Пинком отправила его вместе с остатками семьи с проклятой Сильваны прямиком на Альтерру, зная, что сама уйти уже не успеет и вероятно, не сможет. Даже вероятность просчитала. Двадцать один процент выживания бестелесной энегоформы – против нулевого шанса для трёхмерных смертников. Без четырёх секунд мертвецов. Да и от корабля вряд ли что осталось бы, Альянсу в военную лабораторию забрать нечего… Драгоценная жизнь крылатой принцессы Альвирона – за его никчёмную жизнь и спасение его семьи. Жизни детей против жизней детей… что он мог сделать, кроме как сойти с ума, беспомощно наблюдая, как у него на глазах умирает вся семья. А потом в ярости, отчаянии, безумии и агонии, разнести планету в квантовую пыль. Вместе с собой, безумным богом, потерявшим всё. Если бы Летта не взяла эту ситуацию в свои руки и на свои крылатые плечики. И за кем теперь долг жизни?
Без крыльев, сознания и жутковатого ментального фона, без своей непередаваемой ауры силы и власти, птичка выглядела и ощущалась совсем хрупкой. Обледеневшей веточкой с двумя крошечными почками только зародившихся жизней, о которых говорила Альтерра. Атомы сознания новорождённых… нет, ещё нерождённых малышей безмятежно спали внутри колыбели материнского ядра, какие бы ураганы ни бушевали снаружи. У деток ещё не сформировались материальные тела, только зачатки энергоформ. Даже матрицы не успели раскрыться из точек в симплексы, вот Летта и не догадывалась о своём состоянии.
Только Создатель жизни мог ощутить и увидеть искорки-светлячки живого Огня, только другого спектра, слишком самостоятельные для частиц тела матери и с явными вкраплениями стихии Льда. Подобных существ, гармонично сочетающих обе полярных силы, альтерец не встречал. Такое чудо было сложно даже представить. Когда он малодушно и примитивно пытался вообразить, что может родиться от иномирного монстра, в кривом зеркале искажённого разума закономерно воображались монстры. Чистым восприятием Творца он видел… Совершенство. Гармонию, красоту и хрупкое счастье, которое он едва не потерял безвозвратно.
Веймар с птичкой на руках телепортировался из бардака мастерской в спальню, с бесконечной нежностью уложил свою птичку в постель и укрыл её любимым, самым мягким и пушистым пледом. Резкий перепад мерности, полярностей и температур, рывок из криосна ей может повредить, поэтому он наложил усыпляющие, обездвиживающие и обезболивающие плетения. Самые бережные, которые вообще знал и мог создать. Теперь она плавно перейдёт из криосна в обычный целительный сон и будет спать, пока организму это нужно. А ему пора уделить внимание родным, всё ещё безмятежно спящим на корабле. Но и оставить Летту было выше его сил, а разложить на проекции себя и находиться в двух местах одновременно Веймар не умел. Нет, больше он никогда её не оставит и не отпустит, пусть всё хоть в Бездну провалится. Знание само всплыло из глубин сущности, подсознания, сверхсознания? Да какая, к чёрным дырам, разница…
Веймар взял её за руку, больше волей и намерением Творца, чем физически. Он больше не сомневался в своей силе, правах и возможностях, не думал, получится или нет, что выйдет и будет ли смеяться Элайна. Да хоть вся Альтерра. Это давно стало неважным.
«Моя. Никому не отдам, даже самой смерти», – прошептал он, и слова эти эхом отозвались в пустой комнате, словно заклинание, сплетающее их судьбы воедино.
На запястье Летты медленно проявилась Печать. Морозный узор, сложная вязь серебристых нитей-паутин, словно вытканный из инея, аметиста и хрусталя, пульсировал под кожей, отзываясь в его собственной груди. Прямая и обратная связь, абсолютный паритет. Он коснулся знака кончиками пальцев, чувствуя, как магия проникает и прорастает в неё, соединяя их невидимыми нитями.
Невольные переселенцы с Сильваны продолжали безмятежно спать в жилом отсеке, куда их перебросила Летта, прежде чем принять последний бой. Появление на корабле могущественного предка заметил лишь сам живой корабль, остальных Веймар должен был подготовить и разбудить сам. Желательно так, чтоб старики обошлись без инфаркта, а беременная девчонка от ужаса не родила на месте. Слабая раса, неодарённые, хрупкие тела, хрупкие жизни.
Веймар чувствовал родство и кровную связь с каждым из них, значит феникс не ошиблась и не обманула его, схватив под видом потомков первых попавшихся аборигенов. Но Силу их кровь давно утратила. Искра дара ощущалась только в мальчишке-заморыше, удивительно похожем на пра-пра-пра…деда. В каждом из неподвижных лиц взгляд художника подмечал черты Ильмираны и его собственные, а пацанёнок и вовсе был зеркальным отражением предка, каким Веймар помнил себя в детстве. Практически одно лицо, только измождённое, усталое, как у глубокого старика, и серое, как эсфаэлит. Что эти трёхмерные гуманоидные твари делают с детьми, что мертвецы выглядят краше и живей... Альтерец был не уверен, что хочет это знать. Но придётся, чтобы помочь. Сейчас ему особенно остро не хватало Летты. Её силы и знаний, бездонного опыта, руки и крыла, улыбки и странной логики, тёплого янтарного взгляда и незримой поддержки, к которой он слишком быстро привык и принимал как должное. Даже Печати как-то не хватало. Он уже привык к ней, как к части собственного тела, и теперь вместо освобождения чувствовал пустоту.
Груз ответственности, свалившийся на него одного вместе с обретением семьи, непривычно давил.
Пожалуй, Веймар впервые ощутил, как давит сила и власть. Не хуже бетонной плиты. Он бы с радостью снял с себя часть этого груза, разделил его с той, кто сильнее, мудрее, опытнее и дальновиднее. Оказывается, ему вовсе и не нужна власть. Он веками гнался за ней, как котёнок рахши за блестящей бумажкой, не осознавая, кто дёргает за верёвочки. Всего лишь навязанные установки отца. На контрасте с развёрнутыми многоуровневыми программами, императивами и тонкими влияниями Летты, совсем чахлые и смешные. Просто мусор, ментальный шум. Теперь эта шелуха просто сгорела, осыпалась серым пеплом, оставляя чистый кристалл духа, воли, разума и сердца. Этого не могли дать никакие наркотики, блестящие фантики иллюзий и прочие суррогаты счастья. Зачем и кому нужны дешёвые заменители, если есть настоящее. Любимая женщина, любимое дело, будущее в детях, живая семья, которую он и не мечтал обрести. После чистых океанов и звёздных бесконечностей совсем не тянет в канавы, лужи и болота. Он просто… вырос.
Веймар со вздохом расщепил сознание на пять ментальных линий: четыре – для одновременного сканирования переселенцев, дополнительная – для обработки информации и подбора под каждый разум индивидуальной схемы влияния. Компиляция знаний и навыков, полученных от Летты, с собственными наработками многократно ускоряла и упрощала рутинную работу менталиста. Психо-ментальная стабилизация родственников, лёгкая (или не очень) коррекция, вписывание знаний об Альтерре и любые воздействия на разум теперь давались Веймару намного проще и эффективнее. Но работать в тандеме с Леттой всё равно лучше.
Он с непривычным сожалением закончил свою привычную работу и направил лёгкий пробуждающий импульс в сознание старушки – матери маленькой семьи. Теперь он знал и её имя, и родственные связи, и всю жизнь. Которая уже бы оборвалась, если бы не Летта, её защита, целительная магия и её время. Веймар отчётливо видел добавленное время жизни и тонкую нить хронодолга между огненной птичкой и своей… правнучкой. Он не увидел своей дочери и внуков, но успел увидеть живой и вернуть на родину внучку Марейи. Последнюю, кто помнит живой его дочь, свою бабушку. Веймар с комом в горле коснулся седых волос. Ещё один бесценный подарок Летты – коснуться хотя бы частички своего давно потерянного дитя, которого больше нет. Внутри что-то щемило и рвалось. Но не рушилось, а наоборот, вставало на свои места.
Старая женщина медленно открыла глаза, встретившись с ним взглядом. Непонимающим, растерянным, но хотя бы осмысленным, без шока, паники, ужаса и ненависти к «похитителю». При виде фиолетовых глаз мужчины она побледнела, но больше от удивления, чем от страха или близости обморока. Альтерцев она никогда не видела, но явно была наслышана.
– Где я? Кто вы? – старушка попыталась оглядеться, наткнулась взглядом на ложемент с неподвижно спящим мальчишкой и побледнела сильнее. За внука ей было намного тревожнее, чем за себя, несмотря ни на какие воздействия. – Рэй… он жив? Что вы с ним сделали?
Она говорила на каком-то сильванском диалекте, но мысли были без слов понятны любому телепату.
– Он жив, просто спит, – успокоил её Веймар, накрыв ладонью вздрагивающую сухонькую руку. – Больше никто с ним ничего не сделает. Он такой же мой внук, как и твой, Инара. Я не враг и не охотник за одарёнными детьми, а ваш общий предок и твой прадед. Марейя была моей дочерью.
– Бабушка Рейя не знала своего отца, – страх Инары перед Веймаром совсем исчез, но доверять незнакомцу она не спешила.
– Я сам не знал о её существовании. Но надеялся и искал многие годы, пока не отчаялся. Я не предавал, не бросал дочь, так… сложились обстоятельства, – Веймар понимал, как это звучит со стороны, но это была правда. Какая есть.
– Вы же… альтерец? – неуверенно уточнила правнучка. Никем другим он быть не мог. Молодой красивый мужчина с самоцветно-фиолетовыми глазами, назвавшийся предком, на вид годился ей в сыновья. – Не слыхала, чтоб альтерцы кого-то похищали.
– В особых случаях, как видишь, похищаем, – добродушно усмехнулся альтерец. – Моё имя Веймар, вы на моём корабле, а корабль – на Альтерре, – он выдавал информацию осторожно, дозированно, по чуть-чуть, давая пожилой женщине время осознать и принять новости. – Вас погрузили в сон, чтобы сгладить… отдельные моменты перемещения и не допустить лишних проблем. Но вы здесь не пленники, а мои дети, которые наконец вернулись домой. Моя семья, прямые наследники моего рода. Вы в безопасности, это сейчас главное.
Инара слабо кивнула. Сама не понимая, почему, но она поверила альтерцу. Вряд ли здесь будет страшней и хуже, чем на Сильване, где у неё силой отняли внука и увезли в неизвестном направлении, всего лишь за фиолетовый оттенок глаз и проявленные с испугу непонятные способности. Рэй то ли движением руки остановил напавших на него школьных хулиганов, то ли заморозил… Он сам досмерти испугался и ничего не понял, а военные не объясняли. Отец Рэя, сын Инары, погиб, пытаясь защитить сынишку от участи подопытной крысы. У матери, потерявшей сразу сына и мужа, просто не выдержало сердце. Этой двойной потери она не пережила. У стариков осталась только внучка Иола, старшая сестра Рэя. Самая обычная сильванка, каких миллиарды. Если бы не одно но…
– Я вижу, ваша внучка беременна. Ещё поэтому не тороплюсь её будить, – заметил Веймар. Инара снова кивнула: смысл отрицать очевидное. – Её супруга поблизости не было, связь между ними отсутствует, поэтому… исполнитель… переместил только её. Но это можно решить. Иола и малыш не будут страдать.
Инара почти не удивилась, что альтерец читает мысли, а если и удивилась – не придала значения. Читает и читает, и что с того.
– Нет у внучки супруга, – старушка только махнула рукой. – Был один, вертихвост, задурил молоденькой девчонке голову, Ола и влюбилась без памяти. А как узнал про ребёнка – только его и видели. Да что с него взять, такой же бестолковый студент, нашкодил – и исчез. Конечно, внучка тяжело переживала предательство, но малыш вернул ей смысл жизни. А папашу она и видеть не хочет. Сильней за дитя боится. Что маленького отнимут, как брата. На опыты заберут, издеваться будут всяко… Или других подопытных рожать насильно заставят.
– Больше нечего бояться, – Веймар скрипнул зубами, резковато поднялся и задумчиво подошёл к ложементу Иолы, отмечая в юном лице милые черты Ильмираны. – Я знаю, почему Иола была вынуждена прятаться и жить в подвале. В ней самой искры дара нет, но у малыша он вполне может проявиться. Ещё поэтому и Иола, и Рэй должны жить на Альтерре, а я как глава рода имею право принять такое решение, – подтвердил Веймар. – Рэй – одарённый потомок альтерцев, Иола – носитель гена, вот этот ир-те-хаар Джонатан Склайр… в общем, это уже неважно. Никого из вас здесь не достанут, хоть всем Альянсом будут зубными щётками вселенную прочёсывать. А если что – другая вселенная имеется.
Веймар едва коснулся среза памяти Летты и того кластера, что она передала Альтерре, но уже ненавидел главу разведуправления, для которого живая планета – как кость в горле, и идущего на любые преступления ради своих маниакальных целей. Похоже, там что-то личное, но деталей Альтерра ему не сообщала. Альянсом будут заниматься другие, и он догадывался, кто. Не хотелось бы оказаться на месте этого Джонатана, если Сайнор или Химера всерьёз разозлятся. Но это и не его дело.
– Ну, главное выяснили, пора будить остальных и подкрепиться чем-то посущественнее информации, – Веймар мягко улыбнулся Инаре. –
– Заодно решите, где будете жить. Не на корабле же вас размещать, всем переселенцам полагается жильё. Вы можете жить хоть в родовом замке Декандео, хоть в городе, хоть в моём доме. Там уютно и никого чужих нет, только я с женой. Пока привыкнете и адаптируетесь, это лучший вариант, город и замок пустуют. И нет, вы нас не стесните. Пространства хватает, а не хватит – не проблема, добавим.
Без крыльев, сознания и жутковатого ментального фона, без своей непередаваемой ауры силы и власти, птичка выглядела и ощущалась совсем хрупкой. Обледеневшей веточкой с двумя крошечными почками только зародившихся жизней, о которых говорила Альтерра. Атомы сознания новорождённых… нет, ещё нерождённых малышей безмятежно спали внутри колыбели материнского ядра, какие бы ураганы ни бушевали снаружи. У деток ещё не сформировались материальные тела, только зачатки энергоформ. Даже матрицы не успели раскрыться из точек в симплексы, вот Летта и не догадывалась о своём состоянии.
Только Создатель жизни мог ощутить и увидеть искорки-светлячки живого Огня, только другого спектра, слишком самостоятельные для частиц тела матери и с явными вкраплениями стихии Льда. Подобных существ, гармонично сочетающих обе полярных силы, альтерец не встречал. Такое чудо было сложно даже представить. Когда он малодушно и примитивно пытался вообразить, что может родиться от иномирного монстра, в кривом зеркале искажённого разума закономерно воображались монстры. Чистым восприятием Творца он видел… Совершенство. Гармонию, красоту и хрупкое счастье, которое он едва не потерял безвозвратно.
Веймар с птичкой на руках телепортировался из бардака мастерской в спальню, с бесконечной нежностью уложил свою птичку в постель и укрыл её любимым, самым мягким и пушистым пледом. Резкий перепад мерности, полярностей и температур, рывок из криосна ей может повредить, поэтому он наложил усыпляющие, обездвиживающие и обезболивающие плетения. Самые бережные, которые вообще знал и мог создать. Теперь она плавно перейдёт из криосна в обычный целительный сон и будет спать, пока организму это нужно. А ему пора уделить внимание родным, всё ещё безмятежно спящим на корабле. Но и оставить Летту было выше его сил, а разложить на проекции себя и находиться в двух местах одновременно Веймар не умел. Нет, больше он никогда её не оставит и не отпустит, пусть всё хоть в Бездну провалится. Знание само всплыло из глубин сущности, подсознания, сверхсознания? Да какая, к чёрным дырам, разница…
Веймар взял её за руку, больше волей и намерением Творца, чем физически. Он больше не сомневался в своей силе, правах и возможностях, не думал, получится или нет, что выйдет и будет ли смеяться Элайна. Да хоть вся Альтерра. Это давно стало неважным.
«Моя. Никому не отдам, даже самой смерти», – прошептал он, и слова эти эхом отозвались в пустой комнате, словно заклинание, сплетающее их судьбы воедино.
На запястье Летты медленно проявилась Печать. Морозный узор, сложная вязь серебристых нитей-паутин, словно вытканный из инея, аметиста и хрусталя, пульсировал под кожей, отзываясь в его собственной груди. Прямая и обратная связь, абсолютный паритет. Он коснулся знака кончиками пальцев, чувствуя, как магия проникает и прорастает в неё, соединяя их невидимыми нитями.
***
Невольные переселенцы с Сильваны продолжали безмятежно спать в жилом отсеке, куда их перебросила Летта, прежде чем принять последний бой. Появление на корабле могущественного предка заметил лишь сам живой корабль, остальных Веймар должен был подготовить и разбудить сам. Желательно так, чтоб старики обошлись без инфаркта, а беременная девчонка от ужаса не родила на месте. Слабая раса, неодарённые, хрупкие тела, хрупкие жизни.
Веймар чувствовал родство и кровную связь с каждым из них, значит феникс не ошиблась и не обманула его, схватив под видом потомков первых попавшихся аборигенов. Но Силу их кровь давно утратила. Искра дара ощущалась только в мальчишке-заморыше, удивительно похожем на пра-пра-пра…деда. В каждом из неподвижных лиц взгляд художника подмечал черты Ильмираны и его собственные, а пацанёнок и вовсе был зеркальным отражением предка, каким Веймар помнил себя в детстве. Практически одно лицо, только измождённое, усталое, как у глубокого старика, и серое, как эсфаэлит. Что эти трёхмерные гуманоидные твари делают с детьми, что мертвецы выглядят краше и живей... Альтерец был не уверен, что хочет это знать. Но придётся, чтобы помочь. Сейчас ему особенно остро не хватало Летты. Её силы и знаний, бездонного опыта, руки и крыла, улыбки и странной логики, тёплого янтарного взгляда и незримой поддержки, к которой он слишком быстро привык и принимал как должное. Даже Печати как-то не хватало. Он уже привык к ней, как к части собственного тела, и теперь вместо освобождения чувствовал пустоту.
Груз ответственности, свалившийся на него одного вместе с обретением семьи, непривычно давил.
Пожалуй, Веймар впервые ощутил, как давит сила и власть. Не хуже бетонной плиты. Он бы с радостью снял с себя часть этого груза, разделил его с той, кто сильнее, мудрее, опытнее и дальновиднее. Оказывается, ему вовсе и не нужна власть. Он веками гнался за ней, как котёнок рахши за блестящей бумажкой, не осознавая, кто дёргает за верёвочки. Всего лишь навязанные установки отца. На контрасте с развёрнутыми многоуровневыми программами, императивами и тонкими влияниями Летты, совсем чахлые и смешные. Просто мусор, ментальный шум. Теперь эта шелуха просто сгорела, осыпалась серым пеплом, оставляя чистый кристалл духа, воли, разума и сердца. Этого не могли дать никакие наркотики, блестящие фантики иллюзий и прочие суррогаты счастья. Зачем и кому нужны дешёвые заменители, если есть настоящее. Любимая женщина, любимое дело, будущее в детях, живая семья, которую он и не мечтал обрести. После чистых океанов и звёздных бесконечностей совсем не тянет в канавы, лужи и болота. Он просто… вырос.
Веймар со вздохом расщепил сознание на пять ментальных линий: четыре – для одновременного сканирования переселенцев, дополнительная – для обработки информации и подбора под каждый разум индивидуальной схемы влияния. Компиляция знаний и навыков, полученных от Летты, с собственными наработками многократно ускоряла и упрощала рутинную работу менталиста. Психо-ментальная стабилизация родственников, лёгкая (или не очень) коррекция, вписывание знаний об Альтерре и любые воздействия на разум теперь давались Веймару намного проще и эффективнее. Но работать в тандеме с Леттой всё равно лучше.
Он с непривычным сожалением закончил свою привычную работу и направил лёгкий пробуждающий импульс в сознание старушки – матери маленькой семьи. Теперь он знал и её имя, и родственные связи, и всю жизнь. Которая уже бы оборвалась, если бы не Летта, её защита, целительная магия и её время. Веймар отчётливо видел добавленное время жизни и тонкую нить хронодолга между огненной птичкой и своей… правнучкой. Он не увидел своей дочери и внуков, но успел увидеть живой и вернуть на родину внучку Марейи. Последнюю, кто помнит живой его дочь, свою бабушку. Веймар с комом в горле коснулся седых волос. Ещё один бесценный подарок Летты – коснуться хотя бы частички своего давно потерянного дитя, которого больше нет. Внутри что-то щемило и рвалось. Но не рушилось, а наоборот, вставало на свои места.
Старая женщина медленно открыла глаза, встретившись с ним взглядом. Непонимающим, растерянным, но хотя бы осмысленным, без шока, паники, ужаса и ненависти к «похитителю». При виде фиолетовых глаз мужчины она побледнела, но больше от удивления, чем от страха или близости обморока. Альтерцев она никогда не видела, но явно была наслышана.
– Где я? Кто вы? – старушка попыталась оглядеться, наткнулась взглядом на ложемент с неподвижно спящим мальчишкой и побледнела сильнее. За внука ей было намного тревожнее, чем за себя, несмотря ни на какие воздействия. – Рэй… он жив? Что вы с ним сделали?
Она говорила на каком-то сильванском диалекте, но мысли были без слов понятны любому телепату.
– Он жив, просто спит, – успокоил её Веймар, накрыв ладонью вздрагивающую сухонькую руку. – Больше никто с ним ничего не сделает. Он такой же мой внук, как и твой, Инара. Я не враг и не охотник за одарёнными детьми, а ваш общий предок и твой прадед. Марейя была моей дочерью.
– Бабушка Рейя не знала своего отца, – страх Инары перед Веймаром совсем исчез, но доверять незнакомцу она не спешила.
– Я сам не знал о её существовании. Но надеялся и искал многие годы, пока не отчаялся. Я не предавал, не бросал дочь, так… сложились обстоятельства, – Веймар понимал, как это звучит со стороны, но это была правда. Какая есть.
– Вы же… альтерец? – неуверенно уточнила правнучка. Никем другим он быть не мог. Молодой красивый мужчина с самоцветно-фиолетовыми глазами, назвавшийся предком, на вид годился ей в сыновья. – Не слыхала, чтоб альтерцы кого-то похищали.
– В особых случаях, как видишь, похищаем, – добродушно усмехнулся альтерец. – Моё имя Веймар, вы на моём корабле, а корабль – на Альтерре, – он выдавал информацию осторожно, дозированно, по чуть-чуть, давая пожилой женщине время осознать и принять новости. – Вас погрузили в сон, чтобы сгладить… отдельные моменты перемещения и не допустить лишних проблем. Но вы здесь не пленники, а мои дети, которые наконец вернулись домой. Моя семья, прямые наследники моего рода. Вы в безопасности, это сейчас главное.
Инара слабо кивнула. Сама не понимая, почему, но она поверила альтерцу. Вряд ли здесь будет страшней и хуже, чем на Сильване, где у неё силой отняли внука и увезли в неизвестном направлении, всего лишь за фиолетовый оттенок глаз и проявленные с испугу непонятные способности. Рэй то ли движением руки остановил напавших на него школьных хулиганов, то ли заморозил… Он сам досмерти испугался и ничего не понял, а военные не объясняли. Отец Рэя, сын Инары, погиб, пытаясь защитить сынишку от участи подопытной крысы. У матери, потерявшей сразу сына и мужа, просто не выдержало сердце. Этой двойной потери она не пережила. У стариков осталась только внучка Иола, старшая сестра Рэя. Самая обычная сильванка, каких миллиарды. Если бы не одно но…
– Я вижу, ваша внучка беременна. Ещё поэтому не тороплюсь её будить, – заметил Веймар. Инара снова кивнула: смысл отрицать очевидное. – Её супруга поблизости не было, связь между ними отсутствует, поэтому… исполнитель… переместил только её. Но это можно решить. Иола и малыш не будут страдать.
Инара почти не удивилась, что альтерец читает мысли, а если и удивилась – не придала значения. Читает и читает, и что с того.
– Нет у внучки супруга, – старушка только махнула рукой. – Был один, вертихвост, задурил молоденькой девчонке голову, Ола и влюбилась без памяти. А как узнал про ребёнка – только его и видели. Да что с него взять, такой же бестолковый студент, нашкодил – и исчез. Конечно, внучка тяжело переживала предательство, но малыш вернул ей смысл жизни. А папашу она и видеть не хочет. Сильней за дитя боится. Что маленького отнимут, как брата. На опыты заберут, издеваться будут всяко… Или других подопытных рожать насильно заставят.
– Больше нечего бояться, – Веймар скрипнул зубами, резковато поднялся и задумчиво подошёл к ложементу Иолы, отмечая в юном лице милые черты Ильмираны. – Я знаю, почему Иола была вынуждена прятаться и жить в подвале. В ней самой искры дара нет, но у малыша он вполне может проявиться. Ещё поэтому и Иола, и Рэй должны жить на Альтерре, а я как глава рода имею право принять такое решение, – подтвердил Веймар. – Рэй – одарённый потомок альтерцев, Иола – носитель гена, вот этот ир-те-хаар Джонатан Склайр… в общем, это уже неважно. Никого из вас здесь не достанут, хоть всем Альянсом будут зубными щётками вселенную прочёсывать. А если что – другая вселенная имеется.
Веймар едва коснулся среза памяти Летты и того кластера, что она передала Альтерре, но уже ненавидел главу разведуправления, для которого живая планета – как кость в горле, и идущего на любые преступления ради своих маниакальных целей. Похоже, там что-то личное, но деталей Альтерра ему не сообщала. Альянсом будут заниматься другие, и он догадывался, кто. Не хотелось бы оказаться на месте этого Джонатана, если Сайнор или Химера всерьёз разозлятся. Но это и не его дело.
– Ну, главное выяснили, пора будить остальных и подкрепиться чем-то посущественнее информации, – Веймар мягко улыбнулся Инаре. –
– Заодно решите, где будете жить. Не на корабле же вас размещать, всем переселенцам полагается жильё. Вы можете жить хоть в родовом замке Декандео, хоть в городе, хоть в моём доме. Там уютно и никого чужих нет, только я с женой. Пока привыкнете и адаптируетесь, это лучший вариант, город и замок пустуют. И нет, вы нас не стесните. Пространства хватает, а не хватит – не проблема, добавим.
