- Не надо, Госпожа. Олеся подошла к нему сзади и с силой рванула штаны вместе с трусами вниз, обнажив вялый болтающийся член и небрежные обвисшие яйца.
- Не надо, что? Не надо напоминать тебе, какое-то дойное уёбище? - жестоко допрашивала его Таня.
- …Чмо, которое платит девочкам из лагеря, чтобы они вдарили тебе по яйцам, а брошеной с ребёнком жене врёшь, что мало зарабатываешь?
Михаил зажмурился и зарыдал. Он надрачивал снова и снова от сокрушительных слов попадавших в самое сердце, но член не был твердым даже наполовину.
Олеся встала перед ним и вынула ножку из кроссовка.
- Целуй ножку, которая размозжит сегодня твои яйца.
Физрук вытянул губы и и начал омерзительно присмыкаться и целовать изящную ножку Олеси.
Она встала перед ним и стала издевательски раскачивать ножкой. Как футболист перед пенальти, она хотела скрыть момент, когда удар произойдёт за убаюкивающим повторением замаха.
Хлоп.
И она легонько кикнула нашего преподавателя физической культуры в пах. Истошный стон наполнил зал, и он согнулся до пола.
Таня подошла и заняла Олесино место, пока Михаил приходил в себя. Видно было, что только теперь его стручок начал твердеть и то крайняя плоть уродливо болталась на кончике дроченого пениса, словно он донашивал её за старшим братом.
Денег у Татьяны в руках было своем не много. Тысяч шесть зелеными тысячными купюрами.
- Это был раз... Дрочи... Можно.
Михаил ускорился мыча от возбуждения. Видно было, что он просто одержим мастурбацией и то, что ему приказывают делать это посреди огромного спортивного зала только возбуждает его еще сильнее.
Таня протянула Олесе тысячную купюру.
- Эмили, может ты тоже хочешь?- вежливо спросила Таня.
- Встать!- Инна строго приказала нашему свину.
Михаил спотыкаясь поднялся сначала на колени, потом встал, освободил ноги от спущенных спортивных штанов с белыми трусами желтыми спереди и с противными коричневыми черкашами сзади. Выпрямился и расставил ноги в стороны.
Его ноги еще хранили память о спортивных временах, но свисавший живот похоже закрывал ему дорогу к собственному члену уже лет пять.
Таня продолжала, пока я выбирала позицию:
- Малыыышшшш, какой ты послушный… тебе нравится Эмилия?
Чучело закивало своей сальной лохматой головой.
Я уже предвкушала, как вмажу ему по яйцам.
«За папу», которого никогда не видела, «за отчима», который насиловал и избивал мою мать. Таня продолжала сладкоголосо и мягко издеваться над жертвой:
- Маллллышшшш, конечно нравится. Ты ведь так на неё пялился… скажи честно, ты уже дергал своего пупсика на Эмилию?
Физрук молча задергал быстрее свой постоянно падающий пенис.
- Громче, свинка.
- Да, Госпожа.
- Полным предложением, тварь,- Таня со всей дури неожиданно даже для нас с девочками вмазала Михаилу по яйцам. Он отшатнулся и повалился на пол от боли. Наш преподаватель валялся по полу из стороны в сторону в попытках умерить боль раскрошенных яиц.
- Руки убрал и сказал.
Он сделал, как ему сказали, открывая свой посиневший небольшой десятисантиметровый член.
- Я уже дергал своего пупсика на Эмилию, Госпожа.
Инна не останавливаясь:
- Ты посмотри, какой он крошечный,- они с Олесей засмеялись,- как ты вообще смог заделать ребёнка… этим???
Девушки живодёрски смеялись.
- Знаешь, знаешь как? Он, как обычно, надрочил себе в кулачок,- все что она говорила Олеся показывала прямо перед лицом избитого учителя,- потом слизал все это в рот,- она снова показала, изящно выгнув ладошку, и, высунув язык, несколько раз изобразила слизывание,- а потом сделал ей один из своих неуклюжих кунилингусов, верно, свинота?
Они снова захохотали.
Таня прохаживалась по залу и, отделив одну купюру от остальных, сказала:
- Это было два. И это мне.
Она убрала купюру себе в топик. Когда пиджак на её плечах колыхнулся было видно по ее соскам, что и она на взводе.
Михаила поставили на ноги, и пришла моя очередь.
Я ничего не говорила, мне просто хотелось вмазать мужику по яйцам первый раз в жизни. Я была возбуждена до предела и, мне кажется, могла кончить от одной мысли об этом.
Я видела, как он тригерится на мои белые носочки.
Как дрожит и боится, но не может перечить своим хозяйкам.
Его деньги были в руках Татьяны, а яйца в моих «руках».
Он подрачивал свой отвердевший, но все еще болтавшийся и постоянно падающий синий отбитый член. Я отвела ногу назад и со всего маху врезала чмошнику по кокерам. Зал заполнил его вой, а я кажется тоже кончила и заорала от радости сжимая кулачки. Теперь я понимаю, что чувствуют мужики, когда забивают гол. Я прыгала от радости и счастья, которое переполняло меня. Пока он корчился от боли на полу, я пробежалась по залу, тряся кулаками над головой.
Таня держала мою тысячную купюру, пока я совершала свой «круг почета по стадиону».
Я выхватила деньги. Это было притяным бонусом к сногсшибательному в прямом и переносном смысле удовольствию.
Михаил ползал на четрвеньках весь вне себя от издевательств и унижений.
Инна пошла занимать свое место не без удовольствия.
- Вот так мы охотимся на мясных.
Таня добавила:
- Главное, что ты должна понять сегодня: мужчины нам не указ. Даже Владимир Николаевич, даже главные волхвы культа. Однажды мы восстанем против них и мало не покажется.
Инна не стала дожидаться, пока физрук встанет и раздвинет ноги. Она с садистским прищуром прицеливалась к его яйцам сзади, пока он пытался поднять своё ожиревшее тело.
Самое омерзительное в этом было то, что даже ползая на карачках он не мог перестать наяривать свой грязный сморчок. Липкими руками. Ни одна женщина не захочет никогда даже дотронуться до его члена. Да что там дотронуться, даже смотреть не захочет на его бесполезный член. Вот до чего он себя довел.
Может быть осознавая это он и продолжал дергать обмылки члена.
Зайдя сзади, Инна без предупреждения расплющила своим внезапным ударом его нежные тестикулы.
Михаил кончил забрызгивая баскетбольный паркет в центральном круге.
- Хахаха,- опять деланно засмеялась Таня - Малыыыышшшш, ты опоросился?
Она словно играла с младенцем:
- Мой маленький малыш сделал бяку на пол?
Сменив лицо на нормальное, она протянула четвертую купюру Инне. Потом наклонилась к нему на своих высоких каблуках не сгибая длинных утонченных ножек.
- Малыш, сделал бяку, но мамочка всё равно любит его.
Она сказала это шепотом на ушко мужчине, продолжавшему испускать семя на пол от боли из своего мягкого импотентского члена.
Таня провела пальцами по его волосам и поцеловала его за ушком. Красный помадный след от поцелуя сиял на его липкой коже.
Затем она выпрямилась. И бросила оставшиеся две купюры на задроченный пол перед физруком.
Ее голос вновь наполнился железом:
- Завтра расскажешь дочке, про то как мало зарабывают не добившиеся чемпионства спортсмены, свинка. Купишь ей сахарной ваты и позволишь попрыгать на батуте. На этом хватит.
Она наступила каблуком на купюры и развернулась на них, вытирая сперму. Уверенной походкой, счастливые, мы вышли из зала.
Эмилия рассказывала, что её нынешняя уверенность, её вера в себя не всегда были такими. Рожденная матерью одиночкой, которой приходилось выживая, затаскивать в дом разных мужчин. Имевшая травмирующий сексуальный опыт с собственным отчимом, она утверждала, что стала такой только благодаря произошедшему в лагере.
Несмотря на опыт в психологической практике, диплом и несколько лет обучения в коучингах у лучших мировых специалистов, Саманта не могла разобраться, почему на Эмилию опыт изнасилований в Крыму повлиял положительно.
Как вообще жертва может говорить такое после пережитого?
Было ли дело в регулярном и садо-мазохистком опыте с отчимом или в групповом изнасиловании местными после похода в клуб или дело было в тайном ритуале пирсингования на горе ночью, в который я совершенно не верила раньше…
Но сейчас…
Пуля пущеная в меня была захвачена её, Эмилии, взглядом. Как в замедленном кино я видела, как она цепляет через лобовое стекла автомобиля пулю взглядом и выворачивает её в сторону.
Она буквально спасла меня. Солодаров с разбегу затолкал меня в полицейскую машину, в которой уже сидела Эмилия.
Я видела его лицо.
- Ты его знаешь?
- Нет, но опознать смогу. А откуда у тебя полицейская машина?
Эмилия вдарила по газам, накинув на лицо солнечные очки.
- У мужа угнала.
Как и положено, чтобы помочь клиенту, первое с чего нужно начинать по всем канонам психологии это разобраться с кем живёт пациентка. Кто является её психологическим полем. С кем она общается.
Поэтому зажмурив глаза, я попыталась вспомнить хоть что-нибудь, что она говорила про мужа. Тем более он был полицеским. Это всегда знак о том, что клиентка искала защиты от чего-то опасного...
Эмилия рассказал мне про отношения с ним...
Мы возвращались из ночного клуба. С нами в такси сели еще двое старых друзей мужа со школы.
Я была вся разгоряченная танцами и алкоголем. Муж сел на переднее сидение, потому что мы успели поссориться в клубе. Меня в очередной раз выбесило, что он не танцует, а стоит в углу.
Ну и никак не поддерживает меня в весельи.
Наблюдать эту скучную рожу, в момент когда я пыталась развеяться было трудно. Ну, я ему и высказала. Он наорал на меня, что я думаю только про вечеринки и клубы, и что его мама предупреждала его, что «Эмилия будет гулящая жена».
Мы поцапались и не разговаривали.
А его друзья увязались с нами, чтобы сэкономить на такси, всё-таки в одном районе живём.
Я сначала пыталась задремать и обнаружила себя головой на плече Романа - высокого и стройного друга моего мужа. Это было вполне себе невинно, поэтому я сделала вид, что не замечаю, что лежу не на мужнином плече во сне.
Краем глаза проконтролировала смотрит ли муж: муж, смотрит, но не хочет из-за таких мелочей поднимать разговор. Водитель тоже видел это, но он то вообще не в курсе, кто здесь кем и кому приходится.
Пока мы ехали в темноте, под стробоскопическим светом огней я расслаблялась. Мне нравился запах двух незнакомых мне мужчин, тела которых по необходимости были плотно прижаты к моему телу.
Моя шубка лежала на них и они её даже не поправляли. На Романе была стеганная синяя зимняя куртка, накинутая чисто, чтобы дойти от гардероба до такси, а под ней белая рубашка и галстук. Дорогой мужской удовый парфюм сводил меня с ума, и я стала «во сне» тереться о него своим миленьким розовым носиком.
Машину подбрасывало вверх, и я чувствовала, как уснувший Константин все сильнее наваливался на меня слева. Его рука уже легла мне на бедро, но муж, время от времени поглядывавший на это в зеркало заднего вида, не отреагировал. Видимо решил, что нельзя ревновать спящих людей, да и «кто станет лапать твою жену при тебе в машине»?
Я стала ворочаться, изображая спящую, так, чтобы Константин устроился поудобнее у моей попы в не по-зимнему короткой юбке, а я тем временем могла невинно положить руку Роману на ширинку брюк.
Моя шуба распахнулась, а юбка задралась, и я видела украдкой, что водитель все чаще стал поглядывать туда в зеркало заднего вида.
Роман не спал, но и убирать мою тонкую ладонь со своего паха не стал. Эта зона не простреливалась с передних сидений и, поняв это, я стала, словно от тряски машины по колдобинам, поглаживать его деревенеющий стояк.
Константин уже во всю лапал мои сиськи под шубой. Горячее тепло разливалось по телу. Я чувствовала его жадные согревающиеся о тепло моей груди руки.
Он наминал всё интенсивнее и в какой-то момент, не чувствуя сопротивления, начал лапать мои большие круглые сисечки уже без тени стеснения.
На заднем сидении все пришло в движение. Я просунула руку Роману в пах, обняла его мужское достоинство, нырнув кончиками пальцев под яйца, к простате.
В результате все его яйца оказались у меня в ладони. Потом я перешла рукой на ствол. Ему явно было уже очень тесно в брюках.
И Роман и я всё чаще поглядывали в зеркало заднего вида, контролируя положение глаз моего мужа.
Я заметила, что он уже волнуется и что-то замечает, но толи боится, толи сомневается не показалось ли ему.
Может быть он даже не знал, как прекратить это не прослыв ревнивцем. К тому же мы только что поссорились и он уже чувствовал, что не может указывать мне, что мне делать. Но настолько…
Чтобы его позлить и проверить, где грань, за которой он развернётся и разорётся, застукав меня со своим другом, я просунула левую руку в пах к Роману.
До чего же я была удивлена, когда поняла, что Константин уже достал из ширинки свой большой пенис и надрачивает его второй рукой лаская мою грудь.
Понимая, что мой муж так же не мог этого не заметить, а значит он терпит, что его близкие друзья дрочат на его супругу, я перешла к решительным действиям.
Мне уже очень хотелось групповухи при муже. Причем именно, чтобы меня ебли, а он в этом участвовал только лишь подглядывая.
Дрожащими от страха руками, я расстегнула ширинку Роману, достала его длинный твердый пенис и, оттянув крайнюю плоть, стала посасывать красную головку.
Солёный вкус мужской плоти наполнил мой ротик. Сосать пьяненькой всегда в два раза вкуснее.
Мысленно я продолжала сраться с мужем: «Ну раз, тебе нравится - смотри. Твоя мама же считает меня не достойной тебя. Ну и пусть я буду гулящая»…
Я быстро вошла во вкус и начала работать головой, как проститутка. Вверх вниз по стволу малознакомого мужчины.
Больше всего меня заводило отсасывать мужчине, который близко знаком с моим мужем, а не просто постороннему. Я знала, что такие измены всегда больнее бьют по мужскому самолюбию.
Я гладила рукой его яйца и старалась сделать максимально приятно, услужливо насаживаясь на упругий красивый член. Губами я то обнимала, то наоборот давала члену свободно проходить в горло.
В какой-то момент, не вынимая большого сочного хуя изо рта я встретилась глазами в зеркале заднего вида с водителем. Он пытался о чём-то говорить с моим мужем. Про дороги, про начальство. Видимо, уже и водитель был заинтересован, чтобы разгневанный обманутый супруг не остановил весь этот декаданс.
Константин сзади тоже требовал внимания, он устал укладывать руку жены своего друга себе на член в надежде, что я подрочу ему, пока будут отсасывать Роману и просто обнял меня и переложил лицом на свой член, как иголку на новую пластинку.
С этим инструментом надо было моментально сменить тактику, так как член Константина был толстенький, коренастый и не такой твёрдый. Ему больше нравились сосущие действия, чем двигательные. Я сосала с причмоком.
Все это продолжало быть тайной для передних сидений. Для них - жена просто уснула после клуба и лежит с двумя близкими друзьями мужа на заднем.
Я знала, что он смотрит. Знала, что он уже догадался, что происходит, но разораться на ровном месте? А что если ему показалось в темноте? Каким лохом он тогда будет выглядеть в глазах друзей?
Да и что он скажет, если заметно, что его жена сама с удовольствием берёт в рот у малознакомых мужиков. Что он может изменить, если она пошлёт его прямо здесь и сейчас при них?
Тогда он потеряет все сразу: и жену и друзей. Кто станет общаться с мужиком, которого жена бросила прямо при друзьях? При таксисте? А что если бросит его и продолжит отсасывать два стояка прямо при нём? Нет, мой хороший решил сделать вид, что ему показалось.
- Не надо, что? Не надо напоминать тебе, какое-то дойное уёбище? - жестоко допрашивала его Таня.
- …Чмо, которое платит девочкам из лагеря, чтобы они вдарили тебе по яйцам, а брошеной с ребёнком жене врёшь, что мало зарабатываешь?
Михаил зажмурился и зарыдал. Он надрачивал снова и снова от сокрушительных слов попадавших в самое сердце, но член не был твердым даже наполовину.
Олеся встала перед ним и вынула ножку из кроссовка.
- Целуй ножку, которая размозжит сегодня твои яйца.
Физрук вытянул губы и и начал омерзительно присмыкаться и целовать изящную ножку Олеси.
Она встала перед ним и стала издевательски раскачивать ножкой. Как футболист перед пенальти, она хотела скрыть момент, когда удар произойдёт за убаюкивающим повторением замаха.
Хлоп.
И она легонько кикнула нашего преподавателя физической культуры в пах. Истошный стон наполнил зал, и он согнулся до пола.
Таня подошла и заняла Олесино место, пока Михаил приходил в себя. Видно было, что только теперь его стручок начал твердеть и то крайняя плоть уродливо болталась на кончике дроченого пениса, словно он донашивал её за старшим братом.
Денег у Татьяны в руках было своем не много. Тысяч шесть зелеными тысячными купюрами.
- Это был раз... Дрочи... Можно.
Михаил ускорился мыча от возбуждения. Видно было, что он просто одержим мастурбацией и то, что ему приказывают делать это посреди огромного спортивного зала только возбуждает его еще сильнее.
Таня протянула Олесе тысячную купюру.
- Эмили, может ты тоже хочешь?- вежливо спросила Таня.
- Встать!- Инна строго приказала нашему свину.
Михаил спотыкаясь поднялся сначала на колени, потом встал, освободил ноги от спущенных спортивных штанов с белыми трусами желтыми спереди и с противными коричневыми черкашами сзади. Выпрямился и расставил ноги в стороны.
Его ноги еще хранили память о спортивных временах, но свисавший живот похоже закрывал ему дорогу к собственному члену уже лет пять.
Таня продолжала, пока я выбирала позицию:
- Малыыышшшш, какой ты послушный… тебе нравится Эмилия?
Чучело закивало своей сальной лохматой головой.
Я уже предвкушала, как вмажу ему по яйцам.
«За папу», которого никогда не видела, «за отчима», который насиловал и избивал мою мать. Таня продолжала сладкоголосо и мягко издеваться над жертвой:
- Маллллышшшш, конечно нравится. Ты ведь так на неё пялился… скажи честно, ты уже дергал своего пупсика на Эмилию?
Физрук молча задергал быстрее свой постоянно падающий пенис.
- Громче, свинка.
- Да, Госпожа.
- Полным предложением, тварь,- Таня со всей дури неожиданно даже для нас с девочками вмазала Михаилу по яйцам. Он отшатнулся и повалился на пол от боли. Наш преподаватель валялся по полу из стороны в сторону в попытках умерить боль раскрошенных яиц.
- Руки убрал и сказал.
Он сделал, как ему сказали, открывая свой посиневший небольшой десятисантиметровый член.
- Я уже дергал своего пупсика на Эмилию, Госпожа.
Инна не останавливаясь:
- Ты посмотри, какой он крошечный,- они с Олесей засмеялись,- как ты вообще смог заделать ребёнка… этим???
Девушки живодёрски смеялись.
- Знаешь, знаешь как? Он, как обычно, надрочил себе в кулачок,- все что она говорила Олеся показывала прямо перед лицом избитого учителя,- потом слизал все это в рот,- она снова показала, изящно выгнув ладошку, и, высунув язык, несколько раз изобразила слизывание,- а потом сделал ей один из своих неуклюжих кунилингусов, верно, свинота?
Они снова захохотали.
Таня прохаживалась по залу и, отделив одну купюру от остальных, сказала:
- Это было два. И это мне.
Она убрала купюру себе в топик. Когда пиджак на её плечах колыхнулся было видно по ее соскам, что и она на взводе.
Михаила поставили на ноги, и пришла моя очередь.
Я ничего не говорила, мне просто хотелось вмазать мужику по яйцам первый раз в жизни. Я была возбуждена до предела и, мне кажется, могла кончить от одной мысли об этом.
Я видела, как он тригерится на мои белые носочки.
Как дрожит и боится, но не может перечить своим хозяйкам.
Его деньги были в руках Татьяны, а яйца в моих «руках».
Он подрачивал свой отвердевший, но все еще болтавшийся и постоянно падающий синий отбитый член. Я отвела ногу назад и со всего маху врезала чмошнику по кокерам. Зал заполнил его вой, а я кажется тоже кончила и заорала от радости сжимая кулачки. Теперь я понимаю, что чувствуют мужики, когда забивают гол. Я прыгала от радости и счастья, которое переполняло меня. Пока он корчился от боли на полу, я пробежалась по залу, тряся кулаками над головой.
Таня держала мою тысячную купюру, пока я совершала свой «круг почета по стадиону».
Я выхватила деньги. Это было притяным бонусом к сногсшибательному в прямом и переносном смысле удовольствию.
Михаил ползал на четрвеньках весь вне себя от издевательств и унижений.
Инна пошла занимать свое место не без удовольствия.
- Вот так мы охотимся на мясных.
Таня добавила:
- Главное, что ты должна понять сегодня: мужчины нам не указ. Даже Владимир Николаевич, даже главные волхвы культа. Однажды мы восстанем против них и мало не покажется.
Инна не стала дожидаться, пока физрук встанет и раздвинет ноги. Она с садистским прищуром прицеливалась к его яйцам сзади, пока он пытался поднять своё ожиревшее тело.
Самое омерзительное в этом было то, что даже ползая на карачках он не мог перестать наяривать свой грязный сморчок. Липкими руками. Ни одна женщина не захочет никогда даже дотронуться до его члена. Да что там дотронуться, даже смотреть не захочет на его бесполезный член. Вот до чего он себя довел.
Может быть осознавая это он и продолжал дергать обмылки члена.
Зайдя сзади, Инна без предупреждения расплющила своим внезапным ударом его нежные тестикулы.
Михаил кончил забрызгивая баскетбольный паркет в центральном круге.
- Хахаха,- опять деланно засмеялась Таня - Малыыыышшшш, ты опоросился?
Она словно играла с младенцем:
- Мой маленький малыш сделал бяку на пол?
Сменив лицо на нормальное, она протянула четвертую купюру Инне. Потом наклонилась к нему на своих высоких каблуках не сгибая длинных утонченных ножек.
- Малыш, сделал бяку, но мамочка всё равно любит его.
Она сказала это шепотом на ушко мужчине, продолжавшему испускать семя на пол от боли из своего мягкого импотентского члена.
Таня провела пальцами по его волосам и поцеловала его за ушком. Красный помадный след от поцелуя сиял на его липкой коже.
Затем она выпрямилась. И бросила оставшиеся две купюры на задроченный пол перед физруком.
Ее голос вновь наполнился железом:
- Завтра расскажешь дочке, про то как мало зарабывают не добившиеся чемпионства спортсмены, свинка. Купишь ей сахарной ваты и позволишь попрыгать на батуте. На этом хватит.
Она наступила каблуком на купюры и развернулась на них, вытирая сперму. Уверенной походкой, счастливые, мы вышли из зала.
Глава 18. Сила моей слабости
Эмилия рассказывала, что её нынешняя уверенность, её вера в себя не всегда были такими. Рожденная матерью одиночкой, которой приходилось выживая, затаскивать в дом разных мужчин. Имевшая травмирующий сексуальный опыт с собственным отчимом, она утверждала, что стала такой только благодаря произошедшему в лагере.
Несмотря на опыт в психологической практике, диплом и несколько лет обучения в коучингах у лучших мировых специалистов, Саманта не могла разобраться, почему на Эмилию опыт изнасилований в Крыму повлиял положительно.
Как вообще жертва может говорить такое после пережитого?
Было ли дело в регулярном и садо-мазохистком опыте с отчимом или в групповом изнасиловании местными после похода в клуб или дело было в тайном ритуале пирсингования на горе ночью, в который я совершенно не верила раньше…
Но сейчас…
Пуля пущеная в меня была захвачена её, Эмилии, взглядом. Как в замедленном кино я видела, как она цепляет через лобовое стекла автомобиля пулю взглядом и выворачивает её в сторону.
Она буквально спасла меня. Солодаров с разбегу затолкал меня в полицейскую машину, в которой уже сидела Эмилия.
Я видела его лицо.
- Ты его знаешь?
- Нет, но опознать смогу. А откуда у тебя полицейская машина?
Эмилия вдарила по газам, накинув на лицо солнечные очки.
- У мужа угнала.
Как и положено, чтобы помочь клиенту, первое с чего нужно начинать по всем канонам психологии это разобраться с кем живёт пациентка. Кто является её психологическим полем. С кем она общается.
Поэтому зажмурив глаза, я попыталась вспомнить хоть что-нибудь, что она говорила про мужа. Тем более он был полицеским. Это всегда знак о том, что клиентка искала защиты от чего-то опасного...
Глава 19. Два минета на заднем сидении
Эмилия рассказал мне про отношения с ним...
Мы возвращались из ночного клуба. С нами в такси сели еще двое старых друзей мужа со школы.
Я была вся разгоряченная танцами и алкоголем. Муж сел на переднее сидение, потому что мы успели поссориться в клубе. Меня в очередной раз выбесило, что он не танцует, а стоит в углу.
Ну и никак не поддерживает меня в весельи.
Наблюдать эту скучную рожу, в момент когда я пыталась развеяться было трудно. Ну, я ему и высказала. Он наорал на меня, что я думаю только про вечеринки и клубы, и что его мама предупреждала его, что «Эмилия будет гулящая жена».
Мы поцапались и не разговаривали.
А его друзья увязались с нами, чтобы сэкономить на такси, всё-таки в одном районе живём.
Я сначала пыталась задремать и обнаружила себя головой на плече Романа - высокого и стройного друга моего мужа. Это было вполне себе невинно, поэтому я сделала вид, что не замечаю, что лежу не на мужнином плече во сне.
Краем глаза проконтролировала смотрит ли муж: муж, смотрит, но не хочет из-за таких мелочей поднимать разговор. Водитель тоже видел это, но он то вообще не в курсе, кто здесь кем и кому приходится.
Пока мы ехали в темноте, под стробоскопическим светом огней я расслаблялась. Мне нравился запах двух незнакомых мне мужчин, тела которых по необходимости были плотно прижаты к моему телу.
Моя шубка лежала на них и они её даже не поправляли. На Романе была стеганная синяя зимняя куртка, накинутая чисто, чтобы дойти от гардероба до такси, а под ней белая рубашка и галстук. Дорогой мужской удовый парфюм сводил меня с ума, и я стала «во сне» тереться о него своим миленьким розовым носиком.
Машину подбрасывало вверх, и я чувствовала, как уснувший Константин все сильнее наваливался на меня слева. Его рука уже легла мне на бедро, но муж, время от времени поглядывавший на это в зеркало заднего вида, не отреагировал. Видимо решил, что нельзя ревновать спящих людей, да и «кто станет лапать твою жену при тебе в машине»?
Я стала ворочаться, изображая спящую, так, чтобы Константин устроился поудобнее у моей попы в не по-зимнему короткой юбке, а я тем временем могла невинно положить руку Роману на ширинку брюк.
Моя шуба распахнулась, а юбка задралась, и я видела украдкой, что водитель все чаще стал поглядывать туда в зеркало заднего вида.
Роман не спал, но и убирать мою тонкую ладонь со своего паха не стал. Эта зона не простреливалась с передних сидений и, поняв это, я стала, словно от тряски машины по колдобинам, поглаживать его деревенеющий стояк.
Константин уже во всю лапал мои сиськи под шубой. Горячее тепло разливалось по телу. Я чувствовала его жадные согревающиеся о тепло моей груди руки.
Он наминал всё интенсивнее и в какой-то момент, не чувствуя сопротивления, начал лапать мои большие круглые сисечки уже без тени стеснения.
На заднем сидении все пришло в движение. Я просунула руку Роману в пах, обняла его мужское достоинство, нырнув кончиками пальцев под яйца, к простате.
В результате все его яйца оказались у меня в ладони. Потом я перешла рукой на ствол. Ему явно было уже очень тесно в брюках.
И Роман и я всё чаще поглядывали в зеркало заднего вида, контролируя положение глаз моего мужа.
Я заметила, что он уже волнуется и что-то замечает, но толи боится, толи сомневается не показалось ли ему.
Может быть он даже не знал, как прекратить это не прослыв ревнивцем. К тому же мы только что поссорились и он уже чувствовал, что не может указывать мне, что мне делать. Но настолько…
Чтобы его позлить и проверить, где грань, за которой он развернётся и разорётся, застукав меня со своим другом, я просунула левую руку в пах к Роману.
До чего же я была удивлена, когда поняла, что Константин уже достал из ширинки свой большой пенис и надрачивает его второй рукой лаская мою грудь.
Понимая, что мой муж так же не мог этого не заметить, а значит он терпит, что его близкие друзья дрочат на его супругу, я перешла к решительным действиям.
Мне уже очень хотелось групповухи при муже. Причем именно, чтобы меня ебли, а он в этом участвовал только лишь подглядывая.
Дрожащими от страха руками, я расстегнула ширинку Роману, достала его длинный твердый пенис и, оттянув крайнюю плоть, стала посасывать красную головку.
Солёный вкус мужской плоти наполнил мой ротик. Сосать пьяненькой всегда в два раза вкуснее.
Мысленно я продолжала сраться с мужем: «Ну раз, тебе нравится - смотри. Твоя мама же считает меня не достойной тебя. Ну и пусть я буду гулящая»…
Я быстро вошла во вкус и начала работать головой, как проститутка. Вверх вниз по стволу малознакомого мужчины.
Больше всего меня заводило отсасывать мужчине, который близко знаком с моим мужем, а не просто постороннему. Я знала, что такие измены всегда больнее бьют по мужскому самолюбию.
Я гладила рукой его яйца и старалась сделать максимально приятно, услужливо насаживаясь на упругий красивый член. Губами я то обнимала, то наоборот давала члену свободно проходить в горло.
В какой-то момент, не вынимая большого сочного хуя изо рта я встретилась глазами в зеркале заднего вида с водителем. Он пытался о чём-то говорить с моим мужем. Про дороги, про начальство. Видимо, уже и водитель был заинтересован, чтобы разгневанный обманутый супруг не остановил весь этот декаданс.
Константин сзади тоже требовал внимания, он устал укладывать руку жены своего друга себе на член в надежде, что я подрочу ему, пока будут отсасывать Роману и просто обнял меня и переложил лицом на свой член, как иголку на новую пластинку.
С этим инструментом надо было моментально сменить тактику, так как член Константина был толстенький, коренастый и не такой твёрдый. Ему больше нравились сосущие действия, чем двигательные. Я сосала с причмоком.
Все это продолжало быть тайной для передних сидений. Для них - жена просто уснула после клуба и лежит с двумя близкими друзьями мужа на заднем.
Я знала, что он смотрит. Знала, что он уже догадался, что происходит, но разораться на ровном месте? А что если ему показалось в темноте? Каким лохом он тогда будет выглядеть в глазах друзей?
Да и что он скажет, если заметно, что его жена сама с удовольствием берёт в рот у малознакомых мужиков. Что он может изменить, если она пошлёт его прямо здесь и сейчас при них?
Тогда он потеряет все сразу: и жену и друзей. Кто станет общаться с мужиком, которого жена бросила прямо при друзьях? При таксисте? А что если бросит его и продолжит отсасывать два стояка прямо при нём? Нет, мой хороший решил сделать вид, что ему показалось.
