Когда платформа, на которой я припарковал свой гравилет, начала плавно съезжать вниз, под землю, паниковать я не стал. Подумал: так и должно быть. Хотя остальные машины стояли себе спокойно сверху. Когда меня сместило в какой-то тесный подземный отсек, я заволновался. А вот когда стены и потолок в этом отсеке начали медленно, но верно сжиматься, сомнений не осталось вовсе — происходит что-то неладное .
Судя по всему, у меня есть пару минут, прежде чем бездушная машина превратит меня в паштет. Что делать в такой ситуации, нас на уроках безопасности в школах не учили. А может быть, и учили, но, честно говоря, на этих уроках я занимался ерундой и учителя не слушал. Может быть, зря?
Прожить я успел не так долго — 19 лет. И как бы сильно я не разочаровывался в жизни за это время, желанием превратиться в консерву всё-таки не горел.
Я вспомнил маму, папу и Элизу. Маме я обещал вынести сегодня мусор. А покинуть этот бренный мир, не выполнив все обещания — недостойно.
Папа учил меня всегда договариваться. У него-то язык подвешен хорошо. Наверное, именно поэтому у него каждые полгода появляется новая женщина….
К несчастью, я его талантов не унаследовал. Ни в плане болтать, ни в плане соблазнять. Поэтому об Элизе сказать мне совершенно нечего. Кроме того, что я мечтаю когда-нибудь снова появиться в её жизни и сразить наповал одним своим видом. А вид после пресса у меня будет неважнецкий. Как ни крути — умирать мне сегодня не положено.
Я перевел дух и вроде немного пришёл в себя. Следуя заветам бати, я решил договориться с прессом.
— Я… я курьер, — мне стало стыдно за тот писк, что я издал, и я решил повторить сказанное более мужественно:
— Я курьер! — но получилось не очень.
Пресс не ответил. А вот батя бы договорился…
Я начал размахивать своим курьерским жетоном. Бесполезно. Стены продолжали смыкаться.
Тут я решил позвонить заказчику. Заказчик — орбобобс. Орбобосы давно заняли свое место в галактической иерархии как почтенная раса. А вот мы, люди, дети земли — презираемые выскочки. Хотя я лично не выскочка.
Повезло. Связь тут ловит.
— Курьер, — ответил орбобобс Замшило.
Вежливый орбобобс. Если представитель этой расы называет твоё имя или должность, отвечая на звонок, это считается выказыванием уважения.
— Замшило, — так, если что, звали заказчика. Я ответил той же монетой. Теперь, лежа под машиной для уничтожения всего живого, мне, следуя этикету, нужно дождаться ответа орбобоса. Все-таки мне бы хотелось получить чаевые.
— Вы привезли еду? Я предупредил на ресепшене, Вас должны пропустить. Сто двадцать седьмой этаж.
— Возникла небольшая сложность… видимо, Ваша охранная система дала сбой. Видите ли, я попал в какой-то пресс.
— А Вы приземлились на служебной стоянке, для гостей или для персонала?
Чёрт, видимо, это стоянка для персонала. Снова я перепутал. Треугольник вниз — для персонала. Круг — для гостей. Треугольник вверх — служебная! ТРЕУГОЛЬНИК ВВЕРХ! Видимо, чаевых я не досчитаюсь.
— Прошу прощения, я перепутал, кажется.
Орбобос вздохнул.
— Курьер, Вам следует выучить как следует все знаки Нексуса. Я предупрежу охрану. За вами придут.
Я начал снимать происходящее на камеру. Выложу историю. Может быть, наберу лайков.
От стен до моей машины оставались считанные сантиметры. Но тут механизм остановился и взял обратный ход.
Есть в этом и свои минусы. Придется все-таки мне сегодня доработать. Мне оставалось два-три заказа до конца смены. А выполнил я двадцать один. Иначе говоря — очко.
В целом удивляться тому, что мой транспорт решили уничтожить, особо не стоит. Оробобсы — раса воинственная. Точнее, даже не совсем так. Они — собственники и педанты. Очень уж не любят, когда нарушают их границы, трогают их вещи и нарушают правила. И всё время создают правила, чтобы упрочить своё положение в межпланетной иерархии. И этим правилам в итоге следует вся галактика. Так что, если ты нарушил правило и будучи не орбобобсом оказался на площадке для обобосов, не обижайся, если тебя превратят в блин.
Ещё у них тяга ко всему грандиозному: и деловой центр, вершины которого просто не видно из-за облаков — очередное тому подтверждение.
Орбобобсы — очень технологически развитая раса. Но главное — они искусные торговцы и переговорщики.
К людям они относятся нормально. Впрочем, как и ко всем остальным расам. Они терпимы и в целом дружелюбны. Они внешне похожи на нас. Только низенькие и обычно плотненькие. Или даже жирненькие. У них большие круглые глаза и большие пухлые губы. Выглядят для нас комично. Но вот насмехаться над ними уж точно не стоит.
За мной пришли двое орбобобсов-охранников с ехидными мордами. Зачем? Я не знаю. Возможно, тут не одна ловушка для непутёвых курьеров, которые вечно что-то путают. Собственно, далее — ничего интересного. Я передал заказ. И получил новый. Чаевые капнули. Но могло быть больше.
В Некус мы с матерью переехали пару месяцев назад в поисках лучшей жизни. Родом мы с небольшой колонии Земли, ютящейся на задворках галактики. Моя мама — толковый врач, поэтому смогла получить работу в столице сектора. Я еще не определился, кем хочу стать, когда вырасту. Поэтому устроился курьером, развозить разную еду. Я подумал, что так смогу лучше познать разные культуры нашей галактики. Ведь о культуре лучше всего говорят три вещи — отношение к смерти, кухня и то, как существа себя ведут в онлайн-играх.
Так что со многими культурами я столкнулся еще давно, как заядлый игрок. Составил определенные портреты. Да и мифологию многих рас изучал ещё в школе. А вот кухня — пока поле для исследований для меня. Возможно, что-то мне придётся особо по душе, и я стану поваром. Готовить я умею и люблю.
Я вернулся на стоянку к своему гравилёту. Летающая такая машина. Трусливо оглянулся — мало ли что. Сел в салон казённого гравилёта, чтобы ознакомиться с новым заказом.
Вот блин. Меня предупреждали. Рано или поздно этот заказ должен был упасть. Эмплинги.
Есть такая раса. Они гермафродиты. И после двух-трёх кладок у эмплингов просыпается очень особый инстинкт. Желание быть сожранным заживо. Но есть одна проблема. Они разумны. И вот мне в своей сумке придётся везти живое разумное существо на съедение. А оно вроде как и радо. У них там что-то вроде религии. Они верят, что если тебя сожрали заживо, значит ты переродишься. Говорят, что только из кала можно освободиться душе. А вот если ты просто разложишься, то твоя душа исчезнет. Насчёт кремации тоже облом.
Это, конечно, всё прикольно, но я к такому еще не привык. Жутковато как-то. Ребята с других планет, где подобное не практикуется, тоже офигевают. А тут, в столице, эмплинги считаются деликатесом.
Я поколебался — принимать заказ или нет. С одной стороны, они сами ловят от этого религиозный экстаз, да и если не я, то кто-нибудь другой. С другой — какого хрена?! Не хочу я в этом участвовать. Моя родина — Земля, и я — гомо сапиенс. У нас так не принято.
Сейчас, конечно, час пик, и я не имею права отказываться от заказов. Но я выскочка из рода солнечных. Свободолюбивая раса. Штрафуйте, увольняйте. Пожалуйста. Работы на Нексусе много. И не на каждой тебя могут раздавить при выполнении служебных обязанностей, прошу заметить.
В интерфейсе приложения кнопки отмены заказа не было. Я мог только принять. Приложение, как и стенки пресса, давило на меня, вело обратный отчёт — сколько мне осталось до момента принятия заказа. Если я не приму — заказ все равно на меня повесят, но вместе со штрафом. Философский вопрос — что хуже? Быть раздавленным или оштрафованным?
А сколько, кстати, штраф? Я перепроверил правила. Чёрт! Весь рабочий день. Лезть в пресс бесплатно ради грёбаного эмплинга? Ну уж нет. Хрен с ним. Я принял заказ. Вот они, мои землянские принципы, чего стоят :(
Машина взметнулась вверх над кольцом. Деловой центр обобосов виден издалека почти на пятьдесят километров. Во всём Нексусе наберётся два-три подобных здания.
Нексус представляет собой систему колец. Искусственный спутник, диаметром почти сотню километров. Каждое кольцо — вращающаяся замкнутая платформа- город. Кольцо имеет «спицы»-каналы, которые ведут к единому центральному каналу, образующему магистраль, транспортный узел.
Пределы кольца мне покидать не нужно было. Нужно было через спицы пролететь в другую часть кольца. Это не так долго.
Архитектура самих платформ обычно многоуровневая и запутанная. Устроена по классическому принципу: внизу — теснота, духота и плейбос, наверху — красота, свежесть и простор для патрициев.
Добрался я до ресторана за полчаса. В срок уложился. Ресторан был весьма специфичным. Как можно догадаться, там подавали эмплингов. Основной контингент — ленивые мохнатые рипуци, похожие на земных гиббонов. Они исторические соседи эмпингов по планете. У них там симбиоз, можно сказать. Рипуци оберегают эмплингов и сами же их едят. Рипуци — известные философы и творческие деятели. Архитекторы, режиссёры, драматурги и повара, рипуци известны по всей галактике. Да, в приготовлении эмплингов нет никакой надобности, но едят они не только их. Рипуци очень искушены в кулинарных изысках. Инженеры они тоже способные, поэтому цивилизация у них весьма развитая.
Ресторан располагался в элитном районе, где проживали в основном рипуци. Застраивали квартал они же, и надо отметить: архитектурный ансамбль был весьма выдающимся. Однако красота здания не умаляла моего отвращения от проводившихся в нём ритуалов. И заходить туда я брезговал. Но зашёл. Мне передали металлическую коробочку с отверстиями, чтобы эмплинг не задохнулся. Очень гуманно.
Поедание эмплингов — отдельный обряд. Гость садится за стол. Эмплинг прилетает верхом на специально дрессированной птице. Читает молитву, затем отдаётся в качестве обеда, предварительно прыгнув в чашу с ритуальным соусом.
Смотреть на это у меня пока желания не было. Я второпях ушёл.
Сел в машину. Я видел эмплингов на картинках. Но вживую никогда. Мне стало любопытно. Я отбросил мысли открыть коробку и нажал на кнопку зажигания. Они же умеют мыслить. Разговаривать.
Вот только этого мне не хватало. Двадцать два заказа. Это две тысячи двести кредитов. На эти деньги можно девушку в ресторан сводить нормальный. Хоть у меня и нет девушки. Но всё же. Или отложить на покупку нового компа. Я хочу нормальный. Тысяч за семьдесят. Или маме на подарок отложить. У неё через пару месяцев день рождения. Или бате купить вагон навоза.
Но любопытство распирает. Какие они… эмплинги? Будет ли он со мной разговаривать? Может, расскажет эмплингский анекдот, развлечёт в дороге. Может, он интересный собеседник. Может, он убедит меня, что я поступаю правильно. А вдруг мне самому захочется нырнуть в соус? Блин…
Пусть решит жребий. Если сейчас чётное количество минут — открою. Нет — так пёс с ним.
Семь часов и тринадцать минут…
Ладно. Не очень-то и хотелось.
Ай… кого я обманываю.
Чувство, что я делаю что-то запретное, возбуждающей волной нахлынуло на меня. Дрожащими руками я достал коробку из сумки. Коробочка красивая, красная. С жёлтыми размашистыми иероглифами рипуци. Надо отметить: иероглифы у них очень представительны, прямо пропитаны мудростью и достоинством. Они перекликаются с формами природы. Каждое слово — будто маленький оживший пейзаж с птицами, деревьями, облаками. Разнообразие этих сюжетов поражает воображение. Например, две хищные птицы кружат над зайцеподобной жертвой, круглый иероглиф, сверху снизу - “орлы”, по центру зверушка означает слово “признание” или “откровение”. Почему так - не знаю. Или две ели, посередине зверь, а справа-сверху звезда - означает “радость ребенка”.
Я покрутил в руках этот маленький шедевр большого маркетинга. Чуточку потряс и, сглотнув, приоткрыл. Будто бы боялся, что эмплинг сейчас выпрыгнет оттуда, даст мне в глаз и убежит.
Внутри было две секции. Для соуса и для самого эмплинга. Эмплинг сидел, обхватив колени. Это небольшие существа, сантиметров пятнадцать высотой. Похожи на улиток. Только с выраженными конечностями, без панциря и с плоской, кошачеподобной мордой. Симпатяги. Мне стало его жаль.
Эмплинг посмотрел на меня.
— Ну чего пыришь, засранец?
Я оторопел.
— Кусок говна, либо выпускай, либо захлопни и заверши своё грязное дело!
— А?
— Баран, ты что, межгалактический плохо знаешь?
Во мне был чип-переводчик. Как и у эмплинга, скорее всего. Но для полноценного общения всё равно нужна практика.
— Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил?
— А ты хочешь, чтобы рожа у тебя была не такая страшная, но кого колышет, что ты хочешь.
С чего он взял, что рожа у меня страшная? Нормальная у меня рожа…
— Я тебя сейчас сам сожру, — обиделся я.
— Не сожрёшь, кишка тонка. — В этом он прав… батя бы убедил его, что сожрёт, а может быть даже и сожрал бы.
Я просто закрыл коробку и отбросил её. Сердце колотилось, как бешеное. Я стал задыхаться. Меня стала охватывать паника. Я отдышался. Пришёл в себя.
Эмплинг стал колотить по коробке. Я слышал его тоненький, но при этом грубый голосок.
— Эй, отсталый, выпусти меня!
— Не выпущу!
— Выпусти, кому сказал!
— Ты не хочешь, чтобы тебя съели?
— Хочу.
— Так в чём проблема?
— Баран, я хочу, но не так!
Вот тебе засада. И что теперь делать? А что делать? Выпускать. Хотя он обзывается… может, ну его к черту? Но я ведь землянин…
— Хорошо, я открою.
— Так открывай!
Я снова взял коробку в руки. Щелкнул замочком и отбросил.
Эмплинг выполз, выпрямился и начал разминаться.
— Чего обзываешься?
— А ты просиди денек-другой в этой коробке, я на тебя посмотрю.
Я пялился на эмплинга, не зная, что мне делать.
— Жрать хочу, — сказал он.
Я начал вспоминать, что вообще едят эмплинги. Не вспомнил. Впрочем, наверное, я и не знал этого никогда. Решил долететь до рынка. Там жратвы найдётся для любой расы, хоть для гоблинов.
Как оказалась, на рынке действительно была маленькая палатка с фастфудом для эмплингов. Они верят, что, съедая живьем, обеспечивают перерождение, поэтому для поддержания кармы предпочитают ещё живую пищу. Я взял новоиспеченному знакомому кулёк каких-то жучков и что-то вроде кофе.
Сделав пару глотков из крошечного стаканчика и откушав половину своей порции жучков, эмплинг явно оживился.
— Спасибо, брат, звать-то тебя как?
— Лео, — ответил я, думая, не взять ли и себе кулёчек. Уж очень с большим аппетитом эмплинг уплетал. — А тебя?
— Зой.
— А это полное имя? Ну в смысле, меня зовут Леонардо Вивальди Делакруа. Но можно называть сокращённо — Лео. У нас так часто бывает. А у вас как?
Я решил провести эксперимент. Будет ли инопланетная форма жизни так же угорать и стебаться над моим именем, как это делают соплеменники.
— У нас с этим проще: как только ты захочешь стать ужином — тебя нарекают Зоем. У нас обычно в течение жизни три имени — до того, как ты метнул скорлупу, тебя зовут Ламо. Потом ты выбираешь себе имя и ходишь с ним, пока не станешь Зоем. Такие дела, брат.
Возможно, мне показалось, но мордочка у него будто бы подобрела.
— А как тебя звали до этого?
— Леонардо Вивальди Делакруа.
Все-таки и инопланетяне могут стебаться.
— А ты комиком был?
— Адвокатом.
Я присвистнул.
— У вас там преступность есть?
Видимо, мой вопрос чем-то разозлил этого мелкого засранца.
Судя по всему, у меня есть пару минут, прежде чем бездушная машина превратит меня в паштет. Что делать в такой ситуации, нас на уроках безопасности в школах не учили. А может быть, и учили, но, честно говоря, на этих уроках я занимался ерундой и учителя не слушал. Может быть, зря?
Прожить я успел не так долго — 19 лет. И как бы сильно я не разочаровывался в жизни за это время, желанием превратиться в консерву всё-таки не горел.
Я вспомнил маму, папу и Элизу. Маме я обещал вынести сегодня мусор. А покинуть этот бренный мир, не выполнив все обещания — недостойно.
Папа учил меня всегда договариваться. У него-то язык подвешен хорошо. Наверное, именно поэтому у него каждые полгода появляется новая женщина….
К несчастью, я его талантов не унаследовал. Ни в плане болтать, ни в плане соблазнять. Поэтому об Элизе сказать мне совершенно нечего. Кроме того, что я мечтаю когда-нибудь снова появиться в её жизни и сразить наповал одним своим видом. А вид после пресса у меня будет неважнецкий. Как ни крути — умирать мне сегодня не положено.
Я перевел дух и вроде немного пришёл в себя. Следуя заветам бати, я решил договориться с прессом.
— Я… я курьер, — мне стало стыдно за тот писк, что я издал, и я решил повторить сказанное более мужественно:
— Я курьер! — но получилось не очень.
Пресс не ответил. А вот батя бы договорился…
Я начал размахивать своим курьерским жетоном. Бесполезно. Стены продолжали смыкаться.
Тут я решил позвонить заказчику. Заказчик — орбобобс. Орбобосы давно заняли свое место в галактической иерархии как почтенная раса. А вот мы, люди, дети земли — презираемые выскочки. Хотя я лично не выскочка.
Повезло. Связь тут ловит.
— Курьер, — ответил орбобобс Замшило.
Вежливый орбобобс. Если представитель этой расы называет твоё имя или должность, отвечая на звонок, это считается выказыванием уважения.
— Замшило, — так, если что, звали заказчика. Я ответил той же монетой. Теперь, лежа под машиной для уничтожения всего живого, мне, следуя этикету, нужно дождаться ответа орбобоса. Все-таки мне бы хотелось получить чаевые.
— Вы привезли еду? Я предупредил на ресепшене, Вас должны пропустить. Сто двадцать седьмой этаж.
— Возникла небольшая сложность… видимо, Ваша охранная система дала сбой. Видите ли, я попал в какой-то пресс.
— А Вы приземлились на служебной стоянке, для гостей или для персонала?
Чёрт, видимо, это стоянка для персонала. Снова я перепутал. Треугольник вниз — для персонала. Круг — для гостей. Треугольник вверх — служебная! ТРЕУГОЛЬНИК ВВЕРХ! Видимо, чаевых я не досчитаюсь.
— Прошу прощения, я перепутал, кажется.
Орбобос вздохнул.
— Курьер, Вам следует выучить как следует все знаки Нексуса. Я предупрежу охрану. За вами придут.
Я начал снимать происходящее на камеру. Выложу историю. Может быть, наберу лайков.
От стен до моей машины оставались считанные сантиметры. Но тут механизм остановился и взял обратный ход.
Есть в этом и свои минусы. Придется все-таки мне сегодня доработать. Мне оставалось два-три заказа до конца смены. А выполнил я двадцать один. Иначе говоря — очко.
В целом удивляться тому, что мой транспорт решили уничтожить, особо не стоит. Оробобсы — раса воинственная. Точнее, даже не совсем так. Они — собственники и педанты. Очень уж не любят, когда нарушают их границы, трогают их вещи и нарушают правила. И всё время создают правила, чтобы упрочить своё положение в межпланетной иерархии. И этим правилам в итоге следует вся галактика. Так что, если ты нарушил правило и будучи не орбобобсом оказался на площадке для обобосов, не обижайся, если тебя превратят в блин.
Ещё у них тяга ко всему грандиозному: и деловой центр, вершины которого просто не видно из-за облаков — очередное тому подтверждение.
Орбобобсы — очень технологически развитая раса. Но главное — они искусные торговцы и переговорщики.
К людям они относятся нормально. Впрочем, как и ко всем остальным расам. Они терпимы и в целом дружелюбны. Они внешне похожи на нас. Только низенькие и обычно плотненькие. Или даже жирненькие. У них большие круглые глаза и большие пухлые губы. Выглядят для нас комично. Но вот насмехаться над ними уж точно не стоит.
За мной пришли двое орбобобсов-охранников с ехидными мордами. Зачем? Я не знаю. Возможно, тут не одна ловушка для непутёвых курьеров, которые вечно что-то путают. Собственно, далее — ничего интересного. Я передал заказ. И получил новый. Чаевые капнули. Но могло быть больше.
В Некус мы с матерью переехали пару месяцев назад в поисках лучшей жизни. Родом мы с небольшой колонии Земли, ютящейся на задворках галактики. Моя мама — толковый врач, поэтому смогла получить работу в столице сектора. Я еще не определился, кем хочу стать, когда вырасту. Поэтому устроился курьером, развозить разную еду. Я подумал, что так смогу лучше познать разные культуры нашей галактики. Ведь о культуре лучше всего говорят три вещи — отношение к смерти, кухня и то, как существа себя ведут в онлайн-играх.
Так что со многими культурами я столкнулся еще давно, как заядлый игрок. Составил определенные портреты. Да и мифологию многих рас изучал ещё в школе. А вот кухня — пока поле для исследований для меня. Возможно, что-то мне придётся особо по душе, и я стану поваром. Готовить я умею и люблю.
Я вернулся на стоянку к своему гравилёту. Летающая такая машина. Трусливо оглянулся — мало ли что. Сел в салон казённого гравилёта, чтобы ознакомиться с новым заказом.
Вот блин. Меня предупреждали. Рано или поздно этот заказ должен был упасть. Эмплинги.
Есть такая раса. Они гермафродиты. И после двух-трёх кладок у эмплингов просыпается очень особый инстинкт. Желание быть сожранным заживо. Но есть одна проблема. Они разумны. И вот мне в своей сумке придётся везти живое разумное существо на съедение. А оно вроде как и радо. У них там что-то вроде религии. Они верят, что если тебя сожрали заживо, значит ты переродишься. Говорят, что только из кала можно освободиться душе. А вот если ты просто разложишься, то твоя душа исчезнет. Насчёт кремации тоже облом.
Это, конечно, всё прикольно, но я к такому еще не привык. Жутковато как-то. Ребята с других планет, где подобное не практикуется, тоже офигевают. А тут, в столице, эмплинги считаются деликатесом.
Я поколебался — принимать заказ или нет. С одной стороны, они сами ловят от этого религиозный экстаз, да и если не я, то кто-нибудь другой. С другой — какого хрена?! Не хочу я в этом участвовать. Моя родина — Земля, и я — гомо сапиенс. У нас так не принято.
Сейчас, конечно, час пик, и я не имею права отказываться от заказов. Но я выскочка из рода солнечных. Свободолюбивая раса. Штрафуйте, увольняйте. Пожалуйста. Работы на Нексусе много. И не на каждой тебя могут раздавить при выполнении служебных обязанностей, прошу заметить.
В интерфейсе приложения кнопки отмены заказа не было. Я мог только принять. Приложение, как и стенки пресса, давило на меня, вело обратный отчёт — сколько мне осталось до момента принятия заказа. Если я не приму — заказ все равно на меня повесят, но вместе со штрафом. Философский вопрос — что хуже? Быть раздавленным или оштрафованным?
А сколько, кстати, штраф? Я перепроверил правила. Чёрт! Весь рабочий день. Лезть в пресс бесплатно ради грёбаного эмплинга? Ну уж нет. Хрен с ним. Я принял заказ. Вот они, мои землянские принципы, чего стоят :(
Машина взметнулась вверх над кольцом. Деловой центр обобосов виден издалека почти на пятьдесят километров. Во всём Нексусе наберётся два-три подобных здания.
Нексус представляет собой систему колец. Искусственный спутник, диаметром почти сотню километров. Каждое кольцо — вращающаяся замкнутая платформа- город. Кольцо имеет «спицы»-каналы, которые ведут к единому центральному каналу, образующему магистраль, транспортный узел.
Пределы кольца мне покидать не нужно было. Нужно было через спицы пролететь в другую часть кольца. Это не так долго.
Архитектура самих платформ обычно многоуровневая и запутанная. Устроена по классическому принципу: внизу — теснота, духота и плейбос, наверху — красота, свежесть и простор для патрициев.
Добрался я до ресторана за полчаса. В срок уложился. Ресторан был весьма специфичным. Как можно догадаться, там подавали эмплингов. Основной контингент — ленивые мохнатые рипуци, похожие на земных гиббонов. Они исторические соседи эмпингов по планете. У них там симбиоз, можно сказать. Рипуци оберегают эмплингов и сами же их едят. Рипуци — известные философы и творческие деятели. Архитекторы, режиссёры, драматурги и повара, рипуци известны по всей галактике. Да, в приготовлении эмплингов нет никакой надобности, но едят они не только их. Рипуци очень искушены в кулинарных изысках. Инженеры они тоже способные, поэтому цивилизация у них весьма развитая.
Ресторан располагался в элитном районе, где проживали в основном рипуци. Застраивали квартал они же, и надо отметить: архитектурный ансамбль был весьма выдающимся. Однако красота здания не умаляла моего отвращения от проводившихся в нём ритуалов. И заходить туда я брезговал. Но зашёл. Мне передали металлическую коробочку с отверстиями, чтобы эмплинг не задохнулся. Очень гуманно.
Поедание эмплингов — отдельный обряд. Гость садится за стол. Эмплинг прилетает верхом на специально дрессированной птице. Читает молитву, затем отдаётся в качестве обеда, предварительно прыгнув в чашу с ритуальным соусом.
Смотреть на это у меня пока желания не было. Я второпях ушёл.
Сел в машину. Я видел эмплингов на картинках. Но вживую никогда. Мне стало любопытно. Я отбросил мысли открыть коробку и нажал на кнопку зажигания. Они же умеют мыслить. Разговаривать.
Вот только этого мне не хватало. Двадцать два заказа. Это две тысячи двести кредитов. На эти деньги можно девушку в ресторан сводить нормальный. Хоть у меня и нет девушки. Но всё же. Или отложить на покупку нового компа. Я хочу нормальный. Тысяч за семьдесят. Или маме на подарок отложить. У неё через пару месяцев день рождения. Или бате купить вагон навоза.
Но любопытство распирает. Какие они… эмплинги? Будет ли он со мной разговаривать? Может, расскажет эмплингский анекдот, развлечёт в дороге. Может, он интересный собеседник. Может, он убедит меня, что я поступаю правильно. А вдруг мне самому захочется нырнуть в соус? Блин…
Пусть решит жребий. Если сейчас чётное количество минут — открою. Нет — так пёс с ним.
Семь часов и тринадцать минут…
Ладно. Не очень-то и хотелось.
Ай… кого я обманываю.
Чувство, что я делаю что-то запретное, возбуждающей волной нахлынуло на меня. Дрожащими руками я достал коробку из сумки. Коробочка красивая, красная. С жёлтыми размашистыми иероглифами рипуци. Надо отметить: иероглифы у них очень представительны, прямо пропитаны мудростью и достоинством. Они перекликаются с формами природы. Каждое слово — будто маленький оживший пейзаж с птицами, деревьями, облаками. Разнообразие этих сюжетов поражает воображение. Например, две хищные птицы кружат над зайцеподобной жертвой, круглый иероглиф, сверху снизу - “орлы”, по центру зверушка означает слово “признание” или “откровение”. Почему так - не знаю. Или две ели, посередине зверь, а справа-сверху звезда - означает “радость ребенка”.
Я покрутил в руках этот маленький шедевр большого маркетинга. Чуточку потряс и, сглотнув, приоткрыл. Будто бы боялся, что эмплинг сейчас выпрыгнет оттуда, даст мне в глаз и убежит.
Внутри было две секции. Для соуса и для самого эмплинга. Эмплинг сидел, обхватив колени. Это небольшие существа, сантиметров пятнадцать высотой. Похожи на улиток. Только с выраженными конечностями, без панциря и с плоской, кошачеподобной мордой. Симпатяги. Мне стало его жаль.
Эмплинг посмотрел на меня.
— Ну чего пыришь, засранец?
Я оторопел.
— Кусок говна, либо выпускай, либо захлопни и заверши своё грязное дело!
— А?
— Баран, ты что, межгалактический плохо знаешь?
Во мне был чип-переводчик. Как и у эмплинга, скорее всего. Но для полноценного общения всё равно нужна практика.
— Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил?
— А ты хочешь, чтобы рожа у тебя была не такая страшная, но кого колышет, что ты хочешь.
С чего он взял, что рожа у меня страшная? Нормальная у меня рожа…
— Я тебя сейчас сам сожру, — обиделся я.
— Не сожрёшь, кишка тонка. — В этом он прав… батя бы убедил его, что сожрёт, а может быть даже и сожрал бы.
Я просто закрыл коробку и отбросил её. Сердце колотилось, как бешеное. Я стал задыхаться. Меня стала охватывать паника. Я отдышался. Пришёл в себя.
Эмплинг стал колотить по коробке. Я слышал его тоненький, но при этом грубый голосок.
— Эй, отсталый, выпусти меня!
— Не выпущу!
— Выпусти, кому сказал!
— Ты не хочешь, чтобы тебя съели?
— Хочу.
— Так в чём проблема?
— Баран, я хочу, но не так!
Вот тебе засада. И что теперь делать? А что делать? Выпускать. Хотя он обзывается… может, ну его к черту? Но я ведь землянин…
— Хорошо, я открою.
— Так открывай!
Я снова взял коробку в руки. Щелкнул замочком и отбросил.
Эмплинг выполз, выпрямился и начал разминаться.
— Чего обзываешься?
— А ты просиди денек-другой в этой коробке, я на тебя посмотрю.
Я пялился на эмплинга, не зная, что мне делать.
— Жрать хочу, — сказал он.
Я начал вспоминать, что вообще едят эмплинги. Не вспомнил. Впрочем, наверное, я и не знал этого никогда. Решил долететь до рынка. Там жратвы найдётся для любой расы, хоть для гоблинов.
Как оказалась, на рынке действительно была маленькая палатка с фастфудом для эмплингов. Они верят, что, съедая живьем, обеспечивают перерождение, поэтому для поддержания кармы предпочитают ещё живую пищу. Я взял новоиспеченному знакомому кулёк каких-то жучков и что-то вроде кофе.
Сделав пару глотков из крошечного стаканчика и откушав половину своей порции жучков, эмплинг явно оживился.
— Спасибо, брат, звать-то тебя как?
— Лео, — ответил я, думая, не взять ли и себе кулёчек. Уж очень с большим аппетитом эмплинг уплетал. — А тебя?
— Зой.
— А это полное имя? Ну в смысле, меня зовут Леонардо Вивальди Делакруа. Но можно называть сокращённо — Лео. У нас так часто бывает. А у вас как?
Я решил провести эксперимент. Будет ли инопланетная форма жизни так же угорать и стебаться над моим именем, как это делают соплеменники.
— У нас с этим проще: как только ты захочешь стать ужином — тебя нарекают Зоем. У нас обычно в течение жизни три имени — до того, как ты метнул скорлупу, тебя зовут Ламо. Потом ты выбираешь себе имя и ходишь с ним, пока не станешь Зоем. Такие дела, брат.
Возможно, мне показалось, но мордочка у него будто бы подобрела.
— А как тебя звали до этого?
— Леонардо Вивальди Делакруа.
Все-таки и инопланетяне могут стебаться.
— А ты комиком был?
— Адвокатом.
Я присвистнул.
— У вас там преступность есть?
Видимо, мой вопрос чем-то разозлил этого мелкого засранца.
