– Мы этот урок хорошо усвоили еще с прошлой войны и никогда не претендовали на звание самой миролюбивой расы.
Таня нахмурилась. Теперь она постукивала пальцами по столешнице.
– Говори, о чем ты задумалась? – положил подбородок на пальцы сомкнутые в замке Дахот. – Твое молчание меня пугает.
– До прихода Цахиры… острых зубов у вашей расы не было?
– Не было ни зубов, ни крыльев, ни хвостов, – подтвердил Дахот. – Зато мы очень сильно напоминали цветочки. Милые такие, разноцветные цветочки.
– Вы были травоядными или… растениями! – в шоке произнесла Таня, вспоминая некоторые особенности расы хранителей. – Вот, что за изменения принесла Цахира! Она внесла коррективы в вашу наследственность, внесла воинственность, которой в вас изначально не было!
– Молодец, держи конфетку, – похвалил Дахот и действительно протянул ей фруктовую конфету.
Таня подозрительно забрала незнакомое угощение и продолжила:
– Вы не являетесь все её потомками, но как-то получили её наследственность.
– Оставлю тебя в неведенье. Все, что касается секретов леса, я разглашать не имею права.
– А намекнуть?
– Даже намекнуть не могу.
– Почему вы так боитесь нарушить свои законы? Чем же вас так накажут?! Почему вы все молчите о секретах леса?!
– У нас нет настолько серьезных наказаний, чтобы впечатлить тебя. И ты путаешь страх с уважением, как и все люди, – вполне спокойно и даже без ехидства проговорил Дахот. – Ты судишь нас по своим понятиям, не пытаясь разобраться в наших истинных мотивах. Ты стала бы вредить своей семье?
– Нет, – опешила Таня.
– Вот и я не хочу вредить своей семье. Рассказав тебе какую-то из тайн леса, я нанесу вред моей семье. Так поступают непослушные дети, которым не нравится решение их родителей, но я-то не ребёнок, я понимаю, чем грозит лесу мое своеволие.
– Но я же…
– Что ты? Ты всего лишь человек, – приблизился Дахот настолько близко, что Тане пришлось отстраниться. – Ты даже представить в своем скудоумном умишке не можешь, какую связь поддерживают между собой хранители.
– Зачем мне вредить вам?
– Сейчас ты так говоришь, а кто знает, может, через пару лет ты заговоришь по-другому? Вы непостоянны и не умеете держать слово.
– Но ты ведь хочешь сказать…
Дахот засмеялся с наивности Тани.
– Хочешь… ищи сама тех, кому говорить не запрещено, на кого семья влияния не имеет. Я же против решения семьи не пойду.
– Мне бы выжить для начала.
Дахот загадочно улыбнулся и пропал. Таня съела конфету и собрала осколки кристалла с пола. В мыслях был полный бардак.
Они тренировались на таких скоростях, что травмы стали привычным делом. Ушибы, растяжения, переломы и даже сотрясение мозга лечились прямо на месте. При ускорении сращивание костей – крайне болезненная процедура, и каждый раз Тане все тяжелее соглашалась на лечение, но терпела изо всех сил.
– У тебя как с оружием обстоят дела? – спросил тренер, залечивая Тане очередное растяжение.
– Умею шинковать овощи.
Его брови поползли вверх.
– Я сам себе готовлю, – заметила недоумение тренера Таня.
– И это все?
– Отношения с острыми предметами и прочим барахлом у меня не сложились.
– Тогда тебе понравится моя последняя разработка.
После лечения он привел ее в соседнее помещение и со священным трепетом распаковал из коробки продолговатую палку, в которой Таня с удивлением узнала подобие мушкета. Только выглядел он немного по-иному. Выполнен из зеленого кристалла с красными прожилками, который обычно использовали как проводник энергии.
– Оно выглядит не очень, но сейчас ты увидишь эту детку в деле, – ухмыльнулся тренер, с восторгом прицеливаясь в мишень и выстреливая сгустком энергии. – Ну как?
«Добро пожаловать в эру стрелкового оружия» – подумала про себя Таня, подходя к мишени и разглядывая круглую сквозную дырку размером с монету.
– Вау!
– Пока хватает на три выстрела, – грустно сообщил тренер, – но за этим оружием наше будущее!
Таня была с ним согласна, а еще ей пришло понимание, что с этим оружием у неё повысятся шансы на выживание.
– Слушай, а если я… доработаю заряд?
– Хочешь в соавторы? – ревниво поинтересовался тренер.
– Нет, не хочу. Правда, я ничего не понимаю в оружии, но я могу попробовать доработать заряд под твоим наблюдением. Мы же постоянно работаем с энергией.
Тренер задумался.
– Ну… если сможешь, доработай. Я не против. Странно, что ты не хочешь в соавторы…
– Я не стремлюсь к известности.
Судя по выражению лица тренера, ему было это непонятно, но уточнять он ничего не стал».
Видение вновь настигло Олю в самый неожиданный момент. Она знала, что увидит, помнила, что именно переделала в истории. Ей не хотелось смотреть.
В оригинале главную героиню никогда не волновали вопросы феминизма, которые тревожили Олю во время правки книги. Уля пользовалась своим положением, пользовался тем, что к ней не относились всерьез. Идею менять мир в лучшую сторону она похоронила после исцеления сына.
Ульяна была более расчетливой и жестокой, чем её книжная версия. Время проведенное в Харуре ожесточило её. Ульяна прекрасно понимала, что её ждет похожая с Маком участь, едва она попытается заявить о себе. У неё всё заберут. Защиту она могла получить только от леса, но вмешательство того же Иро могло всё испортить. И по мнению Ули самый лучший способ защиты было устранения угрозы заранее.
Она не искала богатого покровителя, который взял бы её под своё крыло. Еще до подачи научной работы она хладнокровно подготовила список тех, кто мог ей помешать защититься, а затем методично вырезала их одного за другим. И начала она с Жабоса, сделав его инвалидом на долгие годы.
Ульяна была, как одержимая в своем стремлении уничтожить всех. Кому-то даже удалось вычислить систему убийств и подготовить облаву в доме одного из магистров. Но… в момент опасности разоблачения Ульяна не побоялась призвать Иро, а он в живых никого не оставил.
– Остановись, – как-то зашел к ней в лабораторию Мак и бросил ей на стол газету, где в красках рассказывалось о последнем побоище у дома магистра.
– Не понимаю о чем ты, – холодно ответила Ульяна в облике Лёши.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я! Ты перешел грани дозволенного! Для всего Харура ты враг и преступник! У тебя есть дети, подумай о них! Что будет с ними, если тебя вычислят?!
Ульяна горько засмеялась.
– Их заберет лес! Сашу заберет Алва – она только обрадуется, если я исчезну с её пути! После его исцеления он бывает у неё чаще, чем дома! Конечно, Алва богата! У неё большой красивый дом!
– Костя начал превращаться? – спросил Мак, уловив истеричную нотку в голосе коллеги.
– Да, и скоро его заберут, а потом они заберут Мирослава, а для людей… они просто умрут от неизлечимой болезни, такова легенда. И я останусь один.
– Послушай…
– Мак, расслабься, у магистров было предостаточно врагов, которые хотели им отомстить. И я в этот список не вхожу. Мне не за что им мстить. И разве ты не рад, что эти кхтулухи мертвы?
– Яд красных тэасов, видимо, повредил твой рассудок, раз человеческая жизнь для тебя утратила ценность.
– Харур ничего не потерял от того, что сдохла парочка никчемных кхтулухов! Они не были даже тэй хала! Они же мнили себя могущественными волшебниками, но почему-то даже себя не смогли защитить!
– Из-за твоей иглы… ты не подумал о том, что однажды кто-нибудь может заметить, что ты с легкостью проходишь сквозь любые щиты? На магистрах было столько охранной магии, что хватило бы на весь город, но для тебя это не проблема. Но станет проблемой, когда магистры начнут защищаться так, как защищались бы от хранителей. Тут даже твоя игла погнется.
– Даже если заметят, у меня всегда есть дублеры, которые смогут прикрыть меня. Хотя ты прав, надо менять методику.
– Что ты задумал?
– Узнаешь из газет, – усмехнулась Ульяна. – Еще не все препятствия устранены.
– Лёша, прошу последний раз, остановись!
Но Уля ему ничего не ответила и вышла из лаборатории. Когда она покидала госпиталь, то встретила компанию Весельчака возле загаженной пеплом и мусором лужайки.
– О, доктор Смерть! Собрал урожай? – поприветствовали коллегу волшебники.
– Как вы меня назвали? – опешила Ульяна.
– Ты еще не слышал? – ухмыльнулся Весельчак и процитировал нараспев: – «Чума и Смерть сошлись в кровавом танце, нет никому пощады от Чумы, и Смерть собирает урожай из мертвых…»
– Это мою супругу Чумой прозвали?
– Её родимую, её. Её называют второй Махарат.
Ульяна нахмурился.
– Ты не слышал про Махарат?! – встрепенулся как воробей Весельчак. – Мужики, он не слышал про Махарат! Надо ему про неё рассказать!
Мужики загоготали и закурили.
– Махарат – это самая старейшая и сильнейшая в нашем мире хранительница леса, которая не пожелала меняться. Говорят, эта страхолюдина выглядит так, как выглядели раньше все хранители. Ее лес – это отражение бездны, а сердце ее леса кровоточит от злобы Махарат. С ней никто не заключает сделок. Она не отзывается на зов людей. В ее лесу ты не встретишь ни одного хранителя, а каждое растение и животное несет смерть.
– Это сказка? – уточнила Ульяна.
– Какая сказка? – обиделся Весельчак. – Махарат реальна, я могу тебе на карте показать, где ее лес находится.
– Растения из ее леса стоят очень дорого на чёрном рынке, – вздохнул Косорог. – Из них делают самые сильные лекарства. Каждый год погибает сотни людей, пытаясь добыть растения из ее леса.
– О, я узнаю этот взгляд, – засмеялся Весельчак, едва взглянул на Ульяну. – Ты хочешь отправиться в лес Махарат. Даже не думай об этом, если не хочешь совершить самоубийство.
– Разве с ней нельзя договориться?
– Махарат – чудовище. По сравнению с ней Иро – милый и добрый хранитель.
Коллеги вновь загоготали, Ульяна поддержала их слабой улыбкой. Она отчаялась найти лекарство от недуга разума, а лес Махарат обещал ей исцеление. Но насколько рискованным могло быть путешествие в лес Махарат?
Ульяна покинула общество коллег и отправилась домой, но возле обшарпанной двери задержалась. Ей было больно видеть сына… но она не имела права показывать ему свои слабости.
При её появлении Костя сидел с закрытыми глазами, а на худых коленях лежала книжка, которую он пытался читать. Рыжие волосы, брови и даже ресницы давно выпали. Его организм постепенно менялся. В нём все меньше оставалось от человека.
– Как ты? Тебе больно? – Ульяна погладила сына по лысой голове, присела рядом и сняла со своего пальца кольцо с красным камнем.
– Нет, не больно, боль папа на себя взял, – слабо улыбнулся Костя, – просто слабость… папа говорит, что я буду солнечным хранителем и создам свой лес.
– Не слышу радости в голосе.
– Папа сказал, что он никогда не сможет побывать в моем лесу, и что будет смотреть на него издали, а я никогда не смогу покинуть свой лес… он не стал мне лгать о моем будущем, когда я спросил его… а ты придешь ко мне?
– Обязательно приду и полюбуюсь твоим творением.
– Я хотел объехать весь мир… но я уже не успею этого сделать…
– Ты сможешь смотреть чужими глазами, разве нет? – Ульяна крепко обняла опечаленного сына. – Другие хранители будут делиться с тобой воспоминаниями, как это делаем мы с Дахотом.
– Это не то же самое. Почему лес так силен, но в то же время… бессилен? Я буду обладать огромной силой, которой нет даже у папы, но я никогда не смогу переступить через границы своего леса. Разве это справедливо?
– Ты из–за Саши расстроен? – догадалась Ульяна.
– Он приглашал нас к себе, Мирослав поедет, но а я… лысый и похож на развалину… мама, а как твоя научная работа?
– Я работаю над ней… Давай, пока есть у тебя время, мы съездим к Саше и проведаем, как он устроился у Алвы. Я накуплю вам сладостей.
– Я ж не маленький…
– И это мешает тебе любить сладости? – усмехнулась Ульяна. – Я специально куплю самую большую конфету и при тебе её слопаю.
– Мама!
– О, ты передумал?
– Мам! Мам! – в комнату маленьким вихрем ворвался Мирослав и прыгнул к Ульяне на шею. – Я уже собрался! Мы едем? Едем?
– Едем, – улыбнулась она, помогая старшему сыну подняться с кресла.
С ужасом Уля услышала, как у него затрещали кости…
– Всё нормально, мам, – неловко улыбнулся Костя, на его изможденном лице отразилось сожаление. – Я не чувствую боли… честно… больно папе…
– Я… привезу коляску… давай, не будем рисковать…
К дому Алвы Ульяна привезла Костю на инвалидной коляске, а Мирослав весело кружил вокруг них, изображая муху. Костя смеялся с выходок младшего брата и, кажется, забыл о своем немощном состоянии.
Вышедший к ним из дома Саша в лице поменялся – он оставлял брата здоровым…
– Смотри! Я на колесах! – попытался разрядить обстановку Костя. – Можно устроить гонки!
Мирослав не дождался, когда Саша придет в себя от шока – он выхватил у матери управление над коляской и покатил старшего брата вперед.
– С дороги, пешеходные смерды! Задавим! У-ха-ха! – зловеще захохотал Мирослав, импровизированно пытаясь наехать на Сашу.
– Осторожней играйте! – попросила Ульяна, укоризненно покачав головой.
– Хорошо, мам! – отозвались хором мальчишки.
Из здания вышла Алва вся в белом, как снежная королева, и встала напротив Ульяны. Женщины некоторое время холодно изучали друг друга.
– Чёрный цвет вам к лицу, – несколько брезгливо произнесла тэаска.
– Если вам не нравится мое присутствие, хаита Алва, я могу уехать.
– Не скрою, – едко отвечала благородная Алва, – я очень этого хочу, но мой внук расстроится, если вы уедете слишком быстро. И для безопасности Саши – моего единственного наследника, лучше чтобы вы сами нас навещали. Поэтому я буду терпеть вас столько, сколько потребуется.
– Спасибо за откровенность, – криво улыбнулась Ульяна, проходя мимо тэаски.
В доме при Саше Алва преобразилась из холодной стервы в добрую бабушку, к которой приехали два любимых внука и не менее «любимая» невестка. Дети получили столько подарков, сколько за всю жизнь не получали. И только Ульяна знала, что это всего лишь маска. Но она покорно участвовала в спектакле, улыбалась и не показывала, насколько сильно ненавидела Алву.
Но… в тот день отношения между женщинами изменились навсегда. Во время чаепития Костю вырвало кровью прямо на белую скатерть. Ульяна бросилась к сыну. От судорог он не мог сказать и слова. Из глаз подростка текли слезы. С неожиданной силой он сжал её плечо, а она почувствовала, как у него отрастали когти…
– Я позову доктора! – ужаснулась Алва.
Но Ульяна силой мысли преградила ей дорогу столом, впервые при постороннем показав, что метки её нисколько не сдерживали и что даром пользоваться она умела.
– Мама, не надо! – испуганно заорал Саша, заслоняя собой Алву. – Не надо! Она никому ничего не расскажет!
Только после его слов Ульяна опомнилась и с ужасом уставилась на свою руку, направленную в сторону тэаски. Безумие сыграло с ней злую шутку. Она действительно собиралась устранить случайного свидетеля. Одно мгновение и сердце Алвы остановилось бы навсегда. Метки трещали по швам, с каждой секундой бледнея на её лице всё сильнее.
– Мама! Она не расскажет! Клянусь! – повторил Саша, заставляя мать посмотреть на него. – Верь мне!
Тем временем из спины Кости показались первые ростки крыльев, похожие на тонкие спицы.
– Ему надо в лес, – растерянно прошептала Ульяна, опуская руку. – Там ему помогут…
Таня нахмурилась. Теперь она постукивала пальцами по столешнице.
– Говори, о чем ты задумалась? – положил подбородок на пальцы сомкнутые в замке Дахот. – Твое молчание меня пугает.
– До прихода Цахиры… острых зубов у вашей расы не было?
– Не было ни зубов, ни крыльев, ни хвостов, – подтвердил Дахот. – Зато мы очень сильно напоминали цветочки. Милые такие, разноцветные цветочки.
– Вы были травоядными или… растениями! – в шоке произнесла Таня, вспоминая некоторые особенности расы хранителей. – Вот, что за изменения принесла Цахира! Она внесла коррективы в вашу наследственность, внесла воинственность, которой в вас изначально не было!
– Молодец, держи конфетку, – похвалил Дахот и действительно протянул ей фруктовую конфету.
Таня подозрительно забрала незнакомое угощение и продолжила:
– Вы не являетесь все её потомками, но как-то получили её наследственность.
– Оставлю тебя в неведенье. Все, что касается секретов леса, я разглашать не имею права.
– А намекнуть?
– Даже намекнуть не могу.
– Почему вы так боитесь нарушить свои законы? Чем же вас так накажут?! Почему вы все молчите о секретах леса?!
– У нас нет настолько серьезных наказаний, чтобы впечатлить тебя. И ты путаешь страх с уважением, как и все люди, – вполне спокойно и даже без ехидства проговорил Дахот. – Ты судишь нас по своим понятиям, не пытаясь разобраться в наших истинных мотивах. Ты стала бы вредить своей семье?
– Нет, – опешила Таня.
– Вот и я не хочу вредить своей семье. Рассказав тебе какую-то из тайн леса, я нанесу вред моей семье. Так поступают непослушные дети, которым не нравится решение их родителей, но я-то не ребёнок, я понимаю, чем грозит лесу мое своеволие.
– Но я же…
– Что ты? Ты всего лишь человек, – приблизился Дахот настолько близко, что Тане пришлось отстраниться. – Ты даже представить в своем скудоумном умишке не можешь, какую связь поддерживают между собой хранители.
– Зачем мне вредить вам?
– Сейчас ты так говоришь, а кто знает, может, через пару лет ты заговоришь по-другому? Вы непостоянны и не умеете держать слово.
– Но ты ведь хочешь сказать…
Дахот засмеялся с наивности Тани.
– Хочешь… ищи сама тех, кому говорить не запрещено, на кого семья влияния не имеет. Я же против решения семьи не пойду.
– Мне бы выжить для начала.
Дахот загадочно улыбнулся и пропал. Таня съела конфету и собрала осколки кристалла с пола. В мыслях был полный бардак.
***
Они тренировались на таких скоростях, что травмы стали привычным делом. Ушибы, растяжения, переломы и даже сотрясение мозга лечились прямо на месте. При ускорении сращивание костей – крайне болезненная процедура, и каждый раз Тане все тяжелее соглашалась на лечение, но терпела изо всех сил.
– У тебя как с оружием обстоят дела? – спросил тренер, залечивая Тане очередное растяжение.
– Умею шинковать овощи.
Его брови поползли вверх.
– Я сам себе готовлю, – заметила недоумение тренера Таня.
– И это все?
– Отношения с острыми предметами и прочим барахлом у меня не сложились.
– Тогда тебе понравится моя последняя разработка.
После лечения он привел ее в соседнее помещение и со священным трепетом распаковал из коробки продолговатую палку, в которой Таня с удивлением узнала подобие мушкета. Только выглядел он немного по-иному. Выполнен из зеленого кристалла с красными прожилками, который обычно использовали как проводник энергии.
– Оно выглядит не очень, но сейчас ты увидишь эту детку в деле, – ухмыльнулся тренер, с восторгом прицеливаясь в мишень и выстреливая сгустком энергии. – Ну как?
«Добро пожаловать в эру стрелкового оружия» – подумала про себя Таня, подходя к мишени и разглядывая круглую сквозную дырку размером с монету.
– Вау!
– Пока хватает на три выстрела, – грустно сообщил тренер, – но за этим оружием наше будущее!
Таня была с ним согласна, а еще ей пришло понимание, что с этим оружием у неё повысятся шансы на выживание.
– Слушай, а если я… доработаю заряд?
– Хочешь в соавторы? – ревниво поинтересовался тренер.
– Нет, не хочу. Правда, я ничего не понимаю в оружии, но я могу попробовать доработать заряд под твоим наблюдением. Мы же постоянно работаем с энергией.
Тренер задумался.
– Ну… если сможешь, доработай. Я не против. Странно, что ты не хочешь в соавторы…
– Я не стремлюсь к известности.
Судя по выражению лица тренера, ему было это непонятно, но уточнять он ничего не стал».
Видение вновь настигло Олю в самый неожиданный момент. Она знала, что увидит, помнила, что именно переделала в истории. Ей не хотелось смотреть.
В оригинале главную героиню никогда не волновали вопросы феминизма, которые тревожили Олю во время правки книги. Уля пользовалась своим положением, пользовался тем, что к ней не относились всерьез. Идею менять мир в лучшую сторону она похоронила после исцеления сына.
Ульяна была более расчетливой и жестокой, чем её книжная версия. Время проведенное в Харуре ожесточило её. Ульяна прекрасно понимала, что её ждет похожая с Маком участь, едва она попытается заявить о себе. У неё всё заберут. Защиту она могла получить только от леса, но вмешательство того же Иро могло всё испортить. И по мнению Ули самый лучший способ защиты было устранения угрозы заранее.
Она не искала богатого покровителя, который взял бы её под своё крыло. Еще до подачи научной работы она хладнокровно подготовила список тех, кто мог ей помешать защититься, а затем методично вырезала их одного за другим. И начала она с Жабоса, сделав его инвалидом на долгие годы.
Ульяна была, как одержимая в своем стремлении уничтожить всех. Кому-то даже удалось вычислить систему убийств и подготовить облаву в доме одного из магистров. Но… в момент опасности разоблачения Ульяна не побоялась призвать Иро, а он в живых никого не оставил.
– Остановись, – как-то зашел к ней в лабораторию Мак и бросил ей на стол газету, где в красках рассказывалось о последнем побоище у дома магистра.
– Не понимаю о чем ты, – холодно ответила Ульяна в облике Лёши.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я! Ты перешел грани дозволенного! Для всего Харура ты враг и преступник! У тебя есть дети, подумай о них! Что будет с ними, если тебя вычислят?!
Ульяна горько засмеялась.
– Их заберет лес! Сашу заберет Алва – она только обрадуется, если я исчезну с её пути! После его исцеления он бывает у неё чаще, чем дома! Конечно, Алва богата! У неё большой красивый дом!
– Костя начал превращаться? – спросил Мак, уловив истеричную нотку в голосе коллеги.
– Да, и скоро его заберут, а потом они заберут Мирослава, а для людей… они просто умрут от неизлечимой болезни, такова легенда. И я останусь один.
– Послушай…
– Мак, расслабься, у магистров было предостаточно врагов, которые хотели им отомстить. И я в этот список не вхожу. Мне не за что им мстить. И разве ты не рад, что эти кхтулухи мертвы?
– Яд красных тэасов, видимо, повредил твой рассудок, раз человеческая жизнь для тебя утратила ценность.
– Харур ничего не потерял от того, что сдохла парочка никчемных кхтулухов! Они не были даже тэй хала! Они же мнили себя могущественными волшебниками, но почему-то даже себя не смогли защитить!
– Из-за твоей иглы… ты не подумал о том, что однажды кто-нибудь может заметить, что ты с легкостью проходишь сквозь любые щиты? На магистрах было столько охранной магии, что хватило бы на весь город, но для тебя это не проблема. Но станет проблемой, когда магистры начнут защищаться так, как защищались бы от хранителей. Тут даже твоя игла погнется.
– Даже если заметят, у меня всегда есть дублеры, которые смогут прикрыть меня. Хотя ты прав, надо менять методику.
– Что ты задумал?
– Узнаешь из газет, – усмехнулась Ульяна. – Еще не все препятствия устранены.
– Лёша, прошу последний раз, остановись!
Но Уля ему ничего не ответила и вышла из лаборатории. Когда она покидала госпиталь, то встретила компанию Весельчака возле загаженной пеплом и мусором лужайки.
– О, доктор Смерть! Собрал урожай? – поприветствовали коллегу волшебники.
– Как вы меня назвали? – опешила Ульяна.
– Ты еще не слышал? – ухмыльнулся Весельчак и процитировал нараспев: – «Чума и Смерть сошлись в кровавом танце, нет никому пощады от Чумы, и Смерть собирает урожай из мертвых…»
– Это мою супругу Чумой прозвали?
– Её родимую, её. Её называют второй Махарат.
Ульяна нахмурился.
– Ты не слышал про Махарат?! – встрепенулся как воробей Весельчак. – Мужики, он не слышал про Махарат! Надо ему про неё рассказать!
Мужики загоготали и закурили.
– Махарат – это самая старейшая и сильнейшая в нашем мире хранительница леса, которая не пожелала меняться. Говорят, эта страхолюдина выглядит так, как выглядели раньше все хранители. Ее лес – это отражение бездны, а сердце ее леса кровоточит от злобы Махарат. С ней никто не заключает сделок. Она не отзывается на зов людей. В ее лесу ты не встретишь ни одного хранителя, а каждое растение и животное несет смерть.
– Это сказка? – уточнила Ульяна.
– Какая сказка? – обиделся Весельчак. – Махарат реальна, я могу тебе на карте показать, где ее лес находится.
– Растения из ее леса стоят очень дорого на чёрном рынке, – вздохнул Косорог. – Из них делают самые сильные лекарства. Каждый год погибает сотни людей, пытаясь добыть растения из ее леса.
– О, я узнаю этот взгляд, – засмеялся Весельчак, едва взглянул на Ульяну. – Ты хочешь отправиться в лес Махарат. Даже не думай об этом, если не хочешь совершить самоубийство.
– Разве с ней нельзя договориться?
– Махарат – чудовище. По сравнению с ней Иро – милый и добрый хранитель.
Коллеги вновь загоготали, Ульяна поддержала их слабой улыбкой. Она отчаялась найти лекарство от недуга разума, а лес Махарат обещал ей исцеление. Но насколько рискованным могло быть путешествие в лес Махарат?
Ульяна покинула общество коллег и отправилась домой, но возле обшарпанной двери задержалась. Ей было больно видеть сына… но она не имела права показывать ему свои слабости.
При её появлении Костя сидел с закрытыми глазами, а на худых коленях лежала книжка, которую он пытался читать. Рыжие волосы, брови и даже ресницы давно выпали. Его организм постепенно менялся. В нём все меньше оставалось от человека.
– Как ты? Тебе больно? – Ульяна погладила сына по лысой голове, присела рядом и сняла со своего пальца кольцо с красным камнем.
– Нет, не больно, боль папа на себя взял, – слабо улыбнулся Костя, – просто слабость… папа говорит, что я буду солнечным хранителем и создам свой лес.
– Не слышу радости в голосе.
– Папа сказал, что он никогда не сможет побывать в моем лесу, и что будет смотреть на него издали, а я никогда не смогу покинуть свой лес… он не стал мне лгать о моем будущем, когда я спросил его… а ты придешь ко мне?
– Обязательно приду и полюбуюсь твоим творением.
– Я хотел объехать весь мир… но я уже не успею этого сделать…
– Ты сможешь смотреть чужими глазами, разве нет? – Ульяна крепко обняла опечаленного сына. – Другие хранители будут делиться с тобой воспоминаниями, как это делаем мы с Дахотом.
– Это не то же самое. Почему лес так силен, но в то же время… бессилен? Я буду обладать огромной силой, которой нет даже у папы, но я никогда не смогу переступить через границы своего леса. Разве это справедливо?
– Ты из–за Саши расстроен? – догадалась Ульяна.
– Он приглашал нас к себе, Мирослав поедет, но а я… лысый и похож на развалину… мама, а как твоя научная работа?
– Я работаю над ней… Давай, пока есть у тебя время, мы съездим к Саше и проведаем, как он устроился у Алвы. Я накуплю вам сладостей.
– Я ж не маленький…
– И это мешает тебе любить сладости? – усмехнулась Ульяна. – Я специально куплю самую большую конфету и при тебе её слопаю.
– Мама!
– О, ты передумал?
– Мам! Мам! – в комнату маленьким вихрем ворвался Мирослав и прыгнул к Ульяне на шею. – Я уже собрался! Мы едем? Едем?
– Едем, – улыбнулась она, помогая старшему сыну подняться с кресла.
С ужасом Уля услышала, как у него затрещали кости…
– Всё нормально, мам, – неловко улыбнулся Костя, на его изможденном лице отразилось сожаление. – Я не чувствую боли… честно… больно папе…
– Я… привезу коляску… давай, не будем рисковать…
К дому Алвы Ульяна привезла Костю на инвалидной коляске, а Мирослав весело кружил вокруг них, изображая муху. Костя смеялся с выходок младшего брата и, кажется, забыл о своем немощном состоянии.
Вышедший к ним из дома Саша в лице поменялся – он оставлял брата здоровым…
– Смотри! Я на колесах! – попытался разрядить обстановку Костя. – Можно устроить гонки!
Мирослав не дождался, когда Саша придет в себя от шока – он выхватил у матери управление над коляской и покатил старшего брата вперед.
– С дороги, пешеходные смерды! Задавим! У-ха-ха! – зловеще захохотал Мирослав, импровизированно пытаясь наехать на Сашу.
– Осторожней играйте! – попросила Ульяна, укоризненно покачав головой.
– Хорошо, мам! – отозвались хором мальчишки.
Из здания вышла Алва вся в белом, как снежная королева, и встала напротив Ульяны. Женщины некоторое время холодно изучали друг друга.
– Чёрный цвет вам к лицу, – несколько брезгливо произнесла тэаска.
– Если вам не нравится мое присутствие, хаита Алва, я могу уехать.
– Не скрою, – едко отвечала благородная Алва, – я очень этого хочу, но мой внук расстроится, если вы уедете слишком быстро. И для безопасности Саши – моего единственного наследника, лучше чтобы вы сами нас навещали. Поэтому я буду терпеть вас столько, сколько потребуется.
– Спасибо за откровенность, – криво улыбнулась Ульяна, проходя мимо тэаски.
В доме при Саше Алва преобразилась из холодной стервы в добрую бабушку, к которой приехали два любимых внука и не менее «любимая» невестка. Дети получили столько подарков, сколько за всю жизнь не получали. И только Ульяна знала, что это всего лишь маска. Но она покорно участвовала в спектакле, улыбалась и не показывала, насколько сильно ненавидела Алву.
Но… в тот день отношения между женщинами изменились навсегда. Во время чаепития Костю вырвало кровью прямо на белую скатерть. Ульяна бросилась к сыну. От судорог он не мог сказать и слова. Из глаз подростка текли слезы. С неожиданной силой он сжал её плечо, а она почувствовала, как у него отрастали когти…
– Я позову доктора! – ужаснулась Алва.
Но Ульяна силой мысли преградила ей дорогу столом, впервые при постороннем показав, что метки её нисколько не сдерживали и что даром пользоваться она умела.
– Мама, не надо! – испуганно заорал Саша, заслоняя собой Алву. – Не надо! Она никому ничего не расскажет!
Только после его слов Ульяна опомнилась и с ужасом уставилась на свою руку, направленную в сторону тэаски. Безумие сыграло с ней злую шутку. Она действительно собиралась устранить случайного свидетеля. Одно мгновение и сердце Алвы остановилось бы навсегда. Метки трещали по швам, с каждой секундой бледнея на её лице всё сильнее.
– Мама! Она не расскажет! Клянусь! – повторил Саша, заставляя мать посмотреть на него. – Верь мне!
Тем временем из спины Кости показались первые ростки крыльев, похожие на тонкие спицы.
– Ему надо в лес, – растерянно прошептала Ульяна, опуская руку. – Там ему помогут…
