно высоким мужчиной. В молодости, вероятно, был еще выше, а сейчас просто выглядел долговязым, тощим стариком. Я аккуратно вылезла из-под него и села рядом. Казалось, он потерял сознание, но через несколько секунд пришел в себя и застонал. Это был обычный обморок.
— Что? Что случилось?
Мистер Хиггинс огляделся и понял, что лежит на полу, а потом посмотрел на меня.
— Помогите мне встать. Пожалуйста.
Так я и сделала. Помогла ему подняться, усадила в кресло и отошла немного в сторону.
— Мистер Хиггинс, вы просто...
— Извините. Я не хотел рухнуть на вас вот так. Нет никакой девочки. Нет.
Я просто кивнула. Потом спросила, могу ли измерить его давление, и он протянул руку. Выражение беспокойства не покидало его лица.
Весь день он почти не разговаривал. Я пыталась заставить его немного походить по дому. Могу поклясться, что слышала шаги над потолком, но заставляла себя думать, что это разыгралось мое воображение. Мне даже удалось заставить мистера Хиггинса самостоятельно ходить вверх и вниз по лестнице, но в его состоянии он не мог делать это дольше пяти минут. В итоге он вернулся в свою комнату, сел в кресло и задремал. Я тоже — пришлось наверстывать упущенное ночью.
После ужина он сразу лег спать. Я ушла к себе, но уснуть не могла.
После нескольких часов неудачных попыток сдалась, достала телефон и стала прокручивать новости, что в итоге меня и сморило.
Ближе к утру меня разбудил звук бормотания в моей комнате. Сначала подумала, что это во сне, и даже не открыла глаза. Но потом поняла, что все происходит на самом деле. Решила, что лучше притворяться спящей. Стала прислушиваться. Мужской голос звал мамочку, Мэнни или Молли, я не могла разобрать, но слово начиналось на «м». Он просто повторял его снова и снова. Звук не приближался и не становился громче, но я понимала, что не смогу слушать его всю ночь. Может, он знает, что я не сплю, подумала я, и в своей неумелой попытке схитрить приоткрыла левый глаз.
Там, на фоне лунного света, вырисовывался силуэт мистера Хиггинса, стоящего лицом ко мне.
Я закричала.
Не то чтобы я испугалась, но была настолько поражена, что нервное напряжение вырвалось наружу. Старик от моего крика подпрыгнул на месте и свалился на пол.
С трудом, но мне удалось привести его в чувство. Он снова чуть не потерял сознание, когда понял, что находится в моей комнате. Из его замешательства я сделала вывод, что до кучи он страдает лунатизмом. Я отвела его в спальню, потом вернулась к себе и забаррикадировала дверь шкафом. На всякий случай. Не люблю престарелых лунатиков.
*****
— Да, он ходит во сне. И что с того? — пренебрежительно сказала Элис по телефону на следующее утро.
— Я не знала об этом. Он пришел ко мне в комнату посреди ночи и напугал меня, — сказала я, стараясь демонстрировать вежливость.
— Я удвою твою зарплату.
Мне и так платили абсурдно большую сумму, чтобы я нянчила этого старика, а теперь удваивают ее? С одной стороны, жуткий старик может ночью появиться возле моей кровати, с другой стороны, мне нужно выплачивать студенческий кредит.
— Да, конечно, — почти мгновенно согласилась я.
После этого случая мистер Хиггинс повел себя очень мило. Он продолжал извиняться и говорить, что все в порядке. Я и раньше имела дело со многими пациентами, страдающими деменцией, поэтому продолжила свою работу, как и прежде.
Начало дня было самой «напряженной» частью моей работы. Мне нужно было разбудить мистера Хиггинса, отвести его в ванную, потом вытереть его, одеть, измерить жизненные показатели и убедиться, что он правильно принимает лекарства, накормить его. Но после этой утренней суеты я была предоставлена самой себе, пока мистер Хиггинс чем-то занимался в своем кабинете.
Я оставалась с ним полчаса, просто сидя в углу и читая книгу, а потом уходила.
Так или иначе, день проходил без всяких странных маленьких девочек и лунатизма мистера Хиггинса. После ужина я отправляла его спать и шла к себе.
Следующей ночью я проснулась от шума за дверью. Как ниндзя, выскользнула из кровати, не издав ни звука.
Из коридора отчетливо доносилось: «Мэри, Мэри, Мэри».
Я вздохнула с облегчением, когда понял, что это мистер Хиггинс снова ходит во сне. Теперь я на ночь прислоняла к двери шкаф, чтобы он не мог ворваться, но когда услышала, как он уходит, мне стало очень любопытно — куда?
Это было действительно трудно, и мне пришлось напрячь все свое тело, чтобы ТИХО отодвинуть шкаф ровно настолько, чтобы выскользнуть из спальни.
Для старика он двигался быстро, быстрее, чем днем, когда бодрствовал. Мне было сложно догнать его, не привлекая внимания. Наверное, я поступала неправильно, и следовало разбудить его и отвести в спальню, но мне было действительно интересно, куда он идет. Поэтому я следовала за ним, пока мы не достигли старой деревянной двери в конце коридора.
Я замерла, когда он остановился перед ней. Боялась, что обернется и увидит меня. Но он уверенно взялся за ручку и повернул ее. За дверью находилась лестница, ведущая наверх. Не включая свет, он стал подниматься по ней, продолжая бормотать «Мэри, Мэри».
Я подошла к двери, а он уже исчез в темноте наверху, и оттуда исходило что-то зловещее. Я раньше сталкивалась с лунатиками, но это был следующий уровень. Глянула вверх и почувствовала, как холодный затхлый ветерок касается меня, вызывая дрожь по всему телу. Я знала мистера Хиггинса всего несколько дней и не считала его злонамеренным или плохим. Потом включилась рациональная часть моего мозга. Что скажет племянница, если он пострадает на чердаке? Это, вероятно, будет означать конец моей работы, с бесплатной арендой и шикарной зарплатой, которая только вчера удвоилась. Поэтому я сделала глубокий вдох и полезла на чердак.
Было темно, пришлось продвигаться наощупь, держась за старые сухие деревянные перила. Пока я медленно поднималась, то услышала, как мистер Хиггинс заговорил громче и начал тихо всхлипывать. Когда моя голова оказалась на уровне пола чердака, я увидела зажженную свечу.
Он все еще бормотал: «Мэри, Мэри», когда я поднялась на чердак, и было что-то тревожное в его словах. В нос ударил затхлый запах, и на мгновение я остановилась. Чердак казался каким-то странным, и я отчаянно пыталась притормозить свое воображение, чтобы оно не взяло верх над разумом.
Я сделала несколько шагов вперед и чуть не упала, когда увидел мистера Хиггинса.
Он стоял на коленях рядом с высохшим трупом маленькой девочки в ярко-красном платье. Закрыв глаза, он обнимал мумию, сжимая ее в болезненном объятии. Ее белые зубы были оскалены в безмолвной кривой улыбке.
Я закричала, и мой крик разбудил мистера Хиггинса, который уставился на труп, потом на меня, схватился за сердце и растянулся на полу.
*****
Я присутствовала на его похоронах вместе с горничными и другими помощниками по дому. Это были мрачные похороны. В живых осталось не так много друзей мистера Хиггинса, но было полно родственников, включая Элис, рассчитывающих на кусочек его состояния.
Невероятно тоскливое зрелище. Когда выходила из церкви, то услышала женский плач. Обернулась и увидела старую леди, примерно возраста мистера Хиггинса, указывающую на меня.
