И если бы в этот момент кто-нибудь посмотрел в зеленые глаза, то не увидел бы ни капли раскаяния и жалости. Жертвы проклятия не могли быть невиновны.
Через десять метров Ульяна покачнулась, словно споткнулась.
– Уля, тебе не хорошо? – встревожилась Маша.
Но подруга не ответила – она сломя голову бросилась к проезжей части…
Едва Ульяна ушла, Саша с заговорщицким подмигиванием спросил Диму:
– Хочешь порулить?
– Мама же запретила, – удивился спонтанному предложению товарища Дима.
– Мы прокатимся, пока она не видит, – обнял за плечи юношу Саша. – В деревне ты лихо наяривал круги на старой тачке, а моя ласточка будет покруче старой развалюхи.
– Что-то я не уверен…
– Ну, я же рядом буду. Маме не обязательно рассказывать.
– Ей это не понравится.
– Она и не узнает. Правила созданы для того, чтобы их нарушать.
Дима сразу позабыл про запрет, когда сел за руль Сашиной машины. Ехать и вправду было одно удовольствие, автомобиль не тарахтел, словно ему оставалась одна секунда до поломки, и не трясло.
– Ну, как? – спросил Саша, ухмыляясь.
– Класс, – искренне ответил Дима.
– Давай еще кружок, и потом домой поедем.
Но кружок юноша не успел сделать. Откуда не возьмись на дорогу вылетала фура. Все происходило как в замедленной съемке. Дима прекрасно видел, что не успевал повернуть и избежать столкновения, слышал испуганный крик Саши. Но… в самое последнее мгновения чья-то невидимая рука толкнула фуру сбоку, тем самым спасая людей от гибели.
– Что это было?! – резко затормозил Дима. – Я видел, как он должен был в нас врезаться!..
Саша не ответил и испуганно косил в окно рядом с водительским креслом. Дима перевел взгляд и встретился с по-настоящему страшным взглядом Ульяны.
«Ведьма» – мелькнула испуганная мысль и сразу затаилась.
– Кто-то давно не получал по заднице! – наклонилась запыхавшаяся Мария. – Вы совсем дебилы?! Вы едва не погибли, идиоты!
– Быстро назад! – грозно приказала Ульяна, распахивал водительскую дверь.
Дима на ватных ногах подчинился матери. Она сама села за руль, а Мария присоединилась на заднее сидение и устроила мужчинам головомойку. Когда они подъехали к дому, Маша выпалила:
– Уля, скажи хоть что-нибудь!
– Что мне говорить, если мои слова ни во что не ставятся?
– Мать… Дима хорошо водит, – виновато заговорил Саша. – Этот козел вообще непонятно откуда вылетел.
– Получит права, пускай хоть на луну ездит, я слова не скажу!
Александр подозрительно прищурился. Он заметил, что Ульяна не хотела говорить об аварии при свидетелях.
– Прости, это я ему предложил…
– Вы взрослые мужики! Пора с мозгами подружиться! – распахнула дверцу Ульяна под удовлетворительный кивок подруги. – Маша, пошли. Мне надо что-то выпить!
– Поддерживаю, мне тоже не помешает бокальчик.
Мужчины остались в машине одни, и им было не до разговоров. Оба находились в подавленном настроении.
Ульяна сидела на диване лоджии, когда к ней присоединился Саша с бутылкой пива в руке. Маша давно уехала домой, напоследок обругав мужчин нехорошим словом.
– Он уснул? – спросил Саша.
– Я дала ему снотворного. После того, что с ним случилось, крепкий сон то, что нужно. Он должен поскорее забыть об этом.
– Что ты думаешь о сегодняшнем происшествии на самом деле?
Ульяна некоторое время молчала, прислушиваясь к ночным звукам за окном. Её зрачки засветились красным…
– Аварию подстроили, – наконец произнесла она. – Водителя и вас кто–то подстраховал.
– Понятно, цель была вызвать сильные эмоции, чтобы мы потеряли контроль, – задумчиво провел пальцами по бороде Саша. – Но на охоту это не похоже. С людьми бы не стали считаться.
– Это кто-то молодой, неопытный, никогда не проливавший кровь.
– Ты думаешь…
– Я не думаю, я уверена. Это кто-то из лесных. К тому же недавно со мной через Диму связался твой брат.
– У него, наверное, сейчас котелок раскалывается от боли…
– Надо как-то изолировать детей, пока я не придумаю, как защищаться.
Среди ночных звуков раздалась мелодия мобильного телефона.
– Да, Рыжик, – ответила на звонок Ульяна.
– Мама в больнице…
Зажглась большая свеча, освещая заполненное экзотическими растениями помещение. Связанный человек с ужасом следил за огоньками и за действиями черноволосой женщины с узким красивым лицом.
– Вася, я разве не предупреждала тебя, чтобы ты отстал от моей сестры?
Василий замычал и дернул путы. Он знал её по рассказам Светы, но никогда не встречался лично и думал, что она намного старше. Ведьма сломала ему ребра и едва не отбила почки, в одиночку она притащила его в подвал, словно он ничего не весил.
– Ненавижу слабаков, а ты не просто слабак, ты – ничтожество. Тебя не убило мое проклятие только потому, что ты еще и трус. Тебе нужна жертва менее прыткая, чем моя племянница. Что-нибудь вроде той десятилетней девочки, которая тебе недавно приглянулась. Ты уже продумал, как её поймаешь возле гаражей, когда она будет идти со школы?
По коже Василия прошли мурашки. Ведьма проникла в его планы и мысли…
Василий громко замычал, когда её зеленые глаза изменили цвет на красный, а волосы зашипели, словно клубок змей. Она обнажила острые зубы-иглы.
В следующую минуту на землю пролилась кровь, а человеческое тело задергалось в предсмертной агонии…
Наблюдая за тем, как растения оплетают и утягивают под землю труп, ведьма рисовала на кровоточащем сердце знаки.
– Больше ты к детям не полезешь, – вслух произнесла она, вытерев влажной салфеткой окровавленные губы, – дрянной мальчишка…
В больничной палате показалась рука с большой сеткой апельсинов.
– Угадай, кто!
– Уля! – Светка сразу поморщилась от боли.
С накинутым на плечи больничным халатом Ульяна вместе с племянницей зашла в палату.
– Ну, тебя и отделали, мать, – впечатлено произнесла Ульяна. – Правду говорят, что уличные кошки долго не живут.
– Иди ты! – всхлипнула Светка.
– Слушай, а ты не хочешь стать лесбиянкой? Может, с бабами тебе больше повезет?
– Уля! – уже смеялась Светка.
– Сейчас мы тебе из ложечки покормим, ты у нас быстренько поправишься, – продолжала издеваться Ульяна, развязывая сетку апельсинов. – Давай, апельсинку за маму, за папу.
– Уля, прекрати меня позорить при дочери! – возмутилась сестра, заметив, как Катя давилась смехом.
– Да больше, чем ты сама опозорилась, я тебе не опозорю, моя дорогая сестренка…
В палату зашел усатый Денисыч – младший брат Ульяны и старший брат Светы. Он сразу насплетничал, что Василий сбежал и что его морда висит на каждом столбе.
– Сбежал, засранец, но ничего, ты не переживай, его поймают, – утешал Денисыч младшую сестру. – Он вряд ли далеко убежал.
Спокойно оставалась только Ульяна, но как раз она никак не комментировала «побег» Василия.
– Уля… скажи, что ты его не трогала… – тихо прошептала Светка, когда Денисыч с племянницей отправился в столовую купить поесть что-нибудь «посущественней, чем апельсины».
– Об такое ничтожество я бы даже руки не стала марать, – погладила сестру по щеке Ульяна.
Из глаз Светки потекли слезы, на лице появилась неестественная и вымученная улыбка.
– Да… как я могла подумать, что ты… что-то с ним сделала…
– Ты главное поправляйся, сестричка, а с твоими мужиками в милиции разберутся быстро.
– Конечно… разберутся…
В небольших деревнях, из которых жители давно разъехались из-за нехватки работы, немало стояло пустых ветхих домов. В одно из таких заброшенных жилищ поселился Мирослав, чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания и быть подальше от людей.
Когда в дом ворвался Саша, Мирослав дремал на старом кресле, готовясь к переходу…
– Какого черта ты делаешь, идиот?! – набросился на него Саша. – Ты едва нас не угробил!
– Это был не я, если ты об аварии, – спокойно отозвался Мирослав, тяжело поднимаясь. – Аварию Изис подстроил. Я ему уже сделал выговор.
– Он же сам всем… блин… что он творит-то?!
– Не проходит и дня, чтобы он не жалел о том, что сделал два года назад. Хочет все исправить.
– Поэтому он решил всех нас угробить?!
– Не беспокойся, когда узнает отец, Изис не скоро сможет сюда прорваться.
– Я не об этом… я хотел бы снова увидеть малого… но его методы…
– Знал бы ты, сколько он готовился, какие схемы рисовал. Он даже план разработал, как по одному отсюда всех родственников выдернуть в наш мир.
– Всех? – опешил Саша.
– Да. Тяжело это признавать, особенно мне, но Изис очень привязан к вашей… шумной и глупой человеческой семье. Все время звучат их имена… дико раздражает. Представь себе, он хочет создать мост между двумя мирами. Помирить нас с людьми... Фантазер.
– Это возможно? – с надеждой спросил Саша. – Вроде же… Изис талантлив.
– Понятия не имею. У каждой силы есть свой предел, – Мирослав закашлялся, оставляя на рукаве кровь. – Да и какой может быть мост между нашим и миром, который нас убивает?.. Знаешь, я и сам скучаю… особенно по тем оладьям, что готовила бабушка… её любовь и забота раньше раздражала меня, а теперь мне её… не хватает…
– Можно еще все исправить…
– Если найти дневник, то да.
– Мирослав, пойми, нельзя её будить! Будет только хуже!
Мирослав снова закашлялся и покачнулся. Саша поддержал его, с ужасом слушая хриплое дыхание.
– Тебе пора, ты пробыл здесь слишком долго, я не хочу потерять еще одного брата.
– Мы его не потеряем… не хорони его раньше времени…
Мирослав растаял синим дымом прямо в руках Саши, оставив после себя цветочный запах.
Катя проснулась от того, что ее потормошила за плечо Светка. Оказалось, девушка заснула на стуле, пока маме делали перевязку.
– Рыжик, езжай домой, – улыбнулась Светка. – Мне намного лучше. Врач сказал, что скоро выпишут меня.
Катя кивнула и сонно поплелась к выходу. Последнее время ей плохо спалось из-за постоянных кошмаров, посещавших её после чтения книги. Вещими Катя их не считала, хотя её и пугало их реалистичность и то, что после пробуждения она помнила детали сна. Но, несмотря на странные сновидения, Катя по какой-то причине не могла остановиться читать, словно наркоман, которому постоянно нужна доза.
И едва Катя села в автобус, как вытащила книгу с пышногрудой красоткой на обложке и приступила к чтению. Читать было проще, так как Маргарита прочитала раньше подруги и почеркала красной ручкой все слова, которые её страшно бесили.
« – Ты меня осуждаешь? – сухо спросила Дара у Тани, когда женщины встретились на кухне утром.
– Я не иметь…
– Права? – уточнила Дара на замешательство юной матери, когда та замялась в поисках подходящего слова.
– Да. Я не… судить, но я не… понимать. Меня обмануть… но я хотеть семья, я не понимать вас.
Дара задумчиво слизнула с ножа дольку красного овоща.
– У меня была семья, о которой ты наивно мечтаешь, девочка, – медленно и печально заговорила она. – Давно у меня был выбор: остаться человеком или пойти за отцом в мир духов. Но я выбрала людей и любовь. Нарожала любимому мужу детей, а потом стала не нужна, когда молодая красотка затмила ему глаза. Была продана… слугой в дом богача. Отец разгневался, хотел убить моего мужа, но я не позволила и ушла от людей, заклейменная позором.
– Отец любить вас? Но почему… позволять? – Таня указала наверх, где находился юноша.
– Я бы сказала, что он любит меня слишком сильно, поэтому не замечает мое поведение, – хмыкнула с усмешкой Дара. – Когда больно, мужчины пьют хмель, а мы… мстим.
– Но ваш муж не знать… – нахмурилась Таня, пытаясь подобрать слова, – о ваш «мстим».
– Достаточно того, что об этом знаю я.
Логики Таня в этом не видела, но не спорила.
– Разве они не красивы? Они совершенны! – улыбнулась Дара, указав на сонного духа, спустившегося вниз.
Таня перевела задумчивый взгляд на юношу. Зеленые волосы, глаза и губы, бледная почти белая кожа с зелеными полосками. Зеленые когти на пальцах. Ветвистые крылья, похожие на растущие из спины согнутые посередине деревца.
– Я не понимать такой красота, – буркнула Таня.
Дух удивленно приподнял зеленые брови, а Дара искренне расхохоталась с его реакции.
– Камни намного краше!
– Они не зеленый…
– Поняла, – продолжала смеяться Дара. – Рахо, собери нам ягод. Мы хотим побаловать себя и сделать пирог.
Рахо недовольно взглянул на неё, но подчинился, просачиваясь туманом через щель двери.
– Он жить здесь? – спросила Таня. – Зачем?
– Он здесь, чтобы научиться любить людей. Их молодежь… ненавидит человеческий род.
– Не понимать… зачем заставлять любить?
– Есть духи, жизнь которых неотделимо связана с людьми. Поэтому они учатся любви к людям через друзей леса.
Дара погладила по Таниному плечу.
– Я могу шепнуть им пару слов, и они подберут для тебя кого-нибудь… постарше и опытнее.
Таню передернуло. Она даже не знала, как ответить на подобное предложение, чтобы не обидеть Дару. Татьяну тошнило от одной мысли об торгово-рыночных отношениях, похожих на проституцию.
– Молодая ты еще и глупая, – насмешливо сказала Дара. – Не понимаешь, что значит жить одной из года в год.
– Да, я – глупый женщина, – ответила с обидой Таня. – Я хотеть холодный постель, но не чужой мужчина.
– Станешь старше, поймешь, а сейчас спорить бесполезно. В тебе говорит молодость.
Вернулся Рахо с ягодами и бутылочкой с какой-то жидкостью.
– Дахот передал, – пояснил юноша.
– Неприятно ему видеть меня старой, – взяла Дара бутылочку и быстро откупорила.
– Что это? – спросила Таня из любопытства.
– Кровь моего отца.
Когда Дара стала пить кровь прямо из бутылочки, у Тани глаза округлились от изумления.
– Я не понимать… кровь… не понимать слова… вы пить… – растерянно залепетала Таня, думая, что снова напутала с переводом.
– Ты все правильно понимаешь.
– Она не знает? – удивился Рахо.
– Таня, все нормально, – обратилась Дара к молодой матери. – Да, я выпила кровь отца, потому что она омолаживает. Смотри на меня.
Не прошло и минуты, как у Дары разгладились морщины, посвежела кожа, пожелтели седые волосы. За какое-то короткое мгновение она скинула лет двадцать.
– О, – все, что смогла вымолвить Таня.
– Бесценный дар отца его дочери, – проговорила Дара, кидая ягоды в приготовленное Таней тесто. – Отец понимает, что рано или поздно даже его кровь не поможет мне, но хочет, чтобы я прожила как можно дольше. Как только растает снег, я впервые за много лет переберусь в город под новым именем, а тебе предстоит решить, как пережить следующую зиму. Я советую тебе очень хорошо подумать о моем предложении, найти покровителя, ты будешь защищена от непогоды и беды. Хранители леса сильны.
Таня ничего не ответила и продолжила готовить сладкую пасту для пирога. Она прекрасно понимала, что Дара права и что с покровительством ей беспомощной городской курице будет жить намного проще, но не могла переступить через гордость.
– Что значит… разбавить кровь? – словно со стороны услышала свой голос Таня.
– Уже деревенские напугали, – презрительно хмыкнула Дара, ставя пирог в печку. – Ты можешь не бояться, что лес захочет, чтобы ты родила еще одно дитя. Нам с тобой эту сделку не предложат.
– Почему?
– Ты отравлена злым камнем, а я оскорбила лес своим отказом, стать его частью, когда у меня была такая возможность. По сути, я и есть его дитя. И им не нужны от меня дети.
– Отраву камня можно убрать, – задумчиво произнес Рахо, ни к кому конкретно не обращаясь.
Через десять метров Ульяна покачнулась, словно споткнулась.
– Уля, тебе не хорошо? – встревожилась Маша.
Но подруга не ответила – она сломя голову бросилась к проезжей части…
***
Едва Ульяна ушла, Саша с заговорщицким подмигиванием спросил Диму:
– Хочешь порулить?
– Мама же запретила, – удивился спонтанному предложению товарища Дима.
– Мы прокатимся, пока она не видит, – обнял за плечи юношу Саша. – В деревне ты лихо наяривал круги на старой тачке, а моя ласточка будет покруче старой развалюхи.
– Что-то я не уверен…
– Ну, я же рядом буду. Маме не обязательно рассказывать.
– Ей это не понравится.
– Она и не узнает. Правила созданы для того, чтобы их нарушать.
Дима сразу позабыл про запрет, когда сел за руль Сашиной машины. Ехать и вправду было одно удовольствие, автомобиль не тарахтел, словно ему оставалась одна секунда до поломки, и не трясло.
– Ну, как? – спросил Саша, ухмыляясь.
– Класс, – искренне ответил Дима.
– Давай еще кружок, и потом домой поедем.
Но кружок юноша не успел сделать. Откуда не возьмись на дорогу вылетала фура. Все происходило как в замедленной съемке. Дима прекрасно видел, что не успевал повернуть и избежать столкновения, слышал испуганный крик Саши. Но… в самое последнее мгновения чья-то невидимая рука толкнула фуру сбоку, тем самым спасая людей от гибели.
– Что это было?! – резко затормозил Дима. – Я видел, как он должен был в нас врезаться!..
Саша не ответил и испуганно косил в окно рядом с водительским креслом. Дима перевел взгляд и встретился с по-настоящему страшным взглядом Ульяны.
«Ведьма» – мелькнула испуганная мысль и сразу затаилась.
– Кто-то давно не получал по заднице! – наклонилась запыхавшаяся Мария. – Вы совсем дебилы?! Вы едва не погибли, идиоты!
– Быстро назад! – грозно приказала Ульяна, распахивал водительскую дверь.
Дима на ватных ногах подчинился матери. Она сама села за руль, а Мария присоединилась на заднее сидение и устроила мужчинам головомойку. Когда они подъехали к дому, Маша выпалила:
– Уля, скажи хоть что-нибудь!
– Что мне говорить, если мои слова ни во что не ставятся?
– Мать… Дима хорошо водит, – виновато заговорил Саша. – Этот козел вообще непонятно откуда вылетел.
– Получит права, пускай хоть на луну ездит, я слова не скажу!
Александр подозрительно прищурился. Он заметил, что Ульяна не хотела говорить об аварии при свидетелях.
– Прости, это я ему предложил…
– Вы взрослые мужики! Пора с мозгами подружиться! – распахнула дверцу Ульяна под удовлетворительный кивок подруги. – Маша, пошли. Мне надо что-то выпить!
– Поддерживаю, мне тоже не помешает бокальчик.
Мужчины остались в машине одни, и им было не до разговоров. Оба находились в подавленном настроении.
***
Ульяна сидела на диване лоджии, когда к ней присоединился Саша с бутылкой пива в руке. Маша давно уехала домой, напоследок обругав мужчин нехорошим словом.
– Он уснул? – спросил Саша.
– Я дала ему снотворного. После того, что с ним случилось, крепкий сон то, что нужно. Он должен поскорее забыть об этом.
– Что ты думаешь о сегодняшнем происшествии на самом деле?
Ульяна некоторое время молчала, прислушиваясь к ночным звукам за окном. Её зрачки засветились красным…
– Аварию подстроили, – наконец произнесла она. – Водителя и вас кто–то подстраховал.
– Понятно, цель была вызвать сильные эмоции, чтобы мы потеряли контроль, – задумчиво провел пальцами по бороде Саша. – Но на охоту это не похоже. С людьми бы не стали считаться.
– Это кто-то молодой, неопытный, никогда не проливавший кровь.
– Ты думаешь…
– Я не думаю, я уверена. Это кто-то из лесных. К тому же недавно со мной через Диму связался твой брат.
– У него, наверное, сейчас котелок раскалывается от боли…
– Надо как-то изолировать детей, пока я не придумаю, как защищаться.
Среди ночных звуков раздалась мелодия мобильного телефона.
– Да, Рыжик, – ответила на звонок Ульяна.
– Мама в больнице…
***
Зажглась большая свеча, освещая заполненное экзотическими растениями помещение. Связанный человек с ужасом следил за огоньками и за действиями черноволосой женщины с узким красивым лицом.
– Вася, я разве не предупреждала тебя, чтобы ты отстал от моей сестры?
Василий замычал и дернул путы. Он знал её по рассказам Светы, но никогда не встречался лично и думал, что она намного старше. Ведьма сломала ему ребра и едва не отбила почки, в одиночку она притащила его в подвал, словно он ничего не весил.
– Ненавижу слабаков, а ты не просто слабак, ты – ничтожество. Тебя не убило мое проклятие только потому, что ты еще и трус. Тебе нужна жертва менее прыткая, чем моя племянница. Что-нибудь вроде той десятилетней девочки, которая тебе недавно приглянулась. Ты уже продумал, как её поймаешь возле гаражей, когда она будет идти со школы?
По коже Василия прошли мурашки. Ведьма проникла в его планы и мысли…
Василий громко замычал, когда её зеленые глаза изменили цвет на красный, а волосы зашипели, словно клубок змей. Она обнажила острые зубы-иглы.
В следующую минуту на землю пролилась кровь, а человеческое тело задергалось в предсмертной агонии…
Наблюдая за тем, как растения оплетают и утягивают под землю труп, ведьма рисовала на кровоточащем сердце знаки.
– Больше ты к детям не полезешь, – вслух произнесла она, вытерев влажной салфеткой окровавленные губы, – дрянной мальчишка…
***
В больничной палате показалась рука с большой сеткой апельсинов.
– Угадай, кто!
– Уля! – Светка сразу поморщилась от боли.
С накинутым на плечи больничным халатом Ульяна вместе с племянницей зашла в палату.
– Ну, тебя и отделали, мать, – впечатлено произнесла Ульяна. – Правду говорят, что уличные кошки долго не живут.
– Иди ты! – всхлипнула Светка.
– Слушай, а ты не хочешь стать лесбиянкой? Может, с бабами тебе больше повезет?
– Уля! – уже смеялась Светка.
– Сейчас мы тебе из ложечки покормим, ты у нас быстренько поправишься, – продолжала издеваться Ульяна, развязывая сетку апельсинов. – Давай, апельсинку за маму, за папу.
– Уля, прекрати меня позорить при дочери! – возмутилась сестра, заметив, как Катя давилась смехом.
– Да больше, чем ты сама опозорилась, я тебе не опозорю, моя дорогая сестренка…
В палату зашел усатый Денисыч – младший брат Ульяны и старший брат Светы. Он сразу насплетничал, что Василий сбежал и что его морда висит на каждом столбе.
– Сбежал, засранец, но ничего, ты не переживай, его поймают, – утешал Денисыч младшую сестру. – Он вряд ли далеко убежал.
Спокойно оставалась только Ульяна, но как раз она никак не комментировала «побег» Василия.
– Уля… скажи, что ты его не трогала… – тихо прошептала Светка, когда Денисыч с племянницей отправился в столовую купить поесть что-нибудь «посущественней, чем апельсины».
– Об такое ничтожество я бы даже руки не стала марать, – погладила сестру по щеке Ульяна.
Из глаз Светки потекли слезы, на лице появилась неестественная и вымученная улыбка.
– Да… как я могла подумать, что ты… что-то с ним сделала…
– Ты главное поправляйся, сестричка, а с твоими мужиками в милиции разберутся быстро.
– Конечно… разберутся…
Глава 7.
В небольших деревнях, из которых жители давно разъехались из-за нехватки работы, немало стояло пустых ветхих домов. В одно из таких заброшенных жилищ поселился Мирослав, чтобы привлекать к себе как можно меньше внимания и быть подальше от людей.
Когда в дом ворвался Саша, Мирослав дремал на старом кресле, готовясь к переходу…
– Какого черта ты делаешь, идиот?! – набросился на него Саша. – Ты едва нас не угробил!
– Это был не я, если ты об аварии, – спокойно отозвался Мирослав, тяжело поднимаясь. – Аварию Изис подстроил. Я ему уже сделал выговор.
– Он же сам всем… блин… что он творит-то?!
– Не проходит и дня, чтобы он не жалел о том, что сделал два года назад. Хочет все исправить.
– Поэтому он решил всех нас угробить?!
– Не беспокойся, когда узнает отец, Изис не скоро сможет сюда прорваться.
– Я не об этом… я хотел бы снова увидеть малого… но его методы…
– Знал бы ты, сколько он готовился, какие схемы рисовал. Он даже план разработал, как по одному отсюда всех родственников выдернуть в наш мир.
– Всех? – опешил Саша.
– Да. Тяжело это признавать, особенно мне, но Изис очень привязан к вашей… шумной и глупой человеческой семье. Все время звучат их имена… дико раздражает. Представь себе, он хочет создать мост между двумя мирами. Помирить нас с людьми... Фантазер.
– Это возможно? – с надеждой спросил Саша. – Вроде же… Изис талантлив.
– Понятия не имею. У каждой силы есть свой предел, – Мирослав закашлялся, оставляя на рукаве кровь. – Да и какой может быть мост между нашим и миром, который нас убивает?.. Знаешь, я и сам скучаю… особенно по тем оладьям, что готовила бабушка… её любовь и забота раньше раздражала меня, а теперь мне её… не хватает…
– Можно еще все исправить…
– Если найти дневник, то да.
– Мирослав, пойми, нельзя её будить! Будет только хуже!
Мирослав снова закашлялся и покачнулся. Саша поддержал его, с ужасом слушая хриплое дыхание.
– Тебе пора, ты пробыл здесь слишком долго, я не хочу потерять еще одного брата.
– Мы его не потеряем… не хорони его раньше времени…
Мирослав растаял синим дымом прямо в руках Саши, оставив после себя цветочный запах.
***
Катя проснулась от того, что ее потормошила за плечо Светка. Оказалось, девушка заснула на стуле, пока маме делали перевязку.
– Рыжик, езжай домой, – улыбнулась Светка. – Мне намного лучше. Врач сказал, что скоро выпишут меня.
Катя кивнула и сонно поплелась к выходу. Последнее время ей плохо спалось из-за постоянных кошмаров, посещавших её после чтения книги. Вещими Катя их не считала, хотя её и пугало их реалистичность и то, что после пробуждения она помнила детали сна. Но, несмотря на странные сновидения, Катя по какой-то причине не могла остановиться читать, словно наркоман, которому постоянно нужна доза.
И едва Катя села в автобус, как вытащила книгу с пышногрудой красоткой на обложке и приступила к чтению. Читать было проще, так как Маргарита прочитала раньше подруги и почеркала красной ручкой все слова, которые её страшно бесили.
« – Ты меня осуждаешь? – сухо спросила Дара у Тани, когда женщины встретились на кухне утром.
– Я не иметь…
– Права? – уточнила Дара на замешательство юной матери, когда та замялась в поисках подходящего слова.
– Да. Я не… судить, но я не… понимать. Меня обмануть… но я хотеть семья, я не понимать вас.
Дара задумчиво слизнула с ножа дольку красного овоща.
– У меня была семья, о которой ты наивно мечтаешь, девочка, – медленно и печально заговорила она. – Давно у меня был выбор: остаться человеком или пойти за отцом в мир духов. Но я выбрала людей и любовь. Нарожала любимому мужу детей, а потом стала не нужна, когда молодая красотка затмила ему глаза. Была продана… слугой в дом богача. Отец разгневался, хотел убить моего мужа, но я не позволила и ушла от людей, заклейменная позором.
– Отец любить вас? Но почему… позволять? – Таня указала наверх, где находился юноша.
– Я бы сказала, что он любит меня слишком сильно, поэтому не замечает мое поведение, – хмыкнула с усмешкой Дара. – Когда больно, мужчины пьют хмель, а мы… мстим.
– Но ваш муж не знать… – нахмурилась Таня, пытаясь подобрать слова, – о ваш «мстим».
– Достаточно того, что об этом знаю я.
Логики Таня в этом не видела, но не спорила.
– Разве они не красивы? Они совершенны! – улыбнулась Дара, указав на сонного духа, спустившегося вниз.
Таня перевела задумчивый взгляд на юношу. Зеленые волосы, глаза и губы, бледная почти белая кожа с зелеными полосками. Зеленые когти на пальцах. Ветвистые крылья, похожие на растущие из спины согнутые посередине деревца.
– Я не понимать такой красота, – буркнула Таня.
Дух удивленно приподнял зеленые брови, а Дара искренне расхохоталась с его реакции.
– Камни намного краше!
– Они не зеленый…
– Поняла, – продолжала смеяться Дара. – Рахо, собери нам ягод. Мы хотим побаловать себя и сделать пирог.
Рахо недовольно взглянул на неё, но подчинился, просачиваясь туманом через щель двери.
– Он жить здесь? – спросила Таня. – Зачем?
– Он здесь, чтобы научиться любить людей. Их молодежь… ненавидит человеческий род.
– Не понимать… зачем заставлять любить?
– Есть духи, жизнь которых неотделимо связана с людьми. Поэтому они учатся любви к людям через друзей леса.
Дара погладила по Таниному плечу.
– Я могу шепнуть им пару слов, и они подберут для тебя кого-нибудь… постарше и опытнее.
Таню передернуло. Она даже не знала, как ответить на подобное предложение, чтобы не обидеть Дару. Татьяну тошнило от одной мысли об торгово-рыночных отношениях, похожих на проституцию.
– Молодая ты еще и глупая, – насмешливо сказала Дара. – Не понимаешь, что значит жить одной из года в год.
– Да, я – глупый женщина, – ответила с обидой Таня. – Я хотеть холодный постель, но не чужой мужчина.
– Станешь старше, поймешь, а сейчас спорить бесполезно. В тебе говорит молодость.
Вернулся Рахо с ягодами и бутылочкой с какой-то жидкостью.
– Дахот передал, – пояснил юноша.
– Неприятно ему видеть меня старой, – взяла Дара бутылочку и быстро откупорила.
– Что это? – спросила Таня из любопытства.
– Кровь моего отца.
Когда Дара стала пить кровь прямо из бутылочки, у Тани глаза округлились от изумления.
– Я не понимать… кровь… не понимать слова… вы пить… – растерянно залепетала Таня, думая, что снова напутала с переводом.
– Ты все правильно понимаешь.
– Она не знает? – удивился Рахо.
– Таня, все нормально, – обратилась Дара к молодой матери. – Да, я выпила кровь отца, потому что она омолаживает. Смотри на меня.
Не прошло и минуты, как у Дары разгладились морщины, посвежела кожа, пожелтели седые волосы. За какое-то короткое мгновение она скинула лет двадцать.
– О, – все, что смогла вымолвить Таня.
– Бесценный дар отца его дочери, – проговорила Дара, кидая ягоды в приготовленное Таней тесто. – Отец понимает, что рано или поздно даже его кровь не поможет мне, но хочет, чтобы я прожила как можно дольше. Как только растает снег, я впервые за много лет переберусь в город под новым именем, а тебе предстоит решить, как пережить следующую зиму. Я советую тебе очень хорошо подумать о моем предложении, найти покровителя, ты будешь защищена от непогоды и беды. Хранители леса сильны.
Таня ничего не ответила и продолжила готовить сладкую пасту для пирога. Она прекрасно понимала, что Дара права и что с покровительством ей беспомощной городской курице будет жить намного проще, но не могла переступить через гордость.
– Что значит… разбавить кровь? – словно со стороны услышала свой голос Таня.
– Уже деревенские напугали, – презрительно хмыкнула Дара, ставя пирог в печку. – Ты можешь не бояться, что лес захочет, чтобы ты родила еще одно дитя. Нам с тобой эту сделку не предложат.
– Почему?
– Ты отравлена злым камнем, а я оскорбила лес своим отказом, стать его частью, когда у меня была такая возможность. По сути, я и есть его дитя. И им не нужны от меня дети.
– Отраву камня можно убрать, – задумчиво произнес Рахо, ни к кому конкретно не обращаясь.
