В очередной раз пообещав хвостатому чуду лишить ее парного молока, которое кошечка любила, я поставила фонарь, подобрала юбку. Хорошо, что сегодня не дала Маргарите запихнуть себя в многослойный наряд с кучей нижних юбок и корсетом, подобающий приличной мадам.
Цепляясь за вбитые в стену крюки, предназначенные для развешивания упряжи, с горем пополам взобралась на черепичную крышу.
— Мяу!! — Кэт с разбега запрыгнула мне на грудь, я не удержалась на ногах и с грохотом провалилась сквозь крышу.
Приземлилась на сено. Лежа среди черепицы, я прикидывала, на какой срок отец в этот раз запретит пользоваться магией. Или запрет в комнате? Вместе с моей маленькой катастрофой?
— Мя? — Кэт потерлась головой о мой подбородок, замурлыкала.
— На меня нельзя прыгать! — погладив мантикору, сердито буркнула я, прекрасно понимая: мой запрет никто не примет всерьез.
Отряхнув платье и взяв котенка под мышку, я поспешно сбежала из конюшни, решив, пока сдаваться не буду. Вдруг конюхи, топот сапог которых я слышала, решат, что крыша сама обвалилась.
Анри
— Что вы хотите, виконт?
Фифи игриво улыбаясь, остановилась у края широкой кровати. Приподняв пышные юбки, девушка медленно стянула с ножки шелковый чулок.
— Так? Вам нравится?
Я усмехнулся, кивнул.
Девушка лукаво улыбнулась, второй чулок улетел на пол…
Громкий стук в дверь комнаты заставил меня громко выругаться.
— Господин Анри! — позвал Гийом, судя по голосу, ему тоже не удалось отдохнуть в объятиях одной из милых обитательниц дома мамаши Клер. — Господин маркиз ждет вас на балконе.
Стефан, как всегда, в своем репертуаре! Только я вернулся домой, чтобы взять немного денег на расходы, как следом прикатил Варране. И предложил отметить удачное завершение дела графа! Выбрал один из самых дорогих увеселительных домов столицы.
Пробыли мы в нем от силы минут пятнадцать! Знал бы, что маркиза посетит очередное озарение, сказал бы Фифи оставить чулки! Я нехотя надел сорочку, только что снятую ловкими пальчиками кокетки, взял камзол.
— Уже уходите, виконт? — печально вздохнула девушка.
Я развел руками и, с трудом оторвав взгляд от аппетитных форм Фифи, подчеркнутых платьем, вышел, мысленно проклиная Варране.
Гийом, такой же взъерошенный и недовольный, как и я, в помятой одежде, показал на противоположный конец коридора.
— У тебя такой вид, словно тебя ограбили! — усмехнулся Стефан.
Бережно закрыв за собой балконную дверь, расправил кружевные манжеты, оправил полу синего бархатного камзола и объявил:
— Поспешим! Предлагаю заменить изысканные ласки изысканным обществом! Полагаю, герцогиня де Шантель будет рада нашему визиту.
Поправив перевязь, на которой болталась шпага, Стефан, подхватив меня под локоть, поволок вниз по лестнице. Сопротивляться ему было бесполезно — проще шторм заставить улечься, чем Варране отказаться от очередной «блестящей» идеи.
Спустя несколько минут мы ехали в карете по вечерним улицам столицы.
Дом герцогини де Шантель, как и полагалось особняку столь знатной особы, сверкал огнями. У широкой парадной лестницы стояли две ледяные статуи, львы, — очередные творения хозяйки.
Злопыхатели поговаривали, что все фокусы со льдом дело рук не самой Беатрис, а одной из ее горничных. Но это были лишь нелепые слухи.
Герцогиня являлась довольно сильным магом воды, однако пользовалась способностями исключительно для украшения собственного особняка либо для шуток над гостями. Шутки юной герцогини не всегда были безобидными. Я однажды стал свидетелем того, как барон Шеффилд, позволивший себе неуместную остроту по поводу излишне глубокого декольте Беатрис, отхлебнув вина из бокала, оказался с замороженным ртом.
Но таких наглецов, как барон, было не много. Большинство вельмож высшего света считали герцогиню милой жертвой обстоятельств.
Беатрис де Лерон, герцогиню де Шантель, выдали замуж за семидесятилетнего старца, который скончался спустя год, оставив юной вдове огромное состояние. Однако, став одной из самых завидных партий королевства, она не спешила снова выходить замуж. Блистая при дворе, словно прекрасный бриллиант, Беатрис оставалась неприступной ледяной красавицей, за что ее и прозвали Ледяной Госпожой.
— Стефан! Анри! Замечтался? — Серебристый голосок сильфиды ворвался в мои размышления.
Маленькая, не больше десяти дюймов, Луки переливчато рассмеялась и, взмахнув радужными крылышками, исчезла.
Я едва сдержался, чтобы не завертеть головой в поисках сильфиды. Луки, как и ее подруга, герцогиня де Шантель, любила пошутить.
— Мы вас заждались! — рассмеялась Луки, возникая у плеча Стефана.
Бледно-голубое личико сильфиды озадаченно нахмурилось, она взмахнула ручками, и мы со Варране повисли в воздухе. Я был против такого способа перемещения. Но кто меня спрашивал? Еще одно движение маленьких пальчиков, и уплотнившийся воздух стремительно протащил нас над ступеньками лестницы, пронес через учтиво распахнутую лакеями дверь в зал, заполненный танцующими парами.
— Быстрая подача гостей! — сообщила Луки, опуская нас у широкого дивана, на котором сидела герцогиня де Шантель.
Голубой атлас и тонкие кружева великолепно оттеняли неброскую, но завораживающую красоту хозяйки. Платье и светлые, почти белые, волосы герцогини, уложенные в высокую прическу, украшали скромные букетики белых фиалок. В ушах едва заметными каплями поблескивали бриллианты, и только серьга с подвеской мага воды нарушала гармонию и казалась грубой и неуместной.
— Право слово, Жан-Марк, вы оказались правы! — Беатрис прелестно улыбнулась собеседнику, бесцветному, желчному блондину в лиловом камзоле.
— Позвольте заметить, сударыня, что, как я и предполагал, маркиз привел господина виконта! — Учтиво склонил голову в ответ на мой поклон и кивок Стефана Жан-Марк де Грамон, маркиз де Тафт, известный тем, что ни разу не был проигравшей стороной в поединках на шпагах.
— Ну что вы, Жан-Марк, — поморщилась Беатрис, в ее серых, стального цвета, глазах промелькнуло недовольство. — Вы слишком доверчиво относитесь к слухам!
— Но слухи не бывают без повода, — коротко взглянул на усевшегося в кресло Стефана, возразил Грамон.
— Беатрис! — Сильфида, появившись из воздуха, испуганно округлила глаза. — Пойдем, скорее!
— Прошу простить меня, судари. — Герцогиня поспешно встала и, с улыбкой посмотрев на поднявшихся мужчин, пояснила: — Дела.
Проводив взглядами хозяйку, мы со Стефаном снова уселись в кресла. Грамон, немного поколебавшись, устроился на диване.
Я уже собирался спросить, о каких слухах упоминал Грамон, но Варране меня перебил. Сонно наблюдая за танцующими парами, он поинтересовался:
— Анри, скажите-ка, как поживает ваша супруга? Вы все еще продолжаете скрывать от нашего общества сей юный бриллиант?
— Боюсь, что моей жене, привыкшей к простой сельской жизни, будет неуютно в столице, — ответил я, не понимая, зачем Стефан спрашивает то, что и так знает.
Брак с Камиллой был договорным. После венчания в храме родители разобрали нас по домам. Нас это вполне устраивало. Вопрос брака вставал всего один раз, когда я познакомился с Катрин. Но пока придумывал, как развестись и не потерять земли, ибо отец супруги непременно их отсудит обратно, Катрин все сама решила!
Было больно.
Потом я подумал, что мне даже выгодно иметь «любящую сельскую жизнь» супругу. По крайней мере, в высшем свете меня не воспринимали как потенциального жениха и зятя. Не навязывали ненужные приглашения на семейные ужины, не пытались представить незамужним мадмуазель. В общем, не мешали выполнять поручения Варране.
Да и, честно говоря, после Катрин, заниматься сердечными делами мне совершенно не хотелось. В итоге я вообще не представлял, как там моя жена.
Отец, конечно, изредка сообщал: супруга по-прежнему живет в доме тестя, она закончила пансион и вроде бы она маг воздуха. Периодически напоминал, Камилла уже вошла в тот опасный возраст, когда у меня вполне могут появиться ветвистые рога.
Но меня последнее не заботило. Отец супруги, которому нужен наш брак, не допустит, чтобы девушка опозорила мое имя. Значит, о моих рогах никто не узнает. Впрочем, я не видел смысла хранить верность в нашем случае, сам не монах. Видимость приличий мы соблюдали, и меня это устраивало.
Хотя, когда я вспоминал свою жену, у меня появлялись сомнения, что рога вообще когда-нибудь появятся. Вряд ли из невзрачной девочки выросла красавица.
— О! Виконт! Вы меня удивляете! — искренне поразился моему спокойствию Стефан. — Сколько сейчас вашей супруге? Семнадцать? Восемнадцать лет? Уверяю вас, девушки в ее возрасте только и мечтают о столице. Не верите мне, спросите у маркиза.
Варране заговорщицки подмигнул Грамону.
— Безусловно! — самоуверенно усмехнулся Жан-Марк, известный своими любовными похождениями.
— Анри! — Сильфида возникла перед моим лицом, заставив отшатнуться от неожиданности. — Ой! Пожалуйста, пойдем со мной! — состроив грустную рожицу, попросила она.
Понимая: так просто Луки не отстанет, я, поклонившись Варране и Грамону, пошел следом, гадая, зачем понадобился сильфиде. У двери столкнулся с Беатрис. Улыбнувшись Луки, герцогиня бросила взгляд в глубину зала, туда, где сидели Стефан с Жан-Марком.
К Грамону подошел юный вельможа в сопровождении статной дамы. Он что-то спросил у маркиза, тот кивнул, и спустя миг оба, оживленно беседуя, удалились, оставив Варране в одиночестве.
Беатрис быстрым движением сложила веер и, продолжая улыбаться гостям, не спеша направилась к скучающему Стефану.
Все понятно! Я мысленно усмехнулся и насмешливо покосился на Луки. Увы, мой красноречивый взгляд не заметили. Сильфида напряженно следила за Беатрис, которая, будто случайно, обронила веер перед Варране. Стефан с улыбкой поднял дамскую игрушку, протянул герцогине. Ловко подстроено!
Беатрис была страстно влюблена в Варране. Однако Стефан оставался Стефаном. Он приятно проводил время в обществе герцогини, был постоянным гостем в ее доме, чем давал повод для многочисленных кривотолков, но оставался другом.
Я его не понимал. Прекрасная, умная женщина выказывает явные знаки внимания, а Варране делает вид, что ослеп!
— Что там приключилось? — спросил я у сильфиды. Стоять в двери дольше было по меньшей мере странно.
— А?.. — Луки нахмурилась. — А! Там статуя, нога у статуи отвалилась!
— Где?
Я не сдержал улыбку. Повод, чтобы увести меня от Стефана, выбрали самый простой. Сломанная статуя, конечно же, из металла, а я маг и не важно, что не особо сильный.
— Подарок покойного мужа Беатрис! Она такая красивая из золота, кажется! — затараторила сильфида, заметив, что Стефан пригласил герцогиню на танец. — А тут упала и отвалилась! Ну я и говорю, Беатрис, не расстраивайся, Анри поможет! А она так опечалилась, так опечалилась!
Луки сокрушенно всплеснула руками, хотя бледно-голубое личико сильфиды светилось от счастья. Продолжая причитать по поводу чудесной статуи, она проводила меня в галерею.
На высоком постаменте я увидел «случайно пострадавшую» статую. Статуэтку! Крохотную, не больше пяти дюймов, всадник на трехногом коне. Разглядывая ровные срезы пострадавшей ноги скакуна, я усмехнулся — несчастной статуэтке просто отрубили конечность.
— Она упала и клац! И нога отломилась! — удрученно сообщила сильфида.
— Ага… — согласно кивнул я, сделав вид, что ничего не заметил. — Наверное, мастер сжульничал, вместо цельного литья, спаял.
— Наверное… — сокрушенно покачала головой сильфида.
Приложив отрубленную ногу коня обратно, я сосредоточился. На секунду перестал ощущать стальные пальцы, только их тяжесть на правой кисти, потом послушный моей воле металл накрепко спаял ногу коня в единое целое. Поставив статуэтку на постамент, я довольно осмотрел свою работу. Будто и не ломали! До следующего «случайного падения» продержится!
Камилла
— Камилла, ты ведешь себя не приемлемо! — Отец пошагал мимо, я сильнее понурила голову.
Я раскаиваюсь. Раскаиваюсь. Честно говоря, ничуточки! Я незаметно, под прикрытием веера, погладила сидящую на руках Кэт.
Мантикора тоже всем своим видом выказывала раскаяние, а сама трогала лапой декоративную цепочку, прикрепленную к вееру.
Мы обе совершенно не сожалели о содеянном!
— О чем ты думала?! Разбить аптекарские снадобья Маргариты и заменить их касторовым маслом! — Господин Дюбуа возмущенно потряс пальцем. — Это немыслимо!
И отец продолжил мерить шагами кабинет, заложив руки за спину.
— Несчастная Маргарита! — снова попытались воззвать к моей совести.
Советь довольно посапывала, не собираясь пробуждаться.
Аптекарские пузырьки случайно разбила проскользнувшая в комнату домоправительницы Кэт. Мне пришлось заметать следы. Похожие склянки нашла в кладовке.
Пока придумывала, чем заменить маслянистые снадобья, чтобы никто не узнал, вспомнила нудные нотации Маргариты, придирки. И то, что по ее вине у меня никогда не было ни компаньонки, ни гувернантки. Домоправительница, оберегая благосостояние нашей семьи, выполняла их обязанности сама.
В детстве я выла от помощи занудной и вредной мадам. Потом стала сама себя обслуживать, но Маргарита все равно неотступно следовала за мной, будто у нее не было других обязанностей!
В конце концов, я всего лишь налила касторки, пить я ее не заставляла! И вообще, кто знал, что Маргарита меня вычислит? Практически все слуги ее «любили», устроить небольшое очищение мог кто угодно.
— Ты разнесла кухню, проломила крышу конюшни, отравила домоправительницу! — Отец, ища поддержки, бросил недовольный взгляд на маму.
— Да! — не отрываясь от очередного бульварного романа про вампиров, подтвердила она и снова ушла в мир грез.
Я как-то стащила у нее книжку в красивом, ярком переплете, на обложке которой клыкастый господин обнимал томную блондинку. Полночи краснела, прочитав пару страниц. А потом припрятала. Интересно ведь! Одно дело собаки, кошки, лошади, коих в усадьбе хватало, другое…
— Камилла?! Ты меня вообще слышишь?!
— Да, папа. — Я покаянно опустила глаза, разглядывая цветочный узор на веере.
Мама издала неопределенный звук, видимо решив, что отец обращается к ней. Или в романе вампир… Решить, что сделал вампир, не успела, господин Дюбуа заметил мечтательный блеск в моих глаза и покрасневшие щеки, понял, что думаю я совсем не о своем неблаговидном поступке и рассердился.
— Мое терпение лопнуло, мадам Камилла! Сегодня же сообщу вашему мужу, что вы задержались в отчем доме!
— Да, папа, — покорно вздохнула я, пряча за веером мордочку Кэт и собственную довольную улыбку.
Буря миновала! Можно считать, господин Дюбуа поблагодарил меня за касторку, подлитую Маргарите! Отец всегда угрожал отправить меня к мужу, когда не мог придумать, как меня наказать. Или не хотел наказывать.
Анри
— Благодарю, сударыня. — Стефан кивнул служанке.
Девушка, заулыбавшись, ушла.
В полупустом зале кроме нас с Варране, удобно устроившихся за столиком в углу, было всего два посетителя. Один, в стельку пьяный гвардеец, храпел за столиком у двери трактира. Второй, седой гмур с осоловевшими от выпитого глазами тупо таращился на пустые бутылки перед собой.
— М-мм, совсем забыл сказать, — потягивая вино из стакана, произнес Стефан, весь путь от особняка герцогини до трактира молчавший как рыба. — В следующую среду мы приглашены к господину Грамону. Хороший повод, чтобы вывести твою супругу в свет.
Цепляясь за вбитые в стену крюки, предназначенные для развешивания упряжи, с горем пополам взобралась на черепичную крышу.
— Мяу!! — Кэт с разбега запрыгнула мне на грудь, я не удержалась на ногах и с грохотом провалилась сквозь крышу.
Приземлилась на сено. Лежа среди черепицы, я прикидывала, на какой срок отец в этот раз запретит пользоваться магией. Или запрет в комнате? Вместе с моей маленькой катастрофой?
— Мя? — Кэт потерлась головой о мой подбородок, замурлыкала.
— На меня нельзя прыгать! — погладив мантикору, сердито буркнула я, прекрасно понимая: мой запрет никто не примет всерьез.
Отряхнув платье и взяв котенка под мышку, я поспешно сбежала из конюшни, решив, пока сдаваться не буду. Вдруг конюхи, топот сапог которых я слышала, решат, что крыша сама обвалилась.
Анри
— Что вы хотите, виконт?
Фифи игриво улыбаясь, остановилась у края широкой кровати. Приподняв пышные юбки, девушка медленно стянула с ножки шелковый чулок.
— Так? Вам нравится?
Я усмехнулся, кивнул.
Девушка лукаво улыбнулась, второй чулок улетел на пол…
Громкий стук в дверь комнаты заставил меня громко выругаться.
— Господин Анри! — позвал Гийом, судя по голосу, ему тоже не удалось отдохнуть в объятиях одной из милых обитательниц дома мамаши Клер. — Господин маркиз ждет вас на балконе.
Стефан, как всегда, в своем репертуаре! Только я вернулся домой, чтобы взять немного денег на расходы, как следом прикатил Варране. И предложил отметить удачное завершение дела графа! Выбрал один из самых дорогих увеселительных домов столицы.
Пробыли мы в нем от силы минут пятнадцать! Знал бы, что маркиза посетит очередное озарение, сказал бы Фифи оставить чулки! Я нехотя надел сорочку, только что снятую ловкими пальчиками кокетки, взял камзол.
— Уже уходите, виконт? — печально вздохнула девушка.
Я развел руками и, с трудом оторвав взгляд от аппетитных форм Фифи, подчеркнутых платьем, вышел, мысленно проклиная Варране.
Гийом, такой же взъерошенный и недовольный, как и я, в помятой одежде, показал на противоположный конец коридора.
— У тебя такой вид, словно тебя ограбили! — усмехнулся Стефан.
Бережно закрыв за собой балконную дверь, расправил кружевные манжеты, оправил полу синего бархатного камзола и объявил:
— Поспешим! Предлагаю заменить изысканные ласки изысканным обществом! Полагаю, герцогиня де Шантель будет рада нашему визиту.
Поправив перевязь, на которой болталась шпага, Стефан, подхватив меня под локоть, поволок вниз по лестнице. Сопротивляться ему было бесполезно — проще шторм заставить улечься, чем Варране отказаться от очередной «блестящей» идеи.
Спустя несколько минут мы ехали в карете по вечерним улицам столицы.
Дом герцогини де Шантель, как и полагалось особняку столь знатной особы, сверкал огнями. У широкой парадной лестницы стояли две ледяные статуи, львы, — очередные творения хозяйки.
Злопыхатели поговаривали, что все фокусы со льдом дело рук не самой Беатрис, а одной из ее горничных. Но это были лишь нелепые слухи.
Герцогиня являлась довольно сильным магом воды, однако пользовалась способностями исключительно для украшения собственного особняка либо для шуток над гостями. Шутки юной герцогини не всегда были безобидными. Я однажды стал свидетелем того, как барон Шеффилд, позволивший себе неуместную остроту по поводу излишне глубокого декольте Беатрис, отхлебнув вина из бокала, оказался с замороженным ртом.
Но таких наглецов, как барон, было не много. Большинство вельмож высшего света считали герцогиню милой жертвой обстоятельств.
Беатрис де Лерон, герцогиню де Шантель, выдали замуж за семидесятилетнего старца, который скончался спустя год, оставив юной вдове огромное состояние. Однако, став одной из самых завидных партий королевства, она не спешила снова выходить замуж. Блистая при дворе, словно прекрасный бриллиант, Беатрис оставалась неприступной ледяной красавицей, за что ее и прозвали Ледяной Госпожой.
— Стефан! Анри! Замечтался? — Серебристый голосок сильфиды ворвался в мои размышления.
Маленькая, не больше десяти дюймов, Луки переливчато рассмеялась и, взмахнув радужными крылышками, исчезла.
Я едва сдержался, чтобы не завертеть головой в поисках сильфиды. Луки, как и ее подруга, герцогиня де Шантель, любила пошутить.
— Мы вас заждались! — рассмеялась Луки, возникая у плеча Стефана.
Бледно-голубое личико сильфиды озадаченно нахмурилось, она взмахнула ручками, и мы со Варране повисли в воздухе. Я был против такого способа перемещения. Но кто меня спрашивал? Еще одно движение маленьких пальчиков, и уплотнившийся воздух стремительно протащил нас над ступеньками лестницы, пронес через учтиво распахнутую лакеями дверь в зал, заполненный танцующими парами.
— Быстрая подача гостей! — сообщила Луки, опуская нас у широкого дивана, на котором сидела герцогиня де Шантель.
Голубой атлас и тонкие кружева великолепно оттеняли неброскую, но завораживающую красоту хозяйки. Платье и светлые, почти белые, волосы герцогини, уложенные в высокую прическу, украшали скромные букетики белых фиалок. В ушах едва заметными каплями поблескивали бриллианты, и только серьга с подвеской мага воды нарушала гармонию и казалась грубой и неуместной.
— Право слово, Жан-Марк, вы оказались правы! — Беатрис прелестно улыбнулась собеседнику, бесцветному, желчному блондину в лиловом камзоле.
— Позвольте заметить, сударыня, что, как я и предполагал, маркиз привел господина виконта! — Учтиво склонил голову в ответ на мой поклон и кивок Стефана Жан-Марк де Грамон, маркиз де Тафт, известный тем, что ни разу не был проигравшей стороной в поединках на шпагах.
— Ну что вы, Жан-Марк, — поморщилась Беатрис, в ее серых, стального цвета, глазах промелькнуло недовольство. — Вы слишком доверчиво относитесь к слухам!
— Но слухи не бывают без повода, — коротко взглянул на усевшегося в кресло Стефана, возразил Грамон.
— Беатрис! — Сильфида, появившись из воздуха, испуганно округлила глаза. — Пойдем, скорее!
— Прошу простить меня, судари. — Герцогиня поспешно встала и, с улыбкой посмотрев на поднявшихся мужчин, пояснила: — Дела.
Проводив взглядами хозяйку, мы со Стефаном снова уселись в кресла. Грамон, немного поколебавшись, устроился на диване.
Я уже собирался спросить, о каких слухах упоминал Грамон, но Варране меня перебил. Сонно наблюдая за танцующими парами, он поинтересовался:
— Анри, скажите-ка, как поживает ваша супруга? Вы все еще продолжаете скрывать от нашего общества сей юный бриллиант?
— Боюсь, что моей жене, привыкшей к простой сельской жизни, будет неуютно в столице, — ответил я, не понимая, зачем Стефан спрашивает то, что и так знает.
Брак с Камиллой был договорным. После венчания в храме родители разобрали нас по домам. Нас это вполне устраивало. Вопрос брака вставал всего один раз, когда я познакомился с Катрин. Но пока придумывал, как развестись и не потерять земли, ибо отец супруги непременно их отсудит обратно, Катрин все сама решила!
Было больно.
Потом я подумал, что мне даже выгодно иметь «любящую сельскую жизнь» супругу. По крайней мере, в высшем свете меня не воспринимали как потенциального жениха и зятя. Не навязывали ненужные приглашения на семейные ужины, не пытались представить незамужним мадмуазель. В общем, не мешали выполнять поручения Варране.
Да и, честно говоря, после Катрин, заниматься сердечными делами мне совершенно не хотелось. В итоге я вообще не представлял, как там моя жена.
Отец, конечно, изредка сообщал: супруга по-прежнему живет в доме тестя, она закончила пансион и вроде бы она маг воздуха. Периодически напоминал, Камилла уже вошла в тот опасный возраст, когда у меня вполне могут появиться ветвистые рога.
Но меня последнее не заботило. Отец супруги, которому нужен наш брак, не допустит, чтобы девушка опозорила мое имя. Значит, о моих рогах никто не узнает. Впрочем, я не видел смысла хранить верность в нашем случае, сам не монах. Видимость приличий мы соблюдали, и меня это устраивало.
Хотя, когда я вспоминал свою жену, у меня появлялись сомнения, что рога вообще когда-нибудь появятся. Вряд ли из невзрачной девочки выросла красавица.
— О! Виконт! Вы меня удивляете! — искренне поразился моему спокойствию Стефан. — Сколько сейчас вашей супруге? Семнадцать? Восемнадцать лет? Уверяю вас, девушки в ее возрасте только и мечтают о столице. Не верите мне, спросите у маркиза.
Варране заговорщицки подмигнул Грамону.
— Безусловно! — самоуверенно усмехнулся Жан-Марк, известный своими любовными похождениями.
— Анри! — Сильфида возникла перед моим лицом, заставив отшатнуться от неожиданности. — Ой! Пожалуйста, пойдем со мной! — состроив грустную рожицу, попросила она.
Понимая: так просто Луки не отстанет, я, поклонившись Варране и Грамону, пошел следом, гадая, зачем понадобился сильфиде. У двери столкнулся с Беатрис. Улыбнувшись Луки, герцогиня бросила взгляд в глубину зала, туда, где сидели Стефан с Жан-Марком.
К Грамону подошел юный вельможа в сопровождении статной дамы. Он что-то спросил у маркиза, тот кивнул, и спустя миг оба, оживленно беседуя, удалились, оставив Варране в одиночестве.
Беатрис быстрым движением сложила веер и, продолжая улыбаться гостям, не спеша направилась к скучающему Стефану.
Все понятно! Я мысленно усмехнулся и насмешливо покосился на Луки. Увы, мой красноречивый взгляд не заметили. Сильфида напряженно следила за Беатрис, которая, будто случайно, обронила веер перед Варране. Стефан с улыбкой поднял дамскую игрушку, протянул герцогине. Ловко подстроено!
Беатрис была страстно влюблена в Варране. Однако Стефан оставался Стефаном. Он приятно проводил время в обществе герцогини, был постоянным гостем в ее доме, чем давал повод для многочисленных кривотолков, но оставался другом.
Я его не понимал. Прекрасная, умная женщина выказывает явные знаки внимания, а Варране делает вид, что ослеп!
— Что там приключилось? — спросил я у сильфиды. Стоять в двери дольше было по меньшей мере странно.
— А?.. — Луки нахмурилась. — А! Там статуя, нога у статуи отвалилась!
— Где?
Я не сдержал улыбку. Повод, чтобы увести меня от Стефана, выбрали самый простой. Сломанная статуя, конечно же, из металла, а я маг и не важно, что не особо сильный.
— Подарок покойного мужа Беатрис! Она такая красивая из золота, кажется! — затараторила сильфида, заметив, что Стефан пригласил герцогиню на танец. — А тут упала и отвалилась! Ну я и говорю, Беатрис, не расстраивайся, Анри поможет! А она так опечалилась, так опечалилась!
Луки сокрушенно всплеснула руками, хотя бледно-голубое личико сильфиды светилось от счастья. Продолжая причитать по поводу чудесной статуи, она проводила меня в галерею.
На высоком постаменте я увидел «случайно пострадавшую» статую. Статуэтку! Крохотную, не больше пяти дюймов, всадник на трехногом коне. Разглядывая ровные срезы пострадавшей ноги скакуна, я усмехнулся — несчастной статуэтке просто отрубили конечность.
— Она упала и клац! И нога отломилась! — удрученно сообщила сильфида.
— Ага… — согласно кивнул я, сделав вид, что ничего не заметил. — Наверное, мастер сжульничал, вместо цельного литья, спаял.
— Наверное… — сокрушенно покачала головой сильфида.
Приложив отрубленную ногу коня обратно, я сосредоточился. На секунду перестал ощущать стальные пальцы, только их тяжесть на правой кисти, потом послушный моей воле металл накрепко спаял ногу коня в единое целое. Поставив статуэтку на постамент, я довольно осмотрел свою работу. Будто и не ломали! До следующего «случайного падения» продержится!
Камилла
— Камилла, ты ведешь себя не приемлемо! — Отец пошагал мимо, я сильнее понурила голову.
Я раскаиваюсь. Раскаиваюсь. Честно говоря, ничуточки! Я незаметно, под прикрытием веера, погладила сидящую на руках Кэт.
Мантикора тоже всем своим видом выказывала раскаяние, а сама трогала лапой декоративную цепочку, прикрепленную к вееру.
Мы обе совершенно не сожалели о содеянном!
— О чем ты думала?! Разбить аптекарские снадобья Маргариты и заменить их касторовым маслом! — Господин Дюбуа возмущенно потряс пальцем. — Это немыслимо!
И отец продолжил мерить шагами кабинет, заложив руки за спину.
— Несчастная Маргарита! — снова попытались воззвать к моей совести.
Советь довольно посапывала, не собираясь пробуждаться.
Аптекарские пузырьки случайно разбила проскользнувшая в комнату домоправительницы Кэт. Мне пришлось заметать следы. Похожие склянки нашла в кладовке.
Пока придумывала, чем заменить маслянистые снадобья, чтобы никто не узнал, вспомнила нудные нотации Маргариты, придирки. И то, что по ее вине у меня никогда не было ни компаньонки, ни гувернантки. Домоправительница, оберегая благосостояние нашей семьи, выполняла их обязанности сама.
В детстве я выла от помощи занудной и вредной мадам. Потом стала сама себя обслуживать, но Маргарита все равно неотступно следовала за мной, будто у нее не было других обязанностей!
В конце концов, я всего лишь налила касторки, пить я ее не заставляла! И вообще, кто знал, что Маргарита меня вычислит? Практически все слуги ее «любили», устроить небольшое очищение мог кто угодно.
— Ты разнесла кухню, проломила крышу конюшни, отравила домоправительницу! — Отец, ища поддержки, бросил недовольный взгляд на маму.
— Да! — не отрываясь от очередного бульварного романа про вампиров, подтвердила она и снова ушла в мир грез.
Я как-то стащила у нее книжку в красивом, ярком переплете, на обложке которой клыкастый господин обнимал томную блондинку. Полночи краснела, прочитав пару страниц. А потом припрятала. Интересно ведь! Одно дело собаки, кошки, лошади, коих в усадьбе хватало, другое…
— Камилла?! Ты меня вообще слышишь?!
— Да, папа. — Я покаянно опустила глаза, разглядывая цветочный узор на веере.
Мама издала неопределенный звук, видимо решив, что отец обращается к ней. Или в романе вампир… Решить, что сделал вампир, не успела, господин Дюбуа заметил мечтательный блеск в моих глаза и покрасневшие щеки, понял, что думаю я совсем не о своем неблаговидном поступке и рассердился.
— Мое терпение лопнуло, мадам Камилла! Сегодня же сообщу вашему мужу, что вы задержались в отчем доме!
— Да, папа, — покорно вздохнула я, пряча за веером мордочку Кэт и собственную довольную улыбку.
Буря миновала! Можно считать, господин Дюбуа поблагодарил меня за касторку, подлитую Маргарите! Отец всегда угрожал отправить меня к мужу, когда не мог придумать, как меня наказать. Или не хотел наказывать.
Анри
— Благодарю, сударыня. — Стефан кивнул служанке.
Девушка, заулыбавшись, ушла.
В полупустом зале кроме нас с Варране, удобно устроившихся за столиком в углу, было всего два посетителя. Один, в стельку пьяный гвардеец, храпел за столиком у двери трактира. Второй, седой гмур с осоловевшими от выпитого глазами тупо таращился на пустые бутылки перед собой.
— М-мм, совсем забыл сказать, — потягивая вино из стакана, произнес Стефан, весь путь от особняка герцогини до трактира молчавший как рыба. — В следующую среду мы приглашены к господину Грамону. Хороший повод, чтобы вывести твою супругу в свет.
