- Бездарность! – Слова – как удар кнута. – И это моя дочь? Недоразумение! Ошибка природы!
- Успокойся, - второй голос звучит размеренно, но за мягкой интонацией пробивается беспокойство.
- Я потратил целый день на то, чтобы хоть чему-нибудь её научить, но нет! Проверка не ошиблась. В ней нет и не будет ни капли магических способностей, ни малейшей искорки дара.
- Они могут проявиться позже.
- Уверен, такого не случится. Ты ведь помнишь? Я в её возрасте…
- Ты – другое дело.
- Почему мой сын, мой наследник, умер? Почему не стало моей жены? Почему их нет, а она выжила?
- Не говори так. Малышка не виновата в слабом здоровье матери и в том, что в город пришла эпидемия, убившая её брата. Как и в том, что у неё к болезни оказался иммунитет.
- Больше не хочу её даже видеть.
Занавески нещадно колются, но маленькая Гвен утыкается в них лицом и плачет навзрыд, больше не беспокоясь о том, что её могут обнаружить в этом ненадёжном укрытии. Кажется, она может умереть прямо здесь и сейчас, и отец не станет горевать. Более того – вздохнёт с облегчением…
Воспоминания рассеялись, оставив в слезах девушку, сидящую на краешке жёсткой кровати. Разжав пальцы, она наблюдала за тем, как шарик медленно покатился по полу и остановился в углу. Затем вытерла щёки и подняла шар, золотистые огоньки в котором, казалось, засияли ярче, напоминая звёзды, вспыхивающие и гаснущие на ночном небе, и спрятала в шкатулку с украшениями. Пока более подходящего места не найдётся, лучше ему полежать здесь.
Склонившись над привязанным к стулу человеком, Эмрис Торнбран всмотрелся в бледное лицо с потухшими глазами и раздражённо цыкнул. До чего нежные, оказывается, эти разбойники! А ведь он их и пальцем не тронул, так - слегка «пощекотал» магией. Первый лишился сознания почти сразу же, второй продержался достаточно, чтобы ответить на все вопросы, но рассказал не так уж и много. А хуже всего, что после этого рассказа Эмрис чувствовал себя дураком. Кинулся за бродягами, приставшими к какой-то девице, а поймал, как выяснилось, воров. И обокрали те не кого-нибудь, а самого же альда Торнбрана. Причём он об этой краже мог и не узнать, как не подозревал даже о том, что в замке хранился этот шар: дядюшка Сайлас оставил в наследство столько хлама, что всего и не упомнишь. Но кому-то этот хлам вдруг понадобился настолько, что он нанял людей его выкрасть.
- Нужно сообщить в Службу Правопорядка, - сказал альд Торнбран слуге. – Но только о проникновении в замок, а не о краже. Не хочу выставлять себя на посмешище перед законниками.
- Но ведь тогда их, - Джером кивнул на скрученных преступников, - почти тут же отпустят. Отделаются неделей, если за ними других проступков не числится.
- Я этого и хочу.
Назвать нанимателя воры не могли, на условленную встречу с ним уже опоздали, но, быть может, тот сам решит их найти, когда они окажутся на свободе. Но сначала нужно отыскать девицу, которая, по словам разбойников, подобрала шар. То-то эта бледная овечка так странно себя вела! А он даже имени её не узнал.
- Ничего, - зло прошептал маг, с хрустом разминая пальцы. – Никуда она от меня не денется, кем бы ни была.
Ошибкой было считать, будто Эмриса Торнбрана можно оставить в дураках. И кому-то предстояло жестоко поплатиться за эту ошибку.
На следующее утро Гвен велела себе забыть о случившемся накануне, ведь наступил день рождения Джесмин, и на праздник надлежало явиться в соответствующем настроении. Правда, сделать это было не так просто, как сказать, но она старалась. Выбрала среди привезённых с собой книг толстый сентиментальный роман, завернула в красивую бумагу и приложила открытку ручной работы, делать которые научилась в пансионе. Привычное унылое платье сменила на самое нарядное из своих – из шуршащей зелёной тафты, украшенное фестонами на подоле, – и завила локоны, с чем промучилась почти целый час, несмотря на помощь Талулы.
- Вы просто куколка! – восхитилась полученным результатом служанка. – Проходу от парней не будет! Глядите, ещё затмите Джесмин. Она вам этого не простит!
В шутках Талулы слышалось предостережение, но явившись в дом старосты одной из первых, Гвен тут же угодила в объятия виновницы торжества и её матери, и ни та, ни другая не выказали и малейшего намёка на недовольство или ревность. Подумалось, что это оттого, что они обе добры к ней, а еще потому, что яркую красоту Джесмин не затмить новым платьем и причёской.
Если кто и ревновал, то это другие приглашённые на праздник девушки, ведь за ломившимся от угощения столом именно чужачке-учительнице досталось место рядом с именинницей. Но отнюдь не завистливый шепоток смущал Гвен. Джесмин удалось заманить на торжество молодого человека, который был в числе музыкантов, игравших под окнами школы. Вблизи он выглядел немного старше, да и оделся куда лучше, чем в тот вечер. Вышитый бежевый жилет, подобранный ему в тон шейный платок. Чуть длинноватые для мужчины русые волосы причёсаны аккуратно – видно, что тщательно собирался, готовясь отправиться в гости. Но сильнее всего привлекали внимание его глаза цвета небесной лазури, казавшиеся ещё светлее из-за контраста с тёмными густыми бровями, по изгибу которых так и хотелось провести кончиком пальца.
Поймав себя на неподобающих мыслях, Гвендолин отвела взгляд. И кто только придумал посадить их друг напротив друга? Джесмин, не иначе.
- Ты ничего не ешь, - шепнула та, коснувшись руки Гвен. – Салат я сама приготовила. По рецепту из кулинарного журнала. Его по моей просьбе доставили из города. Там написано, что такие кушанья подают на стол самой королеве! А ещё у нас есть апельсины! Их привезли по железной дороге! Представляешь? Ты когда-нибудь ездила на поезде?
Гвен молчала. Она помнила яростный рёв, напоминающий рык огромного животного, оглушительный скрежет и плотные облака дыма. Помнила, как стояла на перроне, завороженная неумолимым приближением тянущего за собой вагоны чёрного паровоза. Помнила, как пальцы, держащие её руку, разжались…
Осознав, что собеседница повторила свой вопрос, покачала головой.
- Нет, никогда.
Воспоминания, как ни старайся, прорывались сквозь радостный гомон праздника, но Гвен загоняла их обратно, в самые дальние уголки своего сердца.
После того, как гости поднялись из-за стола, начались танцы. Гвендолин стояла в окружении деревенских девушек, наблюдая за тем, как напротив них переминались с ноги на ногу молодые люди. Её удивило, что первыми танцевать начали представители старшего поколения. Даже родители Джесмин! Под аккомпанемент оркестра, который Гвен видела под своим окном, они отплясывали так лихо, что у жены старосты растрепалась причёска и раскраснелись щёки.
Саму Джесмин тоже пригласили. Судя по её реакции, тот самый парень, который ей нравился. Невысокий, чернявый, с хитроватым смазливым лицом. И что только она в нём нашла?
Задавшись этим вопросом, Гвендолин не сразу заметила приблизившегося к ней молодого человека.
- Позволите пригласить вас на танец?
- Что? – Резко подняв голову, она посмотрела в лучистые светлые глаза. – Но… мы друг другу не представлены.
- Меня зовут Криспин Дэй, – ответил он с улыбкой. – А вас – Гвенда Грин.
- Сегодня вы не играете и не поёте с ними? – Гвендолин кивнула на музыкантов. Те как раз сменили задорную мелодию на более медленную.
- Нет, сейчас мне хочется быть среди танцующих. А вам? – Криспин протянул руку, и Гвен вложила пальцы в его широкую ладонь.
Она не танцевала так давно, что почти забыла нужные движения, но здесь, в Трелони, это никого не волновало. Каждый плясал так, как умел. В один танец проникали элементы других, танцующие сближались на неприличное расстояние, почти обнимая друг друга на глазах у всех. Происходящее смущало, потому Гвендолин не смотрела на остальных - только на того, кто вёл её в танце, ловко огибая препятствия и, к счастью, не стремясь привлечь Гвен к себе слишком близко. Но она всё равно слышала, как он негромко подпевал музыкантам:
Я милую мою ищу
В лесу, в полях и на лугах.
Её за прошлое прощу
И ей скажу, что сам неправ.
Я моей милой подарю
Кольцо, букетик и рассвет.
С родными я поговорю,
Чтоб не сказала слова «нет».*
«Чтоб не сказала слова «нет»… – мысленно повторила Гвендолин. – Жених, выбранный моим дядей, как раз с родными всё и решил, что не помешало мне убежать. Интересно, как же там справляется Гвенда?».
- Вы не устали? – шепнул ей на ухо партнёр по танцу. Его мягкие волосы коснулись её щеки, и девушка вздрогнула от непривычного ощущения. – Ещё один круг?
- Да, - отозвалась она. При мысли о том, что на следующий танец её пригласит кто-нибудь другой, желания останавливаться не возникло. Да и не хотелось почему-то, чтобы Криспин Дэй приглашал кого-то, кроме неё, так что за новым кругом последовал ещё один, и ещё…
Когда музыка стихла, и исполнители потребовали напоить их и дать отдохнуть, Криспин удержал руку Гвен в своей:
- Мы ведь ещё увидимся?
- Трелони – маленькая деревня. Тут сложно не столкнуться с кем-то из знакомых.
- Что ж, тогда я постараюсь чаще проходить мимо школы. И, может быть… – он вдруг приблизился и склонился к её лицу. – Может быть, вы пригласите меня на чай.
Отвесив поклон, он отошёл к музыкантам, а Гвен направилась к Джесмин, которая раздавала холодные напитки. Разгорячённые танцами гости охотно принимали глиняные кружки.
- Пока вы танцевали, остальные сгорали от зависти, - хихикнула дочь старосты. – Кроме меня, конечно. Я, так и уж быть, великодушно уступлю тебе этого молодчика.
Гвендолин прижала ладони к заалевшим щекам и вспомнила вдруг, какой маленькой казалась её рука в руке Криспина.
- Не смущайся! – подбодрила Джесмин. – Для чего ещё нужны танцы? Погоди, сейчас игры начнутся, вот там…
- Игры? Нет-нет, я пойду! Прости, устала что-то, и голова разболелась…
- Бросаешь меня? Ладно. Но тогда я подыщу тебе провожатого.
Не слушая возражений, Джесмин юркнула в гущу гостей и вскоре вернулась, приведя с собой того, кого Гвен больше не требовалось представлять.
Вопреки опасениям, Криспин Дэй совершенно не выглядел расстроенным от того, что его лишили продолжения праздника, отправив провожать вдруг пожелавшую уйти гостью. Сказал, что не силён в играх, и хоть Гвендолин в это не поверила, ей было приятно, что молодой человек предпочёл её общество развлечениям.
Дорогой она немного разузнала о нём. Объяснились правильная речь и манеры фермерского сына: оказалось, он долго жил в городе, где учился на часовщика.
- Вам удалось? – полюбопытствовала Гвен.
- Почти, - хмыкнул он. – Почему-то все представляют себе часовщиков чудаковатыми старцами с нечёсаными бородами и неохотно идут с просьбами о починках к молодому мастеру.
- Понимаю, - улыбнулась Гвендолин. – Школьных учителей обычно тоже представляют взрослыми. Но это – временные трудности. Ещё лет десять, и я буду полностью соответствовать представлениям о правильной учительнице.
- Что же, вы всю жизнь собираетесь здесь преподавать?
- Возможно, - ответила она уклончиво. – А вы… ведь скоро уедете? Джесмин сказала, вы тут лишь затем, чтобы продать дом родственника.
- Может быть, и задержусь на какое-то время, - чуть понизив голос, точно они были заговорщиками, проговорил Криспин, и Гвендолин не удержалась от взгляда в его сторону. – Пока мне здесь нравится. А вам?
- Что? Да. Да, я понемногу осваиваюсь, - вздохнула она. Не рассказывать же о том, что здание школы нуждается в ремонте, вместо любимых бисквитов к чаю подают в лучшем случае хлеб с вареньем, а умываться приходится едва тёплой водой, потому что у Талулы вечно не хватает терпения нагреть её до нормальной температуры.
- Но вы ведь привыкли к другой жизни? – проницательно поинтересовался новый знакомый, и щёки Гвен вспыхнули то ли от такой догадливости, то ли оттого, что он подошёл чуть ближе и сейчас почти касался её рукавом.
- Я знала, что пансион – не навсегда, - ответила она, справившись со смущением. - Кроме того, у меня нет семьи. Значит, я должна стать самостоятельной.
- Похвальное стремление. Но кто-то вам наверняка покровительствует? Какой-нибудь родственник, друг…
- Нет! – поспешно откликнулась она, помотав для убедительности головой. – Никто. Почему вы спрашиваете?
- Мне тяжело видеть, что такой девушке, как вы, не на кого опереться в этом жестоком мире.
- Такой девушке, как я? – Гвендолин даже приостановилась. – Что вы хотите этим сказать?
- Что вы хороши собой, умны и прекрасно танцуете.
- Вот уж в последнее не поверю! – прыснула она, вспомнив, как пару раз едва не отдавила своему кавалеру ноги. – Вы скорее спасли остальных гостей, не позволив никому больше меня пригласить.
- Можете и так считать, но я останусь при своём мнении, - отозвался молодой человек, и по голосу Гвен поняла, что он улыбается.
Распрощались они у школьных дверей. Проситься на чашку чая Криспин не стал, обещав заглянуть как-нибудь днём. И пожал её руку, ненадолго задержав в своей.
Поднявшись в свою квартирку, Гвен вдруг осознала, что целый вечер не вспоминала ни о вчерашнем происшествии в лесу, ни даже об Арчибальде.
* Стихи Светланы Казаковой.
Можно было не сомневаться, что с утра Джесмин примчится чуть свет. Именно так и случилось.
- Ты должна мне всё-всё-всё рассказать! – затараторила она с порога. – Что было вечером? О чём вы говорили? Ах, как сгорают от зависти наши кумушки, не представляешь! Точно лисы, перед которыми захлопнули дверцу курятника! Когда вы вдвоём ушли, и он так и не возвратился, все заговорили о том, будто… Ну, я, конечно, сказала, что ты совсем не такая, и пусть только кто-нибудь ещё посмеет очернять имя нашей госпожи учительницы – мигом отведает тумака!
- Спасибо, - поблагодарила Гвен, думая, как ей повезло. Наверняка дочь старосты не впервые защищала её перед обитателями Трелони, и без такой поддержки Гвендолин пришлось бы стократ сложнее на новом месте. А любознательной Джесмин, видимо, скучно было с местными девушками, чьи интересы ограничены замкнутым мирком деревни, вот она и тянулась к новой учительнице. Но даже если всё обстояло не так, Гвен всё равно не решилась бы прямо спросить приятельницу о причинах её расположения к себе. Просто радовалась так быстро завязавшейся дружбе.
- Эх, жаль, что школа близко! – растянула с придыханием Джесмин, возвращаясь к разговору о Криспине. - С таким парнем можно было бы и до утра прогулять! Ну, рассказывай, о чём вы с ним говорили?!
Гвен поведала всё без утайки, ведь в их разговоре с молодым человеком не было ничего такого, чего приличная девушка должна бы стыдиться. Разве только её собственные мысли, но о мыслях Джесмин не спрашивала, и Гвендолин оставила их при себе.
Всё равно то были пустые мечты. Криспин, верно, позабыл о своём обещании заглянуть на чай, и весь второй выходной Гвен после ухода Джесмин провела в одиночестве. Зато хорошо подготовилась к завтрашним занятиям и дописала несколько страниц к истории Арчибальда. А вечером достала из шкатулки переливчатый шарик.
Сегодня его тепло не будило воспоминаний о давнем прошлом. Даже столкновение с разбойниками и встреча с магом казались теперь далёкими-далёкими, и катая в ладонях магическую вещицу, Гвен не чувствовала ничего, кроме лёгкости и умиротворения.
- Успокойся, - второй голос звучит размеренно, но за мягкой интонацией пробивается беспокойство.
- Я потратил целый день на то, чтобы хоть чему-нибудь её научить, но нет! Проверка не ошиблась. В ней нет и не будет ни капли магических способностей, ни малейшей искорки дара.
- Они могут проявиться позже.
- Уверен, такого не случится. Ты ведь помнишь? Я в её возрасте…
- Ты – другое дело.
- Почему мой сын, мой наследник, умер? Почему не стало моей жены? Почему их нет, а она выжила?
- Не говори так. Малышка не виновата в слабом здоровье матери и в том, что в город пришла эпидемия, убившая её брата. Как и в том, что у неё к болезни оказался иммунитет.
- Больше не хочу её даже видеть.
Занавески нещадно колются, но маленькая Гвен утыкается в них лицом и плачет навзрыд, больше не беспокоясь о том, что её могут обнаружить в этом ненадёжном укрытии. Кажется, она может умереть прямо здесь и сейчас, и отец не станет горевать. Более того – вздохнёт с облегчением…
Воспоминания рассеялись, оставив в слезах девушку, сидящую на краешке жёсткой кровати. Разжав пальцы, она наблюдала за тем, как шарик медленно покатился по полу и остановился в углу. Затем вытерла щёки и подняла шар, золотистые огоньки в котором, казалось, засияли ярче, напоминая звёзды, вспыхивающие и гаснущие на ночном небе, и спрятала в шкатулку с украшениями. Пока более подходящего места не найдётся, лучше ему полежать здесь.
Склонившись над привязанным к стулу человеком, Эмрис Торнбран всмотрелся в бледное лицо с потухшими глазами и раздражённо цыкнул. До чего нежные, оказывается, эти разбойники! А ведь он их и пальцем не тронул, так - слегка «пощекотал» магией. Первый лишился сознания почти сразу же, второй продержался достаточно, чтобы ответить на все вопросы, но рассказал не так уж и много. А хуже всего, что после этого рассказа Эмрис чувствовал себя дураком. Кинулся за бродягами, приставшими к какой-то девице, а поймал, как выяснилось, воров. И обокрали те не кого-нибудь, а самого же альда Торнбрана. Причём он об этой краже мог и не узнать, как не подозревал даже о том, что в замке хранился этот шар: дядюшка Сайлас оставил в наследство столько хлама, что всего и не упомнишь. Но кому-то этот хлам вдруг понадобился настолько, что он нанял людей его выкрасть.
- Нужно сообщить в Службу Правопорядка, - сказал альд Торнбран слуге. – Но только о проникновении в замок, а не о краже. Не хочу выставлять себя на посмешище перед законниками.
- Но ведь тогда их, - Джером кивнул на скрученных преступников, - почти тут же отпустят. Отделаются неделей, если за ними других проступков не числится.
- Я этого и хочу.
Назвать нанимателя воры не могли, на условленную встречу с ним уже опоздали, но, быть может, тот сам решит их найти, когда они окажутся на свободе. Но сначала нужно отыскать девицу, которая, по словам разбойников, подобрала шар. То-то эта бледная овечка так странно себя вела! А он даже имени её не узнал.
- Ничего, - зло прошептал маг, с хрустом разминая пальцы. – Никуда она от меня не денется, кем бы ни была.
Ошибкой было считать, будто Эмриса Торнбрана можно оставить в дураках. И кому-то предстояло жестоко поплатиться за эту ошибку.
Глава 6
На следующее утро Гвен велела себе забыть о случившемся накануне, ведь наступил день рождения Джесмин, и на праздник надлежало явиться в соответствующем настроении. Правда, сделать это было не так просто, как сказать, но она старалась. Выбрала среди привезённых с собой книг толстый сентиментальный роман, завернула в красивую бумагу и приложила открытку ручной работы, делать которые научилась в пансионе. Привычное унылое платье сменила на самое нарядное из своих – из шуршащей зелёной тафты, украшенное фестонами на подоле, – и завила локоны, с чем промучилась почти целый час, несмотря на помощь Талулы.
- Вы просто куколка! – восхитилась полученным результатом служанка. – Проходу от парней не будет! Глядите, ещё затмите Джесмин. Она вам этого не простит!
В шутках Талулы слышалось предостережение, но явившись в дом старосты одной из первых, Гвен тут же угодила в объятия виновницы торжества и её матери, и ни та, ни другая не выказали и малейшего намёка на недовольство или ревность. Подумалось, что это оттого, что они обе добры к ней, а еще потому, что яркую красоту Джесмин не затмить новым платьем и причёской.
Если кто и ревновал, то это другие приглашённые на праздник девушки, ведь за ломившимся от угощения столом именно чужачке-учительнице досталось место рядом с именинницей. Но отнюдь не завистливый шепоток смущал Гвен. Джесмин удалось заманить на торжество молодого человека, который был в числе музыкантов, игравших под окнами школы. Вблизи он выглядел немного старше, да и оделся куда лучше, чем в тот вечер. Вышитый бежевый жилет, подобранный ему в тон шейный платок. Чуть длинноватые для мужчины русые волосы причёсаны аккуратно – видно, что тщательно собирался, готовясь отправиться в гости. Но сильнее всего привлекали внимание его глаза цвета небесной лазури, казавшиеся ещё светлее из-за контраста с тёмными густыми бровями, по изгибу которых так и хотелось провести кончиком пальца.
Поймав себя на неподобающих мыслях, Гвендолин отвела взгляд. И кто только придумал посадить их друг напротив друга? Джесмин, не иначе.
- Ты ничего не ешь, - шепнула та, коснувшись руки Гвен. – Салат я сама приготовила. По рецепту из кулинарного журнала. Его по моей просьбе доставили из города. Там написано, что такие кушанья подают на стол самой королеве! А ещё у нас есть апельсины! Их привезли по железной дороге! Представляешь? Ты когда-нибудь ездила на поезде?
Гвен молчала. Она помнила яростный рёв, напоминающий рык огромного животного, оглушительный скрежет и плотные облака дыма. Помнила, как стояла на перроне, завороженная неумолимым приближением тянущего за собой вагоны чёрного паровоза. Помнила, как пальцы, держащие её руку, разжались…
Осознав, что собеседница повторила свой вопрос, покачала головой.
- Нет, никогда.
Воспоминания, как ни старайся, прорывались сквозь радостный гомон праздника, но Гвен загоняла их обратно, в самые дальние уголки своего сердца.
После того, как гости поднялись из-за стола, начались танцы. Гвендолин стояла в окружении деревенских девушек, наблюдая за тем, как напротив них переминались с ноги на ногу молодые люди. Её удивило, что первыми танцевать начали представители старшего поколения. Даже родители Джесмин! Под аккомпанемент оркестра, который Гвен видела под своим окном, они отплясывали так лихо, что у жены старосты растрепалась причёска и раскраснелись щёки.
Саму Джесмин тоже пригласили. Судя по её реакции, тот самый парень, который ей нравился. Невысокий, чернявый, с хитроватым смазливым лицом. И что только она в нём нашла?
Задавшись этим вопросом, Гвендолин не сразу заметила приблизившегося к ней молодого человека.
- Позволите пригласить вас на танец?
- Что? – Резко подняв голову, она посмотрела в лучистые светлые глаза. – Но… мы друг другу не представлены.
- Меня зовут Криспин Дэй, – ответил он с улыбкой. – А вас – Гвенда Грин.
- Сегодня вы не играете и не поёте с ними? – Гвендолин кивнула на музыкантов. Те как раз сменили задорную мелодию на более медленную.
- Нет, сейчас мне хочется быть среди танцующих. А вам? – Криспин протянул руку, и Гвен вложила пальцы в его широкую ладонь.
Она не танцевала так давно, что почти забыла нужные движения, но здесь, в Трелони, это никого не волновало. Каждый плясал так, как умел. В один танец проникали элементы других, танцующие сближались на неприличное расстояние, почти обнимая друг друга на глазах у всех. Происходящее смущало, потому Гвендолин не смотрела на остальных - только на того, кто вёл её в танце, ловко огибая препятствия и, к счастью, не стремясь привлечь Гвен к себе слишком близко. Но она всё равно слышала, как он негромко подпевал музыкантам:
Я милую мою ищу
В лесу, в полях и на лугах.
Её за прошлое прощу
И ей скажу, что сам неправ.
Я моей милой подарю
Кольцо, букетик и рассвет.
С родными я поговорю,
Чтоб не сказала слова «нет».*
«Чтоб не сказала слова «нет»… – мысленно повторила Гвендолин. – Жених, выбранный моим дядей, как раз с родными всё и решил, что не помешало мне убежать. Интересно, как же там справляется Гвенда?».
- Вы не устали? – шепнул ей на ухо партнёр по танцу. Его мягкие волосы коснулись её щеки, и девушка вздрогнула от непривычного ощущения. – Ещё один круг?
- Да, - отозвалась она. При мысли о том, что на следующий танец её пригласит кто-нибудь другой, желания останавливаться не возникло. Да и не хотелось почему-то, чтобы Криспин Дэй приглашал кого-то, кроме неё, так что за новым кругом последовал ещё один, и ещё…
Когда музыка стихла, и исполнители потребовали напоить их и дать отдохнуть, Криспин удержал руку Гвен в своей:
- Мы ведь ещё увидимся?
- Трелони – маленькая деревня. Тут сложно не столкнуться с кем-то из знакомых.
- Что ж, тогда я постараюсь чаще проходить мимо школы. И, может быть… – он вдруг приблизился и склонился к её лицу. – Может быть, вы пригласите меня на чай.
Отвесив поклон, он отошёл к музыкантам, а Гвен направилась к Джесмин, которая раздавала холодные напитки. Разгорячённые танцами гости охотно принимали глиняные кружки.
- Пока вы танцевали, остальные сгорали от зависти, - хихикнула дочь старосты. – Кроме меня, конечно. Я, так и уж быть, великодушно уступлю тебе этого молодчика.
Гвендолин прижала ладони к заалевшим щекам и вспомнила вдруг, какой маленькой казалась её рука в руке Криспина.
- Не смущайся! – подбодрила Джесмин. – Для чего ещё нужны танцы? Погоди, сейчас игры начнутся, вот там…
- Игры? Нет-нет, я пойду! Прости, устала что-то, и голова разболелась…
- Бросаешь меня? Ладно. Но тогда я подыщу тебе провожатого.
Не слушая возражений, Джесмин юркнула в гущу гостей и вскоре вернулась, приведя с собой того, кого Гвен больше не требовалось представлять.
Вопреки опасениям, Криспин Дэй совершенно не выглядел расстроенным от того, что его лишили продолжения праздника, отправив провожать вдруг пожелавшую уйти гостью. Сказал, что не силён в играх, и хоть Гвендолин в это не поверила, ей было приятно, что молодой человек предпочёл её общество развлечениям.
Дорогой она немного разузнала о нём. Объяснились правильная речь и манеры фермерского сына: оказалось, он долго жил в городе, где учился на часовщика.
- Вам удалось? – полюбопытствовала Гвен.
- Почти, - хмыкнул он. – Почему-то все представляют себе часовщиков чудаковатыми старцами с нечёсаными бородами и неохотно идут с просьбами о починках к молодому мастеру.
- Понимаю, - улыбнулась Гвендолин. – Школьных учителей обычно тоже представляют взрослыми. Но это – временные трудности. Ещё лет десять, и я буду полностью соответствовать представлениям о правильной учительнице.
- Что же, вы всю жизнь собираетесь здесь преподавать?
- Возможно, - ответила она уклончиво. – А вы… ведь скоро уедете? Джесмин сказала, вы тут лишь затем, чтобы продать дом родственника.
- Может быть, и задержусь на какое-то время, - чуть понизив голос, точно они были заговорщиками, проговорил Криспин, и Гвендолин не удержалась от взгляда в его сторону. – Пока мне здесь нравится. А вам?
- Что? Да. Да, я понемногу осваиваюсь, - вздохнула она. Не рассказывать же о том, что здание школы нуждается в ремонте, вместо любимых бисквитов к чаю подают в лучшем случае хлеб с вареньем, а умываться приходится едва тёплой водой, потому что у Талулы вечно не хватает терпения нагреть её до нормальной температуры.
- Но вы ведь привыкли к другой жизни? – проницательно поинтересовался новый знакомый, и щёки Гвен вспыхнули то ли от такой догадливости, то ли оттого, что он подошёл чуть ближе и сейчас почти касался её рукавом.
- Я знала, что пансион – не навсегда, - ответила она, справившись со смущением. - Кроме того, у меня нет семьи. Значит, я должна стать самостоятельной.
- Похвальное стремление. Но кто-то вам наверняка покровительствует? Какой-нибудь родственник, друг…
- Нет! – поспешно откликнулась она, помотав для убедительности головой. – Никто. Почему вы спрашиваете?
- Мне тяжело видеть, что такой девушке, как вы, не на кого опереться в этом жестоком мире.
- Такой девушке, как я? – Гвендолин даже приостановилась. – Что вы хотите этим сказать?
- Что вы хороши собой, умны и прекрасно танцуете.
- Вот уж в последнее не поверю! – прыснула она, вспомнив, как пару раз едва не отдавила своему кавалеру ноги. – Вы скорее спасли остальных гостей, не позволив никому больше меня пригласить.
- Можете и так считать, но я останусь при своём мнении, - отозвался молодой человек, и по голосу Гвен поняла, что он улыбается.
Распрощались они у школьных дверей. Проситься на чашку чая Криспин не стал, обещав заглянуть как-нибудь днём. И пожал её руку, ненадолго задержав в своей.
Поднявшись в свою квартирку, Гвен вдруг осознала, что целый вечер не вспоминала ни о вчерашнем происшествии в лесу, ни даже об Арчибальде.
* Стихи Светланы Казаковой.
Глава 7
Можно было не сомневаться, что с утра Джесмин примчится чуть свет. Именно так и случилось.
- Ты должна мне всё-всё-всё рассказать! – затараторила она с порога. – Что было вечером? О чём вы говорили? Ах, как сгорают от зависти наши кумушки, не представляешь! Точно лисы, перед которыми захлопнули дверцу курятника! Когда вы вдвоём ушли, и он так и не возвратился, все заговорили о том, будто… Ну, я, конечно, сказала, что ты совсем не такая, и пусть только кто-нибудь ещё посмеет очернять имя нашей госпожи учительницы – мигом отведает тумака!
- Спасибо, - поблагодарила Гвен, думая, как ей повезло. Наверняка дочь старосты не впервые защищала её перед обитателями Трелони, и без такой поддержки Гвендолин пришлось бы стократ сложнее на новом месте. А любознательной Джесмин, видимо, скучно было с местными девушками, чьи интересы ограничены замкнутым мирком деревни, вот она и тянулась к новой учительнице. Но даже если всё обстояло не так, Гвен всё равно не решилась бы прямо спросить приятельницу о причинах её расположения к себе. Просто радовалась так быстро завязавшейся дружбе.
- Эх, жаль, что школа близко! – растянула с придыханием Джесмин, возвращаясь к разговору о Криспине. - С таким парнем можно было бы и до утра прогулять! Ну, рассказывай, о чём вы с ним говорили?!
Гвен поведала всё без утайки, ведь в их разговоре с молодым человеком не было ничего такого, чего приличная девушка должна бы стыдиться. Разве только её собственные мысли, но о мыслях Джесмин не спрашивала, и Гвендолин оставила их при себе.
Всё равно то были пустые мечты. Криспин, верно, позабыл о своём обещании заглянуть на чай, и весь второй выходной Гвен после ухода Джесмин провела в одиночестве. Зато хорошо подготовилась к завтрашним занятиям и дописала несколько страниц к истории Арчибальда. А вечером достала из шкатулки переливчатый шарик.
Сегодня его тепло не будило воспоминаний о давнем прошлом. Даже столкновение с разбойниками и встреча с магом казались теперь далёкими-далёкими, и катая в ладонях магическую вещицу, Гвен не чувствовала ничего, кроме лёгкости и умиротворения.
