И ведь не то, чтобы они ее не взволновали. Скорее – плотно переплелись в сознании с событиями из сна, а потому понадобилось немного времени, чтобы различить грезы и явь.
Еда сразу потеряла вкус и даже аромат любимой аиффеты не вызывал никаких чувств, кроме раздражения. Дин безумно откусила от творожного хлебца и подошла к окну. Как узнать, чем закончился поединок, да и был ли он вообще, она себе не представляла. Это Тани могла с непринужденной легкостью отправлять ту же Мэйг разузнать что бы то ни было. Дин так никогда не делала, предпочитая доверять только собственным глазам и ушам. Так что ее любопытство любому может показаться странным. Пойдут домыслы и слухи. Нет, такого она себе позволить не могла.
Надев приготовленное ей с вечера домашнее платье, Дин вышла в коридор. Конечно, если просто так бродить по замку, вряд ли что-нибудь прояснится, но сидеть взаперти было бы еще глупее. В конце концов, если бы кто из блистательных столичных визитеров вдруг был бы найден с дырой в груди, об этом бы только что не кричали на всех углах, верно? А раз все суетились не больше обычного, то нечего придумывать лишние глупости.
Заглядывать к Тани Дин не стала – не была уверена, что сумеет сохранить невозмутимость и не расспрашивать сестру. Куда безопаснее было спуститься в сад или, быть может, пройти на конюшню, велеть оседлать Искру. Конечно, выбранное вчера платье было не слишком подходящим для верховых прогулок, но и не совсем недопустимым. Искра – послушная и умная, она не сбрасывала легкомысленную всадницу, даже когда той взбредало в голову прокатиться без седла. А утренний ветер поможет глупым мыслям покинуть ставшую непростительно тяжелой голову.
Решено?
Дин сбежала по лестнице к одной из хозяйственных, «черных» дверей, которыми чаще пользовались слуги, чем хозяева. И, уже на крыльце, чуть не сбила с ног совсем неожиданного здесь человека.
- Сударыня?
Элод ре Шейра стоял перед ней во плоти, совсем такой же, как ночью. Даже не переоделся скорее всего. Хотя, кто его знает, сколько у него этих одинаковых неизменно черных колетов и белых рубах.
- Как вы находите сегодняшнее утро? – с улыбкой поинтересовался рыжий нахал, перегораживая путь к ступенькам. – Невероятно благостно, неправда ли? Очень подходящее для того, чтобы умереть.
- Умереть? – недоуменно переспросила Дин.
Улыбка Шейра стала еще шире.
Да нет, не мог же он… не стал бы… вот так запросто королевского фаворита, Золотого графа…
- Ну, или напротив, родиться, - пожал этот человек плечами. – Если, разумеется, умирать вам не хочется. Хотя с рождением мы безнадежно опоздали. И я, и, как ни прискорбно, вы.
Он над ней смеялся. Сейчас, ночью, смеялся беззастенчиво и дерзко. А она могла только молча краснеть, не умея даже подобрать достойных для ответа слов. Хороша Алезская звезда!
- Позвольте пройти, - пробормотала она.
- Ну, разумеется, - мерзавец чуть отодвинулся. Так, чтобы Дин в своем простом платье могла с ним разминуться, но все же была вынуждена задеть его, прикоснуться. – А вы даже не спросите, чем завершился наша вчерашняя беседа с сиятельным графом?
- Нет, - Дин вскинула подбородок и медленно проплыла мимо. Не оборачиваясь и никак не выдавая опять всколыхнувшегося внутри любопытства.
- А наши с вами собственные переговоры?
- Их не будет.
Наверное, это было глупо – цедить слова вот так, через плечо, неспешным шагом следующему за ней собеседнику. Наверное – было. Но не глупого развития ситуации Дин придумать просто не могла. Она попросту не умела выпутываться из подобного. Поэтому Элод ре Шейра вместе с ней оказался на конюшне. Стоял рядом, когда она отдавала распоряжения конюхам, и то и дело вставлял собственные реплики в их привычную беседу о лошадях и погоде. Оттеснив грума, помог Дин подняться в седло, а потом – вот уж где неслыханное самомнение! – заявил, что ее высочеству, королевской невесте, негоже разъезжать по округе без соответствующего сопровождения. Себя этот наглец утвердил в роли самого подходящего спутника, а все возражения Дин ловко обращал в шутку.
Так получилось, что в ворота замка они выехали вместе: наследница Рингайи и будущая королева Алезии и рыжий нахал, происхождения столь сомнительного, что при дворе старались о нем вовсе лишний раз не вспоминать.
Утро было свежим, пусть и солнечным, а потому довольно скоро Дин пожалела о слишком легком платьице, неосмотрительно выбранным для прогулки. Разумеется, она ничего не сказала вслух, но чем-то себя все же выдала, потому что Шейра сначала остановил своего золотистого иноходца, а затем решительно придержал Искру.
- Наденьте, - снисходительно усмехнулся он, протягивая Дин нечто, свернутое в аккуратный валик. – Как знал, что пригодится.
Дин и хотела бы презрительно отвергнуть как Шейра, так и все его благородные жесты, но ветерок и впрямь пронизывал до кости, а возвращаться домой очень не хотелось. Поэтому сверток она взяла. Даже поблагодарила.
- Я для себя стараюсь, - хмыкнул этот человек. – Ваша персона мне нынче столь драгоценна, что я бы и с себя последнее снял, лишь бы суметь сохранить в тепле вас.
Дин набросила на плечи выданный легкий плащ. Тонкая шерсть была просто черной, ни герба, ни инициалов владельца, ни даже сколько-нибудь узнаваемых украшений на ней не нашлось – так что можно было не опасаться пересудов.
- Благодарю, - кивнула она рыжему. – Ваши слова кажутся учтивыми, как и поступки. Но я хорошо понимаю, что это не более чем видимость.
- Вот как? – заинтересованно изогнул бровь Шейра. – И почему вы так решили? Неужто я менее искренен, чем тот золоченый гад, что стрелял вчера по вашим окнам из допотопного лука? Он, между тем, и в вас мог попасть.
- Да, быть может, - вынуждена была согласиться Дин. – Граф ре Тареи вел себя неосмотрительно. Так недопустимо поступать ни с кем, а не только с будущей королевой. Но вы… ваша забота, господин Шейра, тоже выглядит не слишком почтительной.
- Вот как? – повторил этот мерзавец, и Дин могла быть уверена в том, что различила в его голосе насмешку. – Непочтительная забота? Это что-то новенькое!
- Вы навязываете мне свое общество, - заметила Дин. – Причем не в первый раз. Вы уже пытались делать это на балу, и те два раза у пруда, и, что совсем уже неслыханно, ночью. Я не думаю, что вы не понимаете, что делаете. Так что это и есть самое настоящее непочтение.
Шейра пренебрежительно передернул плечами.
- Сударыня, в ваших словах столько разумных суждений, что для молодой девы это просто неприлично. Правда, всю их суть перечеркивает одно обстоятельство.
- Какое же?
- Я – шут, моя госпожа. Да, любимый шут. Да, приближенный к Виалирру Рихдейру настолько, что могу называть его другом с полным правом. Да, имеющий право голоса на советах и, в целом, достаточно башковитый и родовитый парень, чтобы не затеряться в расфуфыренной толпе придворных бездельников. Да, верный моему королю до последнего дыхания и готовый при случае отдать за него жизнь не хуже, чем иной рыцарь. Но при всех этих своих несомненно замечательных качествах, в первую очередь я – шут.
Дин смотрела на него и не знала, что ответить. С одной стороны, род занятий этого человека был известен всем и каждому в Рингайе или же Алезии. С другой, его независимая манера держаться даже в самом высшем обществе легко заставляла забыть о его статусе. Тот же Райенар, получивший титул в первом поколении, еще мог вызывать ядовитый шепоток в спину, про Шейра обычно помалкивали. Все знали, что милость короля ему подарили острый ум, острая шпага и обоюдоострый язык, а не что-либо постыдное.
- К чему вы это все? – тихо спросила Дин.
- Просто, чтобы вы не забывали. На будущее.
Дин кивнула.
- Значит, вы решили вести себя таким образом и дальше? Опекать меня против моей воли. Сопровождать меня туда, где я люблю бывать в одиночестве. Компрометировать ночными визитами и дерзкими выходками?
Рыжий нахал ослепительно улыбнулся.
- Да, моя госпожа. Думаю – да. Все это и еще немного больше входит в мои дальнейшие планы касательно вас и вашей очаровательной сестры.
Дин никогда не любила прогулки с кем бы то ни было. Тани – быстро уставала. Братец Дэйн напротив – стремился залезть в такие нехоженые места, что сил и смелости не хватало за ним следовать. С отцом было тяжело из-за неловкого молчания, а иных тем кроме истории предков почти никогда не находилось. Гораздо проще было одной. Неважно верхом или пешей, но самостоятельные прогулки приносили больше радости, чем любые веселые празднества. Нет, вовсе не потому, что старшая из рингайских принцесс была угрюмой одиночкой. Она – не была. Просто иногда времени нужно было остановить бег и дать рассмотреть поближе цветок, или веточку плюща, или камень, из-под которого бил ледяной родник. А это куда удобнее, если никто не подглядывает, верно?
Из всех возможных спутников Элод ре Шейра оказался самым невыносимым. Нет, Дин не была нисколько удивлена. Но злиться на нахала было бессмысленно – ведь именно этого он и добивался.
Он болтал всю дорогу: когда они выехали из замкового двора, когда вступили под сень леса, когда свернули на узкую горную тропу, когда добрались до водопада и спешились, чтобы подобраться ближе к ревущей воде. Он говорил о стихах и музыке, о придворных развлечениях и каких-то там карнавалах, о дуэлях и войнах, кораблях и армиях, дальних землях и пыльных манускриптах – о чем угодно, только не о том, чем грозился в самом начале. Имя Виалирра Рихдейра ни разу не сорвалось с уст его соратника, столь преданного, что не побоялся постучать в окно будущей королевы среди ночи.
В конце концов, Дин не выдержала сама.
- Послушайте, Шейра. ну в самом же деле! Не о сонетах Тийагго вы хотели мне рассказать! Они великолепны, не спорю. Но все же!
Рыжий, давно взобравшийся на плоский камень у самой реки, смотрел с улыбкой. Щурился на ярком солнце и улыбался насмешливо.
- Может быть, я вас изучаю. Хочу знать о вас все.
- И поэтому не даете мне рта раскрыть? Это прекрасный план.
- Ну почему же? Я просто жду, чтобы желание высказать мне в лицо все надуманное дошло до нужного предела. Когда и мысли и чувства в вас явно перевешивают благовоспитанность, с вами становится куда интереснее, сударыня. Будь я вашим мужем или хотя бы другом, я бы непременно каждый день начинал с того, что злил бы вас. Но мой возлюбленный Рихдейр не будет, конечно же.
Дин хотела возмутиться и даже открыла рот – но не сумела найти нужных слов. Только покраснела предательски.
- Не бойтесь, - Шейра покачал головой. – Уж кто-кто, а я никогда не желал вам ничего дурного.
Зеленые кошачьи глаза смотрели так же дерзко, как и прежде. А ведь произносил рыжий настолько очевидную ложь, что и сам вряд ли надеялся, что Дин в неё может поверить!
- Но вы же… вы же… чуть не погубили мою сестру! Вы же компрометируете меня, даже сейчас, если кто-то из ваших же спутников будет столь неучтив, что заметит нашу с вами прогулку…
- Сударыня! – вот теперь Шейра откровенно смеялся. – О том, куда вы направляетесь и с кем, знают даже блохи в кошеле милейшего Райенара! Вы нынче самая заметная персона во всей этой вашей Рингайе. Не считая, разумеется, меня.
- С чего вы взяли? – пробормотала Дин, в глубине души понимая, пусть и с опозданием, что рыжий прав. – И как вы тогда осмелились последовать со мной нынче утром?
Шейра пожал плечами.
- Вас не отпустили бы одну. О подобном можете забыть раз и навсегда. Теперь только в сопровождении доверенного слуги, вооруженного до зубов и готового рвать глотку любому, кто косо посмотрит.
Дин окинула долгим взглядом
- Вы на слугу не похожи.
- Тем не менее, я – самый преданный слуга его величества. Вы это ещё поймёте. Когда-нибудь потом.
Дин присела совсем рядом с водой – так, чтобы чувствовать поднимающуюся от неё прохладу.
- Сначала я действительно думал, что королевой Алезии следует быть вашей сестре. О ней я слышал, что она красива, умна не по годам, весела и полна жизни и здоровья, - мурлыкающий голос Шейра вплетался в музыку вод ненавязчиво и так же естественно, как любой другой лесной шорох. – О вас же, сударыня, слухи ходили иные.
- Нелюдима, высокомерна, да еще вдобавок изуродована?
- Вы неплохо осведомлены. Да, в столице говорят именно так. Но я был бы не я, если бы не решил проверить все сам. Так что мой верный коняга был оседлан, шпага заточена, а душа и разум открыты для новых впечатлений, приключений и, возможно, даже знаний. По мере приближения к Рингайе слухи о двух дочерях Горного герцога менялись столь разительно, что любопытство мое было просто на пределе, кода я добрался до семейного гнезда ре Ринхэ. Здесь вас любят обеих. Очень по-разному, но я бы не стал утверждать, что одно из этих чувств сильнее другого. И, буду с вами откровенен, солнышко-младшая заинтересовала меня куда меньше, чем та, из принцесс, что, не раздумывая, бросилась в огонь, чтобы спасти младшего брата, кошку и семейную реликвию. Я ничего не упустил сейчас в списке ваших трофеев?
Дин мотнула головой. Эта история с пожаром давно уже не трогала никаких потайных струн ее души. Так долго она была самым сильным переживанием ее жизни, что теперь – поистерлось все, надоело, истрепалось.
- И что меня больше всего поразило, - продолжал рыжий, - так это то, что пострадавшая от огня девушка не замкнулась в себе, не потеряла себя прежнюю. Не растратила ни смелости, ни легкой походки и открытого взгляда в будущее. Огонь, изуродовав тело, вовсе не затронул душу.
- Говорите, будто поэт какой-нибудь, - не удержавшись, усмехнулась Дин.
- Я - он и есть, - с готовностью подтвердил Шейра. – Шут всегда немного поэт. А я, несомненно, король шутов.
- Не думаю. За всё время я не слышала от вас ничего весёлого или смешного.
- В этом-то и соль, моя госпожа. В этом вся соль.
***
Солнце начинало припекать уже по-настоящему, когда Дин и её непрошенный спутник достигли перевала Иг-Тарвэ. Небольшой поселок у самого его начала и был основной целью пути. Или, вернее – стал таковым, когда Дин окончательно осознала, что избавиться от этого человека ей не удастся. Разве что столкнуть его таки в водопад – хотя Дин всерьез подозревала, что плавать рыжий нахал тоже умеет неплохо. Поэтому кони их резво трусили по каменистой дороге, а Шейра наконец перестал беспрерывно болтать и просто насвистывал какую-то незамысловатую мелодию. Дин же наслаждалась ласковым теплом, первым в этом году. Рингайя всегда была суровым краем, но это лишь острее заставляло чувствовать боль от грядущего расставания. Сможет ли она так любить почти незнакомую пока Алезию? Ведь там не будет ни покрытых лесами гор, ни бурно бегущих в ущельях рек, ни кристально чистых озер – ничего из того, что Дин полагала частью своей души. Сможет ли она сохранить все это в своем сердце, когда будет далеко-далеко и сумеет ли впустить в него что-нибудь кроме? «Кого-нибудь кроме», - эхом отозвался в сознании голос, смутно похожий на голос Тани.
У ворот поселка Дин спешилась, сама взобралась на специальную приступку, чтобы стукнуть молоточком в медную пластинку.
- Вы делаете это сами? – прозвучал из-за спины насмешливый голос. – А как же достоинство и спесь наследной ре Ринхэ?
Еда сразу потеряла вкус и даже аромат любимой аиффеты не вызывал никаких чувств, кроме раздражения. Дин безумно откусила от творожного хлебца и подошла к окну. Как узнать, чем закончился поединок, да и был ли он вообще, она себе не представляла. Это Тани могла с непринужденной легкостью отправлять ту же Мэйг разузнать что бы то ни было. Дин так никогда не делала, предпочитая доверять только собственным глазам и ушам. Так что ее любопытство любому может показаться странным. Пойдут домыслы и слухи. Нет, такого она себе позволить не могла.
Надев приготовленное ей с вечера домашнее платье, Дин вышла в коридор. Конечно, если просто так бродить по замку, вряд ли что-нибудь прояснится, но сидеть взаперти было бы еще глупее. В конце концов, если бы кто из блистательных столичных визитеров вдруг был бы найден с дырой в груди, об этом бы только что не кричали на всех углах, верно? А раз все суетились не больше обычного, то нечего придумывать лишние глупости.
Заглядывать к Тани Дин не стала – не была уверена, что сумеет сохранить невозмутимость и не расспрашивать сестру. Куда безопаснее было спуститься в сад или, быть может, пройти на конюшню, велеть оседлать Искру. Конечно, выбранное вчера платье было не слишком подходящим для верховых прогулок, но и не совсем недопустимым. Искра – послушная и умная, она не сбрасывала легкомысленную всадницу, даже когда той взбредало в голову прокатиться без седла. А утренний ветер поможет глупым мыслям покинуть ставшую непростительно тяжелой голову.
Решено?
Дин сбежала по лестнице к одной из хозяйственных, «черных» дверей, которыми чаще пользовались слуги, чем хозяева. И, уже на крыльце, чуть не сбила с ног совсем неожиданного здесь человека.
- Сударыня?
Элод ре Шейра стоял перед ней во плоти, совсем такой же, как ночью. Даже не переоделся скорее всего. Хотя, кто его знает, сколько у него этих одинаковых неизменно черных колетов и белых рубах.
- Как вы находите сегодняшнее утро? – с улыбкой поинтересовался рыжий нахал, перегораживая путь к ступенькам. – Невероятно благостно, неправда ли? Очень подходящее для того, чтобы умереть.
- Умереть? – недоуменно переспросила Дин.
Улыбка Шейра стала еще шире.
Да нет, не мог же он… не стал бы… вот так запросто королевского фаворита, Золотого графа…
- Ну, или напротив, родиться, - пожал этот человек плечами. – Если, разумеется, умирать вам не хочется. Хотя с рождением мы безнадежно опоздали. И я, и, как ни прискорбно, вы.
Он над ней смеялся. Сейчас, ночью, смеялся беззастенчиво и дерзко. А она могла только молча краснеть, не умея даже подобрать достойных для ответа слов. Хороша Алезская звезда!
- Позвольте пройти, - пробормотала она.
- Ну, разумеется, - мерзавец чуть отодвинулся. Так, чтобы Дин в своем простом платье могла с ним разминуться, но все же была вынуждена задеть его, прикоснуться. – А вы даже не спросите, чем завершился наша вчерашняя беседа с сиятельным графом?
- Нет, - Дин вскинула подбородок и медленно проплыла мимо. Не оборачиваясь и никак не выдавая опять всколыхнувшегося внутри любопытства.
- А наши с вами собственные переговоры?
- Их не будет.
Наверное, это было глупо – цедить слова вот так, через плечо, неспешным шагом следующему за ней собеседнику. Наверное – было. Но не глупого развития ситуации Дин придумать просто не могла. Она попросту не умела выпутываться из подобного. Поэтому Элод ре Шейра вместе с ней оказался на конюшне. Стоял рядом, когда она отдавала распоряжения конюхам, и то и дело вставлял собственные реплики в их привычную беседу о лошадях и погоде. Оттеснив грума, помог Дин подняться в седло, а потом – вот уж где неслыханное самомнение! – заявил, что ее высочеству, королевской невесте, негоже разъезжать по округе без соответствующего сопровождения. Себя этот наглец утвердил в роли самого подходящего спутника, а все возражения Дин ловко обращал в шутку.
Так получилось, что в ворота замка они выехали вместе: наследница Рингайи и будущая королева Алезии и рыжий нахал, происхождения столь сомнительного, что при дворе старались о нем вовсе лишний раз не вспоминать.
Утро было свежим, пусть и солнечным, а потому довольно скоро Дин пожалела о слишком легком платьице, неосмотрительно выбранным для прогулки. Разумеется, она ничего не сказала вслух, но чем-то себя все же выдала, потому что Шейра сначала остановил своего золотистого иноходца, а затем решительно придержал Искру.
- Наденьте, - снисходительно усмехнулся он, протягивая Дин нечто, свернутое в аккуратный валик. – Как знал, что пригодится.
Дин и хотела бы презрительно отвергнуть как Шейра, так и все его благородные жесты, но ветерок и впрямь пронизывал до кости, а возвращаться домой очень не хотелось. Поэтому сверток она взяла. Даже поблагодарила.
- Я для себя стараюсь, - хмыкнул этот человек. – Ваша персона мне нынче столь драгоценна, что я бы и с себя последнее снял, лишь бы суметь сохранить в тепле вас.
Дин набросила на плечи выданный легкий плащ. Тонкая шерсть была просто черной, ни герба, ни инициалов владельца, ни даже сколько-нибудь узнаваемых украшений на ней не нашлось – так что можно было не опасаться пересудов.
- Благодарю, - кивнула она рыжему. – Ваши слова кажутся учтивыми, как и поступки. Но я хорошо понимаю, что это не более чем видимость.
- Вот как? – заинтересованно изогнул бровь Шейра. – И почему вы так решили? Неужто я менее искренен, чем тот золоченый гад, что стрелял вчера по вашим окнам из допотопного лука? Он, между тем, и в вас мог попасть.
- Да, быть может, - вынуждена была согласиться Дин. – Граф ре Тареи вел себя неосмотрительно. Так недопустимо поступать ни с кем, а не только с будущей королевой. Но вы… ваша забота, господин Шейра, тоже выглядит не слишком почтительной.
- Вот как? – повторил этот мерзавец, и Дин могла быть уверена в том, что различила в его голосе насмешку. – Непочтительная забота? Это что-то новенькое!
- Вы навязываете мне свое общество, - заметила Дин. – Причем не в первый раз. Вы уже пытались делать это на балу, и те два раза у пруда, и, что совсем уже неслыханно, ночью. Я не думаю, что вы не понимаете, что делаете. Так что это и есть самое настоящее непочтение.
Шейра пренебрежительно передернул плечами.
- Сударыня, в ваших словах столько разумных суждений, что для молодой девы это просто неприлично. Правда, всю их суть перечеркивает одно обстоятельство.
- Какое же?
- Я – шут, моя госпожа. Да, любимый шут. Да, приближенный к Виалирру Рихдейру настолько, что могу называть его другом с полным правом. Да, имеющий право голоса на советах и, в целом, достаточно башковитый и родовитый парень, чтобы не затеряться в расфуфыренной толпе придворных бездельников. Да, верный моему королю до последнего дыхания и готовый при случае отдать за него жизнь не хуже, чем иной рыцарь. Но при всех этих своих несомненно замечательных качествах, в первую очередь я – шут.
Дин смотрела на него и не знала, что ответить. С одной стороны, род занятий этого человека был известен всем и каждому в Рингайе или же Алезии. С другой, его независимая манера держаться даже в самом высшем обществе легко заставляла забыть о его статусе. Тот же Райенар, получивший титул в первом поколении, еще мог вызывать ядовитый шепоток в спину, про Шейра обычно помалкивали. Все знали, что милость короля ему подарили острый ум, острая шпага и обоюдоострый язык, а не что-либо постыдное.
- К чему вы это все? – тихо спросила Дин.
- Просто, чтобы вы не забывали. На будущее.
Дин кивнула.
- Значит, вы решили вести себя таким образом и дальше? Опекать меня против моей воли. Сопровождать меня туда, где я люблю бывать в одиночестве. Компрометировать ночными визитами и дерзкими выходками?
Рыжий нахал ослепительно улыбнулся.
- Да, моя госпожа. Думаю – да. Все это и еще немного больше входит в мои дальнейшие планы касательно вас и вашей очаровательной сестры.
Прода от 30.04.2021, 11:40
Глава шестая. Соль на раны
Дин никогда не любила прогулки с кем бы то ни было. Тани – быстро уставала. Братец Дэйн напротив – стремился залезть в такие нехоженые места, что сил и смелости не хватало за ним следовать. С отцом было тяжело из-за неловкого молчания, а иных тем кроме истории предков почти никогда не находилось. Гораздо проще было одной. Неважно верхом или пешей, но самостоятельные прогулки приносили больше радости, чем любые веселые празднества. Нет, вовсе не потому, что старшая из рингайских принцесс была угрюмой одиночкой. Она – не была. Просто иногда времени нужно было остановить бег и дать рассмотреть поближе цветок, или веточку плюща, или камень, из-под которого бил ледяной родник. А это куда удобнее, если никто не подглядывает, верно?
Из всех возможных спутников Элод ре Шейра оказался самым невыносимым. Нет, Дин не была нисколько удивлена. Но злиться на нахала было бессмысленно – ведь именно этого он и добивался.
Он болтал всю дорогу: когда они выехали из замкового двора, когда вступили под сень леса, когда свернули на узкую горную тропу, когда добрались до водопада и спешились, чтобы подобраться ближе к ревущей воде. Он говорил о стихах и музыке, о придворных развлечениях и каких-то там карнавалах, о дуэлях и войнах, кораблях и армиях, дальних землях и пыльных манускриптах – о чем угодно, только не о том, чем грозился в самом начале. Имя Виалирра Рихдейра ни разу не сорвалось с уст его соратника, столь преданного, что не побоялся постучать в окно будущей королевы среди ночи.
В конце концов, Дин не выдержала сама.
- Послушайте, Шейра. ну в самом же деле! Не о сонетах Тийагго вы хотели мне рассказать! Они великолепны, не спорю. Но все же!
Рыжий, давно взобравшийся на плоский камень у самой реки, смотрел с улыбкой. Щурился на ярком солнце и улыбался насмешливо.
- Может быть, я вас изучаю. Хочу знать о вас все.
- И поэтому не даете мне рта раскрыть? Это прекрасный план.
- Ну почему же? Я просто жду, чтобы желание высказать мне в лицо все надуманное дошло до нужного предела. Когда и мысли и чувства в вас явно перевешивают благовоспитанность, с вами становится куда интереснее, сударыня. Будь я вашим мужем или хотя бы другом, я бы непременно каждый день начинал с того, что злил бы вас. Но мой возлюбленный Рихдейр не будет, конечно же.
Дин хотела возмутиться и даже открыла рот – но не сумела найти нужных слов. Только покраснела предательски.
- Не бойтесь, - Шейра покачал головой. – Уж кто-кто, а я никогда не желал вам ничего дурного.
Зеленые кошачьи глаза смотрели так же дерзко, как и прежде. А ведь произносил рыжий настолько очевидную ложь, что и сам вряд ли надеялся, что Дин в неё может поверить!
- Но вы же… вы же… чуть не погубили мою сестру! Вы же компрометируете меня, даже сейчас, если кто-то из ваших же спутников будет столь неучтив, что заметит нашу с вами прогулку…
- Сударыня! – вот теперь Шейра откровенно смеялся. – О том, куда вы направляетесь и с кем, знают даже блохи в кошеле милейшего Райенара! Вы нынче самая заметная персона во всей этой вашей Рингайе. Не считая, разумеется, меня.
- С чего вы взяли? – пробормотала Дин, в глубине души понимая, пусть и с опозданием, что рыжий прав. – И как вы тогда осмелились последовать со мной нынче утром?
Шейра пожал плечами.
- Вас не отпустили бы одну. О подобном можете забыть раз и навсегда. Теперь только в сопровождении доверенного слуги, вооруженного до зубов и готового рвать глотку любому, кто косо посмотрит.
Дин окинула долгим взглядом
- Вы на слугу не похожи.
- Тем не менее, я – самый преданный слуга его величества. Вы это ещё поймёте. Когда-нибудь потом.
Дин присела совсем рядом с водой – так, чтобы чувствовать поднимающуюся от неё прохладу.
- Сначала я действительно думал, что королевой Алезии следует быть вашей сестре. О ней я слышал, что она красива, умна не по годам, весела и полна жизни и здоровья, - мурлыкающий голос Шейра вплетался в музыку вод ненавязчиво и так же естественно, как любой другой лесной шорох. – О вас же, сударыня, слухи ходили иные.
- Нелюдима, высокомерна, да еще вдобавок изуродована?
- Вы неплохо осведомлены. Да, в столице говорят именно так. Но я был бы не я, если бы не решил проверить все сам. Так что мой верный коняга был оседлан, шпага заточена, а душа и разум открыты для новых впечатлений, приключений и, возможно, даже знаний. По мере приближения к Рингайе слухи о двух дочерях Горного герцога менялись столь разительно, что любопытство мое было просто на пределе, кода я добрался до семейного гнезда ре Ринхэ. Здесь вас любят обеих. Очень по-разному, но я бы не стал утверждать, что одно из этих чувств сильнее другого. И, буду с вами откровенен, солнышко-младшая заинтересовала меня куда меньше, чем та, из принцесс, что, не раздумывая, бросилась в огонь, чтобы спасти младшего брата, кошку и семейную реликвию. Я ничего не упустил сейчас в списке ваших трофеев?
Дин мотнула головой. Эта история с пожаром давно уже не трогала никаких потайных струн ее души. Так долго она была самым сильным переживанием ее жизни, что теперь – поистерлось все, надоело, истрепалось.
- И что меня больше всего поразило, - продолжал рыжий, - так это то, что пострадавшая от огня девушка не замкнулась в себе, не потеряла себя прежнюю. Не растратила ни смелости, ни легкой походки и открытого взгляда в будущее. Огонь, изуродовав тело, вовсе не затронул душу.
- Говорите, будто поэт какой-нибудь, - не удержавшись, усмехнулась Дин.
- Я - он и есть, - с готовностью подтвердил Шейра. – Шут всегда немного поэт. А я, несомненно, король шутов.
- Не думаю. За всё время я не слышала от вас ничего весёлого или смешного.
- В этом-то и соль, моя госпожа. В этом вся соль.
Прода от 02.05.2021, 12:54
***
Солнце начинало припекать уже по-настоящему, когда Дин и её непрошенный спутник достигли перевала Иг-Тарвэ. Небольшой поселок у самого его начала и был основной целью пути. Или, вернее – стал таковым, когда Дин окончательно осознала, что избавиться от этого человека ей не удастся. Разве что столкнуть его таки в водопад – хотя Дин всерьез подозревала, что плавать рыжий нахал тоже умеет неплохо. Поэтому кони их резво трусили по каменистой дороге, а Шейра наконец перестал беспрерывно болтать и просто насвистывал какую-то незамысловатую мелодию. Дин же наслаждалась ласковым теплом, первым в этом году. Рингайя всегда была суровым краем, но это лишь острее заставляло чувствовать боль от грядущего расставания. Сможет ли она так любить почти незнакомую пока Алезию? Ведь там не будет ни покрытых лесами гор, ни бурно бегущих в ущельях рек, ни кристально чистых озер – ничего из того, что Дин полагала частью своей души. Сможет ли она сохранить все это в своем сердце, когда будет далеко-далеко и сумеет ли впустить в него что-нибудь кроме? «Кого-нибудь кроме», - эхом отозвался в сознании голос, смутно похожий на голос Тани.
У ворот поселка Дин спешилась, сама взобралась на специальную приступку, чтобы стукнуть молоточком в медную пластинку.
- Вы делаете это сами? – прозвучал из-за спины насмешливый голос. – А как же достоинство и спесь наследной ре Ринхэ?
