Они сошлись над вздувшимся животиком и разом, все пять, впились в бледную кожу в одной точке. Девочка снова вздрогнула, но в этот раз не сама – забился в конвульсиях человек под ней. Рисунок на земле вспыхнул холодной голубизной, а протянувшиеся от имперца к ребенку потоки силы окрасились в кроваво-красный.
Иоллар глядел на неподвижно лежащего ребенка, но ему уже не казалось, что малышка мертва. Сначала стал бледнеть синяк на сломанной ножке, и Сумрак отметил, какой вдруг тонкой и морщинистой сделалась кожа имперского карателя. Когда к испачканным кровавым пеплом щечкам вернулся румянец, он перевел взгляд на лицо мужчины и отшатнулся – теперь это был глубокий старик: нос и скулы заострились, лоб рассекли широкие морщины. Поседели и истончились еще минуту назад густые и темные волосы, а во взгляде уже не было страха, только боль и безысходность. Еще минута и нос человека ввалился, растрескались и лопнули сухие губы, обнажая кровоточащие десна, с век сползла кожа, и выпучившиеся глазные яблоки в мгновенье иссохли, оставив на голом черепе зияющие пустотой провалы.
Жизнь оставила это тело, ручейки силы, по которым она перетекла в ребенка, иссякли, и высохшая мумия, бывшая недавно живым и здоровым мужчиной, рассыпалась прахом. Вслед за сопровождавшим это тихим хлопком раздался детский плач.
- Жизнь за жизнь, - произнесла Галла. – Убийца за жертву. Думаю, это справедливый обмен.
Неизвестно, сколько собственных сил она вложила в обряд, но Лар заметил, что ее немного шатает.
Так, пошатываясь, она и дошла до потухшего рисунка, разрезала обсидиановым ножом сплошные линии узора и подняла на руки надрывающегося криком младенца.
- Мама будет тебе рада.
Через огороды протекал неширокий ручей, очевидно, намеренно повернутый сюда предприимчивыми крестьянами, чтобы сподручней было поливать овощи. Уничтожив следы жертвоприношения, Галла свернула к нему и обмыла малышку. Лар снял рубашку и натянул на голое тело безрукавку, отдав льняную сорочку вместо пеленки. В сгоревшей деревне не найти белья, а они все равно скоро будут дома.
Женщина, принесшая ребенка, сидела на земле там же, где они ее оставили, но теперь рядом с ней присели еще две селянки, и они что-то взволнованно обсуждали. Подойдя ближе, Сумрак услышал о скотине, которая во время нападения была где-то на выпасе, и об утках в ставе - в то время как жизнь ребенка висела на волоске, мать с товарками подсчитывали оставшееся у них имущество, и Лара покоробила подобная меркантильность. Но Галлу с малышкой на руках встретили радостно.
- Держите вашу кроху. Все с ней хорошо, не волнуйтесь. Только покормить нужно.
Женщина растерянно захлопала ресницами.
- Ничего, - махнула на нее одна из подруг. – В Липки придем, найдем молока. А завтра в храм Саны свезем, сестры знают, что делать.
- Как, в храм? – опешила Галла. – Это что… Не ваша?!
Крестьянка испуганно прижала девочку к груди.
- Не моя, - прошептала одними губами. – Сирота… теперь.
Галла со стоном схватилась за голову. Сирота. Иоллар понял, что знай она об этом с самого начала, возможно, не решилась бы на этот обряд.
- Угорели они, вся семья ейная, - затараторила женщина. – А ее мать в окошко кинула, как хата занялась. Я в палисаде как раз схоронилась, видела. А как ваши пришли, забрала ее. Жалко ж ведь дитё безвинное. Коли б дом остался да хозяйство, вот ей-ей взяла бы.
- Пойдем, - позвал Лар жену. – Разберутся.
- А ведь верно Милька говорила-то, - вздохнула за их спинами одна из баб. – Непростое она дочке имя дала. Мы не верили еще, а она так и сказала: будет у нее с этим именем заступник перед богами.
- Что за имя? – обернулась заинтересованно Галла.
- Чудное, не нашенское. Эльфское, вроде как. Иоллара.
И Сумрак замер на месте, крепко сжав руку жены…
Галла
Они лежали рядом: крупный мужчина с пшеничными волосами и окладистой бородой, худенький мальчик лет семи и молодая женщина. Не нашлось даже рогожи, чтобы накрыть трупы.
- Валд, он плотником у нас был, - рассказывала их бывшая соседка. – Золотой мужик! Первая жена родами умерла, так он сам и сынишку выходил, и хозяйство вел.
- А она? – я указала глазами на женщину.
- Милька-то? Это вторая. Тут по тракту дальше корчма большая при Ярморочном поле, так она там служила, а до того, говорят, в городе в кухарках ходила. И жила она поначалу при корчме. Только ж разве это для порядочной девушки жилье? А тут тетка ей наследство оставила, как раз на маленький домик хватило. Только домишко-то утлый был, то то, то это подчинить надо – вот и стала она Валда звать. А потом глядим, зачастил он к ней. А в тот год, как война началась, и в храм повел. Хорошая она была, мальчонку как своего любила. А уж как дочке радовалась!
Значит, было и у тебя в жизни счастье, Милли.
Я даже не подумала узнать, действительно ли она уехала из Марони или все так же развлекает посетителей в «Трех хохотушках», а в последние годы и не вспоминала. Лишь в тот день, когда Ил вернулся. «Чтоб ей сдохнуть, лживой суке!» - бросил он в сердцах, когда я рассказала, из-за чего прогнала его тогда.
Вот и исполнилось…
- На Каэтаре считается доброй приметой давать детям имена умерших, - пришло на память мне.
- Да? – отрешенно переспросил муж, не отводя взгляда от посеревшего лица покойницы. – Я не знал.
Все в наших жизнях не случайно, каждый поступок имеет последствия. Если бы я не пожалела ее тогда, глупую, как и я сама, запутавшуюся девчонку, и не дала денег, она так и осталась бы в Марони и, может, была бы сейчас жива. А если бы еще раньше она прошла мимо нас с Лайсом на улице…
Два пожара с разницей больше чем в три года, жизнь за жизнь. Совпадение? Как и то, что именно мы оказались сегодня здесь?
- Из Липок подводы пришли, - подошел к нам Брайт. – Примут погорельцев. А мы с ребятами задержимся, похоронить людей поможем. Время летнее, тянуть нельзя. Без домовин положим, но жрец Омсты будет, отчитает.
- Пленных отправили? – спросил Иоллар.
- Нет еще.
- И не нужно. Ничего ценного они не расскажут – их сюда с одной целью послали.
- Так что?
- Повесить. Всех.
На повозки грузили то немногое, что удалось вынести из огня и рассаживали детей. Старшие останутся, чтобы похоронить односельчан. Потом, конечно, будут приезжать – и на кладбище, и с огородов не все убрано. А там время пройдет, глядишь, отстроят деревню, место-то здесь хорошее.
- Пойдем домой? – обнял меня муж.
- Поедем, - поправила я.
Сил на открытие портала не осталось, работа с тиз’заром отбирала их больше, чем стихийная магия. Через пару часов отойду, но не хотелось проводить это время на пепелище, лучше уж в дороге.
- Тэсс чародейка! – запыхавшаяся женщина окликнула меня, когда я уже сидела в седле. – Погодите, тэсс чародейка!
В руках у нее была корзина, накрытая платком, который несколько минут назад я видела у нее на голове.
- Вы же через Косицы поедете? Так может, и завезете ее сразу? Ларку нашу? – корзина квакнула. – Молока нашли, покормили ее. А там при храме Саны Всемилостивой приют, сестры уж о ней позаботятся.
Я не верю в совпадения. Особенно, когда их так много.
- Завезем, - вместо меня ответил Ил, принимая «поклажу».
…До Косиц мы не доехали, удалось открыть проход в нескольких парсо от поселка.
Из лагеря Марега, где оставили керов, - домой, прямиком в гостиную к ожидавшим нас в полном составе родственникам.
- Папа! – бросился к Иоллару Дэви. – А что ты мне привез?
Ну, давай, говори.
- Да вот… Помнишь, ты хотел сестричку?
Радостный визг сына сменился плачем разбуженной этим криком девочки, и сидевшие у стола Лайс и Мариза удивленно переглянулись.
Ласси заглянул в корзину и обернулся к родителям:
- Я тоже хочу сестричку.
Дэви ревниво отодвинул его в сторону: моя.
- Будет, - со странными интонациями в голосе пообещал наследнику Эн-Ферро. – Вот тетя Галла с дядей Иолларом еще раз съездят куда-нибудь и привезут целую дюжину сестричек, всем хватит.
Чтобы успокоить Лару, я взяла её на руки. Малышка тут же затихла.
- Какая хорошенькая Омстлира, - улыбнулся Тин-Тивилир.
- Кто? – не понял Лайс.
- Omste et lirra. Выкупленная у смерти. Надеюсь, ты дала хорошую плату, тана.
- Нормальную.
- Вы объяснитесь, или придется каждое слово из вас тянуть? – вспылил брат.
- А где Сэл? - я заметила, что одного из обитателей дома нет.
- С Наем встречается, - ответила Мариза.
- Он опять сбежал?
Учеников маронской Школы привлекали к зарядке амулетов-накопителей для фронта, а целители, как наша Вришка, работали в госпиталях. Это давало ребятам чувство сопричастности и отвлекало от желания лично приобщиться к романтике битв. Но попытки удрать в действующую армию Най предпринимал регулярно. Сначала вслед за братом хотел бросить учебу, но Буревестник провел воспитательную беседу с рукоприкладством и сложными плетениями и вернул братца за парту. Потом еще трижды отлавливал родственника на подступах к фронту и вразумлял, как умел. Последний раз запомнился мне надолго: когда мы стояли под Солли, Сэл привел брата в наш лагерь и вывел приговоренного к казни имперского стрелка, убившего немало наших. «Вот враг. Убей его». Най пробормотал что-то о том, что не может убить безоружного. «А должен уметь», - Сэл создал ледяной клинок и перерезал имперцу глотку. Даже нас это шокировало, а Ная стошнило прямо там. После того случая парень, казалось, навсегда охладел к сомнительной героике войн. Так неужели снова?
- Нет, - отмахнулся Лайс. – Просто встреча. А ты от темы не уходи.
- Даже не думала. Только малышку уложу.
- А мы с драконышем как раз кроватку приготовили, - обрадовал Тин-Тивилир.
Я перехватила удивленный взгляд мужа и пожала плечами. Дэви давно говорил о сестричке. Возможно, это из навязчивых детских идей. Или наш сын унаследовал от предков-драконов способность предвидеть будущее. Вряд ли он сумеет нам объяснить. А вот готовая кроватка – это хорошо.
- Когда вы научитесь думать о последствиях? Я понимаю: ребенок, сирота, жалко. Но это - человеческий ребенок!
- Какая разница, Лайс?
- О, Небо! Она еще спрашивает? Вы – люди? Что вы скажете своей приемной дочери, когда она станет выглядеть как ваша мать?
- Это случится не завтра. Я придумаю что-нибудь.
- Не завтра? Хорошо, давай поговорим о том, что случится завтра. Завтра вы умотаете крушить врагов Кармола, а ребенок останется с тетей Мари и дядей Тином? Вы их спросили, хотят ли они снова превращаться в нянек?
- Няньки не понадобятся. Я сама буду следить за Ларой.
- Ты с родным ребенком не сидела, а тут вдруг – сама? Маронская Волчица решила отойти от дел? Не верю!
Дэви не все понял в этом разговоре. Слышал только, что Лайс ругает маму и папу за то, что они принесли домой сестричку, и хочет, чтобы они ее отдали. Говорит, что сестричка не настоящая.
Ребенок тихо отошел от двери, за которой спорили взрослые, и поднялся в комнату родителей. Подошел к кроватке, приподнялся на цыпочки и всмотрелся в румяное личико. И чем она не настоящая? Самая настоящая – именно такая, как он себе и представлял. Но чего-то не хватало. Может, ее нужно переодеть? Во что-нибудь синее. Мальчик огляделся, но ничего подходящего по цвету не заметил. Надо потом сказать маме, чтобы нашла. Но нужно было решать что-то прямо сейчас. Вдруг они согласятся ее отдать?
Дэви сел на пол рядом с кроваткой и задумался. Решение нашлось быстро. Если сестричка будет настоящая, то ее уже не заберут. А как это сделать, он знал. Тин рассказывал ему сказки, в которых эльфы, орки или люди менялись кровью и становились братьями. Сам Тин тоже менялся кровью с папой, и теперь он его брат, поэтому и живет тут. Тина же не хотят отдать? Даже Лайс.
Малыш поднялся, придвинул к столу стул и потянулся к коробочке, в которой мама хранила иголки и нитки. Ручки у Лары были маленькие, и ему жалко было их резать, к тому же он видел, что совсем недавно девочке уже было больно. Решил, что достаточно будет уколоть ей пальчик, как делает Мари, когда зачем-то берет у него кровь. Иголочку Дэви выбрал самую маленькую и слез со стола. Вспомнил, что нужно соблюдать какую-то стерильность и облизал указательный палец. Палец был в нуге, и малыш ненадолго увлекся, зато стерильность была обеспечена такая, что и Мариза не придралась бы. Сделав прокол и выдавив немного крови, мальчик подобрался к кроватке и потянулся к выглядывающей из пеленок ручонке. Лара закряхтела, но не заплакала. Теперь осталось только прижать ранку к ранке, чтобы кровь смешалась, но это оказалось нелегко: сестричка пищала и вырывалась, а потом схватилась за его палец – тот самый - и потянула в рот. Наверное, можно и так, решил Дэви, чувствуя, как малышка, причмокивая, высасывает из прокола кровь, а потом сам взял ее за ручку и слизал с мизинчика алую капельку.
Успели как раз вовремя – мама и папа вернулись.
- Он привыкнет, - сказала мама. – Лайс быстро привязывается, особенно к детям.
- Мы же не могли ее бросить? – грустно спросил папа.
- Конечно, нет. И Дэви хотел сестренку. Да, милый? – мама погладила его по волосам, а потом взяла на руки и поднесла к кроватке. – Смотри, какая она хорошенькая.
И синяя, хотел добавить мальчик – он теперь так видел. Но мама тоже что-то увидела, удивилась и поставила его на пол.
- Что-то не так, Дьёри? – заволновался папа.
- Девочка… Она изменилась. Нет, это не плохо, но…
Дэви подумал, что ему лучше уйти, чтобы мама ни о чем не догадалась, и пока она разглядывала Лару, шмыгнул за дверь.
В Зал Совета Рошана вызвала Джайла.
- У нас прибавление в семействе. Тебе стоит взглянуть. Гвейн пытался, но малыш его за что-то невзлюбил.
- Это у него наследственное. А что за прибавление?
- Увидишь.
Заметив прибывшего дракона Хранящий Слово удалился. То ли показывал так свое недовольство, то ли боялся, что его присутствие помешает настроить зеркало.
- Галла взяла в дом чью-то девочку, - объясняла тем временем Джайла.
- Галла? Взяла?
- Об этом поговоришь с ней сам. А сейчас посмотри на малышку.
Когда появилось изображение, Рошан не поверил ни глазам, ни чувствам.
- Мне нужно пойти туда, - решил он.
- Я с тобой! – вызвалась Селаста.
То, что она появлялась из ниоткуда, его уже не удивляло, тем более, сейчас.
- Подарки для детей возьмите, - усмехнулась Видящая Суть.
- На месте купим.
Дверь им открыл Эн-Ферро.
- Дай, догадаюсь, почему ты пришел, - выпалил он сходу. - Видел нашу «дочурку»?
- Здравствуй, Лайс, - улыбнулась Селаста.
Драконице шел местный наряд – длинное нежно-голубое платье с глубоким вырезом – и она забавлялась, играя светскую кокетку. Но кард игру не поддержал.
- Мое почтение, Хранительница, - поклонился он и тут же вернулся к прерванной теме: - Рошан, скажи им, пока не поздно. Сами же потом пожалеют!
- С чего бы им жалеть? – удивил его ответом дракон. – Чудная девочка. Мальчику тоже на пользу – единственный ребенок, говорят, эгоистом вырастает.
- Правильно, дядя Рошан, - появился из коридора Ласси. – Я тоже сестричку хочу.
- Вот! – Хранитель назидательно поднял палец и толкнул друга в плечо. – Займись при случае.
- Да идите вы, - буркнул Эн-Ферро.
И они пошли.
Все семейство (называть этим словом сборище представителей самых разных народов было уже не странно) как раз обедало. Гостей попытались усадить за стол и накормить «очень вкусной запеканкой», но заметив, что детей в столовой нет, драконы отказались.
Иоллар глядел на неподвижно лежащего ребенка, но ему уже не казалось, что малышка мертва. Сначала стал бледнеть синяк на сломанной ножке, и Сумрак отметил, какой вдруг тонкой и морщинистой сделалась кожа имперского карателя. Когда к испачканным кровавым пеплом щечкам вернулся румянец, он перевел взгляд на лицо мужчины и отшатнулся – теперь это был глубокий старик: нос и скулы заострились, лоб рассекли широкие морщины. Поседели и истончились еще минуту назад густые и темные волосы, а во взгляде уже не было страха, только боль и безысходность. Еще минута и нос человека ввалился, растрескались и лопнули сухие губы, обнажая кровоточащие десна, с век сползла кожа, и выпучившиеся глазные яблоки в мгновенье иссохли, оставив на голом черепе зияющие пустотой провалы.
Жизнь оставила это тело, ручейки силы, по которым она перетекла в ребенка, иссякли, и высохшая мумия, бывшая недавно живым и здоровым мужчиной, рассыпалась прахом. Вслед за сопровождавшим это тихим хлопком раздался детский плач.
- Жизнь за жизнь, - произнесла Галла. – Убийца за жертву. Думаю, это справедливый обмен.
Неизвестно, сколько собственных сил она вложила в обряд, но Лар заметил, что ее немного шатает.
Так, пошатываясь, она и дошла до потухшего рисунка, разрезала обсидиановым ножом сплошные линии узора и подняла на руки надрывающегося криком младенца.
- Мама будет тебе рада.
Через огороды протекал неширокий ручей, очевидно, намеренно повернутый сюда предприимчивыми крестьянами, чтобы сподручней было поливать овощи. Уничтожив следы жертвоприношения, Галла свернула к нему и обмыла малышку. Лар снял рубашку и натянул на голое тело безрукавку, отдав льняную сорочку вместо пеленки. В сгоревшей деревне не найти белья, а они все равно скоро будут дома.
Женщина, принесшая ребенка, сидела на земле там же, где они ее оставили, но теперь рядом с ней присели еще две селянки, и они что-то взволнованно обсуждали. Подойдя ближе, Сумрак услышал о скотине, которая во время нападения была где-то на выпасе, и об утках в ставе - в то время как жизнь ребенка висела на волоске, мать с товарками подсчитывали оставшееся у них имущество, и Лара покоробила подобная меркантильность. Но Галлу с малышкой на руках встретили радостно.
- Держите вашу кроху. Все с ней хорошо, не волнуйтесь. Только покормить нужно.
Женщина растерянно захлопала ресницами.
- Ничего, - махнула на нее одна из подруг. – В Липки придем, найдем молока. А завтра в храм Саны свезем, сестры знают, что делать.
- Как, в храм? – опешила Галла. – Это что… Не ваша?!
Крестьянка испуганно прижала девочку к груди.
- Не моя, - прошептала одними губами. – Сирота… теперь.
Галла со стоном схватилась за голову. Сирота. Иоллар понял, что знай она об этом с самого начала, возможно, не решилась бы на этот обряд.
- Угорели они, вся семья ейная, - затараторила женщина. – А ее мать в окошко кинула, как хата занялась. Я в палисаде как раз схоронилась, видела. А как ваши пришли, забрала ее. Жалко ж ведь дитё безвинное. Коли б дом остался да хозяйство, вот ей-ей взяла бы.
- Пойдем, - позвал Лар жену. – Разберутся.
- А ведь верно Милька говорила-то, - вздохнула за их спинами одна из баб. – Непростое она дочке имя дала. Мы не верили еще, а она так и сказала: будет у нее с этим именем заступник перед богами.
- Что за имя? – обернулась заинтересованно Галла.
- Чудное, не нашенское. Эльфское, вроде как. Иоллара.
И Сумрак замер на месте, крепко сжав руку жены…
Галла
Они лежали рядом: крупный мужчина с пшеничными волосами и окладистой бородой, худенький мальчик лет семи и молодая женщина. Не нашлось даже рогожи, чтобы накрыть трупы.
- Валд, он плотником у нас был, - рассказывала их бывшая соседка. – Золотой мужик! Первая жена родами умерла, так он сам и сынишку выходил, и хозяйство вел.
- А она? – я указала глазами на женщину.
- Милька-то? Это вторая. Тут по тракту дальше корчма большая при Ярморочном поле, так она там служила, а до того, говорят, в городе в кухарках ходила. И жила она поначалу при корчме. Только ж разве это для порядочной девушки жилье? А тут тетка ей наследство оставила, как раз на маленький домик хватило. Только домишко-то утлый был, то то, то это подчинить надо – вот и стала она Валда звать. А потом глядим, зачастил он к ней. А в тот год, как война началась, и в храм повел. Хорошая она была, мальчонку как своего любила. А уж как дочке радовалась!
Значит, было и у тебя в жизни счастье, Милли.
Я даже не подумала узнать, действительно ли она уехала из Марони или все так же развлекает посетителей в «Трех хохотушках», а в последние годы и не вспоминала. Лишь в тот день, когда Ил вернулся. «Чтоб ей сдохнуть, лживой суке!» - бросил он в сердцах, когда я рассказала, из-за чего прогнала его тогда.
Вот и исполнилось…
- На Каэтаре считается доброй приметой давать детям имена умерших, - пришло на память мне.
- Да? – отрешенно переспросил муж, не отводя взгляда от посеревшего лица покойницы. – Я не знал.
Все в наших жизнях не случайно, каждый поступок имеет последствия. Если бы я не пожалела ее тогда, глупую, как и я сама, запутавшуюся девчонку, и не дала денег, она так и осталась бы в Марони и, может, была бы сейчас жива. А если бы еще раньше она прошла мимо нас с Лайсом на улице…
Два пожара с разницей больше чем в три года, жизнь за жизнь. Совпадение? Как и то, что именно мы оказались сегодня здесь?
- Из Липок подводы пришли, - подошел к нам Брайт. – Примут погорельцев. А мы с ребятами задержимся, похоронить людей поможем. Время летнее, тянуть нельзя. Без домовин положим, но жрец Омсты будет, отчитает.
- Пленных отправили? – спросил Иоллар.
- Нет еще.
- И не нужно. Ничего ценного они не расскажут – их сюда с одной целью послали.
- Так что?
- Повесить. Всех.
На повозки грузили то немногое, что удалось вынести из огня и рассаживали детей. Старшие останутся, чтобы похоронить односельчан. Потом, конечно, будут приезжать – и на кладбище, и с огородов не все убрано. А там время пройдет, глядишь, отстроят деревню, место-то здесь хорошее.
- Пойдем домой? – обнял меня муж.
- Поедем, - поправила я.
Сил на открытие портала не осталось, работа с тиз’заром отбирала их больше, чем стихийная магия. Через пару часов отойду, но не хотелось проводить это время на пепелище, лучше уж в дороге.
- Тэсс чародейка! – запыхавшаяся женщина окликнула меня, когда я уже сидела в седле. – Погодите, тэсс чародейка!
В руках у нее была корзина, накрытая платком, который несколько минут назад я видела у нее на голове.
- Вы же через Косицы поедете? Так может, и завезете ее сразу? Ларку нашу? – корзина квакнула. – Молока нашли, покормили ее. А там при храме Саны Всемилостивой приют, сестры уж о ней позаботятся.
Я не верю в совпадения. Особенно, когда их так много.
- Завезем, - вместо меня ответил Ил, принимая «поклажу».
…До Косиц мы не доехали, удалось открыть проход в нескольких парсо от поселка.
Из лагеря Марега, где оставили керов, - домой, прямиком в гостиную к ожидавшим нас в полном составе родственникам.
- Папа! – бросился к Иоллару Дэви. – А что ты мне привез?
Ну, давай, говори.
- Да вот… Помнишь, ты хотел сестричку?
Радостный визг сына сменился плачем разбуженной этим криком девочки, и сидевшие у стола Лайс и Мариза удивленно переглянулись.
Ласси заглянул в корзину и обернулся к родителям:
- Я тоже хочу сестричку.
Дэви ревниво отодвинул его в сторону: моя.
- Будет, - со странными интонациями в голосе пообещал наследнику Эн-Ферро. – Вот тетя Галла с дядей Иолларом еще раз съездят куда-нибудь и привезут целую дюжину сестричек, всем хватит.
Чтобы успокоить Лару, я взяла её на руки. Малышка тут же затихла.
- Какая хорошенькая Омстлира, - улыбнулся Тин-Тивилир.
- Кто? – не понял Лайс.
- Omste et lirra. Выкупленная у смерти. Надеюсь, ты дала хорошую плату, тана.
- Нормальную.
- Вы объяснитесь, или придется каждое слово из вас тянуть? – вспылил брат.
- А где Сэл? - я заметила, что одного из обитателей дома нет.
- С Наем встречается, - ответила Мариза.
- Он опять сбежал?
Учеников маронской Школы привлекали к зарядке амулетов-накопителей для фронта, а целители, как наша Вришка, работали в госпиталях. Это давало ребятам чувство сопричастности и отвлекало от желания лично приобщиться к романтике битв. Но попытки удрать в действующую армию Най предпринимал регулярно. Сначала вслед за братом хотел бросить учебу, но Буревестник провел воспитательную беседу с рукоприкладством и сложными плетениями и вернул братца за парту. Потом еще трижды отлавливал родственника на подступах к фронту и вразумлял, как умел. Последний раз запомнился мне надолго: когда мы стояли под Солли, Сэл привел брата в наш лагерь и вывел приговоренного к казни имперского стрелка, убившего немало наших. «Вот враг. Убей его». Най пробормотал что-то о том, что не может убить безоружного. «А должен уметь», - Сэл создал ледяной клинок и перерезал имперцу глотку. Даже нас это шокировало, а Ная стошнило прямо там. После того случая парень, казалось, навсегда охладел к сомнительной героике войн. Так неужели снова?
- Нет, - отмахнулся Лайс. – Просто встреча. А ты от темы не уходи.
- Даже не думала. Только малышку уложу.
- А мы с драконышем как раз кроватку приготовили, - обрадовал Тин-Тивилир.
Я перехватила удивленный взгляд мужа и пожала плечами. Дэви давно говорил о сестричке. Возможно, это из навязчивых детских идей. Или наш сын унаследовал от предков-драконов способность предвидеть будущее. Вряд ли он сумеет нам объяснить. А вот готовая кроватка – это хорошо.
- Когда вы научитесь думать о последствиях? Я понимаю: ребенок, сирота, жалко. Но это - человеческий ребенок!
- Какая разница, Лайс?
- О, Небо! Она еще спрашивает? Вы – люди? Что вы скажете своей приемной дочери, когда она станет выглядеть как ваша мать?
- Это случится не завтра. Я придумаю что-нибудь.
- Не завтра? Хорошо, давай поговорим о том, что случится завтра. Завтра вы умотаете крушить врагов Кармола, а ребенок останется с тетей Мари и дядей Тином? Вы их спросили, хотят ли они снова превращаться в нянек?
- Няньки не понадобятся. Я сама буду следить за Ларой.
- Ты с родным ребенком не сидела, а тут вдруг – сама? Маронская Волчица решила отойти от дел? Не верю!
Дэви не все понял в этом разговоре. Слышал только, что Лайс ругает маму и папу за то, что они принесли домой сестричку, и хочет, чтобы они ее отдали. Говорит, что сестричка не настоящая.
Ребенок тихо отошел от двери, за которой спорили взрослые, и поднялся в комнату родителей. Подошел к кроватке, приподнялся на цыпочки и всмотрелся в румяное личико. И чем она не настоящая? Самая настоящая – именно такая, как он себе и представлял. Но чего-то не хватало. Может, ее нужно переодеть? Во что-нибудь синее. Мальчик огляделся, но ничего подходящего по цвету не заметил. Надо потом сказать маме, чтобы нашла. Но нужно было решать что-то прямо сейчас. Вдруг они согласятся ее отдать?
Дэви сел на пол рядом с кроваткой и задумался. Решение нашлось быстро. Если сестричка будет настоящая, то ее уже не заберут. А как это сделать, он знал. Тин рассказывал ему сказки, в которых эльфы, орки или люди менялись кровью и становились братьями. Сам Тин тоже менялся кровью с папой, и теперь он его брат, поэтому и живет тут. Тина же не хотят отдать? Даже Лайс.
Малыш поднялся, придвинул к столу стул и потянулся к коробочке, в которой мама хранила иголки и нитки. Ручки у Лары были маленькие, и ему жалко было их резать, к тому же он видел, что совсем недавно девочке уже было больно. Решил, что достаточно будет уколоть ей пальчик, как делает Мари, когда зачем-то берет у него кровь. Иголочку Дэви выбрал самую маленькую и слез со стола. Вспомнил, что нужно соблюдать какую-то стерильность и облизал указательный палец. Палец был в нуге, и малыш ненадолго увлекся, зато стерильность была обеспечена такая, что и Мариза не придралась бы. Сделав прокол и выдавив немного крови, мальчик подобрался к кроватке и потянулся к выглядывающей из пеленок ручонке. Лара закряхтела, но не заплакала. Теперь осталось только прижать ранку к ранке, чтобы кровь смешалась, но это оказалось нелегко: сестричка пищала и вырывалась, а потом схватилась за его палец – тот самый - и потянула в рот. Наверное, можно и так, решил Дэви, чувствуя, как малышка, причмокивая, высасывает из прокола кровь, а потом сам взял ее за ручку и слизал с мизинчика алую капельку.
Успели как раз вовремя – мама и папа вернулись.
- Он привыкнет, - сказала мама. – Лайс быстро привязывается, особенно к детям.
- Мы же не могли ее бросить? – грустно спросил папа.
- Конечно, нет. И Дэви хотел сестренку. Да, милый? – мама погладила его по волосам, а потом взяла на руки и поднесла к кроватке. – Смотри, какая она хорошенькая.
И синяя, хотел добавить мальчик – он теперь так видел. Но мама тоже что-то увидела, удивилась и поставила его на пол.
- Что-то не так, Дьёри? – заволновался папа.
- Девочка… Она изменилась. Нет, это не плохо, но…
Дэви подумал, что ему лучше уйти, чтобы мама ни о чем не догадалась, и пока она разглядывала Лару, шмыгнул за дверь.
В Зал Совета Рошана вызвала Джайла.
- У нас прибавление в семействе. Тебе стоит взглянуть. Гвейн пытался, но малыш его за что-то невзлюбил.
- Это у него наследственное. А что за прибавление?
- Увидишь.
Заметив прибывшего дракона Хранящий Слово удалился. То ли показывал так свое недовольство, то ли боялся, что его присутствие помешает настроить зеркало.
- Галла взяла в дом чью-то девочку, - объясняла тем временем Джайла.
- Галла? Взяла?
- Об этом поговоришь с ней сам. А сейчас посмотри на малышку.
Когда появилось изображение, Рошан не поверил ни глазам, ни чувствам.
- Мне нужно пойти туда, - решил он.
- Я с тобой! – вызвалась Селаста.
То, что она появлялась из ниоткуда, его уже не удивляло, тем более, сейчас.
- Подарки для детей возьмите, - усмехнулась Видящая Суть.
- На месте купим.
Дверь им открыл Эн-Ферро.
- Дай, догадаюсь, почему ты пришел, - выпалил он сходу. - Видел нашу «дочурку»?
- Здравствуй, Лайс, - улыбнулась Селаста.
Драконице шел местный наряд – длинное нежно-голубое платье с глубоким вырезом – и она забавлялась, играя светскую кокетку. Но кард игру не поддержал.
- Мое почтение, Хранительница, - поклонился он и тут же вернулся к прерванной теме: - Рошан, скажи им, пока не поздно. Сами же потом пожалеют!
- С чего бы им жалеть? – удивил его ответом дракон. – Чудная девочка. Мальчику тоже на пользу – единственный ребенок, говорят, эгоистом вырастает.
- Правильно, дядя Рошан, - появился из коридора Ласси. – Я тоже сестричку хочу.
- Вот! – Хранитель назидательно поднял палец и толкнул друга в плечо. – Займись при случае.
- Да идите вы, - буркнул Эн-Ферро.
И они пошли.
Все семейство (называть этим словом сборище представителей самых разных народов было уже не странно) как раз обедало. Гостей попытались усадить за стол и накормить «очень вкусной запеканкой», но заметив, что детей в столовой нет, драконы отказались.
