- Зато моя мать скоро будет походить на тебя, - поделился новостью парень.
- Знаю, Сэл виделся с Лайсом на прошлой длани. А его высочество играет в молчанку? – она кивнула на переминающегося с ногу на ногу принца.
- Высочеству нужен говорильный камень.
- Что? – озадаченно нахмурилась хозяйка.
- Кристалл-переводчик. Мы к вам сегодня немного м-м-м… нетрадиционным путем.
- Я так и поняла. Идемте, у Сэла должно что-то быть.
Холл опустел, но притаившийся под лестницей мальчик не спешил покидать свое укрытие. Он сидел на корточках, раскрыв на ладони серебряный медальон, и мама улыбалась ему с миниатюрного портрета.
Мама Витара была принцессой, самой настоящей. Но когда началась война, она не стала, как другие принцессы, прятаться в неприступных замках, а взяла свой волшебный лук и отправилась убивать врагов. Она стреляла без промаха и была быстрой, как ветер. Она понимала язык зверей и умела вызывать дождь. А еще у нее были мягкие волосы цвета гречишного меда и самые добрые на свете глаза…
Витар совсем ее не помнил. Но у него был портрет, и отец раньше часто говорил о ней.
Папа очень ее любил, но мамины королевские родственники хотели, чтобы она вышла замуж только за принца, а лучше – за эльфийского принца. А отец Витара не был ни принцем, ни эльфом, и вообще не нравился маминой родне, потому что у него не было одного глаза. Но мама тоже его любила, и они решили убежать далеко-далеко, где их никто не найдет, и жить долго и счастливо. Только долго не получилось, потому что, когда родился Витар, мама заболела и умерла.
Витар был еще маленький, когда отец рассказывал ему об этом, но помнил каждое слово.
Раньше он не очень скучал без мамы. У них с отцом была интересная жизнь и большая тайна: они могли ходить по разным мирам. Вместе. И Витар думал, что так будет всегда.
Но однажды папа ушел один. Его не было очень долго, а когда он вернулся, привел ее – ведьму с белыми волосами. Витар не сразу почувствовал беду. Она была красивая, почти как мама, и тоже умела звать дождь. Отец открыл ей их с Витаром тайну, и беловолосая стала ходить с ними. Папа познакомил ее со своими друзьями, и все они стали говорить Витару, какая она хорошая, а потом и вовсе начали называть ее его мамой. И тогда он сам был не против, чтобы она ею стала, ведь он не знал, какая она на самом деле. А на самом деле она решила отобрать у Витара отца. Сначала просила, чтобы папа брал собой в путешествия только ее, а Витара оставлял в Марони с дедом и бабушкой, а потом решила совсем от него избавиться и родить отцу новых детей, сразу двоих. Чтобы он забыл о нем наверняка, как уже забыл о маме...
Сэл задерживался, и к его приходу гости успели отогреться, отмыться и переодеться. Чужая одежда пришлась и рослому, широкоплечему карду, и худощавому эльфу до того впору, что Рин задумался, а не держат ли друзья-идущие для таких случаев отдельный гардероб. Наверное, и у его родителей отыщется в шкафу что-нибудь по размеру, если завтра сам Буревестник в компании, скажем, с Сумраком появится у них на пороге в одном исподнем. Для Ленира нашелся кулон-переводчик, и теперь принц, не боясь показаться смешным, расточал комплименты прекрасной хозяйке.
За этим и был застигнут неслышно вошедшим в гостиную Сэллером.
- Вот и оставляй жену без присмотра, - с усмешкой прокомментировал остановившийся за спиной эльмарца маг. – Уведут, и глазом моргнуть не успею.
Глаз у Буревестника был всего один – левый: ярко-карий, блестящий, с пляшущими где-то на дне смешинками. Правая глазница пряталась под непроницаемой черной повязкой.
С тех пор, как Рин увидел его впервые, тарский проводник почти не изменился. Разве что в самом начале знакомства не было помянутой повязки. А в остальном все тот же: стройный, подтянутый, непременно идеально выбрит и одет с иголочки. Черный мундир морского офицера сидел на нем, как влитой, а чуть посеребренные на висках каштановые волосы были собраны в короткую косичку, в знак принадлежности к магам Воды повязанную синей лентой. На аккуратности у Сэла был маленький пунктик, но отчего-то ни у кого и никогда не появлялось желания пошутить на этот счет. Точного возраста Буревестника Эн-Ферро не помнил, знал, что тому уже примерно под сорок, но выглядел маг куда моложе: наличие дара сказывалось, да и когда женишься на красивой женщине на десяток лет младше, хочешь не хочешь, нужно соответствовать, а то и впрямь уведут.
Не сыпля с порога вопросами и внешне ничем не выказывая удивления по поводу их присутствия, Сэллер поздоровался с парнями и подошел к креслу жены. Склонился лишь на пару секунд, но этого хватило, чтобы провести рукой по белоснежным волосам и с нежностью коснуться губами порозовевшей щечки. Наблюдавший эту милую семейную сцену Рин заерзал на месте, вдруг вспомнив себя ребенком, без стука влетевшим в комнату и увидевшим целующихся родителей. К счастью, продлилось это недолго. Расположившись рядом с супругой и по-прежнему не утруждая себя расспросами, Буревестник позволил гостям рассказать, каким образом и по каким причинам они оказались на Таре и непосредственно в его доме.
- Что ни делается, все к лучшему, - подвел он итог их истории.
- Тем более, я сам к вам собирался, - добавил кард.
- По делу?
- Да нет. Какие у меня тут дела? Думал отдохнуть немного. А вот Ленни, наверное, стоит домой забросить.
- Зачем? – подал голос принц. – Я бы тоже… отдохнуть. Если не помешаю, конечно.
- Не помешаешь, - успокоил эльфа Буревестник. – Оставайтесь оба. Гостям мы всегда рады. И чем развлечь, найдем.
Последнее было сказано явно неспроста, и Рин заинтересовался.
- Лет семь назад в школе ввели новую дисциплину, - издалека начал Сэллер. – «Создание импов». Фамильяры на Таре не слишком распространены, и я считаю, что маг легко может обойтись без существа-помощника, но у орденской верхушки, очевидно, другое мнение. Естественно, мало у кого получается сотворить полноценного импа, зато разнообразных уродцев плодят ежегодно в огромных количествах. И еще года не было, чтоб после сдачи зачета пара-тройка этих мутантов не сбежала от своих создателей…
- Они их специально выпускают, - прервала его жена и добавила, пожав плечами: - А что? Я бы выпустила.
- Или выпускают, - согласился Сэл. – А некоторые из этих созданий далеко не безобидны.
- Расскажи про козлорога.
- Да, козлорог. Это было в прошлом году. Козел, кролик и ещё кто-то. Но внешне – козёл. Правда, не все козлы читают древнюю рецептуру на саальге. А рога, хвост и жуткий запах – это от козла.
- А от кролика что? – поинтересовался Эн-Ферро.
- Угадай, - хмыкнул маг. – Весной отары погнали на пастбища, так не знали, как избавиться от этой напасти. На пастухов козлорог, к счастью, не покушался, но собаки его побаивались явно не без оснований. Отправили целый курс боевиков на его поимку.
- Поймали? – спросил Рин.
- Взорвали, - мрачно усмехнулся Буревестник.
- А в этом году у вас что?
- В этом году у нас жар-птица. Феникс. У птички нестабильный жизненный цикл. Мрет то и дело, зараза. А потом возрождается, как положено. Из пламени. Уже три пожара в городе и два – в поселках поблизости. Пока без жертв, но ущерб имуществу немалый, а оплачивается чей-то неудачный опыт из герцогской казны. Поймать не могут: излучение фиксируется только в момент возгорания, а внешне не определишь – за основу брали обычную ворону.
- Предлагаешь нам поучаствовать в охоте?
- Если есть желание – почему бы нет?
Разговор шел в шутливом ключе, но Рин не мог не заметить, что Сэл чем-то расстроен. Возможно, отсутствием в гостиной Витара. Раньше мальчишка непременно был рядом с отцом, а сегодня, после встречи в холле, Эн-Ферро его больше не видел.
Витару было интересно, что расскажут гости, но он не хотел сидеть в гостиной с ними и с ведьмой. И все же мальчик не упустил ни слова из разговора. На втором этаже пустовала одна из спален, в которой, если лечь на пол и прижаться ухом к вентиляционной решетке, хорошо слышно, что происходит внизу.
Рин и Ленир уже ушли в приготовленные для них комнаты, договорившись, что завтра отправятся на поиски феникса-вредителя, а он еще лежал, прислушиваясь к негромкой беседе.
- Устала?
- Немного. Не представляешь, каково целый день таскать такую тяжесть…
Ведьма всегда жаловалась отцу на свой живот и на то, какая она стала толстая и неповоротливая. Мама точно так не делала, когда носила Витара.
- Сними и положи на полочку.
- Тебе надену, чтоб знал, как насмехаться над бедной женщиной!
- Вот еще! Хочешь, чтобы твой муж был похож на какого-то бегемота?
- Не на бегемота, а на боевого рейланского носорога!.. Постой-ка, это ты к тому, что я сейчас похожа на бегемотиху?
- Нет, на боевую носорожицу!
Мальчик знал, что ругаются они не взаправду: пререкаются так, друг над другом посмеиваются, а потом замолчат вдруг, обнимутся и стоят так… Как два дурака!
- Ты как будто расстроена.
- Это так заметно?
- Мне – да.
Сейчас она наябедничает на Витара, и на то, что он снова ей нагрубил и отказался идти на ужин…
- Твоя мама приходила.
- А-а, теперь понятно. И что на этот раз? В прошлый, помнится, вы не сошлись на цвете обоев для детской.
- Это не смешно, Сэл. Мне кажется, решение все-таки должно оставаться за мной, в том числе и в выборе обоев. Это мой дом, мои дети…
«Это наш дом! – подумал Витар со злостью. – Мой и папин! И мы прекрасно тут жили без тебя и твоих детей». Хотя с бабушкой и ему бывало сложно: та любила всем и во всем навязывать свое мнение. Даже папу до сих пор пыталась воспитывать, правда, без особого успеха.
- …А сегодня она обрадовала меня тем, что уже нашла кормилицу! Я не хочу кормилицу, Сэл. Я не отдам наших девочек какой-то тетке!
- Ты, наверное, хотела сказать «мальчиков». А в остальном я с тобой полностью согласен. Завтра зайду к маме, поблагодарю за заботу и скажу, что кормилица нам не нужна. Не сердись, она действительно хочет помочь, а в ее… в нашем кругу женщины редко занимаются детьми самостоятельно.
- Не знаю, что принято в вашем кругу, Сэллер, но своими дочерьми я буду заниматься лично.
- Я только за. Нашим сыновьям не нужны никакие кормилицы и няньки. Я тоже не пустое место, и Витар уже большой, сможет помогать, если понадобится.
Мальчик недовольно скривился. Неважно, кто там родится, мальчики или девочки, но возиться с ведьмиными малявками он не собирался.
- Знаешь, Сэл, Витар… В последнее время мы не очень ладим. Мне казалось, что мы нашли общий язык, что все хорошо… Но, наверное, он никогда не простит мне, что я – не его мать.
- Извини. Это моя вина. Я должен был рассказать ему, как-нибудь объяснить… Может быть, придумать новую сказку, в которую он поверил бы.
- Не думаю, что у тебя получилось бы. Я слишком поздно появилась в его жизни, чтобы он считал меня своей мамой. Да я и не пыталась занять ее место, это слишком тяжело после всего, что ты ему рассказывал. Его мать – прекрасная принцесса, которую ты встретил во время войны. Она стреляла без промаха, была быстрой, как ветер, и умела звать дождь… Мне с такой никогда не сравниться.
Витар по голосу чувствовал, что ведьма сейчас улыбается. Но странно так улыбается – будто вот-вот расплачется.
- Я запомнил ее такой. Может быть, она и не была идеальной, но не для меня. И я хотел, чтобы Витар знал, что его мать была самой лучшей на свете.
Было похоже, что отец извиняется перед своей беловолосой, и мальчик не мог понять, за что. За то, что рассказывал ему о маме только хорошее? А что еще он мог рассказать? Она и была самой лучшей! Или за то, что, когда женился во второй раз, не стал обманывать его и говорить, что эта белобрысая – его мать? Так тут она права, не поверил бы он ни на минутку.
Задумавшись, он не заметил, когда голоса внизу стихли.
Поняв, что в гостиной уже никого, Витар выскочил из комнаты, но добежать к себе не успел – столкнулся с отцом и его женой в коридоре.
- Витар? Ты еще не ложился?
- Собираюсь, - буркнул он, опустив глаза.
Отец подошел к нему, обнял за плечи и поцеловал в макушку.
- Спокойной ночи, сынок.
- Спокойной ночи, пап.
Хотелось, как раньше, повиснуть у него на шее, да еще и ногами обхватить, и пусть бы нес его, как маленького, в постель, но Витар помнил, что он теперь взрослый. А отец скоро будет носить на руках ведьминых детей.
- Маме доброй ночи не пожелаешь?
- Пожелаю, конечно.
Мальчик с вызовом поглядел на беловолосую, и, не отводя от ведьмы взгляда, потянул за цепочку медальон. Щелкнул крышкой.
- Спокойной ночи, мамочка.
Как выяснилось, Ленир никогда прежде не бывал на Таре. Рин даже не поверил сразу – как это Сумрак не поводил братца по миру, где пережил столько приключений? Но теперь был повод устроить эльфу экскурсию по Марони и окрестностям.
- В дом, где теперь живет Сэл, они переехали в самом конце войны, когда дяде Лару пожаловали баронство. Кстати, напомни, спрошу у Буревестника, что стало с тем болотом. А до этого они жили здесь.
Небольшой особняк, который сняла тетя Галла, уехав из дома на берегу, до сих пор пользовался особой славой у горожан. Говорили, что его купил за баснословную цену какой-то большой поклонник Маронской Волчицы, но нового владельца тут почти не видели.
- А на месте этого парка когда-то стоял Посольский Дом. И однажды, как ты знаешь, он сгорел…
Пока Ленир с благоговеньем взирал на место, где некогда (очень неприятным способом, надо заметить) его брат превратился в богоравного Сумрака, Рин жевал пирожок с капустой, купленный на ларьке неподалеку.
- Если свернуть направо и пройти еще квартал, попадем в дивное и не очень дорогое заведение, где я провел немало счастливых минут… Но это совсем другая история.
Положа руку на сердце, в «дивном заведении» Эн-Ферро младший побывал лишь раз и ограничился кружкой пива, но юный принц так умилительно краснел, что смолчать не было сил. К тому же они дошли уже до Портового города, и других достопримечательностей тут все равно не было.
- Вот этот замок – школа, где училась тетя Галла. А нам еще дальше…
- А куда мы вообще идем? – спохватился после нескольких часов прогулки Ленир.
- Смотреть на наш дом. Домик у моря, с которого все началось… Ну, и на драугра Лары.
- А как же феникс?
- Ленни, - Рин резко затормозил и развернулся к товарищу, - скажи честно, кого ты больше хочешь увидеть: ворону, которая самовоспламеняется с нестабильными интервалами, или ведомого темным духом мертвеца?
- Честно? – сглотнул эльф. – Наверное, ворону.
- Ну, что я могу сказать? – развел руками кард. – Не повезло тебе.
Домик был точь-в-точь таким, как Рин его запомнил. Лишь как будто уменьшился немного. Он вовсе не выглядел заброшенным, сохранились и сарай с загоном для керов, и редкая дощатая ограда, а дорожка к воротам и весь двор кто-то старательно расчистил от снега. Зато на крыше тот лежал белой пушистой шапкой, превращая скромное жилье в иллюстрацию к волшебной сказке. Блестели на солнце стекленные окна, не закрытые ставнями, но от души расписанные морозом так, что не стоило и пытаться заглянуть внутрь, а из трубы тонкой струйкой улетал в небо синий дымок.
- Мы двери никогда не закрывали. Теть Галла паутинку когда-то навесила, чтоб только своих пропускала, - долго держалась.
Но на всякий случай постучал в окошко. Даже покричал немного:
- Знаю, Сэл виделся с Лайсом на прошлой длани. А его высочество играет в молчанку? – она кивнула на переминающегося с ногу на ногу принца.
- Высочеству нужен говорильный камень.
- Что? – озадаченно нахмурилась хозяйка.
- Кристалл-переводчик. Мы к вам сегодня немного м-м-м… нетрадиционным путем.
- Я так и поняла. Идемте, у Сэла должно что-то быть.
Холл опустел, но притаившийся под лестницей мальчик не спешил покидать свое укрытие. Он сидел на корточках, раскрыв на ладони серебряный медальон, и мама улыбалась ему с миниатюрного портрета.
Мама Витара была принцессой, самой настоящей. Но когда началась война, она не стала, как другие принцессы, прятаться в неприступных замках, а взяла свой волшебный лук и отправилась убивать врагов. Она стреляла без промаха и была быстрой, как ветер. Она понимала язык зверей и умела вызывать дождь. А еще у нее были мягкие волосы цвета гречишного меда и самые добрые на свете глаза…
Витар совсем ее не помнил. Но у него был портрет, и отец раньше часто говорил о ней.
Папа очень ее любил, но мамины королевские родственники хотели, чтобы она вышла замуж только за принца, а лучше – за эльфийского принца. А отец Витара не был ни принцем, ни эльфом, и вообще не нравился маминой родне, потому что у него не было одного глаза. Но мама тоже его любила, и они решили убежать далеко-далеко, где их никто не найдет, и жить долго и счастливо. Только долго не получилось, потому что, когда родился Витар, мама заболела и умерла.
Витар был еще маленький, когда отец рассказывал ему об этом, но помнил каждое слово.
Раньше он не очень скучал без мамы. У них с отцом была интересная жизнь и большая тайна: они могли ходить по разным мирам. Вместе. И Витар думал, что так будет всегда.
Но однажды папа ушел один. Его не было очень долго, а когда он вернулся, привел ее – ведьму с белыми волосами. Витар не сразу почувствовал беду. Она была красивая, почти как мама, и тоже умела звать дождь. Отец открыл ей их с Витаром тайну, и беловолосая стала ходить с ними. Папа познакомил ее со своими друзьями, и все они стали говорить Витару, какая она хорошая, а потом и вовсе начали называть ее его мамой. И тогда он сам был не против, чтобы она ею стала, ведь он не знал, какая она на самом деле. А на самом деле она решила отобрать у Витара отца. Сначала просила, чтобы папа брал собой в путешествия только ее, а Витара оставлял в Марони с дедом и бабушкой, а потом решила совсем от него избавиться и родить отцу новых детей, сразу двоих. Чтобы он забыл о нем наверняка, как уже забыл о маме...
Сэл задерживался, и к его приходу гости успели отогреться, отмыться и переодеться. Чужая одежда пришлась и рослому, широкоплечему карду, и худощавому эльфу до того впору, что Рин задумался, а не держат ли друзья-идущие для таких случаев отдельный гардероб. Наверное, и у его родителей отыщется в шкафу что-нибудь по размеру, если завтра сам Буревестник в компании, скажем, с Сумраком появится у них на пороге в одном исподнем. Для Ленира нашелся кулон-переводчик, и теперь принц, не боясь показаться смешным, расточал комплименты прекрасной хозяйке.
За этим и был застигнут неслышно вошедшим в гостиную Сэллером.
- Вот и оставляй жену без присмотра, - с усмешкой прокомментировал остановившийся за спиной эльмарца маг. – Уведут, и глазом моргнуть не успею.
Глаз у Буревестника был всего один – левый: ярко-карий, блестящий, с пляшущими где-то на дне смешинками. Правая глазница пряталась под непроницаемой черной повязкой.
С тех пор, как Рин увидел его впервые, тарский проводник почти не изменился. Разве что в самом начале знакомства не было помянутой повязки. А в остальном все тот же: стройный, подтянутый, непременно идеально выбрит и одет с иголочки. Черный мундир морского офицера сидел на нем, как влитой, а чуть посеребренные на висках каштановые волосы были собраны в короткую косичку, в знак принадлежности к магам Воды повязанную синей лентой. На аккуратности у Сэла был маленький пунктик, но отчего-то ни у кого и никогда не появлялось желания пошутить на этот счет. Точного возраста Буревестника Эн-Ферро не помнил, знал, что тому уже примерно под сорок, но выглядел маг куда моложе: наличие дара сказывалось, да и когда женишься на красивой женщине на десяток лет младше, хочешь не хочешь, нужно соответствовать, а то и впрямь уведут.
Не сыпля с порога вопросами и внешне ничем не выказывая удивления по поводу их присутствия, Сэллер поздоровался с парнями и подошел к креслу жены. Склонился лишь на пару секунд, но этого хватило, чтобы провести рукой по белоснежным волосам и с нежностью коснуться губами порозовевшей щечки. Наблюдавший эту милую семейную сцену Рин заерзал на месте, вдруг вспомнив себя ребенком, без стука влетевшим в комнату и увидевшим целующихся родителей. К счастью, продлилось это недолго. Расположившись рядом с супругой и по-прежнему не утруждая себя расспросами, Буревестник позволил гостям рассказать, каким образом и по каким причинам они оказались на Таре и непосредственно в его доме.
- Что ни делается, все к лучшему, - подвел он итог их истории.
- Тем более, я сам к вам собирался, - добавил кард.
- По делу?
- Да нет. Какие у меня тут дела? Думал отдохнуть немного. А вот Ленни, наверное, стоит домой забросить.
- Зачем? – подал голос принц. – Я бы тоже… отдохнуть. Если не помешаю, конечно.
- Не помешаешь, - успокоил эльфа Буревестник. – Оставайтесь оба. Гостям мы всегда рады. И чем развлечь, найдем.
Последнее было сказано явно неспроста, и Рин заинтересовался.
- Лет семь назад в школе ввели новую дисциплину, - издалека начал Сэллер. – «Создание импов». Фамильяры на Таре не слишком распространены, и я считаю, что маг легко может обойтись без существа-помощника, но у орденской верхушки, очевидно, другое мнение. Естественно, мало у кого получается сотворить полноценного импа, зато разнообразных уродцев плодят ежегодно в огромных количествах. И еще года не было, чтоб после сдачи зачета пара-тройка этих мутантов не сбежала от своих создателей…
- Они их специально выпускают, - прервала его жена и добавила, пожав плечами: - А что? Я бы выпустила.
- Или выпускают, - согласился Сэл. – А некоторые из этих созданий далеко не безобидны.
- Расскажи про козлорога.
- Да, козлорог. Это было в прошлом году. Козел, кролик и ещё кто-то. Но внешне – козёл. Правда, не все козлы читают древнюю рецептуру на саальге. А рога, хвост и жуткий запах – это от козла.
- А от кролика что? – поинтересовался Эн-Ферро.
- Угадай, - хмыкнул маг. – Весной отары погнали на пастбища, так не знали, как избавиться от этой напасти. На пастухов козлорог, к счастью, не покушался, но собаки его побаивались явно не без оснований. Отправили целый курс боевиков на его поимку.
- Поймали? – спросил Рин.
- Взорвали, - мрачно усмехнулся Буревестник.
- А в этом году у вас что?
- В этом году у нас жар-птица. Феникс. У птички нестабильный жизненный цикл. Мрет то и дело, зараза. А потом возрождается, как положено. Из пламени. Уже три пожара в городе и два – в поселках поблизости. Пока без жертв, но ущерб имуществу немалый, а оплачивается чей-то неудачный опыт из герцогской казны. Поймать не могут: излучение фиксируется только в момент возгорания, а внешне не определишь – за основу брали обычную ворону.
- Предлагаешь нам поучаствовать в охоте?
- Если есть желание – почему бы нет?
Разговор шел в шутливом ключе, но Рин не мог не заметить, что Сэл чем-то расстроен. Возможно, отсутствием в гостиной Витара. Раньше мальчишка непременно был рядом с отцом, а сегодня, после встречи в холле, Эн-Ферро его больше не видел.
Витару было интересно, что расскажут гости, но он не хотел сидеть в гостиной с ними и с ведьмой. И все же мальчик не упустил ни слова из разговора. На втором этаже пустовала одна из спален, в которой, если лечь на пол и прижаться ухом к вентиляционной решетке, хорошо слышно, что происходит внизу.
Рин и Ленир уже ушли в приготовленные для них комнаты, договорившись, что завтра отправятся на поиски феникса-вредителя, а он еще лежал, прислушиваясь к негромкой беседе.
- Устала?
- Немного. Не представляешь, каково целый день таскать такую тяжесть…
Ведьма всегда жаловалась отцу на свой живот и на то, какая она стала толстая и неповоротливая. Мама точно так не делала, когда носила Витара.
- Сними и положи на полочку.
- Тебе надену, чтоб знал, как насмехаться над бедной женщиной!
- Вот еще! Хочешь, чтобы твой муж был похож на какого-то бегемота?
- Не на бегемота, а на боевого рейланского носорога!.. Постой-ка, это ты к тому, что я сейчас похожа на бегемотиху?
- Нет, на боевую носорожицу!
Мальчик знал, что ругаются они не взаправду: пререкаются так, друг над другом посмеиваются, а потом замолчат вдруг, обнимутся и стоят так… Как два дурака!
- Ты как будто расстроена.
- Это так заметно?
- Мне – да.
Сейчас она наябедничает на Витара, и на то, что он снова ей нагрубил и отказался идти на ужин…
- Твоя мама приходила.
- А-а, теперь понятно. И что на этот раз? В прошлый, помнится, вы не сошлись на цвете обоев для детской.
- Это не смешно, Сэл. Мне кажется, решение все-таки должно оставаться за мной, в том числе и в выборе обоев. Это мой дом, мои дети…
«Это наш дом! – подумал Витар со злостью. – Мой и папин! И мы прекрасно тут жили без тебя и твоих детей». Хотя с бабушкой и ему бывало сложно: та любила всем и во всем навязывать свое мнение. Даже папу до сих пор пыталась воспитывать, правда, без особого успеха.
- …А сегодня она обрадовала меня тем, что уже нашла кормилицу! Я не хочу кормилицу, Сэл. Я не отдам наших девочек какой-то тетке!
- Ты, наверное, хотела сказать «мальчиков». А в остальном я с тобой полностью согласен. Завтра зайду к маме, поблагодарю за заботу и скажу, что кормилица нам не нужна. Не сердись, она действительно хочет помочь, а в ее… в нашем кругу женщины редко занимаются детьми самостоятельно.
- Не знаю, что принято в вашем кругу, Сэллер, но своими дочерьми я буду заниматься лично.
- Я только за. Нашим сыновьям не нужны никакие кормилицы и няньки. Я тоже не пустое место, и Витар уже большой, сможет помогать, если понадобится.
Мальчик недовольно скривился. Неважно, кто там родится, мальчики или девочки, но возиться с ведьмиными малявками он не собирался.
- Знаешь, Сэл, Витар… В последнее время мы не очень ладим. Мне казалось, что мы нашли общий язык, что все хорошо… Но, наверное, он никогда не простит мне, что я – не его мать.
- Извини. Это моя вина. Я должен был рассказать ему, как-нибудь объяснить… Может быть, придумать новую сказку, в которую он поверил бы.
- Не думаю, что у тебя получилось бы. Я слишком поздно появилась в его жизни, чтобы он считал меня своей мамой. Да я и не пыталась занять ее место, это слишком тяжело после всего, что ты ему рассказывал. Его мать – прекрасная принцесса, которую ты встретил во время войны. Она стреляла без промаха, была быстрой, как ветер, и умела звать дождь… Мне с такой никогда не сравниться.
Витар по голосу чувствовал, что ведьма сейчас улыбается. Но странно так улыбается – будто вот-вот расплачется.
- Я запомнил ее такой. Может быть, она и не была идеальной, но не для меня. И я хотел, чтобы Витар знал, что его мать была самой лучшей на свете.
Было похоже, что отец извиняется перед своей беловолосой, и мальчик не мог понять, за что. За то, что рассказывал ему о маме только хорошее? А что еще он мог рассказать? Она и была самой лучшей! Или за то, что, когда женился во второй раз, не стал обманывать его и говорить, что эта белобрысая – его мать? Так тут она права, не поверил бы он ни на минутку.
Задумавшись, он не заметил, когда голоса внизу стихли.
Поняв, что в гостиной уже никого, Витар выскочил из комнаты, но добежать к себе не успел – столкнулся с отцом и его женой в коридоре.
- Витар? Ты еще не ложился?
- Собираюсь, - буркнул он, опустив глаза.
Отец подошел к нему, обнял за плечи и поцеловал в макушку.
- Спокойной ночи, сынок.
- Спокойной ночи, пап.
Хотелось, как раньше, повиснуть у него на шее, да еще и ногами обхватить, и пусть бы нес его, как маленького, в постель, но Витар помнил, что он теперь взрослый. А отец скоро будет носить на руках ведьминых детей.
- Маме доброй ночи не пожелаешь?
- Пожелаю, конечно.
Мальчик с вызовом поглядел на беловолосую, и, не отводя от ведьмы взгляда, потянул за цепочку медальон. Щелкнул крышкой.
- Спокойной ночи, мамочка.
Как выяснилось, Ленир никогда прежде не бывал на Таре. Рин даже не поверил сразу – как это Сумрак не поводил братца по миру, где пережил столько приключений? Но теперь был повод устроить эльфу экскурсию по Марони и окрестностям.
- В дом, где теперь живет Сэл, они переехали в самом конце войны, когда дяде Лару пожаловали баронство. Кстати, напомни, спрошу у Буревестника, что стало с тем болотом. А до этого они жили здесь.
Небольшой особняк, который сняла тетя Галла, уехав из дома на берегу, до сих пор пользовался особой славой у горожан. Говорили, что его купил за баснословную цену какой-то большой поклонник Маронской Волчицы, но нового владельца тут почти не видели.
- А на месте этого парка когда-то стоял Посольский Дом. И однажды, как ты знаешь, он сгорел…
Пока Ленир с благоговеньем взирал на место, где некогда (очень неприятным способом, надо заметить) его брат превратился в богоравного Сумрака, Рин жевал пирожок с капустой, купленный на ларьке неподалеку.
- Если свернуть направо и пройти еще квартал, попадем в дивное и не очень дорогое заведение, где я провел немало счастливых минут… Но это совсем другая история.
Положа руку на сердце, в «дивном заведении» Эн-Ферро младший побывал лишь раз и ограничился кружкой пива, но юный принц так умилительно краснел, что смолчать не было сил. К тому же они дошли уже до Портового города, и других достопримечательностей тут все равно не было.
- Вот этот замок – школа, где училась тетя Галла. А нам еще дальше…
- А куда мы вообще идем? – спохватился после нескольких часов прогулки Ленир.
- Смотреть на наш дом. Домик у моря, с которого все началось… Ну, и на драугра Лары.
- А как же феникс?
- Ленни, - Рин резко затормозил и развернулся к товарищу, - скажи честно, кого ты больше хочешь увидеть: ворону, которая самовоспламеняется с нестабильными интервалами, или ведомого темным духом мертвеца?
- Честно? – сглотнул эльф. – Наверное, ворону.
- Ну, что я могу сказать? – развел руками кард. – Не повезло тебе.
Домик был точь-в-точь таким, как Рин его запомнил. Лишь как будто уменьшился немного. Он вовсе не выглядел заброшенным, сохранились и сарай с загоном для керов, и редкая дощатая ограда, а дорожка к воротам и весь двор кто-то старательно расчистил от снега. Зато на крыше тот лежал белой пушистой шапкой, превращая скромное жилье в иллюстрацию к волшебной сказке. Блестели на солнце стекленные окна, не закрытые ставнями, но от души расписанные морозом так, что не стоило и пытаться заглянуть внутрь, а из трубы тонкой струйкой улетал в небо синий дымок.
- Мы двери никогда не закрывали. Теть Галла паутинку когда-то навесила, чтоб только своих пропускала, - долго держалась.
Но на всякий случай постучал в окошко. Даже покричал немного:
