- Не тяни, Сокол. Я бы мог сказать, что и без тебя получу тело и даже уже сейчас смотрю на него, - старик в кресле перевел взгляд на Серого, - но я хорошо тебя знаю, доктор. Ты ведь не просто так притащил сюда мальчика? Приготовил мне пару неприятных сюрпризов?
Андрей посерьезнел, стер с лица ухмылку.
- Всего один сюрприз, Хердрик. И он тебе понравится...
Нет, не надо! Пожалуйста, еще не поздно!
- ...Отпусти Сергея. А я... уступлю тебе свое тело.
В полной тишине было слышно лишь, как кто-то горестно хлюпнул носом и тихонько завыл, и до меня не сразу дошло, что этот кто-то - я.
- Какое заманчивое предложение, - растянул Ван Дейк. - Но...
- Бери, не прогадаешь, - вернулся к полушутливому тону Сокол. - Хорошее тело. Ну да, запустил я его немного, но ты, как только вселишься, бросишь курить и начнешь делать зарядку - за месяц в норму войдешь. С телепатией у меня конечно не ахти, но тебе и собственных способностей хватит. Зато будешь целитель что надо. Пиротик, - он втоптал в пол сигарету и напоказ прикурил новую, запалив огонь между пальцев... Как в тот первый вечер в моей квартире, когда зажигал свечи в большом бабушкином канделябре... - Подумай, Хендрик. Не спеши отказываться.
- Хочешь убедить меня отложить обряд? А пока я дождусь подходящего для подготовки нового вместилища времени, ты еще что-нибудь придумаешь?
- Ах, да! - Андрей в несколько быстрых затяжек добил сигарету. - Самое главное. Не нужно будет ждать. Ни тебе, ни этим... хм, господам и дамам, которым ты уже обещал новые тела взамен их потасканной плоти. Выбираешь понравившееся и... - Колдун театрально щелкнул пальцами. - И все!
Я не видела так, как они, но знала, что он сделал. Понимала, почему застыл старик в кресле, глядя одновременно и на него, и будто в него. Почему Акопян подавился невысказанной грубостью. Они растерялись, опешили: решили, что он "взломал" сам себя вот так просто, со щелчком пальцев, тогда как Андрей лишь открыл им то, что сделал еще несколько дней назад, и что прятал каким-то образом все это время не только от Ван Дейка, но и от Натали, и от Антона, и вообще ото всех, кто мог бы заметить и догадаться...
- Как тебе это удалось? - нарушил затяжную паузу голландец.
- Получишь эти знания вместе с другими моими способностями, - пообещал Сокол.
- Слишком дорогой подарок. Зачем тебе это?
- Я просто хочу, чтобы все закончилось.
С минуту они смотрели друг на друга, и этого времени хватило мне, чтобы вспомнить, что нужно что-то делать, как-то вмешаться. Подтянула к лицу связанные онемевшие руки, поддела ногтем заклеивавший рот скотч и с силой рванула, стиснув зубы, чтобы не вскрикнуть от обжигающей боли. Только всхлипнула, но в полной тишине даже этот звук не остался незамеченным.
- Неужели это ради нее, Сокол? - подал голос Акопян и несильно пнул меня остроносой туфлей. - Так понравилась ведьмочка, что ты благородно решил пожертвовать собой, чтобы вернуть ей возлюбленного? Она того стоит?
Андрей не удостоил его ни ответом, ни даже взглядом. Заговорил Ван Дейк.
- Ни одна женщина такого не стоит, Алекс. Это другое, совсем другое... Искупление, да, Сокол? Все закончится и никто, кроме тебя больше не пострадает? А говорил, что не любишь совмещенных решений. Ты же знал, что я все равно не оставил бы тебя в живых?
- Хватит разговоров, Хендрик. Я жду ответа.
- Я согласен, - не стал больше торговаться Ван Дейк.
Сердце оборвалось...
Все поздно, все зря...
- Наверное, попросишь отпустить этих двоих?
- Обязательно.
- А если я откажусь?
- Я убью его, - Андрей спокойно, словно речь шла о чем-то обыденном, кивнул на Серого. - А потом себя. А тебя ждут долгие годы ожидания. Которых Вацлав, к слову, не переживет, судя по его физическому состоянию, а без медиума будет нелегко снова все организовать.
- Нашел бы другого, - не пожелал остаться в долгу голландец. - Но... С паном Крушницким мы уже сработались, так что я уступлю твоей последней просьбе. Алекс, убери их отсюда...
- Отпусти, - поправил Сокол. - И... Еще одно...
Он шагнул ко мне, присел рядом на корточки. Ласковым, но таким мимолетным движением, что, наверное, никто кроме меня и не заметил, погладил волосы и прижал теплую ладонь к моему лбу. С его прикосновением из тела уходила боль... но сердце болело еще сильнее...
Я уже понимала, что ничего не изменить. Даже если есть шанс все отменить, разогнать спящих, перебить зомби и уйти отсюда живыми и невредимыми, он на это не согласится... Но я не могла его отпустить! Потянулась связанными руками, схватилась за ворот его рубашки, резко подтянулась: лицо к лицу, глаза в глаза...
- Не бросай меня, слышишь? - шепотом, глотая слезы. - Не бросай... Пожалуйста... Ты... Я тебя...
Его губы будто невзначай коснулись моей щеки, и он тут же отстранился и поднялся на ноги, оставив меня сидеть на полу.
- Держите себя в руках, Анастасия Валерьевна. - Развернулся к Акопяну. - Алекс, займись тем, чем и положено лакею: проводи гостей до двери.
- Решил порисоваться напоследок, Сокол? – неприязненно скривился уязвленный его тоном некромант.
- Не имею такой привычки. В отличие от некоторых. Трупы на туристических автобусах подвозил? Не смог обойтись без свиты? – На меня, захлебывающуюся беззвучными рыданиями, Андрей уже не смотрел, обратился к голландцу: - Отошли эту шавку, Хендрик, мне еще есть, что сказать вам с паном Вацлавом без свидетелей.
Что мне оставалось? Кричать? Плакать? Рваться из грязных рук схвативших меня зомби? Он давно уже все решил, еще в тот день, когда потерял брата и назначил себя виновным за его смерть. Одним из. И Ван Дейк в чем-то прав – это искупление, к которому он шел все эти годы… А я – лишь помеха на пути. И между нами он тоже все решил, тогда, у меня в квартире, сидя на кухне и куря сигарету за сигаретой…
- Я не уйду, - очнулась я, когда за спиной уже захлопнулась дверь спортзала. – Пустите! Мне надо… Я…
Слезы душили, дыхание перехватило, в том числе из-за смрада, источаемого окружавшими меня мертвецами…
- Андрей! – Бросилась назад, но управляемые идущим позади некромантом трупы взяли в кольцо, вцепились в меня и поволокли по заполненному спящими коридору.
- Отвалите от нее! – Серый, о котором я уже забыла и которого вывели вместе со мной, растолкал зомби, вырвал меня из их липких рук и прижал к груди. – Все нормально, Настюха, - прошептал он еле слышно. – Просто уходим отсюда…
- Уходим? Просто уходим? Ты… Кретин! Придурок! – я колотила его кулаками, пытаясь вырваться из ставших душными объятий. – Пусти меня! Идиот!
Кто-то – Алекс, как потом оказалось, - за волосы оттащил меня от парня и влепил пощечину.
- Заткнись, истеричка! – некромант оттолкнул меня и брезгливо отер ладонь о штаны. – Вперед, живо.
- Насть, успокойся, - Сережка снова оказался рядом, придержал под руку. – Я же говорю, все нормально. У него все под контролем.
Это прозвучало с такой уверенностью, что я на мгновение поверила, сердце радостно забилось и дышать стало легче… А потом поняла, что Серый просто не знает всего.
- Он сказал, что убьет его? – спросила я парня, едва шевеля губами.
Сергей кивнул.
- А он сказал, как?
Думай! Думай ты, телепат недоделанный! Дар не работает – мозги включи! Он говорил, давно еще говорил! Помнишь, зубную щетку мне дал и сказал…
- Всю жизнь провел в дороге и умер в Таганроге, - напомнила я тихо. – А Таганрог тут недалеко.
Серый сбился с шага, посмотрел на меня. Недоверие в черных глазах сменилось пониманием, понимание – испугом.
- Что стоим, голубки? – грубо окликнул нас некромант. – Хотя хрен у вас поймешь, кто кого голубит! – и зашелся своим жутким смехом.
Урод!
- Эй! - Сережка остановился, игнорируя тычки зомби. – Ты куда нас ведешь? Выход там.
- Выход там, - снова заржал Акопян. – А вам – в другую сторону. Или ты такой же наивный, как Сокол?
Шурик приблизился, картинно вышагивая мимо расступающихся перед ним мертвецов, и остановился напротив нас.
- Подружка ваша… общая, - хохотнул он опять, обращаясь к Серому, - голландцу давно приглянулась. Источники сейчас редкость. Сила, жизнь…
Я вздрогнула, на миг вернувшись в недавний кошмар. «Ты – жизнь», - говорил мне тогда Ван Дейк. Выходит, знал, и за мной охотились не только из-за Андрея… Но сейчас это ровным счетом ничего не значило. И, тем более, ничего не будет значить без него.
- И ты, Сережа, на что-нибудь сгодишься, - продолжил некромант. – У нас там, если не заметил, очередь претендентов на новую шкурку. Так что топайте, милые мои, топайте.
Как тут не топать, когда десяток ходячих трупов подталкивает в спину и тянет за руки? Но в дверях темной комнаты, не учебного класса, а какой-то подсобки без окон, Серый вдруг остановился.
- Отпусти нас, - просто сказал он Акопяну.
- Что? – опешил тот от неожиданности.
- Отпусти нас, - повторил парень.
- Волшебное слово забыл сказать, - ухмыльнулся, приходя в себя, Алекс.
- Спатифиллум.
- Что? – вконец ошалел «фокусник».
- Волшебное слово – спатифиллум, - четко произнес Сережка.
Резким ударом ноги он отшвырнул к стене стоявшего между ними мертвеца и вытянул вперед ладонь, едва не касаясь растопыренными пальцами лица некроманта. Акопян отступил, но только на шаг. Какая-то неведомая сила, как магнит, тянула его голову к руке Серого до тех пор, пока он не ткнулся в нее лбом и стоял так какое-то время, раскачиваясь, словно кукла на шарнирах, и закатив глаза. А зомби тем делом застывали на долю секунды и со стуком падали плашмя на пол…
Когда последний труп был обездвижен, рухнул на затертый линолеум и сам Алекс. А следом, придерживаясь за стену, тяжело опустился Сережка.
- Перебрал… кажется, - выдавил он задыхаясь, когда я, стряхнув навеянное неожиданным происшествием оцепенение, подскочила к нему. – Нат предупреждала…
Выглядел парень страшно: вены на лбу вздулись, кожа покрылась прожилками мелких сосудов, и белки глаз расцветились кровавыми звездочками. Серого трясло крупной дрожью… Но улыбка у него была прежняя, мальчишеская и сейчас немного хвастливая.
- Видишь… как могу?
- Ты молодец, - прошептала я, пожимая дрожащую руку. – Но… Мне нужно к нему, Сереж. Очень нужно.
- Иди. Я ничего… попустит… Торопись, время…
В коридорах было полно спящих, но я еще прошла, прижимаясь к стене, с десяток метров, прежде чем привлекла их внимание. Вернее, внимание того, кто управлял ими. Не старый, но уже седой мужчина в семейных трусах, растянутой майке и босой, вероятно, оторванный телепатом от любимого дивана и телевизора, развернулся. Полные губы искривила уже знакомая ухмылка голландца, и человек, широко расставив руки, пошел на меня. Двое подростков, мальчик и девочка, с каменными лицами следовали за ним. Бежать можно было только назад…
Вдруг на стене позади спящих обозначилась тень, вооруженная взамен привычного меча длинной палкой. Антошка! Тень взмахнула шестом, ударила по ногам мальчишку, и тот покатился по полу. Несильно толкнула девочку, а затем, разогнавшись, врезалась в мужчину, с силой впечатав его в стену. Путь был свободен, но вместо того, чтобы броситься вперед, я остановилась перед тенью охотника. Протянула вперед скрученные скотчем руки, и росчерки призрачного меча избавил меня от пут. Но этого мало.
- Антоша! – Слез уже не было, но каждое слово давалось с трудом. – Я не успела, не смогла… Остался последний шанс. Тот… Тот, о котором говорила Нат. Вы мне нужны… здесь…
Я не знала, как они связаны, но очень хотела верить, что тень сумеет передать хозяину мое послание.
Она замерла. Палка исчезла из рук. Секунда, две, три… И тень вдруг схватилась за голову. Сердце екнуло: все так плохо?
Тень помахала руками и вновь повторила свой жест. Это знак! Но кто бы сказал, что он означает. Голова? Хвататься за голову? Беречь голову? Поздно уже… И чья это голова?
Пол под ногами вздрогнул, и в окнах задребезжали стекла… Тень держалась за голову…
Уши! – поняла я с опозданием.
От звука, не похожего ни на песню, ни даже на крик, в мозгу взорвалось что-то, наполнив раскалывающийся череп огнем. В глазах потемнело, воздух стал густым и вязким, и казалось, за него можно удержаться, чтобы не упасть… Всего лишь казалось…
Полутемные коридоры. Тела на полу. Бывшие зомби, утратив связь с обессиленным некромантом, как и положено, лежат хладными трупами. Люди шевелятся, стонут, просыпаясь от тяжелого сна. У них испуганные лица и мутные, ничего не понимающие глаза. У многих из носа и ушей течет кровь…
У меня – тоже. Из носа. Размазываю ее ладонью по лицу и двигаюсь дальше. Сначала на четвереньках, потом все-таки поднимаюсь на ноги и иду, опираясь на стену, тяжело переставляя ставшие ватными ноги. Антошкина тень рядом, помогает, поддерживает… Но мне не нужна тень, мне нужен сам охотник… Или Натали…
Где вы, черт вас побери?!
Дверь в спортзал открыта, слышны какие-то голоса…
Стою какое-то время, привалившись к косяку, смотрю с непониманием. Внутри зала ничего не изменилось, если не считать сотен зажженных свечей: спящие тут все еще спят, стоят, подняв к потолку отрешенные лица, раскачиваются из стороны в сторону, что-то мыча… Этот стон у нас песней зовется…
Вижу людей Ван Дейка. Их совсем немного, не больше десяти, но точнее я сейчас подсчитать не в силах. Собраны, сосредоточены перед важнейшим действом… Выстраиваются кругом в центре…
Вижу медиума. Пана Вацлава. Теперь старик вертит головой и размахивает руками, отдавая какие-то приказания. Дух голландца покинул его, готовясь занять новое вместилище, и Крушницкий вновь обрел власть над своим дряхлым телом…
Только Андрея не вижу в этой толпе, но знаю, что он где-то там…
Отлепляюсь от лутки, бреду между спящих. Такая же медлительная, с таким же, наверное, отсутствующим лицом…
Антон! Наташа! Где вы, когда вы так нужны?!
Один из людей голландца замечает меня, меняется в лице, сжав кулаки делает шаг навстречу… Но тень бросается вперед и сшибает его с ног. Что-то кричит Крушницкий… Я не разбираю слов, и не только потому, что не знаю польского – просто не разбираю… Звуки смазались, в ушах стоит лишь мычание спящих…
Тень охотника приближается к старику, с силой толкает коляску в ближайшую стену… Не знаю, чем это кончилось для медиума – не смотрю на него больше. Взгляд уже прикован к центру нарисованного мелом и обозначенного горящими свечами круга…
Андрей. Без рубашки, босой. Спокойный и уверенный. Самый спокойный человек во всей этой суете… Сокол мой…
Нат, ну где же вы?
Тот самый старик в «гавайке», что тащил меня сюда, отделяется от своих, идет мне наперерез, но тень охотника снова приходит на помощь. Бьет человека наотмашь палкой, и еще раз… А потом вдруг сама начинает таять в наполненном чадом свечей воздухе, оставляя меня даже без призрачной поддержки.
Антон! Нет ответа…
Монотонное мычание вокруг становится громче, болью бьет по ушам, словно песня баньши. Люди раскачиваются сильнее. Ритуальными барабанами стучит сердце…
Быстрее! Только бы успеть!
Собираюсь с силами, и в несколько шагов преодолеваю последние разделяющие нас метры. Сама расталкиваю тех, кто смеет стоять между нами. Вступаю в круг…
Андрей не видит меня. Стоит неподвижно, смежив веки. Готовится встречать чужака… Вдруг что-то меняется в его лице, а рука тянется вверх и прямо из воздуха, как тогда – розу для Натали, выдергивает нож с рукоятью-веретеном…
Андрей посерьезнел, стер с лица ухмылку.
- Всего один сюрприз, Хердрик. И он тебе понравится...
Нет, не надо! Пожалуйста, еще не поздно!
- ...Отпусти Сергея. А я... уступлю тебе свое тело.
В полной тишине было слышно лишь, как кто-то горестно хлюпнул носом и тихонько завыл, и до меня не сразу дошло, что этот кто-то - я.
- Какое заманчивое предложение, - растянул Ван Дейк. - Но...
- Бери, не прогадаешь, - вернулся к полушутливому тону Сокол. - Хорошее тело. Ну да, запустил я его немного, но ты, как только вселишься, бросишь курить и начнешь делать зарядку - за месяц в норму войдешь. С телепатией у меня конечно не ахти, но тебе и собственных способностей хватит. Зато будешь целитель что надо. Пиротик, - он втоптал в пол сигарету и напоказ прикурил новую, запалив огонь между пальцев... Как в тот первый вечер в моей квартире, когда зажигал свечи в большом бабушкином канделябре... - Подумай, Хендрик. Не спеши отказываться.
- Хочешь убедить меня отложить обряд? А пока я дождусь подходящего для подготовки нового вместилища времени, ты еще что-нибудь придумаешь?
- Ах, да! - Андрей в несколько быстрых затяжек добил сигарету. - Самое главное. Не нужно будет ждать. Ни тебе, ни этим... хм, господам и дамам, которым ты уже обещал новые тела взамен их потасканной плоти. Выбираешь понравившееся и... - Колдун театрально щелкнул пальцами. - И все!
Я не видела так, как они, но знала, что он сделал. Понимала, почему застыл старик в кресле, глядя одновременно и на него, и будто в него. Почему Акопян подавился невысказанной грубостью. Они растерялись, опешили: решили, что он "взломал" сам себя вот так просто, со щелчком пальцев, тогда как Андрей лишь открыл им то, что сделал еще несколько дней назад, и что прятал каким-то образом все это время не только от Ван Дейка, но и от Натали, и от Антона, и вообще ото всех, кто мог бы заметить и догадаться...
- Как тебе это удалось? - нарушил затяжную паузу голландец.
- Получишь эти знания вместе с другими моими способностями, - пообещал Сокол.
- Слишком дорогой подарок. Зачем тебе это?
- Я просто хочу, чтобы все закончилось.
С минуту они смотрели друг на друга, и этого времени хватило мне, чтобы вспомнить, что нужно что-то делать, как-то вмешаться. Подтянула к лицу связанные онемевшие руки, поддела ногтем заклеивавший рот скотч и с силой рванула, стиснув зубы, чтобы не вскрикнуть от обжигающей боли. Только всхлипнула, но в полной тишине даже этот звук не остался незамеченным.
- Неужели это ради нее, Сокол? - подал голос Акопян и несильно пнул меня остроносой туфлей. - Так понравилась ведьмочка, что ты благородно решил пожертвовать собой, чтобы вернуть ей возлюбленного? Она того стоит?
Андрей не удостоил его ни ответом, ни даже взглядом. Заговорил Ван Дейк.
- Ни одна женщина такого не стоит, Алекс. Это другое, совсем другое... Искупление, да, Сокол? Все закончится и никто, кроме тебя больше не пострадает? А говорил, что не любишь совмещенных решений. Ты же знал, что я все равно не оставил бы тебя в живых?
- Хватит разговоров, Хендрик. Я жду ответа.
- Я согласен, - не стал больше торговаться Ван Дейк.
Сердце оборвалось...
Все поздно, все зря...
- Наверное, попросишь отпустить этих двоих?
- Обязательно.
- А если я откажусь?
- Я убью его, - Андрей спокойно, словно речь шла о чем-то обыденном, кивнул на Серого. - А потом себя. А тебя ждут долгие годы ожидания. Которых Вацлав, к слову, не переживет, судя по его физическому состоянию, а без медиума будет нелегко снова все организовать.
- Нашел бы другого, - не пожелал остаться в долгу голландец. - Но... С паном Крушницким мы уже сработались, так что я уступлю твоей последней просьбе. Алекс, убери их отсюда...
- Отпусти, - поправил Сокол. - И... Еще одно...
Он шагнул ко мне, присел рядом на корточки. Ласковым, но таким мимолетным движением, что, наверное, никто кроме меня и не заметил, погладил волосы и прижал теплую ладонь к моему лбу. С его прикосновением из тела уходила боль... но сердце болело еще сильнее...
Я уже понимала, что ничего не изменить. Даже если есть шанс все отменить, разогнать спящих, перебить зомби и уйти отсюда живыми и невредимыми, он на это не согласится... Но я не могла его отпустить! Потянулась связанными руками, схватилась за ворот его рубашки, резко подтянулась: лицо к лицу, глаза в глаза...
- Не бросай меня, слышишь? - шепотом, глотая слезы. - Не бросай... Пожалуйста... Ты... Я тебя...
Его губы будто невзначай коснулись моей щеки, и он тут же отстранился и поднялся на ноги, оставив меня сидеть на полу.
- Держите себя в руках, Анастасия Валерьевна. - Развернулся к Акопяну. - Алекс, займись тем, чем и положено лакею: проводи гостей до двери.
- Решил порисоваться напоследок, Сокол? – неприязненно скривился уязвленный его тоном некромант.
- Не имею такой привычки. В отличие от некоторых. Трупы на туристических автобусах подвозил? Не смог обойтись без свиты? – На меня, захлебывающуюся беззвучными рыданиями, Андрей уже не смотрел, обратился к голландцу: - Отошли эту шавку, Хендрик, мне еще есть, что сказать вам с паном Вацлавом без свидетелей.
Что мне оставалось? Кричать? Плакать? Рваться из грязных рук схвативших меня зомби? Он давно уже все решил, еще в тот день, когда потерял брата и назначил себя виновным за его смерть. Одним из. И Ван Дейк в чем-то прав – это искупление, к которому он шел все эти годы… А я – лишь помеха на пути. И между нами он тоже все решил, тогда, у меня в квартире, сидя на кухне и куря сигарету за сигаретой…
- Я не уйду, - очнулась я, когда за спиной уже захлопнулась дверь спортзала. – Пустите! Мне надо… Я…
Слезы душили, дыхание перехватило, в том числе из-за смрада, источаемого окружавшими меня мертвецами…
- Андрей! – Бросилась назад, но управляемые идущим позади некромантом трупы взяли в кольцо, вцепились в меня и поволокли по заполненному спящими коридору.
- Отвалите от нее! – Серый, о котором я уже забыла и которого вывели вместе со мной, растолкал зомби, вырвал меня из их липких рук и прижал к груди. – Все нормально, Настюха, - прошептал он еле слышно. – Просто уходим отсюда…
- Уходим? Просто уходим? Ты… Кретин! Придурок! – я колотила его кулаками, пытаясь вырваться из ставших душными объятий. – Пусти меня! Идиот!
Кто-то – Алекс, как потом оказалось, - за волосы оттащил меня от парня и влепил пощечину.
- Заткнись, истеричка! – некромант оттолкнул меня и брезгливо отер ладонь о штаны. – Вперед, живо.
- Насть, успокойся, - Сережка снова оказался рядом, придержал под руку. – Я же говорю, все нормально. У него все под контролем.
Это прозвучало с такой уверенностью, что я на мгновение поверила, сердце радостно забилось и дышать стало легче… А потом поняла, что Серый просто не знает всего.
- Он сказал, что убьет его? – спросила я парня, едва шевеля губами.
Сергей кивнул.
- А он сказал, как?
Думай! Думай ты, телепат недоделанный! Дар не работает – мозги включи! Он говорил, давно еще говорил! Помнишь, зубную щетку мне дал и сказал…
- Всю жизнь провел в дороге и умер в Таганроге, - напомнила я тихо. – А Таганрог тут недалеко.
Серый сбился с шага, посмотрел на меня. Недоверие в черных глазах сменилось пониманием, понимание – испугом.
- Что стоим, голубки? – грубо окликнул нас некромант. – Хотя хрен у вас поймешь, кто кого голубит! – и зашелся своим жутким смехом.
Урод!
- Эй! - Сережка остановился, игнорируя тычки зомби. – Ты куда нас ведешь? Выход там.
- Выход там, - снова заржал Акопян. – А вам – в другую сторону. Или ты такой же наивный, как Сокол?
Шурик приблизился, картинно вышагивая мимо расступающихся перед ним мертвецов, и остановился напротив нас.
- Подружка ваша… общая, - хохотнул он опять, обращаясь к Серому, - голландцу давно приглянулась. Источники сейчас редкость. Сила, жизнь…
Я вздрогнула, на миг вернувшись в недавний кошмар. «Ты – жизнь», - говорил мне тогда Ван Дейк. Выходит, знал, и за мной охотились не только из-за Андрея… Но сейчас это ровным счетом ничего не значило. И, тем более, ничего не будет значить без него.
- И ты, Сережа, на что-нибудь сгодишься, - продолжил некромант. – У нас там, если не заметил, очередь претендентов на новую шкурку. Так что топайте, милые мои, топайте.
Как тут не топать, когда десяток ходячих трупов подталкивает в спину и тянет за руки? Но в дверях темной комнаты, не учебного класса, а какой-то подсобки без окон, Серый вдруг остановился.
- Отпусти нас, - просто сказал он Акопяну.
- Что? – опешил тот от неожиданности.
- Отпусти нас, - повторил парень.
- Волшебное слово забыл сказать, - ухмыльнулся, приходя в себя, Алекс.
- Спатифиллум.
- Что? – вконец ошалел «фокусник».
- Волшебное слово – спатифиллум, - четко произнес Сережка.
Резким ударом ноги он отшвырнул к стене стоявшего между ними мертвеца и вытянул вперед ладонь, едва не касаясь растопыренными пальцами лица некроманта. Акопян отступил, но только на шаг. Какая-то неведомая сила, как магнит, тянула его голову к руке Серого до тех пор, пока он не ткнулся в нее лбом и стоял так какое-то время, раскачиваясь, словно кукла на шарнирах, и закатив глаза. А зомби тем делом застывали на долю секунды и со стуком падали плашмя на пол…
Когда последний труп был обездвижен, рухнул на затертый линолеум и сам Алекс. А следом, придерживаясь за стену, тяжело опустился Сережка.
- Перебрал… кажется, - выдавил он задыхаясь, когда я, стряхнув навеянное неожиданным происшествием оцепенение, подскочила к нему. – Нат предупреждала…
Выглядел парень страшно: вены на лбу вздулись, кожа покрылась прожилками мелких сосудов, и белки глаз расцветились кровавыми звездочками. Серого трясло крупной дрожью… Но улыбка у него была прежняя, мальчишеская и сейчас немного хвастливая.
- Видишь… как могу?
- Ты молодец, - прошептала я, пожимая дрожащую руку. – Но… Мне нужно к нему, Сереж. Очень нужно.
- Иди. Я ничего… попустит… Торопись, время…
В коридорах было полно спящих, но я еще прошла, прижимаясь к стене, с десяток метров, прежде чем привлекла их внимание. Вернее, внимание того, кто управлял ими. Не старый, но уже седой мужчина в семейных трусах, растянутой майке и босой, вероятно, оторванный телепатом от любимого дивана и телевизора, развернулся. Полные губы искривила уже знакомая ухмылка голландца, и человек, широко расставив руки, пошел на меня. Двое подростков, мальчик и девочка, с каменными лицами следовали за ним. Бежать можно было только назад…
Вдруг на стене позади спящих обозначилась тень, вооруженная взамен привычного меча длинной палкой. Антошка! Тень взмахнула шестом, ударила по ногам мальчишку, и тот покатился по полу. Несильно толкнула девочку, а затем, разогнавшись, врезалась в мужчину, с силой впечатав его в стену. Путь был свободен, но вместо того, чтобы броситься вперед, я остановилась перед тенью охотника. Протянула вперед скрученные скотчем руки, и росчерки призрачного меча избавил меня от пут. Но этого мало.
- Антоша! – Слез уже не было, но каждое слово давалось с трудом. – Я не успела, не смогла… Остался последний шанс. Тот… Тот, о котором говорила Нат. Вы мне нужны… здесь…
Я не знала, как они связаны, но очень хотела верить, что тень сумеет передать хозяину мое послание.
Она замерла. Палка исчезла из рук. Секунда, две, три… И тень вдруг схватилась за голову. Сердце екнуло: все так плохо?
Тень помахала руками и вновь повторила свой жест. Это знак! Но кто бы сказал, что он означает. Голова? Хвататься за голову? Беречь голову? Поздно уже… И чья это голова?
Пол под ногами вздрогнул, и в окнах задребезжали стекла… Тень держалась за голову…
Уши! – поняла я с опозданием.
От звука, не похожего ни на песню, ни даже на крик, в мозгу взорвалось что-то, наполнив раскалывающийся череп огнем. В глазах потемнело, воздух стал густым и вязким, и казалось, за него можно удержаться, чтобы не упасть… Всего лишь казалось…
Полутемные коридоры. Тела на полу. Бывшие зомби, утратив связь с обессиленным некромантом, как и положено, лежат хладными трупами. Люди шевелятся, стонут, просыпаясь от тяжелого сна. У них испуганные лица и мутные, ничего не понимающие глаза. У многих из носа и ушей течет кровь…
У меня – тоже. Из носа. Размазываю ее ладонью по лицу и двигаюсь дальше. Сначала на четвереньках, потом все-таки поднимаюсь на ноги и иду, опираясь на стену, тяжело переставляя ставшие ватными ноги. Антошкина тень рядом, помогает, поддерживает… Но мне не нужна тень, мне нужен сам охотник… Или Натали…
Где вы, черт вас побери?!
Дверь в спортзал открыта, слышны какие-то голоса…
Стою какое-то время, привалившись к косяку, смотрю с непониманием. Внутри зала ничего не изменилось, если не считать сотен зажженных свечей: спящие тут все еще спят, стоят, подняв к потолку отрешенные лица, раскачиваются из стороны в сторону, что-то мыча… Этот стон у нас песней зовется…
Вижу людей Ван Дейка. Их совсем немного, не больше десяти, но точнее я сейчас подсчитать не в силах. Собраны, сосредоточены перед важнейшим действом… Выстраиваются кругом в центре…
Вижу медиума. Пана Вацлава. Теперь старик вертит головой и размахивает руками, отдавая какие-то приказания. Дух голландца покинул его, готовясь занять новое вместилище, и Крушницкий вновь обрел власть над своим дряхлым телом…
Только Андрея не вижу в этой толпе, но знаю, что он где-то там…
Отлепляюсь от лутки, бреду между спящих. Такая же медлительная, с таким же, наверное, отсутствующим лицом…
Антон! Наташа! Где вы, когда вы так нужны?!
Один из людей голландца замечает меня, меняется в лице, сжав кулаки делает шаг навстречу… Но тень бросается вперед и сшибает его с ног. Что-то кричит Крушницкий… Я не разбираю слов, и не только потому, что не знаю польского – просто не разбираю… Звуки смазались, в ушах стоит лишь мычание спящих…
Тень охотника приближается к старику, с силой толкает коляску в ближайшую стену… Не знаю, чем это кончилось для медиума – не смотрю на него больше. Взгляд уже прикован к центру нарисованного мелом и обозначенного горящими свечами круга…
Андрей. Без рубашки, босой. Спокойный и уверенный. Самый спокойный человек во всей этой суете… Сокол мой…
Нат, ну где же вы?
Тот самый старик в «гавайке», что тащил меня сюда, отделяется от своих, идет мне наперерез, но тень охотника снова приходит на помощь. Бьет человека наотмашь палкой, и еще раз… А потом вдруг сама начинает таять в наполненном чадом свечей воздухе, оставляя меня даже без призрачной поддержки.
Антон! Нет ответа…
Монотонное мычание вокруг становится громче, болью бьет по ушам, словно песня баньши. Люди раскачиваются сильнее. Ритуальными барабанами стучит сердце…
Быстрее! Только бы успеть!
Собираюсь с силами, и в несколько шагов преодолеваю последние разделяющие нас метры. Сама расталкиваю тех, кто смеет стоять между нами. Вступаю в круг…
Андрей не видит меня. Стоит неподвижно, смежив веки. Готовится встречать чужака… Вдруг что-то меняется в его лице, а рука тянется вверх и прямо из воздуха, как тогда – розу для Натали, выдергивает нож с рукоятью-веретеном…
