***
— Нам конец! Нас точно убьют!
— Не убьют! Беги давай!
— Из-за тебя все, Дитер!
— Чего это из-за меня?
— А не надо было глазки строить дочке трактирщика!
— Глазки? Да я хотел выбить скидку! На ужин, чтоб тебя, дурищу белобрысую, покормить! Ты ж вечно злишься! Что денег нет, и ты голодная!
— Ну и как, получил скидку?
— Получил бы! Если б ты не сцепилась с хозяином, как лютая крокодилиха.
— Да он загнул за постную похлебку такую цену — можно коня купить и съесть!
— Точно! Точно! И поэтому ты сказала, что он дранозад! Назвала трактир паршивым клоповником! И разбила два кувшина с пивом! За нами тут же кинулась вся стража, а виноват я!
— Ну не я же?
— Беги молча, Хильда, или я придушу тебя сейчас.
— Да бегу я, бегу! Тут дорога кривая…
— Дорога теперь виновата?
***
Вот так они и путешествовали вдвоем уже целых две недели. Ругались как черти, считали последние медяки, ночевали то в лесу, то в кривом домишке на окраине случайной деревеньки, а то и вовсе в чистом поле под лопухом. Но Дитер и Хильда готовы были пережить что угодно, лишь бы добраться до Золотой Ганы — волшебной столицы мира, полной света и магии. Путь туда лежал неблизкий: не меньше полугода конным ходом, а пешком и того дольше.
Был, конечно, и быстрый способ очутиться в Гане. Лишь глазом моргни – и ты уже на золотых улицах, среди ослепительно белых каменных стен, лазурных крыш, в водовороте яркой толпы, говорящей на всех языках мира. И не пришлось бы мерзнуть по ночам, жевать черствый сыр с пресной лепешкой или волочиться по глухим лесным дорогам, молясь не встретить на пути лихих разбойничков или голодную волчью стаю. Способ был. Свиток телепорта. Вот только это чудо стоило целое состояние — тысячу золотых. А по карманам у Дитера с Хильдой одиноко брякали шесть медных монет и перекатывался последний сухарь ржаного хлеба. А потому они шли пешком, ворча, переругиваясь и отсыпая друг дружке колких острот без счету. Два молодых мага-недоучки, у которых не было иного выхода, кроме как держаться вместе и любыми способами добраться до священной столицы.
***
— Надо денег заработать. — Хильда шагала по тропе среди вечернего леса, едва передвигая ноги от усталости.
— Да что толку, — со вздохом отозвался Дитер, ероша ладонью короткие светлые волосы и поправляя на плечах лямки тощего дорожного мешка. — В прошлый раз заработали целый серебряк. И где он?
— У твоей мамы на бороде! — тут же огрызнулась девушка. — Тем людям деньги были нужнее, чем нам! У них семеро детей и дом сгорел…
— Да не злись ты ради богов, я все понимаю. Но факт есть факт — мы никогда не соберем и десятка золотых. Потому что всегда найдется кто-то, кому нужнее.
— И что ты предлагаешь до самой Ганы шлепать пешком?
Дитер в ответ только усмехнулся:
— Ну да. Можно даже за руки взяться, мы ж такие дружные.
— Ага... — Скепсис в голосе Хильды был безграничным.
— Ну тогда есть только один вариант. Чтобы не истратить по дороге заработанные шиши, нужно получить все деньги сразу. И сразу купить свиток.
— Как это сразу получить все деньги? — Хильда резко остановилась, оглядываясь на спутника. — Грабить людей что ли на дорогах?
— Ну вот что ты за человек? Почему сразу грабить?
— А чем еще мы можем столько заработать? Ой да, прости, я чуть не забыла, что ты потрясающе могучий маг земли. Так может, прокопаешь нам дорогу до Золотой Ганы?
Дитер бессильно закатил глаза и зашагал дальше по тропе.
— Я говорю о том, что, большого заработка мы не увидим, если будем наниматься к такому же нищему сброду, как мы сами. Деньги водятся у богатых. Вот у них и надо искать работы.
— Да что вы говорите, господин Вольф! — Усталость с Хильды как рукой сняло. Она подскочила на месте и бросилась догонять Дитера. — Конечно, маг земли никогда не останется без куска хлеба с маслом! Разом тысячу золотых не заработает, но жить безбедно может легко. А вот мне только пеньковая веревка на шею достанется, стоит лишь намекнуть кому-то, что я некромант.
— Так ты не намекай никому.
— Я тебя щас… в скелета превращу! — Девушка так и пыхала злостью.
— Да не умеешь ты превращать людей в скелетов, Хильда. Нету такого заклинания.
— А я постараюсь!
— О, гляди-ка… Там впереди свет.
— Где?
Два голодных уставших мага тут же перестали браниться и уставились вглубь темнеющего леса. А там и правда брезжили мягкие желтые отсветы. Огоньки дрожали и мерцали, будто подмигивали бедным путникам, обещая тепло, уют и долгожданный отдых.
— Попытаем счастья? — Дитер оглянулся на свою спутницу и вдруг улыбнулся. — Может, на этот раз повезет.
***
Старая усадьба стояла на опушке леса, кажется, с самой зари времен. Чудное это было место. Трава на лугах по пояс — так и просилась под копыта бесценных породистых лошадей и пышных тонкорунных овечек. Поля можно засеять высокой золотой рожью, горохом и ячменем. В ближнем озере наверняка водилась рыба. А сумрачная лесная чаща манила жирными груздями, боровиками, лещиной и малиновым духом. Сколько варенья можно было наварить, сколько связок сушеных грибов развесить в погребах, сколько закоптить сомов и щук. Только руку протяни к этой земле — и она отдаст тебе все свои богатства. Благословенное место. Сытное и теплое.
Только вот славные времена этого поместья давно минули. Дитер и Хильда остановились у ворот, разглядывая подбитые глазницы окон, покривившиеся постройки на хозяйственном дворе, разрушенный колодец и огромную трещину в стене дома. Похоже, бывали здесь деньки и получше.
Но не смотря на все беды, жизнь в старом поместье еще теплилась. У крыльца стояла богатая повозка, из конюшни доносилось тихое фырканье лошадей, а в нескольких окнах на первом этаже, едва прикрытых легкими занавесями, горел свет.
— Вот так чудо-карета, — шепотом проговорила Хильда, разглядывая широкие узорчатые колеса и крупные золотые вензеля на дверцах. — Королевская что ли.
— Почти. — Дитер тихо сжал плечо спутницы и указал на герб, украшенный золотом и драгоценными камнями. — Родовой герб дома Лемберг.
— Что? Ты шутишь? — Хильда вздрогнула и уставилась на товарища.
— Ничуть. Дома учитель по геральдике у меня был лютый. Девизы, щиты, вымпелы и знамена всех тарианских домов я буду помнить до самой смерти.
— Ох ты бедняга.
— А этот вензель… — Дитер ткнул пальцем в хитросплетение золотой вязи на дверце. — Видишь? Эта повозка принадлежит Монике Лемберг.
— Это которая… герцогиня Злая Звезда?
— Она самая. — Волшебник невольно понизил голос и кивнул. — Ее Сиятельство герцогиня Моника Луиза Лемберг. Бывшая глава дома Лемберг в Красной Колонне. Пять лет назад она оставила бразды правления своему внуку Петеру и ушла из политики.
— А он тоже герцог?
— Да нет же. Моника получила титул за военные заслуги на поле боя. Этот титул ей пришлось заслужить кровью.
— Боевая герцогиня… — Хильда пораженно уставилась на свет, теплящийся в окнах усадьбы. Где-то там, за тонкой занавесью, сидела и пила вечерний чай настоящая живая легенда. — Интересно, что она делает в этой развалине?
Дитер пожал плечами:
— Может, навещает старого друга. Кто ж ее знает.
Хильда тихонько выдохнула, собираясь с силами, и шагнула к двери. Но Дитер вдруг резко заступил ей дорогу.
— Ты что задумала?
— Как что? Попросимся переночевать.
В лице парня мелькнул настоящий испуг:
— С ума сошла? Ей не просто так дали прозвище Злая Звезда! Она мастер школы Разрушений.
— Думаешь, испепелит нас прямо на пороге? — Хильда насмешливо прищурилась.
— А ты хочешь проверить?
— Я думаю, что она герой и великая женщина, а не безумная старуха, которая убивает приблудных магов ни за писк мышачий.
— Дура. А если она почует твою силу?
Хильда вздрогнула и судорожно сглотнула, вмиг перестала улыбаться. Дитер смотрел на нее с таким искренним испугом, что молодую волшебницу, наконец, проняло. Парень был прав. Это эльфы нянчились со всяким сбродом: ведьмы, некроманты, оборотни, перевертыши — какую только нечисть не привечали остроухие в Золотой Гане! А в тарианских землях с магами Смерти не церемонились. Вешали на месте. И несложно было угадать, что сделает с Хильдой герцогиня Злая Звезда, если учует в непрошенной гостье силу некромантии.
— Все, идем, пока нас не заметили. — Дитер ухватил девушку за руку и шагнул к лесу.
— Постой, — Хильда снова уперлась. — Давай хотя бы ты попробуешь постучать. Ты ведь… нормальный. Может, она тебе хоть хлеба даст. А я подожду в лесу.
— Не сходи с ума, я не оставлю тебя одну.
— Дитер, ты болван! Если ты сейчас же…
Хильда не успела высказать свою жуткую угрозу. Дверь дома вдруг с треском распахнулась, девушка подскочила на месте и коротко взвигнула, побледневшего Дитера прошиб холодный пот, а на пороге, уперев руки в бока, встала госпожа Моника Лемберг. Высокая, абсолютно седая и блистательная, как само солнце. Нахмурившись, она грозно рявкнула:
— Молодежь! Вы ведь с курсе, что в окнах нет стекол? Я это безобразие уже полчаса слушаю, никого покоя от вас. Прекратить свары!
Это был голос настоящей боевой герцогини. Звучный, глубокий, привычный отдавать приказы. Говорят, от такого голоса кони на поле боя приседают. Вот и юные маги едва не присели от ужаса. Дитер нашел в себе силы лишь промямлить в ответ:
— Да, миледи! Простите, миледи…
— Простите, миледи, — едва дыша, эхом повторила Хильда.
— «Простите, миледи», — едко передразнила герцогиня и взмахнула рукой, унизанной тяжелыми драгоценными перстнями. — Входите. Быстро умываться и ужинать!
Она царственно развернулась и шагнула в дом, ворча в полголоса:
— Едва приехала, а здесь уже бедлам. Ох уж эта молодежь…
***
Столовая оказалась уютной и теплой, даже не смотря на трещины в штукатурке и пыль в дальних углах. Слуги успели смести паутину, повесить чистые занавеси и растопить камин. Летний вечер пробирался в дом запахами ночных цветов, переливчатым хором озерных лягушек и шепотом леса за стенами.
Герцогиня Лемберг сидела во главе стола, и было сложно отвести от нее взгляд. Великолепное платье бесценного красного шелка отливало огнем, парчовые оплечья блистали россыпью крупных драгоценных камней — рубины и топазы яркими цветами горели среди волшебной зелени огромных изумрудов. Пояс, расшитый золотом и жемчугом, едва не касался пола, а в высоко убранных белоснежных волосах таинственно мерцали магические украшения с крупными камнями силы. Моника Лемберг была похожа на истинную королеву, и все вокруг подчинялось ее могущественному величию.
Слуги бесшумными тенями скользили по комнате, расставляли на столе блюда вечерней трапезы, зажигали новые свечи в серебряных канделябрах и украшали комнату горшками пышных нездешних цветов.
— Итак, молодые люди!
Хильда и Дитер, сидевшие за столом по обе руки от герцогини, одновременно вздрогнули от ее глубокого и сильного голоса.
— Полагаю, представляться нет нужды. Похоже, мое имя и титул известны даже в самых диких лесных закоулках.
— Да, Ваше Сиятельство. — Дитер даже попытался улыбнуться, но вышло не очень убедительно. — Герб и вензеля на вашей повозке говорят сами за себя.
Моника задумчиво хмыкнула и с улыбкой прищурилась:
— Только вот вряд ли простолюдины разбираются в геральдике, мой милый мальчик. Сегодня не каждый аристократический дом учит этому своих отпрысков.
Последние слова герцогини были пропитаны сожалением, а на лице мелькнула тень презрения. Но госпожа Лемберг быстро отбросила грустные мысли, снова улыбнулась и легко взмахнула рукой:
— Давайте-ка, назовитесь! Желаю знать, кто трапезничает сегодня в моем доме. Смелее, юноша!
Дитер поднялся на ноги, прижимая руки к бокам, и почтительно поклонился.
— Мое имя Дитрих Вольф. Я младший сын Ханса и Агнес Вольф.
— А… Вассалы дома Вольфштейн.
— Да, госпожа Лемберг.
— Я помню твоего прадеда, юноша. Потрясающей храбрости был человек.
— Все так, миледи. — Дитер кивнул, присаживаясь на свое место. — Я горжусь своими предками и хочу, чтобы они тоже мной гордились.
— Какой милый мальчик. Что ж, не сворачивай с этого пути. Учись и трудись изо всех сил. Твои предки кровью и потом заслужили свое место в мире. Не посрами их память.
Герцогиня милостиво похлопала Дитера по руке и повернулась к Хильде. Девушка дернулась, словно ее перетянули плетью поперек спины, мучительно покраснела и сделала попытку подняться.
— Не вставай, милая. — Моника придержала ее за руку. — Ты и так что-то распереживалась, нам только обморока не хватало. Не бойся, я всего лишь любопытная старуха. Скажи, как тебя зовут, и я отстану.
— Я… Меня… Хильда… — девушку трясло, как осинку. Она до смерти боялась, что Злая Звезда учует силу некромантии в ее душе. Поймет, догадается обо всем и тут же испепелит на месте. Она стиснула белоснежную салфетку на коленях, жалобно поджала дрожащие губы и вдруг пронзительно взглянула на Дитера, умоляя о помощи.
— Это Кримхильда Янсон, миледи, — вступился за подругу маг. — Ее семья невысокого сословия, но она хороший человек и мой добрый друг.
— Друг, говоришь? А скубались вы под моими окнами так, будто женаты уже лет десять.
— Что? Нет…
— Нет!
— Да ни за что.
— Точно! Ни за что.
Герцогиня откровенно веселилась, глядя на своих юных гостей. А они стреляли друг в друга такими гневными взглядами и посылали такие выразительные угрозы бровями, что только дохлый лось в глухом лесу не догадался бы об их взаимных чувствах.
В этот момент слуги закончили сервировать стол, и Моника подняла бокал темного вина.
— Что ж, будем благодарны Владычице Феакоре за дары ее земли, за хлеб и вино, которое мы вкушаем каждый день. Пусть ее пастбища никогда не оскудевают, а поля ее будут вечно полны золотыми колосьями.
— Спасибо за хлеб, — хором отозвались молодые маги.
Герцогиня пригубила вино и тем самым подала знак начала трапезы. Дитрих и Хильда голодно оглядывали стол, глотая слюнки и выбирая, с чего начать. А здесь было на что взглянуть. Лучший повар дома Лемберг постарался на славу. Омлет с копченым лососем и тертым трюфелем источал такой тонкий неземной аромат, что хотелось остановить время, чтобы наслаждаться им вечно. Рядом на овальном узорчатом блюде лежала поджаренная до золотой корочки камбала, окруженная зелеными листьями шпината и нежными овощами. Грибы, тушеные в сливках. Паштет из заячьих почек. Закуски из двенадцати сортов фигурно резаного сыра — от мягкого козьего со сладким черносливом до твердо-копченого с тмином и перцем. Нежная ветчина, свернутая и уложенная прозрачными розовыми лепестками. А посреди стола высилось трехэтажное блюдо с горячими хрустящими оладьями и десятком вазочек с подливками: варенья, сиропы, мед и расплавленная карамель с орехами — чего тут только не было. На отдельном круглом столике дожидался своего часа огромный пыхтящий паром чайник и целая башня разноцветных бисквитных кексов, крохотных пряничков и фруктовых рулетиков со сладкими специями и цукатами.
Хильда никогда в жизни не пробовала ничего подобного. Ее семья жила небогато и еда на столе всегда была хоть и в достатке, но самая простая. И потому сейчас девушка наслаждалась каждым кусочком этих поразительных кушаний. Страх отступил, перестал острыми когтями сжимать сердце юной волшебницы. Вместо этого душу окутало тепло и уютное чувство покоя. В этом старом доме было так хорошо и тихо. Хотелось забыть все беды, просто отдыхать и радоваться жизни. К десерту Хильда так осмелела, что подняла взгляд от тарелки с шоколадно-вишневым кексом и спросила:
