Только Юльке захотелось провалиться сквозь землю. Или хотя бы на нижний этаж. Ещё и прыщ! Ужасный, противный, красный прыщ! От этой мысли захотелось разреветься.
Нелюдь вздохнул, касаясь её лица кончиками пальцев. Кожу кольнули мятные иголочки, а ужас на лбу бесследно исчез. Старенькое навесное зеркало отразило безупречную кожу и круглые от удивления глаза.
– Было бы из-за чего растраиваться, если можно просто сказать. Или нормально подумать, – его ладонь продолжала касаться щеки. Юля не знала, как на это реагировать. Просто хотелось, чтобы эта невинная ласка не заканчивалась. Прижаться ближе, ощутить тепло, потереться лицом о его ладонь... Она, верно, сходит с ума...
В прихожую выглянула заспанная, помятая Тоня, недовольно ворча:
– Борисовна, твои гренки опять сгорели до угольков. А кофе весь на плите, вся кухня провоняла. Ничерта не можешь сделать нормально, откуда только у тебя руки растут... Ой, здравствуйте.
– И вам не хворать, Антонина Ивановна, – Андрей серьёзно кивнул, приобняв пунцовую Юльку за талию. – Не переживай, моя искорка, это пустяки. Если руки золотые, уже неважно, откуда они растут.
Девушки удивлённо переглянулись.
– Вы проходите, – Тоня невольно заробела. Увидев цветы, просто растеряла все мысли. Но если обещала ворчать – надо ворчать. – Юль, проводи уже гостя на кухню, негоже человека у порога держать. Ну и воспитание, гопота, деревенщина...
– Нам эти ваши условности абсолютно безразличны, – пожал плечами гость, по-хозяйски сопровождая Юлиану на кухню. Галантно, как какую-то принцессу на балу, а не оборвашку по коридору.
Тоня сонно открыла окно, проветривая помещение.
– Завтрак испорчен, кофе нет. Будем худеть, – остатки горелой роскоши отправились в мусорное ведро.
Юля спряталась за цветами, не представляя, как себя вести и что делать дальше. Лицо горело.
– Ваша раса прекрасно умеет создавать из ничего проблемы, а мы – завтраки, – глаза архонта иронично блеснули расплавленным серебром и острой сталью. В руках у мага возникла большая, но изящная картонная коробка с логотипом известной пекарни. – Круассаны клубничные, лимонные, шоколадные. Эклеры сырные, фисташковые. Штрудель, творожные корзинки. О, домашние пирожки с яблоками и корицей, это уже мама подсунула...
Уже на середине «ревизии» по кухне поплыл божественный аромат свежей выпечки, от которого у девчонок потекли слюнки. Даже Тонька проснулась и забыла ворчать.
Пока девушки потрясённо принюхивались, переглядывались и искали вазу, Андрей засыпал в турку новую партию кофе вместо сбежавшего, залил водой и на несколько секунд сжал пузатую медную посудинку между ладоней. По потемневшему металлу затанцевали алые всполохи, а по маленькой кухоньке потянулся густой кофейный аромат.
– Могу сделать лавандовый, миндальный или мятный раф, латте с кленовым сиропом, латте макиато. Негусто, но что уж умею. Я архонт, а не бариста. Вот капучино у меня не получается. Точнее, не выходит пенка, – Андрей вздохнул. – А что за капучино без пенки? Позорище. Кошак и тот смеётся.
Девчонки никак это не прокомментировали. Лишь сопровождали его действия обалдевшими взглядами квадратных глаз. Разговор и события повернули совсем не туда, и шли совсем не так, как они рассчитывали. Юля, недолго сомневаясь, спряталась за подругу и под шумок стянула с растрёпанной головы дореволюционный платок. Вид стал хоть ненамного, но приличнее. Жаль, штаны и майку переодеть не так просто.
– Да какая, в Бездну, разница, какие на тебе штаны, – словно заметив её наивные хитрости, хмыкнул нелюдь. При этом окинув её таким жарким и бесстыдным взглядом, будто никакой одежды на девушке не было вовсе. – Я так понял, что это манифестация на тему «нечего надеть». Мелочь, исправим.
немного от Андрея
Одного неполного дня с Юлей Андрею демонски не хватало. Ему бы и недели, и месяца, и года бы не хватило. Целой жизни было мало. Он сам удивился своим аппетитам и желаниям. Почему эта девчушка с медными волосами и веснушчатым носиком заслонила собой целый мир. И что ему, дураку, с этим делать, если он даже несовершеннолетний. Ни жениться, ни права заявить. А все инстинкты и чувства требовали именно этого. Сделать свою женщину целиком и полностью своей. Подобного он ещё не испытывал ни с кем, хотя уже успел набраться опыта. В том числе интимного. Умел получить и доставить удовольствие, ухаживать, соблазнять. Умел красиво закончить отношения, когда понимал их бесперспективность. Но с Искоркой опыта и здравого смысла катастрофически не хватало.
У Андрея были женщины. Для его лет, не так много, но и немало. Первый интимный опыт он получил еще в пятнадцать. С хорошенькой семнадцатилетней ведьмочкой. Синие глаза, брови вразлет, черная коса ниже пояса и выраженные женственные формы... Ева была прекрасна, как сладкий сон. Он никогда не забудет свою первую женщину, открывшую ему, пацану, радости любви. Лето, деревня, тропинка, убегающая в лес, целые стога свежескошенного сена... Стрекот цикад и огромные звёзды над двумя бестолковыми, но счастливыми головами. Их соединила первая любовь и мощная страсть, которая вспыхнула внезапно, как пожар. Потом он понял, что у Евы просто наступило время инициации. Первая интимная близость с таким сильным партнёром раскрывала и многократно усиливала её дар. Ведьминская суть среагировала на энергетику молодого мага, как кот на валерьянку. А он не мог сопротивляться магнетизму юной, но сильной ведьминской энергетике очаровательной колдуньи. Рядом с темпераментной Евой гормоны так били в голову, что напрочь сносило крышу.
Страсть ведьмы и архонта полыхала все лето, догорая вместе с августом. Андрей и Ева бегали на речку купаться нагишом, бродили по заброшенным садам, пропадали в лесу, собирали травы-ягоды и возвращались под утро, с пустыми корзинками, но с сияющими глазами. То лето было жарким, во всех смыслах. Их летний роман остался одним из самых ярких воспоминаний. Но душевной близости и серьёзных отношений как-то не сложилось, они с Евой были слишком разными и совсем юными. Какое-то время они ещё поддерживали связь, но она сама постепенно сошла на нет. Линии реальности пересеклись и разошлись в разные стороны. Но Андрей вспоминал Еву с благодарностью и теплом.
После Евы, уже в универе, его девушкой стала Анастасия. Их отношения продолжались, по локальному времени базовой реальности, года полтора. Маг из древнего, богатого и не самого слабого рода, Аська много знала, была интересным собеседником и хорошим другом. Умная, начитанная, прекрасно воспитанная девушка в свои 20 успела повидать мир. И не один. Ася была хорошей подругой и чувственной женщиной, с ней Андрей отдыхал душой и телом. Она умела подать себя, всегда превосходно выглядела и щедро делилась опытом. В том числе, интимным. Им было хорошо друг с другом, но энергетика молчала. Какое-то дальнее родство между Ивашиными и Метельскими несомненно было, отец предупреждал. Но Андрей тогда был слишком беспечен, чтобы копаться в родословных книгах-артефактах.
Эти отношения архонт мог назвать серьёзными. Помимо Евы и Аси, у него хватало мимолётных интрижек. Девочек маг не трогал, где-то глубоко внутри понимая, какая это ответственность, а без серьёзных намерений – вообще гнусность и подлость. Он видел, как человеческие самцы ломали девчонкам жизни, даже не замечая этого. Ни один Иной до такого бы не упал. Андрею было предостаточно раскованных женщин, уже познавших мужскую любовь и желающих познать её с ним. Решая, пробовать с кем-то или нет, он смотрел не на расу, а на энергетику и мысли. Прекрасный пол сам тянулся на его энергетику, внешность, мужское обаяние, гипнотический взгляд, осязаемую ауру силы и могущества, присущую в разной степени всем магам. Ему хватало всего: секса, флирта, внимания, даже обожания. Но чего-то все равно не хватало. Чего? Сам не понимал. Но подспудно продолжал это искать. В разных глазах, аурах, лицах, вероятностях, даже мирах. Будто ждал кого-то. Кого-то конкретного. Только нашёл там, где не искал вовсе.
Юлиана так мило смущалась, трогательно краснела от простых объятий и самой невинной ласки. Из её реакций Андрей сделал вывод, что Юля ещё девственница. Он станет её первым мужчиной. Это невероятно возбуждало – и останавливало. Он видел, что девушка к нему тянется, но ощущал и её страх, напряжение, желание сбежать. Только после успокаивающего шоколадного зелья и легкого ментального воздействия малышка расслабилась. Но не держать же её на зельях и под воздействием постоянно. К демону такие отношения.
Андрей вспомнил Юлькино неумелое враньё, что она не любит суши. Любит, просто палочками есть не умеет и стесняется. Он чуть не предложил альтернативу: не умеет есть палочками – будет есть с его рук. Одна мысль о том, как девушка открывает ротик и берёт лакомство губами, касаясь ими его пальцев, вызвала железобетонный стояк. А если оближет пальцы... Он просто кончит в штаны, как подросток. Андрей с трудом отогнал жаркую, почти реальную фантазию. Не время. Пусть лучше будет пицца.
Отпустить девочку домой было ещё труднее, чем обуздать фантазии. Всё-таки родители нещадно гоняли за мыслеконтроль, без которого нет мага. Но обуздать физиологию ещё тяжелей, чем мысли. Он бы уже забрал Юлю с собой. Чтобы она была рядом, спала в его постели, с ним. Обнимать её голенькое тело, гладить тёплую кожу, окутать хрупкую ауру своей, прижать к себе так тесно, чтоб поняла – она его. Хаос с ним, даже без секса. Главное, вместе. Останавливали мага какие-то остатки здравого смысла. Сможет ли он остановиться или хотя бы заснуть. Как объяснит родителям то, чего толком не понимает сам. И в каком шоке будет девочка от встречи с целой семьёй нелюдей. У отца такая мощная и пугающая аура Тьмы, что вампирам и оборотням страшно. У мамы помягче, Сумеречная, но такого качества, что вампирам и оборотням ещё страшнее. Ходящая-сквозь-Грани, с Мёртвым Огнём в глазах, иерарх Равновесия вызывала оторопь даже у видавших виды магов. Да и Влад – не котёночек. Что будет, когда нарисуются мантикоры, даже думать не хотелось. А они нарисуются, любопытные засранцы... Конечно, никто из семьи не обидит его девочку, но сам факт. Юля ещё боится даже его. Не стоит торопить события и пугать человека ещё больше. Самому же потом придётся лечить испуг, кошмары и инфаркты. Андрей волевым решением вернул девчушку домой и немного назад во времени, чтоб родные её не хватились и не волновались. Близкие присвоенных людей всегда переживают и надумывают всякие ужасы.
Пообещав Юле прийти утром, архонт отправился домой пешком. Машину заберёт брат, а ему нужно было проветрить голову.
Жили братья с родителями. Места в двухэтажном особняке под многоуровневой магической защитой хватало с лихвой. А если потребуется, всегда можно расширить пространство или добавить вложенных. Пространственная магия, родовая способность Ивашиных, это вполне позволяла. Влад шутил, что тут можно гулять конём, проводить концерты и футбольные матчи. Мама на это отвечала, что метлой разгонит эти культурно-массовые мероприятия вместе с конями и самим виновником торжества. Отец только смеялся, глядя на их перепалки. Неугомонный, упрямый, острый на язык братец характером пошёл в мать. Ехидные зелёнющие глаза, светлые волосы и любовь к гитаре Влад тоже взял от неё. «Вот же скверная Макаровская кровь!» – ворчал отец, когда ругался. А ругаться ему приходилось часто. Влад, как творческая личность, вечно что-то вытворял. То устроит в школе полтергейст, чтобы сорвать контрольную. То приворожит интеллигентную пожилую химичку к выпивохе-трудовику. То создаст такие иллюзии, что бедолага трудовик бросает пить, а непьющий физрук – наоборот, начинает. Сколько девчонок за ним бегало и бегает – не перечесть. От его игры на гитаре, бархатного голоса и зеленющего колдовского взгляда таяли даже училки. Чем паразит бессовестно пользовался, получая хорошие оценки без магии и всякого труда. Мать несколько раз вытаскивала Влада из разных миров, времён и даже из-за Грани, куда он захаживал из любопытства. Просто так, потому что способность такая открылась. «Дай дураку Эйн-Соф – и за Гранью мёртвым покоя не будет», –хваталась за голову мать, выбивая из Влада пыль и дурь в спортзале. Но бестолку. Только клятва отца лишить балбеса Силы лет на десять прекратила эти похождения, от которых у мамы уже дёргался глаз. А ещё Влад всегда был не дурак подраться, за что иерархов вызывали в школу чаще, чем на Кайлас. Но учился отлично, в точных науках и технике, особенно компах, разбирался, как демоняка. Только баловался хакерством. Ещё классе в седьмом Владик взломал электронный журнал, стёр все двойки и наставил там, чего хотел – пятёрок, всем и от души. Классная дама не знала, за что хвататься – за голову или валерьянку. А родители – за ремень, подчиняющую Цепь или успокоительное зелье. Сошлись на коньяке, а с Влада взяли магическую клятву так больше не делать. Под угрозой изъятия компа и гитары. «Весь в мать», – вздыхал отец. Но любил младшенького даже сильнее, чем сдержанного, спокойного старшего. Как раз, за сходство с матерью, в которой души не чаял.
Когда Андрей пересёк защитные контуры, отцовская тачка уже стояла у дома, на небе зажигались первые звёзды, а Влад развалился в беседке и бренчал на гитаре что-то лирическое. Прислушавшись, Андрей узнал «Сплин».
– Мы легли на дно,
Мы зажгли огни.
Во Вселенной только мы одни...
Гни свою линию,
Гни свою линию,
Гни свою линию,
Горят огни сверкают звезды.
Все так сложно все так просто.
Мы ушли в открытый Космос...
– Снова решил какую красотку охмурить? – хмыкнул Андрей.
Влад лениво отставил гитару.
– Будто их охмурять надо, сами в постель лезут, проще медведя из берлоги выгнать, – рассмеялся зеленоглазый блондин. – А тебя отец ждёт. В кабинете! Накосячил, старина?
Андрей устало усмехнулся.
– Вроде, не успел ещё. Но отец, похоже, считает иначе. И действует на опережение.
– Ну, держись, – младший брат сочувственно сверкнул глазами.
В отцовском кабинете царил идеальный порядок и мягкий полумрак, рассеиваемый лишь уличными фонарями и пламенем камина. Сам отец замер чёрной тенью у окна, задумчиво глядя вдаль, в пространство. А может, и во время. Ментальный фон иерарха был нечитаем. Просканить отца, если он того сам не позволит, считать его эмоции и мысли можно было и не пытаться.
Старший архонт молча поприветствовал отца лёгким поклоном.
– Сядь, Андрей, – Виктор Ивашин взглядом указал сыну на кресло. – Ничего не хочешь обьяснить?
– Хотел бы. Но сам не знаю, как, и с чего начать, – ответил архонт.
– Как есть, по сути и с самого начала. Например, в какую Бездну за день слил с полмиллиона единиц Силы. Три темпоральных перехода в день! Три! Это тебе не мантикора чихнула, для такого должна быть веская причина. И будь добр объяснить, куда дел родовую реликвию. А главное, почему и зачем.
Андрей молчал, и мысленно, и вслух.
– Что молчишь, в партизаны записался? Или мы с матерью вырастили воришек, уличную шпану? Мы вас учили красть? Или ты не в курсе, что такие артефакты без разрешения брать нехорошо? Это не побрякушка, а носитель родовой магии, наследие предков и достояние потомков! Куда дел Силу двух правящих родов, проходимец? – отец хмуро, устало шагнул от окна к камину. Подбросил пару дровишек и провёл над ними рукой. Пламя мощно взметнулось. В кабинете сразу стало уютнее и светлее.
Нелюдь вздохнул, касаясь её лица кончиками пальцев. Кожу кольнули мятные иголочки, а ужас на лбу бесследно исчез. Старенькое навесное зеркало отразило безупречную кожу и круглые от удивления глаза.
– Было бы из-за чего растраиваться, если можно просто сказать. Или нормально подумать, – его ладонь продолжала касаться щеки. Юля не знала, как на это реагировать. Просто хотелось, чтобы эта невинная ласка не заканчивалась. Прижаться ближе, ощутить тепло, потереться лицом о его ладонь... Она, верно, сходит с ума...
В прихожую выглянула заспанная, помятая Тоня, недовольно ворча:
– Борисовна, твои гренки опять сгорели до угольков. А кофе весь на плите, вся кухня провоняла. Ничерта не можешь сделать нормально, откуда только у тебя руки растут... Ой, здравствуйте.
– И вам не хворать, Антонина Ивановна, – Андрей серьёзно кивнул, приобняв пунцовую Юльку за талию. – Не переживай, моя искорка, это пустяки. Если руки золотые, уже неважно, откуда они растут.
Девушки удивлённо переглянулись.
– Вы проходите, – Тоня невольно заробела. Увидев цветы, просто растеряла все мысли. Но если обещала ворчать – надо ворчать. – Юль, проводи уже гостя на кухню, негоже человека у порога держать. Ну и воспитание, гопота, деревенщина...
– Нам эти ваши условности абсолютно безразличны, – пожал плечами гость, по-хозяйски сопровождая Юлиану на кухню. Галантно, как какую-то принцессу на балу, а не оборвашку по коридору.
Тоня сонно открыла окно, проветривая помещение.
– Завтрак испорчен, кофе нет. Будем худеть, – остатки горелой роскоши отправились в мусорное ведро.
Юля спряталась за цветами, не представляя, как себя вести и что делать дальше. Лицо горело.
– Ваша раса прекрасно умеет создавать из ничего проблемы, а мы – завтраки, – глаза архонта иронично блеснули расплавленным серебром и острой сталью. В руках у мага возникла большая, но изящная картонная коробка с логотипом известной пекарни. – Круассаны клубничные, лимонные, шоколадные. Эклеры сырные, фисташковые. Штрудель, творожные корзинки. О, домашние пирожки с яблоками и корицей, это уже мама подсунула...
Уже на середине «ревизии» по кухне поплыл божественный аромат свежей выпечки, от которого у девчонок потекли слюнки. Даже Тонька проснулась и забыла ворчать.
Пока девушки потрясённо принюхивались, переглядывались и искали вазу, Андрей засыпал в турку новую партию кофе вместо сбежавшего, залил водой и на несколько секунд сжал пузатую медную посудинку между ладоней. По потемневшему металлу затанцевали алые всполохи, а по маленькой кухоньке потянулся густой кофейный аромат.
– Могу сделать лавандовый, миндальный или мятный раф, латте с кленовым сиропом, латте макиато. Негусто, но что уж умею. Я архонт, а не бариста. Вот капучино у меня не получается. Точнее, не выходит пенка, – Андрей вздохнул. – А что за капучино без пенки? Позорище. Кошак и тот смеётся.
Девчонки никак это не прокомментировали. Лишь сопровождали его действия обалдевшими взглядами квадратных глаз. Разговор и события повернули совсем не туда, и шли совсем не так, как они рассчитывали. Юля, недолго сомневаясь, спряталась за подругу и под шумок стянула с растрёпанной головы дореволюционный платок. Вид стал хоть ненамного, но приличнее. Жаль, штаны и майку переодеть не так просто.
– Да какая, в Бездну, разница, какие на тебе штаны, – словно заметив её наивные хитрости, хмыкнул нелюдь. При этом окинув её таким жарким и бесстыдным взглядом, будто никакой одежды на девушке не было вовсе. – Я так понял, что это манифестация на тему «нечего надеть». Мелочь, исправим.
***
немного от Андрея
Одного неполного дня с Юлей Андрею демонски не хватало. Ему бы и недели, и месяца, и года бы не хватило. Целой жизни было мало. Он сам удивился своим аппетитам и желаниям. Почему эта девчушка с медными волосами и веснушчатым носиком заслонила собой целый мир. И что ему, дураку, с этим делать, если он даже несовершеннолетний. Ни жениться, ни права заявить. А все инстинкты и чувства требовали именно этого. Сделать свою женщину целиком и полностью своей. Подобного он ещё не испытывал ни с кем, хотя уже успел набраться опыта. В том числе интимного. Умел получить и доставить удовольствие, ухаживать, соблазнять. Умел красиво закончить отношения, когда понимал их бесперспективность. Но с Искоркой опыта и здравого смысла катастрофически не хватало.
У Андрея были женщины. Для его лет, не так много, но и немало. Первый интимный опыт он получил еще в пятнадцать. С хорошенькой семнадцатилетней ведьмочкой. Синие глаза, брови вразлет, черная коса ниже пояса и выраженные женственные формы... Ева была прекрасна, как сладкий сон. Он никогда не забудет свою первую женщину, открывшую ему, пацану, радости любви. Лето, деревня, тропинка, убегающая в лес, целые стога свежескошенного сена... Стрекот цикад и огромные звёзды над двумя бестолковыми, но счастливыми головами. Их соединила первая любовь и мощная страсть, которая вспыхнула внезапно, как пожар. Потом он понял, что у Евы просто наступило время инициации. Первая интимная близость с таким сильным партнёром раскрывала и многократно усиливала её дар. Ведьминская суть среагировала на энергетику молодого мага, как кот на валерьянку. А он не мог сопротивляться магнетизму юной, но сильной ведьминской энергетике очаровательной колдуньи. Рядом с темпераментной Евой гормоны так били в голову, что напрочь сносило крышу.
Страсть ведьмы и архонта полыхала все лето, догорая вместе с августом. Андрей и Ева бегали на речку купаться нагишом, бродили по заброшенным садам, пропадали в лесу, собирали травы-ягоды и возвращались под утро, с пустыми корзинками, но с сияющими глазами. То лето было жарким, во всех смыслах. Их летний роман остался одним из самых ярких воспоминаний. Но душевной близости и серьёзных отношений как-то не сложилось, они с Евой были слишком разными и совсем юными. Какое-то время они ещё поддерживали связь, но она сама постепенно сошла на нет. Линии реальности пересеклись и разошлись в разные стороны. Но Андрей вспоминал Еву с благодарностью и теплом.
После Евы, уже в универе, его девушкой стала Анастасия. Их отношения продолжались, по локальному времени базовой реальности, года полтора. Маг из древнего, богатого и не самого слабого рода, Аська много знала, была интересным собеседником и хорошим другом. Умная, начитанная, прекрасно воспитанная девушка в свои 20 успела повидать мир. И не один. Ася была хорошей подругой и чувственной женщиной, с ней Андрей отдыхал душой и телом. Она умела подать себя, всегда превосходно выглядела и щедро делилась опытом. В том числе, интимным. Им было хорошо друг с другом, но энергетика молчала. Какое-то дальнее родство между Ивашиными и Метельскими несомненно было, отец предупреждал. Но Андрей тогда был слишком беспечен, чтобы копаться в родословных книгах-артефактах.
Эти отношения архонт мог назвать серьёзными. Помимо Евы и Аси, у него хватало мимолётных интрижек. Девочек маг не трогал, где-то глубоко внутри понимая, какая это ответственность, а без серьёзных намерений – вообще гнусность и подлость. Он видел, как человеческие самцы ломали девчонкам жизни, даже не замечая этого. Ни один Иной до такого бы не упал. Андрею было предостаточно раскованных женщин, уже познавших мужскую любовь и желающих познать её с ним. Решая, пробовать с кем-то или нет, он смотрел не на расу, а на энергетику и мысли. Прекрасный пол сам тянулся на его энергетику, внешность, мужское обаяние, гипнотический взгляд, осязаемую ауру силы и могущества, присущую в разной степени всем магам. Ему хватало всего: секса, флирта, внимания, даже обожания. Но чего-то все равно не хватало. Чего? Сам не понимал. Но подспудно продолжал это искать. В разных глазах, аурах, лицах, вероятностях, даже мирах. Будто ждал кого-то. Кого-то конкретного. Только нашёл там, где не искал вовсе.
Юлиана так мило смущалась, трогательно краснела от простых объятий и самой невинной ласки. Из её реакций Андрей сделал вывод, что Юля ещё девственница. Он станет её первым мужчиной. Это невероятно возбуждало – и останавливало. Он видел, что девушка к нему тянется, но ощущал и её страх, напряжение, желание сбежать. Только после успокаивающего шоколадного зелья и легкого ментального воздействия малышка расслабилась. Но не держать же её на зельях и под воздействием постоянно. К демону такие отношения.
Андрей вспомнил Юлькино неумелое враньё, что она не любит суши. Любит, просто палочками есть не умеет и стесняется. Он чуть не предложил альтернативу: не умеет есть палочками – будет есть с его рук. Одна мысль о том, как девушка открывает ротик и берёт лакомство губами, касаясь ими его пальцев, вызвала железобетонный стояк. А если оближет пальцы... Он просто кончит в штаны, как подросток. Андрей с трудом отогнал жаркую, почти реальную фантазию. Не время. Пусть лучше будет пицца.
Отпустить девочку домой было ещё труднее, чем обуздать фантазии. Всё-таки родители нещадно гоняли за мыслеконтроль, без которого нет мага. Но обуздать физиологию ещё тяжелей, чем мысли. Он бы уже забрал Юлю с собой. Чтобы она была рядом, спала в его постели, с ним. Обнимать её голенькое тело, гладить тёплую кожу, окутать хрупкую ауру своей, прижать к себе так тесно, чтоб поняла – она его. Хаос с ним, даже без секса. Главное, вместе. Останавливали мага какие-то остатки здравого смысла. Сможет ли он остановиться или хотя бы заснуть. Как объяснит родителям то, чего толком не понимает сам. И в каком шоке будет девочка от встречи с целой семьёй нелюдей. У отца такая мощная и пугающая аура Тьмы, что вампирам и оборотням страшно. У мамы помягче, Сумеречная, но такого качества, что вампирам и оборотням ещё страшнее. Ходящая-сквозь-Грани, с Мёртвым Огнём в глазах, иерарх Равновесия вызывала оторопь даже у видавших виды магов. Да и Влад – не котёночек. Что будет, когда нарисуются мантикоры, даже думать не хотелось. А они нарисуются, любопытные засранцы... Конечно, никто из семьи не обидит его девочку, но сам факт. Юля ещё боится даже его. Не стоит торопить события и пугать человека ещё больше. Самому же потом придётся лечить испуг, кошмары и инфаркты. Андрей волевым решением вернул девчушку домой и немного назад во времени, чтоб родные её не хватились и не волновались. Близкие присвоенных людей всегда переживают и надумывают всякие ужасы.
Пообещав Юле прийти утром, архонт отправился домой пешком. Машину заберёт брат, а ему нужно было проветрить голову.
Жили братья с родителями. Места в двухэтажном особняке под многоуровневой магической защитой хватало с лихвой. А если потребуется, всегда можно расширить пространство или добавить вложенных. Пространственная магия, родовая способность Ивашиных, это вполне позволяла. Влад шутил, что тут можно гулять конём, проводить концерты и футбольные матчи. Мама на это отвечала, что метлой разгонит эти культурно-массовые мероприятия вместе с конями и самим виновником торжества. Отец только смеялся, глядя на их перепалки. Неугомонный, упрямый, острый на язык братец характером пошёл в мать. Ехидные зелёнющие глаза, светлые волосы и любовь к гитаре Влад тоже взял от неё. «Вот же скверная Макаровская кровь!» – ворчал отец, когда ругался. А ругаться ему приходилось часто. Влад, как творческая личность, вечно что-то вытворял. То устроит в школе полтергейст, чтобы сорвать контрольную. То приворожит интеллигентную пожилую химичку к выпивохе-трудовику. То создаст такие иллюзии, что бедолага трудовик бросает пить, а непьющий физрук – наоборот, начинает. Сколько девчонок за ним бегало и бегает – не перечесть. От его игры на гитаре, бархатного голоса и зеленющего колдовского взгляда таяли даже училки. Чем паразит бессовестно пользовался, получая хорошие оценки без магии и всякого труда. Мать несколько раз вытаскивала Влада из разных миров, времён и даже из-за Грани, куда он захаживал из любопытства. Просто так, потому что способность такая открылась. «Дай дураку Эйн-Соф – и за Гранью мёртвым покоя не будет», –хваталась за голову мать, выбивая из Влада пыль и дурь в спортзале. Но бестолку. Только клятва отца лишить балбеса Силы лет на десять прекратила эти похождения, от которых у мамы уже дёргался глаз. А ещё Влад всегда был не дурак подраться, за что иерархов вызывали в школу чаще, чем на Кайлас. Но учился отлично, в точных науках и технике, особенно компах, разбирался, как демоняка. Только баловался хакерством. Ещё классе в седьмом Владик взломал электронный журнал, стёр все двойки и наставил там, чего хотел – пятёрок, всем и от души. Классная дама не знала, за что хвататься – за голову или валерьянку. А родители – за ремень, подчиняющую Цепь или успокоительное зелье. Сошлись на коньяке, а с Влада взяли магическую клятву так больше не делать. Под угрозой изъятия компа и гитары. «Весь в мать», – вздыхал отец. Но любил младшенького даже сильнее, чем сдержанного, спокойного старшего. Как раз, за сходство с матерью, в которой души не чаял.
Когда Андрей пересёк защитные контуры, отцовская тачка уже стояла у дома, на небе зажигались первые звёзды, а Влад развалился в беседке и бренчал на гитаре что-то лирическое. Прислушавшись, Андрей узнал «Сплин».
– Мы легли на дно,
Мы зажгли огни.
Во Вселенной только мы одни...
Гни свою линию,
Гни свою линию,
Гни свою линию,
Горят огни сверкают звезды.
Все так сложно все так просто.
Мы ушли в открытый Космос...
– Снова решил какую красотку охмурить? – хмыкнул Андрей.
Влад лениво отставил гитару.
– Будто их охмурять надо, сами в постель лезут, проще медведя из берлоги выгнать, – рассмеялся зеленоглазый блондин. – А тебя отец ждёт. В кабинете! Накосячил, старина?
Андрей устало усмехнулся.
– Вроде, не успел ещё. Но отец, похоже, считает иначе. И действует на опережение.
– Ну, держись, – младший брат сочувственно сверкнул глазами.
В отцовском кабинете царил идеальный порядок и мягкий полумрак, рассеиваемый лишь уличными фонарями и пламенем камина. Сам отец замер чёрной тенью у окна, задумчиво глядя вдаль, в пространство. А может, и во время. Ментальный фон иерарха был нечитаем. Просканить отца, если он того сам не позволит, считать его эмоции и мысли можно было и не пытаться.
Старший архонт молча поприветствовал отца лёгким поклоном.
– Сядь, Андрей, – Виктор Ивашин взглядом указал сыну на кресло. – Ничего не хочешь обьяснить?
– Хотел бы. Но сам не знаю, как, и с чего начать, – ответил архонт.
– Как есть, по сути и с самого начала. Например, в какую Бездну за день слил с полмиллиона единиц Силы. Три темпоральных перехода в день! Три! Это тебе не мантикора чихнула, для такого должна быть веская причина. И будь добр объяснить, куда дел родовую реликвию. А главное, почему и зачем.
Андрей молчал, и мысленно, и вслух.
– Что молчишь, в партизаны записался? Или мы с матерью вырастили воришек, уличную шпану? Мы вас учили красть? Или ты не в курсе, что такие артефакты без разрешения брать нехорошо? Это не побрякушка, а носитель родовой магии, наследие предков и достояние потомков! Куда дел Силу двух правящих родов, проходимец? – отец хмуро, устало шагнул от окна к камину. Подбросил пару дровишек и провёл над ними рукой. Пламя мощно взметнулось. В кабинете сразу стало уютнее и светлее.
