Но что заводило меня больше всего, так это то, что он не мог не смотреть на это. Как затылочек его любимой жены, с лица которой он ещё совсем недавно поднимал девственно-белую фату ходит вверх вниз над ширинкой его школьного товарища.
Через пару минут у меня во рту была конча Константина.
Я обернулась «сонная». В бликах фонарей и водителю и мужу могло быть видно в зеркало, как я икнула и у меня из уголков губ потянулась густая белая капля, но я почти сразу же «упала» на Романа.
Взяв член в рот полный семени Константина, я стала щеками создавать мощнейшее заявление, чтобы протолкнуть сперму Константина в трубочку Романа.
Он и так был на пределе, поэтому такая игра, когда по его уретре я стала гонять густое и горячее семя другого мужчины только приблизило его к извержению. Он приподнял таз так, что головка сама собой проскочила в узкое горло и начал извергаться мне в глотку.
Благо ухабы на дороге и сирены несущихся куда-то мимо полицейских машин заглушили его стоны.
Я глотала порцию за порцией, но горького алкогольного семени было так много, что я не справлялась. Изо рта сквозь плотно прижатые к стволу члена губы прорывалась конча.
Мы подъехали, и мне пришлось, перелезая через парней, выбираться из машины.
Я понимала, что муж понимает, что только что произошло. Он наверняка видел, как меня лапали или даже как лапаю я. Но… Не думаю, что он мог бы поверить, что его верная жёнушка на самом деле отсосала двум его друзьям детства.
Наверняка думает, что я просто потрогала их члены через брюки и позволила потрогать себя под шубкой.
Мы шли домой, по прежнему не разговаривая, по ледяной корке снега у подъезда. Мои ноги на высоченных шпильках разъезжались, и я схватилась за его руку, чтобы не упасть.
Он крепко держал её, позволяя взять его под руку.
Как добропорядочная пара мы вошли в уютный подъезд новенького жилищного комплекса.
Во рту у верной жены была сперма двух его близких друзей.
В лифте мы оба почувствовали тепло родного дома, после продирающей до костей вьюги этих десяти шагов от такси до подъездной двери.
Я посмотрела на него. На этих шпильках наши лица были почти на одном уровне.
В отражении зеркала за его спиной я увидела, что у меня по всему лицу размазана ярко красная помада, и сперма несколькими жемчужными пленами красуется на сонном лице.
Мой муж с отвращением смотрел на меня. Такую драную гулящую дрянь.
Я подняла испачканную в конче руку и ладонью, которой только что дрочила его другу дала мужу пощечину. Остатки спермы на ладони от шлепка разлетелись брызгами по его лицу.
Это тебе за то, что не остановил меня!
Саманта, Эмилия и Владимир Николаевич Солодаров ехали в машине, тревожно поглядывая в зеркало заднего вида в поисках преследователя.
- Кто это был? - уже почти кричала я.
Эмилия не отрывая взгляда от дороги ответила:
- Ты не хочешь знать.
- Это один из тех, о ком ты рассказывала? Кто? Парень с сайта? Твой муж? Надир?
- Да.
- Скажи мне, кто это был!!!
- Ты не хочешь знать правды...
- Что значит не хочу знать правды? Это из-за тебя меня шантажируют! Из-за тебя я чуть не погибла! Из-за тебя в меня только что стреляли!!!
- Если бы меня не было рядом, ты бы была уже мертва, Саманта.
Дорога петляла, но я видела знакомые пейзажи. Из загородной больницы мы ехали в город.
- Я видела его лицо, но твои истории, твои безумные истории... Неужели все это было правдой?
Солодаров отдышавшись, навалился вперед между передними креслами и однозначно подвел итог нашему крику:
- Всё гораздо хуже... Помнишь, после того, как Олеся выставила себя за Эмилию в спортзале и мы обвели вокруг пальца полицейских?
- Ну, да...- мешкаясь и вновь погружаясь в воспоминания проговорила я...
- Мы не учли одной мааааленькой детали и тем только усугубили своё положени...
- Что? О чем вы?
Эмилия в ярости оторвалась от дороги и буквально закричала на меня:
- А то, что Олеся - грёбанная татуированная шлюха! Они спалили её по татуировке и за мной приехали снова!!!
Меня допрашивали двое легавых: молодой сыкотный мужчина и строгая толстая девушка.
Они постоянно путались, кто из них добрый полицейский. Женщина поправляла пилотку и при мне подсказывала своему младшему коллеге: «уверенней», «смелее», «давай, спроси её».
Выглядело это унизительно, словно на мне беззастенчиво тренируют точить когти молоденького мента.
Еще более унизительным было то, что у них были подробнейшие описания произошедшего ночью в лесу группового изнасилования во всех деталях от свидетелей. Они даже показали фрагменты видео.
Мое сердце дико стучало, было стыдно, горько и обидно одновременно. Единственное, что подслащало пилюлю это то, что я была не подозреваемой, а потерпевшей, поэтому чувствовала себя по свободнее.
Полицейские хладнокровно читали протокол:
- Нам так же понадобятся твои трусики.
- Трусики?
Женщина пыталась изобразить дружественность, неуклюже сглаживая углы. Выглядело это отвратительно.
- Трусики, в которых ты была во время изнасилования. На них могло остаться ДНК преступника.
- Преступников. Их было несколько, да? Она замешкалась, словно проговорилась и спалилась, но потом быстро начала очень странно выкручиваться:
- Да, да. Преступников. Просто у них у каждого своё ДНК, поэтому я и не сказала «ДНК преступников» - оно же у них не одно на всех, верно?
Она попыталась ещё и захихикать, типа «какая забавная ситуация».
Ментёнок вообще явно не понимал, о чем идёт речь. А я смотрела на неё мордой-кирпичом.
Эта овца умудряется ещё и шутить, обсуждая ДНК моих насильников на моих трусиках.
Я судорожно вспоминала, как я вернулась домой. Вспомнить как пришла в палату я не могла, но помню, что Надир выкинул меня из гелика у ворот лагеря и дальше я плелась сама, кажется так.
Утром я проснулась в трусах. Да, потом я заметила, что они все в белых следах и… да. Я их постирала и… боже да они сейчас на мне, под юбкой.
- Да! ДНК на них точно было, но после стирки…
- Это подойдёт. Специалисты в лаборатории разберутся. Ты должна нам их отдать.
Я вышла из комнаты и сняла трусики, оставшись в одной юбке. Ничего,- летом и так дойду. Под юбкой зудел от синяков медленно заживающий пах.
Было неловко протягивать трусики молодому полицейскому, когда мы оба понимали, что под юбкой я теперь без них, но он хоть и смущаясь, профессионально выполнил свою работу: положил их в зип-пакет для улик и трясущимися руками закрыл застёжку.
- Тут стопудово есть сперма Надира.
Полицейские ничего не ответили на мою надежду.
Женщина задумалась и продолжила свою психологическую обработку:
- Все это очень серьёзно, ты понимаешь? Твои обвинения против племянника местного высокопоставленного чиновника имеют очень далекоидущие последствия. Причем не только для тебя и него, но и для всей следственной группы.
- Скажи честно, ты видела лица тех, кто тебя насиловал? Или может быть ты была ослеплена фарами?
Шуганный опер вторил своей начальнице:
- Да, ты просто говорила, что не видела их лиц из-за фар при первых показаниях, помнишь?
Я стала вспоминать и понимала, что единственный, кого я видела в лесу в лицо это Дима. Все остальные имели меня либо сзади, либо при таком ярком свете фар, что я не смогу ни одного из них указать.
- Нет, лиц я не видела.
- Вот…
Довольные, они сразу же что-то записали в протокол.
- То есть ты отсосала в лесу у пятерых парней и теперь хочешь это всё свалить на компанию Надира.
Во мне закипала ярость. Я уже понимала, что меня всеми правдами и неправдами пытаются заставить забрать заявление и сделать дурочкой.
- Надир и Энвер привезли меня туда на своих геликах! А потом меня избили, поставили на колени и выебли в рот, в пизду и в жопу какие-то другие люди?
Офицер поёжился на месте. Явно ушел от прямого вопроса и продолжил свой формалистский газлайтинг:
- У Энвера и Надира нет никаких гелендвагенов, я пробил по базе. Ты помнишь номера?
- Меня пьяную избили, а вы хотите, чтобы я еще и номера запомнила?
- Может быть какие-то отличительные черты, татуировки?
Какой же я дурой выглядела в тот момент в их глазах: сбежала из лагеря в совершенно чужом субъекте федерации, напилась в клубе, отсосала пяти местным парням, а теперь пытаюсь обвинить их в изнасиловании, хотя никого и не видела.
- Может быть, какой-то необычный пирсинг… Полицейская явно хотела меня подвести к тому, что у меня нет никаких улик, но сама попалась на свою уловки.
У меня была улика!!!
- Вспомнила! Пирсинг!!!
- Пирсинг?
- Да, да! У него был пирсинг на члене. Вот такие металлические бусинки возле… ну… залупы.
Следователи смотрели на меня уставшими и ахуевающими от фактов глазами.
- Металлические бусинки возле залупы… Нам так и записать?
- Да, точно. Это же редкая вещь? У главаря был пирсинг члена, и он меня им повредил.
- Повредил где?
- Там.
На этих словах они переглянулись и подозрительно быстро свернули допрос. Словно они получили именно то, что им и было нужно.
- Подпиши вот тут.
- Что это?
- Что с твоих слов записано верно! Что у подозреваемого должен быть пирсинг на залупе, и что у тебя есть следы от поверждений этим пирсингом между ног. И все. Вот тут еще одну подпись.
Я пробежала глазами. Там подробно было описано, кто и как меня насиловал. Расписываться в том, что тебе порвали киску пирсингованным членом, зная, что этот документ будут читать десятки следователей и судей было очень стыдно, но я махнула ручкой и от меня отстали.
Эмилия продолжала:
А я дура всё подписала!!! Сама не понимая по молодости во что ввязываюсь...
Я возразила:
- Эмилия, я помню в кабинете на консультации ты рассказывала, что тебе нравится общаться со следователями... Что ты даже ползовалась своей новой властью над мужчинами в форме...
Я вспомнила ту консультацию, на которой Эмилия рассказала мне...
Заведующая лагерем Светлана зашла к нам в палату и достаточно почтительно, что никак не было похоже на её обычный стайл обратилась ко мне.
- Эмилия, к тебе приехал следователь. Подойди в директорскую пожалуйста.
На этом она развернулась на своих блядских чёрных шпильках и отправилась во свояси, попутно разглядывая задницы заправляющих постели девушек.
В какой-то момент Светлана не удержалась и шлепнула Олесю по отклячённой в воздух попочке.
- Аккуратнее!
Через несколько минут я уже сидела перед следователем.
Он сидел насупившись, в явной ажиатации. Следователь был доволен собой и торопился уладить какие-то дела.
- Мы его нашли. Он под следствием. Задержан. Никуда теперь не денется голубчик.
Я сидела нога на ногу, покачивая белым кедиком на босу ножку и это явно отвлекало молоденького следака.
Мы остались одни в кабинете директора и моя фантазия уже начала разыгрываться.
- Вот, я тут привёз документы, их надо подписать…
Офицер волновался всё больше и больше, и мне уже не составляло большого труда при помощи покачивающейся ножки удерживать и направлять его внимание…
Я наклонилась, не отрывая глаз от документов, чтобы он имел возможность поподробнее все разглядеть.
Глубокое декольте на тряпичном топике, гладкий плоский животик с сексуальным пирсингом-солнцем. И главное, что занимало его: мои гладкие упругие икры и ступни погруженные в белые кеды.
Я просунула пальчик к обувь, как бы, чтобы поправить стельку и погладила им свод стопы. От жары я уже немного вспотела, от того это было вдвойне приятно. Я помассировала пальцами ножку прямо в тесной обуви и вынула пальцы.
Офицер поправил узел галстука и продолжил что-то мне объяснять… Я уже понимала женским умом, что мальчик потерял контроль и полностью переходит под моё управление.
Я провела пальцами, только что касавшимися моих ступней по документам прямо у него перед носом.
- Вот тут это что значит? Мне без Вас совсем не разобраться...
И не убирала, давая ему прислушаться к запаху моей кожи.
От знойной крымской погоды запахи распространялись далеко и душно. Я видела буквально, как плены дурманящего аромата поплыли к его ноздрям. Он затянулся и взгляд его буквально пропал. Он словно стал зомби в полицейской униформе.
- Вы что-то сказали, офицер?
- Да, я просто хочу сказать что…
Я откинулась на стуле и закинула ноги на стол.
- Мне нужно ознакомиться с документами, Вы ведь не против?
Обе подошвы моих кед были у него прямо перед лицом. Следователь отодвинул галстук, встал, прошелся по комнате, видимо собираясь с силами, чтобы противостоять чарам моих ножек и угомонить стук затянутого в тесный китель сердца.
Он даже налил дребезжащими руками из старого советского графина воды…
Ах знали бы коммунисты, что стеклянные графины это единственное, что останется после них через полвека…
Я посмотрела на него поверх документов. Заметила, что его глазки немного испуганно бегают. Свой взгляд я строго не отводила. И начала его прессить:
- Надо сесть.
Офицер замешкался, пошарил глазками по кабинету, потом сглотнул и сел прямо перед моими ногами.
Я вернулась к документам, читала и потирала ножкой ножку.
Негодяя поймали, удалось провести медицинскую экспертизу его пирсинга на члене и заключить под стражу.
Более того есть другие улики, указывавшие, что он был в тот вечер в этом лесу, взят анализ ДНК. Так же им был нужен анализ ДНК с моей одежды: волос, капля спермы, перхоти в конце концов, чтобы засадить ублюдка за решётку.
Этот анализ тоже был сделан и результаты пришли сегодня утром. Это он. Великолепно!
Я вернулась вниманием к своему полицейскому псу.
Краем глаза, над документами я видела, как он изо всех сил пытается не смотреть на мои ступни и покрывается потом.
Я столкнула носком ноги пятку второго кеда и оголила ножку. Кроссовок упал на пол, и это чмо поторопилось его услужливо поднять.
- Тут жарко, вы ведь…. не против?
Сказала я и свалила уже голенькой ножкой кед со второй ножки. Ступни же успели вспотеть, потому обувь слетела без проблем, как по маслу, обнажив ухоженные розовые ступни с аккуратненьким розовым телесным маникюром.
Мой офицер глотал слюну каждые пятнадцать секунд, а я продолжала его мучать делая вид, что читаю документы.
Затем, не отрываясь от следствия, я вытянула одну ножку и едва коснулась его подбородка.
- Рот!
Он начал отворачиваться, но моя красивая изогнутая ножка уже лежала на его лице. Он ворочался и что-то мычал.
- Живо! Строго и безапелляционно приказала я.
Чмо попыталсь отвернуться, но тут же получило легкую пощечину ножкой.
Затем я плавно повернула его обратно лицом к себе и еще раз, уже мягко и нежно повторила:
- Открой ротик, малыш.
Чмо покорно открыло рот.
Я всунула ножку ему между щетинистых губ и продолжила читать.
Пальчики моей потной душистой, но чистой ножки моментально искупались в обильной слюне молодого мужчины в форме.
Я подчеркнуто делала вид, что мне нет до него дела. Перелистывала страницу за страницей, контролируя подушечками нежных пальцев его высокий пульс. Если он начинал успокаиваться, то я моментально начинала поёбывать короткими движениями его ротик.
Его вкусный слюнявый рот начинал заводить меня. Я на секунду посмотрела ему в глаза. Щенячий заискивающий взгляд самца привыкшего пресмыкаться на службе и в быту. Идеальный цепной песик. Он может о-очень пригодиться для решения проблем с законом.
Через пару минут у меня во рту была конча Константина.
Я обернулась «сонная». В бликах фонарей и водителю и мужу могло быть видно в зеркало, как я икнула и у меня из уголков губ потянулась густая белая капля, но я почти сразу же «упала» на Романа.
Взяв член в рот полный семени Константина, я стала щеками создавать мощнейшее заявление, чтобы протолкнуть сперму Константина в трубочку Романа.
Он и так был на пределе, поэтому такая игра, когда по его уретре я стала гонять густое и горячее семя другого мужчины только приблизило его к извержению. Он приподнял таз так, что головка сама собой проскочила в узкое горло и начал извергаться мне в глотку.
Благо ухабы на дороге и сирены несущихся куда-то мимо полицейских машин заглушили его стоны.
Я глотала порцию за порцией, но горького алкогольного семени было так много, что я не справлялась. Изо рта сквозь плотно прижатые к стволу члена губы прорывалась конча.
Мы подъехали, и мне пришлось, перелезая через парней, выбираться из машины.
Я понимала, что муж понимает, что только что произошло. Он наверняка видел, как меня лапали или даже как лапаю я. Но… Не думаю, что он мог бы поверить, что его верная жёнушка на самом деле отсосала двум его друзьям детства.
Наверняка думает, что я просто потрогала их члены через брюки и позволила потрогать себя под шубкой.
Мы шли домой, по прежнему не разговаривая, по ледяной корке снега у подъезда. Мои ноги на высоченных шпильках разъезжались, и я схватилась за его руку, чтобы не упасть.
Он крепко держал её, позволяя взять его под руку.
Как добропорядочная пара мы вошли в уютный подъезд новенького жилищного комплекса.
Во рту у верной жены была сперма двух его близких друзей.
В лифте мы оба почувствовали тепло родного дома, после продирающей до костей вьюги этих десяти шагов от такси до подъездной двери.
Я посмотрела на него. На этих шпильках наши лица были почти на одном уровне.
В отражении зеркала за его спиной я увидела, что у меня по всему лицу размазана ярко красная помада, и сперма несколькими жемчужными пленами красуется на сонном лице.
Мой муж с отвращением смотрел на меня. Такую драную гулящую дрянь.
Я подняла испачканную в конче руку и ладонью, которой только что дрочила его другу дала мужу пощечину. Остатки спермы на ладони от шлепка разлетелись брызгами по его лицу.
Это тебе за то, что не остановил меня!
Глава 20. Быстрее скорости молчанья
Саманта, Эмилия и Владимир Николаевич Солодаров ехали в машине, тревожно поглядывая в зеркало заднего вида в поисках преследователя.
- Кто это был? - уже почти кричала я.
Эмилия не отрывая взгляда от дороги ответила:
- Ты не хочешь знать.
- Это один из тех, о ком ты рассказывала? Кто? Парень с сайта? Твой муж? Надир?
- Да.
- Скажи мне, кто это был!!!
- Ты не хочешь знать правды...
- Что значит не хочу знать правды? Это из-за тебя меня шантажируют! Из-за тебя я чуть не погибла! Из-за тебя в меня только что стреляли!!!
- Если бы меня не было рядом, ты бы была уже мертва, Саманта.
Дорога петляла, но я видела знакомые пейзажи. Из загородной больницы мы ехали в город.
- Я видела его лицо, но твои истории, твои безумные истории... Неужели все это было правдой?
Солодаров отдышавшись, навалился вперед между передними креслами и однозначно подвел итог нашему крику:
- Всё гораздо хуже... Помнишь, после того, как Олеся выставила себя за Эмилию в спортзале и мы обвели вокруг пальца полицейских?
- Ну, да...- мешкаясь и вновь погружаясь в воспоминания проговорила я...
- Мы не учли одной мааааленькой детали и тем только усугубили своё положени...
- Что? О чем вы?
Эмилия в ярости оторвалась от дороги и буквально закричала на меня:
- А то, что Олеся - грёбанная татуированная шлюха! Они спалили её по татуировке и за мной приехали снова!!!
Глава 21. Тайный план раскрыт
Меня допрашивали двое легавых: молодой сыкотный мужчина и строгая толстая девушка.
Они постоянно путались, кто из них добрый полицейский. Женщина поправляла пилотку и при мне подсказывала своему младшему коллеге: «уверенней», «смелее», «давай, спроси её».
Выглядело это унизительно, словно на мне беззастенчиво тренируют точить когти молоденького мента.
Еще более унизительным было то, что у них были подробнейшие описания произошедшего ночью в лесу группового изнасилования во всех деталях от свидетелей. Они даже показали фрагменты видео.
Мое сердце дико стучало, было стыдно, горько и обидно одновременно. Единственное, что подслащало пилюлю это то, что я была не подозреваемой, а потерпевшей, поэтому чувствовала себя по свободнее.
Полицейские хладнокровно читали протокол:
- Нам так же понадобятся твои трусики.
- Трусики?
Женщина пыталась изобразить дружественность, неуклюже сглаживая углы. Выглядело это отвратительно.
- Трусики, в которых ты была во время изнасилования. На них могло остаться ДНК преступника.
- Преступников. Их было несколько, да? Она замешкалась, словно проговорилась и спалилась, но потом быстро начала очень странно выкручиваться:
- Да, да. Преступников. Просто у них у каждого своё ДНК, поэтому я и не сказала «ДНК преступников» - оно же у них не одно на всех, верно?
Она попыталась ещё и захихикать, типа «какая забавная ситуация».
Ментёнок вообще явно не понимал, о чем идёт речь. А я смотрела на неё мордой-кирпичом.
Эта овца умудряется ещё и шутить, обсуждая ДНК моих насильников на моих трусиках.
Я судорожно вспоминала, как я вернулась домой. Вспомнить как пришла в палату я не могла, но помню, что Надир выкинул меня из гелика у ворот лагеря и дальше я плелась сама, кажется так.
Утром я проснулась в трусах. Да, потом я заметила, что они все в белых следах и… да. Я их постирала и… боже да они сейчас на мне, под юбкой.
- Да! ДНК на них точно было, но после стирки…
- Это подойдёт. Специалисты в лаборатории разберутся. Ты должна нам их отдать.
Я вышла из комнаты и сняла трусики, оставшись в одной юбке. Ничего,- летом и так дойду. Под юбкой зудел от синяков медленно заживающий пах.
Было неловко протягивать трусики молодому полицейскому, когда мы оба понимали, что под юбкой я теперь без них, но он хоть и смущаясь, профессионально выполнил свою работу: положил их в зип-пакет для улик и трясущимися руками закрыл застёжку.
- Тут стопудово есть сперма Надира.
Полицейские ничего не ответили на мою надежду.
Женщина задумалась и продолжила свою психологическую обработку:
- Все это очень серьёзно, ты понимаешь? Твои обвинения против племянника местного высокопоставленного чиновника имеют очень далекоидущие последствия. Причем не только для тебя и него, но и для всей следственной группы.
- Скажи честно, ты видела лица тех, кто тебя насиловал? Или может быть ты была ослеплена фарами?
Шуганный опер вторил своей начальнице:
- Да, ты просто говорила, что не видела их лиц из-за фар при первых показаниях, помнишь?
Я стала вспоминать и понимала, что единственный, кого я видела в лесу в лицо это Дима. Все остальные имели меня либо сзади, либо при таком ярком свете фар, что я не смогу ни одного из них указать.
- Нет, лиц я не видела.
- Вот…
Довольные, они сразу же что-то записали в протокол.
- То есть ты отсосала в лесу у пятерых парней и теперь хочешь это всё свалить на компанию Надира.
Во мне закипала ярость. Я уже понимала, что меня всеми правдами и неправдами пытаются заставить забрать заявление и сделать дурочкой.
- Надир и Энвер привезли меня туда на своих геликах! А потом меня избили, поставили на колени и выебли в рот, в пизду и в жопу какие-то другие люди?
Офицер поёжился на месте. Явно ушел от прямого вопроса и продолжил свой формалистский газлайтинг:
- У Энвера и Надира нет никаких гелендвагенов, я пробил по базе. Ты помнишь номера?
- Меня пьяную избили, а вы хотите, чтобы я еще и номера запомнила?
- Может быть какие-то отличительные черты, татуировки?
Какой же я дурой выглядела в тот момент в их глазах: сбежала из лагеря в совершенно чужом субъекте федерации, напилась в клубе, отсосала пяти местным парням, а теперь пытаюсь обвинить их в изнасиловании, хотя никого и не видела.
- Может быть, какой-то необычный пирсинг… Полицейская явно хотела меня подвести к тому, что у меня нет никаких улик, но сама попалась на свою уловки.
У меня была улика!!!
- Вспомнила! Пирсинг!!!
- Пирсинг?
- Да, да! У него был пирсинг на члене. Вот такие металлические бусинки возле… ну… залупы.
Следователи смотрели на меня уставшими и ахуевающими от фактов глазами.
- Металлические бусинки возле залупы… Нам так и записать?
- Да, точно. Это же редкая вещь? У главаря был пирсинг члена, и он меня им повредил.
- Повредил где?
- Там.
На этих словах они переглянулись и подозрительно быстро свернули допрос. Словно они получили именно то, что им и было нужно.
- Подпиши вот тут.
- Что это?
- Что с твоих слов записано верно! Что у подозреваемого должен быть пирсинг на залупе, и что у тебя есть следы от поверждений этим пирсингом между ног. И все. Вот тут еще одну подпись.
Я пробежала глазами. Там подробно было описано, кто и как меня насиловал. Расписываться в том, что тебе порвали киску пирсингованным членом, зная, что этот документ будут читать десятки следователей и судей было очень стыдно, но я махнула ручкой и от меня отстали.
Глава 22. Дрочка при исполнении
Эмилия продолжала:
А я дура всё подписала!!! Сама не понимая по молодости во что ввязываюсь...
Я возразила:
- Эмилия, я помню в кабинете на консультации ты рассказывала, что тебе нравится общаться со следователями... Что ты даже ползовалась своей новой властью над мужчинами в форме...
Я вспомнила ту консультацию, на которой Эмилия рассказала мне...
Заведующая лагерем Светлана зашла к нам в палату и достаточно почтительно, что никак не было похоже на её обычный стайл обратилась ко мне.
- Эмилия, к тебе приехал следователь. Подойди в директорскую пожалуйста.
На этом она развернулась на своих блядских чёрных шпильках и отправилась во свояси, попутно разглядывая задницы заправляющих постели девушек.
В какой-то момент Светлана не удержалась и шлепнула Олесю по отклячённой в воздух попочке.
- Аккуратнее!
Через несколько минут я уже сидела перед следователем.
Он сидел насупившись, в явной ажиатации. Следователь был доволен собой и торопился уладить какие-то дела.
- Мы его нашли. Он под следствием. Задержан. Никуда теперь не денется голубчик.
Я сидела нога на ногу, покачивая белым кедиком на босу ножку и это явно отвлекало молоденького следака.
Мы остались одни в кабинете директора и моя фантазия уже начала разыгрываться.
- Вот, я тут привёз документы, их надо подписать…
Офицер волновался всё больше и больше, и мне уже не составляло большого труда при помощи покачивающейся ножки удерживать и направлять его внимание…
Я наклонилась, не отрывая глаз от документов, чтобы он имел возможность поподробнее все разглядеть.
Глубокое декольте на тряпичном топике, гладкий плоский животик с сексуальным пирсингом-солнцем. И главное, что занимало его: мои гладкие упругие икры и ступни погруженные в белые кеды.
Я просунула пальчик к обувь, как бы, чтобы поправить стельку и погладила им свод стопы. От жары я уже немного вспотела, от того это было вдвойне приятно. Я помассировала пальцами ножку прямо в тесной обуви и вынула пальцы.
Офицер поправил узел галстука и продолжил что-то мне объяснять… Я уже понимала женским умом, что мальчик потерял контроль и полностью переходит под моё управление.
Я провела пальцами, только что касавшимися моих ступней по документам прямо у него перед носом.
- Вот тут это что значит? Мне без Вас совсем не разобраться...
И не убирала, давая ему прислушаться к запаху моей кожи.
От знойной крымской погоды запахи распространялись далеко и душно. Я видела буквально, как плены дурманящего аромата поплыли к его ноздрям. Он затянулся и взгляд его буквально пропал. Он словно стал зомби в полицейской униформе.
- Вы что-то сказали, офицер?
- Да, я просто хочу сказать что…
Я откинулась на стуле и закинула ноги на стол.
- Мне нужно ознакомиться с документами, Вы ведь не против?
Обе подошвы моих кед были у него прямо перед лицом. Следователь отодвинул галстук, встал, прошелся по комнате, видимо собираясь с силами, чтобы противостоять чарам моих ножек и угомонить стук затянутого в тесный китель сердца.
Он даже налил дребезжащими руками из старого советского графина воды…
Ах знали бы коммунисты, что стеклянные графины это единственное, что останется после них через полвека…
Я посмотрела на него поверх документов. Заметила, что его глазки немного испуганно бегают. Свой взгляд я строго не отводила. И начала его прессить:
- Надо сесть.
Офицер замешкался, пошарил глазками по кабинету, потом сглотнул и сел прямо перед моими ногами.
Я вернулась к документам, читала и потирала ножкой ножку.
Негодяя поймали, удалось провести медицинскую экспертизу его пирсинга на члене и заключить под стражу.
Более того есть другие улики, указывавшие, что он был в тот вечер в этом лесу, взят анализ ДНК. Так же им был нужен анализ ДНК с моей одежды: волос, капля спермы, перхоти в конце концов, чтобы засадить ублюдка за решётку.
Этот анализ тоже был сделан и результаты пришли сегодня утром. Это он. Великолепно!
Я вернулась вниманием к своему полицейскому псу.
Краем глаза, над документами я видела, как он изо всех сил пытается не смотреть на мои ступни и покрывается потом.
Я столкнула носком ноги пятку второго кеда и оголила ножку. Кроссовок упал на пол, и это чмо поторопилось его услужливо поднять.
- Тут жарко, вы ведь…. не против?
Сказала я и свалила уже голенькой ножкой кед со второй ножки. Ступни же успели вспотеть, потому обувь слетела без проблем, как по маслу, обнажив ухоженные розовые ступни с аккуратненьким розовым телесным маникюром.
Мой офицер глотал слюну каждые пятнадцать секунд, а я продолжала его мучать делая вид, что читаю документы.
Затем, не отрываясь от следствия, я вытянула одну ножку и едва коснулась его подбородка.
- Рот!
Он начал отворачиваться, но моя красивая изогнутая ножка уже лежала на его лице. Он ворочался и что-то мычал.
- Живо! Строго и безапелляционно приказала я.
Чмо попыталсь отвернуться, но тут же получило легкую пощечину ножкой.
Затем я плавно повернула его обратно лицом к себе и еще раз, уже мягко и нежно повторила:
- Открой ротик, малыш.
Чмо покорно открыло рот.
Я всунула ножку ему между щетинистых губ и продолжила читать.
Пальчики моей потной душистой, но чистой ножки моментально искупались в обильной слюне молодого мужчины в форме.
Я подчеркнуто делала вид, что мне нет до него дела. Перелистывала страницу за страницей, контролируя подушечками нежных пальцев его высокий пульс. Если он начинал успокаиваться, то я моментально начинала поёбывать короткими движениями его ротик.
Его вкусный слюнявый рот начинал заводить меня. Я на секунду посмотрела ему в глаза. Щенячий заискивающий взгляд самца привыкшего пресмыкаться на службе и в быту. Идеальный цепной песик. Он может о-очень пригодиться для решения проблем с законом.
