«А как же они»?
Трегоран резко осадил коня и ошеломленно огляделся.
Мысль повторилась.
«Мои друзья. Они делали для меня все».
Юноша обернулся – он не успел ускакать далеко, ворота были в каких-то пяти сотнях шагов.
Его ушей достиг тихий звук, похожий на далекий женский крик и Трегоран сглотнул.
«Мне мерещится. На таком расстоянии я не услышал бы крика Итриады».
- Или услышал бы?
«Они погибнут», - подумал Трегоран. – «Я должен помочь».
Он вновь сглотнул.
«Но что я могу сделать против того чудовища»?
Словно подтверждая его слова, монстр снова взревел и страх опять рванулся из глубин, стремясь подчинить себе сознание юноши, но тот крепко сжал зубы, не позволяя себе провалиться во тьму.
«Когда я сидел без сил, парализованный ужасом, они бросились в безнадежную атаку на мага», - напомнил он себе. – «Ни у Димароха и ну Итриады не было шансов. Остановило их это»?
Он знал ответ.
«Нужно повернуть коня».
Руки будто чужие потянулись к поводьям, но замерли на половине дороги.
«Я жив, моя магия со мной, я смогу справиться, сейчас главное – убраться как можно дальше, разве нет»?
Трегоран ощутил, как по его лбу текут, сливаясь в ручейки, капли пота, но сил вытереть их у него не было. Сердце стучало, будто кузнечный молот по наковальне, содержимое желудка в такт этому стуку поднималось вверх – к горлу, а перед глазами все расплывалось.
«Но они рисковали ради меня! Рисковали и не раз»!
Его руки сдвинулись на полпальца и вновь остановились.
«Но как справиться с огромным чудовищем? Как это сделать»?
Его взгляд метался от города к пустынной дали Мертвых земель и обратно.
«А как бы поступил Элаикс»?
Незнакомое имя, от которого сразу же заболела голова и которое захотелось упрятать как можно дальше в глубины сознания, однако Трегоран ухватился за него, не позволяя себе забыться.
«Ну уж нет, хватит! На этот раз я вспомню, кто это»!
Голова болела все сильнее, но Трегоран заставлял себя думать.
«Элаикс никогда бы не бросил друзей в беде, как бы страшно ему не было! Элаикс никогда бы не позволил страху взять над собой верх»!
Боль становилась нестерпимой, она обжигала и одновременно с этим как бы замораживала рассудок, но он начал вспоминать. Брат всегда был рядом, всегда помогал и защищал. Воспоминания, сперва слабые и расплывчатые, с каждым мгновением становились все четче и четче, но с каждой новой картиной усиливалась и невыносимая боль.
«Плевать! Пусть моя голова разорвется, на этот раз я не отступлю! Я должен повернуть, и будь что будет! Умру? Значит, так мне и надо! Вечно убегая, я все равно не обрету силу, чтобы найти брата и отомстить»!
Он орал от нестерпимой муки, смешанной со стыдом и злостью. К поту, лившемуся ручьями, присоединились слезы, брызнувшие из глаз, но Трегоран не отступил. Его руки двинулись вперед, с трудом, медленно, но неуклонно. Юноша наконец взял поводья и заставил коня повернуться.
Боль достигла апогея, казалось, еще немного, и голова действительно расколется на куски, Трегорана вырвало – он едва успел склониться с коня. Легче не стало.
- Проклятье! – взревел юноша и со всей силы ударил коня в бока, направив того к городу, и в следующий миг все закончилось.
Остался страх - он никуда не делся, - но, как будто бы спрятался до поры до времени, и еще в голову юноши бурным потоком хлынули воспоминания о брате, о детстве и играх, о годах жизни в рабстве, о побеге и договоре с Владыкой Хаоса, о словах бога, которые почему-то совершенно забылись…
Казалось, что он только что очнулся от затянувшегося кошмара. Ощущение это было настолько восхитительным, что чародей рассмеялся. Наконец-то он ощутил себя по-настоящему живым, и он осознал, что если не освободился от божественного проклятья, то, по крайней мере, временно сумел обрести себя.
Пустив коня галопом, молодой всадник пронесся через ворота и двинулся в сторону шума. Он знал, что Итриада с Димарохом еще живы – был уверен в этом, как и в том, что фариец, скорее всего, уже отправился к богам, а значит, у его друзей почти не осталось времени - еще чуть-чуть, и чудовище, покончив с закуской, перейдет к главному блюду. И все же, он верил, что теперь все будет правильно, так, как оно и должно быть.
Трегоран нашел их на большой площади. Кошмарная помесь паука и сороконожки пожирала нечто, наверное, бывшее ранее Цирилином. Итриады с Димарохом поблизости не было, и это несказанно обрадовало Трегорана.
- Сюда! – заорал маг, пуская в монстра огненный шар.
Пламя, способное испепелить человека в считанные мгновения, бесславно растеклось по туловищу существа, не причинив тому ни малейшего вреда, но с главным оно справилось превосходно – тварь обнаружила свою цель.
- Отмеченный Хаосом, - взревел монстр. – Убью!
С этими словами он бросился на Трегорана, но тот, не раздумывая, швырнул под ноги простенькое заклинание школы земли, размягчившее каменные плиты. Лапы монстра погрузились в рукотворное болото, и молодой чародей тотчас же прошептал новое заклинание, превращая камень снова в твердь.
Монстр дернулся, но выбраться из ловушки у него не получилось. Пока.
- Тварь! – заорал он. – Такой же, как и брат!
«Брат»? – Трегоран выстрелил в своего противника молнией, которая, опять же, не причинила ему никакого вреда.
Ранить тварь не получалось, однако он добился главного – та полностью переключила свое внимание на новую цель. Монстр, взревев, вырвался из западни, и, щелкая своими кошмарными челюстями, устремился на юношу. Тот закричал и, развернув обезумевшего от страха коня, бросился прочь, увлекая монстра за собой.
Как ни странно, но сейчас Трегоран чувствовал себя прекрасно. Да, ему было страшно, как и любому нормальному человеку, оказавшемуся в подобной ситуации. Однако на сей раз страх этот был прост и понятен, и, самое главное, юноша мог его контролировать. И поэтому, несмотря на смертельную опасность, нависшую над ним, Трегоран ощущал себя просто невероятно. Он убегал от монстра, подгоняя хрипящего и безумно ржущего коня, поливая тварь всеми заклинаниями из своего арсенала. Но ни огонь, ни земля, ни воздух, ни вода не могли нанести вреда этой невообразимой, фантасмагорической сущности, явно наметившей юношу себе на обед.
Порождение больного воображения Фарнира – а в том, что еж приложил к этому свою мохнатую лапу, Трегоран не сомневался ни на миг - продолжало громогласно вопить, называя его проклятым, отмеченным и иными столь же лестными эпитетами, но достать не могло. Пока что.
Трегоран еще одним заклинанием земли обрушил дом позади себя, и ненадолго остановился, глядя на то, как монстр неуклюже перебирается через завал. Следовало что-то предпринять, и как можно быстрее.
«Что же ты такое»? – подумал он. – «Как появился здесь и почему выжил»?
Ответ – и он понимал это – плавал где-то на поверхности, совсем рядом – протяни руку, и ухватишь. Но почему-то протянуть эту самую руку как раз и не получалось. И это сильно раздражало молодого человека.
Он запустил в паукосороконожку еще одну молнию – скорее для порядка, нежели надеясь причинить той вред, однако твари это не понравилось – пародия на человеческое лицо исторгло еще один скорбный вопль. И тут Трегоран заметил на голове у монстра какое-то подобие венца. Он застонал, не в силах перенести свою невероятную, просто феноменальную тупость.
- Ну конечно же! – молодой маг простонал, схватившись руками за голову. – Как я мог быть настолько слепым!
«Говорю сам с собой, ну прямо как Элаикс», - усмехнулся он, но тут же отбросил все лишние мысли, и вновь пустил коня галопом – тварь преодолела завал и, победно завывая, бросилась следом. – «Правитель! Конечно же! Эта тварь похожа на правителя из моих снов! Вот только чем это может помочь»?
Вопрос был действительно нетривиальным, и искать ответ на него следовало в самые краткие сроки.
«Император. Маг духа. А может использовать пятую школу на нем»?
Идея была спорной - все-таки заклинания айперона юноша знал слабо, по сути, его владение этой школой ограничивались выученным в Батерии, да усвоенным во время непрерывных стычек с тенями по дороге к столице. Ни то, ни другое, как ему казалось, не могло помочь.
«Но ведь попробовать можно»?
На всякий случай юноша бросил заклинание остановки сердца в чудовище, и…
То резко, точно подкошенное, рухнуло на землю и заорало так, что, казалось, лопнут барабанные перепонки. Затем, не без труда поднялось и безумным, полным ненависти взглядом уставилось на юного чародея. И это уже был успех – ни одно заклинание до того не помогало, а это – простое и примитивное, взяло, да и сработало.
«Интересно, а почему Цирилин не додумался? Или не успел»?
Неожиданно тварь замерла и прошипела.
- Еще один маг духа?
Трегоран оторопело уставился на нее. В существе произошли изменения, заметные сразу – ненависть во взгляде улетучилась, а выражение лица…нет, кошмарной морды, стало каким-то даже осмысленным.
- Император Утариан? – спросил юноша в свою очередь.
Монстр склонил голову в знак согласия.
- Невероятно, - прошептал юноша. – Как такое возможно?
- Фарнир превратил, - с трудом выговорило существо, и захрипело. Оно явно боролось с собой, с накатывающим безумием. Наконец, одержав верх, продолжило. – Тот, другой, тоже пытался остановить меня. Не смог.
«Ага, значит, Цирилин тоже додумался до айперона», - невесело подумал юноша.
Монстр пристально посмотрел на юношу.
- Ты отмечен. Ты являлся в мои сны.
- Да, я видел, что произошло с тобой, - Трегоран не стал юлить.
- Бич богов. Еще один отмеченный Хаосом, - монстр издал звук, напоминающий смешок. – Брат посчитал, что для борьбы со злом нужно стать еще большим злом.
- Все эти тени, Мертвые земли… Это его рук дело?
- Брата? Нет. Он просто алчный дурак, жаждущий власти. Повелитель Лжи взял то, что принадлежало ему по праву.
- Как ты сумел прожить столько?
- Спал. Долго. Крепко. Недавно сон нарушило знакомое чувство – недалеко от границ я ощутил Хаос.
«Наверное, это тогда, когда я ехал в Батерию», - сообразил Трегоран.
- Сон стал беспокойным, я ждал. Помог попасть.
«Он убил тот отряд в Степи, но зачем»?
Трегоран задал этот вопрос вслух.
- Чтобы обрести покой. Зло породило меня, но зло же позволить уснуть навеки.
- Мы не зло! – запротестовал юный маг. – У нас с братом не было выбора.
- Выбор есть всегда! Вы могли умереть, но не пятнать души!
Юноша сглотнул.
«Кажется, он снова злится», - подумал он. – «Если бросится, ударю снова. Пускай не убью, но задержу! Но пока – я обязан поговорить. Кажется, он хочет, чтобы я убил его, значит, такая возможность есть. К тому же, вряд ли хоть кто-то знает о Фарнире столько, сколько этот несчастный монстр».
Вопросов, которые следовало задать Утариану, сумевшему пройти сквозь реку времен, пускай и столь ужасным способом, было слишком много, Трегоран осознавал, что не сможет задать их все, а потому следовало обращать внимание на главное.
- Скажи, можно ли освободиться от договора с Фарниром?
- Нет! Контракт нерушим и любой глупец, связавший себя им, проклят навеки. Ты ничего не сделаешь, ничего…
Глаза монстра вновь затуманились, и Трегоран приготовился бороться, однако тот вновь сумел совладать с собой.
- Фарнир – зло. Он изменяет, развращает, порабощает. Никто, посмевший связаться с ним, не выигрывал. Все теряли больше, чем получали, так было с моим братом, так будет и с тобой.
- Уже, - глухо признался Трегоран, вспомнив Элаикса. – Я потерял единственного родного человека и не знаю, где он. Император, молю дай мне совет.
- Хорошо. Найди сокровищницу, в ней – старую статуэтку. С ней иди в пустыню Духов и отыщи гробницу. От Фарнира это не спасет, но сможешь найти ответы. - Голос его слабел с каждой секундой. - Молю об услуге. Даруй мне покой.
- Но как?
- Айперон, - прошелестел тихий голос, и глаза чудовища вновь заволок туман ярости и безумия. На сей раз – Трегоран отчетливо понял это, - император сам справиться уже не мог.
Он не ошибся – монстр взревел, и, не говоря больше ни слова, бросился в атаку. Юноша вновь ударил его заклинанием, останавливающим сердце, но на этот раз оно почему-то не сработало.
«Может быть, я уже остановил его человеческое сердце, - подумал он, пустив лошадь вскачь по городским улочкам. – «И осталось только чудовище»?
Но если он прав, что делать дальше?
Чародей лихорадочно перебирал в голове все возможные варианты, стремясь найти приемлемый, а городские дома мелькали по сторонам. Как назло, ни одна светлая мысль не пробиралась в голову. Трегоран действительно не знал, что же еще можно предпринять. Оставалось разве что бежать…
Юноша сглотнул. Если он даже опять скроется, что дальше? Трегоран был уверен, что в одиночку не выберется из Мертвых земель. И тут ему вспомнился вчерашний сон. Император атаковал не приговоренного, нет, он наносил удар по кому-то рядом. По Фарниру!
«Если он счел, что заклинание можно использовать против бога, может, оно и против чудовища сгодится»? – подумал Трегоран, бросая встревоженный взгляд через плечо – тварь была все ближе и ближе.
Его безумная скачка, кстати говоря, сильно напоминала ту, другую, из кошмаров, мучавших юношу во время бегства от фарийцев. Он улепетывал из последних сил, а сзади приближалось нечто громадное, страшное, непроницаемо-черное…
«Вещие сны, это конечно хорошо, но не когда они сбываются с тобой», - горько усмехнулся юноша, и тряхнул головой. – «Хватит»!
Он понимал, что просто не хочет думать о том заклинании, и боится использовать его. Во-первых, Трегоран попросту не был уверен, что сумеет правильно воспроизвести формулу и сложить печати – мало ли что привиделось во сне! Во-вторых, даже если он каким-то загадочным образом действительно увидел трагедию, разыгравшуюся здесь в далеком прошлом, если сны, в которые император затащил его, истинны, у него попросту могло не хватить Пламени, на столь колоссальное заклинание! В этом случае перенапряжение просто убило бы незадачливого мага.
«Но если не делать ничего, то со мной разберется этот монстр». – И это тоже было истиной. Трегоран оказался зажат между страшным выбором, каждый из которых грозил неминуемой гибелью. – «Прямо как в ту ночь, когда мы сбежали».
Свернув за угол, юноша грязно выругался – дорога преграждалась завалом, перебраться через который лошадь попросту не могла. Он спрыгнул с седла и развернулся.
«Вот и все, выбора нет».
Трегоран силой воли заставил себя успокоиться и собраться. Он стоял, смотря на приближающееся чудовище, в котором больше не осталось ничего от человека – ни единого проблеска разума в глазах. Лишь злоба и неутолимый голод, голод монстра, в которого по воле бога был обращен могучий некогда маг.
«Так проходит земная слава», - почему-то подумал Трегоран. – «Он хочет обрести покой и освободиться. И я дарую ему этот покой, я спасу его и спасу своих друзей. И я больше не буду отступать»!
Слова заклинания прозвучали сами собой, они вырывались изо рта легко и даже несколько буднично, а руки меж тем формировали печати. Всего три – открывающую, основную и замыкающую заклинание. Просто, настолько просто, что, наверное, справился бы и ученик. Однако простота эта была обманчива - Трегоран так и не понял, что же именно должно делать это заклинание, но это уже было неважно.
Трегоран резко осадил коня и ошеломленно огляделся.
Мысль повторилась.
«Мои друзья. Они делали для меня все».
Юноша обернулся – он не успел ускакать далеко, ворота были в каких-то пяти сотнях шагов.
Его ушей достиг тихий звук, похожий на далекий женский крик и Трегоран сглотнул.
«Мне мерещится. На таком расстоянии я не услышал бы крика Итриады».
- Или услышал бы?
«Они погибнут», - подумал Трегоран. – «Я должен помочь».
Он вновь сглотнул.
«Но что я могу сделать против того чудовища»?
Словно подтверждая его слова, монстр снова взревел и страх опять рванулся из глубин, стремясь подчинить себе сознание юноши, но тот крепко сжал зубы, не позволяя себе провалиться во тьму.
«Когда я сидел без сил, парализованный ужасом, они бросились в безнадежную атаку на мага», - напомнил он себе. – «Ни у Димароха и ну Итриады не было шансов. Остановило их это»?
Он знал ответ.
«Нужно повернуть коня».
Руки будто чужие потянулись к поводьям, но замерли на половине дороги.
«Я жив, моя магия со мной, я смогу справиться, сейчас главное – убраться как можно дальше, разве нет»?
Трегоран ощутил, как по его лбу текут, сливаясь в ручейки, капли пота, но сил вытереть их у него не было. Сердце стучало, будто кузнечный молот по наковальне, содержимое желудка в такт этому стуку поднималось вверх – к горлу, а перед глазами все расплывалось.
«Но они рисковали ради меня! Рисковали и не раз»!
Его руки сдвинулись на полпальца и вновь остановились.
«Но как справиться с огромным чудовищем? Как это сделать»?
Его взгляд метался от города к пустынной дали Мертвых земель и обратно.
«А как бы поступил Элаикс»?
Незнакомое имя, от которого сразу же заболела голова и которое захотелось упрятать как можно дальше в глубины сознания, однако Трегоран ухватился за него, не позволяя себе забыться.
«Ну уж нет, хватит! На этот раз я вспомню, кто это»!
Голова болела все сильнее, но Трегоран заставлял себя думать.
«Элаикс никогда бы не бросил друзей в беде, как бы страшно ему не было! Элаикс никогда бы не позволил страху взять над собой верх»!
Боль становилась нестерпимой, она обжигала и одновременно с этим как бы замораживала рассудок, но он начал вспоминать. Брат всегда был рядом, всегда помогал и защищал. Воспоминания, сперва слабые и расплывчатые, с каждым мгновением становились все четче и четче, но с каждой новой картиной усиливалась и невыносимая боль.
«Плевать! Пусть моя голова разорвется, на этот раз я не отступлю! Я должен повернуть, и будь что будет! Умру? Значит, так мне и надо! Вечно убегая, я все равно не обрету силу, чтобы найти брата и отомстить»!
Он орал от нестерпимой муки, смешанной со стыдом и злостью. К поту, лившемуся ручьями, присоединились слезы, брызнувшие из глаз, но Трегоран не отступил. Его руки двинулись вперед, с трудом, медленно, но неуклонно. Юноша наконец взял поводья и заставил коня повернуться.
Боль достигла апогея, казалось, еще немного, и голова действительно расколется на куски, Трегорана вырвало – он едва успел склониться с коня. Легче не стало.
- Проклятье! – взревел юноша и со всей силы ударил коня в бока, направив того к городу, и в следующий миг все закончилось.
Остался страх - он никуда не делся, - но, как будто бы спрятался до поры до времени, и еще в голову юноши бурным потоком хлынули воспоминания о брате, о детстве и играх, о годах жизни в рабстве, о побеге и договоре с Владыкой Хаоса, о словах бога, которые почему-то совершенно забылись…
Казалось, что он только что очнулся от затянувшегося кошмара. Ощущение это было настолько восхитительным, что чародей рассмеялся. Наконец-то он ощутил себя по-настоящему живым, и он осознал, что если не освободился от божественного проклятья, то, по крайней мере, временно сумел обрести себя.
Пустив коня галопом, молодой всадник пронесся через ворота и двинулся в сторону шума. Он знал, что Итриада с Димарохом еще живы – был уверен в этом, как и в том, что фариец, скорее всего, уже отправился к богам, а значит, у его друзей почти не осталось времени - еще чуть-чуть, и чудовище, покончив с закуской, перейдет к главному блюду. И все же, он верил, что теперь все будет правильно, так, как оно и должно быть.
***
Трегоран нашел их на большой площади. Кошмарная помесь паука и сороконожки пожирала нечто, наверное, бывшее ранее Цирилином. Итриады с Димарохом поблизости не было, и это несказанно обрадовало Трегорана.
- Сюда! – заорал маг, пуская в монстра огненный шар.
Пламя, способное испепелить человека в считанные мгновения, бесславно растеклось по туловищу существа, не причинив тому ни малейшего вреда, но с главным оно справилось превосходно – тварь обнаружила свою цель.
- Отмеченный Хаосом, - взревел монстр. – Убью!
С этими словами он бросился на Трегорана, но тот, не раздумывая, швырнул под ноги простенькое заклинание школы земли, размягчившее каменные плиты. Лапы монстра погрузились в рукотворное болото, и молодой чародей тотчас же прошептал новое заклинание, превращая камень снова в твердь.
Монстр дернулся, но выбраться из ловушки у него не получилось. Пока.
- Тварь! – заорал он. – Такой же, как и брат!
«Брат»? – Трегоран выстрелил в своего противника молнией, которая, опять же, не причинила ему никакого вреда.
Ранить тварь не получалось, однако он добился главного – та полностью переключила свое внимание на новую цель. Монстр, взревев, вырвался из западни, и, щелкая своими кошмарными челюстями, устремился на юношу. Тот закричал и, развернув обезумевшего от страха коня, бросился прочь, увлекая монстра за собой.
Как ни странно, но сейчас Трегоран чувствовал себя прекрасно. Да, ему было страшно, как и любому нормальному человеку, оказавшемуся в подобной ситуации. Однако на сей раз страх этот был прост и понятен, и, самое главное, юноша мог его контролировать. И поэтому, несмотря на смертельную опасность, нависшую над ним, Трегоран ощущал себя просто невероятно. Он убегал от монстра, подгоняя хрипящего и безумно ржущего коня, поливая тварь всеми заклинаниями из своего арсенала. Но ни огонь, ни земля, ни воздух, ни вода не могли нанести вреда этой невообразимой, фантасмагорической сущности, явно наметившей юношу себе на обед.
Порождение больного воображения Фарнира – а в том, что еж приложил к этому свою мохнатую лапу, Трегоран не сомневался ни на миг - продолжало громогласно вопить, называя его проклятым, отмеченным и иными столь же лестными эпитетами, но достать не могло. Пока что.
Трегоран еще одним заклинанием земли обрушил дом позади себя, и ненадолго остановился, глядя на то, как монстр неуклюже перебирается через завал. Следовало что-то предпринять, и как можно быстрее.
«Что же ты такое»? – подумал он. – «Как появился здесь и почему выжил»?
Ответ – и он понимал это – плавал где-то на поверхности, совсем рядом – протяни руку, и ухватишь. Но почему-то протянуть эту самую руку как раз и не получалось. И это сильно раздражало молодого человека.
Он запустил в паукосороконожку еще одну молнию – скорее для порядка, нежели надеясь причинить той вред, однако твари это не понравилось – пародия на человеческое лицо исторгло еще один скорбный вопль. И тут Трегоран заметил на голове у монстра какое-то подобие венца. Он застонал, не в силах перенести свою невероятную, просто феноменальную тупость.
- Ну конечно же! – молодой маг простонал, схватившись руками за голову. – Как я мог быть настолько слепым!
«Говорю сам с собой, ну прямо как Элаикс», - усмехнулся он, но тут же отбросил все лишние мысли, и вновь пустил коня галопом – тварь преодолела завал и, победно завывая, бросилась следом. – «Правитель! Конечно же! Эта тварь похожа на правителя из моих снов! Вот только чем это может помочь»?
Вопрос был действительно нетривиальным, и искать ответ на него следовало в самые краткие сроки.
«Император. Маг духа. А может использовать пятую школу на нем»?
Идея была спорной - все-таки заклинания айперона юноша знал слабо, по сути, его владение этой школой ограничивались выученным в Батерии, да усвоенным во время непрерывных стычек с тенями по дороге к столице. Ни то, ни другое, как ему казалось, не могло помочь.
«Но ведь попробовать можно»?
На всякий случай юноша бросил заклинание остановки сердца в чудовище, и…
То резко, точно подкошенное, рухнуло на землю и заорало так, что, казалось, лопнут барабанные перепонки. Затем, не без труда поднялось и безумным, полным ненависти взглядом уставилось на юного чародея. И это уже был успех – ни одно заклинание до того не помогало, а это – простое и примитивное, взяло, да и сработало.
«Интересно, а почему Цирилин не додумался? Или не успел»?
Неожиданно тварь замерла и прошипела.
- Еще один маг духа?
Трегоран оторопело уставился на нее. В существе произошли изменения, заметные сразу – ненависть во взгляде улетучилась, а выражение лица…нет, кошмарной морды, стало каким-то даже осмысленным.
- Император Утариан? – спросил юноша в свою очередь.
Монстр склонил голову в знак согласия.
- Невероятно, - прошептал юноша. – Как такое возможно?
- Фарнир превратил, - с трудом выговорило существо, и захрипело. Оно явно боролось с собой, с накатывающим безумием. Наконец, одержав верх, продолжило. – Тот, другой, тоже пытался остановить меня. Не смог.
«Ага, значит, Цирилин тоже додумался до айперона», - невесело подумал юноша.
Монстр пристально посмотрел на юношу.
- Ты отмечен. Ты являлся в мои сны.
- Да, я видел, что произошло с тобой, - Трегоран не стал юлить.
- Бич богов. Еще один отмеченный Хаосом, - монстр издал звук, напоминающий смешок. – Брат посчитал, что для борьбы со злом нужно стать еще большим злом.
- Все эти тени, Мертвые земли… Это его рук дело?
- Брата? Нет. Он просто алчный дурак, жаждущий власти. Повелитель Лжи взял то, что принадлежало ему по праву.
- Как ты сумел прожить столько?
- Спал. Долго. Крепко. Недавно сон нарушило знакомое чувство – недалеко от границ я ощутил Хаос.
«Наверное, это тогда, когда я ехал в Батерию», - сообразил Трегоран.
- Сон стал беспокойным, я ждал. Помог попасть.
«Он убил тот отряд в Степи, но зачем»?
Трегоран задал этот вопрос вслух.
- Чтобы обрести покой. Зло породило меня, но зло же позволить уснуть навеки.
- Мы не зло! – запротестовал юный маг. – У нас с братом не было выбора.
- Выбор есть всегда! Вы могли умереть, но не пятнать души!
Юноша сглотнул.
«Кажется, он снова злится», - подумал он. – «Если бросится, ударю снова. Пускай не убью, но задержу! Но пока – я обязан поговорить. Кажется, он хочет, чтобы я убил его, значит, такая возможность есть. К тому же, вряд ли хоть кто-то знает о Фарнире столько, сколько этот несчастный монстр».
Вопросов, которые следовало задать Утариану, сумевшему пройти сквозь реку времен, пускай и столь ужасным способом, было слишком много, Трегоран осознавал, что не сможет задать их все, а потому следовало обращать внимание на главное.
- Скажи, можно ли освободиться от договора с Фарниром?
- Нет! Контракт нерушим и любой глупец, связавший себя им, проклят навеки. Ты ничего не сделаешь, ничего…
Глаза монстра вновь затуманились, и Трегоран приготовился бороться, однако тот вновь сумел совладать с собой.
- Фарнир – зло. Он изменяет, развращает, порабощает. Никто, посмевший связаться с ним, не выигрывал. Все теряли больше, чем получали, так было с моим братом, так будет и с тобой.
- Уже, - глухо признался Трегоран, вспомнив Элаикса. – Я потерял единственного родного человека и не знаю, где он. Император, молю дай мне совет.
- Хорошо. Найди сокровищницу, в ней – старую статуэтку. С ней иди в пустыню Духов и отыщи гробницу. От Фарнира это не спасет, но сможешь найти ответы. - Голос его слабел с каждой секундой. - Молю об услуге. Даруй мне покой.
- Но как?
- Айперон, - прошелестел тихий голос, и глаза чудовища вновь заволок туман ярости и безумия. На сей раз – Трегоран отчетливо понял это, - император сам справиться уже не мог.
Он не ошибся – монстр взревел, и, не говоря больше ни слова, бросился в атаку. Юноша вновь ударил его заклинанием, останавливающим сердце, но на этот раз оно почему-то не сработало.
«Может быть, я уже остановил его человеческое сердце, - подумал он, пустив лошадь вскачь по городским улочкам. – «И осталось только чудовище»?
Но если он прав, что делать дальше?
Чародей лихорадочно перебирал в голове все возможные варианты, стремясь найти приемлемый, а городские дома мелькали по сторонам. Как назло, ни одна светлая мысль не пробиралась в голову. Трегоран действительно не знал, что же еще можно предпринять. Оставалось разве что бежать…
Юноша сглотнул. Если он даже опять скроется, что дальше? Трегоран был уверен, что в одиночку не выберется из Мертвых земель. И тут ему вспомнился вчерашний сон. Император атаковал не приговоренного, нет, он наносил удар по кому-то рядом. По Фарниру!
«Если он счел, что заклинание можно использовать против бога, может, оно и против чудовища сгодится»? – подумал Трегоран, бросая встревоженный взгляд через плечо – тварь была все ближе и ближе.
Его безумная скачка, кстати говоря, сильно напоминала ту, другую, из кошмаров, мучавших юношу во время бегства от фарийцев. Он улепетывал из последних сил, а сзади приближалось нечто громадное, страшное, непроницаемо-черное…
«Вещие сны, это конечно хорошо, но не когда они сбываются с тобой», - горько усмехнулся юноша, и тряхнул головой. – «Хватит»!
Он понимал, что просто не хочет думать о том заклинании, и боится использовать его. Во-первых, Трегоран попросту не был уверен, что сумеет правильно воспроизвести формулу и сложить печати – мало ли что привиделось во сне! Во-вторых, даже если он каким-то загадочным образом действительно увидел трагедию, разыгравшуюся здесь в далеком прошлом, если сны, в которые император затащил его, истинны, у него попросту могло не хватить Пламени, на столь колоссальное заклинание! В этом случае перенапряжение просто убило бы незадачливого мага.
«Но если не делать ничего, то со мной разберется этот монстр». – И это тоже было истиной. Трегоран оказался зажат между страшным выбором, каждый из которых грозил неминуемой гибелью. – «Прямо как в ту ночь, когда мы сбежали».
Свернув за угол, юноша грязно выругался – дорога преграждалась завалом, перебраться через который лошадь попросту не могла. Он спрыгнул с седла и развернулся.
«Вот и все, выбора нет».
Трегоран силой воли заставил себя успокоиться и собраться. Он стоял, смотря на приближающееся чудовище, в котором больше не осталось ничего от человека – ни единого проблеска разума в глазах. Лишь злоба и неутолимый голод, голод монстра, в которого по воле бога был обращен могучий некогда маг.
«Так проходит земная слава», - почему-то подумал Трегоран. – «Он хочет обрести покой и освободиться. И я дарую ему этот покой, я спасу его и спасу своих друзей. И я больше не буду отступать»!
Слова заклинания прозвучали сами собой, они вырывались изо рта легко и даже несколько буднично, а руки меж тем формировали печати. Всего три – открывающую, основную и замыкающую заклинание. Просто, настолько просто, что, наверное, справился бы и ученик. Однако простота эта была обманчива - Трегоран так и не понял, что же именно должно делать это заклинание, но это уже было неважно.
