Солнце уже скрывалось за горизонтом, а по небу раскинулся диск багрово розового цвета. На душе было спокойно, медленным прогулочным шагом Елена добрела до особняка, прижалась щекой к родному косяку, погладила отшлифованное дерево, еле слышно прошептала «ты мой дом, только мой» и вошла. Вопреки обыкновению, оба этажа жили, будто сейчас было не время для сна и молитв, а наоборот - совсем раннее утро.
Девушка сняла шляпку, оставила ее в прихожей на латунном крючке и, продевая пальцы в прическу и попутно высвобождая шпильки из волос, поспешила в обеденную залу. Оттуда распространялись голоса. Комната для обедов семьи была одной из самых помпезных. Главными достопримечательностями этого далеко не маленького помещения был стол на двадцать персон, двенадцать картин, изображающих российских императоров в полный рост и старинные часы с кукушкой. Но это обычно. Сегодня же основной примечательностью залы стал Владимир. Юноша высокий и темноволосый, широкий в плечах, узкий в бедрах, с правильным носом, выразительными бровями, чуть приподнятыми скулами и слегка суженными по всей длине разреза глазами. Копия своего отца!
- Елена! Пройди к себе, тебе уже пора спать.
Борис Корнеевич стоял, опершись одной рукой о стол. Он выглядел взволнованным и вопреки своей привычке не носить очки в других помещениях кроме библиотеки, сейчас был в них. Елена успела заметить на лбу дядюшки капли пота, этакий осадок от тяжелого разговора, а еще он прижимал ладонь к своей груди.
- Но…
- Все завтра!
Она попыталась возразить, но была отвергнута даже после строгого взгляда, брошенного в дядю. Ее брови выразительно сдвинулись друг к другу, еще несколько секунд Елена умоляюще смотрела на Скрябина. Да что вообще он себе позволяет?! Не дядя, а этот расфуфыренный индюк в светлом костюме с жилетом, устроившийся в кресле напротив? Наверное, у этого мужчины уходят месяцы только на то, чтобы составить свой гардероб и еще месяцы на пошив и подгонку. Девушка опустила взгляд на туфли. Естественно блестят. Будто их только что хорошенечко натерли воском, сплюнули на носок и еще раз натерли. Гусь!
- Но, дядюшка, кто ваш гость? Умоляю! Уймите мое нетерпение, в противном случае мне всю ночь не спать.
Да-да – легко сдаваться было не в духе молодой Скрябины. Она сама прекрасно догадалась, по очевидному сходству во внешности, что перед ней Владимир Борисович, он же сын, беглец, изменщик и певец белоручка. Ей было важно совсем другое – чтобы их друг другу представили, ведь только тогда она сможет подойти к мужчине и сама начать с ним разговор. К примеру, завтра за завтраком. Конечно, только в том случае, если чаепитие пройдет в кругу семьи и на него пригласят ее главного конкурента на наследство.
- Елена, дорогая, все завтра!
Скрябин недовольно поджал губы, и Елена неслышно стукнув ножкой, развернулась и вышла из комнаты. Она вела себя максимально сдержанно, согласно этикету держала улыбку и осанку, не торопилась переступать с ноги на ногу, тихо прикрыла двери, но оказавшись за ними, она вся вспыхнула и в негодовании и обиде промчалась по лестнице на второй этаж.
Эта ночь прошла без сна, и на этот раз ее мучили не боли в животе, а муки разума. Неужели дядюшка простил сына? Наталья Романовна сто раз повторяла, что никакая другая кровь не сможет заменить родную. Что если бы бог не забрал у Елены способность иметь детей, и она стала бы матерью, то смогла бы сама узнать силу родительской любви. А узнав, тут же перестала бы строить замки из песка и верить в откровенные чудеса. Елена злилась на старушку и не верила ни одному ее слову. Бабушка просто хочет ее задеть, думала она и, упираясь, настаивала на своем – Соколиное поместье ее! Она была и есть единственная наследница рода Скрябиных. Но та сцена сегодня в обеденной зале заставила ее испугаться, а страх подталкивал думать иначе. Он что ее выгнал? Такое случилось с девушкой впервые, раньше дядя только и знал, что всегда защищал свою юную племянницу, не может же так случиться, чтобы он ее разлюбил? Или просто Владимира он любит сильнее?
Всю ночь Елена просыпалась и, представляя себя одинокой, покинутой всеми волчицей, с тоской смотрела на растущую луну, а утром с первыми лучами собралась на завтрак. Она должна все узнать и собственными глазами увидеть дядюшкину измену.
Ранний завтрак было принято проводить на террасе, под крышей с небольшим уклоном. На всю семью накрывался недлинный прямоугольный стол, покрытый накрахмаленной скатертью с вышивным узором в виде ягод рябины и зеленого листа. К завтраку предлагались горячие напитки, молочная каша и сдобная булка. Реже сырники со сметаной и ватрушки с творогом. Наталья Романовна уже занимала свое излюбленное место – рядом с главой фамилии и дальше от сквозняка. Ранним утром она всегда пила черный кофе и мало ела. Бориса еще не было, но зато на месте Елены, с другой стороны от дяди и напротив Натальи Романовны сидел Владимир. Он точно не мог сам догадаться, куда ему устроиться, чтобы как можно сильнее позлить свою кузину, то есть Елену. А значит, «правильно» сесть ему подсказала бабушка. Уфф, облезлая змея!
- Доброе утро, бабушка и Владимир Борисович!
Елена не стала скрывать, что уже в курсе, кто завтракает с пожилой Скрябиной, хоть их вчера так и не представили. Владимир для начала кивнул одними глазами, но после, наскоро пережевав и обтерев рот салфеткой, привстал и тоже поздоровался. На нем был надет новый костюм, тоже светлый и с жилетом, но в этот раз, сшитый из легкой ткани совершенно не подходящей для дальних поездок и идеальной для прогулок на свежем воздухе. Мужчина был отлично знаком с местным климатом и потому превосходно подготовился. Он весь светился, хоть внешне и не показывал своей лучезарной радости, но Елена как-то смогла это почувствовать. Поколебавшись с секунду, куда теперь разместиться ей, девушка устроилась через один стул от бабушки. На место рядом с Натальей Романовной она сесть не решилась, ровно - как и с той же стороны, что и ее кузен. Спустя несколько минут на террасе появился Скрябин и занял место во главе стола, таким образом, завершив невыносимую игру в шашки. Завтрак начался.
Борис и Владимир сухо поздоровались, и Елена расслабилась. Большой любви между отцом и сыном нет, уже неплохо. Потом все приступили к молчаливому этикету. Елена медленно глотала кашу, дядя пил чай с булкой, а кузен белоручка долго и вычурно наносил масло на хлеб. С самого утра над Соколиным поместьем развернулось лучистое солнце и, разогнав все помехи до последнего облачка, накалило воздух. Пропала вся летающая мошкара, попрятались земляные рептилии, скрылась с глаз прислуга. Все перетекло туда, где все еще оставалось возможным существовать - в тень. Одни птицы радовались обвалившейся на поместье жаре, о чем громко и трезвонили в своих птичьих песнях.
- Сегодня аномально жарко, - заметила Наталья Романовна, опустив на стол фарфоровую чашечку с красным цветком, она пила кофе. – Володя, может, ты передумаешь покидать поместье в такую погоду? Останься здесь до тех пор, пока не спадет духота, только представь, как тяжело тебе и лошадям придется в дороге.
Наталья Романовна вытянула лицо и все, даже дядюшка, заулыбались, до того смешно у нее получилось изобразить подыхающую лошадь.
- Замечательное время для купаний на природе, вы не находите? – продолжала она. – Никак не могу взять в голову, и почему все лето три наши купальни пропадают понапрасну? Вот в годы моей молодости ни одна из них и дня не пустовала, мы с твоим дедушкой, Володьк, любили часами прохлаждаться в воде. Она сейчас как парное молоко – мягкая и освежающая. Кстати специально для летних забав в прошлом году Борис приобрел лодки! Целых три штуки. Борь, они ведь так и лежат нетронутые в нашем ангаре?
Борис Корнеевич кивнул. Ему не нравилось то, к чему подводила его матушка. Нет, он ее уважал и любил, но это он настоял на скором отъезде Владимира из Соколиного поместья. Дольше суток он не вынесет пребывания сына здесь! Но мать решила спутать ему все карты. Он же прекрасно видит эти взгляды двух молодых особ, они оба и Володька, и Лена уже готовы бросить завтрак и помчаться к воде. Дети! Его дети, поправил себя Борис, делая лишний и спасательный глоток. Эти несколько секунд ему очень нужны, пока он глотает чай, есть время как можно лучше продумать, что ответить на компрометацию его дорогой матушки. Ладно, Елена еще ребенок, ей всего шестнадцать, но Володе уже двадцать три – хоть сейчас можно женить, а он все в игрушки играет, да песни поет!
- А знаешь, Ба, я отлично помню ваши с дедом забавы в воде.
Владимир подмигнул, а Наталья Романовна расхохоталась. Эти двое находились на одной волне.
- Обещаю, после завтрака обдумать твое предложение. Оно разумно. Смысл гнать лошадей по такой парилке, только полдня я потрачу на остановки, чтобы напоить животных. Думаю, ты абсолютно права, это издевательство над людьми отправляться в Петроград в такую погоду.
- И живодерство, - поддержала бабушка.
Лицо Натальи Романовны расцвело, старушка положила свою ладонь на ладонь внука, которая как раз оказалась на столе и без дела, и пролепетала, будто разговаривает с младенцем:
- Оставайся, мой хороший, и сделаешь свою старенькую бабушку очень счастливой! Сегодня мы будем целый день плавать на лодках и купаться, а завтра отправимся рыбачить на Волгу. Ты ведь все еще любишь бросать удочку?
- Ма, какая рыбалка в такую погоду? – Борис.
- Клева не будет. – Елена.
Наталья Романовна сделала вид, что не услышала замечаний и продолжила, поглаживая ладонь внука:
- Бог с ними, с этими рыбёхами! Лучше проведем несколько часов за играми в карты! Володьк, ты любишь раскладывать пасьянс?
- Я предпочитаю покер, вообще-то. Но для моей милой бабушки готов сделать исключение. Решено, останусь на несколько дней.
- Пока жара не спадет, - поддакнула пожилая Скрябина и, отсалютировав чашечкой кофе, опустошила ее.
Бориса Корнеевича так и подмывало добавить что-нибудь опровергающее последние высказывания сына и матери. Что ж завтрак был испорчен, весь текущий день тоже, и один бог знает, сколько еще суток ему придется мириться с пребыванием в поместье Владимира. Скрябин закончил с булкой и чаем и обтер рот салфеткой, которую сложил на крае стола.
- Благодарю за компанию, - сухо сказал он и покинул террасу с недовольным лицом.
Владимир на несколько секунд привстал, провожая взглядом отца. Интересные нарисовываются каникулы! Молодой Скрябин еще раз с интересом взглянул на свою молоденькую кузину и представил ее в купальном костюме. Получилась вполне привлекательная особка. А почему бы и нет? Еще вчера, когда Елена ворвалась в их разговор с отцом, он заметил в девушке нечто интересное, какую-то необычность, которая свойственна только дамам из сельской местности. Что ж, небольшая заминка, всего несколько дней в поместье, дадут ему прекрасную возможность познакомиться с сироткой поближе. Он узнает ее, и почему бы и нет, возможно, они понравятся друг другу. Владимир надеялся, что отец и бабушка не намерены беречь его кузину, пока ту не возьмут замуж. Это было бы совсем некстати, ведь желание пофлиртовать с блондинкой с каждой минутой, проведенной рядом с ней, усиливалось, и он рассчитывал даже на большее, но об этом мечтать пока рано.
Елена тоже закончила свой завтрак, сложила салфетку на край стола и встала, чтобы покинуть террасу.
- Приятного завтрака, - сказала она и стала удаляться.
Хорошенькая, промелькнуло где-то в подсознании. Слишком высокая, он не привык к таким, но зато не придется гнуть спину, когда целуешь, а это уже приятность. Володя улыбнулся, прощаясь с кузиной, и перевел взгляд на бабушку, она все еще пыталась справиться с тарелкой овсянки.
- Ты всегда меня выручала, так и не изменилась. Ну как тут дела, рассказывай, ба, мои уши в твоем полном распоряжении.
Наталья Романовна с удовольствием оставила ложку и принялась живо рассказывать. Володя узнал о делах поместья, они шли как нельзя лучше, о том, что обветшал один из загонов для быков, и его семья теперь отстраивает новый, больше и лучше. Что последний новый год прошел скучнее не придумаешь, что соседи, те которые в трех километрах к югу, оставили свой дохлый коровник и, наконец, переехали в город, о чем мечтали последние лет двадцать. Через десять минут внук слушал уже вполуха, неосознанно уходя во вчерашний день.
Вчера молодой Скрябин всю дорогу находился в непонятных чувствах. Вроде рад, что спустя столько лет возвращается в отчий дом, тут его ждут приятные воспоминания о его детстве и матери. А вроде и нет. Только подумать, с той ссоры с отцом прошло почти девять лет, с того дня они почти не общались. Редкие депеши от Бориса и молчаливые переводы денег, в том числе оплаты за гимназию, не в счет. Поздним вечером по приезду открывая дверцу кареты, его душа без сомнений ликовала. Глаза принялись жадно пожирать знакомые и такие близкие сердцу окрестности. Мелкая гранитная брусчатая дорожка под ногами, ведущая к родительскому дому, низкий заборчик, за которым все еще держат курятник, яблоня у сарая. Сколько же ей стукнуло лет? Дерево тяжело заваливалось на крышу, уже отцвело – правильно август, но, похоже, по осени все еще радовало крупными плодами. Невероятно, он все еще помнит их кисло-сладкий вкус!
Потом был тяжелый, если не сказать апокалипсический, разговор с отцом. Тогда подумал, что лучше бы и не приезжал. Но бабушка настаивала, папа очень болен, у него какие-то проблемы с сердцем. И что он получил в итоге? Ему тут не рады. Он, между прочим, отказался от гастролей во Францию, его там ждали, а он нате возьмите – крутит носом. Мол, не приеду, не могу оставить семейные дела. Вдвойне обидно как-то. Ни здрасте тебе, ни добро пожаловать, даже отужинать не предложил, сразу же вызвал на разговор, который, так скажем, не вышел. Даже повезло, что на самой тревожной ноте к ним вбежала эта девчушка. Смешная она. Еще такая маленькая, жеманничает, не всегда знает, куда ей деть руки, хмурит бровки и хлопает ресницами не к месту. В общем, в каком-то роде вчера она его спасла, надо бы потом сказать спасибо, что ли?
- Не потерплю в своем доме сына, если он ослушался моей воли! У тебя всегда был выбор, он есть и сейчас, бросай гимназию, забудь о профессии певца и возвращайся в семью. Иначе я тебя обратно не приму!
Борис так сильно понервничал, когда ему сообщили, кто только что пожаловал в Соколиное поместье, что даже не знал, о чем ему следовало бы поговорить со своим отпрыском в первую очередь. И потому вместо приветствий устроил сыну разнос полетов.
- А если я не оставлю музыку? Она моя жизнь, это все, что у меня есть, это самое дорогое, это как мама! Ты хоть помнишь ее? Она любила, когда я ей пел, она поддерживала меня. Единственная!
- Ее больше нет с нами!
Борис опрокинул свою злость на столешницу, и в этот момент в залу вошла племянница. Кулак от удара болел, а еще нервы уже давали о себе знать и давили по вискам. Получилось некрасиво отвечать и ей, своей любимой девочке. Но он был уверен, что Елена все поймет и потом, после его объяснений простит своего нерадивого дядю.
Владимир, наконец, наелся. Он машинально сложил нож и вилку на тарелку, мысли все еще витали над вчерашним вечером.
Девушка сняла шляпку, оставила ее в прихожей на латунном крючке и, продевая пальцы в прическу и попутно высвобождая шпильки из волос, поспешила в обеденную залу. Оттуда распространялись голоса. Комната для обедов семьи была одной из самых помпезных. Главными достопримечательностями этого далеко не маленького помещения был стол на двадцать персон, двенадцать картин, изображающих российских императоров в полный рост и старинные часы с кукушкой. Но это обычно. Сегодня же основной примечательностью залы стал Владимир. Юноша высокий и темноволосый, широкий в плечах, узкий в бедрах, с правильным носом, выразительными бровями, чуть приподнятыми скулами и слегка суженными по всей длине разреза глазами. Копия своего отца!
- Елена! Пройди к себе, тебе уже пора спать.
Борис Корнеевич стоял, опершись одной рукой о стол. Он выглядел взволнованным и вопреки своей привычке не носить очки в других помещениях кроме библиотеки, сейчас был в них. Елена успела заметить на лбу дядюшки капли пота, этакий осадок от тяжелого разговора, а еще он прижимал ладонь к своей груди.
- Но…
- Все завтра!
Она попыталась возразить, но была отвергнута даже после строгого взгляда, брошенного в дядю. Ее брови выразительно сдвинулись друг к другу, еще несколько секунд Елена умоляюще смотрела на Скрябина. Да что вообще он себе позволяет?! Не дядя, а этот расфуфыренный индюк в светлом костюме с жилетом, устроившийся в кресле напротив? Наверное, у этого мужчины уходят месяцы только на то, чтобы составить свой гардероб и еще месяцы на пошив и подгонку. Девушка опустила взгляд на туфли. Естественно блестят. Будто их только что хорошенечко натерли воском, сплюнули на носок и еще раз натерли. Гусь!
- Но, дядюшка, кто ваш гость? Умоляю! Уймите мое нетерпение, в противном случае мне всю ночь не спать.
Да-да – легко сдаваться было не в духе молодой Скрябины. Она сама прекрасно догадалась, по очевидному сходству во внешности, что перед ней Владимир Борисович, он же сын, беглец, изменщик и певец белоручка. Ей было важно совсем другое – чтобы их друг другу представили, ведь только тогда она сможет подойти к мужчине и сама начать с ним разговор. К примеру, завтра за завтраком. Конечно, только в том случае, если чаепитие пройдет в кругу семьи и на него пригласят ее главного конкурента на наследство.
- Елена, дорогая, все завтра!
Скрябин недовольно поджал губы, и Елена неслышно стукнув ножкой, развернулась и вышла из комнаты. Она вела себя максимально сдержанно, согласно этикету держала улыбку и осанку, не торопилась переступать с ноги на ногу, тихо прикрыла двери, но оказавшись за ними, она вся вспыхнула и в негодовании и обиде промчалась по лестнице на второй этаж.
Эта ночь прошла без сна, и на этот раз ее мучили не боли в животе, а муки разума. Неужели дядюшка простил сына? Наталья Романовна сто раз повторяла, что никакая другая кровь не сможет заменить родную. Что если бы бог не забрал у Елены способность иметь детей, и она стала бы матерью, то смогла бы сама узнать силу родительской любви. А узнав, тут же перестала бы строить замки из песка и верить в откровенные чудеса. Елена злилась на старушку и не верила ни одному ее слову. Бабушка просто хочет ее задеть, думала она и, упираясь, настаивала на своем – Соколиное поместье ее! Она была и есть единственная наследница рода Скрябиных. Но та сцена сегодня в обеденной зале заставила ее испугаться, а страх подталкивал думать иначе. Он что ее выгнал? Такое случилось с девушкой впервые, раньше дядя только и знал, что всегда защищал свою юную племянницу, не может же так случиться, чтобы он ее разлюбил? Или просто Владимира он любит сильнее?
Всю ночь Елена просыпалась и, представляя себя одинокой, покинутой всеми волчицей, с тоской смотрела на растущую луну, а утром с первыми лучами собралась на завтрак. Она должна все узнать и собственными глазами увидеть дядюшкину измену.
Ранний завтрак было принято проводить на террасе, под крышей с небольшим уклоном. На всю семью накрывался недлинный прямоугольный стол, покрытый накрахмаленной скатертью с вышивным узором в виде ягод рябины и зеленого листа. К завтраку предлагались горячие напитки, молочная каша и сдобная булка. Реже сырники со сметаной и ватрушки с творогом. Наталья Романовна уже занимала свое излюбленное место – рядом с главой фамилии и дальше от сквозняка. Ранним утром она всегда пила черный кофе и мало ела. Бориса еще не было, но зато на месте Елены, с другой стороны от дяди и напротив Натальи Романовны сидел Владимир. Он точно не мог сам догадаться, куда ему устроиться, чтобы как можно сильнее позлить свою кузину, то есть Елену. А значит, «правильно» сесть ему подсказала бабушка. Уфф, облезлая змея!
- Доброе утро, бабушка и Владимир Борисович!
Елена не стала скрывать, что уже в курсе, кто завтракает с пожилой Скрябиной, хоть их вчера так и не представили. Владимир для начала кивнул одними глазами, но после, наскоро пережевав и обтерев рот салфеткой, привстал и тоже поздоровался. На нем был надет новый костюм, тоже светлый и с жилетом, но в этот раз, сшитый из легкой ткани совершенно не подходящей для дальних поездок и идеальной для прогулок на свежем воздухе. Мужчина был отлично знаком с местным климатом и потому превосходно подготовился. Он весь светился, хоть внешне и не показывал своей лучезарной радости, но Елена как-то смогла это почувствовать. Поколебавшись с секунду, куда теперь разместиться ей, девушка устроилась через один стул от бабушки. На место рядом с Натальей Романовной она сесть не решилась, ровно - как и с той же стороны, что и ее кузен. Спустя несколько минут на террасе появился Скрябин и занял место во главе стола, таким образом, завершив невыносимую игру в шашки. Завтрак начался.
Прода от 08.07.2020, 16:02
Борис и Владимир сухо поздоровались, и Елена расслабилась. Большой любви между отцом и сыном нет, уже неплохо. Потом все приступили к молчаливому этикету. Елена медленно глотала кашу, дядя пил чай с булкой, а кузен белоручка долго и вычурно наносил масло на хлеб. С самого утра над Соколиным поместьем развернулось лучистое солнце и, разогнав все помехи до последнего облачка, накалило воздух. Пропала вся летающая мошкара, попрятались земляные рептилии, скрылась с глаз прислуга. Все перетекло туда, где все еще оставалось возможным существовать - в тень. Одни птицы радовались обвалившейся на поместье жаре, о чем громко и трезвонили в своих птичьих песнях.
- Сегодня аномально жарко, - заметила Наталья Романовна, опустив на стол фарфоровую чашечку с красным цветком, она пила кофе. – Володя, может, ты передумаешь покидать поместье в такую погоду? Останься здесь до тех пор, пока не спадет духота, только представь, как тяжело тебе и лошадям придется в дороге.
Наталья Романовна вытянула лицо и все, даже дядюшка, заулыбались, до того смешно у нее получилось изобразить подыхающую лошадь.
- Замечательное время для купаний на природе, вы не находите? – продолжала она. – Никак не могу взять в голову, и почему все лето три наши купальни пропадают понапрасну? Вот в годы моей молодости ни одна из них и дня не пустовала, мы с твоим дедушкой, Володьк, любили часами прохлаждаться в воде. Она сейчас как парное молоко – мягкая и освежающая. Кстати специально для летних забав в прошлом году Борис приобрел лодки! Целых три штуки. Борь, они ведь так и лежат нетронутые в нашем ангаре?
Борис Корнеевич кивнул. Ему не нравилось то, к чему подводила его матушка. Нет, он ее уважал и любил, но это он настоял на скором отъезде Владимира из Соколиного поместья. Дольше суток он не вынесет пребывания сына здесь! Но мать решила спутать ему все карты. Он же прекрасно видит эти взгляды двух молодых особ, они оба и Володька, и Лена уже готовы бросить завтрак и помчаться к воде. Дети! Его дети, поправил себя Борис, делая лишний и спасательный глоток. Эти несколько секунд ему очень нужны, пока он глотает чай, есть время как можно лучше продумать, что ответить на компрометацию его дорогой матушки. Ладно, Елена еще ребенок, ей всего шестнадцать, но Володе уже двадцать три – хоть сейчас можно женить, а он все в игрушки играет, да песни поет!
- А знаешь, Ба, я отлично помню ваши с дедом забавы в воде.
Владимир подмигнул, а Наталья Романовна расхохоталась. Эти двое находились на одной волне.
- Обещаю, после завтрака обдумать твое предложение. Оно разумно. Смысл гнать лошадей по такой парилке, только полдня я потрачу на остановки, чтобы напоить животных. Думаю, ты абсолютно права, это издевательство над людьми отправляться в Петроград в такую погоду.
- И живодерство, - поддержала бабушка.
Лицо Натальи Романовны расцвело, старушка положила свою ладонь на ладонь внука, которая как раз оказалась на столе и без дела, и пролепетала, будто разговаривает с младенцем:
- Оставайся, мой хороший, и сделаешь свою старенькую бабушку очень счастливой! Сегодня мы будем целый день плавать на лодках и купаться, а завтра отправимся рыбачить на Волгу. Ты ведь все еще любишь бросать удочку?
- Ма, какая рыбалка в такую погоду? – Борис.
- Клева не будет. – Елена.
Наталья Романовна сделала вид, что не услышала замечаний и продолжила, поглаживая ладонь внука:
- Бог с ними, с этими рыбёхами! Лучше проведем несколько часов за играми в карты! Володьк, ты любишь раскладывать пасьянс?
- Я предпочитаю покер, вообще-то. Но для моей милой бабушки готов сделать исключение. Решено, останусь на несколько дней.
- Пока жара не спадет, - поддакнула пожилая Скрябина и, отсалютировав чашечкой кофе, опустошила ее.
Бориса Корнеевича так и подмывало добавить что-нибудь опровергающее последние высказывания сына и матери. Что ж завтрак был испорчен, весь текущий день тоже, и один бог знает, сколько еще суток ему придется мириться с пребыванием в поместье Владимира. Скрябин закончил с булкой и чаем и обтер рот салфеткой, которую сложил на крае стола.
- Благодарю за компанию, - сухо сказал он и покинул террасу с недовольным лицом.
Владимир на несколько секунд привстал, провожая взглядом отца. Интересные нарисовываются каникулы! Молодой Скрябин еще раз с интересом взглянул на свою молоденькую кузину и представил ее в купальном костюме. Получилась вполне привлекательная особка. А почему бы и нет? Еще вчера, когда Елена ворвалась в их разговор с отцом, он заметил в девушке нечто интересное, какую-то необычность, которая свойственна только дамам из сельской местности. Что ж, небольшая заминка, всего несколько дней в поместье, дадут ему прекрасную возможность познакомиться с сироткой поближе. Он узнает ее, и почему бы и нет, возможно, они понравятся друг другу. Владимир надеялся, что отец и бабушка не намерены беречь его кузину, пока ту не возьмут замуж. Это было бы совсем некстати, ведь желание пофлиртовать с блондинкой с каждой минутой, проведенной рядом с ней, усиливалось, и он рассчитывал даже на большее, но об этом мечтать пока рано.
Елена тоже закончила свой завтрак, сложила салфетку на край стола и встала, чтобы покинуть террасу.
- Приятного завтрака, - сказала она и стала удаляться.
Хорошенькая, промелькнуло где-то в подсознании. Слишком высокая, он не привык к таким, но зато не придется гнуть спину, когда целуешь, а это уже приятность. Володя улыбнулся, прощаясь с кузиной, и перевел взгляд на бабушку, она все еще пыталась справиться с тарелкой овсянки.
- Ты всегда меня выручала, так и не изменилась. Ну как тут дела, рассказывай, ба, мои уши в твоем полном распоряжении.
Наталья Романовна с удовольствием оставила ложку и принялась живо рассказывать. Володя узнал о делах поместья, они шли как нельзя лучше, о том, что обветшал один из загонов для быков, и его семья теперь отстраивает новый, больше и лучше. Что последний новый год прошел скучнее не придумаешь, что соседи, те которые в трех километрах к югу, оставили свой дохлый коровник и, наконец, переехали в город, о чем мечтали последние лет двадцать. Через десять минут внук слушал уже вполуха, неосознанно уходя во вчерашний день.
Вчера молодой Скрябин всю дорогу находился в непонятных чувствах. Вроде рад, что спустя столько лет возвращается в отчий дом, тут его ждут приятные воспоминания о его детстве и матери. А вроде и нет. Только подумать, с той ссоры с отцом прошло почти девять лет, с того дня они почти не общались. Редкие депеши от Бориса и молчаливые переводы денег, в том числе оплаты за гимназию, не в счет. Поздним вечером по приезду открывая дверцу кареты, его душа без сомнений ликовала. Глаза принялись жадно пожирать знакомые и такие близкие сердцу окрестности. Мелкая гранитная брусчатая дорожка под ногами, ведущая к родительскому дому, низкий заборчик, за которым все еще держат курятник, яблоня у сарая. Сколько же ей стукнуло лет? Дерево тяжело заваливалось на крышу, уже отцвело – правильно август, но, похоже, по осени все еще радовало крупными плодами. Невероятно, он все еще помнит их кисло-сладкий вкус!
Потом был тяжелый, если не сказать апокалипсический, разговор с отцом. Тогда подумал, что лучше бы и не приезжал. Но бабушка настаивала, папа очень болен, у него какие-то проблемы с сердцем. И что он получил в итоге? Ему тут не рады. Он, между прочим, отказался от гастролей во Францию, его там ждали, а он нате возьмите – крутит носом. Мол, не приеду, не могу оставить семейные дела. Вдвойне обидно как-то. Ни здрасте тебе, ни добро пожаловать, даже отужинать не предложил, сразу же вызвал на разговор, который, так скажем, не вышел. Даже повезло, что на самой тревожной ноте к ним вбежала эта девчушка. Смешная она. Еще такая маленькая, жеманничает, не всегда знает, куда ей деть руки, хмурит бровки и хлопает ресницами не к месту. В общем, в каком-то роде вчера она его спасла, надо бы потом сказать спасибо, что ли?
- Не потерплю в своем доме сына, если он ослушался моей воли! У тебя всегда был выбор, он есть и сейчас, бросай гимназию, забудь о профессии певца и возвращайся в семью. Иначе я тебя обратно не приму!
Борис так сильно понервничал, когда ему сообщили, кто только что пожаловал в Соколиное поместье, что даже не знал, о чем ему следовало бы поговорить со своим отпрыском в первую очередь. И потому вместо приветствий устроил сыну разнос полетов.
- А если я не оставлю музыку? Она моя жизнь, это все, что у меня есть, это самое дорогое, это как мама! Ты хоть помнишь ее? Она любила, когда я ей пел, она поддерживала меня. Единственная!
- Ее больше нет с нами!
Борис опрокинул свою злость на столешницу, и в этот момент в залу вошла племянница. Кулак от удара болел, а еще нервы уже давали о себе знать и давили по вискам. Получилось некрасиво отвечать и ей, своей любимой девочке. Но он был уверен, что Елена все поймет и потом, после его объяснений простит своего нерадивого дядю.
Владимир, наконец, наелся. Он машинально сложил нож и вилку на тарелку, мысли все еще витали над вчерашним вечером.
