Как бы там ни было, все равно она воспринимала меня, как старшего товарища, хотя здесь наш возраст не многим различался, для нее, я был тот самый дядька, который в виде портрета сопровождал ее в детстве.
Это я не к тому, что довлею над ней и, как старший понуждаю к близости, нет, просто ей, как, впрочем, и мне не с кем обсудить сложности, возникающие в жизни, не пойдешь же в клуб, выставлять на всеобщее обозрение, глубоко личные переживания. А тут, как-никак живой человек проявляющий к тебе искренний интерес и сочувствие. И, если этот искренний человек еще и постели тебя удовлетворяет, поставим тому два плюса.
Так, ненавязчиво, предложил я подруге прогуляться до моей скромной хижины, где намеревался соблазнить ее при помощи джина с тоником, кофе с коньяком и сандвича с эксклюзивной, собственного посола красной рыбой.
Согласие было продемонстрировано нетривиально, она взяла меня под руку, нагнулась и потерлась носом о мое плечо, очевидно именно так ее предки выказывали собеседнику свое расположение.
Медленно, нога за ногу мы продвигались к полному кубиками льду стакану с крепким напитком, я уже чувствовал запах и ощущал языком можжевеловый привкус джина и вспоминал, как когда-то в детстве бабушка показала мне в лесу этот дивный кустарник и потерев ветку в ладонях дала понюхать, а название растения никак вспомнить не могла, сказала только, что его ветками в деревне запаривали бочки, так и остался он в моей детской памяти, как средство для запаривания бочек, а вовсе не для ароматизации водки.
На подходе я, усмехнувшись реалистичности своих воспоминаний узрел бабушку, сидевшую на скамеечке. На что только не способно наше воображение, подумал я и вдруг понял, что это не мираж, не видение – это бабушка, сидящая на скамейке возле моей хижины.
Бабушка, как всегда в белом платочке с мелкими цветочками по краю, в длинной черной юбке и вязаной бордовой кофте, спокойно сидит на солнышке, палочка стоит рядом прислоненная к скамье, на скамейке бумажный пакет сквозь который кое где проступили жировые пятна. Пироги, определил я наметанным глазом.
Увидела нас, улыбается. Прикрыла ладонью глаза от солнца. Я подошел, нагнулся, поцеловал бабулю в пахнущую нюхательным табаком щеку, Ирина поздоровалась. Бабуля ответила словами –
- «Такая я радая, такая радая, что вас вижу. Пришла вот навестить, узнав, что ты решение принял, и ладно».
- «А откуда ты знаешь, что я определился с решением»?
- «Эк, милок, ты ж мне сам ночью сказал». – Ага, смекнул я, значит то видение не было сном.
- «Я очень радая» - продолжала бабушка.
- «А то у них там совсем свеженьких нету, все промеж собой женятся, неправильно это. А теперя там у меня свой родный будет, глядишь и детки покрепче пойдут, все ж таки Надя мне не чужая».
- «Бабушка» - спохватился я.
- «Пойдем в дом».
Пойдем, бабуля тяжело встала и протянула пакет,
- «Вот пирожка вам принесла».
Войдя в дом и усадив бабушку, засуетился, ибо планировал несколько другой завтрак. Но Бабушка все поняла и сказала,
- «Я, ребяты скоро пойду, посижу чуток и пойду, там меня подберут и на место постявят. Я пришла просто повидать тебя, скоро тебе собираться. Ну ничего, все ладно будет».
- «Бабушка, чаю»?
Бабуля хитро прищурилась,
- «Вы ж тут не чай, собирались пить, а я, старая кочерыжка, не вовремя пришла».
- «Ничего, ничего – наливай и мне плехни но донышко, пусть у меня внутри погорит».
Выложив восхитительные, нарезанные крупными кусками пирог с капустой и рулет с маком, я достал фляжку с джином и плехнул все нам на донышко.
- «Эк, себе-то как мало нолил», - заметила бабуля,
- «Наливай, как следоват».
Я долил в свой, и в Иринин бокалы и плеснул ей тоника, бабуля подозрительно посмотрела, но ничего не сказала.
Поднял бокал и молчал не зная, что сказать.
- «На здоровье» - выручила бабуля, глотнула, поморщилась и, отщипнув кусочек пирога добавила,
- «Что пропито и проебено, то в дело произведено», - я, от неожиданности чуть не поперхнулся, а Ирина выпила, рассмеялась и поцеловала бабушку в щеку.
- «Ну и ладно, ну и ладно» - приговаривала бабуля.
- «Как придет время сбираться, я тебе сообщу, а, покуда пойду я, там робяты меня небось заждались» - встала, поцеловала и перекрестила меня и Ирину тоже.
- «Пойду» – мы вышли на крыльцо. Бабушка медленно, опираясь на палку пошла, обернулась, помахала нам рукой и, вдруг исчезла, растаяла, как будто ее и не было.
Вот они чудеса, почти не удивился я.
55
Мы вернулись в дом и налили по второй. Ирина, наконец-то, как и хотела нацедила себе половину большого стакана, положила лед, подумала и тоник добавлять не стала. Я принес обещанную рыбу, лимон, хлеб и масло, себе налил, уж коли утро началось с пьянки, на два пальца коньяка в широкий бокал.
Поднял и задумался. Никогда у меня не случалось заминок с тостами и, вдруг. Не то, чтобы повода не было, просто не знал, как случившееся обозначить.
С одной стороны, хотелось Ирину ободрить и напророчить ей счастье и избавления от маминой опеки, с другой стороны, хотелось выпить за решимость, которой так мне не хватало и к которой так просто, как в детстве меня подтолкнула бабушка.
- «За терпимость и решимость» - коряво сформулировал я.
Однако Ирина меня поняла и поддержала, подняла стакан и глядя в глаза сказала,
- «За скорое наше расставание. За поддержку, которую ты мне оказал и силу, которую ты мне передал, за встречу, которая, верю, когда-нибудь будет».
И настроение устаканилось и рыба удалась и место располагало, продолжение, как я и надеялся последовало.
Когда подруга размягчилась, расслабилась, алкоголь сделал свое подлое дело и притупил сдерживающие центры, я начал свои поползновения, она нисколько не возражала, а, как мне казалось, напротив поощряла их.
Конечно, это детское платье меня смущало и возбуждало, во-первых, оно было коротким, а короткие юбки всегда действуют на меня, как тряпка которой матадор дразнит несчастного быка, не различающего цветов, и ее красный цвет – сигнал нам, самцам – вперед, под короткую юбку.
Кстати о юбках, как вспоминается мне, если для большинства мужчин это является возбуждающим фактором, то и для некоторых женщин, наоборот.
Была среди моих подруг одна, которая напрочь теряла желание к сексу, если партнер вдруг пытался залезть ей под юбку, не знаю с чем это связано, скорее всего какая-то детская фобия, я не спрашивал, она не говорила, но знал, если вдруг она в юбке, то есть не в брюках, ты можешь проникнуть к интересующему тебя месту через пояс, расстегнув юбку и даже стянув ее вниз, но ни в коем разе не задрав подол, это действие сразу ее остужало и близость отменялась.
При всем при том, расстегивание брюк, снимание, совсем не эротичного предмета гардероба – колготок и далее трусов и прочих предметов женского обихода нисколько ее не смущали, а скорее воодушевляли, она вообще была девушка с выдумкой.
Но грех вспоминать другую намереваясь влезть под юбку к одной, что я и сделал, закрыв рот ее поцелуем и почти подмяв девушку под себя, начав с коленей и бедер, наконец-то добрался до бельишка, а оно-то оказалось с изюминкой, давно не виданные и не ощущаемые моей рукой плотные панталончики, неброского серенького цвета.
Как и положено с высокой талией, хотя довольно коротенькие с резиночками по низу. Ткань была плотная и гладкая, почти скользкая, именуемая шелковой. Не знаю какое отношение к шелку она имела, но тактильно была приятной слегка прохладной сверху и согретой телом изнутри, что ощутил я, когда проник внутрь. Ощупав кудрявый лобок, я просунул пальцы ниже и почувствовал ожидающую меня горячую влажность.
Слегка нажимая пальцами на выпуклость и чувствуя встречные движения, я медленно начал стягивать экзотические штанишки, которые соскользнули довольно легко и задержались где-то в районе коленей, что мешало Ирине полноценно раздвинуть ноги. Мне пришлось на секунду отвлечься и снять бельишко окончательно, откладывая предмет в сторону почувствовал его приятную тяжесть, неужели и впрямь шелк, подумал я, нынешние-то трусы почти невесомы.
Отвлекаться было некогда, нужно уделить внимание зоне промеж раздвинутых наконец-то бедер, инстинкт, опыт и знания помогали не ошибиться, нежно погладить и поцеловать именно те места, которые наиболее восприимчивы к прикосновениям и поцелуям.
Платьице поднялось до пояса, тело белело на фоне темной обивки дивана, на который мы перебрались вместе с кофе, закончив трапезу.
Ирина, как успел я уже заметить, с одной стороны предпочитала, чтобы ее раздели, с другой любила и сама влезть в штаны партнеру, это пробуждало ее и служило мужчине неоспоримым фактором готовности подруги и, конечно доводило его возбуждение до необходимого градуса, за которым мог последовать только сам акт.
Доведя ее до близкого к развязке состояния отдал инициативу и прикрыв глаза не столько наблюдал, сколько ощущал, как она не торопясь влезла обеими руками под мой тонкий свитер задрала его почти до горла и водила сухими руками по груди и животу, опускаясь все ниже к поясу джинсов, который умело расстегнула и распустив молнию, ослабила давление узких штанов на давно стоявший и гудевший от нетерпения член, который норовил выскочить из маленьких черных слипов, которые, почему-то мне захотелось надеть сегодня утром.
Движением потребовав, чтобы я поднял бедра Ирина стащила с меня тесные штанцы, а трусы, очевидно для пущей важности и эротизма оставила, представив себе, как нелепо выгляжу со свитером на шее в трусах и носках, позволил себе на пару секунд выйти из состояния нирваны, снял через голову свитер и двумя быстрыми, но точными движениями освободил ноги от носок.
Взглянув на себя со стороны, остался доволен, молодой мужик в маленьких черных трусах с рвущемся из них пенисом и только.
Рядом девушка с задранным до талии подолом детского платья и без штанов, тоже весьма эротично.
Но как-то не закончено, я нагнулся и потянул ее платьице вверх, показался впалый живот и грудь прикрытая не лифчиком, а неким подобием топа, который носят девочки пока грудь их недостаточно развита, тоже весьма сексуально, но не закончено, я потянул сей предмет вверх, грудь выскочила, а топ остался на шее в виде шарфика.
Но игры хотелось продолжить, как ощущалось не только мне.
Девушка опустилась на колени и стала тереться лицом о мой пах, задевая щеками головку, которая вылезла-таки из-под резинки, поскольку мелкие трусы не прикрывали возбужденный орган, кончиком языка она дразнила блестящую головку, а руку запустила под белье вниз и поглаживала мои яички. Я млел. Очень не хотелось заканчивать, хотелось терпеть эту сладкую муку бесконечно.
Всякому терпению есть предел и, дабы не разрядить свое орудие раньше срока, взяв девушку подмышки потянул ее вверх, подав тем самым сигнал встать, она поднялась и руками стала оправлять волосы, мои же руки легли на упругие ягодицы, приблизив пах к своему лицу я ткнулся носом в дивно пахнущие волосы, покрывающие лобок.
Все-таки присутствие растительности в этом месте, предусмотренное природой с определенного возраста свидетельствует не только о половой зрелости партнерши, когда этим волосам, как и всему телу уделяется внимание и они не превращаются в дремучий лес, с чем в юные годы мне приходилось сталкиваться при близком знакомстве с телами совсем юных дам, они вполне себе стимулируют половое влечение в отличие от гладко выбритых гениталий проникая в пределы, которых, порой ощущаешь себя педофилом.
Здесь все было в порядке, девушка следила и за тем, в каком виде тело ее предстанет перед мужчиной.
Поэтому, вдыхая аромат женского тела, который невозможно смыть и завуалировать ароматическими средствами у мужчины на уровне, настолько тонком, что он не поддается измерению возникает природный рефлекс – обладать.
Мы, дети современного мира, избалованные доступностью лицезреть юные тела, не только на экранах и фотографиях, но и воочию, нынешние девы, особенно в летний период не утруждают себя избытком одежды, мы не ведемся, как наши деды на запах, на край туфельки мелькнувшей из-под платья, нам дай потрогать и на вкус попробовать…
Я, с наслаждением погрузил лицо в подбритый, но сохраняющий форму островок и в ответ на первое инстинктивное движение назад, почувствовал, уже осознанное движение вперед, выпячивающее и готовое к проникновению и жаждущее…
Девушка раздвинула, как могла ноги, стоя это делать не слишком удобно и, взяв меня за затылок стала прижимать голову к своей промежности и управлять моими движениями, мне оставалось только не задохнуться, работая языком.
Ее движения вперед нарастали, ускорялись, она начала, сначала тихо, потом все громче, в голос стонать, срываясь в рычание, лицо мое сделалось совершенно мокрым и конечно, я того не видел, но ощущал полной мерой раскрасневшимся.
Усвоив однажды, что дамы повышенной эмоциональности, не имеющие проблем с оргазмом, могут испытать его и от менее изощренных сексуальных ласк, счел за лучшее остановить возбуждающую экзекуцию и предоставить партнерше роль активную.
Погладив бедра и прекратив активные действия языком, я отстранился и глядя в опешившее от неожиданности, как будто отняли сладкое, лицо потянул ее снова вниз к не снятым до сих пор трусам.
Она поняла, быстро спустила бельишко до колен, подумала секунду и сняла совсем. Двумя руками аккуратно взяла член, приблизила лицо и погрузила истекающую смазкой головку в раскрытый и ждущий рот.
Сначала была вылизана головка, включая все извилинки, жилочки и отверстия, затем кольцо под ней и наконец весь ствол с низу доверху, с низу до верху и снова головка.
Почувствовав, что изнемогаю, с усилием оторвал ее голову от своего паха, притянул Ирину к себе и раздвинув ей ноги посадил на себя сверху.
Сразу все поняв и не предпринимая практически никаких усилий она просто наделась на мой член, который скользнул в ее плоть так быстро, что я не испытал почти никаких ощущений, почувствовав только жар и спустя мгновение несильные мышцы влагалища.
Вверх – вниз, вверх – вниз, двигалось ее тело, тесно вжимаясь в меня при опускании и почти соскакивая на подъеме.
Чтобы облегчить движения, я лег на спину и двигался ей навстречу, стараясь попадать в такт. Погружаясь в горячее лоно и выходя наружу, каждой фрикцией ощущая нарастающее желание близкой разрядки.
Она дышала все стремительней и что-то шепотом бормотала, понимая, что ко мне это не относится, я не вслушивался, а наслаждался этим как фоном и дополнительным бонусом, ибо несвязные слова эти были сигналом о том, что девушка испытывает настоящее наслаждение, конечно, мне это было приятно.
Всегда приятно доставить женщине удовольствие, как это поднимает нас в наших собственных глазах.
Эти мысли допущены были в голову с простой целью – отсрочить, протянуть, продлить…
Но ничего, за исключением, наверное, страдания, а тем более наслаждение не может длиться бесконечно, с надеждой, что девушка, судя по ее ослабленным движениям и отрешенному виду испытала то, чего ради все это и затевалось, теперь пришла моя очередь.
Поднимавшийся откуда-то снизу восторг достигал чресл наполнял и переполнял их, ударял в голову никогда не приедавшееся наслаждение слаще которого нет в этом и том, теперь я точно знаю, мире настигало и…
Это я не к тому, что довлею над ней и, как старший понуждаю к близости, нет, просто ей, как, впрочем, и мне не с кем обсудить сложности, возникающие в жизни, не пойдешь же в клуб, выставлять на всеобщее обозрение, глубоко личные переживания. А тут, как-никак живой человек проявляющий к тебе искренний интерес и сочувствие. И, если этот искренний человек еще и постели тебя удовлетворяет, поставим тому два плюса.
Так, ненавязчиво, предложил я подруге прогуляться до моей скромной хижины, где намеревался соблазнить ее при помощи джина с тоником, кофе с коньяком и сандвича с эксклюзивной, собственного посола красной рыбой.
Согласие было продемонстрировано нетривиально, она взяла меня под руку, нагнулась и потерлась носом о мое плечо, очевидно именно так ее предки выказывали собеседнику свое расположение.
Медленно, нога за ногу мы продвигались к полному кубиками льду стакану с крепким напитком, я уже чувствовал запах и ощущал языком можжевеловый привкус джина и вспоминал, как когда-то в детстве бабушка показала мне в лесу этот дивный кустарник и потерев ветку в ладонях дала понюхать, а название растения никак вспомнить не могла, сказала только, что его ветками в деревне запаривали бочки, так и остался он в моей детской памяти, как средство для запаривания бочек, а вовсе не для ароматизации водки.
На подходе я, усмехнувшись реалистичности своих воспоминаний узрел бабушку, сидевшую на скамеечке. На что только не способно наше воображение, подумал я и вдруг понял, что это не мираж, не видение – это бабушка, сидящая на скамейке возле моей хижины.
Бабушка, как всегда в белом платочке с мелкими цветочками по краю, в длинной черной юбке и вязаной бордовой кофте, спокойно сидит на солнышке, палочка стоит рядом прислоненная к скамье, на скамейке бумажный пакет сквозь который кое где проступили жировые пятна. Пироги, определил я наметанным глазом.
Увидела нас, улыбается. Прикрыла ладонью глаза от солнца. Я подошел, нагнулся, поцеловал бабулю в пахнущую нюхательным табаком щеку, Ирина поздоровалась. Бабуля ответила словами –
- «Такая я радая, такая радая, что вас вижу. Пришла вот навестить, узнав, что ты решение принял, и ладно».
- «А откуда ты знаешь, что я определился с решением»?
- «Эк, милок, ты ж мне сам ночью сказал». – Ага, смекнул я, значит то видение не было сном.
- «Я очень радая» - продолжала бабушка.
- «А то у них там совсем свеженьких нету, все промеж собой женятся, неправильно это. А теперя там у меня свой родный будет, глядишь и детки покрепче пойдут, все ж таки Надя мне не чужая».
- «Бабушка» - спохватился я.
- «Пойдем в дом».
Пойдем, бабуля тяжело встала и протянула пакет,
- «Вот пирожка вам принесла».
Войдя в дом и усадив бабушку, засуетился, ибо планировал несколько другой завтрак. Но Бабушка все поняла и сказала,
- «Я, ребяты скоро пойду, посижу чуток и пойду, там меня подберут и на место постявят. Я пришла просто повидать тебя, скоро тебе собираться. Ну ничего, все ладно будет».
- «Бабушка, чаю»?
Бабуля хитро прищурилась,
- «Вы ж тут не чай, собирались пить, а я, старая кочерыжка, не вовремя пришла».
- «Ничего, ничего – наливай и мне плехни но донышко, пусть у меня внутри погорит».
Выложив восхитительные, нарезанные крупными кусками пирог с капустой и рулет с маком, я достал фляжку с джином и плехнул все нам на донышко.
- «Эк, себе-то как мало нолил», - заметила бабуля,
- «Наливай, как следоват».
Я долил в свой, и в Иринин бокалы и плеснул ей тоника, бабуля подозрительно посмотрела, но ничего не сказала.
Поднял бокал и молчал не зная, что сказать.
- «На здоровье» - выручила бабуля, глотнула, поморщилась и, отщипнув кусочек пирога добавила,
- «Что пропито и проебено, то в дело произведено», - я, от неожиданности чуть не поперхнулся, а Ирина выпила, рассмеялась и поцеловала бабушку в щеку.
- «Ну и ладно, ну и ладно» - приговаривала бабуля.
- «Как придет время сбираться, я тебе сообщу, а, покуда пойду я, там робяты меня небось заждались» - встала, поцеловала и перекрестила меня и Ирину тоже.
- «Пойду» – мы вышли на крыльцо. Бабушка медленно, опираясь на палку пошла, обернулась, помахала нам рукой и, вдруг исчезла, растаяла, как будто ее и не было.
Вот они чудеса, почти не удивился я.
55
Мы вернулись в дом и налили по второй. Ирина, наконец-то, как и хотела нацедила себе половину большого стакана, положила лед, подумала и тоник добавлять не стала. Я принес обещанную рыбу, лимон, хлеб и масло, себе налил, уж коли утро началось с пьянки, на два пальца коньяка в широкий бокал.
Поднял и задумался. Никогда у меня не случалось заминок с тостами и, вдруг. Не то, чтобы повода не было, просто не знал, как случившееся обозначить.
С одной стороны, хотелось Ирину ободрить и напророчить ей счастье и избавления от маминой опеки, с другой стороны, хотелось выпить за решимость, которой так мне не хватало и к которой так просто, как в детстве меня подтолкнула бабушка.
- «За терпимость и решимость» - коряво сформулировал я.
Однако Ирина меня поняла и поддержала, подняла стакан и глядя в глаза сказала,
- «За скорое наше расставание. За поддержку, которую ты мне оказал и силу, которую ты мне передал, за встречу, которая, верю, когда-нибудь будет».
И настроение устаканилось и рыба удалась и место располагало, продолжение, как я и надеялся последовало.
Когда подруга размягчилась, расслабилась, алкоголь сделал свое подлое дело и притупил сдерживающие центры, я начал свои поползновения, она нисколько не возражала, а, как мне казалось, напротив поощряла их.
Конечно, это детское платье меня смущало и возбуждало, во-первых, оно было коротким, а короткие юбки всегда действуют на меня, как тряпка которой матадор дразнит несчастного быка, не различающего цветов, и ее красный цвет – сигнал нам, самцам – вперед, под короткую юбку.
Кстати о юбках, как вспоминается мне, если для большинства мужчин это является возбуждающим фактором, то и для некоторых женщин, наоборот.
Была среди моих подруг одна, которая напрочь теряла желание к сексу, если партнер вдруг пытался залезть ей под юбку, не знаю с чем это связано, скорее всего какая-то детская фобия, я не спрашивал, она не говорила, но знал, если вдруг она в юбке, то есть не в брюках, ты можешь проникнуть к интересующему тебя месту через пояс, расстегнув юбку и даже стянув ее вниз, но ни в коем разе не задрав подол, это действие сразу ее остужало и близость отменялась.
При всем при том, расстегивание брюк, снимание, совсем не эротичного предмета гардероба – колготок и далее трусов и прочих предметов женского обихода нисколько ее не смущали, а скорее воодушевляли, она вообще была девушка с выдумкой.
Но грех вспоминать другую намереваясь влезть под юбку к одной, что я и сделал, закрыв рот ее поцелуем и почти подмяв девушку под себя, начав с коленей и бедер, наконец-то добрался до бельишка, а оно-то оказалось с изюминкой, давно не виданные и не ощущаемые моей рукой плотные панталончики, неброского серенького цвета.
Как и положено с высокой талией, хотя довольно коротенькие с резиночками по низу. Ткань была плотная и гладкая, почти скользкая, именуемая шелковой. Не знаю какое отношение к шелку она имела, но тактильно была приятной слегка прохладной сверху и согретой телом изнутри, что ощутил я, когда проник внутрь. Ощупав кудрявый лобок, я просунул пальцы ниже и почувствовал ожидающую меня горячую влажность.
Слегка нажимая пальцами на выпуклость и чувствуя встречные движения, я медленно начал стягивать экзотические штанишки, которые соскользнули довольно легко и задержались где-то в районе коленей, что мешало Ирине полноценно раздвинуть ноги. Мне пришлось на секунду отвлечься и снять бельишко окончательно, откладывая предмет в сторону почувствовал его приятную тяжесть, неужели и впрямь шелк, подумал я, нынешние-то трусы почти невесомы.
Отвлекаться было некогда, нужно уделить внимание зоне промеж раздвинутых наконец-то бедер, инстинкт, опыт и знания помогали не ошибиться, нежно погладить и поцеловать именно те места, которые наиболее восприимчивы к прикосновениям и поцелуям.
Платьице поднялось до пояса, тело белело на фоне темной обивки дивана, на который мы перебрались вместе с кофе, закончив трапезу.
Ирина, как успел я уже заметить, с одной стороны предпочитала, чтобы ее раздели, с другой любила и сама влезть в штаны партнеру, это пробуждало ее и служило мужчине неоспоримым фактором готовности подруги и, конечно доводило его возбуждение до необходимого градуса, за которым мог последовать только сам акт.
Доведя ее до близкого к развязке состояния отдал инициативу и прикрыв глаза не столько наблюдал, сколько ощущал, как она не торопясь влезла обеими руками под мой тонкий свитер задрала его почти до горла и водила сухими руками по груди и животу, опускаясь все ниже к поясу джинсов, который умело расстегнула и распустив молнию, ослабила давление узких штанов на давно стоявший и гудевший от нетерпения член, который норовил выскочить из маленьких черных слипов, которые, почему-то мне захотелось надеть сегодня утром.
Движением потребовав, чтобы я поднял бедра Ирина стащила с меня тесные штанцы, а трусы, очевидно для пущей важности и эротизма оставила, представив себе, как нелепо выгляжу со свитером на шее в трусах и носках, позволил себе на пару секунд выйти из состояния нирваны, снял через голову свитер и двумя быстрыми, но точными движениями освободил ноги от носок.
Взглянув на себя со стороны, остался доволен, молодой мужик в маленьких черных трусах с рвущемся из них пенисом и только.
Рядом девушка с задранным до талии подолом детского платья и без штанов, тоже весьма эротично.
Но как-то не закончено, я нагнулся и потянул ее платьице вверх, показался впалый живот и грудь прикрытая не лифчиком, а неким подобием топа, который носят девочки пока грудь их недостаточно развита, тоже весьма сексуально, но не закончено, я потянул сей предмет вверх, грудь выскочила, а топ остался на шее в виде шарфика.
Но игры хотелось продолжить, как ощущалось не только мне.
Девушка опустилась на колени и стала тереться лицом о мой пах, задевая щеками головку, которая вылезла-таки из-под резинки, поскольку мелкие трусы не прикрывали возбужденный орган, кончиком языка она дразнила блестящую головку, а руку запустила под белье вниз и поглаживала мои яички. Я млел. Очень не хотелось заканчивать, хотелось терпеть эту сладкую муку бесконечно.
Всякому терпению есть предел и, дабы не разрядить свое орудие раньше срока, взяв девушку подмышки потянул ее вверх, подав тем самым сигнал встать, она поднялась и руками стала оправлять волосы, мои же руки легли на упругие ягодицы, приблизив пах к своему лицу я ткнулся носом в дивно пахнущие волосы, покрывающие лобок.
Все-таки присутствие растительности в этом месте, предусмотренное природой с определенного возраста свидетельствует не только о половой зрелости партнерши, когда этим волосам, как и всему телу уделяется внимание и они не превращаются в дремучий лес, с чем в юные годы мне приходилось сталкиваться при близком знакомстве с телами совсем юных дам, они вполне себе стимулируют половое влечение в отличие от гладко выбритых гениталий проникая в пределы, которых, порой ощущаешь себя педофилом.
Здесь все было в порядке, девушка следила и за тем, в каком виде тело ее предстанет перед мужчиной.
Поэтому, вдыхая аромат женского тела, который невозможно смыть и завуалировать ароматическими средствами у мужчины на уровне, настолько тонком, что он не поддается измерению возникает природный рефлекс – обладать.
Мы, дети современного мира, избалованные доступностью лицезреть юные тела, не только на экранах и фотографиях, но и воочию, нынешние девы, особенно в летний период не утруждают себя избытком одежды, мы не ведемся, как наши деды на запах, на край туфельки мелькнувшей из-под платья, нам дай потрогать и на вкус попробовать…
Я, с наслаждением погрузил лицо в подбритый, но сохраняющий форму островок и в ответ на первое инстинктивное движение назад, почувствовал, уже осознанное движение вперед, выпячивающее и готовое к проникновению и жаждущее…
Девушка раздвинула, как могла ноги, стоя это делать не слишком удобно и, взяв меня за затылок стала прижимать голову к своей промежности и управлять моими движениями, мне оставалось только не задохнуться, работая языком.
Ее движения вперед нарастали, ускорялись, она начала, сначала тихо, потом все громче, в голос стонать, срываясь в рычание, лицо мое сделалось совершенно мокрым и конечно, я того не видел, но ощущал полной мерой раскрасневшимся.
Усвоив однажды, что дамы повышенной эмоциональности, не имеющие проблем с оргазмом, могут испытать его и от менее изощренных сексуальных ласк, счел за лучшее остановить возбуждающую экзекуцию и предоставить партнерше роль активную.
Погладив бедра и прекратив активные действия языком, я отстранился и глядя в опешившее от неожиданности, как будто отняли сладкое, лицо потянул ее снова вниз к не снятым до сих пор трусам.
Она поняла, быстро спустила бельишко до колен, подумала секунду и сняла совсем. Двумя руками аккуратно взяла член, приблизила лицо и погрузила истекающую смазкой головку в раскрытый и ждущий рот.
Сначала была вылизана головка, включая все извилинки, жилочки и отверстия, затем кольцо под ней и наконец весь ствол с низу доверху, с низу до верху и снова головка.
Почувствовав, что изнемогаю, с усилием оторвал ее голову от своего паха, притянул Ирину к себе и раздвинув ей ноги посадил на себя сверху.
Сразу все поняв и не предпринимая практически никаких усилий она просто наделась на мой член, который скользнул в ее плоть так быстро, что я не испытал почти никаких ощущений, почувствовав только жар и спустя мгновение несильные мышцы влагалища.
Вверх – вниз, вверх – вниз, двигалось ее тело, тесно вжимаясь в меня при опускании и почти соскакивая на подъеме.
Чтобы облегчить движения, я лег на спину и двигался ей навстречу, стараясь попадать в такт. Погружаясь в горячее лоно и выходя наружу, каждой фрикцией ощущая нарастающее желание близкой разрядки.
Она дышала все стремительней и что-то шепотом бормотала, понимая, что ко мне это не относится, я не вслушивался, а наслаждался этим как фоном и дополнительным бонусом, ибо несвязные слова эти были сигналом о том, что девушка испытывает настоящее наслаждение, конечно, мне это было приятно.
Всегда приятно доставить женщине удовольствие, как это поднимает нас в наших собственных глазах.
Эти мысли допущены были в голову с простой целью – отсрочить, протянуть, продлить…
Но ничего, за исключением, наверное, страдания, а тем более наслаждение не может длиться бесконечно, с надеждой, что девушка, судя по ее ослабленным движениям и отрешенному виду испытала то, чего ради все это и затевалось, теперь пришла моя очередь.
Поднимавшийся откуда-то снизу восторг достигал чресл наполнял и переполнял их, ударял в голову никогда не приедавшееся наслаждение слаще которого нет в этом и том, теперь я точно знаю, мире настигало и…
