Центурион, готовый к новому прыжку, остановился и на морде твари проступило нечто, отдаленно напоминающее удивление. Он сделал шаг вперед, еще один, а потом вдруг развернулся, присел, и в один прыжок оказался за спиной одного из своих бывших товарищей и вонзил тому все шесть пар когтей в тело. Резкий рывок, и разодранный в клочья монстр разлетелся во все стороны, а центурион побежал к новой жертве.
- Я не смогу контролировать многих, - предупредила Мислия, - пару, от силы.
Сказав это, она подчинила своей воле еще одного монстра, на этот раз, со стороны Вилнара.
«Быть может, и справимся», - подумал Лариэс, и тут словно из неоткуда ему точно в сочленение между наплечником и латами вонзился арбалетный болт.
Закричав от боли, юноша покачнулся, выронив меч, и посмотрев за стену, скривился. Пока они занимались центурионами, культисты подобрались на расстояние выстрела. Одни ставили лестницы, а другие поддерживали их залпами.
«Логично, конечно, днем у них не было и шанса подобраться так близко иначе, чем на спинах петрамов, а теперь – ночью - это возможно», - подумал Лариэс.
А еще он понял вот что: множество центурионов уже сражались во дворе, все стихийные маги заняты отражением атаки на прочие стены, и, определенно, уже подошли к своему пределу, Ридгар с Мелисом не успевают убить всех врагов, тех банально слишком много, ну а его гвардейцы – далеко не так сильны, как хотелось бы, чтобы сцементировать оборону на изуродованной стене, минимум одна башня которой пала.
Если ничего не предпринять, то внешние укрепления будут захвачены в течении нескольких минут. Увы, Лариэс не знал, что можно сделать, а потому, подобрал меч, перебросил его в левую руку, и, не обращая внимания на боль, встретил лицом к лицу первого культиста, перебравшегося по лестнице на стену.
Он парировал достаточно неплохую атаку, пнул противника в пах, затем рубанул его четко между нагрудником и плечевой пластиной, чувствуя, как поддается поддоспешный гамбезон, как великолепная волукримская сталь, зачарованная лучшими в мире сковывающими, погружается в теплую человеческую плоть.
Культист, вскрикнув, обмяк, но его место занял второй, и третий, и четвертый. А за их спинами на стену забрался армис.
Ближайший противник замахнулся на Лариэса топором, но тот оказался быстрее – извернувшись, юноша полоснул врага по кисти, затем, на развороте, чиркнул острой кромкой по незащищенному горлу, подивившись тупости человека, полезшего на стену, не озаботившись прикрыть сонную артерию.
Сразу два врага напали на него, но одного буквально расплавила заклинанием Мислия, а со вторым юноша скрестил меч.
Как-то так произошло, что уже через несколько минут после того, как культисты полезли на стену, Лариэс оказался отделен от товарищей и дрался в полном окружении. Превозмогая боль он каким-то чудом сумел извлечь из ножен дагу, и с решимостью обреченного рубил, колол, резал, отводил атаки и уклонялся от них.
Он потерял счет времени. Возможно, бой длился секунд десять, возможно, час, но неожиданно вражеский меч опустился юноше на голову с такой силой, что все зазвенело, а перед глазами поплыли круги. Лариэс поскользнулся на чем-то липком, и повалился на спину.
Он понимал, что не успеет подняться и что это конец – вряд ли у Орелии, даже если они победят, останутся силы еще на одно воскрешение, но страха не было. В глубине души полукровка понимал, что умрет примерно так.
Мечи, копья, топоры, булавы, хитиновые лапы, все устремилось к нему, чтобы закончить начатое…
И уже в следующий миг там, где стояли люди и монстры, не осталось ничего, лишь пепел, развеваемый ветром. По участку стены, на котором шел смертельный бой, точно кто-то прошелся с гигантским веником. Противники – все до одного – обратились в прах.
Лариэс встретился взглядом с Ридгаром, и его обычное спокойствие боя едва не рассыпалось под напором древнего, первобытного ужаса. Глаза Древнего полыхали замогильным зеленым пламенем, от одного вида которого сердце уходило в пятки. Щит принца не знал, что это за сила, но каждая клеточка его существа вопила: «беги, беги, глупец, беги, иначе лишишься души».
- Жив? – задал вопрос Ридгар, - протягивая руку. Вставай, бой еще не окончен.
Лариэс принял помощь и поднялся, морщась от боли.
- Господин, ваши глаза…
- Потом, Лариэс, - устало произнес Древний, - потом.
Он повернулся к реке и вытянул вперед правую руку.
- Что ж, раз я сказал «а», нужно говорить и «б». Сейчас я убью их все…
Договорить Ридгар не успел – черные копья одно за другим вонзились в него. Первое - в голову, второе - в сердце, третье - в живот. Кающийся – пронзенный в трех местах – моргнул, а в следующий миг его буквально разорвало на куски, разлетевшиеся во все стороны. Окровавленное мясо вспыхнуло черным огнем и буквально через секунду не осталось ни следа от Ридгара Кающегося.
- Нет, не может быть… - ошеломленно прошептал Лариэс, - не может быть…
Древний, сотни лет несший свою тяжелую ношу, погиб в бессмысленном сражении у черта на куличках!
- А ну не спи! – позади возник Мелис. – Ты чего, как баба, нюни развел тут?
- Он… мертв, разорван на куски и сожжен... Орелия не сможет воскресить.
- Да не неси херню, пацан! Бледного такой ерундой не остановить, сейчас оклемается и пойдет в бой.
Оборотень говорил уверенно, и, зачем-то, раздевался.
- Ты что делаешь? – к ним подошли Мислия с Вилнаром.
- Видите этих херов чешуйчатых? – оборотень, снимая штаны, указал на приближающихся врагов, среди которых, к ужасу Лариэса, было еще слишком много центурионов.
- Ну, раз уж Бледный решил быть серьезным, то пора и мне драться в полную силу. Подержи-ка, Олененок.
С этими словами он стянул штаны, затем бросил Мислии набедренную повязку и, сверкнув голым задом, бросился со стены. Лариэс, утомленный многочасовым боем, смертью Ридгара, которая со слов Мелиса и не смерть вовсе, уже совершенно не понимал, что происходит и для чего оборотень прыгнул вниз, туда, где еще секунду назад все было завалено обугленными трупами, а сейчас – усеяно сухим пеплом.
Монстры перебрались через реку, и до оборотня им оставалось несколько десятков шагов.
- Смотри, пацан, ты же у нас любопытный! – взревел Мелис. – Смотри внимательно и ужасайся величию моего народа!
Тело его вдруг пошло волнами, начало раздуваться вширь и ввысь, покрываться мехом, выворачиваться и изламываться. Человеческий крик захлебнулся, превращаясь в вопль животного.
Огромная туша, покрытая темно-серым мехом, дышала дикостью и первобытной мощью, могучие лапы, заканчивались длинными бритвенно-острыми когтями, а в пасти скрипели страшные клыки. Оборотень повернулся и посмотрел наверх, и… Лариэс с трудом удержался от истеричного смеха – в лунном свете, а пламя, разожженное Игнис давно, уже успело погаснуть – серебром отливал белый мех, чередующийся черными полосками.
- Гигантский барсук?
- Сам ты барсук, - рыкнуло чудовище, - смотри и трепещи!
И оно ринулось в атаку со скоростью, которую никак нельзя было ожидать от такой туши. Мелис и в человеческой-то форме отличался изрядной прытью, сейчас же он, казалось, не бежал, а летел, встав на все четыре лапы. И, добравшись до изначальных, оборотень устроил самую настоящую резню.
Он рвал и кромсал, раскидывал тела, точно пушинки, хитин, железо, сталь, ничто не могло сопротивляться этому напору. Армиса, неудачно оказавшегося на пути у бешеного оборотня, Мелис схватил пастью и оторвал тому переднюю лапу, оканчивающуюся костяным серпом, а затем этим же серпом и добил его.
- Интересно, - меланхолично заметил Вилнар, чья правая рука болталась плетью, а из ноги торчал обломок стрелы, - почему он не сделал этого раньше?
- Потому что ему плевать на нас всех? – предположила Мислия.
- Да, вы угадали, - донесся из-за спины знакомый голос.
Лариэс радостно обернулся, да так и застыл с открытым ртом. Мелис не солгал – простым разрыванием на куски и сожжением останков Ридгара, и правда, нельзя было прикончить, вот только выглядел он…
Да чего уж там, выглядел он, точно живой мертвец: бледный, с запавшими щеками и сеточкой синюшных шрамов, пересекающих лицо. И, конечно, все теми же болотными огнями вместо зрачков.
- Господин, вы…живы?
Этот непроизвольный вопрос изрядно позабавил Древнего, чьи губы изогнулись в жутковатой пародии на улыбку.
- Можно сказать и так. Но на объяснения у меня нет времени.
Древний поднял меч одного из убитых солдат, пару раз взмахнул им, проверяя баланс, и взошел на основание снесенного крепостного зубца, после чего произнес:
- Отдохните, мы с Мелисом поработаем немного.
Он спрыгнул вниз, растворившись в тенях, и появившись уже возле яростно сражавшегося оборотня.
- Кажется, привал, - решил Лариэс, пошатываясь от боли. – Предлагаю добраться до Орелии, пока есть время.
В лазарете пахло кровью гноем, содержимым кишечника и медикаментами. Запахи, к которым Орелия успела привыкнуть за долгие годы своей жизни. Иногда Целительнице казалось, что эти ароматы будут преследовать ее и за Гранью.
Она вздохнула и, проведя пальцем по рваным краям раны, срастила ее края. За то время, что длилась битва, Древняя успела поставить в строй, наверное, каждого защитника замка, причем по нескольку раз, но чем дальше длилось сражение, тем меньше и меньше людей ей приносили.
И это также было знакомо той, что видела самые страшные войны последней тысячи лет. Число защитников тает и, если ничего не изменится, очень скоро бой переместится со стен непосредственно во двор, а потом – в донжон. Да, она могла бы бросить лазарет и двинуться наружу, сея смерть вокруг себя – очень немногие вещи могли повредить ей, но тогда и раненые и женщины с детьми, укрывшиеся в замке, останутся без поддержки и помощи, а этого она допустить никак не могла.
- Готово, - произнесла Орелия, отпуская пациента, - можешь возвращаться на стены.
Она прислушалась. Кажется, бой во дворе затихал и, судя по радостным крикам, побеждали люди, а не изначальные. Хоть какая-то хорошая новость. Впрочем, она означала, что сейчас у нее прибавится работы.
Целительница уже изрядно вымоталась. Шесть воскрешений за месяц с небольшим изрядно подточили ее силы, и сейчас Ступившая на Путь Вечности была далеко не в лучшей форме. Впрочем, уже во время ночного сражения в Ничейных Землях она была измотана, иначе легат ни за что не сумел бы откусить ее руку. Будь у Орелии тело, наверное, из ее носа и ушей уже текла бы кровь, и кто-нибудь из старших заставил бы ее лечь и выспаться.
«Хорошо, что металл не умеет кровоточить», - подумала она, отворяя двери лазарета, чтобы удивленно воззриться на приковылявших воинов.
Лариэс с Вилнаром выглядели, так, будто вот-вот умрут. Они едва шли, поддерживая друг друга, но ни один не снял покореженных и покрытых кровью доспехов, не выпустил из свободной руки оружия. Вилнар, так и вовсе опирался на копье, как на посох.
Быстро схватив их, она втолкнула раненых и разложила их на ближайших кроватях. С первого же взгляда Орелия определила, что раны Лариэса опаснее, и несколькими отточенными движениями стянула нагрудник.
- Скверно, - заметила Орелия, разглядывая измазанную кровью рану, - тебе повезло: тот коготь, что пробил нагрудник, чуть-чуть не добрался до печени.
Ее пальцы коснулись кровоточащей плоти, притупляя боль.
- Знаю, госпожа, - слабо улыбнулся Лариэс. – Но Вилнару досталось сильнее.
- Кажется, мы уже обсуждали это, нет?
- Да.
- Тогда умолкни и не мешай мне работать.
Орелия пустила толику магии в рану, очищая, сращивая и восстанавливая.
- Если бы не я, ты бы умер от заражения крови.
- Знаю, госпожа, - повторил Лариэс.
- Хорошо, что знаешь, - закончив с боком, Орелия перешла к арбалетному болту.
«Подумать только, люди, сражающиеся на стороне изначальных», - покачала она головой, выдирая обломок, засевший в тканях. Хорошее ранение, ни поврежденных артерий и вен, ни задетой или раздробленной кости. Лишь дырка в мясе, но мясо легко зарастить, нужно лишь помочь ему и ускорить.
Пока она делала это, в лазарет начали вносить раненых. Много, очень много раненых. Помощницы бросились к ним, девочки отсортируют тех, кто может подождать, от тех, кому помощь потребуется немедленно, а пока…
Целительница, заметив приличных размеров шишку, надувающуюся на голове полукровки, бесцеремонно оттянула веко Лариэса изучила реакцию зрачков.
«Ну конечно же, сотрясение. Сражался исключительно на мастерстве и адреналине».
- Что там творится? – задала она вопрос, приводя голову юноши в покое.
- Маги защищают три стены, мы держали западную. Основные войска барон отвел во внутренний двор, куда начали сыпаться центурионы.
- Что с Ридгаром?
В этот момент Орелию отвлекли – трое раненых нуждались в немедленной помощи, которую она незамедлительно оказала. Когда Целительница вернулась к спутникам, Лариэс, уже заметно поздоровевший, спешно облачался в доспехи, намереваясь вернуться на стену.
- Лежать, – приказала она. – Ты уйдешь отсюда, когда я прикажу.
С этими словами Древняя перешла к Вилнару и занялась двумя арбалетными болтами, второй из которых, действительно, был плох – засел в плече, раздробив несколько маленьких косточек. Лишь чудом этот мальчишка держался на ногах, хотя жизни его ничего и не угрожало.
- Итак, я задала вопрос: как дела у Ридгара? – спросила она, прикрыв глаза и внимательно исследуя раненую руку рыжеволосого северянина.
Скверная, очень скверная рана. Не один человек после нее становился инвалидом, но… В принципе, ничего такого, с чем бы она не сладила.
Орелия медленно и нежно начала собирать кости, скрепляя и восстанавливая их при помощи своей силы.
- Сложно объяснить, госпожа, - подал голос Лариэс.
- Почему?
- Ну… Он был мертв, разорван на куски, которые затем сгорели.
Рука Орелии дернулась, а с губ сорвались недостойные святой слова.
- Когда это случилось?
- Минут двадцать назад, - голос Лариэса был озадаченным, по всей видимости, он не понимал, причину ее волнения.
- А когда он воскрес?
- Спустя каких-то пять минут.
«Очень, очень плохо», - сокрушенно подумала Орелия, - «Все-таки, придется мне покинуть лазарет, причем довольно скоро».
- Госпожа, - раскрыл рот неразговорчивый Вилнар, - нам есть, о чем волноваться?
- Есть. Где-то через час-полтора Ридгар станет совершенно бесполезен, причем на ближайшие несколько дней.
Она закончила с плечом и теперь занималась многочисленными ссадинами.
- Все. Можете отправляться на стену.
Орелия обернулась и поймала взгляд Лариэса, полный вопросов.
- Некогда объяснять, просто примите мои слова, как данность, а теперь – вон отсюда, другие раненые ждут своей очереди.
Когда за юношами закрылась дверь, Орелия провела металлической ладошкой по лбу. События развивались совсем не так, как она рассчитывала. Тот, кто противостоял им, прекрасно знал если не о всех, то о большей части возможностей, сильных сторон и слабостей каждого из участников экспедиции. Он был осведомлен слишком хорошо для какого-то смертного колдуна, что почти не оставляло вариантов. Из ныне живущих недругов лишь Лорий, Аматера, да Танма могли знать столько. А что, если это не они, что если, к примеру, Мойра решила вновь показаться? Вряд ли, пока Алрик бродит непойми где, ей нет смысла вступать в игру.
- Я не смогу контролировать многих, - предупредила Мислия, - пару, от силы.
Сказав это, она подчинила своей воле еще одного монстра, на этот раз, со стороны Вилнара.
«Быть может, и справимся», - подумал Лариэс, и тут словно из неоткуда ему точно в сочленение между наплечником и латами вонзился арбалетный болт.
Закричав от боли, юноша покачнулся, выронив меч, и посмотрев за стену, скривился. Пока они занимались центурионами, культисты подобрались на расстояние выстрела. Одни ставили лестницы, а другие поддерживали их залпами.
«Логично, конечно, днем у них не было и шанса подобраться так близко иначе, чем на спинах петрамов, а теперь – ночью - это возможно», - подумал Лариэс.
А еще он понял вот что: множество центурионов уже сражались во дворе, все стихийные маги заняты отражением атаки на прочие стены, и, определенно, уже подошли к своему пределу, Ридгар с Мелисом не успевают убить всех врагов, тех банально слишком много, ну а его гвардейцы – далеко не так сильны, как хотелось бы, чтобы сцементировать оборону на изуродованной стене, минимум одна башня которой пала.
Если ничего не предпринять, то внешние укрепления будут захвачены в течении нескольких минут. Увы, Лариэс не знал, что можно сделать, а потому, подобрал меч, перебросил его в левую руку, и, не обращая внимания на боль, встретил лицом к лицу первого культиста, перебравшегося по лестнице на стену.
Он парировал достаточно неплохую атаку, пнул противника в пах, затем рубанул его четко между нагрудником и плечевой пластиной, чувствуя, как поддается поддоспешный гамбезон, как великолепная волукримская сталь, зачарованная лучшими в мире сковывающими, погружается в теплую человеческую плоть.
Культист, вскрикнув, обмяк, но его место занял второй, и третий, и четвертый. А за их спинами на стену забрался армис.
Ближайший противник замахнулся на Лариэса топором, но тот оказался быстрее – извернувшись, юноша полоснул врага по кисти, затем, на развороте, чиркнул острой кромкой по незащищенному горлу, подивившись тупости человека, полезшего на стену, не озаботившись прикрыть сонную артерию.
Сразу два врага напали на него, но одного буквально расплавила заклинанием Мислия, а со вторым юноша скрестил меч.
Как-то так произошло, что уже через несколько минут после того, как культисты полезли на стену, Лариэс оказался отделен от товарищей и дрался в полном окружении. Превозмогая боль он каким-то чудом сумел извлечь из ножен дагу, и с решимостью обреченного рубил, колол, резал, отводил атаки и уклонялся от них.
Он потерял счет времени. Возможно, бой длился секунд десять, возможно, час, но неожиданно вражеский меч опустился юноше на голову с такой силой, что все зазвенело, а перед глазами поплыли круги. Лариэс поскользнулся на чем-то липком, и повалился на спину.
Он понимал, что не успеет подняться и что это конец – вряд ли у Орелии, даже если они победят, останутся силы еще на одно воскрешение, но страха не было. В глубине души полукровка понимал, что умрет примерно так.
Мечи, копья, топоры, булавы, хитиновые лапы, все устремилось к нему, чтобы закончить начатое…
И уже в следующий миг там, где стояли люди и монстры, не осталось ничего, лишь пепел, развеваемый ветром. По участку стены, на котором шел смертельный бой, точно кто-то прошелся с гигантским веником. Противники – все до одного – обратились в прах.
Лариэс встретился взглядом с Ридгаром, и его обычное спокойствие боя едва не рассыпалось под напором древнего, первобытного ужаса. Глаза Древнего полыхали замогильным зеленым пламенем, от одного вида которого сердце уходило в пятки. Щит принца не знал, что это за сила, но каждая клеточка его существа вопила: «беги, беги, глупец, беги, иначе лишишься души».
- Жив? – задал вопрос Ридгар, - протягивая руку. Вставай, бой еще не окончен.
Лариэс принял помощь и поднялся, морщась от боли.
- Господин, ваши глаза…
- Потом, Лариэс, - устало произнес Древний, - потом.
Он повернулся к реке и вытянул вперед правую руку.
- Что ж, раз я сказал «а», нужно говорить и «б». Сейчас я убью их все…
Договорить Ридгар не успел – черные копья одно за другим вонзились в него. Первое - в голову, второе - в сердце, третье - в живот. Кающийся – пронзенный в трех местах – моргнул, а в следующий миг его буквально разорвало на куски, разлетевшиеся во все стороны. Окровавленное мясо вспыхнуло черным огнем и буквально через секунду не осталось ни следа от Ридгара Кающегося.
- Нет, не может быть… - ошеломленно прошептал Лариэс, - не может быть…
Древний, сотни лет несший свою тяжелую ношу, погиб в бессмысленном сражении у черта на куличках!
- А ну не спи! – позади возник Мелис. – Ты чего, как баба, нюни развел тут?
- Он… мертв, разорван на куски и сожжен... Орелия не сможет воскресить.
- Да не неси херню, пацан! Бледного такой ерундой не остановить, сейчас оклемается и пойдет в бой.
Оборотень говорил уверенно, и, зачем-то, раздевался.
- Ты что делаешь? – к ним подошли Мислия с Вилнаром.
- Видите этих херов чешуйчатых? – оборотень, снимая штаны, указал на приближающихся врагов, среди которых, к ужасу Лариэса, было еще слишком много центурионов.
- Ну, раз уж Бледный решил быть серьезным, то пора и мне драться в полную силу. Подержи-ка, Олененок.
С этими словами он стянул штаны, затем бросил Мислии набедренную повязку и, сверкнув голым задом, бросился со стены. Лариэс, утомленный многочасовым боем, смертью Ридгара, которая со слов Мелиса и не смерть вовсе, уже совершенно не понимал, что происходит и для чего оборотень прыгнул вниз, туда, где еще секунду назад все было завалено обугленными трупами, а сейчас – усеяно сухим пеплом.
Монстры перебрались через реку, и до оборотня им оставалось несколько десятков шагов.
- Смотри, пацан, ты же у нас любопытный! – взревел Мелис. – Смотри внимательно и ужасайся величию моего народа!
Тело его вдруг пошло волнами, начало раздуваться вширь и ввысь, покрываться мехом, выворачиваться и изламываться. Человеческий крик захлебнулся, превращаясь в вопль животного.
Огромная туша, покрытая темно-серым мехом, дышала дикостью и первобытной мощью, могучие лапы, заканчивались длинными бритвенно-острыми когтями, а в пасти скрипели страшные клыки. Оборотень повернулся и посмотрел наверх, и… Лариэс с трудом удержался от истеричного смеха – в лунном свете, а пламя, разожженное Игнис давно, уже успело погаснуть – серебром отливал белый мех, чередующийся черными полосками.
- Гигантский барсук?
- Сам ты барсук, - рыкнуло чудовище, - смотри и трепещи!
И оно ринулось в атаку со скоростью, которую никак нельзя было ожидать от такой туши. Мелис и в человеческой-то форме отличался изрядной прытью, сейчас же он, казалось, не бежал, а летел, встав на все четыре лапы. И, добравшись до изначальных, оборотень устроил самую настоящую резню.
Он рвал и кромсал, раскидывал тела, точно пушинки, хитин, железо, сталь, ничто не могло сопротивляться этому напору. Армиса, неудачно оказавшегося на пути у бешеного оборотня, Мелис схватил пастью и оторвал тому переднюю лапу, оканчивающуюся костяным серпом, а затем этим же серпом и добил его.
- Интересно, - меланхолично заметил Вилнар, чья правая рука болталась плетью, а из ноги торчал обломок стрелы, - почему он не сделал этого раньше?
- Потому что ему плевать на нас всех? – предположила Мислия.
- Да, вы угадали, - донесся из-за спины знакомый голос.
Лариэс радостно обернулся, да так и застыл с открытым ртом. Мелис не солгал – простым разрыванием на куски и сожжением останков Ридгара, и правда, нельзя было прикончить, вот только выглядел он…
Да чего уж там, выглядел он, точно живой мертвец: бледный, с запавшими щеками и сеточкой синюшных шрамов, пересекающих лицо. И, конечно, все теми же болотными огнями вместо зрачков.
- Господин, вы…живы?
Этот непроизвольный вопрос изрядно позабавил Древнего, чьи губы изогнулись в жутковатой пародии на улыбку.
- Можно сказать и так. Но на объяснения у меня нет времени.
Древний поднял меч одного из убитых солдат, пару раз взмахнул им, проверяя баланс, и взошел на основание снесенного крепостного зубца, после чего произнес:
- Отдохните, мы с Мелисом поработаем немного.
Он спрыгнул вниз, растворившись в тенях, и появившись уже возле яростно сражавшегося оборотня.
- Кажется, привал, - решил Лариэс, пошатываясь от боли. – Предлагаю добраться до Орелии, пока есть время.
***
В лазарете пахло кровью гноем, содержимым кишечника и медикаментами. Запахи, к которым Орелия успела привыкнуть за долгие годы своей жизни. Иногда Целительнице казалось, что эти ароматы будут преследовать ее и за Гранью.
Она вздохнула и, проведя пальцем по рваным краям раны, срастила ее края. За то время, что длилась битва, Древняя успела поставить в строй, наверное, каждого защитника замка, причем по нескольку раз, но чем дальше длилось сражение, тем меньше и меньше людей ей приносили.
И это также было знакомо той, что видела самые страшные войны последней тысячи лет. Число защитников тает и, если ничего не изменится, очень скоро бой переместится со стен непосредственно во двор, а потом – в донжон. Да, она могла бы бросить лазарет и двинуться наружу, сея смерть вокруг себя – очень немногие вещи могли повредить ей, но тогда и раненые и женщины с детьми, укрывшиеся в замке, останутся без поддержки и помощи, а этого она допустить никак не могла.
- Готово, - произнесла Орелия, отпуская пациента, - можешь возвращаться на стены.
Она прислушалась. Кажется, бой во дворе затихал и, судя по радостным крикам, побеждали люди, а не изначальные. Хоть какая-то хорошая новость. Впрочем, она означала, что сейчас у нее прибавится работы.
Целительница уже изрядно вымоталась. Шесть воскрешений за месяц с небольшим изрядно подточили ее силы, и сейчас Ступившая на Путь Вечности была далеко не в лучшей форме. Впрочем, уже во время ночного сражения в Ничейных Землях она была измотана, иначе легат ни за что не сумел бы откусить ее руку. Будь у Орелии тело, наверное, из ее носа и ушей уже текла бы кровь, и кто-нибудь из старших заставил бы ее лечь и выспаться.
«Хорошо, что металл не умеет кровоточить», - подумала она, отворяя двери лазарета, чтобы удивленно воззриться на приковылявших воинов.
Лариэс с Вилнаром выглядели, так, будто вот-вот умрут. Они едва шли, поддерживая друг друга, но ни один не снял покореженных и покрытых кровью доспехов, не выпустил из свободной руки оружия. Вилнар, так и вовсе опирался на копье, как на посох.
Быстро схватив их, она втолкнула раненых и разложила их на ближайших кроватях. С первого же взгляда Орелия определила, что раны Лариэса опаснее, и несколькими отточенными движениями стянула нагрудник.
- Скверно, - заметила Орелия, разглядывая измазанную кровью рану, - тебе повезло: тот коготь, что пробил нагрудник, чуть-чуть не добрался до печени.
Ее пальцы коснулись кровоточащей плоти, притупляя боль.
- Знаю, госпожа, - слабо улыбнулся Лариэс. – Но Вилнару досталось сильнее.
- Кажется, мы уже обсуждали это, нет?
- Да.
- Тогда умолкни и не мешай мне работать.
Орелия пустила толику магии в рану, очищая, сращивая и восстанавливая.
- Если бы не я, ты бы умер от заражения крови.
- Знаю, госпожа, - повторил Лариэс.
- Хорошо, что знаешь, - закончив с боком, Орелия перешла к арбалетному болту.
«Подумать только, люди, сражающиеся на стороне изначальных», - покачала она головой, выдирая обломок, засевший в тканях. Хорошее ранение, ни поврежденных артерий и вен, ни задетой или раздробленной кости. Лишь дырка в мясе, но мясо легко зарастить, нужно лишь помочь ему и ускорить.
Пока она делала это, в лазарет начали вносить раненых. Много, очень много раненых. Помощницы бросились к ним, девочки отсортируют тех, кто может подождать, от тех, кому помощь потребуется немедленно, а пока…
Целительница, заметив приличных размеров шишку, надувающуюся на голове полукровки, бесцеремонно оттянула веко Лариэса изучила реакцию зрачков.
«Ну конечно же, сотрясение. Сражался исключительно на мастерстве и адреналине».
- Что там творится? – задала она вопрос, приводя голову юноши в покое.
- Маги защищают три стены, мы держали западную. Основные войска барон отвел во внутренний двор, куда начали сыпаться центурионы.
- Что с Ридгаром?
В этот момент Орелию отвлекли – трое раненых нуждались в немедленной помощи, которую она незамедлительно оказала. Когда Целительница вернулась к спутникам, Лариэс, уже заметно поздоровевший, спешно облачался в доспехи, намереваясь вернуться на стену.
- Лежать, – приказала она. – Ты уйдешь отсюда, когда я прикажу.
С этими словами Древняя перешла к Вилнару и занялась двумя арбалетными болтами, второй из которых, действительно, был плох – засел в плече, раздробив несколько маленьких косточек. Лишь чудом этот мальчишка держался на ногах, хотя жизни его ничего и не угрожало.
- Итак, я задала вопрос: как дела у Ридгара? – спросила она, прикрыв глаза и внимательно исследуя раненую руку рыжеволосого северянина.
Скверная, очень скверная рана. Не один человек после нее становился инвалидом, но… В принципе, ничего такого, с чем бы она не сладила.
Орелия медленно и нежно начала собирать кости, скрепляя и восстанавливая их при помощи своей силы.
- Сложно объяснить, госпожа, - подал голос Лариэс.
- Почему?
- Ну… Он был мертв, разорван на куски, которые затем сгорели.
Рука Орелии дернулась, а с губ сорвались недостойные святой слова.
- Когда это случилось?
- Минут двадцать назад, - голос Лариэса был озадаченным, по всей видимости, он не понимал, причину ее волнения.
- А когда он воскрес?
- Спустя каких-то пять минут.
«Очень, очень плохо», - сокрушенно подумала Орелия, - «Все-таки, придется мне покинуть лазарет, причем довольно скоро».
- Госпожа, - раскрыл рот неразговорчивый Вилнар, - нам есть, о чем волноваться?
- Есть. Где-то через час-полтора Ридгар станет совершенно бесполезен, причем на ближайшие несколько дней.
Она закончила с плечом и теперь занималась многочисленными ссадинами.
- Все. Можете отправляться на стену.
Орелия обернулась и поймала взгляд Лариэса, полный вопросов.
- Некогда объяснять, просто примите мои слова, как данность, а теперь – вон отсюда, другие раненые ждут своей очереди.
Когда за юношами закрылась дверь, Орелия провела металлической ладошкой по лбу. События развивались совсем не так, как она рассчитывала. Тот, кто противостоял им, прекрасно знал если не о всех, то о большей части возможностей, сильных сторон и слабостей каждого из участников экспедиции. Он был осведомлен слишком хорошо для какого-то смертного колдуна, что почти не оставляло вариантов. Из ныне живущих недругов лишь Лорий, Аматера, да Танма могли знать столько. А что, если это не они, что если, к примеру, Мойра решила вновь показаться? Вряд ли, пока Алрик бродит непойми где, ей нет смысла вступать в игру.
