– Сочувствую вашей беде, – сконфуженно произнес магистр, проводивший осмотр, сразу же переключившись на заднюю часть тела. Он раздвинул ягодицы и засунул туда палец.
– Ты краснеешь, как мадмуазель! – хохотнул француз.
– Мне никогда не засовывали пальцев в задний проход! – прошипела Таня, про себя матерясь и ничего хорошего волшебнику не желая.
Продолжил осмотр другой волшебник, пока первый тщательно мыл руки. На этот раз осмотрели ноги, руки, пальцы, затылок, уши, волосы и голову.
– Даже насекомых нет, этот мужчина для своего плачевного положения на редкость чистоплотен, – произнес он, ковыряясь в волосах.
– Теперь зубы, – произнес третий волшебник, открывая Тане рот и дотрагиваясь до какого-то зуба. Женщина взывала от боли, из глаз брызнули слезы. – Запущены, нужно лечение, – он вытащил остатки сломанной эмали. – Где вы жили? Почему не лечили зубы?
– У саласцев вблизи Сане, – ответил вместо неё Арно.
– Сане разрушили, – застыл волшебник.
Таня согласно кивнула, не заметив из-за боли настороженного поведения волшебника.
– Паша был в школе, когда злые камни напали, а я в лесу собирал травы, – вытерев слезы, ответила Таня.
– Паша?
– Мальчик, – подсказал норвежец.
– Как спасся мальчик?
– Духи леса вывели большинство детей из города.
Волшебник вопросительно повернулся к другим волшебникам. Кто-то из них листал большую книгу, надев подобие очков.
– Па-вел Ра-ко-вец, – прочитал волшебник с книгой. – Мать – Та-ня Ра-ко-вец. Отец неизвестен. Поручитель мальчика из народа камней Лихтар Мак Тало. Все верно, – закрыл он книгу, снимая очки.
Таня смотрела на него, прижимая руку к лицу, скрывая не только боль, но и эмоции.
– Вы были в курсе, что по вашему племяннику прислали приказ о переводе в нашу школу? Мы год вели переговоры по его поводу. Очищенный камень большая редкость – важно для наших исследований.
– Нет, я не знал. У меня было много работы.
– Там ни слова нет о брате этой Раковец, – произнес волшебник, который предлагал Тане денег за сестру. – Почему его не учили вместе с мальчиком?
– Его могли не распознать, ведь он – тэй хала хасэж. Мать мальчика тоже никто не распознал, поэтому нас просили осмотреть её на вероятность наличия дара.
– Вы проверили его пальцы?
– Проверили два раза, можете проверить третий раз. Нет колец, татуировок, родинок, чистые пальцы.
«Они знают о кольце!» – удивилась Таня.
– Свяжитесь с народом камней!
– Уже связались, – донеслось из глубины помещения. – Передают, что знают и женщину, и её брата, и её ребёнка.
«Жахо! Они приняли за моего брата Жахо!» – поняла Таня с изумлением и мысленно поблагодарила духа за дальновидность.
– Почему вы носили жизненный камень племянника, а не ваша сестра? – не сдавался предлагавший денег волшебник.
Ему шепнули что-то на ухо, чем вызвали у него странную реакцию:
– О, соболезную… это ужасно… простите…
– Но куда делась ваша сестра? – продолжил допрос другой волшебник.
– Она работала на кухне в Сане…
– Можете не продолжать, мы вас поняли.
– Какая потеря…
– Я чувствую подавленность в эмоциональном фоне этого человека, – произнес волшебник, осматривавший Таню первым. – Проводите его в купальню, выдадите комплект одежды и накормите. И не забудьте про ребёнка – о нем тоже следует позаботиться.
– Куда потом? – спросил норвежец. – В школу оформлять?
– Да, и его, и мальчика. Ступайте.
Таня вздохнула с облегчением, когда её вывели из пыточной комнаты.
– Расслабься, парень, мы все через это проходили, – похлопал её по плечу француз. – И голыми стояли и в ass у нас ковырялись, – его передернуло.
– Зубы болят? – заметил норвежец гримасу Тани.
– Угу.
– Садисты. После купальни тогда к зубодеру тебя сводим, приведут твои зубы в порядок.
Таня не возражала и против того, чтобы её сразу сводили к зубодеру, так как от боли хотелось лезть на стену»
Оля остановилась на еще одном мерзком комментарии: «Какие сахарно все добрые, я прям слезу пустила! В город пустили, умыли, причесали и в лучшую школу без документов приняли! »
– Да, что ты понимаешь, коза малолетняя?! Сама хоть строчку написала?! – вспыхнула Оля, которая мечтала, чтобы её дочери поступили в университет без проходного конкурса, просто за то, что они талантливы во всем. В чём конкретно талантливы, она затруднялась ответить.
Оля хотела зеленой ручкой написать ответ наглой девчонке, когда её посетило еще одно видение:
«Ульяну вместе с другими пленниками переправили через портал в Харур.
– Что у вас тут? – спросил мужчина с заметным акцентом.
– Партия рабов из Саны.
– Одарённые есть?
– Немного. Две бабы – расэж, с десяток – ра и три штуки – ха. Но есть одна очень мощная хасэж с выводком щенят – мы её отдельно ото всех посадили.
– Метки на ней есть?
– Есть. Сразу как взяли, поставили.
– Щенята тоже одаренные?
– Расэж и хасэж.
– Хасэж – не очищенный тэас! – презрительно воскликнул обладатель акцента.
– Но ведь хасэж! – возмутился работорговец. – Живым и здоровым он никому и не нужен.
Ульяна взвыла, словно раненный зверь.
– Идите за мной.
Сняли мешок с Ульяны только в помещении. Она поморщилась от яркого света. Едва завидев детей, попыталась броситься к ним, но её остановила невидимая преграда. Ударившись, Ульяна упала назад и с трудом поднялась вновь.
– Какая старая и нервная. На вид ей лет сорок или даже пятьдесят, – посетовал кто-то громко.
– Она – хасэж, она и старая дорого стоит. Приведите её в порядок. На аукционе она должна выглядеть хорошо. Не забудьте ей рот зашить.
Над Ульяной провели унизительную экзекуцию, которую едва ли можно назвать «привести в порядок». Отпускали омерзительные шуточки по поводу её обнаженного тела. На губы ей нанесли метки, после чего Ульяна лишилась голоса.
Её снова посадили в клетку и повезли по многолюдной улице вместе с другими пленниками. При виде клеток люди хохотали и громко обсуждали, из каких стран рабы лучше.
– Зачем они старуху тащат на аукцион? – указала на Ульяну женщина в дорогих одеждах. – Ее же никто не купит…
– Говорят, эта иномирянка – хасэж.
– Эта старуха?!
Клетки привезли в место, напоминающее небольшой амфитеатр. Ожидающей публике демонстрировали рабов, захваченных из соседних стран. На скамейках сидело множество мужчин разных возрастов и комплекций в дорогих одеждах, по бокам от скамеек расположилась грозная стража с оружием в руках.
Вначале показывали дешевых рабов – это были обычные люди без какого-либо магического дара. Их покупали не особо охотно, некоторых отдавали совсем за бесценок как рабочую силу на поля и на кухню в качестве прислуги. На ха и ра стоимость увеличилась, заметно оживились покупатели. Но когда публике показали до смерти напуганную расэж цены взлетели до уровня небожителей.
– Интересно, за сколько продадут старуху?
– Дорого. Ее для магистров подготовили. Она на закуску.
На сцену вывели связанного Сашу.
– Вашему вниманию представляется не очищенный тэас – мальчик – тэй хала хасэж. По силе он не уступает первому по силе хасэж в нашей стране. Его жизненный камень может стать достойным украшением ваших талисманов.
Покупатели одобрительно зашептались. Начали озвучиваться цены.
Ульяна замычала еще громче и с бесноватой решимостью ударила плечом преграду. Её «успокоили» местным аналогом электрошока. Только спустя полчаса Ульяна смогла оклематься.
– Я требую остановить аукцион!
Все присутствующие повернулись к выходу, откуда направлялась очень злобного вида высокая тэаска в сопровождении десятка мужчин-тэасов.
– С какой это стати?! – возмутился торговец. – Аукцион организован с разрешения магистров!
– Мальчик принадлежит моей семье! – взошла на сцену женщина и указала на Сашу. – Вы не имеете никого права продавать его!
– Что-о?! Я его уже купил! – взревел покупатель. – На каком основании вы вмешиваетесь?!
Оля с неприязнью разглядывала спасительницу. Красивое надменное треугольное лицо с характерными для тэасов голубыми глазами. У неё были длинные светлые волосы, украшенные драгоценностями и перьями. Облачена она была в белое платье и белое меховое манто.
– У его камня есть сосуд, который добровольно согласился на очищение! – огрызнулась тэаска. На её лице зажглись синие линии, что означало высшую степень гнева.
Под удивленный ропот покупателей на сцену вышел «Лёша» с ехидной улыбочкой Дахота. Он расстегнул рубашку и продемонстрировал ошеломленным зрителям якобы жизненный камень Саши. Ульяна невольно коснулась своей грудной клетки, где на самом деле скрывался камень сына.
– И эта женщина, – продолжала тэаска, указывая на Ульяну, – была похищена у её мужа и отца её младшего ребёнка, – она показала на «Лёшу», – а раз он – сосуд, это делает продажу его супруги незаконной!
– Съели, козлы? – на русском произнес «Лёша». Всякие сомнения, что за личиной человека скрывался Дахот отпали.
Как помнила Оля из оригинальной истории с мирным вариантом тэасов ссориться никто из людей не желал, поэтому без всяких нареканий не состоявшихся рабов освободили. Многие смотрели на «Лёшу» с неприкрытым негодованием и даже ненавистью.
– Всё теперь хорошо, – обнял Ульяну «Лёша».
– Я помогла вам только ради мальчика! – подошла к ним с презрительной гримасой тэаска. – Я не поощряю инцеста! Особенно между братом и сестрой!
– У нас не было другого выбора! – огрызнулся «Лёша». – Вы и сами видели, сколько охотников прибрать к рукам то, что им не принадлежит! И если бы мы не были в браке, и у нас не было совместного ребёнка, то даже вы ничего бы не сделали!
– Удачи с обустройством в Харуре, – фыркнула тэаска. – Надеюсь, когда вы начнете разваливаться на части, ваша решимость в очищение мальчика не ослабнет.
– Я смогу с этим справиться.
– Вы слишком самоуверенны. Прощайте.
Ульяна вопросительно проводила женщину взглядом.
– Кто это был? – одними губами спросила она.
– Бабушка Саши – благодарная хаита Алва, – снял метки с её губ «Лёша». – Пришлось немало побегать, чтобы привлечь её на нашу сторону. Старушка на редкость упрямая, но я сумел её убедить, что настроен, идти до конца. Жаль, что твой хранитель сильно занят, иначе бы люди сильно пожалели, что сунулись в лес.
– Остальные? – скосила взгляд на других пленников Ульяна.
– Мы не можем им помочь, идем.
Но на выходе их остановил невысокого роста плотного телосложения мужчина в дорогих меховых одеждах коричневого цвета.
– Я могу предложить большую цену за вашу женщину, – но «Лёша» с гримасой обошел его стороной. – Посмотрите на себя! На кого вы похожи в этих обносках?! Что вы можете ей дать кроме нищеты, да еще и с двумя детьми?! Продайте её мне, тем самым вы обеспечите себе и ей безбедную жизнь! Спросите её, хочет ли она жить в нищете до конца своих дней?
Ульяна прижалась крепче к «Лёше».
– Я ненавижу этот мир, – прошептала она. – Я хочу домой…
– Ты же понимаешь, что это невозможно.
Пока они шли по улице, кто-то плюнул «Лёше» в лицо. Он агрессивно оскалился, но стерпел оскорбление и вытер плевок. И ничего не отвечал, когда их начали обзывать. Как поняла Оля, причиной агрессии людей послужили их цвет волос и глаз, сразу выдававшие в них чужеземцев.
– Я снял комнату ненадолго, – заговорил Дахот. – Сможете поспать и отдохнуть, и мы отправимся обратно в лес.
Ульяна обвела потухшим взглядом маленькую старую комнату с двумя тесными кушетками. Окно отсутствовало, его заменяло маленькая узкая щель, через которую едва пробивался солнечный свет. На одну кушетку уже укладывались спиной к спине молчаливые Костя и Саша, а на вторую присел в истинном облике Дахот.
– Стемнеет, я убью этого сына кхтулуха! – прорычал Дахот, намекая на плюнувшего ему в лицо человека, а затем дух заметил, в каком подавленном настроении находилась Ульяна: – Мы можем принять предложение того человека и продать тебя. Я знаю его. Его наложницы живут хорошо. О тебе будут заботиться, ты будешь жить в достатке и роскоши.
Ульяна с яростью взглянула на Дахота.
– Чтобы окончательно здесь застрять?!
– У тебя есть другие варианты? Ты и так здесь застряла. Ты уже и так прорву времени потратила на изучение архива саласцев. Да только ни на шаг не продвинулась.
– Мне надо найти лекарство! – она коснулась виска. – Я должна хоть что-то сделать…
Дахот посмотрел на неё со снисхождением.
– Ты хочешь сотворить чудо, даже мы не умеем чинить сломанные человеческие мозги, а у тебя благодаря тэасам мозги починке не подлежат.
– Но, а как же метки?
– Допустим, ты попадешь домой, но кто тебе эти метки вовремя будет ставить? В любой момент ты можешь устроить бойню у себя дома.
– Я сама… у меня же есть дар…
– Я тебя учить не буду, – скрестил руки на груди Дахот. – Во-первых, нам запрещено передавать знания человеку, во-вторых, тебе нечего нам предложить, в-третьих, я не одобряю твоего упрямства.
Ульяна в защитном жесте положила руку на грудь. Она должна действовать, чтобы ситуация с аукционом больше никогда не повторилась, чтобы больше никто не смог продать её детей и её саму, словно вещи. Как она успела убедиться, на хранителей во всем нельзя надеяться – они не всесильны. Надо иметь запасной вариант спасения.
– Чем вам можно заплатить за помощь?
– Разве ты забыла, как тебя принесли в жертву лесу? Нам платят кровью, внутренними органами, но обычно нас интересует сердце… о, мне не нравится твой взгляд. Не пора ли нам обновить тебе метки?
– Я хочу учиться владеть даром!
– Я еще раз повторяю, я не имею права тебя учить. У леса строгие на этот счет правила, особенно учитывая твое нестабильное психическое состояние.
– Я могу пойти учиться здесь… в Харуре.
– Нет, не можешь. Тебя не примут. Первое, ты – чужачка. Второе, ты – женщина. Третье, ты – старая. И если на твои расу и пол еще приемная комиссия может закрыть глаза, учитывая огромную силу твоего дар, то твой возраст может перечеркнуть тебе все шансы на поступление.
– Но шанс есть, – закусила палец Уньяна. В её взгляде снова проступало безумие.
– Только если каким-то образом сменишь пол. Мужчинам есть небольшие поблажки в возрасте, так как они выносливее.
– Тогда… мне нужен облик Лёши!
Дахот засмеялся, обнажая острые зубы.
– Ты хочешь мое кольцо? – продемонстрировал он украшение с красным камнем. – Работа моего брата Дахира, а он – самый лучший магический ювелир за всю историю существования леса. Даже не надейся, что я его тебе отдам за просто так. Я – существо корыстное и подарков не делаю.
– И сколько оно будет стоить для меня?
– Ты не сможешь со мной расплатиться…
– Сколько?!
–…
– Сколько сердец я должна собрать?!
– Сто свежих человеческих сердец, – хмыкнул Дахот, прищуривая глаза. – Только как ты собралась их доставать?
– Сколько я должна буду заплатить, чтобы ты показал всех, кто ответственен за мое похищение?
Дахот провел языком по острым зубам.
– Их я могу показать бесплатно, но что дальше?
– Ты снимешь с меня все метки и… я пойду к ним в гости, а ты получишь не только сердца, но и все остальные органы.
У Дахота лицо перекосило.
– Ты понимаешь, о чем просишь?
– Я ненавижу этот мир и всех, кто его населяет! – прошипела Ульяна. – Я ни от кого здесь не видела добра!
– Ты в курсе, что убийство граждан Харура наказуемо и чужеземцев здесь карают очень страшно? Если тебя поймают, то вначале подвергнут пытке и только потом убьют, а разнообразие жестоких казней в Харуре…
– Ты краснеешь, как мадмуазель! – хохотнул француз.
– Мне никогда не засовывали пальцев в задний проход! – прошипела Таня, про себя матерясь и ничего хорошего волшебнику не желая.
Продолжил осмотр другой волшебник, пока первый тщательно мыл руки. На этот раз осмотрели ноги, руки, пальцы, затылок, уши, волосы и голову.
– Даже насекомых нет, этот мужчина для своего плачевного положения на редкость чистоплотен, – произнес он, ковыряясь в волосах.
– Теперь зубы, – произнес третий волшебник, открывая Тане рот и дотрагиваясь до какого-то зуба. Женщина взывала от боли, из глаз брызнули слезы. – Запущены, нужно лечение, – он вытащил остатки сломанной эмали. – Где вы жили? Почему не лечили зубы?
– У саласцев вблизи Сане, – ответил вместо неё Арно.
– Сане разрушили, – застыл волшебник.
Таня согласно кивнула, не заметив из-за боли настороженного поведения волшебника.
– Паша был в школе, когда злые камни напали, а я в лесу собирал травы, – вытерев слезы, ответила Таня.
– Паша?
– Мальчик, – подсказал норвежец.
– Как спасся мальчик?
– Духи леса вывели большинство детей из города.
Волшебник вопросительно повернулся к другим волшебникам. Кто-то из них листал большую книгу, надев подобие очков.
– Па-вел Ра-ко-вец, – прочитал волшебник с книгой. – Мать – Та-ня Ра-ко-вец. Отец неизвестен. Поручитель мальчика из народа камней Лихтар Мак Тало. Все верно, – закрыл он книгу, снимая очки.
Таня смотрела на него, прижимая руку к лицу, скрывая не только боль, но и эмоции.
– Вы были в курсе, что по вашему племяннику прислали приказ о переводе в нашу школу? Мы год вели переговоры по его поводу. Очищенный камень большая редкость – важно для наших исследований.
– Нет, я не знал. У меня было много работы.
– Там ни слова нет о брате этой Раковец, – произнес волшебник, который предлагал Тане денег за сестру. – Почему его не учили вместе с мальчиком?
– Его могли не распознать, ведь он – тэй хала хасэж. Мать мальчика тоже никто не распознал, поэтому нас просили осмотреть её на вероятность наличия дара.
– Вы проверили его пальцы?
– Проверили два раза, можете проверить третий раз. Нет колец, татуировок, родинок, чистые пальцы.
«Они знают о кольце!» – удивилась Таня.
– Свяжитесь с народом камней!
– Уже связались, – донеслось из глубины помещения. – Передают, что знают и женщину, и её брата, и её ребёнка.
«Жахо! Они приняли за моего брата Жахо!» – поняла Таня с изумлением и мысленно поблагодарила духа за дальновидность.
– Почему вы носили жизненный камень племянника, а не ваша сестра? – не сдавался предлагавший денег волшебник.
Ему шепнули что-то на ухо, чем вызвали у него странную реакцию:
– О, соболезную… это ужасно… простите…
– Но куда делась ваша сестра? – продолжил допрос другой волшебник.
– Она работала на кухне в Сане…
– Можете не продолжать, мы вас поняли.
– Какая потеря…
– Я чувствую подавленность в эмоциональном фоне этого человека, – произнес волшебник, осматривавший Таню первым. – Проводите его в купальню, выдадите комплект одежды и накормите. И не забудьте про ребёнка – о нем тоже следует позаботиться.
– Куда потом? – спросил норвежец. – В школу оформлять?
– Да, и его, и мальчика. Ступайте.
Таня вздохнула с облегчением, когда её вывели из пыточной комнаты.
– Расслабься, парень, мы все через это проходили, – похлопал её по плечу француз. – И голыми стояли и в ass у нас ковырялись, – его передернуло.
– Зубы болят? – заметил норвежец гримасу Тани.
– Угу.
– Садисты. После купальни тогда к зубодеру тебя сводим, приведут твои зубы в порядок.
Таня не возражала и против того, чтобы её сразу сводили к зубодеру, так как от боли хотелось лезть на стену»
***
Оля остановилась на еще одном мерзком комментарии: «Какие сахарно все добрые, я прям слезу пустила! В город пустили, умыли, причесали и в лучшую школу без документов приняли! »
– Да, что ты понимаешь, коза малолетняя?! Сама хоть строчку написала?! – вспыхнула Оля, которая мечтала, чтобы её дочери поступили в университет без проходного конкурса, просто за то, что они талантливы во всем. В чём конкретно талантливы, она затруднялась ответить.
Оля хотела зеленой ручкой написать ответ наглой девчонке, когда её посетило еще одно видение:
«Ульяну вместе с другими пленниками переправили через портал в Харур.
– Что у вас тут? – спросил мужчина с заметным акцентом.
– Партия рабов из Саны.
– Одарённые есть?
– Немного. Две бабы – расэж, с десяток – ра и три штуки – ха. Но есть одна очень мощная хасэж с выводком щенят – мы её отдельно ото всех посадили.
– Метки на ней есть?
– Есть. Сразу как взяли, поставили.
– Щенята тоже одаренные?
– Расэж и хасэж.
– Хасэж – не очищенный тэас! – презрительно воскликнул обладатель акцента.
– Но ведь хасэж! – возмутился работорговец. – Живым и здоровым он никому и не нужен.
Ульяна взвыла, словно раненный зверь.
– Идите за мной.
Сняли мешок с Ульяны только в помещении. Она поморщилась от яркого света. Едва завидев детей, попыталась броситься к ним, но её остановила невидимая преграда. Ударившись, Ульяна упала назад и с трудом поднялась вновь.
– Какая старая и нервная. На вид ей лет сорок или даже пятьдесят, – посетовал кто-то громко.
– Она – хасэж, она и старая дорого стоит. Приведите её в порядок. На аукционе она должна выглядеть хорошо. Не забудьте ей рот зашить.
Над Ульяной провели унизительную экзекуцию, которую едва ли можно назвать «привести в порядок». Отпускали омерзительные шуточки по поводу её обнаженного тела. На губы ей нанесли метки, после чего Ульяна лишилась голоса.
Её снова посадили в клетку и повезли по многолюдной улице вместе с другими пленниками. При виде клеток люди хохотали и громко обсуждали, из каких стран рабы лучше.
– Зачем они старуху тащат на аукцион? – указала на Ульяну женщина в дорогих одеждах. – Ее же никто не купит…
– Говорят, эта иномирянка – хасэж.
– Эта старуха?!
Клетки привезли в место, напоминающее небольшой амфитеатр. Ожидающей публике демонстрировали рабов, захваченных из соседних стран. На скамейках сидело множество мужчин разных возрастов и комплекций в дорогих одеждах, по бокам от скамеек расположилась грозная стража с оружием в руках.
Вначале показывали дешевых рабов – это были обычные люди без какого-либо магического дара. Их покупали не особо охотно, некоторых отдавали совсем за бесценок как рабочую силу на поля и на кухню в качестве прислуги. На ха и ра стоимость увеличилась, заметно оживились покупатели. Но когда публике показали до смерти напуганную расэж цены взлетели до уровня небожителей.
– Интересно, за сколько продадут старуху?
– Дорого. Ее для магистров подготовили. Она на закуску.
На сцену вывели связанного Сашу.
– Вашему вниманию представляется не очищенный тэас – мальчик – тэй хала хасэж. По силе он не уступает первому по силе хасэж в нашей стране. Его жизненный камень может стать достойным украшением ваших талисманов.
Покупатели одобрительно зашептались. Начали озвучиваться цены.
Ульяна замычала еще громче и с бесноватой решимостью ударила плечом преграду. Её «успокоили» местным аналогом электрошока. Только спустя полчаса Ульяна смогла оклематься.
– Я требую остановить аукцион!
Все присутствующие повернулись к выходу, откуда направлялась очень злобного вида высокая тэаска в сопровождении десятка мужчин-тэасов.
– С какой это стати?! – возмутился торговец. – Аукцион организован с разрешения магистров!
– Мальчик принадлежит моей семье! – взошла на сцену женщина и указала на Сашу. – Вы не имеете никого права продавать его!
– Что-о?! Я его уже купил! – взревел покупатель. – На каком основании вы вмешиваетесь?!
Оля с неприязнью разглядывала спасительницу. Красивое надменное треугольное лицо с характерными для тэасов голубыми глазами. У неё были длинные светлые волосы, украшенные драгоценностями и перьями. Облачена она была в белое платье и белое меховое манто.
– У его камня есть сосуд, который добровольно согласился на очищение! – огрызнулась тэаска. На её лице зажглись синие линии, что означало высшую степень гнева.
Под удивленный ропот покупателей на сцену вышел «Лёша» с ехидной улыбочкой Дахота. Он расстегнул рубашку и продемонстрировал ошеломленным зрителям якобы жизненный камень Саши. Ульяна невольно коснулась своей грудной клетки, где на самом деле скрывался камень сына.
– И эта женщина, – продолжала тэаска, указывая на Ульяну, – была похищена у её мужа и отца её младшего ребёнка, – она показала на «Лёшу», – а раз он – сосуд, это делает продажу его супруги незаконной!
– Съели, козлы? – на русском произнес «Лёша». Всякие сомнения, что за личиной человека скрывался Дахот отпали.
Как помнила Оля из оригинальной истории с мирным вариантом тэасов ссориться никто из людей не желал, поэтому без всяких нареканий не состоявшихся рабов освободили. Многие смотрели на «Лёшу» с неприкрытым негодованием и даже ненавистью.
– Всё теперь хорошо, – обнял Ульяну «Лёша».
– Я помогла вам только ради мальчика! – подошла к ним с презрительной гримасой тэаска. – Я не поощряю инцеста! Особенно между братом и сестрой!
– У нас не было другого выбора! – огрызнулся «Лёша». – Вы и сами видели, сколько охотников прибрать к рукам то, что им не принадлежит! И если бы мы не были в браке, и у нас не было совместного ребёнка, то даже вы ничего бы не сделали!
– Удачи с обустройством в Харуре, – фыркнула тэаска. – Надеюсь, когда вы начнете разваливаться на части, ваша решимость в очищение мальчика не ослабнет.
– Я смогу с этим справиться.
– Вы слишком самоуверенны. Прощайте.
Ульяна вопросительно проводила женщину взглядом.
– Кто это был? – одними губами спросила она.
– Бабушка Саши – благодарная хаита Алва, – снял метки с её губ «Лёша». – Пришлось немало побегать, чтобы привлечь её на нашу сторону. Старушка на редкость упрямая, но я сумел её убедить, что настроен, идти до конца. Жаль, что твой хранитель сильно занят, иначе бы люди сильно пожалели, что сунулись в лес.
– Остальные? – скосила взгляд на других пленников Ульяна.
– Мы не можем им помочь, идем.
Но на выходе их остановил невысокого роста плотного телосложения мужчина в дорогих меховых одеждах коричневого цвета.
– Я могу предложить большую цену за вашу женщину, – но «Лёша» с гримасой обошел его стороной. – Посмотрите на себя! На кого вы похожи в этих обносках?! Что вы можете ей дать кроме нищеты, да еще и с двумя детьми?! Продайте её мне, тем самым вы обеспечите себе и ей безбедную жизнь! Спросите её, хочет ли она жить в нищете до конца своих дней?
Ульяна прижалась крепче к «Лёше».
– Я ненавижу этот мир, – прошептала она. – Я хочу домой…
– Ты же понимаешь, что это невозможно.
Пока они шли по улице, кто-то плюнул «Лёше» в лицо. Он агрессивно оскалился, но стерпел оскорбление и вытер плевок. И ничего не отвечал, когда их начали обзывать. Как поняла Оля, причиной агрессии людей послужили их цвет волос и глаз, сразу выдававшие в них чужеземцев.
– Я снял комнату ненадолго, – заговорил Дахот. – Сможете поспать и отдохнуть, и мы отправимся обратно в лес.
Ульяна обвела потухшим взглядом маленькую старую комнату с двумя тесными кушетками. Окно отсутствовало, его заменяло маленькая узкая щель, через которую едва пробивался солнечный свет. На одну кушетку уже укладывались спиной к спине молчаливые Костя и Саша, а на вторую присел в истинном облике Дахот.
– Стемнеет, я убью этого сына кхтулуха! – прорычал Дахот, намекая на плюнувшего ему в лицо человека, а затем дух заметил, в каком подавленном настроении находилась Ульяна: – Мы можем принять предложение того человека и продать тебя. Я знаю его. Его наложницы живут хорошо. О тебе будут заботиться, ты будешь жить в достатке и роскоши.
Ульяна с яростью взглянула на Дахота.
– Чтобы окончательно здесь застрять?!
– У тебя есть другие варианты? Ты и так здесь застряла. Ты уже и так прорву времени потратила на изучение архива саласцев. Да только ни на шаг не продвинулась.
– Мне надо найти лекарство! – она коснулась виска. – Я должна хоть что-то сделать…
Дахот посмотрел на неё со снисхождением.
– Ты хочешь сотворить чудо, даже мы не умеем чинить сломанные человеческие мозги, а у тебя благодаря тэасам мозги починке не подлежат.
– Но, а как же метки?
– Допустим, ты попадешь домой, но кто тебе эти метки вовремя будет ставить? В любой момент ты можешь устроить бойню у себя дома.
– Я сама… у меня же есть дар…
– Я тебя учить не буду, – скрестил руки на груди Дахот. – Во-первых, нам запрещено передавать знания человеку, во-вторых, тебе нечего нам предложить, в-третьих, я не одобряю твоего упрямства.
Ульяна в защитном жесте положила руку на грудь. Она должна действовать, чтобы ситуация с аукционом больше никогда не повторилась, чтобы больше никто не смог продать её детей и её саму, словно вещи. Как она успела убедиться, на хранителей во всем нельзя надеяться – они не всесильны. Надо иметь запасной вариант спасения.
– Чем вам можно заплатить за помощь?
– Разве ты забыла, как тебя принесли в жертву лесу? Нам платят кровью, внутренними органами, но обычно нас интересует сердце… о, мне не нравится твой взгляд. Не пора ли нам обновить тебе метки?
– Я хочу учиться владеть даром!
– Я еще раз повторяю, я не имею права тебя учить. У леса строгие на этот счет правила, особенно учитывая твое нестабильное психическое состояние.
– Я могу пойти учиться здесь… в Харуре.
– Нет, не можешь. Тебя не примут. Первое, ты – чужачка. Второе, ты – женщина. Третье, ты – старая. И если на твои расу и пол еще приемная комиссия может закрыть глаза, учитывая огромную силу твоего дар, то твой возраст может перечеркнуть тебе все шансы на поступление.
– Но шанс есть, – закусила палец Уньяна. В её взгляде снова проступало безумие.
– Только если каким-то образом сменишь пол. Мужчинам есть небольшие поблажки в возрасте, так как они выносливее.
– Тогда… мне нужен облик Лёши!
Дахот засмеялся, обнажая острые зубы.
– Ты хочешь мое кольцо? – продемонстрировал он украшение с красным камнем. – Работа моего брата Дахира, а он – самый лучший магический ювелир за всю историю существования леса. Даже не надейся, что я его тебе отдам за просто так. Я – существо корыстное и подарков не делаю.
– И сколько оно будет стоить для меня?
– Ты не сможешь со мной расплатиться…
– Сколько?!
–…
– Сколько сердец я должна собрать?!
– Сто свежих человеческих сердец, – хмыкнул Дахот, прищуривая глаза. – Только как ты собралась их доставать?
– Сколько я должна буду заплатить, чтобы ты показал всех, кто ответственен за мое похищение?
Дахот провел языком по острым зубам.
– Их я могу показать бесплатно, но что дальше?
– Ты снимешь с меня все метки и… я пойду к ним в гости, а ты получишь не только сердца, но и все остальные органы.
У Дахота лицо перекосило.
– Ты понимаешь, о чем просишь?
– Я ненавижу этот мир и всех, кто его населяет! – прошипела Ульяна. – Я ни от кого здесь не видела добра!
– Ты в курсе, что убийство граждан Харура наказуемо и чужеземцев здесь карают очень страшно? Если тебя поймают, то вначале подвергнут пытке и только потом убьют, а разнообразие жестоких казней в Харуре…
