До проспекта он добрался минут за десять быстрого шага. Вызвал к остановке такси. Долго объяснял недоверчивой операторше, куда и в какую сторону надо подъехать. Получил смс о назначении машины («к вам едет черный «Рено дастер») и снова достал фляжку. Дождь лил как из ведра.
Проспект был совершенно пуст. Только однажды на противоположной стороне протарахтел какой-то драндулет.
Когда мигнул и погас фонарь над остановкой, стало совсем темно. Дождь барабанил по крыше, проникая сквозь стекла.
Наконец, вдали сверкнули фары и к остановке медленно подъехало что-то темное и угловатое.
Иван вышел под дождь, и не сразу понял, что подъехавшая машина слишком большая для «дастера». Сверкнула массивная радиаторная решетка с выпирающим значком «кадиллака».
Хлопнули двери, и к Ивану метнулись три черные фигуры.
- Такси вызывали?! – проорал один из парней и замахнулся.
Иван, не дожидаясь, двинул ему в челюсть. Двое других подскочили с боков, заломили руки и напялили на голову черный мешок.
Кованая решетка ограды за спортплощадкой подходила вплотную к обрыву. В одном месте под ней было сделано что-то вроде подкопа, которым вполне мог воспользоваться детдомовец средней комплекции. Между забором и обрывом шла узкая ничем не огороженная тропа. В нескольких местах она была обвалена, и пройти там можно был только держась за решетку.
Усманов оглядел пустую спортплощадку, здание интерната.
Из-за угла вышел оперуполномоченный Егорьев, что-то на ходу записывая в блокнот.
- Ну что там?
- Ничего полезного, - Егорьев мотнул головой. – Камер у них на этой стороне нет. Охрана ничего не слышала. Из персонала была только дежурная, но у нее кабинет с торца здания.
- А дети? Никогда не поверю, что они все спали. Наверняка кто-нибудь к окошкам подходил.
- Может и подходил. Только это неважно. Здесь, - Егорьев ткнул пальцем в здание, - учебный корпус. А спальный у них вон там, за деревьями. Даже если они все к окошкам подходили, все равно бы ничего не увидели.
- Прискорбно. Впрочем, неважно. Это же коррекционный интернат. Одни дебилы.
Опер хмыкнул.
- Вы только при директоре ихнем про дебилов не ляпните. Мужик крепкий, враз по кумполу настучит, не посмотрит, что следователь. Да и не заметил я, что там дебилы. Дети как дети.
- Ну да, ну да, - Усманов прошелся вдоль забора, разглядывая решетку. – Просто с особенностями и всем прочем, - он остановился. - Я вот что думаю, Егорьев. След шел вдоль этой ограды, рядом с тропой. Но она же узкая. А тут вообще проваливается. Как убийца умудрился тащить на себе одновременно труп, голову, столб и бур? У него что, пять рук было? И силушки немеряно?
Опер пожал плечами.
- Бур возможно в чехле. Голова в сумке. На плечо повесил. А может заранее яму выкопал и столб установил. Так что тащил только труп и голову.
- Нет. Яма выкопана и столб установлен в ночь убийства. Экспертиза доказала. Степень увлажнения почвы, позавчерашний дождь и все такое.
- Ну, может он бур со столбом в кустах у площадки спрятал. Наверняка же место заранее выбрал.
- Слишком надуманно и рискованно, - пробормотал Усманов, разглядывая столб рядом с провалом. На столбе с внешней стороны были ясно видны свежие царапины содранной краски. – Подойди, собери тут кое-что, отправь на экспертизу. Вдруг найдут чего.
Егорьев глянул.
- Похоже, кто-то ногтями повозил.
- То-то и оно.
- Не ногтями, а когтями, - раздался сзади детский голосок.
Они повернулись.
Из-за раскрашенного в веселый зеленый цвет бревна выглядывал пацан лет десяти-одиннадцати.
- Оно тут бежало, - сообщил он, - и когтями так вжжжик! И забор затрясся!
- Так, - сказал Усманов, немного помолчав. – А оно это кто?
- Ясен пень, кто, - серьезно заявил пацан. – То, кого вы ищете.
- А кого мы ищем?
Пацан фыркнул.
- Ну ты глупый, дядя. Чудище! Волосатое, двухметровое! Кого здесь еще искать?
- Действительно, - Усманов отвернулся.
Егорьев присел рядом с мальчишкой.
- Подожди. Так ты видел это чудище?
- Ну.
- А когда?
- Недавно. Ночью.
- Вблизи?
Пацан даже отскочил в сторону.
- Я что, дебил?! Если б оно меня заметило, я бы с вами сейчас не разговаривал. Вон там, за углом прятался. Как все заснули, так я сюда и выбрался. Я так часто делаю, - похвастался он.
- То есть описать ты его не можешь, - разочаровано протянул Егорьев.
- Еще как могу! Огромное, мохнатое и морда такая длинная.
- Морда длинная? – заинтересовался Усманов.
- Ага. Всё как описывают.
- Где описывают?
- Ну как где. В страшилках. Про чудищ, которые по ночам из подземелий вылезают.
Егорьев встал.
- Человека, несущего тот столб, вполне можно принять за двухметровое чудище с длинной мордой, - сказал он Усманову. – Особенно издалека ночью.
- Да какого человека! – возмутился пацан. – Вы что, меня не слышите? Говорю же, чудище! И глаза у него были такие огромные и красным светились! И вообще их было двое!
- Двое? – переспросил Усманов. – Одно чудище тащило другое чудище?
- Хрена с два. Сначала одно прошло. Потом через минуту второе такое же. Я даже подумал, что это, типа, сбой в матрице.
Усманов и Егорьев переглянулись.
- И что было дальше? – спросил опер.
- Откуда я знаю? У дежурки свет зажегся, и я обратно убежал. А что, эти чудища кого-то к себе под землю утащили?
- Что-то вроде того, - пробормотал Усманов.
- Кла-асс! – восхитился пацан. – Пойду нашим расскажу, а то они мне не верили.
Он отпрыгнул назад и понесся к интернату, сверкая кроссовками.
- Ну, если чудищ было двое, - задумчиво сказал Егорьев, глядя ему вслед, - то это многое объясняет.
- Бред, - сказал Усманов. – Маньяки не работают парами. Маньяки работают поодиночке.
- Иногда у них бывают помощники, - возразил опер.
- Нечасто. Думаю, не надо воспринимать всерьез свидетельство ученика коррекционного интерната. А то придется в отчете не только о двухметровых чудищах и подземельях писать. Воеводину понравится.
- Кстати, о подземельях, - сказал Егорьев. – Представляете, у них в интернате учебный корпус с жилым связан подземным ходом. Интересно, может там какие-нибудь ответвления есть?
- Может, - сказал Усманов, думая о чем-то своем. – Ладно. Пойду по следу, округу гляну. А ты займись соседними домами. Особенно теми, что ближе к свалке. Вдруг упустили чего.
Сразу за интернатом начинались дикие дебри, заросли расползшихся в разные стороны кустов, корявых деревьев и гнилого бурелома. Иногда в траве проглядывали остатки давно разобранных строений, и тогда Усманов осматривал место внимательнее. Но ничего полезного не находил. Только битые бутылки, сгнившую ветошь и остатки прошлогодних кострищ. Мусор.
Когда он выбрался на узкую дорогу, ведущую вдоль оврага, запах свалки усилился.
Рядом хрустнула ветка, и из кустов выбрался Егорьев.
- Ноль, - доложил он. – Только хозяин одного из домов, рассказал, что той ночью где-то рядом галдели бомжи.
- Прямо галдели? Не разговаривали, не спорили?
- Он так сказал. Потом, говорит, притихли. Я на всякий случай осмотрел то место. Ничего интересного. Разве что вот, - опер показал зип-пакет с пачкой из-под «парламента». – Забрал на предмет отпечатков.
- Богатые бомжи, - сказал Усманов. – «Парламент» курят.
- Пачка выцветшая, - заметил Егорьев. – Ее для хранения использовали. Бычки собирали.
- Значит, в ту ночь наш Саша Белый был не один. Уже хорошо. Еще что-нибудь?
Егорьев помялся.
- Да вроде нет... Только этот мужик одну странную вещь сказал. Будто бы часа через два после того, как притихли бомжи, уже поздней ночью, был толчок.
- Толчок?
- Ну да. Будто землетрясение. Говорит, стаканы на столе затряслись.
- А, - понимающе кивнул Усманов. – Стаканы. Ясно. Бухал небось этот твой мужик всю ночь.
- Наверняка.
- Ну тогда у него не только стаканы должны были затрястись.
- Говорит, сильно испугался. Даже выбежал на улицу, но больше толчков не было.
Усманов вздохнул.
- Что за место такое… Двухметровые чудища, землетрясения… А может они тут все выпускники коррекционного интерната? А? Не знаешь?
Егорьев захлопнул блокнот.
- У меня все.
- Ладно. Вещдоки в лабораторию. Отчет жду завтра утром.
- А вы?
- Попробую внимательнее свалку осмотреть. Все-таки след именно там затерялся.
- Думаете, у вас нюх лучше, чем у овчарки? – засмеялся опер.
- У овчарки нюх, а у меня глаз.
- Туда лучше без противогаза не соваться. Маской не обойдетесь.
- Попробую реже дышать.
Егорьев с сомнением глянул на начальника.
- Я бы на вашем месте туда в одиночку не лез. Там же склон. Шею сломать можно. Если уж лезть, то с альпинистским снаряжением.
- Вряд ли маньяк на склон лез. Он может и чудище, но не паук. Так, побродил по краю. Вот и я поброжу.
Это было бесполезно.
Вонь жгла глаза, и копаться в мусоре, переворачивая сгнившую мебель, в надежде найти хоть что-то интересное, становилось все сложнее. Единственным уловом оказался металлический цилиндрик с утолщениями и кольцом для крепления к брелоку. В отличие от всего остального он был сравнительно чистый, а значит пролежал не больше пары дней. Усманов повертел его в руках, пытаясь понять, что это такое, и засунул в зип-пакет для вещдоков. После чего выбрался из завалов и отошел подальше.
Веревочную лестницу он обнаружил у поворота.
Кто-то привязал ее к старому тополю у самой земли и спустил вниз по обрыву, туда, где виднелись остатки давным-давно рухнувшей дороги. Если бы не прибитая дождем трава, он бы ее не заметил.
Усманов проверил узлы (крепкие, свежие, хоть и отсыревшие немного после недавнего дождя). Снял пару волокон для лаборатории. И осторожно сполз вниз, стараясь не сильно запачкаться.
Он оказался на довольно широком карнизе, покрытом искореженными кусками асфальта. Слева и справа путь упирался в голые стены оврага.
Посередине, за колючим кустарником виднелась вдавленная в склон краснокирпичная арка.
Продравшись сквозь заросли, Усманов остановился.
Возможно, когда-то это был вход в подземелье.
Теперь он был полностью засыпан землей вперемежку с битыми кирпичами. Земля была рыхлой и свежей, словно обвал случился совсем недавно.
- Землетрясение, говоришь, - пробормотал Усманов и повернул обратно к лестнице.
Делать здесь было нечего.
Из машины Ивана выволокли, особо не церемонясь.
Двое под руки, один подталкивал сзади и, судя по звуку, еще один шел впереди.
Эхо шагов по бетонному полу. Значит, подземная стоянка.
Лифт. Видимо, «Отис». К лифтам фирмы «Отис» у Ивана было стойкое отвращение. Они начинали подъем и останавливались с такой скоростью, что к горлу подкатывал комок. Тошниловка, а не лифт.
Двери разъехались. Зашуршал под ногами ковер. Сразу из лифта – и ковер. Кто-то сильно любил восточные традиции.
Коридор, поворот, дверь, снова дверь.
Мешок сорвали с головы, и в глаза ударил свет от большой сияющей люстры.
Помещение напоминало антикварный магазин. Оно было заставлено старой мебелью на гнутых ножках, бронзовыми и мраморными статуями, витринами с разложенной под стеклом мелочевкой. По стенам были развешаны картины старых мастеров вперемежку с рыцарскими мечами и мушкетами. В дальнем углу высился вычурный книжный шкаф, заполненный потемневшими фолиантами.
Впереди был массивный стол из красного дерева с покрытой зеленым сукном столешницей. Дополняли картину гигантский письменный прибор из темного мрамора и лампа с зеленым плафоном, будто спертая из музея В.И. Ленина.
Иван не выдержал и рассмеялся.
Хозяин стола, помещения и стоящих рядом амбалов удивленно поднял брови.
- Рад, что вы в хорошем настроении, Иван Петрович, - вежливо сказал он.
- Извините. Просто не ожидал увидеть эту… выставку.
- А что ожидали? Заброшенный сарай? Склад? Гараж?
- Что еще ожидать, когда тебя хватают на улице и засовывают в машину с мешком на голове? У вас странный метод приглашать к себе в гости, господин Воронцов.
Сложно было не узнать эту вальяжную физиономию, которая часто светилась на местных телеэкранах лет пятнадцать назад. Местечковый олигарх был одет в бордовый домашний халат с золотыми вензелями. Глаза отпетого сидельца сильно контрастировали с антикварным окружением.
Воронцов махнул рукой, и притащившие Ивана амбалы исчезли.
- Метод может и странный. Зато очень быстрый и надежный. Если бы я вам прислал официальное приглашение, вы бы приехали?
Иван подумал.
- Возможно. Дня через два.
- Вот видите. А у меня дело срочное. Безотлагательное. Да вы не стойте, Иван Петрович, присаживайтесь, - Воронцов указал на кресло у стола. – Может хотите выпить? Коньяк, скотч, бурбон? Что предпочитаете?
- Самогон.
- Увы, не держим. Налейте себе скотча. Тот же самогон, только лет на двадцать постарше.
Иван подошел к столику с десятком бутылок, плеснул в стакан что-то темное, из самой простой бутылки, и сел в кресло.
- Так чем могу быть полезен?
- Вопрос не в том, чем вы можете быть полезны, а как будете долг отдавать?
Иван с удивлением посмотрел на него.
- Долг? И когда я вам успел задолжать? Мы с вами даже ни разу не встречались.
- Со мной не обязательно встречаться, чтобы задолжать. Но вчера вы не встретились с моим человеком. И человек пропал. И теперь то, что должен был сделать он, должны сделать вы, - Воронцов наклонился через стол и зло прищурился. – Понимаете?
- А, - протянул Иван. – Значит, Бергер работал на вас.
- Скажем так, я дал ему задание, которое он не выполнил.
- Я не был обязан с ним встречаться. Какой же это долг?
- Неважно, что считаете вы. Главное, что считаю я. Бергер помогал вам в дрязгах с сектантами. Вполне логично, что он рассчитывал на вашу помощь. И я тоже на нее рассчитывал.
- Первый раз слышу о том, что вы на меня рассчитывали.
Воронцов всплеснул руками.
- Ну что вы как маленький. Любые услуги должны быть оплачены. Даже если они не оформлялись договорами и актами выполненных работ.
Иван рассмеялся.
- Вы сейчас напоминаете носильщика на индийском вокзале, который хватает без спроса чемодан, а потом за это требует деньги.
- Каждый по-своему зарабатывает.
Воронцов достал из ящика папку с бумагами и двинул ее через стол.
Это были распечатки старых сканированных фотографий. Несколько плотных листов с изображением какой-то древней книги в разных ракурсах.
- Что это? – спросил Иван.
- То, что искал Бергер и то, что должны будете найти вы. Старая книга. Рукописная. Называется «Целебник, или Тайные писания». Создана в семнадцатом веке в одном экземпляре, хранилась у старообрядцев в керженских скитах. Примерно сто лет назад исчезла, осталось только несколько фотографий, сделанных в начале 20 века. Вы видите их копии.
- Я слабо знаком с этой темой. Поищите другого специалиста.
- И вам не хочется узнать, что связывает эту книгу и то… что вы ищете?
Иван напрягся.
- Откуда вам знать, что я ищу?
- Ну, Иван Петрович, дорогой. Вы же журналист, хоть и бывший. Не надо считать собеседника идиотом. Если вы здесь, значит что-то я про вас знаю. Бергер опять же не просто так вам письмо написал. У меня, - Воронцов неопределенно махнул ладонью, - целое досье на вас имеется. Весь трудовой путь, можно сказать. И вся ваша семейная трагедия тоже.
- Польщен вниманием, - сухо сказал Иван, - но лучше не трогайте мою семейную трагедию.
Проспект был совершенно пуст. Только однажды на противоположной стороне протарахтел какой-то драндулет.
Когда мигнул и погас фонарь над остановкой, стало совсем темно. Дождь барабанил по крыше, проникая сквозь стекла.
Наконец, вдали сверкнули фары и к остановке медленно подъехало что-то темное и угловатое.
Иван вышел под дождь, и не сразу понял, что подъехавшая машина слишком большая для «дастера». Сверкнула массивная радиаторная решетка с выпирающим значком «кадиллака».
Хлопнули двери, и к Ивану метнулись три черные фигуры.
- Такси вызывали?! – проорал один из парней и замахнулся.
Иван, не дожидаясь, двинул ему в челюсть. Двое других подскочили с боков, заломили руки и напялили на голову черный мешок.
Глава 3. Интернат
Кованая решетка ограды за спортплощадкой подходила вплотную к обрыву. В одном месте под ней было сделано что-то вроде подкопа, которым вполне мог воспользоваться детдомовец средней комплекции. Между забором и обрывом шла узкая ничем не огороженная тропа. В нескольких местах она была обвалена, и пройти там можно был только держась за решетку.
Усманов оглядел пустую спортплощадку, здание интерната.
Из-за угла вышел оперуполномоченный Егорьев, что-то на ходу записывая в блокнот.
- Ну что там?
- Ничего полезного, - Егорьев мотнул головой. – Камер у них на этой стороне нет. Охрана ничего не слышала. Из персонала была только дежурная, но у нее кабинет с торца здания.
- А дети? Никогда не поверю, что они все спали. Наверняка кто-нибудь к окошкам подходил.
- Может и подходил. Только это неважно. Здесь, - Егорьев ткнул пальцем в здание, - учебный корпус. А спальный у них вон там, за деревьями. Даже если они все к окошкам подходили, все равно бы ничего не увидели.
- Прискорбно. Впрочем, неважно. Это же коррекционный интернат. Одни дебилы.
Опер хмыкнул.
- Вы только при директоре ихнем про дебилов не ляпните. Мужик крепкий, враз по кумполу настучит, не посмотрит, что следователь. Да и не заметил я, что там дебилы. Дети как дети.
- Ну да, ну да, - Усманов прошелся вдоль забора, разглядывая решетку. – Просто с особенностями и всем прочем, - он остановился. - Я вот что думаю, Егорьев. След шел вдоль этой ограды, рядом с тропой. Но она же узкая. А тут вообще проваливается. Как убийца умудрился тащить на себе одновременно труп, голову, столб и бур? У него что, пять рук было? И силушки немеряно?
Опер пожал плечами.
- Бур возможно в чехле. Голова в сумке. На плечо повесил. А может заранее яму выкопал и столб установил. Так что тащил только труп и голову.
- Нет. Яма выкопана и столб установлен в ночь убийства. Экспертиза доказала. Степень увлажнения почвы, позавчерашний дождь и все такое.
- Ну, может он бур со столбом в кустах у площадки спрятал. Наверняка же место заранее выбрал.
- Слишком надуманно и рискованно, - пробормотал Усманов, разглядывая столб рядом с провалом. На столбе с внешней стороны были ясно видны свежие царапины содранной краски. – Подойди, собери тут кое-что, отправь на экспертизу. Вдруг найдут чего.
Егорьев глянул.
- Похоже, кто-то ногтями повозил.
- То-то и оно.
- Не ногтями, а когтями, - раздался сзади детский голосок.
Они повернулись.
Из-за раскрашенного в веселый зеленый цвет бревна выглядывал пацан лет десяти-одиннадцати.
- Оно тут бежало, - сообщил он, - и когтями так вжжжик! И забор затрясся!
- Так, - сказал Усманов, немного помолчав. – А оно это кто?
- Ясен пень, кто, - серьезно заявил пацан. – То, кого вы ищете.
- А кого мы ищем?
Пацан фыркнул.
- Ну ты глупый, дядя. Чудище! Волосатое, двухметровое! Кого здесь еще искать?
- Действительно, - Усманов отвернулся.
Егорьев присел рядом с мальчишкой.
- Подожди. Так ты видел это чудище?
- Ну.
- А когда?
- Недавно. Ночью.
- Вблизи?
Пацан даже отскочил в сторону.
- Я что, дебил?! Если б оно меня заметило, я бы с вами сейчас не разговаривал. Вон там, за углом прятался. Как все заснули, так я сюда и выбрался. Я так часто делаю, - похвастался он.
- То есть описать ты его не можешь, - разочаровано протянул Егорьев.
- Еще как могу! Огромное, мохнатое и морда такая длинная.
- Морда длинная? – заинтересовался Усманов.
- Ага. Всё как описывают.
- Где описывают?
- Ну как где. В страшилках. Про чудищ, которые по ночам из подземелий вылезают.
Егорьев встал.
- Человека, несущего тот столб, вполне можно принять за двухметровое чудище с длинной мордой, - сказал он Усманову. – Особенно издалека ночью.
- Да какого человека! – возмутился пацан. – Вы что, меня не слышите? Говорю же, чудище! И глаза у него были такие огромные и красным светились! И вообще их было двое!
- Двое? – переспросил Усманов. – Одно чудище тащило другое чудище?
- Хрена с два. Сначала одно прошло. Потом через минуту второе такое же. Я даже подумал, что это, типа, сбой в матрице.
Усманов и Егорьев переглянулись.
- И что было дальше? – спросил опер.
- Откуда я знаю? У дежурки свет зажегся, и я обратно убежал. А что, эти чудища кого-то к себе под землю утащили?
- Что-то вроде того, - пробормотал Усманов.
- Кла-асс! – восхитился пацан. – Пойду нашим расскажу, а то они мне не верили.
Он отпрыгнул назад и понесся к интернату, сверкая кроссовками.
- Ну, если чудищ было двое, - задумчиво сказал Егорьев, глядя ему вслед, - то это многое объясняет.
- Бред, - сказал Усманов. – Маньяки не работают парами. Маньяки работают поодиночке.
- Иногда у них бывают помощники, - возразил опер.
- Нечасто. Думаю, не надо воспринимать всерьез свидетельство ученика коррекционного интерната. А то придется в отчете не только о двухметровых чудищах и подземельях писать. Воеводину понравится.
- Кстати, о подземельях, - сказал Егорьев. – Представляете, у них в интернате учебный корпус с жилым связан подземным ходом. Интересно, может там какие-нибудь ответвления есть?
- Может, - сказал Усманов, думая о чем-то своем. – Ладно. Пойду по следу, округу гляну. А ты займись соседними домами. Особенно теми, что ближе к свалке. Вдруг упустили чего.
***
Сразу за интернатом начинались дикие дебри, заросли расползшихся в разные стороны кустов, корявых деревьев и гнилого бурелома. Иногда в траве проглядывали остатки давно разобранных строений, и тогда Усманов осматривал место внимательнее. Но ничего полезного не находил. Только битые бутылки, сгнившую ветошь и остатки прошлогодних кострищ. Мусор.
Когда он выбрался на узкую дорогу, ведущую вдоль оврага, запах свалки усилился.
Рядом хрустнула ветка, и из кустов выбрался Егорьев.
- Ноль, - доложил он. – Только хозяин одного из домов, рассказал, что той ночью где-то рядом галдели бомжи.
- Прямо галдели? Не разговаривали, не спорили?
- Он так сказал. Потом, говорит, притихли. Я на всякий случай осмотрел то место. Ничего интересного. Разве что вот, - опер показал зип-пакет с пачкой из-под «парламента». – Забрал на предмет отпечатков.
- Богатые бомжи, - сказал Усманов. – «Парламент» курят.
- Пачка выцветшая, - заметил Егорьев. – Ее для хранения использовали. Бычки собирали.
- Значит, в ту ночь наш Саша Белый был не один. Уже хорошо. Еще что-нибудь?
Егорьев помялся.
- Да вроде нет... Только этот мужик одну странную вещь сказал. Будто бы часа через два после того, как притихли бомжи, уже поздней ночью, был толчок.
- Толчок?
- Ну да. Будто землетрясение. Говорит, стаканы на столе затряслись.
- А, - понимающе кивнул Усманов. – Стаканы. Ясно. Бухал небось этот твой мужик всю ночь.
- Наверняка.
- Ну тогда у него не только стаканы должны были затрястись.
- Говорит, сильно испугался. Даже выбежал на улицу, но больше толчков не было.
Усманов вздохнул.
- Что за место такое… Двухметровые чудища, землетрясения… А может они тут все выпускники коррекционного интерната? А? Не знаешь?
Егорьев захлопнул блокнот.
- У меня все.
- Ладно. Вещдоки в лабораторию. Отчет жду завтра утром.
- А вы?
- Попробую внимательнее свалку осмотреть. Все-таки след именно там затерялся.
- Думаете, у вас нюх лучше, чем у овчарки? – засмеялся опер.
- У овчарки нюх, а у меня глаз.
- Туда лучше без противогаза не соваться. Маской не обойдетесь.
- Попробую реже дышать.
Егорьев с сомнением глянул на начальника.
- Я бы на вашем месте туда в одиночку не лез. Там же склон. Шею сломать можно. Если уж лезть, то с альпинистским снаряжением.
- Вряд ли маньяк на склон лез. Он может и чудище, но не паук. Так, побродил по краю. Вот и я поброжу.
***
Это было бесполезно.
Вонь жгла глаза, и копаться в мусоре, переворачивая сгнившую мебель, в надежде найти хоть что-то интересное, становилось все сложнее. Единственным уловом оказался металлический цилиндрик с утолщениями и кольцом для крепления к брелоку. В отличие от всего остального он был сравнительно чистый, а значит пролежал не больше пары дней. Усманов повертел его в руках, пытаясь понять, что это такое, и засунул в зип-пакет для вещдоков. После чего выбрался из завалов и отошел подальше.
Веревочную лестницу он обнаружил у поворота.
Кто-то привязал ее к старому тополю у самой земли и спустил вниз по обрыву, туда, где виднелись остатки давным-давно рухнувшей дороги. Если бы не прибитая дождем трава, он бы ее не заметил.
Усманов проверил узлы (крепкие, свежие, хоть и отсыревшие немного после недавнего дождя). Снял пару волокон для лаборатории. И осторожно сполз вниз, стараясь не сильно запачкаться.
Он оказался на довольно широком карнизе, покрытом искореженными кусками асфальта. Слева и справа путь упирался в голые стены оврага.
Посередине, за колючим кустарником виднелась вдавленная в склон краснокирпичная арка.
Продравшись сквозь заросли, Усманов остановился.
Возможно, когда-то это был вход в подземелье.
Теперь он был полностью засыпан землей вперемежку с битыми кирпичами. Земля была рыхлой и свежей, словно обвал случился совсем недавно.
- Землетрясение, говоришь, - пробормотал Усманов и повернул обратно к лестнице.
Делать здесь было нечего.
Глава 4. Книга
Из машины Ивана выволокли, особо не церемонясь.
Двое под руки, один подталкивал сзади и, судя по звуку, еще один шел впереди.
Эхо шагов по бетонному полу. Значит, подземная стоянка.
Лифт. Видимо, «Отис». К лифтам фирмы «Отис» у Ивана было стойкое отвращение. Они начинали подъем и останавливались с такой скоростью, что к горлу подкатывал комок. Тошниловка, а не лифт.
Двери разъехались. Зашуршал под ногами ковер. Сразу из лифта – и ковер. Кто-то сильно любил восточные традиции.
Коридор, поворот, дверь, снова дверь.
Мешок сорвали с головы, и в глаза ударил свет от большой сияющей люстры.
Помещение напоминало антикварный магазин. Оно было заставлено старой мебелью на гнутых ножках, бронзовыми и мраморными статуями, витринами с разложенной под стеклом мелочевкой. По стенам были развешаны картины старых мастеров вперемежку с рыцарскими мечами и мушкетами. В дальнем углу высился вычурный книжный шкаф, заполненный потемневшими фолиантами.
Впереди был массивный стол из красного дерева с покрытой зеленым сукном столешницей. Дополняли картину гигантский письменный прибор из темного мрамора и лампа с зеленым плафоном, будто спертая из музея В.И. Ленина.
Иван не выдержал и рассмеялся.
Хозяин стола, помещения и стоящих рядом амбалов удивленно поднял брови.
- Рад, что вы в хорошем настроении, Иван Петрович, - вежливо сказал он.
- Извините. Просто не ожидал увидеть эту… выставку.
- А что ожидали? Заброшенный сарай? Склад? Гараж?
- Что еще ожидать, когда тебя хватают на улице и засовывают в машину с мешком на голове? У вас странный метод приглашать к себе в гости, господин Воронцов.
Сложно было не узнать эту вальяжную физиономию, которая часто светилась на местных телеэкранах лет пятнадцать назад. Местечковый олигарх был одет в бордовый домашний халат с золотыми вензелями. Глаза отпетого сидельца сильно контрастировали с антикварным окружением.
Воронцов махнул рукой, и притащившие Ивана амбалы исчезли.
- Метод может и странный. Зато очень быстрый и надежный. Если бы я вам прислал официальное приглашение, вы бы приехали?
Иван подумал.
- Возможно. Дня через два.
- Вот видите. А у меня дело срочное. Безотлагательное. Да вы не стойте, Иван Петрович, присаживайтесь, - Воронцов указал на кресло у стола. – Может хотите выпить? Коньяк, скотч, бурбон? Что предпочитаете?
- Самогон.
- Увы, не держим. Налейте себе скотча. Тот же самогон, только лет на двадцать постарше.
Иван подошел к столику с десятком бутылок, плеснул в стакан что-то темное, из самой простой бутылки, и сел в кресло.
- Так чем могу быть полезен?
- Вопрос не в том, чем вы можете быть полезны, а как будете долг отдавать?
Иван с удивлением посмотрел на него.
- Долг? И когда я вам успел задолжать? Мы с вами даже ни разу не встречались.
- Со мной не обязательно встречаться, чтобы задолжать. Но вчера вы не встретились с моим человеком. И человек пропал. И теперь то, что должен был сделать он, должны сделать вы, - Воронцов наклонился через стол и зло прищурился. – Понимаете?
- А, - протянул Иван. – Значит, Бергер работал на вас.
- Скажем так, я дал ему задание, которое он не выполнил.
- Я не был обязан с ним встречаться. Какой же это долг?
- Неважно, что считаете вы. Главное, что считаю я. Бергер помогал вам в дрязгах с сектантами. Вполне логично, что он рассчитывал на вашу помощь. И я тоже на нее рассчитывал.
- Первый раз слышу о том, что вы на меня рассчитывали.
Воронцов всплеснул руками.
- Ну что вы как маленький. Любые услуги должны быть оплачены. Даже если они не оформлялись договорами и актами выполненных работ.
Иван рассмеялся.
- Вы сейчас напоминаете носильщика на индийском вокзале, который хватает без спроса чемодан, а потом за это требует деньги.
- Каждый по-своему зарабатывает.
Воронцов достал из ящика папку с бумагами и двинул ее через стол.
Это были распечатки старых сканированных фотографий. Несколько плотных листов с изображением какой-то древней книги в разных ракурсах.
- Что это? – спросил Иван.
- То, что искал Бергер и то, что должны будете найти вы. Старая книга. Рукописная. Называется «Целебник, или Тайные писания». Создана в семнадцатом веке в одном экземпляре, хранилась у старообрядцев в керженских скитах. Примерно сто лет назад исчезла, осталось только несколько фотографий, сделанных в начале 20 века. Вы видите их копии.
- Я слабо знаком с этой темой. Поищите другого специалиста.
- И вам не хочется узнать, что связывает эту книгу и то… что вы ищете?
Иван напрягся.
- Откуда вам знать, что я ищу?
- Ну, Иван Петрович, дорогой. Вы же журналист, хоть и бывший. Не надо считать собеседника идиотом. Если вы здесь, значит что-то я про вас знаю. Бергер опять же не просто так вам письмо написал. У меня, - Воронцов неопределенно махнул ладонью, - целое досье на вас имеется. Весь трудовой путь, можно сказать. И вся ваша семейная трагедия тоже.
- Польщен вниманием, - сухо сказал Иван, - но лучше не трогайте мою семейную трагедию.
