***
Свою ферму Глеб Родионов построил на севере области, среди глухих семеновских лесов, где скрывались заброшенные раскольничьи скиты и встречались редкие деревеньки со смешными названиями. Особенно Усманову запомнились Мошна, Кладовка и Боковая. А повстречав указатель с надписью Тёлки, он даже хотел завернуть, но только посмеялся.
Дороги становились все уже, лес вокруг все темнее и выше, и наконец Усманов оказался на проселке, который скорее напоминал тропинку, чем дорогу. Спустя полчаса медленного переваливания по колдобинам, впереди мелькнул просвет, деревья расступились, и «форестер» вынырнул на узкую поляну, со всех сторон зажатую черным лесом.
Ферма Родионова была похожа на что угодно, но только не на ферму.
Больше всего она напоминала деревянный форт из фильмов про индейцев. Бревенчатый частокол в два человеческих роста, дубовые ворота с потемневшей резьбой и некая решетчатая конструкция, то ли наблюдательная башня, то ли сторожевая вышка из концлагеря. Сбоку на утоптанной площадке притулился маленький вертолет без опознавательных знаков, похожий на черного головастика. Рядом курил боец в тактическом камуфляже, едва заметный на фоне кустарника.
Ворота заскрипели, в проеме появился еще один, в бронике, с автоматом, и махнул рукой.
Усманов медленно заехал во двор.
Приземистый дом с маленькими окошками был срублен из потемневших бревен почти полуметровой толщины. Ставни, крыльцо, фасад и конек крыши были украшены солярными знаками и резными фигурами каких-то чудищ.
На крыльце сидел человек в белой рубашке с галстуком и листал пухлую папку с документами.
- О, - сказал он, подняв голову. – Охотники за привидениями пожаловали. Ну как, поймали свое длинноносое чудище? Или опыта не хватает?
Усманов выбрался из машины.
- Капитан Усманов, - представился. – СК.
- Майор Иванов. Алексей Владимирович
Усманов криво улыбнулся. Иванов так Иванов, может даже и не псевдоним.
- Говорят, вы здесь нашли кое-что интересное.
- С места в карьер? Это радует, - майор покряхтел, вставая. С трудом распахнул дощатую дверь. – Прошу.
Внутри царила полутьма. Двое сотрудников копошились у сундуков, перебирая вещи, освещенные переносной лампой.
- Налево, пожалуйста.
Налево была большая квадратная комната с низким почерневшим потолком. Вдоль стен стояли лавки, покрытые расшитой тканью. На полу лежал линялый ковер, некогда красный, а теперь просто грязный.
А в центре комнаты…
- Мать твою! – не выдержал Усманов.
В центре комнаты высился деревянный столб.
Усманову не надо было лезть в материалы, чтобы вспомнить, где он видел в точности такой же.
Высота – два метра. Толщина – сантиметров двенадцать. Вся поверхность покрыта каким-то знаками, символами. Круги, волнистые линии, треугольники.
Столб заканчивался филигранно вырезанной волчьей головой, торчащей кверху. С вытаращенными глазами и оскаленными клыками.
Для полноты картины не хватало только отрезанной головы бомжа Саши Белого.
***
- Он отличается от вашего, - сказал майор. – Я сравнивал по фотографиям. Здесь знаки другие. Или как у вашего консультанта написано, тайнопись.
- Я сперва подумал, что это тот самый столб, - сказал Усманов. – Сперли в хранилище вещдоков.
Майор хмыкнул.
- Не мудрено. Очень похоже. Делал один и тот же мастер. Мало того, он же резал здесь наличники, крыльцо, крышу. И это не единственный идол. Тут есть отдельная изба. Ее, видимо, как храм использовали. Под завязку набита истуканами. Перуны всякие, Свароги. Даждьбоги. Это тоже какой-нибудь бог, наверное. Бог Серенького Волчка.
- Информацию о мастере уже нашли?
Майор задумался.
- Скажу так. И да, и нет.
Усманов почувствовал, что теряет терпение.
- Послушайте, я конечно понимаю, что у вас служба…
- Пойдемте, - перебил тот. – Сами увидите.
Они вышли обратно в сени, протиснулись мимо громоздких сундуков и стеллажей с какими-то деревенскими принадлежностями и вышли на задний двор.
- С этой фермой есть сложности, - сказал майор. – Она практически заброшена. Раньше Родионов здесь кроликов держал, но они передохли еще пару лет назад. Весь персонал он распустил, а ферму превратил в некое подобие охотничьего домика. И наведывался крайне редко. Раз в несколько месяцев, с друганами зверье окрестное пострелять. То есть постоянно на ферме никто не жил. Все помещения пустовали.
Они обогнули длинный сарай, от которого несло застарелым навозом, и подошли к маленькому срубу с покатой крышей.
- Кроме вот этого.
Майор толкнул дверь.
В нос ударил запах свежеобработанной древесины и еще чего-то резкого, похожего на растворитель.
Свисающая с балки тусклая лампа осветила большую комнату, длинный верстак, полки с инструментами.
Усманов медленно прошелся вдоль бревенчатых стен, рассматривая ряды эскизов, пришпиленных кнопками. На больших листах плотного ватмана угольным карандашом были нанесены элементы декора, вензеля, вычурные символы. На нескольких были нарисованы рожи идолов.
В дальнем углу рядом с верстаком стоял мольберт с листом бумаги на закрепленной доске.
На бумаге была изображена тщательно выписанная волчья голова.
Усманов оглядел сложенные рядом деревянные брусья, видимо, заготовки. Один из брусьев был зажат в тисках на верстаке.
Усманов повернулся к майору.
- Он был здесь недавно. Нужно все проверить. Наверняка есть отпечатки.
- Уже проверили. Нет отпечатков. Чувствуете запах спирта? Целое ведро использовали, чтобы протереть. Зато есть кое-что другое.
Майор, кряхтя, забрался на табуретку и вытянул из углубления под балкой провод.
- Камера, - объявил он. – Видимо, Родионов не до конца доверял своему столярных дел мастеру.
- Отлично!
- Погодите радоваться. Она давно сломана. Сети нет, жесткий диск почищен. Наши спецы полдня пытались что-нибудь выцарапать. Получилось восстановить только несколько разрозненных кадров. Не удивляйтесь.
Он спрыгнул с табурета, достал из папки несколько листков и бросил их на верстак.
Усманов вгляделся в размытые изображения, и глаза у него полезли на лоб.
Кадры мало чем отличались друг от друга. Камера была черно-белой и наполовину засвеченной. Большое черное пятно закрывало всю левую часть каждого снимка.
На оставшейся части была видна склонившаяся над верстаком голая женщина.
- Это что? Порнография? – Усманов недоуменно посмотрел на майора. – Он сюда девок привозил развлекаться?
- Мы тоже сперва так подумали. А потом присмотрелись внимательнее.
Усманов вгляделся в снимки.
- Черт меня подери…
На двух кадрах у женщины в руках была стамеска. На третьем – рубанок.
- Наш столяр – баба, - сказал майор. – Кто бы мог подумать.
- Но почему она голая?
- О, это интересный вопрос. Она не просто голая. На черно-белом снимке не поймешь, но если приглядеться… Все ее тело и даже волосы покрыты толстым слоем белой краски.
- Зачем?
- Наши аналитики считают, что это часть ритуала. Мол, вырезать идолы богов надо в чем мать родила. А белая краска подчеркивает чистоту помыслов. У этих долбославов все не как у людей.
Усманов снова перебрал фотографии.
- Лица не видно. Волосы скрывают.
- Да. А краска скрывает любые особые приметы. Ни родинок, ни шрамов тоже нет.
Усманов отложил листки.
- Бесполезные кадры.
- Ну, не совсем. По ним можно определить примерный возраст. От тридцати до сорока. Рост. Тип фигуры.
- Ну да. Тридцатилетних баб с толстыми задницами в области, конечно, мало. Это всё, для чего вы меня сюда вызвали?
Майор усмехнулся.
- Конечно, нет. Главное мы оставили на закуску.
Он достал из папки еще один листок.
Здесь тоже был верстак и та же голая женщина. Только теперь она наклонилась над длинным увесистым предметом и пыталась его поднять.
- Что она тащит? Бревно?
- Да, на оригинале плохо видно. Наши спецы сумели почистить от шума. Это бревно – завернутая в покрывало дочь здешнего хозяина Глеба Родионова. Судя по всему, уже убитая. А на заднем плане можно разглядеть готовые колодки, которые нашли на ее теле.
***
Глеб Родионов неподвижно сидел напротив и невидящими глазами смотрел мимо разложенных перед ним снимков.
В свете слабой люминисцентной лампы он казался синим.
- Ну? – спросил Усманов. – Вы понимаете, что это значит? Будете и дальше молчать? Кто эта женщина? Зачем вы совершили нападение на НИЦ «Этногенез»?
Родионов медленно поднял голову и разлепил пересохшие губы.
- Ладно. Слушайте.
Глава 36. Мастер
Боги подвели его.
Не дали отомстить.
Навели морок, указали не туда, помешали увидеть змею рядом.
Христианам проще. Их бог может творить с ними все, что угодно. Убивать, калечить, морить голодом, трахать в хвост и в гриву. И чем сильнее будет трахать, тем усерднее они ему будут молиться. Назовут испытанием. Скажут, на все воля божья. Овцы.
Зато они никогда не скажут, что бог их предал. Такое им даже в голову не придет.
Что делать, если боги перестали соблюдать древний договор?
Они - помогают, люди – верят. У каждого есть обязательства. Если боги их не выполняют, они перестают быть богами.
Их идолы сжигают.
Вместе с теми, кто их изготовил.
***
Допрос 4. То же время.
- Я нашел ее два года назад. Убедил поселиться у меня. Перед этим долго искал. О ней ходили легенды.
- Легенды? Какого рода?
- Божьих мастеров мало. Едва ли пара десятков человек наберется. Она – одна из лучших. Под ее резцом дерево оживает.
- Божьи мастера – это изготовители идолов?
- Это для вас они идолы. Для нас они боги. Боги живут в каждом своем изображении. Чем больше в дереве жизни – тем сильнее бог.
- Хорошо. Сейчас вы опишите ее внешность. Как можно более подробно. На основании ваших слов мы составим фоторобот. Постарайтесь вспомнить какие-нибудь особенности. Приметы.
(смех)
- Бесполезно. С этим я вам не помогу.
- Почему?
- Я не видел никаких примет. И никогда не видел ее лица.
(молчание)
- Поясните.
- Это своего рода обет. Человек, творящий богов, не может иметь своего лица. Ее лицо – это лица всех тех богов, которых она создавала. Ее лицо было всегда скрыто. Чаще – чем-то вроде паранджи. Знаете, такого покрывала с сеткой, как у арабов. Иногда маской.
- Иногда краской.
- Что? Да. Иногда краской. Но это только во время работы.
- Ну хоть имя ее вы знаете?
- Смотря какое. Себя она называла Божьей Странницей. Вряд ли вам это имя поможет. А паспорт я у нее не спрашивал.
(молчание)
- Давайте подытожим. Два года у вас на ферме жила женщина, лица которой вы не видели и имени которой вы не знаете. Мне это кажется странным. А вам?
- Она человек Родной Веры. По крайней мере я так считал. Мне этого было достаточно.
- С чего вы взяли? Может, она наплела вам с три короба. А по дереву научилась вырезать в кружке «Умелые руки».
- У нас был ритуал первого знакомства. Я не могу сказать, в чем он заключается. Но я видел знаки на ее плечах.
- Что за знаки?
- Вот такие.
(шорох, молчание)
- Для протокола: подозреваемый снял рубашку и показал татуировки. Изображения прилагаются.
(несколько щелчков фотоаппарата)
- Это не татуировки. Это знаки богов. Содранная и выжженная кожа. Славянские руны, нанесенные железом и огнем. А не иголкой и краской. Они говорят, что их обладатель – посвященный верхней ступени. Волхв. Наши предки по знакам определяли, кто перед ними. Отсюда и само слово – знакомство.
- Ну вот. А говорите никаких примет. Такое… украшение – всем приметам примета. Знаки на ее плечах были в точности такими же, как у вас?
- Нет. Они индивидуальны. Но основные – те же самые, как у любого волхва.
- Разве женщины могут быть волхвами? Это же вроде мужская профессия. Посох, белая длинная борода.
- Женщины могут быть кем угодно. Мы не христиане и не считаем женщин низшими существами.
- Это радует. Идете в ногу со временем. Давайте вернемся к нападению на НИЦ «Этногенез». Когда вы поняли, что ошиблись?
- Когда увидел вывеску «корпус №2». Я не знал, что у них два корпуса. Знал только название конторы, которой они прикрываются.
- Откуда?
- В мешке, который они мне напялили на голову, была маленькая дыра. Обычно она была прикрыта складками, но пару раз открывалась. Я успел заметить стенд с этим названием.
- Что за люди с вами разговаривали? Вы их видели?
- Эти ублюдки были в масках.
- Эти ублюдки вам сильно помогли с делами. Вот финансовая сводка по вашей организации. Полгода назад вы были почти банкротом. А потом внезапно кто-то решил ваши проблемы с налоговой. Помог с контрактами.
- Возможности у них большие.
- А потом?
- Они сказали, что за все надо платить. Сказали что-то о жертве, которую должен принести каждый. Я тогда не обратил внимание.
- И оказалось, что жертва – ваша дочь? Так вы решили? Посмотрите еще раз на снимки. Это – кадры скрытой камеры, установленной в вашей мастерской. Вот ваш божий мастер. Вот ваша убитая дочь. Причем здесь НИЦ «Этногенез»? Вы видели эту запись? Это вы установили камеру?
- Я не устанавливал никаких камер! Творение богов – таинство. Наблюдать за ним - оскорбление.
(молчание)
- Эта тварь заодно с ними. Я знаю. Наверное, они ей заплатили. Или еще что. Но она точно заодно. Найдите ее. Найдите первый корпус. Найдите уродов. Или, я клянусь, выберусь отсюда и сожгу все дотла.
***
Теперь все встало на свои места.
С самого начала Усманову не нравилась воеводинская версия о тайной организации. Он даже пытался вразумить начальника, но тот был словно околдован пьяным интеллигентом и ничего не хотел слушать.
Организации так себя не ведут. Ни тайные, ни явные. Организации могут торговать наркотиками, оружием, людьми. Могут даже потрошить детдомовцев на органы, если за это хорошо платят. Но организации не насаживают головы бомжей на расписанные рунами столбы, не выжигают свастики на гастарбайтерах, не жгут профессоров на колесах и не заковывают мертвых девок в колодки с древними письменами.
Этим занимаются сбрендившие одиночки.
Странным было только то, что сбрендившей одиночкой оказалась тетка.
Обычно женщины такими делами не занимались. Серийных убийц в юбках можно было по пальцам пересчитать. И все они убивали или по пьяни, или из-за наживы. Безумная страсть к бессмысленным убийствам, особенно изощренным – почти исключительно мужская прерогатива. Из всей истории Усманов мог припомнить разве что Салтычиху двухсотлетней давности и ту несчастную девку, которая получала удовольствие, расстреливая крестьян и партизан из пулемета. Женщина-маньяк была редкостью, достойной учебников криминалистики и статей в зарубежной прессе. Это был карьерный шанс, трамплин в небо.
Конечно, оставался еще носатый чудила. Но скорее всего они действовали заодно, как Бонни и Клайд. Или носатый был на подхвате, мозгов ему явно не хватало. Продумать серию убийств с таким оформлением мог только человек, повернутый на древностях. Тетка с ее долбославием была прекрасным кандидатом.
Оставалось только убедить начальство, свернуть тему с доморощенными масонами и бросить все силы на поимку голой татуированной ведьмы. Опросить работников, деревенских жителей, поднять за уши всех местных долбославов. Ведь наверняка кто-то знает Божью Странницу, раз легенды про нее рассказывают. А может и видел. А может даже скажет, где скрывается.
Но сперва – масоны.
