Глава 1. Аспирантка
Валентину всегда нравились её волосы — длинные, густые, чёрные. Их было приятно гладить, запускать в них пальцы, наматывать на кулак во время секса, когда он брал Сашу сзади, а она гортанно стонала, выгибаясь ему навстречу.
Вот и сейчас она стояла перед ним на четвереньках, а Валентин, тяжело дыша, почти задыхаясь, имел её, то замедляя, то наращивая темп. Сегодня это давалось ему откровенно тяжело, он порядком устал. Сердце колотилось как бешеное — гулкие удары почти заглушали стоны Саши, когда она, комкая в ладонях простынь, выкрикивала его имя. На лбу Валентина выступили капельки пота, в ушах раздавался гул крови, а сердце, словно мотор старой машины, громко билось в грудной клетке. Перед глазами все плыло.
Только бы не умереть в процессе, мелькнула у Валентина мысль, но вот, наконец, он почувствовал, что скоро закончит. Он ускорялся, то почти наваливаясь на Сашу, то отклоняясь от неё, желая скорее отдохнуть. Приближенный быстрыми движениями, завершающий миг накрыл Валентина, и он, наконец, выдыхая и почти рыча, кончил, отработав очередной дорогой презерватив.
Чувствуя, что уже всё, Валентин, застонав, прижался к прохладной спине Саши, которая, за пару секунд до него издав удовлетворённый стон, распласталась на кровати, не обращая внимания на тяжесть мужского тела и что-то тихо бормоча, томно закатила глаза. По всему было видно, что ей хорошо.
Немного передохнув и ощущая, что в состоянии идти, Валентин приподнялся и, аккуратно придерживая край резинки, вышел из Саши и направился в ванную. Вскоре он вернулся, подошёл к окну, тут же распахнув его настежь, и впустил в душную комнату квартиры свежий майский воздух, пропитанный солнечным теплом и запахом сирени. Нужно охладиться, восстановить дыхание и сердечный ритм.
С наслаждением вдыхая весенний аромат, Валентин вытащил из кармана висящего на спинке стула пиджака пачку сигарет и с удовольствием закурил крепкую «балканку».
Саша уже успела вернуться из ванной и накинуть на плечи широкий шёлковый халат, соблазнительно обтянувший её прелестную упругую грудь. Но Валентин так устал, что лишь скользнул взглядом по прелестям любовницы, не в силах видеть в них сейчас источник наслаждения.
Александра сморщила крупный нос, заметив в руке Валентина сигарету и уловив запах табака. Она не любила курильщиков, но закрывала глаза на привычку любовника. А сейчас, устроившись на кровати и вытянув длинные ноги, посмотрела на Валентина. По взгляду Саши он понял, что та заметила его сегодняшние трудности, но по безмятежному лицу было непонятно, что она думает об этом.
— Вы бы не напрягались так, — неожиданно произнесла Саша, когда Валентин, отвлёкшись, стряхнул с сигареты пепел, — а то ещё инфаркт схватите, — она говорила вроде бы серьёзно, но он не мог быть уверен, что она не шутит.
— Всё нормально, Саша, — ответил Валентин, чувствуя, что почти не врёт. Мир перед глазами перестал предательски кружиться, а сердце больше не норовило проломить рёбра. — Наверное, просто переработал, — он улыбнулся Саше, но та, как будто не поверив, скептически изогнула бровь и возразила:
— Вы всегда перерабатываете, я знаю вас с первого курса. Думаю, вы просто стареете.
Валентин дёрнулся, как от пощёчины. Слова Александры больно задели самолюбие, а в душе разлился гнев на молодую наглую аспирантку. Со злостью глядя на Сашу, Валентин проговорил:
— В таком случае быть может вам, Александра Валерьевна, найти себе другого руководителя? — Он отвернулся от любовницы и сделал затяжку, с мстительным удовольствием впуская никотиновый дым в лёгкие.
Саша была хороша. Во всех смыслах. Высокая, крепкая, она была не только красива, но и умна. Когда она, будучи первокурсницей, выбрала для изучения тему, которая давно никого не интересовала, Валентин втайне думал, что девчонка не справится и, как и многие до неё, сменит что-нибудь попроще, но он ошибся. Упорная Саша ещё и поехала на практику, где, не зная отдыха, собирала материал. Тогда Валентин видел в ней только старательную студентку, даже не думая о том, что у них может быть нечто большее. А потом Александра сама пришла к нему в домик среди ночи и, горячо дыша в губы, призналась, что влюблена в него ещё с начала семестра, когда Валентин начал вести у её курса пары.
Он хотел было отправить наглую студентку прогуляться, но тут она взяла его ладони в свои. По телу Валентина словно прошел разряд молнии. Прикосновения Саши разбудили в нём то, что сам он похоронил много лет назад — чувственность. Жена не располагала к такого рода страсти, а молодая и игривая Саша с восхитительными формами и лёгкостью нрава была словно бальзам на душу.
И вот Валентин уже сжимал в объятиях Александру, которая была одного с ним роста, что лишь способствовало тому, что он и взял её прямо где был: на своём рабочем столе, сбросив широким движением руки на пол ноутбук и ворох бумаг, наполнивших комнату, словно белые листья.
Он страстно расстегнул молнию спортивной куртки Саши, с удовольствием обнаружив, что она не надела лифчик, и это позволяло ему насладиться зрелищем и ощущением её полной груди с тёмными ареолами крупных сосков. Сама же Александра, прерывисто дыша, запустила пальцы в его растрёпанные волосы, совершенно не сопротивляясь, когда Валентин резко прислонил её к стене, жарко целуя в приоткрытые губы.
Из приятных воспоминаний Валентина вернул недовольный голос Саши, которой явно надоело его долгое молчание:
— Вы там уснули, что ли? — Нахмурив чёрные брови, она одарила Валентина одним из своих фирменных убийственных взглядов, заставлявших смутиться и одновременно ощутить неистовое желание прижать к себе непокорную девушку. Непокорную и непостоянную.
— Я думал. — Валентин даже не заметил, как прогорела его сигарета. Пепел с неё опал мимо пепельницы серой крошкой, которую он движением ладони отправил в окно. Он затушил бычок и повернулся к Саше, не сводившей с него внимательного взгляда карих глаз: — Ты вчера не брала трубку, — он выразительно посмотрел на любовницу, тут же изобразившую непонимающий и невинный вид, — где ты была? — Валентин, облокотившись на подоконник и подперев рукой голову, ожидал, что же Саша придумает.
Она не стала врать и честно ответила:
— У парня. Да, да, вы не ослышались. — Она на секунду замолчала, словно собираясь с мыслями, а затем выпалила, как будто давно хотела это сказать: — Я выхожу замуж. За Женю из медицинского. Он приезжал как-то раз, вы должны были его видеть. — Она виновато посмотрела на Валентина, и этот её взгляд никак не вязался с самоуверенной прежде Сашей.
— Замуж, значит, — хмыкнул Валентин. Он ожидал подобного, но никак не думал, что настолько скоро. Ей же всего двадцать четыре года, куда торопиться? — Не выходи замуж, Александра, не твоё это, — он говорил так не от зависти или злости. Зная Сашу, он был уверен, что её тихого Женю скоро украсят ветвистые рога.
— Но вы же женаты, — развела руками Александра, словно стараясь скрасить негативный эффект от новости, — приходится с малышнёй нянчиться, — она попыталась улыбнуться, но вышло как-то не очень.
Валентин видел — что-то гложет любовницу, но никак не мог понять, что именно.
— Ты его любишь? — Ему важно было знать, что он отдаёт свою девочку в хорошие руки.
— Да. — По Саше было видно, что она не врёт, но и на полную правду её ответ не тянул.
Он кивнул ей и вытряхнул из пачки сигарету. Последнюю. А жаль, подумал Валентин. Он чувствовал, что курить вскоре станет больше. А ведь он почти бросил, и всё из-за этой вертихвостки Саши, которая всякий раз, когда он доставал сигарету, нудно говорила, что это вредно для здоровья. Не из-за ее ли провокаций ему сегодня было плохо? мелькнула у Валентина мысль, на что он сам себе ответил — нет.
Надо смотреть правде в глаза. Он уже немолод. Даже очень. То, чего он так неосознанно боялся, произошло. Александра нашла себе молодого парня и выходит за него замуж. Что ж, по крайней мере, удачи он ей пожелает.
— Так это была наша последняя встреча? — Глаза вдруг защипало, но Валентин сделал над собой усилие, подавив слабость.
— Возможно. — Саша уже почти оделась и держала в руках туфли на каблуке. На ней было любимое платье Валентина — синее из атласа. В нём она выглядела почти королевой, особенно когда прекрасные волосы чёрной волной струились по прямой спине.
Александра обулась и уже почти вышла из квартиры, как вдруг остановилась и резко вернулась. Её большие карие глаза в обрамлении густых ресниц оказались напротив светлых глаз Валентина, а ладонь нежно легла на его тёмную с проседью бороду.
— Я всегда буду вашей, Валентин Андреевич, — прошептала Саша, целуя его, — и даже десять Жень этого не изменят!
Глава 2. Моралист
В прихожей маленького студенческого домика на стационаре «Тайга» было темно. Настя шла по большей части на ощупь, слыша впереди себя задорный голос подруги Лии, которая, распахнув дверь жилой комнаты, скрылась внутри. Анастасия немного помялась на пороге и тоже зашла в домик. Всеми фибрами души она, зябко кутаясь в вязаную кофту, чувствовала его присутствие. Интуиция не подвела её — в дверном проёме, ведущем в личную комнату преподавателя, неподвижно стоял Александр Владимирович.
Даже в почти абсолютной темноте Насте было понятно, что он на неё смотрит. От этого невидимого взгляда по коже пробежали мурашки, заставляя тонкие светлые волоски на шее приподняться, как будто от испуга. Мгновение помедлив, она нашла в себе силы сделать шаг в сторону своей комнаты, где продолжала на самом пределе слышимости греметь посудой Лия. Мелко выдохнув, Настя распахнула дверь и юркнула внутрь.
Её сердце должно было колотиться, как бешеное, но почему-то продолжало биться в спокойном ритме, однако Настя вовсе не чувствовала себя спокойной. Она машинально перекинулась парой фраз с подругой, но вдруг почувствовала, как на неё налетел сильнейший порыв чувств, вызвавший душевное волнение. Он стоял за дверью. Настя была уверена, что Малиновский всё ещё в коридоре, и ждёт. Ждёт, когда она выйдет к нему. Всё её существо буквально кричало, надрываясь, чтобы она сделала это. Просто протянула руку, толкнула дверь и вышла во тьму. Не обращая больше внимания на Лию, Настя, нервно проведя по пересохшим губам кончиком языка, положила неожиданно похолодевшую ладонь на дверную ручку и, сделав два шага, вышла из комнаты.
Глаза не успели привыкнуть к темноте после неяркого света лампы, но она с мелко и часто бьющимся сердцем протянула руку во тьму. У Насти перехватило дыхание, когда её пальцы коснулись широкой прохладной ладони Александра Владимировича, хоть она и ожидала этого, уверенная на подсознательном уровне. Малиновский, бережно и осторожно держа в своей руке ладонь Анастасии, сделал шаг вперёд, наклонился и коснулся своими мягкими губами её приоткрытых губ.
Поцелуй длился всего несколько мгновений, а когда Александр отстранился от неё, Настя быстро открыла дверь и вернулась в комнату. На её губах, всё ещё хранивших мимолётное прикосновение, играла довольная улыбка. Она сделала это, ведь обещала себе, что уж в эту поездку обязательно добьётся желаемого.
Когда Настя, забравшись под одеяло, лежала без сна, глядя в потолок, то продолжала улыбаться. Внутри неё всё пело. Малиновский целовал ее! Ей даже не верилось в происходящее. Она подняла руку и скользящим жестом провела по губам, словно надеясь вновь ощутить долгожданный поцелуй. В её груди медленно, но верно разливалось горячее желание вновь почувствовать всё только что пережитое.
Настя чувствовала, что Александр всё ещё стоит там, стоит и ждёт, что она к нему выйдет. Полностью отдавшись этому нетерпеливо зовущему импульсу, Анастасия легко сбросила с себя одеяло, и тихо ступая, чтобы не разбудить подругу, влезла в тапочки и в очередной раз за эту ночь вышла из комнаты.
Она стояла на крыльце, вдыхая на удивление тёплый лесной воздух, пропитанный запахом листвы, мокрой земли и чудесной свежести, которую можно ощутить только на природе. Её голова слегка кружилась от обилия эмоций и кислорода, как вдруг она услышала, как скрипнули доски крыльца, и на улицу вышел Малиновский. Он встал рядом с Настей, тут же развернувшейся к нему и, следуя зову сердца, прижалась к нему, запрокинув голову, чтобы различить в свете неверной луны черты его красивого волевого лица. Руки Александра обвили плечи и талию Насти, крепко прижимая благоговейно смотрящую на него студентку.
— Хочешь ещё? — произнёс он, глядя сверху вниз на Настю и проводя ладонью по её по-мальчишески коротко стриженым волосам.
— Что? — тихо выпалила Настя. В эти мгновения она была готова на все ради него.
— Поцеловаться. — Был ей ответ.
— Да. — Она даже не сомневалась в том, что хочет этого.
Александр наклонил голову и вновь поцеловал её, всё так же прижимая к себе.
— Пойдём в домик, — тихо проговорил он и провел рукой по щеке Насти, отчего лунный свет, преломившись, блеснул в широком золотом ободке обручального кольца.
Сейчас Насте было всё равно, что Малиновский женат. Плевать. С женой он, по слухам, в плохих отношениях, тем более, Анастасия понимала, что не будет первой и — как это ни печально — не будет последней в списке тех, кто попался на крючок красоты и обаяния Александра Владимировича. И Настя, отбросив сомнения, прошла следом за ним в комнату.
Поцелуи были страстными и жаркими, а прикосновения умелых пальцев опытного в любовных делах Малиновского заставляли Настю дрожать и буквально умолять о продолжении. Она с замиранием сердца услышала, как лязгнула большая пряжка ремня, как резко свистнула молния на брюках Александра, почувствовала его горячее порывистое дыхание, когда он склонился над ней, положив ладони на низ живота Насти, касаясь кончиками пальцев края её трусиков. Она ждала, что сейчас он рывком снимет с неё бельё и всё случится, как вдруг Малиновский замер и, помедлив мгновение, убрал руки с её тела и отодвинулся подальше, сев на край протяжно скрипнувшей кровати.
Ошарашенная таким поворотом событий Анастасия приподнялась на локтях и, устремив на Александра взгляд внимательных голубых глаз, спросила:
— В чём дело, Александр Владимирович? Это потому, что у вас нет презерватива? Я могу сходить и попросить у парней. — Она протянула руку, намереваясь коснуться плеча Александра, но тот мягко отстранился. Растерянная и даже обиженная Настя, чувствуя, как к горлу подкатывает комок, попыталась зайти с другой стороны и уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, как вдруг Малиновский заговорил сам:
— Не могу я так, Настя, просто не могу. — Он повернул голову и посмотрел на неё. Во взгляде красивых карих глаз читалась мольба. Мольба и печаль, смешанная с желанием: — Не могу так поступить с тобой.
— А что не так? — удивлённо спросила Настя. — Я же сама к вам пришла, без принуждения. Тем более, — она чуть помедлила, собираясь с духом, чтобы это сказать, — я бы хотела, чтобы вы были моим первым мужчиной, — она робко улыбнулась, порозовев от внезапно нахлынувшего смущения.
— Но почему я? — казалось, Малиновскому больно это говорить.
— Вы мне нравитесь, Александр Владимирович, — осмелев, быстро заговорила Настя, боясь, что он её перебьёт, — многие вас не любят, плохо относятся, но мне вы нравитесь.
