Компьютеры гасят их сексуальность, рассматривание фотографий и картинок не побуждает их к тому, чтоб начать трогать руками. У нас в этом плане гормоны играли, и мы в живую всем занимались и все пробовали, нынешние дети, немного заторможенные в этом плане, особенно ботаники, сидящие за компами.
— Да, именно так, моему уже 16, а я что-то сильного интереса к противоположному полу у него не замечаю, хотя девочки в компании есть, но все как-то невинно что ли, а может, я чего-то не вижу, сложно в своих детях увидеть мужчин и женщин, когда для тебя они вечные малыши.
— Да, согласна. Интересно, конечно, за всем этим наблюдать со стороны. Себя-то ты помнишь, но как это у собственных детей с другими — даже не знаешь. Поживем — увидим, как у них это сложится, будут ли они счастливее нас.
— Хотелось бы, чтоб они все-таки нашли именно свои пары, а не торопились с выбором.
— Да, мы-то с тобой знаем, как это важно, подходить друг другу во всех отношениях.
— Да, это так. Ну что, будем собираться?
— Да, я в душ, идем.
Смывая нашу страсть, мы приняли душ, вытерлись и оделись. Окинув взглядом наше временное пристанище, мы вышли на улицу.
— Я покажу, куда меня подбросить.
— Хорошо.
Мы ехали, державшись за руки, перебирая пальцы друг друга.
— Вот здесь притормози мне. Поцеловав меня нежным поцелуем, Саша вышел, а я отправилась в обратный путь, смакуя нашу встречу и перебирая, как четки, все наши поцелуи, объятия и нежности, на губах осталось послевкусие от поцелуев. По радио звучала приятная музыка, на небе проплывали облака, по обочине цвели цветы, весь мир стал ярче, то, чего не видела и не замечала в суете, сейчас бросалось в глаза, музыка нравилась своей мелодичностью и правильными словами, я ехала и подпевала песням, мне было весело и хорошо, несмотря на грусть от расставания, все равно была радость от случившейся встречи, и это было наслаждением.
Я просто счастливая женщина, и у меня это никто не может уже забрать, это мое.
XXXX
Инга возвращалась домой со встречи. Клиент попался какой-то мутный, пытался что-то объяснять, что-то рассказывать, ей показалось, что ему скорее нужен психолог, чтоб его выслушали, чем адвокат, все было как-то размыто, неясно, кто-то куда-то кого-то.
И очень много какой-то невысказанной боли, она даже поймала себя на мысли, что начинает жалеть этого мужчину, пытается как-то вникнуть в его проблему, чтоб помочь.
У него была авария, и он хотел получить за нее деньги, но еще была какая-то личная драма, она никак не могла понять, почему он так мнется и не все факты излагает, дело по идее должно было быть несложным, у нее таких было много, но тут было какое-то второе дно. Как оказалось через час беседы, на него наехала его бывшая жена, она просто сдала назад, когда он пошел открыть багажник, в момент наезда она еще была женой и он ее любил, ну он так говорит, но, видно, его любви не хватило или его жена считала совсем по-другому.
Он не хотел подавать на нее в суд, в общем, пришел посоветоваться, он долго лежал в больнице, она ухаживала, но все равно в конечном итоге они развелись, и он остался один, он хотел ее вернуть. В общем, вопрос был явно не адвокатский, так как адвокат такими делами не занимается. Инга дала ему телефон своего хорошего знакомого психолога, и на этом они распрощались.
Чего только не бывает в этой жизни, жена его чуть не убила, а он готов простить и вернуться к ней. Хотя, как показалось Инге, там не все так просто, жена не на пустом месте на него наехала, там явно была измена, а может, и не одна, а он, когда оказался в таком состоянии, понял, что она-то все-таки лучшая, а она явно поняла, что он не имеет такой всеобъемлющей власти над ней, и ушла.
Но вполне возможно, что через какое-то время он добьется своего и вернет ее.
Или найдет другую женщину, которая примет на себя все заботы о нем.
Мысли вернулись к себе и своим собственным заботам и переживаниям, она уже несколько недель не виделась со Стасом, с тех пор как Саша вернулся домой. Стас, конечно, приходил к ним домой, было бы подозрительно, если бы после того, как он жил у них, принимал активное участие в их жизни, он бы взял и исчез, это уже тоже не так просто сделать, дети тоже привязались к нему, как-то советовались, и он с ними, особенно с Карин, насчет ресторанной сферы.
Карин работала в ресторане менеджером и знала внутреннюю кухню ресторана, в котором она работала. Саша тоже как-то включался в разговоры, хотя в этом и немного понимал и не все одобрял, что задумал Стас, так как считал, что это рискованно: так сразу открываться на новом месте, не зная специфику Израильского общепита. Но он не знал хватки Стаса, да и вообще не был человеком бизнеса, это было совсем не его, они были очень разными, Саша и Стас, но в то же время находили общий язык.
Волна возбуждения охватывала Ингу, когда Стас прощаясь целовал ее в щеку, прикасаясь к ее руке, она старалась не садиться рядом с ним, чаще возилась на кухне или вообще уходила в комнату, когда не требовалось ее присутствие.
Делала вид, что ушла спать, чтоб не было этого прощального поцелуя, просто всем говорила «спокойной ночи» и уходила к себе в комнату.
Ее тело просто горело огнем, так она хотела прикоснуться к Стасу, так хотела его внутри себя, это была сущая пытка, но когда приходил Саша и касался ее, сразу все проходило. Она никак не могла позволить Саше ласкать ее, у нее все немело внутри от его прикосновений, хотя она понимала, что долго так продолжаться не может, хотя бы раз, но это должно произойти и с мужем, но она никак не могла себя заставить, он для нее стал как родной брат, но никак не муж.
— Привет! Можно к тебе приехать сейчас?
— Да, конечно, я дома. Что-то случилось?
— Нет, я просто хочу… хочу… хочу увидеть тебя, у меня есть час, я уже рядом с твоим домом.
— Да, конечно, я жду тебя.
Как она оказалась на его улице, она просто не помнит, ведь она ехала уже домой.
— Саша, я еще немного задержусь, позвонил клиент, мне надо вернуться в офис, кое-что закончить. Карин и Эрик уже дома? Ну они составят тебе компанию. Да, целую.
«До чего я докатилась, я, оказывается, умею так складно врать, но мне это надо, я больше не могу без этого, я с ума схожу от желания, это невыносимо, видеть его так часто и не иметь возможности даже поцеловаться и прижаться всем телом». Она припарковалась и уже шла к его дому, он открыл ей, она даже не успела нажать на звонок, втянул в дом и начал целовать и тискать, задрал ей юбку и, стащив трусики, приподнял и насадил на свой жезл, облокотив на дверь.
— Оох, как же это хорошо, как же я хотела тебя.
Она обхватила его за шею и двигалась в такт его движениям, постанывая и извиваясь на нем, его губы впились в ее, это было очень дико и неистово, они оба стонали и рычали, впиваясь друг в друга, как дикие звери, так изголодавшиеся по друг другу. Потом Стас снял ее как пушинку и повернул, облокотив о стол, Инга изливалась и кричала от наслаждения, тогда и Стас позволил себе кончить.
Они отправились в душ смыть это неистовство с себя, медленно обмывая друг друга, они снова загорались этим огнем. Вытершись, легли в постель, нежно поглаживая друг друга, целуя и лаская, пришло время для нежностей и медленного наслаждения, Стас знал толк в ласках и доставлял Инге удовольствие по полной программе, она просто истекала от наслаждения и эйфории.
— Как ты это делаешь? Я как пацан, все время хочу тебя, я еле сдерживаюсь, чтоб не сделать это с тобой у тебя.
— Я тоже с трудом сдерживаюсь, я ехала домой, а приехала к тебе, вот до чего я дошла. Этому невозможно противиться, это выше меня. Ты касаешься меня, а я уже мокрая. Я хочу тебя все время. Ммм, да! — его язык нащупал нужную точку. Ее пальцы начали теребить его волосы, сдвигая немного голову в правильном направлении. — Ооо, да, да, продолжай, не останавливайся. Оох, еще, еще, ааа. Аах.
Она начала сотрясаться от очередного оргазма, Стас вошел в нее, и они вместе достигли пика наслаждения.
— Вау, ух, — только и могла прошептать Инга, откинувшись и выдохнув. Стас навалился на нее всем телом, прижав к кровати, из-под Саши она бы уже начала выбираться, но со Стасом даже это было приятно и сладко.
Инга взглянула на часы, прошло всего полчаса с того времени, как она припарковалась, а столько наслаждения она получила за это время, сколько, наверно, за всю совместную жизнь. И ничего она уже не может изменить, это не ее вина, и хватит уже корить себя в этом, надо брать то, что само пришло в ее руки, и то, что уже невозможно поменять.
Она поцеловала Стаса, высвободившись из-под него, собрала свои вещи, разбросанные по полу, и пошла в душ: пора собираться и ехать домой.
Она чувствовала себя, как пленница его взгляда, рабыня страсти, когда-то она читала такой роман, на нее произвело впечатление все, что там происходило, но ее собственное тело всегда было молчаливым и неподатливым к ласкам мужа, оно отвечало, но крайне скупо, как бы нехотя.
А со Стасом все было по-другому, голова отключалась вообще, и как бы она мысленно не сопротивлялась этому безумию, он поработил ее тело и душу, она в его власти, как впрочем, и он в её, она это чувствовала. Он был более опытным в ласках и вообще искусен в любви и сексе, но с ней он тоже вел себя как безумный, не умеющий совладать со своим животным началом, этот зов плоти был сильнее человеческой морали и всех запретов, которые они сами на себя наложили.
Они держали себя в руках как могли, но все равно стоило только пойти на поводу у желаний, и они сливались в единении тел и получали истинное наслаждение от этого соития, и уже голос совести затыкался, так сладко было в объятиях друг друга.
Любое прикосновение, любой поцелуй вызывал внутренний смерч, который заполнял все ее нутро, и она уже не могла этому противится, как и сейчас, она сама к нему приехала, да и вообще, скорее она сама соблазнила его, чем он ее, он только берет то, что она с радостью ему дает.
Мучает ли ее совесть за то, что так поступает с мужем, детьми, с родственниками? Наверняка все осудят ее в этом порыве, но сейчас ее мало заботила их реакция, она делала это для себя, в кои-то веки она послушала свой зов плоти и отдалась во власть своих страстей, она всю жизнь вела себя правильно, всегда все делала и поступала, как от нее требовали родители и общество, потом муж и дети, она всегда старалась быть удобной и правильной, но сейчас первый раз в жизни она поступает совсем не так, как правильно, но при этом чувствует себя счастливой.
Да, сложно жить во лжи и вести двойную игру, сложно скрывать то, о чём хочется в эйфории кричать, и наслаждаться собственным счастьем, не скрывая улыбку, не пряча руки за спину, когда хочется обнимать и прижиматься.
Она не может знать, чем это все закончится и когда это прекратится и прекратится ли вообще, может, они обречены на эту страсть и это безумие на долгие годы. Она была реалистка и повидала многие семьи, которые разрушились из-за такой безумной страсти, раньше она не понимала этого и осуждала их за это, ведь ее саму никогда не настигала страсть.
В ее любви к Саше была преданность, жертвенность, дружба, но никак не страсть, они были первыми друг у друга и все постигали друг на друге. Сашка был более раскрыт для этой науки, а она зажата и стеснительна поначалу, многое ее пугало и не нравилось, она даже не все хотела попробовать, даже в угоду мужу, но со Стасом она хочет всего и побольше, ей ничего не стыдно и не страшно, все в кайф.
Да она даже не задумывается над этим, все происходит так стремительно и так неистово, что про то, чтобы думать или не думать, вообще не встает вопрос, она может только потом, постфактум, все проанализировать и посмаковать сама в тишине.
Она вышла из душа уже полностью собранная, Стас лежал на кровати, повернувшись на бок, его глаза были закрыты, он заснул. «Так даже лучше», — подумалось Инге, так тяжело уходить от него, так хочется раздеться и лечь рядом, чтоб его руки обнимали ее тело, но пора возвращаться в свою реальность. Она тихонько, чтоб не разбудить его, поцеловала в плечо, бросила последний взгляд, прошептала:
— Спи спокойно, повелитель моей страсти, — улыбнулась и вышла.
Прошло всего пятьдесят минут с тех пор, как она зашла в эту дверь, а сколько всего произошло между ними, и как меняется ее мировоззрение после этих встреч и ощущение самой себя как женщины.
Она завела машину и умиротворенная отправилась уже домой, никуда не сворачивая и не заезжая — пора возвращаться в реальность. Удовлетворенной и расслабленной это делать гораздо проще, хотя одна ее часть осталась лежать в объятьях Стаса, но другая уже рвалась домой к своей семье, где ее тоже ждут и, она знает, любят, да и она их тоже очень любит и не может без них.
Время все расставит на свои места, она была в этом уверена. И ее это совсем не страшило и не пугало, она наслаждалась настоящим временем и не хотела загадывать вперед. Первый раз в жизни ей не хотелось все планировать, как она делала обычно, ей не хотелось задавать вопросы, и отвечать на них ей тоже совсем не хотелось, просто отдаться во власть обстоятельств, получать удовольствие от того, что имеет здесь и сейчас.
Инфаркт Саши тоже на многое открыл глаза и показал, что все может измениться в мгновение ока, и то, что еще вчера было прочным, сегодня уже разрушилось.
Вчера она на все сто была уверена в своем завтрашнем дне, а сегодня все кажется зыбким и совсем не прочным.
Вчера ее муж был железобетонной опорой их семьи и ничто не могло поколебать ее веру в него, в его силы в его здоровье, в его любовь, а что сегодня: он восстанавливается, борется за свою обычную жизнь, к которой он так привык, а она, с одной стороны, хочет его уберечь и оградить от всех стрессов и переживаний, а с другой — хочет счастья для себя, хочет удовольствия для себя, а с ним она этого уже не хочет, и это трещина, которая уже проходит по зданию их совместной жизни. Разрушит ли это их брак или, несмотря ни на что, оно устоит и все будет по-прежнему?
Хотя по-прежнему уже не будет, это-то она уже точно знала, она открыла себя как женщину, она знает, что такое физическое удовольствие и удовлетворение и как это бывает именно со своим мужчиной, и именно с ним она себя чувствует настоящей женщиной.
С Сашей она востребована как жена, как хозяйка, как мать их детей, как друг, но не как женщина, он хочет ее, но она столько раз ему отказывала, что он уже знает, когда да, а когда точно нет, и он уже даже не пытается ее уговаривать. После того, как он вышел из больницы, и даже еще в больнице он пытался ее приласкать, и она понимала, что ему хочется, но она или отморозилась, или просто мягко отказала.
Он не обижается, не дуется, просто принимает как данность. Теперь Инга понимает, какого счастья она лишает своего мужа своими отказами и вообще, чего она его лишила, выйдя за него замуж, теперь она это отчетливо понимает, хотя и ни о чем не жалеет. Он самый лучший муж, которого она только могла себе желать, лучший друг и отец, а то, что они не совпадают физически, но жили же они как-то без этого. Да, как-то жили… Теперь это уже непонятно, как? Но отпустить его она все еще не может, да и не хочет. Возможно, можно как-то по-другому построить их интимную жизнь, но как — она не знала, во всяком случае, она ему этого не сможет предложить, тем более сейчас, может, со временем все как-нибудь само устроится.
— Да, именно так, моему уже 16, а я что-то сильного интереса к противоположному полу у него не замечаю, хотя девочки в компании есть, но все как-то невинно что ли, а может, я чего-то не вижу, сложно в своих детях увидеть мужчин и женщин, когда для тебя они вечные малыши.
— Да, согласна. Интересно, конечно, за всем этим наблюдать со стороны. Себя-то ты помнишь, но как это у собственных детей с другими — даже не знаешь. Поживем — увидим, как у них это сложится, будут ли они счастливее нас.
— Хотелось бы, чтоб они все-таки нашли именно свои пары, а не торопились с выбором.
— Да, мы-то с тобой знаем, как это важно, подходить друг другу во всех отношениях.
— Да, это так. Ну что, будем собираться?
— Да, я в душ, идем.
Смывая нашу страсть, мы приняли душ, вытерлись и оделись. Окинув взглядом наше временное пристанище, мы вышли на улицу.
— Я покажу, куда меня подбросить.
— Хорошо.
Мы ехали, державшись за руки, перебирая пальцы друг друга.
— Вот здесь притормози мне. Поцеловав меня нежным поцелуем, Саша вышел, а я отправилась в обратный путь, смакуя нашу встречу и перебирая, как четки, все наши поцелуи, объятия и нежности, на губах осталось послевкусие от поцелуев. По радио звучала приятная музыка, на небе проплывали облака, по обочине цвели цветы, весь мир стал ярче, то, чего не видела и не замечала в суете, сейчас бросалось в глаза, музыка нравилась своей мелодичностью и правильными словами, я ехала и подпевала песням, мне было весело и хорошо, несмотря на грусть от расставания, все равно была радость от случившейся встречи, и это было наслаждением.
Я просто счастливая женщина, и у меня это никто не может уже забрать, это мое.
XXXX
Инга возвращалась домой со встречи. Клиент попался какой-то мутный, пытался что-то объяснять, что-то рассказывать, ей показалось, что ему скорее нужен психолог, чтоб его выслушали, чем адвокат, все было как-то размыто, неясно, кто-то куда-то кого-то.
И очень много какой-то невысказанной боли, она даже поймала себя на мысли, что начинает жалеть этого мужчину, пытается как-то вникнуть в его проблему, чтоб помочь.
У него была авария, и он хотел получить за нее деньги, но еще была какая-то личная драма, она никак не могла понять, почему он так мнется и не все факты излагает, дело по идее должно было быть несложным, у нее таких было много, но тут было какое-то второе дно. Как оказалось через час беседы, на него наехала его бывшая жена, она просто сдала назад, когда он пошел открыть багажник, в момент наезда она еще была женой и он ее любил, ну он так говорит, но, видно, его любви не хватило или его жена считала совсем по-другому.
Он не хотел подавать на нее в суд, в общем, пришел посоветоваться, он долго лежал в больнице, она ухаживала, но все равно в конечном итоге они развелись, и он остался один, он хотел ее вернуть. В общем, вопрос был явно не адвокатский, так как адвокат такими делами не занимается. Инга дала ему телефон своего хорошего знакомого психолога, и на этом они распрощались.
Чего только не бывает в этой жизни, жена его чуть не убила, а он готов простить и вернуться к ней. Хотя, как показалось Инге, там не все так просто, жена не на пустом месте на него наехала, там явно была измена, а может, и не одна, а он, когда оказался в таком состоянии, понял, что она-то все-таки лучшая, а она явно поняла, что он не имеет такой всеобъемлющей власти над ней, и ушла.
Но вполне возможно, что через какое-то время он добьется своего и вернет ее.
Или найдет другую женщину, которая примет на себя все заботы о нем.
Мысли вернулись к себе и своим собственным заботам и переживаниям, она уже несколько недель не виделась со Стасом, с тех пор как Саша вернулся домой. Стас, конечно, приходил к ним домой, было бы подозрительно, если бы после того, как он жил у них, принимал активное участие в их жизни, он бы взял и исчез, это уже тоже не так просто сделать, дети тоже привязались к нему, как-то советовались, и он с ними, особенно с Карин, насчет ресторанной сферы.
Карин работала в ресторане менеджером и знала внутреннюю кухню ресторана, в котором она работала. Саша тоже как-то включался в разговоры, хотя в этом и немного понимал и не все одобрял, что задумал Стас, так как считал, что это рискованно: так сразу открываться на новом месте, не зная специфику Израильского общепита. Но он не знал хватки Стаса, да и вообще не был человеком бизнеса, это было совсем не его, они были очень разными, Саша и Стас, но в то же время находили общий язык.
Волна возбуждения охватывала Ингу, когда Стас прощаясь целовал ее в щеку, прикасаясь к ее руке, она старалась не садиться рядом с ним, чаще возилась на кухне или вообще уходила в комнату, когда не требовалось ее присутствие.
Делала вид, что ушла спать, чтоб не было этого прощального поцелуя, просто всем говорила «спокойной ночи» и уходила к себе в комнату.
Ее тело просто горело огнем, так она хотела прикоснуться к Стасу, так хотела его внутри себя, это была сущая пытка, но когда приходил Саша и касался ее, сразу все проходило. Она никак не могла позволить Саше ласкать ее, у нее все немело внутри от его прикосновений, хотя она понимала, что долго так продолжаться не может, хотя бы раз, но это должно произойти и с мужем, но она никак не могла себя заставить, он для нее стал как родной брат, но никак не муж.
— Привет! Можно к тебе приехать сейчас?
— Да, конечно, я дома. Что-то случилось?
— Нет, я просто хочу… хочу… хочу увидеть тебя, у меня есть час, я уже рядом с твоим домом.
— Да, конечно, я жду тебя.
Как она оказалась на его улице, она просто не помнит, ведь она ехала уже домой.
— Саша, я еще немного задержусь, позвонил клиент, мне надо вернуться в офис, кое-что закончить. Карин и Эрик уже дома? Ну они составят тебе компанию. Да, целую.
«До чего я докатилась, я, оказывается, умею так складно врать, но мне это надо, я больше не могу без этого, я с ума схожу от желания, это невыносимо, видеть его так часто и не иметь возможности даже поцеловаться и прижаться всем телом». Она припарковалась и уже шла к его дому, он открыл ей, она даже не успела нажать на звонок, втянул в дом и начал целовать и тискать, задрал ей юбку и, стащив трусики, приподнял и насадил на свой жезл, облокотив на дверь.
— Оох, как же это хорошо, как же я хотела тебя.
Она обхватила его за шею и двигалась в такт его движениям, постанывая и извиваясь на нем, его губы впились в ее, это было очень дико и неистово, они оба стонали и рычали, впиваясь друг в друга, как дикие звери, так изголодавшиеся по друг другу. Потом Стас снял ее как пушинку и повернул, облокотив о стол, Инга изливалась и кричала от наслаждения, тогда и Стас позволил себе кончить.
Они отправились в душ смыть это неистовство с себя, медленно обмывая друг друга, они снова загорались этим огнем. Вытершись, легли в постель, нежно поглаживая друг друга, целуя и лаская, пришло время для нежностей и медленного наслаждения, Стас знал толк в ласках и доставлял Инге удовольствие по полной программе, она просто истекала от наслаждения и эйфории.
— Как ты это делаешь? Я как пацан, все время хочу тебя, я еле сдерживаюсь, чтоб не сделать это с тобой у тебя.
— Я тоже с трудом сдерживаюсь, я ехала домой, а приехала к тебе, вот до чего я дошла. Этому невозможно противиться, это выше меня. Ты касаешься меня, а я уже мокрая. Я хочу тебя все время. Ммм, да! — его язык нащупал нужную точку. Ее пальцы начали теребить его волосы, сдвигая немного голову в правильном направлении. — Ооо, да, да, продолжай, не останавливайся. Оох, еще, еще, ааа. Аах.
Она начала сотрясаться от очередного оргазма, Стас вошел в нее, и они вместе достигли пика наслаждения.
— Вау, ух, — только и могла прошептать Инга, откинувшись и выдохнув. Стас навалился на нее всем телом, прижав к кровати, из-под Саши она бы уже начала выбираться, но со Стасом даже это было приятно и сладко.
Инга взглянула на часы, прошло всего полчаса с того времени, как она припарковалась, а столько наслаждения она получила за это время, сколько, наверно, за всю совместную жизнь. И ничего она уже не может изменить, это не ее вина, и хватит уже корить себя в этом, надо брать то, что само пришло в ее руки, и то, что уже невозможно поменять.
Она поцеловала Стаса, высвободившись из-под него, собрала свои вещи, разбросанные по полу, и пошла в душ: пора собираться и ехать домой.
Она чувствовала себя, как пленница его взгляда, рабыня страсти, когда-то она читала такой роман, на нее произвело впечатление все, что там происходило, но ее собственное тело всегда было молчаливым и неподатливым к ласкам мужа, оно отвечало, но крайне скупо, как бы нехотя.
А со Стасом все было по-другому, голова отключалась вообще, и как бы она мысленно не сопротивлялась этому безумию, он поработил ее тело и душу, она в его власти, как впрочем, и он в её, она это чувствовала. Он был более опытным в ласках и вообще искусен в любви и сексе, но с ней он тоже вел себя как безумный, не умеющий совладать со своим животным началом, этот зов плоти был сильнее человеческой морали и всех запретов, которые они сами на себя наложили.
Они держали себя в руках как могли, но все равно стоило только пойти на поводу у желаний, и они сливались в единении тел и получали истинное наслаждение от этого соития, и уже голос совести затыкался, так сладко было в объятиях друг друга.
Любое прикосновение, любой поцелуй вызывал внутренний смерч, который заполнял все ее нутро, и она уже не могла этому противится, как и сейчас, она сама к нему приехала, да и вообще, скорее она сама соблазнила его, чем он ее, он только берет то, что она с радостью ему дает.
Мучает ли ее совесть за то, что так поступает с мужем, детьми, с родственниками? Наверняка все осудят ее в этом порыве, но сейчас ее мало заботила их реакция, она делала это для себя, в кои-то веки она послушала свой зов плоти и отдалась во власть своих страстей, она всю жизнь вела себя правильно, всегда все делала и поступала, как от нее требовали родители и общество, потом муж и дети, она всегда старалась быть удобной и правильной, но сейчас первый раз в жизни она поступает совсем не так, как правильно, но при этом чувствует себя счастливой.
Да, сложно жить во лжи и вести двойную игру, сложно скрывать то, о чём хочется в эйфории кричать, и наслаждаться собственным счастьем, не скрывая улыбку, не пряча руки за спину, когда хочется обнимать и прижиматься.
Она не может знать, чем это все закончится и когда это прекратится и прекратится ли вообще, может, они обречены на эту страсть и это безумие на долгие годы. Она была реалистка и повидала многие семьи, которые разрушились из-за такой безумной страсти, раньше она не понимала этого и осуждала их за это, ведь ее саму никогда не настигала страсть.
В ее любви к Саше была преданность, жертвенность, дружба, но никак не страсть, они были первыми друг у друга и все постигали друг на друге. Сашка был более раскрыт для этой науки, а она зажата и стеснительна поначалу, многое ее пугало и не нравилось, она даже не все хотела попробовать, даже в угоду мужу, но со Стасом она хочет всего и побольше, ей ничего не стыдно и не страшно, все в кайф.
Да она даже не задумывается над этим, все происходит так стремительно и так неистово, что про то, чтобы думать или не думать, вообще не встает вопрос, она может только потом, постфактум, все проанализировать и посмаковать сама в тишине.
Она вышла из душа уже полностью собранная, Стас лежал на кровати, повернувшись на бок, его глаза были закрыты, он заснул. «Так даже лучше», — подумалось Инге, так тяжело уходить от него, так хочется раздеться и лечь рядом, чтоб его руки обнимали ее тело, но пора возвращаться в свою реальность. Она тихонько, чтоб не разбудить его, поцеловала в плечо, бросила последний взгляд, прошептала:
— Спи спокойно, повелитель моей страсти, — улыбнулась и вышла.
Прошло всего пятьдесят минут с тех пор, как она зашла в эту дверь, а сколько всего произошло между ними, и как меняется ее мировоззрение после этих встреч и ощущение самой себя как женщины.
Она завела машину и умиротворенная отправилась уже домой, никуда не сворачивая и не заезжая — пора возвращаться в реальность. Удовлетворенной и расслабленной это делать гораздо проще, хотя одна ее часть осталась лежать в объятьях Стаса, но другая уже рвалась домой к своей семье, где ее тоже ждут и, она знает, любят, да и она их тоже очень любит и не может без них.
Время все расставит на свои места, она была в этом уверена. И ее это совсем не страшило и не пугало, она наслаждалась настоящим временем и не хотела загадывать вперед. Первый раз в жизни ей не хотелось все планировать, как она делала обычно, ей не хотелось задавать вопросы, и отвечать на них ей тоже совсем не хотелось, просто отдаться во власть обстоятельств, получать удовольствие от того, что имеет здесь и сейчас.
Инфаркт Саши тоже на многое открыл глаза и показал, что все может измениться в мгновение ока, и то, что еще вчера было прочным, сегодня уже разрушилось.
Вчера она на все сто была уверена в своем завтрашнем дне, а сегодня все кажется зыбким и совсем не прочным.
Вчера ее муж был железобетонной опорой их семьи и ничто не могло поколебать ее веру в него, в его силы в его здоровье, в его любовь, а что сегодня: он восстанавливается, борется за свою обычную жизнь, к которой он так привык, а она, с одной стороны, хочет его уберечь и оградить от всех стрессов и переживаний, а с другой — хочет счастья для себя, хочет удовольствия для себя, а с ним она этого уже не хочет, и это трещина, которая уже проходит по зданию их совместной жизни. Разрушит ли это их брак или, несмотря ни на что, оно устоит и все будет по-прежнему?
Хотя по-прежнему уже не будет, это-то она уже точно знала, она открыла себя как женщину, она знает, что такое физическое удовольствие и удовлетворение и как это бывает именно со своим мужчиной, и именно с ним она себя чувствует настоящей женщиной.
С Сашей она востребована как жена, как хозяйка, как мать их детей, как друг, но не как женщина, он хочет ее, но она столько раз ему отказывала, что он уже знает, когда да, а когда точно нет, и он уже даже не пытается ее уговаривать. После того, как он вышел из больницы, и даже еще в больнице он пытался ее приласкать, и она понимала, что ему хочется, но она или отморозилась, или просто мягко отказала.
Он не обижается, не дуется, просто принимает как данность. Теперь Инга понимает, какого счастья она лишает своего мужа своими отказами и вообще, чего она его лишила, выйдя за него замуж, теперь она это отчетливо понимает, хотя и ни о чем не жалеет. Он самый лучший муж, которого она только могла себе желать, лучший друг и отец, а то, что они не совпадают физически, но жили же они как-то без этого. Да, как-то жили… Теперь это уже непонятно, как? Но отпустить его она все еще не может, да и не хочет. Возможно, можно как-то по-другому построить их интимную жизнь, но как — она не знала, во всяком случае, она ему этого не сможет предложить, тем более сейчас, может, со временем все как-нибудь само устроится.
