Из толстой инструментальной стали, или из рессоры от грузовика, калёные и острые. Для дела, не для драки. Даже на танцы мы ножи никогда не брали. Не принятым это считалось у нас в драку с ножом попасть. Даже если он просто на кармане лежит. Орудие труда, короче, хозяйственная утварь, без него вообще никак, а уж в лесу, на охоте, или на рыбалке и подавно.
Очень большое впечатление на меня тот сон произвёл. Я потом вспоминал его иногда и думал, как могло бы произойти в реале, случись чего? Если бы реально опасность почувствовал я тогда для себя, или для пацанов? Порезал бы мужика того, или по «репе» ему просто настучал, как обычно? Но он крупный был, по виду, или балахон его такое впечатление создавал. Но мне всё равно это, какой он силы, я никогда в таких ситуациях об этом и не думал. Отмораживался немножко. Нам с детства дед втолковывал, что лучше огрести по полной, но не согнуться. Шрамы да синяки все заживут, а вот если уж согнёшься хоть раз, потом уже не разогнёшься никогда, так гнутым и проходишь всю жизнь. Третьим сортом. Самоуважение ровно один раз теряют, дублей в этом деле не сделать. Так он говорил нам, белобрысым мальчишкам. По-простому и без всяких педагогических прихватов, как думал. Мы слушали.
Так вот. Мужик тот, из сна моего, к двери стал отходить, плавно так, как бы меня заманивая за собой, а я вслед за ним иду - он шаг, я шаг. И не говорит он ничего, а я его понимаю, без всяких слов. И уже понимаю я каким-то образом, что не опасно это всё. Нет, не сказал он этого, но как-то я опять его понял и нож свой уже не собираюсь доставать, но и из руки не выпускаю в кармане, просто иду так за ним, как загипнотизированный, или что-то такое. Сон же. Дальше на волю вышли, вижу, там костёр полыхает, но не на месте нашего кострища, а подоле, за зарослями. Идём туда таким же ходом, он отступает потихоньку, а я за ним, ровно так иду, спокойно, в рост, и дистанцию держу нужную. Смотрю, а там, у костра того, ямища выкопанная, здоровенная, метра полтора на два и глубокая такая очень, свежая совсем. Прямоугольная и с ровными краями, а рядом с ней холм земли, вынутой из ямы этой.
Как-то так получилось, что незаметно для меня развернулись мы, и уже стою я на самом краю той ямы, спиной к ней, а напротив меня, шагов за пять, мужик тот, без лица который. И балахон его чёрный развевается, как на ветру, а ветра-то и нет никакого, тихо всё. Тут начинает он говорить что-то странным голосом. Хриплым, но певучим. Разборчиво так говорит, складно всё, а слова вроде бы и знакомые все, наши вроде, но мне непонятные какие-то. Хочу понять, что говорит он, но не могу понять конкретный смысл этих слов, хотя чувствую, знаю слова эти, язык-то, вроде, наш, но, как бы, и не совсем наш. И вот он говорит так размеренно, ровно так и чётко всю эту тарабарщину свою выговаривает мне, или не мне, а просто говорит. Но чувствую я, что мне очень интересно слушать его и очень нужно мне это, хоть и не понимаю я этих до боли знакомых слов его, или понимаю сам общий смысл, но не могу вспомнить именно их точное значение, хоть убей. И вся эта длинная монотонная речь его довольно долго продолжается, несколько минут, может быть, десять, или около того. А я всё слушаю и чувствую, что очень мне это надо и очень важно, важнее сейчас ничего нет. Всё, повторюсь, как наяву, вплоть до мелочей. Путано, конечно, но как помню, так и описал я этот свой сон, по-другому не получится. Врезался он мне так в память на всю жизнь.
И потом я уже просыпаюсь на лаве своей, раннее утро, светает и зябко становится. И чётко так в голове весь этот сон, как будто только что всё это происходило, а потом я просто опять прилёг на минуточку. Такая ерунда. Смотрю, все проснулись уже, холодно, наверное, стало, а парни такие смурные какие-то, молчаливые и задумчивые. Необычные. Вышли, разожгли костёр, поели немного, согрелись. Вижу, на обуви моей свежая земля немного откуда-то налипла, наверное, пока кругами по лесу ходили, нацеплял где-то по пути, а высохнуть за ночь не успела, или от росы сейчас уже размокла. Начал я ребятам рассказывать, какой мне сон приснился, дурацкий, и в общих чертах сон тот описал. Они аж глаза вытаращили на меня. Оказалось, что им обоим такой же сон приснился, один-в-один. Такие чудеса. Редкое совпадение. Навеяло, подумали, само это необычное место всякую хрень нам в голову, пора сваливать, нечисто здесь что-то и сон тот этому подтверждение. Вещий он, только смысл его понять нужно.
Стали собираться, решили, что лучше по реке идти. Хорошо бы плот связать и на нём сплавиться по течению, да топора то нет, чтобы его сделать, а ножи нам в этом деле не помощники. И вот что странно, пока мы всё это обсуждали, сидя у костра, постоянно не покидало меня ощущение, что не одни мы там. Не бывает так, что всем нам одновременно второй день просто так кажется такое. И этот кто-то - опасный, потому уже, что не показывается, не обозначает себя, в этом одном уже угроза есть. Видел я, что ребята тоже всё время прислушиваются к лесу вокруг.
Сейчас я вспоминаю все мелкие детали и понимаю, что слышали мы дыхание чьё-то рядом и шорох шагов. В лесу ведь невозможно совсем неслышно ходить. Там ветки и растения всякие, они при ходьбе шуршат, шелестят и хрустят. Еле слышно, если осторожно идти, но от естественных звуков леса опытный человек их сразу отличит, а если и нет, то подсознательно почувствует, зафиксирует, что кто-то чужой рядом, чисто инстинктивно. И ещё там неясный звук такой выделялся, слабый и постоянный, ритмичный, так это было дыхание, будто за спиной этот кто-то стоит, затаился, а дыхание – слышно, или подоле стоит, замер, а звук дыхания не спрячешь. Ветра ведь не было. Совсем не было. В общем, как такая паранойя сплошная, но сейчас я точно помню, что такое чувство настороженности у нас у всех возникло, как только мы в лес тот зашли и появилось оно неспроста. Было там что-то такое, неуловимое, неясное и настораживающее. Неявное. Но мы-то не придавали этому всему значения тогда и не стремались. Это сейчас я всё это вспоминаю подробно и так вижу.
В итоге обсуждения собрались мы тогда берегом реки возвращаться. Там, где по берегу не пройти из-за чащобы, и глубина реки позволяет, там по реке обойдём, а если где глубоко по реке обходить будет, там лесом продерёмся, не велика беда, но от русла не будем отдаляться. У нас вообще не принято два раза на одни и те же грабли наступать, только на разные. Это если те вчерашние три захода в обратную дорогу через лес за один раз считать. Уж река обязательно к Немецким Горам выведет, куда ей деваться-то. Конечно, у речки нашей такие кренделя её русло выписывает, мама не горюй, но лучше так, чем целыми днями лесом по кругу ходить, как ослики привязанные. Сейчас, после того, как мы ещё и второй раз туда ходили, уже понятно, что всё правильно мы тогда сделали, что вдоль реки обратно пошли.
Так и пошли мы тогда из Чёрного Леса по руслу реки, крутились вместе с ней по лесу, да по чащобе продираться пришлось, не без этого, но это нормально, нам не привыкать, интересно даже, такой сельский лесной «паркур». Зато наверняка уже. Наша родная река и вывела нас тогда из того леса, чистая вода всегда побеждает нечистую силу. Это факт. К полудню уже удочки свои достали из схрона и успели ещё и рыбы наловить, чтобы не с пустыми руками возвращаться домой. Выбрались в тот раз без потерь из Чёрного Леса, и решили опять туда, к избе той, идти. Очень нам хотелось всё досконально там обследовать, особенно подвал и чердак. Чувствовали, что там разгадка этого места кроется.
Конечно, ходили мы туда ещё раз потом, в Чёрный Лес, и искали заимку эту. Но это уже существенно позже мы смогли сделать, во второй половине лета, не получилось так быстро, как хотелось, туда собраться, хоть и подгорало у нас на эту тему. Компас решили с собой взять, чтобы не плутать по лесу, да и вообще поосновательней собраться и ещё оружие взять с собой, лес ведь дикий, мало ли там зверя. Как потом оказалось, не помог нам там компас. Но это уже отдельная история.
Сергей Егоров
24.04.2021 г.
Очень большое впечатление на меня тот сон произвёл. Я потом вспоминал его иногда и думал, как могло бы произойти в реале, случись чего? Если бы реально опасность почувствовал я тогда для себя, или для пацанов? Порезал бы мужика того, или по «репе» ему просто настучал, как обычно? Но он крупный был, по виду, или балахон его такое впечатление создавал. Но мне всё равно это, какой он силы, я никогда в таких ситуациях об этом и не думал. Отмораживался немножко. Нам с детства дед втолковывал, что лучше огрести по полной, но не согнуться. Шрамы да синяки все заживут, а вот если уж согнёшься хоть раз, потом уже не разогнёшься никогда, так гнутым и проходишь всю жизнь. Третьим сортом. Самоуважение ровно один раз теряют, дублей в этом деле не сделать. Так он говорил нам, белобрысым мальчишкам. По-простому и без всяких педагогических прихватов, как думал. Мы слушали.
Так вот. Мужик тот, из сна моего, к двери стал отходить, плавно так, как бы меня заманивая за собой, а я вслед за ним иду - он шаг, я шаг. И не говорит он ничего, а я его понимаю, без всяких слов. И уже понимаю я каким-то образом, что не опасно это всё. Нет, не сказал он этого, но как-то я опять его понял и нож свой уже не собираюсь доставать, но и из руки не выпускаю в кармане, просто иду так за ним, как загипнотизированный, или что-то такое. Сон же. Дальше на волю вышли, вижу, там костёр полыхает, но не на месте нашего кострища, а подоле, за зарослями. Идём туда таким же ходом, он отступает потихоньку, а я за ним, ровно так иду, спокойно, в рост, и дистанцию держу нужную. Смотрю, а там, у костра того, ямища выкопанная, здоровенная, метра полтора на два и глубокая такая очень, свежая совсем. Прямоугольная и с ровными краями, а рядом с ней холм земли, вынутой из ямы этой.
Как-то так получилось, что незаметно для меня развернулись мы, и уже стою я на самом краю той ямы, спиной к ней, а напротив меня, шагов за пять, мужик тот, без лица который. И балахон его чёрный развевается, как на ветру, а ветра-то и нет никакого, тихо всё. Тут начинает он говорить что-то странным голосом. Хриплым, но певучим. Разборчиво так говорит, складно всё, а слова вроде бы и знакомые все, наши вроде, но мне непонятные какие-то. Хочу понять, что говорит он, но не могу понять конкретный смысл этих слов, хотя чувствую, знаю слова эти, язык-то, вроде, наш, но, как бы, и не совсем наш. И вот он говорит так размеренно, ровно так и чётко всю эту тарабарщину свою выговаривает мне, или не мне, а просто говорит. Но чувствую я, что мне очень интересно слушать его и очень нужно мне это, хоть и не понимаю я этих до боли знакомых слов его, или понимаю сам общий смысл, но не могу вспомнить именно их точное значение, хоть убей. И вся эта длинная монотонная речь его довольно долго продолжается, несколько минут, может быть, десять, или около того. А я всё слушаю и чувствую, что очень мне это надо и очень важно, важнее сейчас ничего нет. Всё, повторюсь, как наяву, вплоть до мелочей. Путано, конечно, но как помню, так и описал я этот свой сон, по-другому не получится. Врезался он мне так в память на всю жизнь.
И потом я уже просыпаюсь на лаве своей, раннее утро, светает и зябко становится. И чётко так в голове весь этот сон, как будто только что всё это происходило, а потом я просто опять прилёг на минуточку. Такая ерунда. Смотрю, все проснулись уже, холодно, наверное, стало, а парни такие смурные какие-то, молчаливые и задумчивые. Необычные. Вышли, разожгли костёр, поели немного, согрелись. Вижу, на обуви моей свежая земля немного откуда-то налипла, наверное, пока кругами по лесу ходили, нацеплял где-то по пути, а высохнуть за ночь не успела, или от росы сейчас уже размокла. Начал я ребятам рассказывать, какой мне сон приснился, дурацкий, и в общих чертах сон тот описал. Они аж глаза вытаращили на меня. Оказалось, что им обоим такой же сон приснился, один-в-один. Такие чудеса. Редкое совпадение. Навеяло, подумали, само это необычное место всякую хрень нам в голову, пора сваливать, нечисто здесь что-то и сон тот этому подтверждение. Вещий он, только смысл его понять нужно.
Стали собираться, решили, что лучше по реке идти. Хорошо бы плот связать и на нём сплавиться по течению, да топора то нет, чтобы его сделать, а ножи нам в этом деле не помощники. И вот что странно, пока мы всё это обсуждали, сидя у костра, постоянно не покидало меня ощущение, что не одни мы там. Не бывает так, что всем нам одновременно второй день просто так кажется такое. И этот кто-то - опасный, потому уже, что не показывается, не обозначает себя, в этом одном уже угроза есть. Видел я, что ребята тоже всё время прислушиваются к лесу вокруг.
Сейчас я вспоминаю все мелкие детали и понимаю, что слышали мы дыхание чьё-то рядом и шорох шагов. В лесу ведь невозможно совсем неслышно ходить. Там ветки и растения всякие, они при ходьбе шуршат, шелестят и хрустят. Еле слышно, если осторожно идти, но от естественных звуков леса опытный человек их сразу отличит, а если и нет, то подсознательно почувствует, зафиксирует, что кто-то чужой рядом, чисто инстинктивно. И ещё там неясный звук такой выделялся, слабый и постоянный, ритмичный, так это было дыхание, будто за спиной этот кто-то стоит, затаился, а дыхание – слышно, или подоле стоит, замер, а звук дыхания не спрячешь. Ветра ведь не было. Совсем не было. В общем, как такая паранойя сплошная, но сейчас я точно помню, что такое чувство настороженности у нас у всех возникло, как только мы в лес тот зашли и появилось оно неспроста. Было там что-то такое, неуловимое, неясное и настораживающее. Неявное. Но мы-то не придавали этому всему значения тогда и не стремались. Это сейчас я всё это вспоминаю подробно и так вижу.
В итоге обсуждения собрались мы тогда берегом реки возвращаться. Там, где по берегу не пройти из-за чащобы, и глубина реки позволяет, там по реке обойдём, а если где глубоко по реке обходить будет, там лесом продерёмся, не велика беда, но от русла не будем отдаляться. У нас вообще не принято два раза на одни и те же грабли наступать, только на разные. Это если те вчерашние три захода в обратную дорогу через лес за один раз считать. Уж река обязательно к Немецким Горам выведет, куда ей деваться-то. Конечно, у речки нашей такие кренделя её русло выписывает, мама не горюй, но лучше так, чем целыми днями лесом по кругу ходить, как ослики привязанные. Сейчас, после того, как мы ещё и второй раз туда ходили, уже понятно, что всё правильно мы тогда сделали, что вдоль реки обратно пошли.
Так и пошли мы тогда из Чёрного Леса по руслу реки, крутились вместе с ней по лесу, да по чащобе продираться пришлось, не без этого, но это нормально, нам не привыкать, интересно даже, такой сельский лесной «паркур». Зато наверняка уже. Наша родная река и вывела нас тогда из того леса, чистая вода всегда побеждает нечистую силу. Это факт. К полудню уже удочки свои достали из схрона и успели ещё и рыбы наловить, чтобы не с пустыми руками возвращаться домой. Выбрались в тот раз без потерь из Чёрного Леса, и решили опять туда, к избе той, идти. Очень нам хотелось всё досконально там обследовать, особенно подвал и чердак. Чувствовали, что там разгадка этого места кроется.
Конечно, ходили мы туда ещё раз потом, в Чёрный Лес, и искали заимку эту. Но это уже существенно позже мы смогли сделать, во второй половине лета, не получилось так быстро, как хотелось, туда собраться, хоть и подгорало у нас на эту тему. Компас решили с собой взять, чтобы не плутать по лесу, да и вообще поосновательней собраться и ещё оружие взять с собой, лес ведь дикий, мало ли там зверя. Как потом оказалось, не помог нам там компас. Но это уже отдельная история.
Сергей Егоров
24.04.2021 г.
