В заключение, лорд Ангус даже передал правительству довольно-таки приличную сумму денег (особенно по тем послевоенным временам) на восстановление Лондона. Семьи жениха и невесты были рады, хотя Рейчел была по своему общественному положению немного ниже жениха. Но кроме этого незначительного факта (всё-таки как ни крути на дворе XX век), ничто, казалось бы, не омрачало счастья супругов. Но потом случилось невероятное.
Дело в том, что после войны мир как будто сошёл с ума. Всё кардинально изменилось. И, уподобляясь коммунисткам, женщины захотели свободы. Во всём! Правда, в те годы это явление только начинало набирать обороты, но… В общем, тёмные наступили времена. И от этих событий начала страдать нравственность.
Леди Ангус была живым тому доказательством. Это её фотографию сегодня рассматривали все жители Лондона и её имя было на губах у известных сплетников. Леди Ангус изменила своему мужу! Даже не так. Леди Ангус была замешана в скандальных действиях, порочивших имя её славного мужа! Впрочем, леди Ангус и до этого была неспокойной особой. Но это перешло все границы!
– Бедный лорд Ангус. Как он теперь жить-то будет с такой женой? – шептались повсюду светские кумушки.
А Рейчел, казалось бы, только это и нужно.
«Да, хорошо я вчера развлеклась, – думала Рейчел. – Но сегодня будет ещё лучше».
И Рейчел Ангус, спустившись с окна, торжественной походкой направилась к воротам, миновав которые, она села в машину и уехала в ночь на поиски новых приключений.
Утром появилась новая статья о леди Ангус.
– Рейчел!!! – также кричал на следующее утро её муж.
– Что? – спросила также совершенно спокойно его супруга, спускаясь с лестницы в том самом ослепительном голубом платье.
Лорд Ангус лишился дара речи.
– Что, дорогой? – повторила свой вопрос леди Ангус.
Лорд Ангус продолжал молчать.
– Ты лишился дара речи? – вкрадчиво спросила его Рейчел.
– Ты… ты…
– Что я? – коварная улыбка не сходила с губ леди Ангус.
– Красивая уж очень в этом платье, – выдавил из себя наконец-таки лорд Ангус.
– И?
– И… Нехорошо поступать так, как поступаешь ты, Рейчел. Плохо.
Весь разочарованный вид леди Ангус говорил о том, что она ждала иных слов.
– Понятно. Достаточно. Я ухожу от тебя.
С этими словами Рейчел поднялась в свою комнату.
Лорд Ангус, не восприняв заверение жены всерьёз, ушёл.
Но Рейчел не шутила. Она действительно стала собирать свои вещи, беря только то, что принадлежало именно ей. Хватит с неё всего этого!
Но, убирая очередную вещь в саквояж, Рейчел не выдержала и разрыдалась. Что и говорить, своего мужа она сильно любила.
Да и как в него можно было не влюбиться?! И дело было вовсе не том, что лорд Ангус богат и знатен. Совсем не в этом.
Как уже говорилось, лорд Ангус был литературным критиком. Потрясающим. И он так красиво говорил. Так вдохновлённо рассказывал о пороках и добродетелях, о достоинствах и недостатках, об ангелах и демонах того или иного произведения, не в зависимости от того, о чём шла речь: о классической ли литературе или современной. Он увлекал своего слушателя в неведомые края, в чудные дали, в бессмертность прозы или поэзии, очаровывал даже самого равнодушного к литературе человека.
И Рейчел влюбилась.
Лорд Ангус не отрицал того, что ему понравилась Рейчел и что он ни капли не сомневается в своём решении жениться на ней.
Женился! И их семейная жизнь на этом закончилась.
Лорд Ангус очень любил балы. И романы. А особенно интриги.
К интригам, вне зависимости от того, где они были – в романе или реальной жизни – была особенная страсть. Они были главным деликатесом, той особенной приправой интересов лорда Ангуса.
Рейчел слушала, Рейчел кивала, Рейчел соглашалась, но, как ни стремилась она к мужу всеми фибрами души, не могла разделить его страсть к интригам и романам.
А потом начались балы. Вначале всё было хорошо. Интриги, танцы, романсы …
Хорошее дополнение к сказке.
Поклоны и реверансы.
Светская жизнь ослепляет своим богатством.
Но однажды это закончилось.
Рейчел была на очередном балу.
Лорд Ангус беседовал с одним известным писателем, автором одного из известных исторических романов.
Рейчел подошла к мужчинам.
На леди Ангус было надето чудесное розовое платье.
Но на неё никто не обратил внимания.
Муж, как ни в чём не бывало, продолжал разговорить с этим писателем.
И если бы они разговаривали бы увлечённо …
Но нет! Этого не было!
Лорд Ангус смотрел усталым взглядом на этого писателя.
Потом повернулся к жене и точно также посмотрел на неё.
А потом увидел в толпе известную жеманницу леди Пенси.
Лорд Ангус прошёл мимо своей жены (как будто сквозь неё) к этой … женщине. Леди Пенси была одета в жёлтое платье, что казалось Рейчел олицетворением того нарцисса, которым она была.
И её муж, человек, которого она любила, подошёл к леди Пенси. Он смотрел восхищённым взглядом на этот нарцисс.
И только после разговора с леди Пенси он заметил леди Ангус.
– Кто это? – спросила Рейчел, делая вид, что не знает, с кем только что беседовал её муж.
– Леди Пенси. Ей сейчас принято восхищаться. Поэтому ты должна меня некоторое время избегать. Мне надо, чтобы люди немного посплетничали обо мне.
Всё! Мечты Рейчел разбились на миллион осколков.
– Тираж моих статей несколько упал. Было бы неплохо устроить маленький скандальчик. Леди Пенси мне в этом поможет. И ты, конечно, тоже.
– Но, милый, ты же гениальный критик. Зачем тебе скандалы?!
– Мало быть талантливым. Самое главное – чтобы о тебе помнили.
– Понятно, – ответила Рейчел, а сама подумала: «Будут тебе скандалы».
Началась великая месть сильно обиженной женщины.
Заодно леди Ангус и узнала, что цена этого высшего света – грош. Все «подруги» (которых у Рейчел, как и у любой уважающей себя леди были) критиковали её и разорвали все с ней отношения. Про сплетниц столицы и говорить нечего – один сплошной серпентарий.
И Рейчел это надоело. Осточертело всё!
Поплакав, Рейчел забрала свои вещи и покинула дом лорда Ангуса.
Стоит ли говорить, какая на следующий день появилась статья в газете?
И лорд Ангус опять приехал к своей жене, нашёл тот дом, который она сняла.
Рейчел в тот момент как раз выходила. На ней было серое красивое платье, белокурую голову украшала серая, в тон платью, шляпка.
– Здравствуй, Рейчел, – заметно смущаясь и робея перед женой, сказал лорд Ангус.
– Ну, привет. Что тебя привело ко мне? – вопросила Рейчел, тоном давая понять, что разговор, равно так же как и лорд Ангус, ей неинтересен.
– Ты вернёшься?
– Зачем?
– Ты… – начал лорд Ангус и после недолгой паузы продолжил, – ты – свет моей жизни, Рейчел! Я это понял, только когда ты ушла. Я не знаю, как я смогу жить без тебя, как смогу писать. Вернись ко мне – и мы вместе споём нашу песню любви!
– Мне не нравятся твои романсы – был ответ.
Потом Рейчел обошла мужа, села в машину (на водительское сиденье, водить она научилась почти сразу же после того, как перестала быть «примерной девочкой»).
– У меня теперь собственный романс, – добавила леди Ангус, нажимая на газ и уезжая в даль.
"У супругов Васильевых разные взгляды на жизнь. Смогут ли они принять друг друга такими, какие они есть?"
1900 год. Квартира в старом переулке Москвы.
Екатерина Васильева стирает пыль со столь любимых ею книг. Её муж Михаил сидит за столом и что-то пишет. Как выясняется – роман.
– Когда же ты бросишь заниматься этой ерундой, – недовольно говорит Катя.
Она выросла в состоятельной интеллигентной семье, и своего мужа, пишущего какие-то бульварные, по её мнению, книги, никогда не понимала.
– Это не ерунда, это искусство! – возразил Миша.
Он был не чета своей жене. Ни по образованию, ни стилю жизни.
«Выбившийся в люди крестьянин – и всё!» – был вердикт семьи Кати, когда они только познакомились с Мишей. Основанием для такого вывода стал тот факт, что отец у Миши был крестьянином.
Катя молча подошла к столу и взяла написанные листы.
– И это ты называешь искусством?! – презрительно спросила она.
Миша с болью посмотрел на жену.
– Не понимаю, почему ты так со мной поступаешь? Я предлагаю тебе столько разных цитат, а ты их не используешь!
– Но я хочу творить, создавать для живых людей, а не перечитывать мысли мёртвых.
– Мысли мёртвых? – с вызовом спросила Васильева. – Пушкин, по-твоему, мёртвый? О, эти его слова:
«Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты».
Разве они не прекрасны?
Миша не стал ничего отвечать жене.
– Разве они не прекрасны? – повторила Екатерина. – Или, раз тебе так не по душе поэзия, то «To be, or not to be, that is the question"(1).
– Это тоже поэзия, – заметил Миша.
– Это Шекспир! Гениальный, великолепный Шекспир. А не твои банальные слова!
Мужчина склонил голову. Ему не хотелось спорить с женой.
«Как ей объяснить, что жизнь – не сочинение высокопарного слога?» – думал он в этот момент. Отсутствие поддержки от родного человека его угнетало. Но дело не дремлет!
«Я должен писать! Должен объяснить это людям!»
Что именно объяснить, Миша не понимал. И никогда не вникал в свой душевный порыв. Он только знал, что должен творить, несмотря ни на что.
«Он ничего не понимает! – убеждённо твердила себе Катя. – Я должна ему объяснить».
Она села в кресло и взяла книгу. Иоганн Вольфганг Гёте «Фауст». Чудесная трагедия. Такая проникновенная.
Катя читала в оригинале. Безо всякого ужасного перевода.
«Неужели так сложно выучить язык?» – спрашивала она себя.
Васильева в совершенстве владела французским и немецким, а также хорошо знала английский, итальянский и латынь.
«И всё благодаря классике, – удовлетворённо подумала она; взгляд её упал на мужа. – Читал бы ты хорошую литературу, тогда и знал бы языки».
Когда Катя узнала, что муж даже худо-бедно не знает ни одного языка (кроме русского, разумеется), то женщина сначала посмеялась. Восприняла это шуткой. Но Миша не шутил.
– Как так?!
Васильев просто пожал плечами, да вот так.
«Ужас!» – подумала Екатерина.
Но делать было нечего. Её некогда состоятельная семья Белозёрских к тому времени обанкротилась, и пришлось выходить замуж за первого подходящего жениха.
Им оказался Михаил Васильев. Не особо богатый, конечно (знавали и богаче), не особо умный (разве умному человеку пришло бы в голову взять бесприданницу?), ни практичный (иначе давно бы сделал карьеру), ни образованный (здесь и говорить не о чем). Но он был. И он хотел жениться на Екатерине Белозёрской, в отличие от того обаятельного молодого человека, довольно успешного чиновника, который быстро пропал из жизни Белозёрских, оставив старшую сестру Варю с разбитым сердцем.
«Я уж точно такой глупости не допущу» – решила Катя.
И вышла замуж за Васильева. Семейная жизнь с самого начала не заладилась – слишком у супругов оказались разные взгляды, разные представления о жизни.
Но в первое время Кате ещё казалось, что она сможет изменить супруга на свой лад, даст ему нужные книги, и он станет просвещённым и образованным человеком. Не получилось …
И тогда отчаявшаяся исправить своего мужа женщина стала искать людей со схожими вкусами и схожим образованием.
Катя заводила знакомство с соседями, расспрашивала их о жизни и незаметно переводила разговор на литературу, живопись, музыку. Увы, но большинство соседей оказались такими же невеждами, как и её муж.
Васильева уже было отчаялась найти образованного человека, но неожиданно в их дом въехал критик Карл Шмидтев, обрусевший немец. Господин Шмидтев был очень хорошо знаком с миром классического искусства и разделял страхи Васильевой относительно нынешней деградации общества. С этим человеком Катя могла разговаривать часами.
Кстати, сегодня Шмидтев должен был прийти в гости.
Он и пришёл. В гостях в тот вечер у Васильевых была ещё пара человек соседей.
«С ними Мише будет о чём поговорить», – удовлетворённо подумала Катя.
Сама она собиралась весь вечер говорить со Шмидтевым, обсуждать с ним «Фауста».
Карл тем временем разговаривал с хозяином дома.
– Согласны ли Вы, что настоящий творческий человек должен жить для народа? – спросил Карл в ходе беседы.
– Согласен, иначе зачем творить? Вот, кстати, я как раз начал одно произведение. Не желаете с ним ознакомиться?
– Отчего же нет? Познакомлюсь, обязательно. Несите!
Миша вышел за своим трудом.
«Сейчас умный человек объяснит тебе, дурню, что да как!» – мстительно думала Катя.
Но услышала она совсем другое.
– Это гениально, мой друг! Ваш роман обязательно надо издать!
«И ты, Брут(2)», – подумала женщина.
С того вечера у Васильевых началась совершенно другая жизнь. Каждый день к ним приходили люди, считающие себя принадлежащими к литературе и обсуждали роман Миши. Кто-то хватил, кто-то велел что-нибудь переделать, а кто-то и заявлял, что роман неинтересен и что времена, когда писали действительно что-то хорошее, давным-давно прошли.
– А что у нас сейчас? Одна болтовня о великом искусстве.
С последним Катя полностью была согласна, но высказывать своё мнение не спешила – боялась встретить второго Карла Шмидтева.
«Все они здесь недалёкие люди, притворяющиеся знатоками классики», – был в конечном итоге вердикт Васильевой.
«Это мои друзья, моя публика!» – думал восхищённо Миша.
И никто из супругов не заметил, как однажды у них пропали все драгоценности и сбережения. Литература, конечно, вещь великая и нередко уносит нас в сказочные дали, только вот восхищение искусством не может искоренить из людей их пороки.
И оказавшимся на грани бедноты Васильевым после ежедневных шикарных ужинов пришлось это понять.
Литература как-то сама собой отошла на задний план, уступив место таким приземлённым вещам, как где взять деньги.
Свой роман Миша, конечно, попробовал издать, но у него ничего не получилось. Катя после этого сильно злорадствовала, говорила, что теперь он понял наконец-таки, что из себя представляет его произведение и все его «друзья».
– Кучка идиотов, как и ты! – кричала Катя.
Миша в ответ кричал, что даже её любимых классиков не сразу признали гениями.
– Им тоже пришлось обойти немало издательств, прежде чем их взяли!
– Но они это сделали!
– И я сделаю!
Но времени ходить по издательствам у Васильева не было. Каждую свободную минуту его поглощали какие-нибудь дела, а иногда он брал свой роман и ужасался тому, что в нём написал. В итоге решил переделать.
– Почитай классику! – велела ему жена, постоянно кладя на стол мужа какую-нибудь книгу.
– Мысли мёртвых – это мысли мёртвых! – неизменно отвечал ей Миша.
В итоге через некоторое время их брак распался. Катя переехала к маме, жившей гораздо лучше, чем дочь, благодаря мужу той самой Вари, оставшейся когда-то с разбитым сердцем.
«И зачем я вышла замуж за первого попавшегося?» – часто спрашивала у себя Катя, с завистью видя счастье сестры.
Муж Вари был образованным человеком, получившим образование за границей. Он так же как и Белозёрские разбирался в классике и читал литературу в оригинале. И только его жена и слуги знали, каким тираном мужчина был дома.
А ещё через некоторое время Катя узнала, что её муж стал жить с актрисой, называющей себя Виолой.
– Он постоянно говорит, что она его муза, – обронила как-то подруга мамы Кати, нынешняя соседка Миши, который жил теперь в доме Виолы.
Дело в том, что после войны мир как будто сошёл с ума. Всё кардинально изменилось. И, уподобляясь коммунисткам, женщины захотели свободы. Во всём! Правда, в те годы это явление только начинало набирать обороты, но… В общем, тёмные наступили времена. И от этих событий начала страдать нравственность.
Леди Ангус была живым тому доказательством. Это её фотографию сегодня рассматривали все жители Лондона и её имя было на губах у известных сплетников. Леди Ангус изменила своему мужу! Даже не так. Леди Ангус была замешана в скандальных действиях, порочивших имя её славного мужа! Впрочем, леди Ангус и до этого была неспокойной особой. Но это перешло все границы!
– Бедный лорд Ангус. Как он теперь жить-то будет с такой женой? – шептались повсюду светские кумушки.
А Рейчел, казалось бы, только это и нужно.
«Да, хорошо я вчера развлеклась, – думала Рейчел. – Но сегодня будет ещё лучше».
И Рейчел Ангус, спустившись с окна, торжественной походкой направилась к воротам, миновав которые, она села в машину и уехала в ночь на поиски новых приключений.
Утром появилась новая статья о леди Ангус.
– Рейчел!!! – также кричал на следующее утро её муж.
– Что? – спросила также совершенно спокойно его супруга, спускаясь с лестницы в том самом ослепительном голубом платье.
Лорд Ангус лишился дара речи.
– Что, дорогой? – повторила свой вопрос леди Ангус.
Лорд Ангус продолжал молчать.
– Ты лишился дара речи? – вкрадчиво спросила его Рейчел.
– Ты… ты…
– Что я? – коварная улыбка не сходила с губ леди Ангус.
– Красивая уж очень в этом платье, – выдавил из себя наконец-таки лорд Ангус.
– И?
– И… Нехорошо поступать так, как поступаешь ты, Рейчел. Плохо.
Весь разочарованный вид леди Ангус говорил о том, что она ждала иных слов.
– Понятно. Достаточно. Я ухожу от тебя.
С этими словами Рейчел поднялась в свою комнату.
Лорд Ангус, не восприняв заверение жены всерьёз, ушёл.
Но Рейчел не шутила. Она действительно стала собирать свои вещи, беря только то, что принадлежало именно ей. Хватит с неё всего этого!
Но, убирая очередную вещь в саквояж, Рейчел не выдержала и разрыдалась. Что и говорить, своего мужа она сильно любила.
Да и как в него можно было не влюбиться?! И дело было вовсе не том, что лорд Ангус богат и знатен. Совсем не в этом.
Как уже говорилось, лорд Ангус был литературным критиком. Потрясающим. И он так красиво говорил. Так вдохновлённо рассказывал о пороках и добродетелях, о достоинствах и недостатках, об ангелах и демонах того или иного произведения, не в зависимости от того, о чём шла речь: о классической ли литературе или современной. Он увлекал своего слушателя в неведомые края, в чудные дали, в бессмертность прозы или поэзии, очаровывал даже самого равнодушного к литературе человека.
И Рейчел влюбилась.
Лорд Ангус не отрицал того, что ему понравилась Рейчел и что он ни капли не сомневается в своём решении жениться на ней.
Женился! И их семейная жизнь на этом закончилась.
Лорд Ангус очень любил балы. И романы. А особенно интриги.
К интригам, вне зависимости от того, где они были – в романе или реальной жизни – была особенная страсть. Они были главным деликатесом, той особенной приправой интересов лорда Ангуса.
Рейчел слушала, Рейчел кивала, Рейчел соглашалась, но, как ни стремилась она к мужу всеми фибрами души, не могла разделить его страсть к интригам и романам.
А потом начались балы. Вначале всё было хорошо. Интриги, танцы, романсы …
Хорошее дополнение к сказке.
Поклоны и реверансы.
Светская жизнь ослепляет своим богатством.
Но однажды это закончилось.
Рейчел была на очередном балу.
Лорд Ангус беседовал с одним известным писателем, автором одного из известных исторических романов.
Рейчел подошла к мужчинам.
На леди Ангус было надето чудесное розовое платье.
Но на неё никто не обратил внимания.
Муж, как ни в чём не бывало, продолжал разговорить с этим писателем.
И если бы они разговаривали бы увлечённо …
Но нет! Этого не было!
Лорд Ангус смотрел усталым взглядом на этого писателя.
Потом повернулся к жене и точно также посмотрел на неё.
А потом увидел в толпе известную жеманницу леди Пенси.
Лорд Ангус прошёл мимо своей жены (как будто сквозь неё) к этой … женщине. Леди Пенси была одета в жёлтое платье, что казалось Рейчел олицетворением того нарцисса, которым она была.
И её муж, человек, которого она любила, подошёл к леди Пенси. Он смотрел восхищённым взглядом на этот нарцисс.
И только после разговора с леди Пенси он заметил леди Ангус.
– Кто это? – спросила Рейчел, делая вид, что не знает, с кем только что беседовал её муж.
– Леди Пенси. Ей сейчас принято восхищаться. Поэтому ты должна меня некоторое время избегать. Мне надо, чтобы люди немного посплетничали обо мне.
Всё! Мечты Рейчел разбились на миллион осколков.
– Тираж моих статей несколько упал. Было бы неплохо устроить маленький скандальчик. Леди Пенси мне в этом поможет. И ты, конечно, тоже.
– Но, милый, ты же гениальный критик. Зачем тебе скандалы?!
– Мало быть талантливым. Самое главное – чтобы о тебе помнили.
– Понятно, – ответила Рейчел, а сама подумала: «Будут тебе скандалы».
Началась великая месть сильно обиженной женщины.
Заодно леди Ангус и узнала, что цена этого высшего света – грош. Все «подруги» (которых у Рейчел, как и у любой уважающей себя леди были) критиковали её и разорвали все с ней отношения. Про сплетниц столицы и говорить нечего – один сплошной серпентарий.
И Рейчел это надоело. Осточертело всё!
Поплакав, Рейчел забрала свои вещи и покинула дом лорда Ангуса.
Стоит ли говорить, какая на следующий день появилась статья в газете?
И лорд Ангус опять приехал к своей жене, нашёл тот дом, который она сняла.
Рейчел в тот момент как раз выходила. На ней было серое красивое платье, белокурую голову украшала серая, в тон платью, шляпка.
– Здравствуй, Рейчел, – заметно смущаясь и робея перед женой, сказал лорд Ангус.
– Ну, привет. Что тебя привело ко мне? – вопросила Рейчел, тоном давая понять, что разговор, равно так же как и лорд Ангус, ей неинтересен.
– Ты вернёшься?
– Зачем?
– Ты… – начал лорд Ангус и после недолгой паузы продолжил, – ты – свет моей жизни, Рейчел! Я это понял, только когда ты ушла. Я не знаю, как я смогу жить без тебя, как смогу писать. Вернись ко мне – и мы вместе споём нашу песню любви!
– Мне не нравятся твои романсы – был ответ.
Потом Рейчел обошла мужа, села в машину (на водительское сиденье, водить она научилась почти сразу же после того, как перестала быть «примерной девочкой»).
– У меня теперь собственный романс, – добавила леди Ангус, нажимая на газ и уезжая в даль.
Часть Рассказ №3 "Несчастная рукопись"
"У супругов Васильевых разные взгляды на жизнь. Смогут ли они принять друг друга такими, какие они есть?"
1900 год. Квартира в старом переулке Москвы.
Екатерина Васильева стирает пыль со столь любимых ею книг. Её муж Михаил сидит за столом и что-то пишет. Как выясняется – роман.
– Когда же ты бросишь заниматься этой ерундой, – недовольно говорит Катя.
Она выросла в состоятельной интеллигентной семье, и своего мужа, пишущего какие-то бульварные, по её мнению, книги, никогда не понимала.
– Это не ерунда, это искусство! – возразил Миша.
Он был не чета своей жене. Ни по образованию, ни стилю жизни.
«Выбившийся в люди крестьянин – и всё!» – был вердикт семьи Кати, когда они только познакомились с Мишей. Основанием для такого вывода стал тот факт, что отец у Миши был крестьянином.
Катя молча подошла к столу и взяла написанные листы.
– И это ты называешь искусством?! – презрительно спросила она.
Миша с болью посмотрел на жену.
– Не понимаю, почему ты так со мной поступаешь? Я предлагаю тебе столько разных цитат, а ты их не используешь!
– Но я хочу творить, создавать для живых людей, а не перечитывать мысли мёртвых.
– Мысли мёртвых? – с вызовом спросила Васильева. – Пушкин, по-твоему, мёртвый? О, эти его слова:
«Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты».
Разве они не прекрасны?
Миша не стал ничего отвечать жене.
– Разве они не прекрасны? – повторила Екатерина. – Или, раз тебе так не по душе поэзия, то «To be, or not to be, that is the question"(1).
– Это тоже поэзия, – заметил Миша.
– Это Шекспир! Гениальный, великолепный Шекспир. А не твои банальные слова!
Мужчина склонил голову. Ему не хотелось спорить с женой.
«Как ей объяснить, что жизнь – не сочинение высокопарного слога?» – думал он в этот момент. Отсутствие поддержки от родного человека его угнетало. Но дело не дремлет!
«Я должен писать! Должен объяснить это людям!»
Что именно объяснить, Миша не понимал. И никогда не вникал в свой душевный порыв. Он только знал, что должен творить, несмотря ни на что.
***
«Он ничего не понимает! – убеждённо твердила себе Катя. – Я должна ему объяснить».
Она села в кресло и взяла книгу. Иоганн Вольфганг Гёте «Фауст». Чудесная трагедия. Такая проникновенная.
Катя читала в оригинале. Безо всякого ужасного перевода.
«Неужели так сложно выучить язык?» – спрашивала она себя.
Васильева в совершенстве владела французским и немецким, а также хорошо знала английский, итальянский и латынь.
«И всё благодаря классике, – удовлетворённо подумала она; взгляд её упал на мужа. – Читал бы ты хорошую литературу, тогда и знал бы языки».
Когда Катя узнала, что муж даже худо-бедно не знает ни одного языка (кроме русского, разумеется), то женщина сначала посмеялась. Восприняла это шуткой. Но Миша не шутил.
– Как так?!
Васильев просто пожал плечами, да вот так.
«Ужас!» – подумала Екатерина.
Но делать было нечего. Её некогда состоятельная семья Белозёрских к тому времени обанкротилась, и пришлось выходить замуж за первого подходящего жениха.
Им оказался Михаил Васильев. Не особо богатый, конечно (знавали и богаче), не особо умный (разве умному человеку пришло бы в голову взять бесприданницу?), ни практичный (иначе давно бы сделал карьеру), ни образованный (здесь и говорить не о чем). Но он был. И он хотел жениться на Екатерине Белозёрской, в отличие от того обаятельного молодого человека, довольно успешного чиновника, который быстро пропал из жизни Белозёрских, оставив старшую сестру Варю с разбитым сердцем.
«Я уж точно такой глупости не допущу» – решила Катя.
И вышла замуж за Васильева. Семейная жизнь с самого начала не заладилась – слишком у супругов оказались разные взгляды, разные представления о жизни.
Но в первое время Кате ещё казалось, что она сможет изменить супруга на свой лад, даст ему нужные книги, и он станет просвещённым и образованным человеком. Не получилось …
И тогда отчаявшаяся исправить своего мужа женщина стала искать людей со схожими вкусами и схожим образованием.
Катя заводила знакомство с соседями, расспрашивала их о жизни и незаметно переводила разговор на литературу, живопись, музыку. Увы, но большинство соседей оказались такими же невеждами, как и её муж.
Васильева уже было отчаялась найти образованного человека, но неожиданно в их дом въехал критик Карл Шмидтев, обрусевший немец. Господин Шмидтев был очень хорошо знаком с миром классического искусства и разделял страхи Васильевой относительно нынешней деградации общества. С этим человеком Катя могла разговаривать часами.
Кстати, сегодня Шмидтев должен был прийти в гости.
Он и пришёл. В гостях в тот вечер у Васильевых была ещё пара человек соседей.
«С ними Мише будет о чём поговорить», – удовлетворённо подумала Катя.
Сама она собиралась весь вечер говорить со Шмидтевым, обсуждать с ним «Фауста».
Карл тем временем разговаривал с хозяином дома.
– Согласны ли Вы, что настоящий творческий человек должен жить для народа? – спросил Карл в ходе беседы.
– Согласен, иначе зачем творить? Вот, кстати, я как раз начал одно произведение. Не желаете с ним ознакомиться?
– Отчего же нет? Познакомлюсь, обязательно. Несите!
Миша вышел за своим трудом.
«Сейчас умный человек объяснит тебе, дурню, что да как!» – мстительно думала Катя.
Но услышала она совсем другое.
– Это гениально, мой друг! Ваш роман обязательно надо издать!
«И ты, Брут(2)», – подумала женщина.
***
С того вечера у Васильевых началась совершенно другая жизнь. Каждый день к ним приходили люди, считающие себя принадлежащими к литературе и обсуждали роман Миши. Кто-то хватил, кто-то велел что-нибудь переделать, а кто-то и заявлял, что роман неинтересен и что времена, когда писали действительно что-то хорошее, давным-давно прошли.
– А что у нас сейчас? Одна болтовня о великом искусстве.
С последним Катя полностью была согласна, но высказывать своё мнение не спешила – боялась встретить второго Карла Шмидтева.
«Все они здесь недалёкие люди, притворяющиеся знатоками классики», – был в конечном итоге вердикт Васильевой.
«Это мои друзья, моя публика!» – думал восхищённо Миша.
И никто из супругов не заметил, как однажды у них пропали все драгоценности и сбережения. Литература, конечно, вещь великая и нередко уносит нас в сказочные дали, только вот восхищение искусством не может искоренить из людей их пороки.
И оказавшимся на грани бедноты Васильевым после ежедневных шикарных ужинов пришлось это понять.
Литература как-то сама собой отошла на задний план, уступив место таким приземлённым вещам, как где взять деньги.
Свой роман Миша, конечно, попробовал издать, но у него ничего не получилось. Катя после этого сильно злорадствовала, говорила, что теперь он понял наконец-таки, что из себя представляет его произведение и все его «друзья».
– Кучка идиотов, как и ты! – кричала Катя.
Миша в ответ кричал, что даже её любимых классиков не сразу признали гениями.
– Им тоже пришлось обойти немало издательств, прежде чем их взяли!
– Но они это сделали!
– И я сделаю!
Но времени ходить по издательствам у Васильева не было. Каждую свободную минуту его поглощали какие-нибудь дела, а иногда он брал свой роман и ужасался тому, что в нём написал. В итоге решил переделать.
– Почитай классику! – велела ему жена, постоянно кладя на стол мужа какую-нибудь книгу.
– Мысли мёртвых – это мысли мёртвых! – неизменно отвечал ей Миша.
В итоге через некоторое время их брак распался. Катя переехала к маме, жившей гораздо лучше, чем дочь, благодаря мужу той самой Вари, оставшейся когда-то с разбитым сердцем.
«И зачем я вышла замуж за первого попавшегося?» – часто спрашивала у себя Катя, с завистью видя счастье сестры.
Муж Вари был образованным человеком, получившим образование за границей. Он так же как и Белозёрские разбирался в классике и читал литературу в оригинале. И только его жена и слуги знали, каким тираном мужчина был дома.
А ещё через некоторое время Катя узнала, что её муж стал жить с актрисой, называющей себя Виолой.
– Он постоянно говорит, что она его муза, – обронила как-то подруга мамы Кати, нынешняя соседка Миши, который жил теперь в доме Виолы.
