- Обыщите его, парни, - велел вожак. – Деньги при нем имеются, одежа-то не бедная.
- И ее опосля возьмем, - гоготнул кто-то, но эльмарец не обернулся, увидев что-то более интересное.
Или это галлюцинации, как последствие удара по голове, или…
- Ты чего лыбишься?
Позади разношерстной компании оборванцев сгустился сумрак… Даже не сумрак, а Сумрак! Сначала вырос в знакомую полупрозрачную фигуру, а после стал плотнее, обретая утраченный облик: широкие плечи, длинные темные волосы… Поднес к лицу руку, словно сам желал убедиться в своей материальности, и тут же в этой руке возник, сверкнув в лучах холодного ноябрьского солнца, меч – легендарный призрачный клинок Т’арэ.
- Приветствую тебя, владетель, - тихо выговорил орк.
- И я приветствую тебя, Ромар, - громко произнес тот, в чье возвращение Убийца уже больше минуты как не верил.
Люди, все как один, обернулись.
- Упырь!
- Кто? Я? – рассмеялся возрожденный. – Я не пью крови. Но пролить ее всегда готов!
Первые отчаянные смельчаки повалились со стонами: один, зажимая рану на животе, второй – с сипением испуская последний вздох. Затем еще один – тот, который думал, что сможет обойти и ударить в спину…
У них не было шансов, ни у кого из восьмерых – Ромар считал падающие на землю тела. Четвертый решил быть умнее и попытался бежать, но Сумрак обернулся туманом, метнувшись за беглецом, и не успел или не захотел материализоваться полностью – лишь клинки обрели твердость и остроту, чтобы гигантскими ножницами сойтись на шее человека. Пятый даже добежал до края поляны, желая укрыться в ельнике, но смертоносная тень настигла и его. Оставшиеся двое поняли, что уйти не удастся, и решили защищаться, но оба были плохими бойцами и приняли смерть, которой были недостойны: быструю и легкую от благородного оружия благородного война.
- Лесное отребье, - усмехнулся Сумрак, разрезая опутавшие орка веревки. – Странно, что им удалось схватить величайшего мечника многих миров. Не узнаю тебя, Ромар Меч.
Убийца убрал назад упавшие на глаза волосы и вгляделся в лицо своего спасителя.
- Я тоже не узнаю тебя, - произнес он с плохо скрываемой горечью.
- Что?
Сумрак посмотрел на свои руки, наклонил голову, оглядывая тело, и так ее и не поднял. Отошел в сторону, туда, где лежал один из убитых им людей и поднял меч мертвеца, плохой меч, не оружие, а скорее ярмарочная игрушка - не может клинок блестеть как зеркало. Но Сумраку именно это и нужно было – зеркало. Взглянул на свое отражение и со злостью вогнал меч в распростертое на земле тело по самую рукоять. Да так и остался неподвижно стоять у безымянного трупа…
- Лар, - нерешительно окликнул его Ромар. – Лар, послушай…
- Как ты назвал меня? – прорычал тот, обернувшись.
- Лар. Иоллар.
- Скажи мне, Ромар Меч, разве я похож на Иоллара?
Фигура, движения еще узнаваемы, оттого Убийца и не сразу заметил, что что-то не так. Но лицо – жуткая маска, в которой трудно найти хоть что-то, что напоминало бы прежнего принца. Красная кожа, вся исчерченная глубокими бороздами-шрамами, острые скулы и подбородок выдаются вперед, рот – незажившая рана. Только глаза прежние, зеленые, как весенний лес…
- Иоллар, это ведь все равно ты.
Уродливое лицо скрылось за непроницаемым туманом.
- Наверное, срок еще не пришел, нужно было больше времени. Эти люди виноваты. И я виноват в том, что не смог защитить тебя, как обещал… Но все еще изменится, нужно подождать…
- Ты сам в это веришь, Ромар? – глухо спросил Сумрак.
- Я во многое верю теперь. Даже в сказки.
Обыскав убитых и забрав три тощих кошеля, они подошли к дому. У перекошенного заборчика были привязаны керы, а на крыльце сидел какой-то человек. Ромар не успел ничего сказать или сделать, как Сумрак, вновь обернувшись тенью, налетел на безоружного мужчину. Еще один был в доме, но когда орк вошел туда, увидел лишь труп с разрубленным горлом.
- Раньше ты не убивал так легко и безжалостно.
- Кто – я? – переспросил возрожденный, и идущему стало не по себе. – А эти люди не заслуживали жалости. Головорезы. Разбойники. Думаю, у них здесь зимовье, и скоро подтянутся остальные. Если тебе не хочется, чтобы я убил и их, надо уходить. Но для начала мне нужна одежда.
- Ты чувствуешь холод?
- Да. И голод. И жажду. Я все теперь чувствую. Только… Зачем?! – вынырнувшая из туманного облака рука сдавила горло орка. – Зачем ты вернул меня, Ромар Меч?
- Это мой долг, - просипел Убийца. – Долг перед твоим родом…
Сумрак отпустил его и отошел в дальний угол захламленной комнаты.
– Наверное, я должен быть благодарен тебе. Все вышло не так, как я себе представлял, но твоей вины в этом нет, Ромар-защитник.
В очаге полыхал разведенный объявившимися «хозяевами» огонь, и Лар, присев на корточки, протянул к нему покрытые бурыми рубцами руки.
- Он греет. Не жжет больше, а только греет, - в его голосе смешалось удивление, удовлетворение и тоска. – Мне нужно одеться и поесть. А потом я уйду. И я не прошу тебя следовать за мной.
- Мне все равно, куда идти. И если ты не против попутчика…
Они собрали все, что могли взять с собой: вещи Ромара и кое-что, найденное в пожитках разбойников. Заседлали двух керов. Остальных ящерок отвязали и отпустили, чтобы не обрекать безвинных животных на голодную смерть – теперь те либо выйдут к людскому жилью, либо умрут в когтях хищников. Но шанс у них есть.
- Шанс, но не выбор, - прошептал еле слышно Сумрак. – Раньше я думал, что это равные понятия.
- Кто – ты? – с опасением и надеждой уточнил Ромар.
- Я, которого теперь нет.
В пути они почти не разговаривали. Орк ожидал расспросов, но их не последовало. О чем думал эти дни Лар, нельзя было понять даже по лицу – под надвинутым на глаза капюшоном найденного среди разбойничьих вещей плаща клубился туман, прятавший от глаз попутчика уродливые шрамы и тайные мысли. Не прозвучало ни одного имени, не вспоминали ни тех, кто остался в родном мире, ни тех, кто - Ромар надеялся на это – еще оставался на Таре. Однако случайно или нет дорога их лежала на юг.
К вечеру третьего дня путники набрели еще на один лесной домишко, не в пример ухоженней первого, и видно было, что хозяева, настоящие, а не самопровозглашенные, появляются тут нередко: дрова заготовлены, сено для керов под справным навесом.
- Остановимся здесь, - решил Сумрак. – Если появится хозяин…
Ромар напрягся.
- …извинимся и уйдем.
Голос из-под туманной маски звучал устало, в нем уже не было озлобленности первых дней, и орка это порадовало. А те разбойники… Что ж, может быть, они заслуживали такой участи.
На входе висел замок, но выбить дверь Лар не позволил. Обошел вокруг крыльца, выдернул из рассохшихся досок какой-то гвоздик и с его помощью разобрался с преградой.
- Я не знал о твоих талантах взломщика, - попробовал пошутить Убийца.
И услыхал в ответ угрюмое:
- Это – не мой талант.
В доме были две небольшие, скромно обставленные комнатки и кухня. В маленькой кладовке нашлись кой-какие припасы, а в очаге лежали загодя сложенные дрова. Ромар развел огонь, и небольшое помещение стало наполняться теплом.
Сумрак укутался в подбитый мехом плащ и уселся в пододвинутое к очагу кресло.
- Ты замерз?
- Немного.
Это было странно, так как день выдался на удивление теплым и солнечным, да и за время, проведенное в доме, давно можно было бы согреться.
- Сделаю тебе горячего чаю. Тут есть травы: малина, мята…
Но прежде выложил кое-что из сумки.
- Не знал, что ты играешь, - заметил Сумрак маленькую, похожую на игрушечную, гитару.
- В подарок купил.
Но ни инструмент, ни стопка чистых листов его не заинтересовали.
Тот Иоллар, которого Ромар помнил по Эльмару и встречам в других мирах, не удержался бы, чтобы провести пальцем по струнам. А бумага и карандаш часто были при нем, и он рисовал, когда обдумывал что-то или просто скучал. Но то Иоллар. А это – Лар. Сумрак. Он убивает без жалости и открывает замки гвоздем… А еще он мерзнет, сидя у огня.
- Подожди, сейчас вода закипит.
- Что? Ах, да – чай. Я что-то…
Он попытался встать, но тут же рухнул обратно в кресло.
- Устал. Ничего страшного.
Страшное случилось ночью.
Ромара разбудил какой-то шум. Спотыкаясь впотьмах, он вбежал в комнату, где спал его спутник, и зажег стоявшую на столе свечу. Лар бредил. Бормотал что-то неразборчивое, порою срываясь на крик. Метался по постели, цепляясь пальцами за изодранные простыни, оставляя на них алые пятна. Сумрачная тень, скрывавшая днем его лицо, развеялась, и стало видно, что каждый шрам на коже теперь сочится кровью.
Орк не знал, что ему делать, но, к счастью, скоро это закончилось.
- Воды, - попросил Лар, вытирая скрывшееся за туманом лицо тем, что осталось от белой когда-то наволочки. – Попить и умыться.
Убийца не спрашивал его, что это было. Наверняка, тот и сам не знал. Принес теплой воды, помог переодеться и перестелить постель и присел у кровати, намереваясь провести рядом остаток ночи.
- Это лишнее. Со мной уже все в порядке. Не думаю, что судьбе угодно свести меня в могилу, когда я только-только родился заново. Это было бы несправедливо.
Но Ромар знал, что жизнь полна несправедливости, и остался до утра.
Утро началось с приятного. Открыв глаза, Убийца увидел, что Сумрак уже встал, подбросил поленьев в огонь, отчего тот теперь полыхал так, что языки пламени вырывались из камина яркими змеями, а сам возрожденный сидел за столом и, не глядя на рвущееся наружу пламя, шуршал грифелем по бумаге. Лицо его скрывал туман, но орк мог бы поклясться, что Лар улыбается.
Когда Ромар поднялся с кресла, в котором провел ночь, и шагнул к столу, Сумрак перевернул лист, пряча рисунок.
- Сегодня еще побудем здесь.
- Тебе нехорошо?
- Лучше. Но еще не настолько, чтобы ехать. Не хочу доставлять тебе хлопот в пути… Я никому не хочу доставлять хлопот.
Листок был смят и брошен в огонь.
Больше в тот день он не рисовал, отдавшись изучению нового тела и его способностей. Сняв одежду, вышел на поляну перед домом и несколько часов посвятил тренировкам. Ромар следил за ним с крыльца, как завороженный. Танец Огненных Клинков, которому он сам учил его когда-то, был красив и опасен, но то, что проделывал Лар теперь, не шло ни в какое сравнение с его прошлыми навыками. Убийца пытался зафиксировать это в памяти, хоть и понимал, что никогда не сможет не только повторить подобное, но и достоверно рассказать об увиденном. Как описать словами стелющийся над землей туман, оборачивающийся вдруг размытой фигурой, из рук которой вырастают стальные крылья? В каких выражениях поведать о том, как сжимается сердце опытного война, когда эта фигура, проделав немыслимые движения, сопровождаемые ударами и уколами, вновь растворяется в воздухе, чтобы через мгновенье материализоваться там, где никто ее не ждет? Никак. Только смотреть, запоминать… И волноваться, что он замерзнет, танцуя на голой земле под срывающимся снежком.
Но сегодня этого не случилось. Случилось другое: вместо озноба - жар. Дикая жажда, и снова кровавый пот. В стенном шкафу неизвестных хозяев таяла стопка чистых простыней, а в душу Ромара закрались сомнения в счастливом окончании этой сказки. В легенде о Таскидаре не было ничего подобного. Возрожденный владетель вернулся в Сумрачный Край, и орки узнали его. Того, чье перекошенное от боли лицо он видел, когда рассеивалась прятавшая его тень, не узнает теперь никто. Даже та, которую он рисует в своих мечтах и на бумаге, и к которой стремится. Вечером Убийце удалось подсмотреть отмеченный на карте маршрут: рванная пунктирная линия оканчивалась в трижды обведенной карандашом точке – Марони.
Мир драконов
- Давно он?.. – Джайла не нашла нужного слова.
- Наверное, несколько дней, - проворчал Гвейн. – Я не сижу безотрывно у зеркала, у меня и другие дела есть.
- Но что с ним? Почему так? – не понимала драконица.
- Помнишь, я говорил, что возможны осложнения? Первое – что его сознание будет затерто памятью предков. Но с этим он, похоже, справился. А вот вторая проблема… Я предвидел такое. Правда, не знал, в чем это проявится…
- Не тяни.
- Если коротко, то крови орка не хватило для полного восстановления.
- В каком смысле?
- В прямом. Он ведь не был орком, верно? Он был полукровкой. Внешне – даже больше эльфом. Так с какой стати ему подошла бы кровь Ромара?
Видящая Суть несколько секунд обдумывала услышанное, а после с рычанием толкнула старого дракона лапой в грудь.
- И ты молчал?! Знал с самого начала и молчал?
Третья в Совете была в ярости. Джайла сама не понимала почему, но с некоторых пор эта история приобрела для нее особый смысл. Совсем не тот, который вкладывал в нее сказочник Гвейн.
- Что теперь? Что с ним будет?
- Его организм пытается приспособиться. Все-таки кровь орков и эльфов не слишком отличается, и их ДНК имеет сходную структуру. Если замещение пройдет нормально, он мутирует в нечто…
- Что?! – взревела драконица. – Мутирует?
- Это всего лишь термин, Джайла. Он переболеет, организм перестроится, внешность немного изменится. Он будет, скажем так…
- Мутантом.
- Немного странным орком… Если выживет.
Джайла уже не сдерживала гнев:
- Если? Ты все это время молчал и уверил меня в том, что все будет хорошо, а теперь говоришь: если?
- Чего ты хочешь от меня, женщина? – вздохнул старик.
- Ты знаешь. Сделай его таким, каким он был.
- Как?
- Используй магию!
- Магия не всесильна, ты должна это знать. Я могу ускорить процесс мутации и сделать так, чтобы он его пережил. Но чтобы стать прежним, ему нужна кровь эльфа. Исходный материал.
- Эльмарского эльфа? Но мир закрыт.
- Любого эльфа, я думаю. Но быстро. Иначе процесс преобразования станет необратим. И этот эльф должен соблюсти ритуал – отдать свою кровь добровольно, так же как Ромар. Я не уверен, но, видимо, в этом есть какой-то смысл, – Хранящий Слово сделал длинную паузу, - а в нашем с тобой разговоре – нет. Они же не знают, даже не догадываются.
- Скажи.
- Мы не должны вмешиваться.
- Оставь, Гвейн! Во имя Неба, оставь! Мы не должны, но только этим и занимаемся. Создай Ромару «откровение», устрой «глас божий». Хочешь сказать, что никогда не делал подобного?
- Джайла!
- Сделай. Иначе случится все, что угодно. - Голос драконицы стал вкрадчивым: – Он ведь идет к ней? И дойдет. Даже таким. На последнем дыхании доползет, он упрямый. А потом умрет у нее на руках. Еще раз. А вот переживет ли она это еще раз, я не знаю.
Первый в Совете нахмурился.
- «Глас божий», говоришь? Стар я уже для таких штучек. Но с Ромаром поговорю. Ты права – не велико вмешательство.
Когда успокоенная его обещанием драконица покинула зал, Гвейн активировал зеркало на показ происходящего в маленьком лесном домике, а после оглядел окрестности.
- Вот и эльф, - оскалился он, увидев кого-то. – За-амечательный эльф.
Вспомнился Кадм – тот много дал бы, чтобы поучаствовать в подобном эксперименте.
Тар
С утра Ромар отправился на охоту, хотел запастись мясом в дорогу. Сумрак решился ехать. На вопрос, стало ли ему лучше, не ответил, и орк понял: не лучше, а хуже, потому и торопится.
Все пошло не так, и Убийца не знал, что тому виной: люди, не в срок вскрывшие кокон, чужой мир или он сам, отдавший кровь, ставшую для Лара не спасением, а ядом.
- Яда в твоей крови нет, - прозвучал за спиной незнакомый голос. – Но и всего, что ему нужно – тоже.
- И ее опосля возьмем, - гоготнул кто-то, но эльмарец не обернулся, увидев что-то более интересное.
Или это галлюцинации, как последствие удара по голове, или…
- Ты чего лыбишься?
Позади разношерстной компании оборванцев сгустился сумрак… Даже не сумрак, а Сумрак! Сначала вырос в знакомую полупрозрачную фигуру, а после стал плотнее, обретая утраченный облик: широкие плечи, длинные темные волосы… Поднес к лицу руку, словно сам желал убедиться в своей материальности, и тут же в этой руке возник, сверкнув в лучах холодного ноябрьского солнца, меч – легендарный призрачный клинок Т’арэ.
- Приветствую тебя, владетель, - тихо выговорил орк.
- И я приветствую тебя, Ромар, - громко произнес тот, в чье возвращение Убийца уже больше минуты как не верил.
Люди, все как один, обернулись.
- Упырь!
- Кто? Я? – рассмеялся возрожденный. – Я не пью крови. Но пролить ее всегда готов!
Первые отчаянные смельчаки повалились со стонами: один, зажимая рану на животе, второй – с сипением испуская последний вздох. Затем еще один – тот, который думал, что сможет обойти и ударить в спину…
У них не было шансов, ни у кого из восьмерых – Ромар считал падающие на землю тела. Четвертый решил быть умнее и попытался бежать, но Сумрак обернулся туманом, метнувшись за беглецом, и не успел или не захотел материализоваться полностью – лишь клинки обрели твердость и остроту, чтобы гигантскими ножницами сойтись на шее человека. Пятый даже добежал до края поляны, желая укрыться в ельнике, но смертоносная тень настигла и его. Оставшиеся двое поняли, что уйти не удастся, и решили защищаться, но оба были плохими бойцами и приняли смерть, которой были недостойны: быструю и легкую от благородного оружия благородного война.
- Лесное отребье, - усмехнулся Сумрак, разрезая опутавшие орка веревки. – Странно, что им удалось схватить величайшего мечника многих миров. Не узнаю тебя, Ромар Меч.
Убийца убрал назад упавшие на глаза волосы и вгляделся в лицо своего спасителя.
- Я тоже не узнаю тебя, - произнес он с плохо скрываемой горечью.
- Что?
Сумрак посмотрел на свои руки, наклонил голову, оглядывая тело, и так ее и не поднял. Отошел в сторону, туда, где лежал один из убитых им людей и поднял меч мертвеца, плохой меч, не оружие, а скорее ярмарочная игрушка - не может клинок блестеть как зеркало. Но Сумраку именно это и нужно было – зеркало. Взглянул на свое отражение и со злостью вогнал меч в распростертое на земле тело по самую рукоять. Да так и остался неподвижно стоять у безымянного трупа…
- Лар, - нерешительно окликнул его Ромар. – Лар, послушай…
- Как ты назвал меня? – прорычал тот, обернувшись.
- Лар. Иоллар.
- Скажи мне, Ромар Меч, разве я похож на Иоллара?
Фигура, движения еще узнаваемы, оттого Убийца и не сразу заметил, что что-то не так. Но лицо – жуткая маска, в которой трудно найти хоть что-то, что напоминало бы прежнего принца. Красная кожа, вся исчерченная глубокими бороздами-шрамами, острые скулы и подбородок выдаются вперед, рот – незажившая рана. Только глаза прежние, зеленые, как весенний лес…
- Иоллар, это ведь все равно ты.
Уродливое лицо скрылось за непроницаемым туманом.
- Наверное, срок еще не пришел, нужно было больше времени. Эти люди виноваты. И я виноват в том, что не смог защитить тебя, как обещал… Но все еще изменится, нужно подождать…
- Ты сам в это веришь, Ромар? – глухо спросил Сумрак.
- Я во многое верю теперь. Даже в сказки.
Обыскав убитых и забрав три тощих кошеля, они подошли к дому. У перекошенного заборчика были привязаны керы, а на крыльце сидел какой-то человек. Ромар не успел ничего сказать или сделать, как Сумрак, вновь обернувшись тенью, налетел на безоружного мужчину. Еще один был в доме, но когда орк вошел туда, увидел лишь труп с разрубленным горлом.
- Раньше ты не убивал так легко и безжалостно.
- Кто – я? – переспросил возрожденный, и идущему стало не по себе. – А эти люди не заслуживали жалости. Головорезы. Разбойники. Думаю, у них здесь зимовье, и скоро подтянутся остальные. Если тебе не хочется, чтобы я убил и их, надо уходить. Но для начала мне нужна одежда.
- Ты чувствуешь холод?
- Да. И голод. И жажду. Я все теперь чувствую. Только… Зачем?! – вынырнувшая из туманного облака рука сдавила горло орка. – Зачем ты вернул меня, Ромар Меч?
- Это мой долг, - просипел Убийца. – Долг перед твоим родом…
Сумрак отпустил его и отошел в дальний угол захламленной комнаты.
– Наверное, я должен быть благодарен тебе. Все вышло не так, как я себе представлял, но твоей вины в этом нет, Ромар-защитник.
В очаге полыхал разведенный объявившимися «хозяевами» огонь, и Лар, присев на корточки, протянул к нему покрытые бурыми рубцами руки.
- Он греет. Не жжет больше, а только греет, - в его голосе смешалось удивление, удовлетворение и тоска. – Мне нужно одеться и поесть. А потом я уйду. И я не прошу тебя следовать за мной.
- Мне все равно, куда идти. И если ты не против попутчика…
Они собрали все, что могли взять с собой: вещи Ромара и кое-что, найденное в пожитках разбойников. Заседлали двух керов. Остальных ящерок отвязали и отпустили, чтобы не обрекать безвинных животных на голодную смерть – теперь те либо выйдут к людскому жилью, либо умрут в когтях хищников. Но шанс у них есть.
- Шанс, но не выбор, - прошептал еле слышно Сумрак. – Раньше я думал, что это равные понятия.
- Кто – ты? – с опасением и надеждой уточнил Ромар.
- Я, которого теперь нет.
В пути они почти не разговаривали. Орк ожидал расспросов, но их не последовало. О чем думал эти дни Лар, нельзя было понять даже по лицу – под надвинутым на глаза капюшоном найденного среди разбойничьих вещей плаща клубился туман, прятавший от глаз попутчика уродливые шрамы и тайные мысли. Не прозвучало ни одного имени, не вспоминали ни тех, кто остался в родном мире, ни тех, кто - Ромар надеялся на это – еще оставался на Таре. Однако случайно или нет дорога их лежала на юг.
К вечеру третьего дня путники набрели еще на один лесной домишко, не в пример ухоженней первого, и видно было, что хозяева, настоящие, а не самопровозглашенные, появляются тут нередко: дрова заготовлены, сено для керов под справным навесом.
- Остановимся здесь, - решил Сумрак. – Если появится хозяин…
Ромар напрягся.
- …извинимся и уйдем.
Голос из-под туманной маски звучал устало, в нем уже не было озлобленности первых дней, и орка это порадовало. А те разбойники… Что ж, может быть, они заслуживали такой участи.
На входе висел замок, но выбить дверь Лар не позволил. Обошел вокруг крыльца, выдернул из рассохшихся досок какой-то гвоздик и с его помощью разобрался с преградой.
- Я не знал о твоих талантах взломщика, - попробовал пошутить Убийца.
И услыхал в ответ угрюмое:
- Это – не мой талант.
В доме были две небольшие, скромно обставленные комнатки и кухня. В маленькой кладовке нашлись кой-какие припасы, а в очаге лежали загодя сложенные дрова. Ромар развел огонь, и небольшое помещение стало наполняться теплом.
Сумрак укутался в подбитый мехом плащ и уселся в пододвинутое к очагу кресло.
- Ты замерз?
- Немного.
Это было странно, так как день выдался на удивление теплым и солнечным, да и за время, проведенное в доме, давно можно было бы согреться.
- Сделаю тебе горячего чаю. Тут есть травы: малина, мята…
Но прежде выложил кое-что из сумки.
- Не знал, что ты играешь, - заметил Сумрак маленькую, похожую на игрушечную, гитару.
- В подарок купил.
Но ни инструмент, ни стопка чистых листов его не заинтересовали.
Тот Иоллар, которого Ромар помнил по Эльмару и встречам в других мирах, не удержался бы, чтобы провести пальцем по струнам. А бумага и карандаш часто были при нем, и он рисовал, когда обдумывал что-то или просто скучал. Но то Иоллар. А это – Лар. Сумрак. Он убивает без жалости и открывает замки гвоздем… А еще он мерзнет, сидя у огня.
- Подожди, сейчас вода закипит.
- Что? Ах, да – чай. Я что-то…
Он попытался встать, но тут же рухнул обратно в кресло.
- Устал. Ничего страшного.
Страшное случилось ночью.
Ромара разбудил какой-то шум. Спотыкаясь впотьмах, он вбежал в комнату, где спал его спутник, и зажег стоявшую на столе свечу. Лар бредил. Бормотал что-то неразборчивое, порою срываясь на крик. Метался по постели, цепляясь пальцами за изодранные простыни, оставляя на них алые пятна. Сумрачная тень, скрывавшая днем его лицо, развеялась, и стало видно, что каждый шрам на коже теперь сочится кровью.
Орк не знал, что ему делать, но, к счастью, скоро это закончилось.
- Воды, - попросил Лар, вытирая скрывшееся за туманом лицо тем, что осталось от белой когда-то наволочки. – Попить и умыться.
Убийца не спрашивал его, что это было. Наверняка, тот и сам не знал. Принес теплой воды, помог переодеться и перестелить постель и присел у кровати, намереваясь провести рядом остаток ночи.
- Это лишнее. Со мной уже все в порядке. Не думаю, что судьбе угодно свести меня в могилу, когда я только-только родился заново. Это было бы несправедливо.
Но Ромар знал, что жизнь полна несправедливости, и остался до утра.
Утро началось с приятного. Открыв глаза, Убийца увидел, что Сумрак уже встал, подбросил поленьев в огонь, отчего тот теперь полыхал так, что языки пламени вырывались из камина яркими змеями, а сам возрожденный сидел за столом и, не глядя на рвущееся наружу пламя, шуршал грифелем по бумаге. Лицо его скрывал туман, но орк мог бы поклясться, что Лар улыбается.
Когда Ромар поднялся с кресла, в котором провел ночь, и шагнул к столу, Сумрак перевернул лист, пряча рисунок.
- Сегодня еще побудем здесь.
- Тебе нехорошо?
- Лучше. Но еще не настолько, чтобы ехать. Не хочу доставлять тебе хлопот в пути… Я никому не хочу доставлять хлопот.
Листок был смят и брошен в огонь.
Больше в тот день он не рисовал, отдавшись изучению нового тела и его способностей. Сняв одежду, вышел на поляну перед домом и несколько часов посвятил тренировкам. Ромар следил за ним с крыльца, как завороженный. Танец Огненных Клинков, которому он сам учил его когда-то, был красив и опасен, но то, что проделывал Лар теперь, не шло ни в какое сравнение с его прошлыми навыками. Убийца пытался зафиксировать это в памяти, хоть и понимал, что никогда не сможет не только повторить подобное, но и достоверно рассказать об увиденном. Как описать словами стелющийся над землей туман, оборачивающийся вдруг размытой фигурой, из рук которой вырастают стальные крылья? В каких выражениях поведать о том, как сжимается сердце опытного война, когда эта фигура, проделав немыслимые движения, сопровождаемые ударами и уколами, вновь растворяется в воздухе, чтобы через мгновенье материализоваться там, где никто ее не ждет? Никак. Только смотреть, запоминать… И волноваться, что он замерзнет, танцуя на голой земле под срывающимся снежком.
Но сегодня этого не случилось. Случилось другое: вместо озноба - жар. Дикая жажда, и снова кровавый пот. В стенном шкафу неизвестных хозяев таяла стопка чистых простыней, а в душу Ромара закрались сомнения в счастливом окончании этой сказки. В легенде о Таскидаре не было ничего подобного. Возрожденный владетель вернулся в Сумрачный Край, и орки узнали его. Того, чье перекошенное от боли лицо он видел, когда рассеивалась прятавшая его тень, не узнает теперь никто. Даже та, которую он рисует в своих мечтах и на бумаге, и к которой стремится. Вечером Убийце удалось подсмотреть отмеченный на карте маршрут: рванная пунктирная линия оканчивалась в трижды обведенной карандашом точке – Марони.
Мир драконов
- Давно он?.. – Джайла не нашла нужного слова.
- Наверное, несколько дней, - проворчал Гвейн. – Я не сижу безотрывно у зеркала, у меня и другие дела есть.
- Но что с ним? Почему так? – не понимала драконица.
- Помнишь, я говорил, что возможны осложнения? Первое – что его сознание будет затерто памятью предков. Но с этим он, похоже, справился. А вот вторая проблема… Я предвидел такое. Правда, не знал, в чем это проявится…
- Не тяни.
- Если коротко, то крови орка не хватило для полного восстановления.
- В каком смысле?
- В прямом. Он ведь не был орком, верно? Он был полукровкой. Внешне – даже больше эльфом. Так с какой стати ему подошла бы кровь Ромара?
Видящая Суть несколько секунд обдумывала услышанное, а после с рычанием толкнула старого дракона лапой в грудь.
- И ты молчал?! Знал с самого начала и молчал?
Третья в Совете была в ярости. Джайла сама не понимала почему, но с некоторых пор эта история приобрела для нее особый смысл. Совсем не тот, который вкладывал в нее сказочник Гвейн.
- Что теперь? Что с ним будет?
- Его организм пытается приспособиться. Все-таки кровь орков и эльфов не слишком отличается, и их ДНК имеет сходную структуру. Если замещение пройдет нормально, он мутирует в нечто…
- Что?! – взревела драконица. – Мутирует?
- Это всего лишь термин, Джайла. Он переболеет, организм перестроится, внешность немного изменится. Он будет, скажем так…
- Мутантом.
- Немного странным орком… Если выживет.
Джайла уже не сдерживала гнев:
- Если? Ты все это время молчал и уверил меня в том, что все будет хорошо, а теперь говоришь: если?
- Чего ты хочешь от меня, женщина? – вздохнул старик.
- Ты знаешь. Сделай его таким, каким он был.
- Как?
- Используй магию!
- Магия не всесильна, ты должна это знать. Я могу ускорить процесс мутации и сделать так, чтобы он его пережил. Но чтобы стать прежним, ему нужна кровь эльфа. Исходный материал.
- Эльмарского эльфа? Но мир закрыт.
- Любого эльфа, я думаю. Но быстро. Иначе процесс преобразования станет необратим. И этот эльф должен соблюсти ритуал – отдать свою кровь добровольно, так же как Ромар. Я не уверен, но, видимо, в этом есть какой-то смысл, – Хранящий Слово сделал длинную паузу, - а в нашем с тобой разговоре – нет. Они же не знают, даже не догадываются.
- Скажи.
- Мы не должны вмешиваться.
- Оставь, Гвейн! Во имя Неба, оставь! Мы не должны, но только этим и занимаемся. Создай Ромару «откровение», устрой «глас божий». Хочешь сказать, что никогда не делал подобного?
- Джайла!
- Сделай. Иначе случится все, что угодно. - Голос драконицы стал вкрадчивым: – Он ведь идет к ней? И дойдет. Даже таким. На последнем дыхании доползет, он упрямый. А потом умрет у нее на руках. Еще раз. А вот переживет ли она это еще раз, я не знаю.
Первый в Совете нахмурился.
- «Глас божий», говоришь? Стар я уже для таких штучек. Но с Ромаром поговорю. Ты права – не велико вмешательство.
Когда успокоенная его обещанием драконица покинула зал, Гвейн активировал зеркало на показ происходящего в маленьком лесном домике, а после оглядел окрестности.
- Вот и эльф, - оскалился он, увидев кого-то. – За-амечательный эльф.
Вспомнился Кадм – тот много дал бы, чтобы поучаствовать в подобном эксперименте.
Тар
С утра Ромар отправился на охоту, хотел запастись мясом в дорогу. Сумрак решился ехать. На вопрос, стало ли ему лучше, не ответил, и орк понял: не лучше, а хуже, потому и торопится.
Все пошло не так, и Убийца не знал, что тому виной: люди, не в срок вскрывшие кокон, чужой мир или он сам, отдавший кровь, ставшую для Лара не спасением, а ядом.
- Яда в твоей крови нет, - прозвучал за спиной незнакомый голос. – Но и всего, что ему нужно – тоже.
