Здесь так легко было поверить не только в магию, а и в более странные вещи. В предназначение, в судьбу, в то, что ничего в этом мире не происходит просто так.
- Удивительно вы как-то к нему относитесь, сударь, - сказала она вслух прежде, чем задумалась о приличности подобных разговоров. Да и после того, что происходило в храме, беспокоиться о подобном было как-то поздно, верно?
- Удивительно? С чего бы? – хмыкнул Шейра.
- Вы называете себя его другом, говорите о верности, о том, что заботитесь о его благополучии. Но при этом как-то снисходительно и свысока. Это выглядит странным, даже если забыть о том, что речь идёт о вашем государе.
- О. Вот как? Да вы проницательны.
Дин встала. Медленно подошла к самому краю расселины, возле которой этот человек счёл подходящим для ведения бесед с дамами. Туман, простиравшийся над скальными уступами и поросшими раскидистым кустарником склоны гор, был похож морские волны – так, как их представляла себе Дин, видевшая их только на картинках в книгах. Можно было бы придумать себе корабль, гордый, хищный, стремительный, который бы нёсся по этим волнам от самого горизонта. И, конечно, благородного капитана, что стоял бы у руля. Когда Дин была маленькой, она любила подобные истории. Потом как-то позабылось.
- Вы мне подходите, ваше высочество, - сказал вставший между Дин и пропастью Элод ре Шейра. – Именно вы, а не ваша милашка сестра. И то, что вы по душе всем этим жрецам забытых культов, только подтверждает правильность моего решения. Они ведь тоже чуют: и кровь, и силу, и судьбу. Вы нужны Алезии. Эта несчастная страна давно не знала достойного правления. У моего обожаемого Рихдейра были те ещё предки, да и сам он недалеко ушёл.
Ветер шумел в далёких кронах, завывал в ущельях. Дин сделала шаг в сторону – так, чтобы рыжий мерзавец не загораживал ей бездну. Всё равно с ней не могло случится ничего дурного в этих горах. Горная мать не позволила бы.
- Я верю вам, Шейра, - тихо сказала она.
Он усмехнулся.
- Даже так? Вы это говорите – мне?
- В том, что вы говорите о правителях Алезии, я вам верю. Любая земля нуждается в том, кто будет владеть ей, править ей и защищать её. Я была бы глупа, если бы стала это оспаривать. И когда те, кому досталась власть, не способны ею верно распорядиться, это губительно. Мне жаль, если всё так. Действительно жаль, и я приложу все усилия, чтобы спасти свою страну.
Дин говорила искренне. Так всегда учил её отец. Она никогда не примеряла на себя королевский венец, что правда, то правда, но о Рингайе думала именно так. Быть кровь от крови, плоть от плоти этой древней землёй – что могло быть прекраснее? И Алезию, ещё более древнюю, огромную, пока почти совсем незнакомую, она тоже сумеет полюбить. Если таков её путь.
- Но если вы полагаете, - она говорила спокойно, тщательно подбирая слова, - что я буду вашим союзником в делах неправедных, что влезу в ваши грязные игры и интриги, то вы заблуждаетесь. Мне повезло. Я уже знаю вам цену. С самого начала.
- Ничего-то вы не знаете, ваше высочество. Ни обо мне. Ни о себе. Ни о нём. Хотите, я расскажу вам о любезном Рихдейре то, чего вам никто никогда не скажет? Я хочу быть честным и милосердным к такой чудесной девочке и дать вам время подготовиться. Поверь, оно вам нужно, но, если вы будете меня слушаться, вы ни о чём никогда не будете жалеть. И не цепляйтесь за дикарские ритуалы – они ни к чему хорошему не приведут.
Дин покачала головой. Эти бесконечные намёки раздражали. И сам Элод ре Шейра раздражал просто невероятно.
- Послушай меня, девочка. Пусть ты и будущая королева, но ты всё равно глупая девочка, куда наивнее собственной младшей сестрёнки. Я действительно твой друг. То есть, конечно, друг Виалирра Рихдейра, но это всё равно. Пока ты будешь играть на его стороне, я всегда помогу. Отдам за тебя жизнь, если это понадобится.
- Пока я буду на его стороне? – рассеянно переспросила Дин.
- Ты кажешься мне неспособной на предательство, - Шейра щурил глаза совсем по-кошачьи. – Только не пробуй быть умнее, чем ты есть. Если случается что-то, что выше твоего понимания, не постесняйся спросить у меня. Не нужно никаких горных матерей и тем более собственных соображений. Я дам тебе любой совет, хоть буди меня среди ночи.
- Я не уверена, что мне нужны советы от вас, - ледяным тоном сказала Дин. – Вы слишком легко забываетесь и переходите все допустимые границы. Это вовсе не те качества, которые бы я желала видеть у своих приближённых.
- Не переживай, на людях я буду скромнее, - ухмыльнулся рыжий мерзавец. – А если и не буду, всё спишут на причуды моего положения. Что с дурака взять, верно?
Поднявшийся ветер трепал волосы Дин, пробирался под плащ.
- Там, при дворе вас ждёт немало такого, к чему вы не привыкли в своей дикарской и чистой, аки горный снег, Рингайе. Вас будут пытаться устранить всеми возможными способами. Убить. Перекупить. Убедить. Оболгать. Испугать. По-возможности, вас будут оберегать, но, если вы окажетесь слеплены из более податливого материала, чем я понадеялся, всё может закончиться плохо. Поэтому слушайте, смотрите и ничему не верьте. Особенно, если что-то вдруг будет казаться очевидным.
- О чём вы? – Дин нахмурилась. Ей не нравились все эти беседы, не нравился Шейра, а кожу под платьем жгло и покалывало в тех местах, где был нанесён узор. – Я просто хочу быть мудрой и справедливой королевой и хорошей супругой для его величества. Мне не нужно ничего этого. Никаких ваших интриг, хитрозапутанных отношений и прочего, о чём вы изволите говорить.
- Быть может, - неожиданно легко согласился рыжий. – Но выжить тебе всё-таки необходимо. Выжить, не запятнать ничем репутацию и сохранить своё драгоценное здоровье, дабы рожать моему возлюбленному Рихдейру наследников. Учти – с детишками тоже будет непросто. Просто вообще больше не будет ни с чем и никогда. И в первую очередь с доставшимся тебе моей волей супругом. Ничему не верь, девочка, и никого кроме меня не слушай. Говори с ним о своей прекрасной Рингайе, суровой и чистой стране, где не лгут, не предают и не играют в нелепые игры. Танцуй для него свои дикарские танцы. Пой песни своим чародейским голоском. Собери на рассвете двенадцать заповедных трав и принеси букет ему в спальню. Делай что угодно и как угодно, но заставь его себя увидеть. Ты сумеешь, я в тебя верю. И когда взор этого бедного короля обратится к тебе – постарайся увидеть его тоже. Это будет почти подвигом. Твоим личным великим свершением. Быть может, тебе даже покажется, что я прошу у тебя невозможного. Но ты всё таки сделай это.
Странным и диким был этот разговор. Куда более диким, чем все ритуалы Горной матери. Ей бы не продолжать это всё, а развернуться и уйти, хоть в селение, хоть вовсе вернуться в замок. Она так и сделала, только перед этим всё же не выдержала: спросила.
- Зачем вы прервали обряд? Вмешались в то, что вас не касается? Неужто только из-за моей такой уж драгоценной крови?
- Из-за неё. Я плохо разбираюсь в таких вещах, я южанин, а не твердолобый уроженец гор. Ещё я – дурак по должности, но это не мешает мне твёрдо понимать некоторые вещи. Нельзя заклинать кровь на неведомое. Просто никогда нельзя.
- Она хотела мне помочь.
- Это я уже слышал. Раз двадцать. А ты уверена, что эта помощь тебе нужна? Вдруг она тебе наворожит с точностью до наоборот? Чего она тебе там хотела добавить: чувственности и души прекрасных порывов? А оно тебе надо? Может, твоя холодность как раз самое подходящее, как раз то, что пригодится тебе в твоём пока ещё едва начатом пути?
- Я не так уж холодна, - поджала губы Дин. Это было обидно, по-больному. Она и раньше слыхала о себе такое мнение. Ей не нравилось. – Я просто хорошо воспитана.
Этот человек расхохотался.
- В отличие от меня, так ты хотела бы добавить, но то самое воспитание не позволяет?
- Ничего подобного, разумеется.
- О да, разумеется, - он закатил зелёные очи и церемонным жестом подал ей руки. – В любом случае, вам не кажется, что нам пора возвращаться? До замка путь неблизкий, успеем ещё наговориться по дороге. Я расскажу вам о любимых занятиях вашего суженного, о его вкусах в еде и питии, о предпочтениях в выборе развлечений. Вам пригодится, вот увидите, ваше почти-величество.
То, с какой лёгкостью он переходил от бестактного «ты» к более подобающему обращению уже не удивляло. В конце концов, он и в самом деле, был шут, а, значит, глупо было мерить его общепринятой меркой. Наверное, подумалось Дин, она смогла бы даже привыкнуть к нему и получать некоторое удовольствие от его общества. Если бы прежде он не нанёс оскорбление её семье.
Они и правда проговорили всю дорогу и действительно о его величестве. Шейра расписывал праздники в честь дня рождения государя, цитировал его любимых поэтов и философов, разъяснял некоторые тонкости королевского быта, которых выросшая в Рингайском замке Дин никогда не смогла бы себе вообразить. Это было увлекательно, это было полезно, но… это заставляло чувствовать симпатию и даже некоторую благодарность к этому человеку. А подобное просто не могло не злить.
Платье цвета летних сумерек красило Алтанор необычайно. Точёная фигурка, облеченная в шелка, стоящие дороже иных земель, казалась дивным видением, сошедшим со страниц старых легенд. Серебряное шитье и тончайшее кружево дополняли картину. Толстые косы, перевитые лентами из бархата и жемчужными нитями, лежали поверх высокой груди.
Тани больше не плакала. Она с головой включилась в новую игру, и Дин не могла понять: радовало это её или злило. Она хотела видеть сестру счастливой, но… Но не так. Не после всего, что было. И еще – она ей не верила.
Дин знала Тани лучше, чем кого бы то ни было на этой земле. Иногда ей казалось, что – даже лучше, нежели себя саму. Сестра могла бы полюбить такого, как Элод ре Шейра. В нём было слишком много качеств, которые не могла не ценить юная дева с её душевным складом. Он умел производить впечатление. Он был умен, смел и дерзок. И слишком привык пользоваться собственной безнаказанностью. Дин не могла понять: было ли это следствием его положения, или наоборот причиной, но нахальство Шейра переходило все допустимые границы. Он не признавал никаких правил и вел себя так, будто именно он хозяин всего. Выскочка Райенар смотрел ему в рот и будто бы даже опасался. Блестящий Алакран спорил на словах, но в итоге всё равно отступался. Даже гордый и решительный властитель Рингайи смиренно принимал под своей крышей того, кто нанес ему бесчестье. Все принимали все. Будто власть этого человека действительно была безграничной. Алтанор не могла не купиться на подобное.
Но теперь она кружила в танце с будущим супругом, и лицо ее озаряла улыбка столь искренняя, что многие верили. И завидовали.
Дин танцевать не стала. Сидела внушительным изваянием на постаменте, иногда забывая даже дышать.
Это был последний вечер в замке. Последний вечер музыки, колючих ледяных звезд в высоком небе, звенящего говора Киатайи и протяжных переливов ветра с гор. Даже если бы Дин захотела, она не смогла бы разделить сплетенные звуки, ощущения, чувства, запахи. Всё это было единым целым, имя которому - Рингайя.
Её Рингайя.
И когда она покинет эти края – как знать, не навсегда ли? – горы и леса Рингайи встанут за её спиной. Её силой. Её сокровищем. И крепостью, что эти сокровища бережет. И вовсе неважно, что заклятие действенно лишь наполовину. Эта страна и так в её крови, в её костях.
- Ваше высочество.
Тимен ре Тагельи склонился перед Дин в почтительном поклоне.
- О, поднимитесь, граф! Это… это совсем ни к чему…
Мгновенно выйдя из надменного образа, Дин протянула старику руку. Не хватало ещё, чтобы он перед ней колено преклонил!
Тагельи улыбнулся.
- Привыкайте, ваше высочество. Ваш день всё ближе, и я буду рад служить вам. Вы будете прекрасной королевой.
- Вы в самом деле так думаете?
- Этот плут Шейра много себе позволяет и часто вмешивается не в свое дело, но… Но в этот раз его решение принесет благо всем, я уверен.
- Я постараюсь оправдать доверие, - тихо сказала Дин.
- Ниара вам понравится. Это старый город, даже древний, я бы сказал. Если закрыть глаза на внешний лоск и цветную мишуру, вы увидите величие и силу, равных которому нет во всем мире. О, не спешите мне возражать! Я знаю, сколь велика ваша любовь к родным краям, но… Быть может, в вашем сердце найдется еще немного для Алезии?
Дин смотрела на кружащуюся в свете факелов пару: прекрасную Алтанор и её разряженного в багряный бархат маркиза. Подбирать верные слова было не так легко, как хотелось бы.
- Вы все так много говорите со мной о том, что меня ожидает, - наконец произнесла она. – Так много и ничего. Словно знаете нечто такое, о чем не принято упоминать вслух.
- Ваше высочество…
- Не нужно, граф. Я верю, что уж вы-то точно не желаете мне зла. И Рингайе. И Алезии. Вам я верю.
Старый вельможа снова поклонился и отступил к другим гостям.
- Вот как? – уже ставший слишком привычным голос раздался в совершенно непочтительной близости.
Элод ре Шейра уже стоял возле кресла королевской невесты, Дин даже не было необходимости поворачивать голову, чтобы знать это.
- Этому недотепе в потускневших от старости орденах вы верите, а мне, готовому ради вас подставиться под стрелы и проклятия ваших горных божков, оказываете одно пренебрежение.
- Граф ре Тагельи – верный и преданный королевству человек. И давний друг моего дома. А чей друг вы, Шейра?
- Справедливо. Я – друг. Я, безусловно, друг. В первую очередь самому себе. Во вторую – моему бедному Рихдейру. Он, знаете ли, тоже заслуживает некоторой преданности. Он всё-таки король.
Дин не ответила.
- Может быть, подарите мне танец? Я и это умею. Вы же танцевали с Тареи, чем я хуже?
- Вы и сами знаете.
- Думаю, дело в том, что у меня нет таких пронзительных глаз, и я не завиваю волосы. Ну же, ваше будущее величество, подарите мне танец.
Серебристая фигурка Алтанор казалась призрачной дымкой – вот-вот растает в руках кружащего её кавалера.
- Нет.
- Со мной лучше быть в добрых отношениях. Вы еще не раз в этом убедитесь.
- Не уверена.
- При дворе всё равно придётся. Рано или поздно.
- Мы пока не при дворе.
Разговаривать с ним не хотелось. Этот вечер должен был принадлежать Рингайе, а не напыщенному мерзавцу, который отравлял всё, к чему только приближался.
Эта ночь благоухала свежестью, хвоей и влажным мхом – совсем недурственные запахи для завершения полного излишеств и возлияний дня. Да и девица для случайно обретённой в суматохе деревенского празднества подруги была непозволительно хороша. Ещё в танце успев оценить и тонкий стан, и захватывающий вид на высокую грудь, и спелую нежность пухлого ротика, Элод ре Шейра не собирался тратить времени попусту. Едва свернув в симпатичную рощицу в стороне от всеобщего увеселения, королевский шут толкнул красотку к широкому стволу дерева и прижался губами к мягким губам.
Её поцелуй был хмельным, горьким и сладким одновременно – как древесная смола, как тёмный лесной мёд. Её дыхание пахло сумрачной чащей и пробуждавшимися из-под снега цветами ранней весны.
- Удивительно вы как-то к нему относитесь, сударь, - сказала она вслух прежде, чем задумалась о приличности подобных разговоров. Да и после того, что происходило в храме, беспокоиться о подобном было как-то поздно, верно?
- Удивительно? С чего бы? – хмыкнул Шейра.
- Вы называете себя его другом, говорите о верности, о том, что заботитесь о его благополучии. Но при этом как-то снисходительно и свысока. Это выглядит странным, даже если забыть о том, что речь идёт о вашем государе.
- О. Вот как? Да вы проницательны.
Дин встала. Медленно подошла к самому краю расселины, возле которой этот человек счёл подходящим для ведения бесед с дамами. Туман, простиравшийся над скальными уступами и поросшими раскидистым кустарником склоны гор, был похож морские волны – так, как их представляла себе Дин, видевшая их только на картинках в книгах. Можно было бы придумать себе корабль, гордый, хищный, стремительный, который бы нёсся по этим волнам от самого горизонта. И, конечно, благородного капитана, что стоял бы у руля. Когда Дин была маленькой, она любила подобные истории. Потом как-то позабылось.
- Вы мне подходите, ваше высочество, - сказал вставший между Дин и пропастью Элод ре Шейра. – Именно вы, а не ваша милашка сестра. И то, что вы по душе всем этим жрецам забытых культов, только подтверждает правильность моего решения. Они ведь тоже чуют: и кровь, и силу, и судьбу. Вы нужны Алезии. Эта несчастная страна давно не знала достойного правления. У моего обожаемого Рихдейра были те ещё предки, да и сам он недалеко ушёл.
Ветер шумел в далёких кронах, завывал в ущельях. Дин сделала шаг в сторону – так, чтобы рыжий мерзавец не загораживал ей бездну. Всё равно с ней не могло случится ничего дурного в этих горах. Горная мать не позволила бы.
- Я верю вам, Шейра, - тихо сказала она.
Прода от 10.05.2021, 14:01
Он усмехнулся.
- Даже так? Вы это говорите – мне?
- В том, что вы говорите о правителях Алезии, я вам верю. Любая земля нуждается в том, кто будет владеть ей, править ей и защищать её. Я была бы глупа, если бы стала это оспаривать. И когда те, кому досталась власть, не способны ею верно распорядиться, это губительно. Мне жаль, если всё так. Действительно жаль, и я приложу все усилия, чтобы спасти свою страну.
Дин говорила искренне. Так всегда учил её отец. Она никогда не примеряла на себя королевский венец, что правда, то правда, но о Рингайе думала именно так. Быть кровь от крови, плоть от плоти этой древней землёй – что могло быть прекраснее? И Алезию, ещё более древнюю, огромную, пока почти совсем незнакомую, она тоже сумеет полюбить. Если таков её путь.
- Но если вы полагаете, - она говорила спокойно, тщательно подбирая слова, - что я буду вашим союзником в делах неправедных, что влезу в ваши грязные игры и интриги, то вы заблуждаетесь. Мне повезло. Я уже знаю вам цену. С самого начала.
- Ничего-то вы не знаете, ваше высочество. Ни обо мне. Ни о себе. Ни о нём. Хотите, я расскажу вам о любезном Рихдейре то, чего вам никто никогда не скажет? Я хочу быть честным и милосердным к такой чудесной девочке и дать вам время подготовиться. Поверь, оно вам нужно, но, если вы будете меня слушаться, вы ни о чём никогда не будете жалеть. И не цепляйтесь за дикарские ритуалы – они ни к чему хорошему не приведут.
Дин покачала головой. Эти бесконечные намёки раздражали. И сам Элод ре Шейра раздражал просто невероятно.
- Послушай меня, девочка. Пусть ты и будущая королева, но ты всё равно глупая девочка, куда наивнее собственной младшей сестрёнки. Я действительно твой друг. То есть, конечно, друг Виалирра Рихдейра, но это всё равно. Пока ты будешь играть на его стороне, я всегда помогу. Отдам за тебя жизнь, если это понадобится.
- Пока я буду на его стороне? – рассеянно переспросила Дин.
- Ты кажешься мне неспособной на предательство, - Шейра щурил глаза совсем по-кошачьи. – Только не пробуй быть умнее, чем ты есть. Если случается что-то, что выше твоего понимания, не постесняйся спросить у меня. Не нужно никаких горных матерей и тем более собственных соображений. Я дам тебе любой совет, хоть буди меня среди ночи.
- Я не уверена, что мне нужны советы от вас, - ледяным тоном сказала Дин. – Вы слишком легко забываетесь и переходите все допустимые границы. Это вовсе не те качества, которые бы я желала видеть у своих приближённых.
- Не переживай, на людях я буду скромнее, - ухмыльнулся рыжий мерзавец. – А если и не буду, всё спишут на причуды моего положения. Что с дурака взять, верно?
Поднявшийся ветер трепал волосы Дин, пробирался под плащ.
- Там, при дворе вас ждёт немало такого, к чему вы не привыкли в своей дикарской и чистой, аки горный снег, Рингайе. Вас будут пытаться устранить всеми возможными способами. Убить. Перекупить. Убедить. Оболгать. Испугать. По-возможности, вас будут оберегать, но, если вы окажетесь слеплены из более податливого материала, чем я понадеялся, всё может закончиться плохо. Поэтому слушайте, смотрите и ничему не верьте. Особенно, если что-то вдруг будет казаться очевидным.
- О чём вы? – Дин нахмурилась. Ей не нравились все эти беседы, не нравился Шейра, а кожу под платьем жгло и покалывало в тех местах, где был нанесён узор. – Я просто хочу быть мудрой и справедливой королевой и хорошей супругой для его величества. Мне не нужно ничего этого. Никаких ваших интриг, хитрозапутанных отношений и прочего, о чём вы изволите говорить.
- Быть может, - неожиданно легко согласился рыжий. – Но выжить тебе всё-таки необходимо. Выжить, не запятнать ничем репутацию и сохранить своё драгоценное здоровье, дабы рожать моему возлюбленному Рихдейру наследников. Учти – с детишками тоже будет непросто. Просто вообще больше не будет ни с чем и никогда. И в первую очередь с доставшимся тебе моей волей супругом. Ничему не верь, девочка, и никого кроме меня не слушай. Говори с ним о своей прекрасной Рингайе, суровой и чистой стране, где не лгут, не предают и не играют в нелепые игры. Танцуй для него свои дикарские танцы. Пой песни своим чародейским голоском. Собери на рассвете двенадцать заповедных трав и принеси букет ему в спальню. Делай что угодно и как угодно, но заставь его себя увидеть. Ты сумеешь, я в тебя верю. И когда взор этого бедного короля обратится к тебе – постарайся увидеть его тоже. Это будет почти подвигом. Твоим личным великим свершением. Быть может, тебе даже покажется, что я прошу у тебя невозможного. Но ты всё таки сделай это.
Странным и диким был этот разговор. Куда более диким, чем все ритуалы Горной матери. Ей бы не продолжать это всё, а развернуться и уйти, хоть в селение, хоть вовсе вернуться в замок. Она так и сделала, только перед этим всё же не выдержала: спросила.
- Зачем вы прервали обряд? Вмешались в то, что вас не касается? Неужто только из-за моей такой уж драгоценной крови?
- Из-за неё. Я плохо разбираюсь в таких вещах, я южанин, а не твердолобый уроженец гор. Ещё я – дурак по должности, но это не мешает мне твёрдо понимать некоторые вещи. Нельзя заклинать кровь на неведомое. Просто никогда нельзя.
- Она хотела мне помочь.
- Это я уже слышал. Раз двадцать. А ты уверена, что эта помощь тебе нужна? Вдруг она тебе наворожит с точностью до наоборот? Чего она тебе там хотела добавить: чувственности и души прекрасных порывов? А оно тебе надо? Может, твоя холодность как раз самое подходящее, как раз то, что пригодится тебе в твоём пока ещё едва начатом пути?
- Я не так уж холодна, - поджала губы Дин. Это было обидно, по-больному. Она и раньше слыхала о себе такое мнение. Ей не нравилось. – Я просто хорошо воспитана.
Этот человек расхохотался.
- В отличие от меня, так ты хотела бы добавить, но то самое воспитание не позволяет?
- Ничего подобного, разумеется.
- О да, разумеется, - он закатил зелёные очи и церемонным жестом подал ей руки. – В любом случае, вам не кажется, что нам пора возвращаться? До замка путь неблизкий, успеем ещё наговориться по дороге. Я расскажу вам о любимых занятиях вашего суженного, о его вкусах в еде и питии, о предпочтениях в выборе развлечений. Вам пригодится, вот увидите, ваше почти-величество.
То, с какой лёгкостью он переходил от бестактного «ты» к более подобающему обращению уже не удивляло. В конце концов, он и в самом деле, был шут, а, значит, глупо было мерить его общепринятой меркой. Наверное, подумалось Дин, она смогла бы даже привыкнуть к нему и получать некоторое удовольствие от его общества. Если бы прежде он не нанёс оскорбление её семье.
Они и правда проговорили всю дорогу и действительно о его величестве. Шейра расписывал праздники в честь дня рождения государя, цитировал его любимых поэтов и философов, разъяснял некоторые тонкости королевского быта, которых выросшая в Рингайском замке Дин никогда не смогла бы себе вообразить. Это было увлекательно, это было полезно, но… это заставляло чувствовать симпатию и даже некоторую благодарность к этому человеку. А подобное просто не могло не злить.
Прода от 14.05.2021, 11:00
***
Платье цвета летних сумерек красило Алтанор необычайно. Точёная фигурка, облеченная в шелка, стоящие дороже иных земель, казалась дивным видением, сошедшим со страниц старых легенд. Серебряное шитье и тончайшее кружево дополняли картину. Толстые косы, перевитые лентами из бархата и жемчужными нитями, лежали поверх высокой груди.
Тани больше не плакала. Она с головой включилась в новую игру, и Дин не могла понять: радовало это её или злило. Она хотела видеть сестру счастливой, но… Но не так. Не после всего, что было. И еще – она ей не верила.
Дин знала Тани лучше, чем кого бы то ни было на этой земле. Иногда ей казалось, что – даже лучше, нежели себя саму. Сестра могла бы полюбить такого, как Элод ре Шейра. В нём было слишком много качеств, которые не могла не ценить юная дева с её душевным складом. Он умел производить впечатление. Он был умен, смел и дерзок. И слишком привык пользоваться собственной безнаказанностью. Дин не могла понять: было ли это следствием его положения, или наоборот причиной, но нахальство Шейра переходило все допустимые границы. Он не признавал никаких правил и вел себя так, будто именно он хозяин всего. Выскочка Райенар смотрел ему в рот и будто бы даже опасался. Блестящий Алакран спорил на словах, но в итоге всё равно отступался. Даже гордый и решительный властитель Рингайи смиренно принимал под своей крышей того, кто нанес ему бесчестье. Все принимали все. Будто власть этого человека действительно была безграничной. Алтанор не могла не купиться на подобное.
Но теперь она кружила в танце с будущим супругом, и лицо ее озаряла улыбка столь искренняя, что многие верили. И завидовали.
Дин танцевать не стала. Сидела внушительным изваянием на постаменте, иногда забывая даже дышать.
Это был последний вечер в замке. Последний вечер музыки, колючих ледяных звезд в высоком небе, звенящего говора Киатайи и протяжных переливов ветра с гор. Даже если бы Дин захотела, она не смогла бы разделить сплетенные звуки, ощущения, чувства, запахи. Всё это было единым целым, имя которому - Рингайя.
Её Рингайя.
И когда она покинет эти края – как знать, не навсегда ли? – горы и леса Рингайи встанут за её спиной. Её силой. Её сокровищем. И крепостью, что эти сокровища бережет. И вовсе неважно, что заклятие действенно лишь наполовину. Эта страна и так в её крови, в её костях.
- Ваше высочество.
Тимен ре Тагельи склонился перед Дин в почтительном поклоне.
- О, поднимитесь, граф! Это… это совсем ни к чему…
Мгновенно выйдя из надменного образа, Дин протянула старику руку. Не хватало ещё, чтобы он перед ней колено преклонил!
Тагельи улыбнулся.
- Привыкайте, ваше высочество. Ваш день всё ближе, и я буду рад служить вам. Вы будете прекрасной королевой.
- Вы в самом деле так думаете?
- Этот плут Шейра много себе позволяет и часто вмешивается не в свое дело, но… Но в этот раз его решение принесет благо всем, я уверен.
- Я постараюсь оправдать доверие, - тихо сказала Дин.
- Ниара вам понравится. Это старый город, даже древний, я бы сказал. Если закрыть глаза на внешний лоск и цветную мишуру, вы увидите величие и силу, равных которому нет во всем мире. О, не спешите мне возражать! Я знаю, сколь велика ваша любовь к родным краям, но… Быть может, в вашем сердце найдется еще немного для Алезии?
Дин смотрела на кружащуюся в свете факелов пару: прекрасную Алтанор и её разряженного в багряный бархат маркиза. Подбирать верные слова было не так легко, как хотелось бы.
- Вы все так много говорите со мной о том, что меня ожидает, - наконец произнесла она. – Так много и ничего. Словно знаете нечто такое, о чем не принято упоминать вслух.
- Ваше высочество…
- Не нужно, граф. Я верю, что уж вы-то точно не желаете мне зла. И Рингайе. И Алезии. Вам я верю.
Старый вельможа снова поклонился и отступил к другим гостям.
- Вот как? – уже ставший слишком привычным голос раздался в совершенно непочтительной близости.
Элод ре Шейра уже стоял возле кресла королевской невесты, Дин даже не было необходимости поворачивать голову, чтобы знать это.
- Этому недотепе в потускневших от старости орденах вы верите, а мне, готовому ради вас подставиться под стрелы и проклятия ваших горных божков, оказываете одно пренебрежение.
- Граф ре Тагельи – верный и преданный королевству человек. И давний друг моего дома. А чей друг вы, Шейра?
- Справедливо. Я – друг. Я, безусловно, друг. В первую очередь самому себе. Во вторую – моему бедному Рихдейру. Он, знаете ли, тоже заслуживает некоторой преданности. Он всё-таки король.
Дин не ответила.
- Может быть, подарите мне танец? Я и это умею. Вы же танцевали с Тареи, чем я хуже?
- Вы и сами знаете.
- Думаю, дело в том, что у меня нет таких пронзительных глаз, и я не завиваю волосы. Ну же, ваше будущее величество, подарите мне танец.
Серебристая фигурка Алтанор казалась призрачной дымкой – вот-вот растает в руках кружащего её кавалера.
- Нет.
- Со мной лучше быть в добрых отношениях. Вы еще не раз в этом убедитесь.
- Не уверена.
- При дворе всё равно придётся. Рано или поздно.
- Мы пока не при дворе.
Разговаривать с ним не хотелось. Этот вечер должен был принадлежать Рингайе, а не напыщенному мерзавцу, который отравлял всё, к чему только приближался.
Прода от 18.05.2021, 14:15
Часть вторая. Шут короля. Глава первая. Его милая девочка
Эта ночь благоухала свежестью, хвоей и влажным мхом – совсем недурственные запахи для завершения полного излишеств и возлияний дня. Да и девица для случайно обретённой в суматохе деревенского празднества подруги была непозволительно хороша. Ещё в танце успев оценить и тонкий стан, и захватывающий вид на высокую грудь, и спелую нежность пухлого ротика, Элод ре Шейра не собирался тратить времени попусту. Едва свернув в симпатичную рощицу в стороне от всеобщего увеселения, королевский шут толкнул красотку к широкому стволу дерева и прижался губами к мягким губам.
Её поцелуй был хмельным, горьким и сладким одновременно – как древесная смола, как тёмный лесной мёд. Её дыхание пахло сумрачной чащей и пробуждавшимися из-под снега цветами ранней весны.
