– Не юли. Возьми её второй женой, и родите мне наследника. Ты знаешь, после эпидемии у меня не осталось наследников по мужской линии, а оставлять всё дочерям... тогда род и память о нём сотрётся.
– Советник Фабуаретум, меня утомил наш разговор. Я вас услышал, о своём решении скажу завтра.
Ответа не последовало, но дверь открылась и закрылась, а затем и вовсе последовал звук поворачиваемого в замке ключа.
Тауро взял тарелку, приборы и пересел на кровать; протянул мне под кровать пирожок. Я же крутила его в когтях, и что-то меня тревожило. Я что-то упускаю. Вроде картина ясна, но... Ладно, стоит подкрепиться.
После первого же укуса я выплюнула и прошипела:
– Не ешь. Там сонный корень.
Сверху раздался кашель, и на пол полетели крошки.
– Прости, милый, но сегодня ты обойдёшься без ужина. Твою крепко спящую тушу я не спущу с третьего этажа. Есть место, куда всё можно выбросить и не засветиться часов до двух ночи?
– Пошел я в купальню, – расстроено проворчал Тауро.
Я так поняла, что поесть он успел, пока я размышляла в тишине, и сейчас мой ушастик будет изображать жабу. Бедный мой эльфик.
Сравнявшись с цветом сушеной травы, мой муж выполз в комнату и устроился на кровати.
– Как происходит смена охраны? – От нечего делать я царапала стену, но камень, из которого она была сложена, не сохранял на себе следов моего вандализма.
– Каждые четыре часа, – сонно пробормотал мой ушастик.
– Засада. – Я надавила на стену чуть сильнее и сломала кончик ногтя. – И подстава.
Мы ещё немного полежали в тишине. Когда несколько планов дозрели в моей голове, и я была готова задать ещё парочку уточняющих вопросов, послышался щелчок замка. Зашел один из охранников и проверил Тауро; не забыл он и забрать посуду со столика.
– Спит. Теперь до утра пролежит.
– Идём к Мариэль, у неё всегда остаётся что-нибудь после ужина. Да и ноги размять пора, достало это ежевечернее стояние.
Дверь вновь закрылась, о чём меня оповестил звонкий щелчок.
То есть это что получается? Мой муж – балбес, которого никто по ночам и не охраняет, потому что он сам снотворное употребляет?
Я его стукну! Разбужу и стукну! А потом на диету посажу!
Если я правильно понимаю, то до утра моего суслика не хватятся. И это единственный пункт, который меня радует.
В моём плане побега оставалось одно слабое место. Нет, их, конечно, было много больше, чем одно, но конкретно это просто катастрофически нуждалось в исправлении. Запах моего эльфа. Оборотни учуют его раньше, чем мы пробежим это злосчастное расстояние до границы. И мне в голову приходил лишь один способ скрыть запах любимого. Во всех отношениях более чем приятный способ. На который у нас было очень мало времени. Был, конечно, второй вариант – просто пометить. Но, боюсь, супруг не оценит таких стараний. Вон, оборотни, охраняющие территорию, не оценили.
Попытка номер один успехом не увенчалась. Я разделась, небрежно оставив вещи валяться на полу, легла рядом с Тауро, прижалась к нему всем телом и начала нежно целовать его шею. В ответ муж крепко меня обнял, зафиксировав руки в локтях, и мерно задышал в ухо.
Зараза сонная!
Я стала чуть покусывать плечи и грудь, до которых могла дотянуться, и зализывала их. Тау что-то проворчал, отпустил мои руки и повернулся ко мне тылом. Р-р-р!
Хорошо, он сам нарвался. Я пошла к единственной доступной мне двери.
В ванной я нашла небольшой кувшин, набрала холодной воды, а вернувшись в комнату, вылила её на супруга.
С кровати донёсся жалобный стон, и мой ушастик открыл глаза, обводя меня и комнату несчастным взглядом.
– Доброй ночи, сонный принц, – с невинной улыбкой приветствовала я его пробуждение.
– Мара! – Он гневно сверкнул глазами.
– Тихо ты! – шикнула я в ответ. – Щас вся охрана сбежится проверить тебя, вроде как спящего.
– Но водой-то зачем?
Его обиженный тон и грустные глазки... я повелась, присела на кровать и захотела пожалеть такого несчастного Тауро, за что и поплатилась.
Хитрый муж обездвижил и прижал меня к мокрой кровати.
К мокрой холодной кровати! Фу! Какая мерзость!
Хотя через минуту, когда мокрые, липнущие к телу простыни согрелись, меня это уже не волновало.
Рядом с Тауро я забываю обо всём, особенно когда его руки начинают своё увлекательное путешествие по моему телу, не пропуская ни одного чувствительного места. И пусть первоначальный план полетел гатраку под хвост, для меня существовали только наши объятья и вселенная, что зарождалась между нами.
Мы так соскучились за месяцы, что провели порознь, так дико истосковались и нуждались друг в друге, что, зайди в этот момент охрана Тауро, мы бы никого не увидели.
Во время самых яростных движений во мне супруг закрывал мне губы поцелуями, чтобы я не собирала криками лишних зрителей.
На пару минут, когда любимый довёл меня до пика удовольствия, я выпала из реальности, и когда вернулась, Тау просто лежал рядом и гладил пальцами мои виски, скулы и губы. Затем нежно чмокнул в носик и поднялся с кровати.
Я встала рядом с ним, потерла ладони о себя, а затем с нажимом провела руками по его шее к рукам и спине. Остальные части я уже неплохо пометила в процессе.
– Ты спуститься на землю сможешь? – В моём голосе звучало сомнение. Я не была уверена, что у супруга хватит на это сил после снотворного и таких физических нагрузок.
– Ради тебя Марочка, я могу всё. – Его губы прижались к моим в мимолётной ласке, и он за руку повёл меня к окну.
И где это соня, которого я не могла добудиться?
Он, конечно, повёл себя излишне самонадеянно, но за эту внутреннюю силу, граничащую с безумием, я его и люблю.
Я-то не боялась спускаться без страховки, хотя и понимала, что не смогу задержать своё падение о камень – его крепость я уже испытала лёжа под кроватью Тауро. Но вот сможет ли это мой супруг? Я помню из курса лекций по расоведению, что суть эльфов – магия, и без магической силы от обычных людей они мало чем отличаются, кроме внешности, конечно. А люди – самая физически слабая раса в этом мире.
– Марёнок, вначале спускаюсь я, а потом ты. А я тебя подстрахую, – строго начал мой ушастик.
– Нет, – коротко отрезала я, надеясь что не придётся вступать с ним в спор.
– Марайша! Сейчас не время включать твоё «я самая сильная и всё могу», послушайся меня, пожалуйста, – включил он режим упрямого барсука.
– Тауро... – хотела я объяснить его заблуждение, но он меня перебил.
– Мара, я не прощу себе, если ты упадёшь, и я не смогу тебя подстраховать. – Он осторожно взял мои руки в свои и поцеловал кончики пальцев.
Демон! Я сдалась. Если хочет идти первым – пусть идёт.
– Если ты упадешь и сломаешь позвоночник, я тебя убью и воскрешу и ещё раз...
– Я понял. А в храм со мной пойдёшь? – спросил он с хитрым прищуром во взгляде и скользящим во всей его позе напряжением.
– Пойду, хорошо, – практически зарычала я. – Но только давай выберемся уже отсюда.
Довольный, как котёнок на первой удачной охоте, он выглянул из окна, а затем и вылез из него. Я высунулась, чтобы наблюдать.
Могу сказать только одно, дабы не сквернословить: «Я скоро стану не палевой, а седой кошкой».
Он дважды чуть не сорвался, при приземлении отбил пятки и сломал куст.
Я же так торопилась к нему, что не помню, как спустилась.
И мы побежали. Местность открытая, луна, благо, почти полностью скрыта за облаками, а весенние вечерние пары от земли удачно прикрывают наш запах, и отсутствие ветра нам на руку.
Добежали мы быстро, я бы сказала – подозрительно быстро, но никто нас не остановил. Может быть, удача просто сегодня болеет за нас.
Когда Тауро открыл переход, я услышала шум в дальних кустах и заметила темную мохнатую тушу. Нас, похоже, заметили. Но я лишь махнула на прощание хвостом и шагнула за мужем в переход, продолжая держать его за руку.
Вышли мы не в наших покоях, а в каком-то кабинете.
Тауро подошел к столу, приложил палец к замочной скважине нижнего выдвижного ящика, вдавил его внутрь, и фальш-крышка ушла в сторону. Внутри на маленьких подставках стояли камни-артефакты, силой от них фонило до ломоты в висках. Муж достал темно-синюю сферу и вернул крышку на место.
Положил сферу на стол и взял декоративный молоточек, длинной с мой мизинец.
Стоило коснуться молоточком сферы, как она рассыпалась в пыль. Силовой волной меня бы впечатало в стену, если бы я до этого не устроилась в кресле мужа. А мебель здесь, видимо, прибита к полу.
– Вот теперь у нас есть десять минут, а потом я вернусь в лечебницу, – устало вздохнул самый глупый и упрямый эльф.
У меня сразу и слов не нашлось. Какого сфинкса лысого я его оттуда вытаскивала? Если он тут же собирается вернуться.
– Марёнок. Когда в будущем, хотел бы сказать «если», но всё же скажу «когда». Так вот. Когда в будущем я окажусь в вот такой... проблемной ситуации, где только ты можешь понять, что что-то не так. Приходи сюда. Это сферы общей тревоги моего ведомства. Достаточно направить мысленную команду общего сбора и разрушить артефакт. Будут мобилизованы все силы. Доступ по ауре – твоя вписана со дня нашего союза.
Я сидела и ох... лысела.
– Милая, иди домой. Мне предстоят не самые приятные часы допросов не последних эльфов. Хотя там и так всё понятно, но доказательства нужно собрать.
– Да мне тоже интересно! Что ты меня вечно домой гонишь?
– Не гоню. Но поверь, времени мало, а я буду копаться в чужих мозгах. Мара. Я прошу.
Обида разлилась до кончика хвоста. Я его спасаю, рискуя шкурой, а он гонит меня домой?! И ладно бы он просто послал своих эльфов и остался дома, так нет же! Не успел восстановиться, а опять в этот капкан лезет! И меня дома бросает.
– Мур-Мурёнок. – Он обнимает меня и нежно шепчет в макушку: – Я потом всё тебе покажу и расскажу. Но я не могу взять тебя с собой. Боюсь, если всё пойдёт слишком плохо, и меня заставят выбирать между тобой и дядей... – Он тяжело вздохнул, заставив колыхнуться волосы на моей макушке. – Придётся мне тогда занять место владыки.
Я не сразу поняла смысл его фразы. Но когда микросхемы в моей мозговой плате встали на место...
Я со всех сил сжала его в объятьях, стараясь каждой клеточкой запомнить его присутствие, его запах... и отпустила. Его слова произвели на меня эффект, который не могли дать тысячи признаний в любви.
Лежа в нашей спальне на полу, я не ждала возвращения мужа. Какой бы капризной ракшасой я ни была, но здравый смысл подсказывал, что дело, которым занят Тауро, будет долгим и нудным. Там наверняка почти всё понятно, но нужно собрать пару сотен улик, чтобы не пошатнуть власть рода подозрениями.
А ещё меня грело его признание. Тауро, конечно, иногда врёт как дышит, но это в большей степени касается работы, а не нашей жизни. И его слова о том, что теперь он ставит мою жизнь выше своего родственника. О таком, после последнего покушения на владыку, когда Тауро защищал его, а не меня, я и не думала.
Приход мужа я почувствовала, когда он переносил меня на кровать, а затем, укрыв одеялом, лёг рядом и обнял. Под его мерное, глубокое дыхание я вновь уплыла в сон.
Утро же началось с одиночества. Смятая подушка слева от меня, на которой лежат записка и веточка с цветами.
В первый момент я решила, что кто-то в лесу сдох. Чтобы эльф дерево обломал ради утреннего подарка? Но записка всё расставила по своим местам. У этой веточки уже есть корешки и мне нужно взять её, зайти во внутренний сад, который находится в зале, самом близком к кроне дворца, и посадить там веточку. Зачем, для чего и почему, он объяснит, вернувшись вечером.
Какой он, гатрак, умный! И ведь я чую великую подставу с его стороны, но после вчерашнего не могу отказаться.
Тауро
Пока я был заперт в четырёх стенах, многое успел переосмыслить. Не знаю, как Мара отнесётся к моим желаниям, но я больше не могу прятаться в тени и верить в то, что бремя власти меня не коснётся.
Видя, какие кандидаты рвутся вперёд и на что они будут обрекать жителей нашего леса, если дать им дорваться до управления.
Может, теперь я понимаю дядю, который заставил меня пройти всю вертикаль канцелярии во время учёбы.
Большинство думают, что власть – это возможности, но в большей степени власть – это ответственность за тех, кто тебе подчинён. И эта ответственность всегда с тобой. Чем выше ты, тем меньше у тебя остаётся желаний для себя, и больше – для зоны ответственности.
Работать пришлось всю ночь. Вскрытие сознаний охраны ничего нового не дало. Они на самом деле знали, что меня пичкают снотворным, и после первой недели моего «лечения» с чистой совестью уходили по вечерам отдыхать на кухню или в лес, к оборотницам, которые так же входили в группу наёмной охраны. Одному из оборотней я чуть не выжег мозг, когда увидел, как он пнул мою девочку, и она кубарем полетела с лестницы. Лишь внутренний контроль заставил меня остановиться. Я придумал наказание получше. Именно этого охранника я потащу в суд и там устрою показ его воспоминаний. Всех воспоминаний. Хотя лишь за то, что я увидел, его стоит убить на месте.
Обычно после такого показа, если свидетели и выживают, то от них отворачиваются все. Ведь достаточно показать несколько некрасивых поступков, чтобы окружающие пересмотрели своё отношение к испытуемому. А этому индивиду нравилось находить беззащитных девушек в империи людей и брать их силой, и пару раз он провернул то же самое с мальчишками, которые только перешли в возраст юности и не могли дать отпор тренированному оборотню.
Ненавижу эту часть работы. Ощущение, что вымазался в дерьме, только отмыть нужно сознание изнутри. Обычными водой с мылом здесь не обойдёшься.
Это ещё один пункт к моему списку «почему пока я не беру жену на работу». Рано ей ещё с такими вещами сталкиваться.
Выбросив чужую грязь из головы, я направился на верхний этаж, где проходил очень тонкий процесс обработки юной эльфийки. Та в своих фантазиях, под тлетворным влиянием родителя, рисовала радужные картины нашего совместного похода в Храм и рождения толпы детишек, у которых будут её глаза и мои скулы.
Богиня! Дай мозгов эльфийкам! Невозможно помнить все модные фасоны последнего века по годам, и быть такими... недальновидными! Выразился бы иначе, но пора настраиваться на высокий слог, дабы успокоить изнеженную леди, с которой сейчас беседуют мои лучшие специалисты.
Подходя к двери кабинета моего первого помощника, я услышал истеричный крик леди:
– Это неправда! Вы всё врёте! Рохи всё вам объяснит! – Какой же у неё мерзкий, писклявый голос. Моя девочка просто поотрывала бы всем лишние части тела, если бы её так довели и не насиловала бы окружающих инфразвуком.
Итак, время выхода прекрасного рыцаря.
– Что здесь происходит?! – громкий рык с моей стороны, дабы утихомирить леди и сыщиков. Парни вскочили и вытянулись по стойке смирно, но слишком весёлые глаза ребят могут сломать мне всю игру.
– Мой дорогой! – Истеричный инфразвук чуть не заставил меня отшатнуться, но я же, демоны меня захвати, профессионал и не могу себе позволить подобного.
– Пошли вон! Рапорты мне на стол. Чтоб следов ваших не было в моём ведомстве! – Ещё пару минут, и ребята сложатся пополам за углом коридора, но их смешливость, не соответствующую нормативам занимаемых должностей, мы обсудим потом.
– О, Рохи! – Главная свидетельница повисла у меня на шее. – Я на мгновение поверила, что все их обвинения правда. И ты на самом деле в опасности, по моей вине!
– Советник Фабуаретум, меня утомил наш разговор. Я вас услышал, о своём решении скажу завтра.
Ответа не последовало, но дверь открылась и закрылась, а затем и вовсе последовал звук поворачиваемого в замке ключа.
Тауро взял тарелку, приборы и пересел на кровать; протянул мне под кровать пирожок. Я же крутила его в когтях, и что-то меня тревожило. Я что-то упускаю. Вроде картина ясна, но... Ладно, стоит подкрепиться.
После первого же укуса я выплюнула и прошипела:
– Не ешь. Там сонный корень.
Сверху раздался кашель, и на пол полетели крошки.
– Прости, милый, но сегодня ты обойдёшься без ужина. Твою крепко спящую тушу я не спущу с третьего этажа. Есть место, куда всё можно выбросить и не засветиться часов до двух ночи?
– Пошел я в купальню, – расстроено проворчал Тауро.
Я так поняла, что поесть он успел, пока я размышляла в тишине, и сейчас мой ушастик будет изображать жабу. Бедный мой эльфик.
Сравнявшись с цветом сушеной травы, мой муж выполз в комнату и устроился на кровати.
– Как происходит смена охраны? – От нечего делать я царапала стену, но камень, из которого она была сложена, не сохранял на себе следов моего вандализма.
– Каждые четыре часа, – сонно пробормотал мой ушастик.
– Засада. – Я надавила на стену чуть сильнее и сломала кончик ногтя. – И подстава.
Мы ещё немного полежали в тишине. Когда несколько планов дозрели в моей голове, и я была готова задать ещё парочку уточняющих вопросов, послышался щелчок замка. Зашел один из охранников и проверил Тауро; не забыл он и забрать посуду со столика.
– Спит. Теперь до утра пролежит.
– Идём к Мариэль, у неё всегда остаётся что-нибудь после ужина. Да и ноги размять пора, достало это ежевечернее стояние.
Дверь вновь закрылась, о чём меня оповестил звонкий щелчок.
То есть это что получается? Мой муж – балбес, которого никто по ночам и не охраняет, потому что он сам снотворное употребляет?
Я его стукну! Разбужу и стукну! А потом на диету посажу!
Если я правильно понимаю, то до утра моего суслика не хватятся. И это единственный пункт, который меня радует.
В моём плане побега оставалось одно слабое место. Нет, их, конечно, было много больше, чем одно, но конкретно это просто катастрофически нуждалось в исправлении. Запах моего эльфа. Оборотни учуют его раньше, чем мы пробежим это злосчастное расстояние до границы. И мне в голову приходил лишь один способ скрыть запах любимого. Во всех отношениях более чем приятный способ. На который у нас было очень мало времени. Был, конечно, второй вариант – просто пометить. Но, боюсь, супруг не оценит таких стараний. Вон, оборотни, охраняющие территорию, не оценили.
Попытка номер один успехом не увенчалась. Я разделась, небрежно оставив вещи валяться на полу, легла рядом с Тауро, прижалась к нему всем телом и начала нежно целовать его шею. В ответ муж крепко меня обнял, зафиксировав руки в локтях, и мерно задышал в ухо.
Зараза сонная!
Я стала чуть покусывать плечи и грудь, до которых могла дотянуться, и зализывала их. Тау что-то проворчал, отпустил мои руки и повернулся ко мне тылом. Р-р-р!
Хорошо, он сам нарвался. Я пошла к единственной доступной мне двери.
В ванной я нашла небольшой кувшин, набрала холодной воды, а вернувшись в комнату, вылила её на супруга.
С кровати донёсся жалобный стон, и мой ушастик открыл глаза, обводя меня и комнату несчастным взглядом.
– Доброй ночи, сонный принц, – с невинной улыбкой приветствовала я его пробуждение.
– Мара! – Он гневно сверкнул глазами.
– Тихо ты! – шикнула я в ответ. – Щас вся охрана сбежится проверить тебя, вроде как спящего.
– Но водой-то зачем?
Его обиженный тон и грустные глазки... я повелась, присела на кровать и захотела пожалеть такого несчастного Тауро, за что и поплатилась.
Хитрый муж обездвижил и прижал меня к мокрой кровати.
К мокрой холодной кровати! Фу! Какая мерзость!
Хотя через минуту, когда мокрые, липнущие к телу простыни согрелись, меня это уже не волновало.
Рядом с Тауро я забываю обо всём, особенно когда его руки начинают своё увлекательное путешествие по моему телу, не пропуская ни одного чувствительного места. И пусть первоначальный план полетел гатраку под хвост, для меня существовали только наши объятья и вселенная, что зарождалась между нами.
Мы так соскучились за месяцы, что провели порознь, так дико истосковались и нуждались друг в друге, что, зайди в этот момент охрана Тауро, мы бы никого не увидели.
Во время самых яростных движений во мне супруг закрывал мне губы поцелуями, чтобы я не собирала криками лишних зрителей.
На пару минут, когда любимый довёл меня до пика удовольствия, я выпала из реальности, и когда вернулась, Тау просто лежал рядом и гладил пальцами мои виски, скулы и губы. Затем нежно чмокнул в носик и поднялся с кровати.
Я встала рядом с ним, потерла ладони о себя, а затем с нажимом провела руками по его шее к рукам и спине. Остальные части я уже неплохо пометила в процессе.
– Ты спуститься на землю сможешь? – В моём голосе звучало сомнение. Я не была уверена, что у супруга хватит на это сил после снотворного и таких физических нагрузок.
– Ради тебя Марочка, я могу всё. – Его губы прижались к моим в мимолётной ласке, и он за руку повёл меня к окну.
И где это соня, которого я не могла добудиться?
Он, конечно, повёл себя излишне самонадеянно, но за эту внутреннюю силу, граничащую с безумием, я его и люблю.
Я-то не боялась спускаться без страховки, хотя и понимала, что не смогу задержать своё падение о камень – его крепость я уже испытала лёжа под кроватью Тауро. Но вот сможет ли это мой супруг? Я помню из курса лекций по расоведению, что суть эльфов – магия, и без магической силы от обычных людей они мало чем отличаются, кроме внешности, конечно. А люди – самая физически слабая раса в этом мире.
– Марёнок, вначале спускаюсь я, а потом ты. А я тебя подстрахую, – строго начал мой ушастик.
– Нет, – коротко отрезала я, надеясь что не придётся вступать с ним в спор.
– Марайша! Сейчас не время включать твоё «я самая сильная и всё могу», послушайся меня, пожалуйста, – включил он режим упрямого барсука.
– Тауро... – хотела я объяснить его заблуждение, но он меня перебил.
– Мара, я не прощу себе, если ты упадёшь, и я не смогу тебя подстраховать. – Он осторожно взял мои руки в свои и поцеловал кончики пальцев.
Демон! Я сдалась. Если хочет идти первым – пусть идёт.
– Если ты упадешь и сломаешь позвоночник, я тебя убью и воскрешу и ещё раз...
– Я понял. А в храм со мной пойдёшь? – спросил он с хитрым прищуром во взгляде и скользящим во всей его позе напряжением.
– Пойду, хорошо, – практически зарычала я. – Но только давай выберемся уже отсюда.
Довольный, как котёнок на первой удачной охоте, он выглянул из окна, а затем и вылез из него. Я высунулась, чтобы наблюдать.
Могу сказать только одно, дабы не сквернословить: «Я скоро стану не палевой, а седой кошкой».
Он дважды чуть не сорвался, при приземлении отбил пятки и сломал куст.
Я же так торопилась к нему, что не помню, как спустилась.
И мы побежали. Местность открытая, луна, благо, почти полностью скрыта за облаками, а весенние вечерние пары от земли удачно прикрывают наш запах, и отсутствие ветра нам на руку.
Добежали мы быстро, я бы сказала – подозрительно быстро, но никто нас не остановил. Может быть, удача просто сегодня болеет за нас.
Когда Тауро открыл переход, я услышала шум в дальних кустах и заметила темную мохнатую тушу. Нас, похоже, заметили. Но я лишь махнула на прощание хвостом и шагнула за мужем в переход, продолжая держать его за руку.
Вышли мы не в наших покоях, а в каком-то кабинете.
Тауро подошел к столу, приложил палец к замочной скважине нижнего выдвижного ящика, вдавил его внутрь, и фальш-крышка ушла в сторону. Внутри на маленьких подставках стояли камни-артефакты, силой от них фонило до ломоты в висках. Муж достал темно-синюю сферу и вернул крышку на место.
Положил сферу на стол и взял декоративный молоточек, длинной с мой мизинец.
Стоило коснуться молоточком сферы, как она рассыпалась в пыль. Силовой волной меня бы впечатало в стену, если бы я до этого не устроилась в кресле мужа. А мебель здесь, видимо, прибита к полу.
– Вот теперь у нас есть десять минут, а потом я вернусь в лечебницу, – устало вздохнул самый глупый и упрямый эльф.
У меня сразу и слов не нашлось. Какого сфинкса лысого я его оттуда вытаскивала? Если он тут же собирается вернуться.
– Марёнок. Когда в будущем, хотел бы сказать «если», но всё же скажу «когда». Так вот. Когда в будущем я окажусь в вот такой... проблемной ситуации, где только ты можешь понять, что что-то не так. Приходи сюда. Это сферы общей тревоги моего ведомства. Достаточно направить мысленную команду общего сбора и разрушить артефакт. Будут мобилизованы все силы. Доступ по ауре – твоя вписана со дня нашего союза.
Я сидела и ох... лысела.
– Милая, иди домой. Мне предстоят не самые приятные часы допросов не последних эльфов. Хотя там и так всё понятно, но доказательства нужно собрать.
– Да мне тоже интересно! Что ты меня вечно домой гонишь?
– Не гоню. Но поверь, времени мало, а я буду копаться в чужих мозгах. Мара. Я прошу.
Обида разлилась до кончика хвоста. Я его спасаю, рискуя шкурой, а он гонит меня домой?! И ладно бы он просто послал своих эльфов и остался дома, так нет же! Не успел восстановиться, а опять в этот капкан лезет! И меня дома бросает.
– Мур-Мурёнок. – Он обнимает меня и нежно шепчет в макушку: – Я потом всё тебе покажу и расскажу. Но я не могу взять тебя с собой. Боюсь, если всё пойдёт слишком плохо, и меня заставят выбирать между тобой и дядей... – Он тяжело вздохнул, заставив колыхнуться волосы на моей макушке. – Придётся мне тогда занять место владыки.
Я не сразу поняла смысл его фразы. Но когда микросхемы в моей мозговой плате встали на место...
Я со всех сил сжала его в объятьях, стараясь каждой клеточкой запомнить его присутствие, его запах... и отпустила. Его слова произвели на меня эффект, который не могли дать тысячи признаний в любви.
Лежа в нашей спальне на полу, я не ждала возвращения мужа. Какой бы капризной ракшасой я ни была, но здравый смысл подсказывал, что дело, которым занят Тауро, будет долгим и нудным. Там наверняка почти всё понятно, но нужно собрать пару сотен улик, чтобы не пошатнуть власть рода подозрениями.
А ещё меня грело его признание. Тауро, конечно, иногда врёт как дышит, но это в большей степени касается работы, а не нашей жизни. И его слова о том, что теперь он ставит мою жизнь выше своего родственника. О таком, после последнего покушения на владыку, когда Тауро защищал его, а не меня, я и не думала.
Приход мужа я почувствовала, когда он переносил меня на кровать, а затем, укрыв одеялом, лёг рядом и обнял. Под его мерное, глубокое дыхание я вновь уплыла в сон.
Утро же началось с одиночества. Смятая подушка слева от меня, на которой лежат записка и веточка с цветами.
В первый момент я решила, что кто-то в лесу сдох. Чтобы эльф дерево обломал ради утреннего подарка? Но записка всё расставила по своим местам. У этой веточки уже есть корешки и мне нужно взять её, зайти во внутренний сад, который находится в зале, самом близком к кроне дворца, и посадить там веточку. Зачем, для чего и почему, он объяснит, вернувшись вечером.
Какой он, гатрак, умный! И ведь я чую великую подставу с его стороны, но после вчерашнего не могу отказаться.
Тауро
Пока я был заперт в четырёх стенах, многое успел переосмыслить. Не знаю, как Мара отнесётся к моим желаниям, но я больше не могу прятаться в тени и верить в то, что бремя власти меня не коснётся.
Видя, какие кандидаты рвутся вперёд и на что они будут обрекать жителей нашего леса, если дать им дорваться до управления.
Может, теперь я понимаю дядю, который заставил меня пройти всю вертикаль канцелярии во время учёбы.
Большинство думают, что власть – это возможности, но в большей степени власть – это ответственность за тех, кто тебе подчинён. И эта ответственность всегда с тобой. Чем выше ты, тем меньше у тебя остаётся желаний для себя, и больше – для зоны ответственности.
Работать пришлось всю ночь. Вскрытие сознаний охраны ничего нового не дало. Они на самом деле знали, что меня пичкают снотворным, и после первой недели моего «лечения» с чистой совестью уходили по вечерам отдыхать на кухню или в лес, к оборотницам, которые так же входили в группу наёмной охраны. Одному из оборотней я чуть не выжег мозг, когда увидел, как он пнул мою девочку, и она кубарем полетела с лестницы. Лишь внутренний контроль заставил меня остановиться. Я придумал наказание получше. Именно этого охранника я потащу в суд и там устрою показ его воспоминаний. Всех воспоминаний. Хотя лишь за то, что я увидел, его стоит убить на месте.
Обычно после такого показа, если свидетели и выживают, то от них отворачиваются все. Ведь достаточно показать несколько некрасивых поступков, чтобы окружающие пересмотрели своё отношение к испытуемому. А этому индивиду нравилось находить беззащитных девушек в империи людей и брать их силой, и пару раз он провернул то же самое с мальчишками, которые только перешли в возраст юности и не могли дать отпор тренированному оборотню.
Ненавижу эту часть работы. Ощущение, что вымазался в дерьме, только отмыть нужно сознание изнутри. Обычными водой с мылом здесь не обойдёшься.
Это ещё один пункт к моему списку «почему пока я не беру жену на работу». Рано ей ещё с такими вещами сталкиваться.
Выбросив чужую грязь из головы, я направился на верхний этаж, где проходил очень тонкий процесс обработки юной эльфийки. Та в своих фантазиях, под тлетворным влиянием родителя, рисовала радужные картины нашего совместного похода в Храм и рождения толпы детишек, у которых будут её глаза и мои скулы.
Богиня! Дай мозгов эльфийкам! Невозможно помнить все модные фасоны последнего века по годам, и быть такими... недальновидными! Выразился бы иначе, но пора настраиваться на высокий слог, дабы успокоить изнеженную леди, с которой сейчас беседуют мои лучшие специалисты.
Подходя к двери кабинета моего первого помощника, я услышал истеричный крик леди:
– Это неправда! Вы всё врёте! Рохи всё вам объяснит! – Какой же у неё мерзкий, писклявый голос. Моя девочка просто поотрывала бы всем лишние части тела, если бы её так довели и не насиловала бы окружающих инфразвуком.
Итак, время выхода прекрасного рыцаря.
– Что здесь происходит?! – громкий рык с моей стороны, дабы утихомирить леди и сыщиков. Парни вскочили и вытянулись по стойке смирно, но слишком весёлые глаза ребят могут сломать мне всю игру.
– Мой дорогой! – Истеричный инфразвук чуть не заставил меня отшатнуться, но я же, демоны меня захвати, профессионал и не могу себе позволить подобного.
– Пошли вон! Рапорты мне на стол. Чтоб следов ваших не было в моём ведомстве! – Ещё пару минут, и ребята сложатся пополам за углом коридора, но их смешливость, не соответствующую нормативам занимаемых должностей, мы обсудим потом.
– О, Рохи! – Главная свидетельница повисла у меня на шее. – Я на мгновение поверила, что все их обвинения правда. И ты на самом деле в опасности, по моей вине!
