– Сделаем, – буднично пробасил оборотень.
Через час отчёт со всеми положенными магограммами и полное досье на Савельеву лежали у Влада на столе. Оборотни действительно умели копать, вынюхивать и разнюхивать, раскопали всё. Даже то, что сама Савельева о себе не знала или давно забыла. Вплоть до записей с камер, на которых подозрительная девица засветилась за всю свою сомнительную жизнь. У магов-безопасников, работающих в тесном контакте с оборотнями, свои секреты добычи, обработки и восстановления информации. Влад сделал себе большую кружку крепкого чёрного кофе по материнскому рецепту, удобно развалился в кожаном кресле и открыл документы, предвкушая увлекательное чтение.
Чтение оказалось не таким увлекательным, как он рассчитывал. Познавательным, любопытным, но развлечься пикантными подробностями и компроматиком не вышло. Как он и предполагал, семнадцать годиков. В сентябре будет восемнадцать, если доживёт и не вылетит с этого уровня реальности на другой, с иной сцепкой и ходом времени. На удивление, учится в том же вузе, только на первом курсе. Поступила на бюджет, своим умом, набрав высший балл. Не замужем, не помолвлена, не присвоена, любовников нет. Даже скучно. Зря он, наивный, рассчитывал на «клубничку». Ничего пикантнее медкарты в документах не обнаружилось, а компромата на юную взломщицу просто не было. Ничего интереснее и криминальнее полулегальных сайтов Даркнета. И те –давно известные ему хакерские болталки. Кроме пары компьютерных форумов, тишь и гладь. Никакой политики, молодёжных субкультур, ни малейшего интереса к запрещённым веществам, порносайтам или сайтам знакомств, даже зацепиться не за что и прицепиться не к чему. В реале так же глухо. Савельева не попадалась пьяной, не была замечена в конфликтах, драках, сомнительных компаниях или порочащих обстоятельствах, не привлекалась к административной ответственности, не давала взяток, не шарилась по клубам, впискам и притонам, даже не нарушала ПДД. Камышовая змейка водила старенькую «Яву» на редкость осторожно и аккуратно, без единого штрафа. Шантажировать её было просто нечем.
Если бы имел место шантаж, волчары и лиса в погонах разнюхали бы моментально. Как и тот факт, если бы девчонку заставили, подставили, завербовали или купили. На её карту за последний год не капало ничего, кроме копеечной стипендии и нечастых переводов от одного единственного контакта. Мама.
Влад перевёл внимание на голограмму и скан ауры немолодой, уставшей, слишком седой для своих лет женщины с опущенными плечами и уголками губ. Сжатые, но исчерпывающие сведения. Савельева Анна Васильевна. Вдова. С иерархией никак не связана, с крупным бизнесом, криминалом, спецслужбами – аналогично. Работает на мебельном заводе. Покойный муж, Савельев Иван Ильич, всю жизнь работал на том же заводе. От завода семья получила квартиру, в которой и проживает вдова. Мать двоих детей, одна из которых – искомая хакерша.
Распечатка телефонных звонков за полгода оказалась удивительно скудной. Влад просмотрел расширенную, за год, но это ничего ему не дало. Те же три номера – мама, подружка-соседка, брат Александр. Последний после мирового переворота демобилизован из вооружённых сил. На незнакомые номера юная хакерша не отвечала, и свой никому не давала. Пробить её через телефон было непросто даже СБ, через инфополе гораздо проще. Болтать по телефону Питошка не любила, ни один разговор не длился больше пары минут. Видимо, привыкла общаться чётко и по делу. Коллеги и одногруппники Влада, парни, были куда общительнее, а их телефонные разговоры занимательнее и длинней. Странная девчонка.
Вроде и на ладони, но темная лошадка. Головоломный код, настоящий вызов для хакера. Скрытная, замкнутая. Хотя и скрывать-то нечего. Осторожная, даже слишком. Будто и не девчонка, а его дед, матёрый полковник такой спецслужбы, о которой даже нелюди говорят шёпотом и не поминают всуе. Владу стало и смешно, и любопытно вдвойне. Шкатулочка оказалась с секретом. Или двойным, если не тройным дном. Так шептала интуиция мага, а своей интуиции он доверял. Не зря приставил наружку, не помешает. Пусть присматривают. Может ещё чего полезного нароют. Какого же лысого демона ей надо? Какой демоновой праматери ей понадобилось в тех документах? Каковы мотивы, цели? Влад не понимал. А он не любил чего-то не понимать. Досье изобиловало фактами, но не добавило ясности. Архонт был весьма заинтригован. Пожалуй, стоит внимательнее взглянуть на фото, голограмму и аурный слепок наглого объекта. Разумеется, магическим зрением. Изображение всегда хранит частицу энергетики оригинала. Умелый и сильный маг может многое сказать по фото, а Влад был умелым и сильным магом.
Просмотр разочаровал Влада. Ничего сверхнового или особо интересного он не узнал. Девчонка как девчонка. Аура только формируется. В процессе формирования получила несколько сильных ударов, сбивших каркас, нарушивших матрицу и отразившихся на здоровье. Своеобразная такая аура, заметная. Как чёрный абрикос в ведре обычных. Такие растут в бабушкином саду. Больше он их нигде не видел, но почему-то вспомнились. Заодно потянув по цепочке другое воспоминание. В универе он её и видел. Просто не обращал внимания. Без малого выпускнику как-то до лампочки эта абитура. Он бы и не заметил ужика среди тысяч и миллионов прохожих, если бы не поток внимания, направленный лично на него.
Нахалка ещё там за ним шпионила. И явно не за тем, чтобы напроситься на ужин, плавно переходящий в завтрак. Что расчетливые стервы, что влюблённые поклонницы смотрят не так. И ментальный фон у них совсем другой. Похоже, человечка тоже ищет ответы на какие-то свои вопросы и хотела подойти, поговорить. Но не рискнула. А он не придал значения какой-то курице в коридоре. Что тут скажешь? Сам дурак. Не умеет отличать важное от пустяков, расставлять приоритеты и смотреть вглубь. До деда ему – как вдоль миров Корсианского кольца на ишаке.
– Ум у нас есть, нам осознанности не хватает, – перефразировал известного мультперсонажа архонт, продолжая сканировать ауру остальными ментальными линиями.
Энергетика слабенькая, чахлая, просматривать страшно. Чуть тронь – рассыплется. Впрочем, как у любого представителя слабой расы. Кто-то чуть сильнее, кто послабей, но в среднем «температура по больнице» не превышает пары тысяч единиц Силы. Потенциал девчушки едва дотягивал до тысячи. Временами Влад удивлялся, как они вообще живут на такой потенциал. И сам отвечал: мало и хреново. Ещё и лезут, куда не надо, делая свои коротенькие и хреновые жизни ещё короче и паршивей. Как вот это недоразумение. Крупно повезёт дурёхе, если кто присвоит. Хотя, кому она сдалась, такая невзрачненькая. И на мордашку, и на энергетику. Одни глаза и длинная коса. Однако, что-то в ней было. Неясное, неоформленное, но интригующее и притягательное. Какая-то манящая глубина. Да что за чушь в сферу сознания лезет? Тонкое восприятие – тонким восприятием, но работать надо. Оборотни могут разнюхать, выследить, прошерстить ближний круг, сделать аналитические отчёты по запаху, но инфополя – дело мага. Просто позор – такую чепуху не решить самостоятельно.
Сам не справится, или на худой конец, вместе с братом – придётся сообщить отцу. А разочаровывать родителя умственными способностями Владу не хотелось. Доставщиком пиццы, дворником и рабочим на стройке он уже был. В воспитательных целях. Причём работал руками, без магии, потому что «с магией любой дурак может, почувствуй разницу». Мать даже иллюзию наложила, чтобы мастера и прорабы не жалели сыночка генерального и не делали мажору никаких поблажек. Сейчас Влад вспоминал об этом с улыбкой и долей ностальгии. Но повторять урок не стремился.
С последней пары Тоня благополучно удрала. Физику полупроводников она знала и так, а на случай проблем с памятью есть интереснейшая книжка Киреева. Смысл торчать в универе ещё полтора часа, когда её в упор не видят и даже пропуски не ставят. Но почему-то казалось, что и видят, и смотрят, и следят. Она кожей, затылком и спиной ощущала пронзительный, тяжёлый, немигающий взгляд. Особенно остро – между лопаток. Словно там приколота мишень. Особенно жутко – в пустом коридоре, где по определению никого нет и быть не может. Тоня даже сорвалась на бег, но убежать от жуткого ощущения не получалось. Как бывает во сне, когда бежишь на месте, продираясь сквозь воздух, как сквозь желе. Лишь увидев парочку девиц, рассевшихся на подоконнике и с хохотом обсуждающих фотки с какой-то вечеринки, Тоня перешла с бега на шаг, с трудом переводя дух. Что у неё с нервами?
Она никогда не боялась одиночества, тишины и безлюдных пространств. Наоборот, ей нравилось оставаться наедине с собой, в тишине, без лишних раздражителей. Так накрутить себя могла впечатлительная Юлька, та ещё фантазёрка с моторчиком пониже спины и эмоциональным восприятием любой мелочи. Рациональная Антонина обычно была спокойна, как удав. Её мало что могло вывести из равновесия. Даже преподам это не удавалось, Тоня стоически пережила сессию, столкновение с нелюдями, прыжок во времени, непростой разговор с архонтом. Что изменилось сейчас, почему она на грани беспочвенной истерики, и откуда взялась эта паранойя? Так и до дурки можно докатиться.
– Тяжелый денёк выдался. Устала, перенервничала, голова ещё эта разболелась. Было б чему там болеть, – хмуро проворчала Тоня, сама себе напомнив вечно недовольную бабку. Юля всегда смеялась, когда она так делала.
От этой обыденности, привычности стало полегче. Мысленно поставив заметку, что пора попить пустырник, валерьянку и ромашковый чай, пока не докатилась до дурки, Тоня метеором преодолела несколько лестничных пролетов, заскочила в гардероб за курткой и рванула домой. Когда за спиной захлопнулась дверь, отрезая её от внешнего мира, девушка с облегчением вздохнула. Только в уютном пространстве крошечной квартирки или родительском доме ей было комфортно, а дышалось спокойно и легко. Неприятное ощущение чужого взгляда почти исчезло, оставив небольшой тревожный осадок. Но с этим вполне справится пустырник, ромашковый чай и какая-нибудь простенькая игра-бродилка. Просто убить время в ожидании, когда приедет брат. Суббота уже завтра, Сашка прибывает ночным поездом. Главное, не дёргаться при маме и не показывать брату истеричную курицу.
«Выше хвост, выше нос, никаких соплей и слёз», – Тоня шмыгнула носом и воровато потёрла глаза. Какого черта лысого расклеилась?
Девушка наскоро вытряхнула из рюкзака учебники с тетрадками, сунула взамен пару футболок, ветровку и ноутбук. Поколебавшись, подругу она решила не беспокоить и не ждать. Пусть спокойно гуляет со своим нелюдем. Самой же Тоне больше всего на свете хотелось к маме. Под защиту зарослей сирени, родительского крова, маминых рук и стен, где живёт их с Сашкой детство.
Маршрутка на окраину ползла слишком медленно, пыхтя на каждом светофоре и кланяясь каждому столбу. Или девушке так казалось. На «Яве» доехала бы в разы быстрее и приятнее, мотоцикл хотя бы не торчит в дурацких пробках. Но любимое средство передвижения ждёт в папином гараже. Не держать же его в подъезде съёмной квартиры, когда и ездить особо некуда и некогда... Время тянулось, как сопля, а порой будто вовсе останавливалось.
Пытаясь его убить, Тонька играла в какую-то чепуху на телефоне, пыталась слушать болтовню радио, но больше бездумно смотрела в окно. Как льётся поток машин, плывут облака, мелькают чахлые деревца, указатели, здания из стекла и бетона, постепенно сменяясь спальными районами и игрушечными домиками частного сектора. Но как бы она ни отвлекалась, тревога до конца не отпускала. Только прицел на затылке и между лопаток сменился чем-то вроде бинокля или микроскопа. Даже смешно. Кому и на кой блин горелый она сдалась, за инфузориями-туфельками наблюдать интереснее, они прикольные. Но прогнать неприятное ощущение не получалось, как ни старайся.
Какая-то незаметная, на всю
голову тонированная машина неизвестной марки шла рядом с маршруткой, как приклеенная. Почти за час езды нигде не остановилась, никуда не свернула, даже не попыталась обогнать общественный транспорт или флегматичную черепаху-бетономешалку. Почему-то это беспокоило. Хотя, какое ей, в сущности, дело до какого-то автомобиля? Едет себе, и едет. Дорога не купленая. Может, маршрут совпадает. По пробкам не особо разгуляешься, а обгонять по воздуху техника ещё не дошла. Вот и тащится за бетономешалкой, бедолага. Слушает шансон, курит, матерится. А она чуть ли не теорию заговора на кошкин хвост накрутила и к носу притянула. Пора лечить нервишки.
Тоня мысленно обозвала себя пациенткой психической и постаралась выбросить из головы манию преследования. Мыслей о компьютерных взломах она и близко не подпускала. Словно этого не было, а если и было – то это неважно. Изредка взгляд возвращался к непонятно чем насторожившей её машине. Но и та вскоре исчезла из видимости, или отстав, или свернув где-то по пути. Стоило ли вообще о ней думать.
Родительский дом ни капельки не изменился. Да и Тоня не была здесь всего пять дней. Разве что мокрые дорожки и старенькая лавочка блестели после недавнего дождя, на вишнях и сирени успели распуститься почки, а палисадник стал намного зеленей. Весна вступила в свои права, расплескав среди зелени красные капли тюльпанов и редкие солнечные брызги первых одуванчиков. Мама считала их сорняками, но Тоне они нравились. Поэтому мама терпела эти сорняки во дворе и делала вид, что их не замечает, а Тонька делала вид, что так и надо. Из приоткрытого окна доносился умопомрачительный аромат пирожков. Жареных, с капустой! Сашкины любимые. Мама что-то напевала под бормочущее радио. Петь она не особо умела, не попадала ни в ноты, ни в ритм, но от маминого голоса, аппетитных запахов и атмосферы домашнего уюта Тоне стало спокойнее и легче в разы.
Девушка тихонько открыла дверь своим ключом, скинула кеды и проскользнула на кухню. Мама так же хлопотала по кухне, будто порхала. Непривычно радостная, она светилась изнутри, и даже казалось, помолодела. Заметив дочь, женщина смутилась и перестала петь, но не перестала улыбаться. Тоня почти забыла, как мама улыбается. С тех самых пор, когда брат попал в горячую точку. У мамы сразу прибавилось седины, на лбу залегла горькая складка, уголки губ опустились, а в глазах застыла непроходящая тревога. Она словно высохла, оставшись одна в пустом доме, а бессоница и апатия стала её привычным состоянием. Теперь мамины глаза снова робко засветились. Наверно, впервые после смерти отца. Сын возвращается домой. Только за это Анна Васильевна молилась на новую власть, будь там хоть пришельцы, хоть сами черти. Главное, эти черти железной рукой прекратили бесконечное кровопролитие, а её ребёнка вернули домой живым и здоровым. Для неё ничего не было важней и дороже.
Мать и дочь молча обнялись. Тоня залюбовалась ожившей, такой красивой и юной мамой, что не заметила ни мужских ботинок в темном коридоре, ни небрежно брошенный в углу видавший виды, вытертый рюкзак. Пока по привычке не решила бросить там же свой. Но свято место оказалось занято. У Тони перехватило дыхание, а глаза что-то позорно защипало.
– Сашка?.. – прошептала она, беспомощно глядя на мать. – Но... как?
Через час отчёт со всеми положенными магограммами и полное досье на Савельеву лежали у Влада на столе. Оборотни действительно умели копать, вынюхивать и разнюхивать, раскопали всё. Даже то, что сама Савельева о себе не знала или давно забыла. Вплоть до записей с камер, на которых подозрительная девица засветилась за всю свою сомнительную жизнь. У магов-безопасников, работающих в тесном контакте с оборотнями, свои секреты добычи, обработки и восстановления информации. Влад сделал себе большую кружку крепкого чёрного кофе по материнскому рецепту, удобно развалился в кожаном кресле и открыл документы, предвкушая увлекательное чтение.
Чтение оказалось не таким увлекательным, как он рассчитывал. Познавательным, любопытным, но развлечься пикантными подробностями и компроматиком не вышло. Как он и предполагал, семнадцать годиков. В сентябре будет восемнадцать, если доживёт и не вылетит с этого уровня реальности на другой, с иной сцепкой и ходом времени. На удивление, учится в том же вузе, только на первом курсе. Поступила на бюджет, своим умом, набрав высший балл. Не замужем, не помолвлена, не присвоена, любовников нет. Даже скучно. Зря он, наивный, рассчитывал на «клубничку». Ничего пикантнее медкарты в документах не обнаружилось, а компромата на юную взломщицу просто не было. Ничего интереснее и криминальнее полулегальных сайтов Даркнета. И те –давно известные ему хакерские болталки. Кроме пары компьютерных форумов, тишь и гладь. Никакой политики, молодёжных субкультур, ни малейшего интереса к запрещённым веществам, порносайтам или сайтам знакомств, даже зацепиться не за что и прицепиться не к чему. В реале так же глухо. Савельева не попадалась пьяной, не была замечена в конфликтах, драках, сомнительных компаниях или порочащих обстоятельствах, не привлекалась к административной ответственности, не давала взяток, не шарилась по клубам, впискам и притонам, даже не нарушала ПДД. Камышовая змейка водила старенькую «Яву» на редкость осторожно и аккуратно, без единого штрафа. Шантажировать её было просто нечем.
Если бы имел место шантаж, волчары и лиса в погонах разнюхали бы моментально. Как и тот факт, если бы девчонку заставили, подставили, завербовали или купили. На её карту за последний год не капало ничего, кроме копеечной стипендии и нечастых переводов от одного единственного контакта. Мама.
Влад перевёл внимание на голограмму и скан ауры немолодой, уставшей, слишком седой для своих лет женщины с опущенными плечами и уголками губ. Сжатые, но исчерпывающие сведения. Савельева Анна Васильевна. Вдова. С иерархией никак не связана, с крупным бизнесом, криминалом, спецслужбами – аналогично. Работает на мебельном заводе. Покойный муж, Савельев Иван Ильич, всю жизнь работал на том же заводе. От завода семья получила квартиру, в которой и проживает вдова. Мать двоих детей, одна из которых – искомая хакерша.
Распечатка телефонных звонков за полгода оказалась удивительно скудной. Влад просмотрел расширенную, за год, но это ничего ему не дало. Те же три номера – мама, подружка-соседка, брат Александр. Последний после мирового переворота демобилизован из вооружённых сил. На незнакомые номера юная хакерша не отвечала, и свой никому не давала. Пробить её через телефон было непросто даже СБ, через инфополе гораздо проще. Болтать по телефону Питошка не любила, ни один разговор не длился больше пары минут. Видимо, привыкла общаться чётко и по делу. Коллеги и одногруппники Влада, парни, были куда общительнее, а их телефонные разговоры занимательнее и длинней. Странная девчонка.
Вроде и на ладони, но темная лошадка. Головоломный код, настоящий вызов для хакера. Скрытная, замкнутая. Хотя и скрывать-то нечего. Осторожная, даже слишком. Будто и не девчонка, а его дед, матёрый полковник такой спецслужбы, о которой даже нелюди говорят шёпотом и не поминают всуе. Владу стало и смешно, и любопытно вдвойне. Шкатулочка оказалась с секретом. Или двойным, если не тройным дном. Так шептала интуиция мага, а своей интуиции он доверял. Не зря приставил наружку, не помешает. Пусть присматривают. Может ещё чего полезного нароют. Какого же лысого демона ей надо? Какой демоновой праматери ей понадобилось в тех документах? Каковы мотивы, цели? Влад не понимал. А он не любил чего-то не понимать. Досье изобиловало фактами, но не добавило ясности. Архонт был весьма заинтригован. Пожалуй, стоит внимательнее взглянуть на фото, голограмму и аурный слепок наглого объекта. Разумеется, магическим зрением. Изображение всегда хранит частицу энергетики оригинала. Умелый и сильный маг может многое сказать по фото, а Влад был умелым и сильным магом.
Просмотр разочаровал Влада. Ничего сверхнового или особо интересного он не узнал. Девчонка как девчонка. Аура только формируется. В процессе формирования получила несколько сильных ударов, сбивших каркас, нарушивших матрицу и отразившихся на здоровье. Своеобразная такая аура, заметная. Как чёрный абрикос в ведре обычных. Такие растут в бабушкином саду. Больше он их нигде не видел, но почему-то вспомнились. Заодно потянув по цепочке другое воспоминание. В универе он её и видел. Просто не обращал внимания. Без малого выпускнику как-то до лампочки эта абитура. Он бы и не заметил ужика среди тысяч и миллионов прохожих, если бы не поток внимания, направленный лично на него.
Нахалка ещё там за ним шпионила. И явно не за тем, чтобы напроситься на ужин, плавно переходящий в завтрак. Что расчетливые стервы, что влюблённые поклонницы смотрят не так. И ментальный фон у них совсем другой. Похоже, человечка тоже ищет ответы на какие-то свои вопросы и хотела подойти, поговорить. Но не рискнула. А он не придал значения какой-то курице в коридоре. Что тут скажешь? Сам дурак. Не умеет отличать важное от пустяков, расставлять приоритеты и смотреть вглубь. До деда ему – как вдоль миров Корсианского кольца на ишаке.
– Ум у нас есть, нам осознанности не хватает, – перефразировал известного мультперсонажа архонт, продолжая сканировать ауру остальными ментальными линиями.
Энергетика слабенькая, чахлая, просматривать страшно. Чуть тронь – рассыплется. Впрочем, как у любого представителя слабой расы. Кто-то чуть сильнее, кто послабей, но в среднем «температура по больнице» не превышает пары тысяч единиц Силы. Потенциал девчушки едва дотягивал до тысячи. Временами Влад удивлялся, как они вообще живут на такой потенциал. И сам отвечал: мало и хреново. Ещё и лезут, куда не надо, делая свои коротенькие и хреновые жизни ещё короче и паршивей. Как вот это недоразумение. Крупно повезёт дурёхе, если кто присвоит. Хотя, кому она сдалась, такая невзрачненькая. И на мордашку, и на энергетику. Одни глаза и длинная коса. Однако, что-то в ней было. Неясное, неоформленное, но интригующее и притягательное. Какая-то манящая глубина. Да что за чушь в сферу сознания лезет? Тонкое восприятие – тонким восприятием, но работать надо. Оборотни могут разнюхать, выследить, прошерстить ближний круг, сделать аналитические отчёты по запаху, но инфополя – дело мага. Просто позор – такую чепуху не решить самостоятельно.
Сам не справится, или на худой конец, вместе с братом – придётся сообщить отцу. А разочаровывать родителя умственными способностями Владу не хотелось. Доставщиком пиццы, дворником и рабочим на стройке он уже был. В воспитательных целях. Причём работал руками, без магии, потому что «с магией любой дурак может, почувствуй разницу». Мать даже иллюзию наложила, чтобы мастера и прорабы не жалели сыночка генерального и не делали мажору никаких поблажек. Сейчас Влад вспоминал об этом с улыбкой и долей ностальгии. Но повторять урок не стремился.
***
С последней пары Тоня благополучно удрала. Физику полупроводников она знала и так, а на случай проблем с памятью есть интереснейшая книжка Киреева. Смысл торчать в универе ещё полтора часа, когда её в упор не видят и даже пропуски не ставят. Но почему-то казалось, что и видят, и смотрят, и следят. Она кожей, затылком и спиной ощущала пронзительный, тяжёлый, немигающий взгляд. Особенно остро – между лопаток. Словно там приколота мишень. Особенно жутко – в пустом коридоре, где по определению никого нет и быть не может. Тоня даже сорвалась на бег, но убежать от жуткого ощущения не получалось. Как бывает во сне, когда бежишь на месте, продираясь сквозь воздух, как сквозь желе. Лишь увидев парочку девиц, рассевшихся на подоконнике и с хохотом обсуждающих фотки с какой-то вечеринки, Тоня перешла с бега на шаг, с трудом переводя дух. Что у неё с нервами?
Она никогда не боялась одиночества, тишины и безлюдных пространств. Наоборот, ей нравилось оставаться наедине с собой, в тишине, без лишних раздражителей. Так накрутить себя могла впечатлительная Юлька, та ещё фантазёрка с моторчиком пониже спины и эмоциональным восприятием любой мелочи. Рациональная Антонина обычно была спокойна, как удав. Её мало что могло вывести из равновесия. Даже преподам это не удавалось, Тоня стоически пережила сессию, столкновение с нелюдями, прыжок во времени, непростой разговор с архонтом. Что изменилось сейчас, почему она на грани беспочвенной истерики, и откуда взялась эта паранойя? Так и до дурки можно докатиться.
– Тяжелый денёк выдался. Устала, перенервничала, голова ещё эта разболелась. Было б чему там болеть, – хмуро проворчала Тоня, сама себе напомнив вечно недовольную бабку. Юля всегда смеялась, когда она так делала.
От этой обыденности, привычности стало полегче. Мысленно поставив заметку, что пора попить пустырник, валерьянку и ромашковый чай, пока не докатилась до дурки, Тоня метеором преодолела несколько лестничных пролетов, заскочила в гардероб за курткой и рванула домой. Когда за спиной захлопнулась дверь, отрезая её от внешнего мира, девушка с облегчением вздохнула. Только в уютном пространстве крошечной квартирки или родительском доме ей было комфортно, а дышалось спокойно и легко. Неприятное ощущение чужого взгляда почти исчезло, оставив небольшой тревожный осадок. Но с этим вполне справится пустырник, ромашковый чай и какая-нибудь простенькая игра-бродилка. Просто убить время в ожидании, когда приедет брат. Суббота уже завтра, Сашка прибывает ночным поездом. Главное, не дёргаться при маме и не показывать брату истеричную курицу.
«Выше хвост, выше нос, никаких соплей и слёз», – Тоня шмыгнула носом и воровато потёрла глаза. Какого черта лысого расклеилась?
Девушка наскоро вытряхнула из рюкзака учебники с тетрадками, сунула взамен пару футболок, ветровку и ноутбук. Поколебавшись, подругу она решила не беспокоить и не ждать. Пусть спокойно гуляет со своим нелюдем. Самой же Тоне больше всего на свете хотелось к маме. Под защиту зарослей сирени, родительского крова, маминых рук и стен, где живёт их с Сашкой детство.
Маршрутка на окраину ползла слишком медленно, пыхтя на каждом светофоре и кланяясь каждому столбу. Или девушке так казалось. На «Яве» доехала бы в разы быстрее и приятнее, мотоцикл хотя бы не торчит в дурацких пробках. Но любимое средство передвижения ждёт в папином гараже. Не держать же его в подъезде съёмной квартиры, когда и ездить особо некуда и некогда... Время тянулось, как сопля, а порой будто вовсе останавливалось.
Пытаясь его убить, Тонька играла в какую-то чепуху на телефоне, пыталась слушать болтовню радио, но больше бездумно смотрела в окно. Как льётся поток машин, плывут облака, мелькают чахлые деревца, указатели, здания из стекла и бетона, постепенно сменяясь спальными районами и игрушечными домиками частного сектора. Но как бы она ни отвлекалась, тревога до конца не отпускала. Только прицел на затылке и между лопаток сменился чем-то вроде бинокля или микроскопа. Даже смешно. Кому и на кой блин горелый она сдалась, за инфузориями-туфельками наблюдать интереснее, они прикольные. Но прогнать неприятное ощущение не получалось, как ни старайся.
Какая-то незаметная, на всю
голову тонированная машина неизвестной марки шла рядом с маршруткой, как приклеенная. Почти за час езды нигде не остановилась, никуда не свернула, даже не попыталась обогнать общественный транспорт или флегматичную черепаху-бетономешалку. Почему-то это беспокоило. Хотя, какое ей, в сущности, дело до какого-то автомобиля? Едет себе, и едет. Дорога не купленая. Может, маршрут совпадает. По пробкам не особо разгуляешься, а обгонять по воздуху техника ещё не дошла. Вот и тащится за бетономешалкой, бедолага. Слушает шансон, курит, матерится. А она чуть ли не теорию заговора на кошкин хвост накрутила и к носу притянула. Пора лечить нервишки.
Тоня мысленно обозвала себя пациенткой психической и постаралась выбросить из головы манию преследования. Мыслей о компьютерных взломах она и близко не подпускала. Словно этого не было, а если и было – то это неважно. Изредка взгляд возвращался к непонятно чем насторожившей её машине. Но и та вскоре исчезла из видимости, или отстав, или свернув где-то по пути. Стоило ли вообще о ней думать.
Родительский дом ни капельки не изменился. Да и Тоня не была здесь всего пять дней. Разве что мокрые дорожки и старенькая лавочка блестели после недавнего дождя, на вишнях и сирени успели распуститься почки, а палисадник стал намного зеленей. Весна вступила в свои права, расплескав среди зелени красные капли тюльпанов и редкие солнечные брызги первых одуванчиков. Мама считала их сорняками, но Тоне они нравились. Поэтому мама терпела эти сорняки во дворе и делала вид, что их не замечает, а Тонька делала вид, что так и надо. Из приоткрытого окна доносился умопомрачительный аромат пирожков. Жареных, с капустой! Сашкины любимые. Мама что-то напевала под бормочущее радио. Петь она не особо умела, не попадала ни в ноты, ни в ритм, но от маминого голоса, аппетитных запахов и атмосферы домашнего уюта Тоне стало спокойнее и легче в разы.
Девушка тихонько открыла дверь своим ключом, скинула кеды и проскользнула на кухню. Мама так же хлопотала по кухне, будто порхала. Непривычно радостная, она светилась изнутри, и даже казалось, помолодела. Заметив дочь, женщина смутилась и перестала петь, но не перестала улыбаться. Тоня почти забыла, как мама улыбается. С тех самых пор, когда брат попал в горячую точку. У мамы сразу прибавилось седины, на лбу залегла горькая складка, уголки губ опустились, а в глазах застыла непроходящая тревога. Она словно высохла, оставшись одна в пустом доме, а бессоница и апатия стала её привычным состоянием. Теперь мамины глаза снова робко засветились. Наверно, впервые после смерти отца. Сын возвращается домой. Только за это Анна Васильевна молилась на новую власть, будь там хоть пришельцы, хоть сами черти. Главное, эти черти железной рукой прекратили бесконечное кровопролитие, а её ребёнка вернули домой живым и здоровым. Для неё ничего не было важней и дороже.
Мать и дочь молча обнялись. Тоня залюбовалась ожившей, такой красивой и юной мамой, что не заметила ни мужских ботинок в темном коридоре, ни небрежно брошенный в углу видавший виды, вытертый рюкзак. Пока по привычке не решила бросить там же свой. Но свято место оказалось занято. У Тони перехватило дыхание, а глаза что-то позорно защипало.
– Сашка?.. – прошептала она, беспомощно глядя на мать. – Но... как?
