– Я никогда не видела тётю Улю в такой сильной ярости, – ужаснулась Диана – вторая дочка Денисыча.
– Нечего наговаривать! – зло произнесла Катя, испытывая мстительное удовлетворение от того, что хоть кто-то наподдал Наташе. – Она из зависти про всех гадости рассказывает! Вот и получила!
Первым вернулся Денисыч с царапиной на щеке.
– Кошки! Настоящие кошки! А ну-ка, малышня, дайте дяде перекись, а то под ногтями женщин страшные микробы!
– Тётя Наташа поцарапала? – ехидно догадалась Катя.
– Да, – хмуро ответил Денисыч, с шипением дотронувшись до царапины. Ему протянула вату и перекись Диана.
– Я подам на развод! – доносился голос Наташи с улицы. – Ноги моей больше не будет в этом доме! А тебя, тварь, я засужу! Ты мне за все ответишь, шл…ха! Я тебя в тюрьму упеку!
– Попробуй! Я твою бухгалтерию всю подниму, и посмотрим, кто из нас сядет, махинаторша!
Денисыч хмуро перевел взгляд в сторону окна.
– Никогда бы не подумал, что в Уле медвежья сила. Раньше я не замечал за ней.
Дети вопросительно уставились на него.
– Она Сашку как ребёнка подняла… а у него же больше ста килограмм весу… нас здоровых мужиков как детей раскидала…
– Запасные резервы? – хихикнула Катя. – Я читала, что в стрессовых ситуациях человек способен на чудеса.
Судя по взгляду Денисыча, он сильно сомневался в запасных резервах и в чудеса не верил.
Родня постепенно возвращалась с улицы в дом, обсуждая случившееся. Наташи среди них не наблюдалось, хотя подавленный Игорь и гогочущий Вовка остались. Варя громко отчитывала Ульяну и Марину, а затем послала обеих готовить на кухню, раз «бальзаковские курицы» вести себя по-людски не умели.
– Ну и к черту её! – сплюнул в цветок дедушка Сергей и с кряхтением сел рядом с многочисленными внуками.
– Дедушка, а правда, что тетя Уля хорошо стреляет? – любопытно спросила Диана, положив руку на лохматую голову сестры Жени.
– С Улей можно даже на медведя ходить, в глаз ему попадет на большом расстоянии, – кивнул дед.
– Дедушка, а ты её сам учил стрелять? – спросил девятилетний Денис.
Дед смутился.
– В детстве никогда её на охоту не брал, девка все-таки. Марина так сама увяжется, а Уля даже интереса не проявляла. Она… научилась стрелять после рождения Димки
Готовивший лук для охоты Дима повернул голову, услышав свое имя.
– Дед, а она сильно изменилась после того, как я появился?
Дедушка призадумался и грустно ответил:
– Да. Жестокой стала. Раньше курицу забить не могла без истерики, а сейчас зайцев пачками стреляет. Разделывает тушу так, словно всю жизнь мясником работала…
– Малышня! – крикнул Валентина. – Чего сидим?! Помогаем собираться! А вы тут расселись! Завтра день охоты!
– На которую берут только мужчин, за исключением тёти Ули и тёти Марины, – добавила Катя обиженно.
– Но-но, ягоза! Стрелять научись для начала не себе в ногу, а в цель, тогда возьмем!
– Как будто Вовка стрелять умеет!
– Террориста-Вовку дома оставлять страшно, – встрял сын Валентина – Максим с загадочным видом томного гота. – Проведет ритуал призыва товарища Гитлера.
По тому, как скривился Валентин, за ересь отпрыска ему было стыдно. И в первую очередь стыдно перед старым отцом, покачавшим укоризненно головой. У Валентина имелось два сына, но Антон – гордость отца, аспирантуру заканчивал, а Максима все чаще хотелось где-нибудь забыть.
– Тебя страшно брать с собой, сатанист, еще в жертву кого принесешь, – хмуро заметил усатый Денисыч, едва взглянув на готический макияж.
– Прошу не путать, дядя, я – гот. Такая субкультура к вашему сведенью.
– Вот же развелось всякой нечисти…
В доме стоял шум до самого вечера, потом все разошлись по комнатам, и со всех уголков слышался разнообразный храп. О происшествии днем всё благополучно забыли.
В четыре утра люди были на ногах, даже те, кого на охоту не брали. Мужчины матюгались, подготавливая оружие и припасы.
– Мальчики, давайте не будем ругаться матом! – подошла к ним Светка в розовом спортивном костюме. – Мы же все интеллигентные люди!
– Иди отсюда, женщина, твое место на кухне! – отмахнулся от неё Валентин.
Светка обиделась на брата и дала ему по почкам. Мужики загоготали с ошеломленного выражения лица рыжего задиры, не ожидавшего подлости от младшей сестры.
Пристроившаяся возле окна Катя грустно провожала охотников взглядом, а когда они расселись по машинам и уехали, в доме стало тихо. Только с кухни доносился приглушенный разговор оставшихся дома женщин.
«Повернись» – словно в тумане услышала Катя и невольно подчинилась голосу, которому не придала особого значения из-за сонливости. На глаза попался рюкзак, из которого торчал уголок книги в тёмной обложке.
Пару движений и Катя бежала на чердак, где любила запираться. Практически все дети обожали это место, но тут работал принцип «кто первый успел, того и чердак».
Катя с удобством расположилась в старом гамаке возле окна и приступила к чтению.
«Как только почти растаял снег и ушел обратно к сородичам Рахо, Дара стала собираться в дорогу. За зиму она неплохо заработала и выбрала город, где планировала устроиться, чтобы начать жизнь с чистого листа. Дахот хоть и был недоволен её решением, но не препятствовал.
Таня со страхом ожидала её отъезда, ведь хвост за собой Дара не планировала брать. И самое страшное, что после ухода Дары дом превратился в то, чем был изначально – обычным камнем. Магия Дахота перестала действовать с уходом его дочери.
Уезжающая Дара, ни разу не обернулась на бывший дом и провожающую её Таню. Дочь духа не привязывалась к людям и выбрасывала их из жизни с той же легкостью, как когда-то выбросили её. Дальнейшая судьба молодой матери её нисколько не заботила. В наследство Тане были оставлены иголка, спицы, пара башмаков, потрепанное платье со штанами и свитер. За свой труд Таня не получила ни копейки, все имеющиеся деньги Дара забрала в уплату за жилье и пищу.
С самыми мрачными мыслями Таня по памяти направился к домику, где начинала жить в лесу. Дом она не узнала. В него вросли ветки и оплетали так плотно, что виднелись лишь очертания прежнего строения. Вокруг дома была выровнена и вспахана большая площадь земли, из которой уже показались первые ростки. Появился колодец.
Несмотря на опасения, дверь подалась без труда и внутри Таню тоже ждали изменения. Все стены оплетены ветками, появилась мебель из плотно сплетенных лиан и посуда из природного стекла. Вместо печки–буржуйки стоял синий кристалл, от которого исходило тепло.
– Благосклонность Лафо, – появился сидящим за столом Жахо. – Теперь тебе есть, где жить.
– Спасибо… – Таня осторожно положила Пашу в висящую на лианах люльку с высокими бортиками.
– Можешь оставлять ребёнка нам, мы позаботимся о нем в твое отсутствие, – исчезая, добавил Жахо.
– Удача очень любить глупый женщина, – рассмеялся Дахот где-то с потолка.
Но Татьяна как будто не услышала его, села за стол и почему-то заплакала…
С наступлением весны появились проблемы в виде непоседливого годовалого ребёнка, которому все хотелось попробовать на зуб. И если бы не Жахо… Тане было страшно подумать, что случилось бы.
Вернулась старуха.
– Ай-яй-яй, – покачала она головой, укоризненно посмотрев на затрапезный вид Тани. – Со мной в город.
Женщина принесла Тане грубое платье и велела переодеться. Ткань кололась, но она было лучше, чем те лохмотья, в которых ходила Таня пока жила у Дары.
Всю дорогу до города Паша капризничал и вечно норовил свалиться с рук вниз головой, едва не устроил камнепад… Только ближе к городу он успокоился и, засунув палец в рот, с интересом смотрел по сторонам.
У знакомых старухи Таня наконец-то избавилась от украшений и получила деньги. Возможно, она продешевила, но ей нужно было жить прямо сейчас, а не задумываться где бы продать украшения подороже, да и никто не исключал возможность кражи.
Люди обращали на неё внимание из-за необычной внешности, но едва замечали глаза Паши, как сразу теряли к ней интерес. Жена камня и ребенок камня – это проблемы.
– Тэй хала!
Таня вздрогнула от знакомого названия и едва не побежала, когда к ней устремился мужчина в мантии.
– Тэй хала! – указал на Пашу и быстро затараторил.
– Я не понимать, – неловко улыбнулась Таня, – говорить медленно.
– Тэй хала дар!
Из-за странного говора Таня понимала его через слово и обращалась за помощью в переводе к старухе. Совместными усилиями ей удалось понять, что тэй хала – это редкий вид волшебников с огромной магической силой.
Подошедший к Тане мужчина был учителем в местной школе магии и хотел, чтобы тэй хала учился в его учреждении, потому что это почетно и престижно для школы обучать тэй хала. Волшебник пожелал говорить с мужем Татьяны, чтобы договориться об обучении мальчика.
– Говорить со мной, – показала на себя Таня. – Муж много работать. Не может говорить.
Волшебник находился в таком восторге от встречи, что готов был говорить с кем угодно, только чтобы тэй хала обучался в его школе. Он еще долго восхвалял богов и благословлял женщину, родившую тэй хала, чем успел утомить Таню и её спутницу.
– Тебе повезло, что твой ребенок – тэй хала, – медленно сообщила Тане старуха, после того как волшебник все-таки отстал от них. – Тэй хала – почет в семье. Богатство. Везение. Слава.
– Говорить его убить, – мрачно напомнила Таня.
Старуха гневно и больно хлопнула ладонью женщину по спине.
– Молчать! Ты молчишь, и никто не узнает! Тэй хала – добрый камень!
– Почему тэй хала – почет? – задала мучавший её вопрос Таня.
И старуха принялась объяснять неразумной, что для тэй хала открыты все двери, что их возьмет на службу любой правитель, что из них часто получаются талантливые волшебники. Даже если тэй хала не умны и не талантливы они все равно могут хорошо устроиться.
– Женщина – тэй хала тоже почет?
– Женщина нехорошо, – посетовала старуха.
И Таня точно так же узнала, как плохо, когда тэй хала – женщина. За неё много льется крови, она переходит из рук в руки и не может никак устроить женское счастье, потому что её мужей постоянно убивают. Но самое поганое свойство женщины тэй хала в отличие от мужчины, который использует силу единолично, что она может служить подпиткой для своего слабого мужа и сделать из него могущественного волшебника.
Таня начала понимать, почему из-за неё едва не передрались мужчины на аукционе. Тот, кто владел женщиной тэй хала, становился великим за её счет, а значит, получал власть. И Таня была благодарна помощи духов, что они скрыли её суть от людей.
В дальнейшем оказалось, что от волшебника не так-то просто отделаться. Он узнал, где Таня живет. Она испугалась, что её раскроют, но волшебник только цокнул языком при виде её халупы и произнес:
– Камни не любят людей. Но тэй хала хорошо и для камня, его простят.
Уже намного позже Таня выяснила, что у гордого народа камней не приветствовалось связь с человеком. Мужчину, связавшего себя узами брака с человеком, могли с позором изгнать.
– Я напишу им! Они простят твоего мужа! – повторял волшебник при каждом визите, несмотря на все протесты Тани.
Он обучал Пашу грамоте и магии, а вместе с сыном обучалась и сама Таня, хотя и старалась сохранить интерес в тайне. По ночам, когда сын засыпал, она пробовала самостоятельно повторить заклинания, чтобы облегчить себе выполнение мужской работы: колку дров, починку предметов и дома.
К шести годам Паша свободно говорил на трех языках и впервые смог самостоятельно телепортироваться на радость восторженному учителю. Поначалу единственными друзьями Паши были лесные духи. Но после одного события друзей у Паши стало намного больше.
Когда ребёнок пошел в школу, волшебник сообщил Тане «радостную» весть. Он все-таки написал народу камней о том, что они обязательно должны простить супруга Тани, потому что его сын, подающий большие надежды тэй хала.
Приезда камней Таня ждала как судного дня. И только Жахо с трудом уговорил её остаться в лесу. Он пообещал, что духи защитят её, какое бы решение не принял народ камней.
И о том, что камни приехали, женщина узнала от сына.
– Мама! Мама! Почему у меня нет голубых полосок на шее и на груди? – подергал Паша её за подол вязаного платья. – Почему у всех детей камня есть, а у меня нет?
– Возможно, они появятся позже.
– Папа не говорил тебе, почему у меня нет полосок?
Это был первый раз, когда мальчик упомянул отца. Подобных вопросов у Паши не возникало, пока он не попал в школу. Жахо и волшебник прекрасно заменяли ему отцовское внимание.
– Нет, он мало, что рассказывал мне.
– Старшие камни сказали передать тебе, что они хотят поговорить с тобой.
– Со мной? – удивилась Таня.
– Да, они сказали, что именно с тобой хотят говорить.
Тане снова стало страшно. Наверняка, народ камня распознал её обман на счет мужа.
– Пускай приходят сюда, – появился Жахо. Обычно улыбчивый дух в этот раз не улыбался. Видимо, ему не нравилось повышенное внимание к мальчику со стороны народа камней. – Скажи им, что твоя мать – друг леса и живет в его тени.
– Скажу!
Но даже, несмотря на заверения Жахо, что ей и сыну ничего не угрожало, Таня не находила себе места. Чтобы отвлечься, она накрыла на стол, приготовила из имеющихся запасов обед под хихиканье мелких духов.
– Мама! Мама! Они здесь! – вихрем залетел в дом Паша и снова выбежал. Вернулся он, таща кого-то за рукав. – Моя мама! – представил Таню мальчик двум взрослым камням и четверым младшим, которые любопытно выглядывали из-за спин отцов.
Таня коряво поздоровалась. Из-за волнения её акцент ставился намного сильнее. Как и Люус камни были блондинами с необычными голубыми глазами, но выглядели старше его и крупнее.
Один из взрослых камней вместо приветствия бесцеремонно отогнул ворот Тани. У второго в ужасе округлились глаза. Уж им точно было известно, что значили красные линии.
– Это было невежливо! – хмуро запахнулась Таня и сделала шаг назад.
– Твои полоски не будут голубыми, – проигнорировал её слова старший камень. – Они будут зелеными.
– Почему? – недоумевал Паша. – Это потому что я – тэй хала?
– Нет, это потому что твой отец – злой камень.
В этот момент Татьяне захотелось разукрасить физиономию мужчины доброй дюжиной царапин. Но за её спиной встал Жахо в образе человека и успокаивающе положил руки на плечи, словно напоминая о том, что она должна сдерживать гнев.
– Злой камень? – заметно расстроился Паша. – То есть и я злой?
– Нет. Ты не станешь злым камнем, благодаря своей матери. Ты должен благодарить её за возможность выбирать путь.
Таня едва не сорвалась на крик. Она боялась, что мужчина скажет слишком многое Паше. Но о том, что ей предстояло погибнуть после очищения, он не сказал.
– Ты не должен переживать из-за цвета, малыш. У нас зеленый ценится больше, чем голубой.
– Почему?
– Потому что он очень редкий. Может, поиграете на улице с духами, пока взрослые поговорят?
– С духами? – восторженно прошептал один из мальчиков.
– Я познакомлю вас! – пообещал Паша.
Повторять дважды детям не пришлось. Они рванули на улицу со скоростью тайфунов.
– Люди редко способны на благородные поступки, – произнес старший мужчина, обращаясь к Тане. – Но надеюсь, что его отец мертв?
– Нет, он жив.
– Это плохо. Он будет преследовать вас и может попытаться убить вашего сына.
– Нечего наговаривать! – зло произнесла Катя, испытывая мстительное удовлетворение от того, что хоть кто-то наподдал Наташе. – Она из зависти про всех гадости рассказывает! Вот и получила!
Первым вернулся Денисыч с царапиной на щеке.
– Кошки! Настоящие кошки! А ну-ка, малышня, дайте дяде перекись, а то под ногтями женщин страшные микробы!
– Тётя Наташа поцарапала? – ехидно догадалась Катя.
– Да, – хмуро ответил Денисыч, с шипением дотронувшись до царапины. Ему протянула вату и перекись Диана.
– Я подам на развод! – доносился голос Наташи с улицы. – Ноги моей больше не будет в этом доме! А тебя, тварь, я засужу! Ты мне за все ответишь, шл…ха! Я тебя в тюрьму упеку!
– Попробуй! Я твою бухгалтерию всю подниму, и посмотрим, кто из нас сядет, махинаторша!
Денисыч хмуро перевел взгляд в сторону окна.
– Никогда бы не подумал, что в Уле медвежья сила. Раньше я не замечал за ней.
Дети вопросительно уставились на него.
– Она Сашку как ребёнка подняла… а у него же больше ста килограмм весу… нас здоровых мужиков как детей раскидала…
– Запасные резервы? – хихикнула Катя. – Я читала, что в стрессовых ситуациях человек способен на чудеса.
Судя по взгляду Денисыча, он сильно сомневался в запасных резервах и в чудеса не верил.
Родня постепенно возвращалась с улицы в дом, обсуждая случившееся. Наташи среди них не наблюдалось, хотя подавленный Игорь и гогочущий Вовка остались. Варя громко отчитывала Ульяну и Марину, а затем послала обеих готовить на кухню, раз «бальзаковские курицы» вести себя по-людски не умели.
– Ну и к черту её! – сплюнул в цветок дедушка Сергей и с кряхтением сел рядом с многочисленными внуками.
– Дедушка, а правда, что тетя Уля хорошо стреляет? – любопытно спросила Диана, положив руку на лохматую голову сестры Жени.
– С Улей можно даже на медведя ходить, в глаз ему попадет на большом расстоянии, – кивнул дед.
– Дедушка, а ты её сам учил стрелять? – спросил девятилетний Денис.
Дед смутился.
– В детстве никогда её на охоту не брал, девка все-таки. Марина так сама увяжется, а Уля даже интереса не проявляла. Она… научилась стрелять после рождения Димки
Готовивший лук для охоты Дима повернул голову, услышав свое имя.
– Дед, а она сильно изменилась после того, как я появился?
Дедушка призадумался и грустно ответил:
– Да. Жестокой стала. Раньше курицу забить не могла без истерики, а сейчас зайцев пачками стреляет. Разделывает тушу так, словно всю жизнь мясником работала…
– Малышня! – крикнул Валентина. – Чего сидим?! Помогаем собираться! А вы тут расселись! Завтра день охоты!
– На которую берут только мужчин, за исключением тёти Ули и тёти Марины, – добавила Катя обиженно.
– Но-но, ягоза! Стрелять научись для начала не себе в ногу, а в цель, тогда возьмем!
– Как будто Вовка стрелять умеет!
– Террориста-Вовку дома оставлять страшно, – встрял сын Валентина – Максим с загадочным видом томного гота. – Проведет ритуал призыва товарища Гитлера.
По тому, как скривился Валентин, за ересь отпрыска ему было стыдно. И в первую очередь стыдно перед старым отцом, покачавшим укоризненно головой. У Валентина имелось два сына, но Антон – гордость отца, аспирантуру заканчивал, а Максима все чаще хотелось где-нибудь забыть.
– Тебя страшно брать с собой, сатанист, еще в жертву кого принесешь, – хмуро заметил усатый Денисыч, едва взглянув на готический макияж.
– Прошу не путать, дядя, я – гот. Такая субкультура к вашему сведенью.
– Вот же развелось всякой нечисти…
В доме стоял шум до самого вечера, потом все разошлись по комнатам, и со всех уголков слышался разнообразный храп. О происшествии днем всё благополучно забыли.
Глава 9.
В четыре утра люди были на ногах, даже те, кого на охоту не брали. Мужчины матюгались, подготавливая оружие и припасы.
– Мальчики, давайте не будем ругаться матом! – подошла к ним Светка в розовом спортивном костюме. – Мы же все интеллигентные люди!
– Иди отсюда, женщина, твое место на кухне! – отмахнулся от неё Валентин.
Светка обиделась на брата и дала ему по почкам. Мужики загоготали с ошеломленного выражения лица рыжего задиры, не ожидавшего подлости от младшей сестры.
Пристроившаяся возле окна Катя грустно провожала охотников взглядом, а когда они расселись по машинам и уехали, в доме стало тихо. Только с кухни доносился приглушенный разговор оставшихся дома женщин.
«Повернись» – словно в тумане услышала Катя и невольно подчинилась голосу, которому не придала особого значения из-за сонливости. На глаза попался рюкзак, из которого торчал уголок книги в тёмной обложке.
Пару движений и Катя бежала на чердак, где любила запираться. Практически все дети обожали это место, но тут работал принцип «кто первый успел, того и чердак».
Катя с удобством расположилась в старом гамаке возле окна и приступила к чтению.
«Как только почти растаял снег и ушел обратно к сородичам Рахо, Дара стала собираться в дорогу. За зиму она неплохо заработала и выбрала город, где планировала устроиться, чтобы начать жизнь с чистого листа. Дахот хоть и был недоволен её решением, но не препятствовал.
Таня со страхом ожидала её отъезда, ведь хвост за собой Дара не планировала брать. И самое страшное, что после ухода Дары дом превратился в то, чем был изначально – обычным камнем. Магия Дахота перестала действовать с уходом его дочери.
Уезжающая Дара, ни разу не обернулась на бывший дом и провожающую её Таню. Дочь духа не привязывалась к людям и выбрасывала их из жизни с той же легкостью, как когда-то выбросили её. Дальнейшая судьба молодой матери её нисколько не заботила. В наследство Тане были оставлены иголка, спицы, пара башмаков, потрепанное платье со штанами и свитер. За свой труд Таня не получила ни копейки, все имеющиеся деньги Дара забрала в уплату за жилье и пищу.
С самыми мрачными мыслями Таня по памяти направился к домику, где начинала жить в лесу. Дом она не узнала. В него вросли ветки и оплетали так плотно, что виднелись лишь очертания прежнего строения. Вокруг дома была выровнена и вспахана большая площадь земли, из которой уже показались первые ростки. Появился колодец.
Несмотря на опасения, дверь подалась без труда и внутри Таню тоже ждали изменения. Все стены оплетены ветками, появилась мебель из плотно сплетенных лиан и посуда из природного стекла. Вместо печки–буржуйки стоял синий кристалл, от которого исходило тепло.
– Благосклонность Лафо, – появился сидящим за столом Жахо. – Теперь тебе есть, где жить.
– Спасибо… – Таня осторожно положила Пашу в висящую на лианах люльку с высокими бортиками.
– Можешь оставлять ребёнка нам, мы позаботимся о нем в твое отсутствие, – исчезая, добавил Жахо.
– Удача очень любить глупый женщина, – рассмеялся Дахот где-то с потолка.
Но Татьяна как будто не услышала его, села за стол и почему-то заплакала…
***
С наступлением весны появились проблемы в виде непоседливого годовалого ребёнка, которому все хотелось попробовать на зуб. И если бы не Жахо… Тане было страшно подумать, что случилось бы.
Вернулась старуха.
– Ай-яй-яй, – покачала она головой, укоризненно посмотрев на затрапезный вид Тани. – Со мной в город.
Женщина принесла Тане грубое платье и велела переодеться. Ткань кололась, но она было лучше, чем те лохмотья, в которых ходила Таня пока жила у Дары.
Всю дорогу до города Паша капризничал и вечно норовил свалиться с рук вниз головой, едва не устроил камнепад… Только ближе к городу он успокоился и, засунув палец в рот, с интересом смотрел по сторонам.
У знакомых старухи Таня наконец-то избавилась от украшений и получила деньги. Возможно, она продешевила, но ей нужно было жить прямо сейчас, а не задумываться где бы продать украшения подороже, да и никто не исключал возможность кражи.
Люди обращали на неё внимание из-за необычной внешности, но едва замечали глаза Паши, как сразу теряли к ней интерес. Жена камня и ребенок камня – это проблемы.
– Тэй хала!
Таня вздрогнула от знакомого названия и едва не побежала, когда к ней устремился мужчина в мантии.
– Тэй хала! – указал на Пашу и быстро затараторил.
– Я не понимать, – неловко улыбнулась Таня, – говорить медленно.
– Тэй хала дар!
Из-за странного говора Таня понимала его через слово и обращалась за помощью в переводе к старухе. Совместными усилиями ей удалось понять, что тэй хала – это редкий вид волшебников с огромной магической силой.
Подошедший к Тане мужчина был учителем в местной школе магии и хотел, чтобы тэй хала учился в его учреждении, потому что это почетно и престижно для школы обучать тэй хала. Волшебник пожелал говорить с мужем Татьяны, чтобы договориться об обучении мальчика.
– Говорить со мной, – показала на себя Таня. – Муж много работать. Не может говорить.
Волшебник находился в таком восторге от встречи, что готов был говорить с кем угодно, только чтобы тэй хала обучался в его школе. Он еще долго восхвалял богов и благословлял женщину, родившую тэй хала, чем успел утомить Таню и её спутницу.
– Тебе повезло, что твой ребенок – тэй хала, – медленно сообщила Тане старуха, после того как волшебник все-таки отстал от них. – Тэй хала – почет в семье. Богатство. Везение. Слава.
– Говорить его убить, – мрачно напомнила Таня.
Старуха гневно и больно хлопнула ладонью женщину по спине.
– Молчать! Ты молчишь, и никто не узнает! Тэй хала – добрый камень!
– Почему тэй хала – почет? – задала мучавший её вопрос Таня.
И старуха принялась объяснять неразумной, что для тэй хала открыты все двери, что их возьмет на службу любой правитель, что из них часто получаются талантливые волшебники. Даже если тэй хала не умны и не талантливы они все равно могут хорошо устроиться.
– Женщина – тэй хала тоже почет?
– Женщина нехорошо, – посетовала старуха.
И Таня точно так же узнала, как плохо, когда тэй хала – женщина. За неё много льется крови, она переходит из рук в руки и не может никак устроить женское счастье, потому что её мужей постоянно убивают. Но самое поганое свойство женщины тэй хала в отличие от мужчины, который использует силу единолично, что она может служить подпиткой для своего слабого мужа и сделать из него могущественного волшебника.
Таня начала понимать, почему из-за неё едва не передрались мужчины на аукционе. Тот, кто владел женщиной тэй хала, становился великим за её счет, а значит, получал власть. И Таня была благодарна помощи духов, что они скрыли её суть от людей.
В дальнейшем оказалось, что от волшебника не так-то просто отделаться. Он узнал, где Таня живет. Она испугалась, что её раскроют, но волшебник только цокнул языком при виде её халупы и произнес:
– Камни не любят людей. Но тэй хала хорошо и для камня, его простят.
Уже намного позже Таня выяснила, что у гордого народа камней не приветствовалось связь с человеком. Мужчину, связавшего себя узами брака с человеком, могли с позором изгнать.
– Я напишу им! Они простят твоего мужа! – повторял волшебник при каждом визите, несмотря на все протесты Тани.
Он обучал Пашу грамоте и магии, а вместе с сыном обучалась и сама Таня, хотя и старалась сохранить интерес в тайне. По ночам, когда сын засыпал, она пробовала самостоятельно повторить заклинания, чтобы облегчить себе выполнение мужской работы: колку дров, починку предметов и дома.
К шести годам Паша свободно говорил на трех языках и впервые смог самостоятельно телепортироваться на радость восторженному учителю. Поначалу единственными друзьями Паши были лесные духи. Но после одного события друзей у Паши стало намного больше.
Когда ребёнок пошел в школу, волшебник сообщил Тане «радостную» весть. Он все-таки написал народу камней о том, что они обязательно должны простить супруга Тани, потому что его сын, подающий большие надежды тэй хала.
Приезда камней Таня ждала как судного дня. И только Жахо с трудом уговорил её остаться в лесу. Он пообещал, что духи защитят её, какое бы решение не принял народ камней.
И о том, что камни приехали, женщина узнала от сына.
– Мама! Мама! Почему у меня нет голубых полосок на шее и на груди? – подергал Паша её за подол вязаного платья. – Почему у всех детей камня есть, а у меня нет?
– Возможно, они появятся позже.
– Папа не говорил тебе, почему у меня нет полосок?
Это был первый раз, когда мальчик упомянул отца. Подобных вопросов у Паши не возникало, пока он не попал в школу. Жахо и волшебник прекрасно заменяли ему отцовское внимание.
– Нет, он мало, что рассказывал мне.
– Старшие камни сказали передать тебе, что они хотят поговорить с тобой.
– Со мной? – удивилась Таня.
– Да, они сказали, что именно с тобой хотят говорить.
Тане снова стало страшно. Наверняка, народ камня распознал её обман на счет мужа.
– Пускай приходят сюда, – появился Жахо. Обычно улыбчивый дух в этот раз не улыбался. Видимо, ему не нравилось повышенное внимание к мальчику со стороны народа камней. – Скажи им, что твоя мать – друг леса и живет в его тени.
– Скажу!
Но даже, несмотря на заверения Жахо, что ей и сыну ничего не угрожало, Таня не находила себе места. Чтобы отвлечься, она накрыла на стол, приготовила из имеющихся запасов обед под хихиканье мелких духов.
– Мама! Мама! Они здесь! – вихрем залетел в дом Паша и снова выбежал. Вернулся он, таща кого-то за рукав. – Моя мама! – представил Таню мальчик двум взрослым камням и четверым младшим, которые любопытно выглядывали из-за спин отцов.
Таня коряво поздоровалась. Из-за волнения её акцент ставился намного сильнее. Как и Люус камни были блондинами с необычными голубыми глазами, но выглядели старше его и крупнее.
Один из взрослых камней вместо приветствия бесцеремонно отогнул ворот Тани. У второго в ужасе округлились глаза. Уж им точно было известно, что значили красные линии.
– Это было невежливо! – хмуро запахнулась Таня и сделала шаг назад.
– Твои полоски не будут голубыми, – проигнорировал её слова старший камень. – Они будут зелеными.
– Почему? – недоумевал Паша. – Это потому что я – тэй хала?
– Нет, это потому что твой отец – злой камень.
В этот момент Татьяне захотелось разукрасить физиономию мужчины доброй дюжиной царапин. Но за её спиной встал Жахо в образе человека и успокаивающе положил руки на плечи, словно напоминая о том, что она должна сдерживать гнев.
– Злой камень? – заметно расстроился Паша. – То есть и я злой?
– Нет. Ты не станешь злым камнем, благодаря своей матери. Ты должен благодарить её за возможность выбирать путь.
Таня едва не сорвалась на крик. Она боялась, что мужчина скажет слишком многое Паше. Но о том, что ей предстояло погибнуть после очищения, он не сказал.
– Ты не должен переживать из-за цвета, малыш. У нас зеленый ценится больше, чем голубой.
– Почему?
– Потому что он очень редкий. Может, поиграете на улице с духами, пока взрослые поговорят?
– С духами? – восторженно прошептал один из мальчиков.
– Я познакомлю вас! – пообещал Паша.
Повторять дважды детям не пришлось. Они рванули на улицу со скоростью тайфунов.
– Люди редко способны на благородные поступки, – произнес старший мужчина, обращаясь к Тане. – Но надеюсь, что его отец мертв?
– Нет, он жив.
– Это плохо. Он будет преследовать вас и может попытаться убить вашего сына.
