– Чье это?
Катя молчала.
Сестра загадочно улыбнулась и легонько постучала пальцем по ее носу:
– Вчера ночью, воспользовавшись, что дома никого нет, приводила Дениса, чертовка? Строишь из себя скромную тихоню и недотрогу, а на деле другая.
Маша подняла с пола перчатки и провела по ним рукой.
Катя внутренне напряглась.
– Дорогая марка... Настоящая кожа... – сделала вывод сестра. – У Дэна богатенькие родители или для понтов, и он на эти перчатки год копил?
– Это... Маркуса... он забыл, – через силу выдавила она. Правда вылетела сама. Соврать еще и сестре Катя не смогла.
Лицо сестры превратилось в непроницаемую маску. Маша стала похожа на строгую родительницу, которая собирается отсчитать непутевое чадо.
– Так сколько у тебя парней, дорогая? – сухо спросила Маша, сузив глаза.
– Ты неправильно все поняла, – натянуто улыбнулась уголками губ Катя и вкратце поведала о событиях вчерашнего вечера. – Я просто ему помогла, не оставив в непогоду на улице или в холодном подъезде.
– Ах, вон оно как дела обстояли… – облегченно выдохнула Маша и привалилась спиной к стене. – А я уж грешным делом подумала, что моя младшая сестренка не недотрога, раз с одним встречается, а другого по ночам приводит в квартиру... Извини. Только впредь на будущее – не приглашай незнакомцев в дом. Это опасно.
Катя кивнула.
– Согласна. Я повела себя глупо.
Маша в размышлении постучала указательным пальцем по подбородку.
– Чтобы не осталось ненужных воспоминаний и улик, следует избавиться от перчаток.
– Выкинуть? – нахмурилась Катя. – Что, если Маркус спохватится и придет за ними?
– Поэтому надо вернуть ему их. Знать бы, где этот англичанин живет…
– Примерно представляю... – неуверенно ответила Катя. – Но не могу знать наверняка.
* * *
– Думаешь, здесь? – недоверчиво нахмурилась Маша, всматриваясь в окошко водительской дверцы и сжимая руками обтянутый бежевой кожей руль.
Они остановились возле двухэтажного частного дома из красного кирпича, огороженного кирпичным забором с кованными решетчатыми вставками сверху.
– Маркус сказал, его жилье через дорогу от сто первой семиэтажки. По этой стороне лишь три дома. В одном живет частный предприниматель, ему уже за сорок, в другом –семейная пара. Также Кристина упоминала, что несколько лет назад третье жилище купил богатый и чертовски красивый парень. Исходя из выстроенной логической цепочки, выходит, она говорила о Маркусе, – рассудила Катя. Она была уверена в своей правоте на восемьдесят процентов из ста. Внутреннее чувство истошно кричало, что не следует вновь встречаться с ним. Нужно срочно уезжать и в дальнейшем обходить его дом стороной, словно он болен и заразен.
Но они уже приехали. Отступать поздно.
Ничего не случится, они быстро отдадут перчатки, а дальше со спокойной совестью и в хорошем расположении духа поедут в кино.
Словно робот, на негнущихся ногах Катя вышла из салона автомобиля, глубоко вдохнула через нос прохладного воздуха и медленно выдохнула. Маша встала рядом, вертя указательным пальцем брелок с ключами от машины.
– Идем, – подтолкнула сестра. – Иностранец не кусается.
С этим Катя могла поспорить. Маркус не просто мог «укусить», правда, словесно, но и выдрать целый кусок плоти.
Город полностью заполнила вечерняя тьма и, точно мягким покрывалом, словно родное дитя, укутала жилище Маркуса. Дом казался таким же зловещим, как и его хозяин. Чувство опасности было так явственно, что, казалось, ощущалось в воздухе и обрело плоть.
На первом этаже на Катю и Машу смотрели черные, неживые провалы окон. На втором горел тусклый свет, по всей видимости – настольная лампа или бра.
Маркус дома. Если они не ошиблись с адресом.
Зябко. От дыхания в воздухе появлялись облачка пара. Мерзли руки. Если день выдался по-осеннему теплый – вечер баловать не стал. Катя сунула ладони в карман куртки, нащупала перчатки Маркуса и подошла к кованой калитке. Маша прошествовала следом.
Неуверенно протянула слегка дрожащую руку к звонку и нажала на кнопочку.
Быстро, хаотично забилось сердце, когда во дворе зажегся свет, раздались шаги. Катя затаила дыхание и взволнованно сглотнула.
Услышала звон ключей. Калитка открылась, и Катя увидела Маркуса. Волнение усилилось, ладони вспотели. Она думала, что Денис вытеснил его из головы, но, оказалось, жестоко ошиблась.
«Что со мной происходит? Я сошла с ума? Почему в его присутствии тело покрывается мурашками либо страха, либо желания приблизиться к нему, услышать чарующий голос? Он дьявол. Но я должна бороться и не поддаваться не свойственному его мерзкому характеру обаянию».
Красивый, аккуратный, бесстрастный. Во всем темном. Синие джинсы, черная рубашка и такого же цвета драповое пальто, накинутое на широкие плечи...
Благородное лицо непроницаемо, взгляд жесткий, холодный, уничтожающий.
– Я вроде не приглашал тебя в гости! – резко произнес Маркус, буравя черными, как сама ночь, глазами. Еще немного, и прожжет в ее теле дырку. – Как нашли мое жилье? Обошли все дома по эту сторону?
Его голос звучал едко и походил на лед. От него становилось холодно почти по-настоящему.
– Рассудили логически, молодой человек, – сухо ответила за Катю старшая сестра, сурово сузив глаза.
– Женская логика – великая штука. Часто совершенно не поддается объяснению и здравому смыслу, – иронично сказал Маркус, посмотрев на Машу. Медленно окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом.
Уголки его губ зловеще вздернулись. Кате не понравилось, как он смотрел на сестру. Словно хищный зверь на жертву. Сердце кольнула игла страха за Машу.
Катя внутренне поежилась и в который раз пожалела, что они приехали сюда.
– Мы только хотели вернуть перчатки. Ты забыл... – Катя отдала их.
– Ах, вон чего, – протянул Маркус, вертя найденные кожаные изделия. Его взгляд и голос немного смягчились, потеплели. Но темная аура не исчезла. – Я думал, оставил их в машине... Спасибо… До свидания, девушки.
Дверь перед ними резко закрылась. Послышались удаляющиеся шаги, хлопнула дверь, и свет во дворе погас.
В душе Кати осталось неприятное липкое послевкусие. Но единственная вещь обрадовала – тяга к Маркусу истончилась. Сейчас он всем видом показал, что общение с ней ему неинтересно. Даже больше, точно она – грязь под ногами, недостойная внимания. Внутри всколыхнулось негодование, и подняла голову обиженная гордость.
– Заносчивый эгоистичный мерзавец! – констатировала Маша. – Так и хочется заехать ему каблуком по красивой и нахальной роже, чтобы впредь был повежливее.
Сестра положила руку на Катины плечи.
– Поехали. Нечего терять здесь время.
Катя кивнула.
Они прекрасно провели время. Сходили в кино, посидели в уютной пиццерии, потом, довольные и немного уставшие, поехали домой. Девушке удалось отвлечься от непонятных страхов, но ее не покидало чувство, что за ними наблюдают из темноты.
* * *
Катя проснулась от шороха и сквозняка. Ежась от холода, обхватив себя руками, села на постели, со сна толком не понимая, что случилось.
Окно было распахнуто, занавески зловеще колыхались. На небе сияла полная луна, бросая в комнату мертвый ледяной свет.
«Я не оставляла окно открытым...»
Она потянулась к светильнику, нажала на кнопку. Лампочка затрещала, мелькнула искра и потухла.
Перегорела.
Катя встала с постели и закрыла окно. Замерла от ужаса, почувствовав, что не одна в комнате.
Паника ледяной змеей проникла под кожу.
Почти не дыша, Катя повернулась и медленно подошла к постели.
В окутанной мраком спальне шевельнулась темная фигура, вокруг нее плыл туман, постепенно заполняя спальню.
Ледяной холод прошелся по позвоночнику. В горле пересохло, ладони задрожали. Сердце заколотилось так быстро, что казалось – вот-вот не выдержит и остановится.
Катя попыталась броситься к выключателю, находившемуся у двери, или лучше убежать из комнаты, разбудить маму и сестру, но ее будто связали невидимыми веревками, лишая возможности двинуться с места.
Веки налились свинцом, голова потяжелела и закружилась.
«Спи! – потребовал проникший в разум голос, точно когтями впившийся в мозг. – Ты ничего не вспомнишь!»
Катя без сил рухнула на кровать и мгновенно провалилась в темную пучину сна.
Утром Катя встала с головной болью и чувством тревоги, которое горьким привкусом застыло на языке. На душе висел камень, но откуда он – она понять не могла.
Поморщилась и дотронулась до неприятно пульсирующих висков. Встала с кровати, подошла к окну, раздвинула шторы и прижалась лбом к прохладному стеклу.
На бледно – голубом небе светило солнце. Не такое яркое и теплое, как вчера, но главное – не пасмурно.
Катя тяжело вздохнула и, потирая виски, отправилась в ванную в надежде, что душ облегчит состояние и уничтожит головную боль.
Она встала под струи льющейся воды и с наслаждением закрыла глаза.
Прохладный душ действительно помог, пульсация в висках исчезла, мысли стали четче.
Выйдя из ванной, в коридоре Катя встретилась с обеспокоенной матерью. Грудь словно стянули тугим кольцом.
– Что–то случилось? Проблемы на работе?
– Вы вчера с Машей не пили? – строго спросила мать, буравя ее гранитным взглядом.
– Нет, конечно. Ничего алкогольного, – ответила Катя и недоуменно повела плечами. – А почему ты спрашиваешь?
Мать нервно затеребила пояс махрового халата.
– Маша заболела. Лежит в постели бледная, слабая, от еды отказывается. Говорит, что хочет спать. Высокой температуры нет, простудных признаков тоже... Ее слегка тошнит. Вот я и подумала, что она похмельем мучается, только не признается. Оказывается, нет... Может съела что-то не то… Нужно позвонить Саше. Он ее посмотрит. Вот сейчас и наберу его…
– Странно, – Кате стало не по себе. Она обхватила себя руками, почувствовала непонятно откуда взявшийся холод. Словно кто-то дотронулся до плеч склизкими ледяными ладонями.
– Вчера я не заметила никаких признаков надвигающейся болезни… Маша была бодрой и веселой. Пойду проведаю ее.
Катя вошла в комнату сестры и подошла к постели. Маша спала.
Сердце сжалось. Непривычно было видеть сестру больной, осунувшейся. Веки плотно сомкнуты, длинные светлые волосы разметались по подушке... Кожа, точно мел, даже в губах ни кровинки. Болезнь Маши казалась неправильной, неестественной...
Катя тихонько присела на краешек постели и накрыла ладонью лежащую поверх одеяла руку сестры. Посмотрела в сторону туалетного столика, расположенного напротив кровати. В зеркале увидела себя и Машу. Неприятный холодок коснулся спины. Гладкую отражающую поверхность пересекала уродливая трещина, точно шрам.
Катя не была суеверной, но сейчас грудь стянуло удушающее кольцо страха.
Шторы раздвинуты, в комнате светло... Но казалось, что-то неумолимо изменилось. В доме стало жутко даже при свете дня. Болезнь Маши казалась только началом. Началом чего-то ужасного.
* * *
Несколькими минутами позже Катя лежала на постели в своей спальне и безучастно смотрела в потолок. На сердце тяжело и тоскливо. Она переживала за сестру. Мать позвонила знакомому врачу, другу детства. Он обещал прийти через пару часов.
«Ничего серьезного. Маша переутомилась, подхватила вирус или съела испорченный продукт. Врач ее осмотрит, назначит лечение, и она скоро поправится. А я просто раздуваю из мухи слона», – успокаивала себя Катя. Но она понимала, что просто заставляет себя верить в более безобидную правду.
Размышления прервал звонок мобильного.
– Слушаю.
– Привет. Это Денис, – раздалось в трубке. – Пойдем гулять?
– Привет, – тихо ответила Катя. Она была рада слышать одноклассника, рада, что он позвонил, но никуда не хотела идти. Слишком сильно отяжелел камень на сердце. Болезнь сестры и неясные предчувствия убили настроение. Она понимала: лежать и киснуть – плохой вариант. Так нельзя, нужно развеяться, чтобы выкинуть из головы дурные мысли и не зачахнуть окончательно. Но Катя просто не хотела сегодня идти куда-либо с Денисом. Как ни пыталась мысленно побороть упрямый настрой, все тщетно.
– Что-то случилось? – в голосе одногрупника появилась тревога.
– Сестра заболела. На душе кошки скребут. Не хочется выходить из дома, – виновато ответила Катя. Она не хотела его обижать или, что самое ужасное – потерять. Надеялась, что он поймет ее и пойдет навстречу.
– Жаль... – Денис расстроился. – Но, может, вечером ты передумаешь? Мало ли – настроение появится...
– Посмотрим. Ты только не обижайся. Я хочу увидеть тебя, но сегодня неподходящее время...
– Хорошо, до встречи. Я позвоню, – после этих слов Денис прервал связь.
Катя положила телефон рядом с собой. Она чувствовала себя еще хуже, чем минутой ранее. Более того, ей показалось, что она была не совсем честна, как с ним, так и с собой.
Мертвую тишину квартиры резкой пронзительной трелью пронзил дверной звонок.
– Катя, открой! Я занята, – услышала она голос матери. Нехотя поднялась с кровати и прошла в прихожую.
Распахнула дверь и оцепенела.
На пороге стоял Маркус.
Ноздри защекотал знакомый аромат мужских духов.
Даже при свете дня взгляд черных глаз не утратил гипнотической силы. Катя считала, что после их вчерашней встречи он утратил над ней странную потустороннюю власть, но ошиблась. Смотрела на него, и аромат парфюма дурманил голову. Катя ловила себя на мысли, что это самые приятные мужские духи из тех, запах которых она когда-либо ощущала. Точно электричество повисло в воздухе, отчего кожу приятно покалывало. Рядом с Денисом Катя чувствовала подобное, но в разы меньше, и это ей совсем не нравилось.
Шею Маркуса обматывал серый шарф. Все то же, что и вчера драповое пальто, как влитое сидело на стройной, сильной, мужественной фигуре. Из-под него выглядывали синие джинсы. На ногах красовались начищенные до блеска черные узконосые туфли. Маркусу присуще чувство стиля, чего не хватает многим парням. Подбирать одежду он умел отлично. Катя не сомневалась, что эти шмотки стоят недешево и не пошиты китайцами в подпольном цехе.
– Что нужно? Ты вчера прекрасно дал понять, что не хочешь дальнейшего общения, – сухо сказала Катя, скрестив руки на груди. – Или что-то еще забыл?
– Для начала – привет. С этого нужно начинать, – с легкой иронией произнес он, но глаза оставались пустыми и холодными. Внутри Кати вспыхнула злость. Он ее еще этикету учить будет! Но сдержанно промолчала. Стало интересно, зачем он пришел. – Понимаю твой резкий тон и недовольство. Но уверяю, я здесь с миром. Соглашусь, повел себя вчера невежливо, но извини. Я далеко не подарок и предупреждал: людям следует либо мириться с моим «ангельским» характером, либо обходить мою личность стороной.
Катя молчала.
Сестра загадочно улыбнулась и легонько постучала пальцем по ее носу:
– Вчера ночью, воспользовавшись, что дома никого нет, приводила Дениса, чертовка? Строишь из себя скромную тихоню и недотрогу, а на деле другая.
Маша подняла с пола перчатки и провела по ним рукой.
Катя внутренне напряглась.
– Дорогая марка... Настоящая кожа... – сделала вывод сестра. – У Дэна богатенькие родители или для понтов, и он на эти перчатки год копил?
– Это... Маркуса... он забыл, – через силу выдавила она. Правда вылетела сама. Соврать еще и сестре Катя не смогла.
Лицо сестры превратилось в непроницаемую маску. Маша стала похожа на строгую родительницу, которая собирается отсчитать непутевое чадо.
– Так сколько у тебя парней, дорогая? – сухо спросила Маша, сузив глаза.
– Ты неправильно все поняла, – натянуто улыбнулась уголками губ Катя и вкратце поведала о событиях вчерашнего вечера. – Я просто ему помогла, не оставив в непогоду на улице или в холодном подъезде.
– Ах, вон оно как дела обстояли… – облегченно выдохнула Маша и привалилась спиной к стене. – А я уж грешным делом подумала, что моя младшая сестренка не недотрога, раз с одним встречается, а другого по ночам приводит в квартиру... Извини. Только впредь на будущее – не приглашай незнакомцев в дом. Это опасно.
Катя кивнула.
– Согласна. Я повела себя глупо.
Маша в размышлении постучала указательным пальцем по подбородку.
– Чтобы не осталось ненужных воспоминаний и улик, следует избавиться от перчаток.
– Выкинуть? – нахмурилась Катя. – Что, если Маркус спохватится и придет за ними?
– Поэтому надо вернуть ему их. Знать бы, где этот англичанин живет…
– Примерно представляю... – неуверенно ответила Катя. – Но не могу знать наверняка.
* * *
– Думаешь, здесь? – недоверчиво нахмурилась Маша, всматриваясь в окошко водительской дверцы и сжимая руками обтянутый бежевой кожей руль.
Они остановились возле двухэтажного частного дома из красного кирпича, огороженного кирпичным забором с кованными решетчатыми вставками сверху.
– Маркус сказал, его жилье через дорогу от сто первой семиэтажки. По этой стороне лишь три дома. В одном живет частный предприниматель, ему уже за сорок, в другом –семейная пара. Также Кристина упоминала, что несколько лет назад третье жилище купил богатый и чертовски красивый парень. Исходя из выстроенной логической цепочки, выходит, она говорила о Маркусе, – рассудила Катя. Она была уверена в своей правоте на восемьдесят процентов из ста. Внутреннее чувство истошно кричало, что не следует вновь встречаться с ним. Нужно срочно уезжать и в дальнейшем обходить его дом стороной, словно он болен и заразен.
Но они уже приехали. Отступать поздно.
Ничего не случится, они быстро отдадут перчатки, а дальше со спокойной совестью и в хорошем расположении духа поедут в кино.
Словно робот, на негнущихся ногах Катя вышла из салона автомобиля, глубоко вдохнула через нос прохладного воздуха и медленно выдохнула. Маша встала рядом, вертя указательным пальцем брелок с ключами от машины.
– Идем, – подтолкнула сестра. – Иностранец не кусается.
С этим Катя могла поспорить. Маркус не просто мог «укусить», правда, словесно, но и выдрать целый кусок плоти.
Город полностью заполнила вечерняя тьма и, точно мягким покрывалом, словно родное дитя, укутала жилище Маркуса. Дом казался таким же зловещим, как и его хозяин. Чувство опасности было так явственно, что, казалось, ощущалось в воздухе и обрело плоть.
На первом этаже на Катю и Машу смотрели черные, неживые провалы окон. На втором горел тусклый свет, по всей видимости – настольная лампа или бра.
Маркус дома. Если они не ошиблись с адресом.
Зябко. От дыхания в воздухе появлялись облачка пара. Мерзли руки. Если день выдался по-осеннему теплый – вечер баловать не стал. Катя сунула ладони в карман куртки, нащупала перчатки Маркуса и подошла к кованой калитке. Маша прошествовала следом.
Неуверенно протянула слегка дрожащую руку к звонку и нажала на кнопочку.
Быстро, хаотично забилось сердце, когда во дворе зажегся свет, раздались шаги. Катя затаила дыхание и взволнованно сглотнула.
Услышала звон ключей. Калитка открылась, и Катя увидела Маркуса. Волнение усилилось, ладони вспотели. Она думала, что Денис вытеснил его из головы, но, оказалось, жестоко ошиблась.
«Что со мной происходит? Я сошла с ума? Почему в его присутствии тело покрывается мурашками либо страха, либо желания приблизиться к нему, услышать чарующий голос? Он дьявол. Но я должна бороться и не поддаваться не свойственному его мерзкому характеру обаянию».
Красивый, аккуратный, бесстрастный. Во всем темном. Синие джинсы, черная рубашка и такого же цвета драповое пальто, накинутое на широкие плечи...
Благородное лицо непроницаемо, взгляд жесткий, холодный, уничтожающий.
– Я вроде не приглашал тебя в гости! – резко произнес Маркус, буравя черными, как сама ночь, глазами. Еще немного, и прожжет в ее теле дырку. – Как нашли мое жилье? Обошли все дома по эту сторону?
Его голос звучал едко и походил на лед. От него становилось холодно почти по-настоящему.
– Рассудили логически, молодой человек, – сухо ответила за Катю старшая сестра, сурово сузив глаза.
– Женская логика – великая штука. Часто совершенно не поддается объяснению и здравому смыслу, – иронично сказал Маркус, посмотрев на Машу. Медленно окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом.
Уголки его губ зловеще вздернулись. Кате не понравилось, как он смотрел на сестру. Словно хищный зверь на жертву. Сердце кольнула игла страха за Машу.
Катя внутренне поежилась и в который раз пожалела, что они приехали сюда.
– Мы только хотели вернуть перчатки. Ты забыл... – Катя отдала их.
– Ах, вон чего, – протянул Маркус, вертя найденные кожаные изделия. Его взгляд и голос немного смягчились, потеплели. Но темная аура не исчезла. – Я думал, оставил их в машине... Спасибо… До свидания, девушки.
Дверь перед ними резко закрылась. Послышались удаляющиеся шаги, хлопнула дверь, и свет во дворе погас.
В душе Кати осталось неприятное липкое послевкусие. Но единственная вещь обрадовала – тяга к Маркусу истончилась. Сейчас он всем видом показал, что общение с ней ему неинтересно. Даже больше, точно она – грязь под ногами, недостойная внимания. Внутри всколыхнулось негодование, и подняла голову обиженная гордость.
– Заносчивый эгоистичный мерзавец! – констатировала Маша. – Так и хочется заехать ему каблуком по красивой и нахальной роже, чтобы впредь был повежливее.
Сестра положила руку на Катины плечи.
– Поехали. Нечего терять здесь время.
Катя кивнула.
Они прекрасно провели время. Сходили в кино, посидели в уютной пиццерии, потом, довольные и немного уставшие, поехали домой. Девушке удалось отвлечься от непонятных страхов, но ее не покидало чувство, что за ними наблюдают из темноты.
* * *
Катя проснулась от шороха и сквозняка. Ежась от холода, обхватив себя руками, села на постели, со сна толком не понимая, что случилось.
Окно было распахнуто, занавески зловеще колыхались. На небе сияла полная луна, бросая в комнату мертвый ледяной свет.
«Я не оставляла окно открытым...»
Она потянулась к светильнику, нажала на кнопку. Лампочка затрещала, мелькнула искра и потухла.
Перегорела.
Катя встала с постели и закрыла окно. Замерла от ужаса, почувствовав, что не одна в комнате.
Паника ледяной змеей проникла под кожу.
Почти не дыша, Катя повернулась и медленно подошла к постели.
В окутанной мраком спальне шевельнулась темная фигура, вокруг нее плыл туман, постепенно заполняя спальню.
Ледяной холод прошелся по позвоночнику. В горле пересохло, ладони задрожали. Сердце заколотилось так быстро, что казалось – вот-вот не выдержит и остановится.
Катя попыталась броситься к выключателю, находившемуся у двери, или лучше убежать из комнаты, разбудить маму и сестру, но ее будто связали невидимыми веревками, лишая возможности двинуться с места.
Веки налились свинцом, голова потяжелела и закружилась.
«Спи! – потребовал проникший в разум голос, точно когтями впившийся в мозг. – Ты ничего не вспомнишь!»
Катя без сил рухнула на кровать и мгновенно провалилась в темную пучину сна.
Глава 5
Утром Катя встала с головной болью и чувством тревоги, которое горьким привкусом застыло на языке. На душе висел камень, но откуда он – она понять не могла.
Поморщилась и дотронулась до неприятно пульсирующих висков. Встала с кровати, подошла к окну, раздвинула шторы и прижалась лбом к прохладному стеклу.
На бледно – голубом небе светило солнце. Не такое яркое и теплое, как вчера, но главное – не пасмурно.
Катя тяжело вздохнула и, потирая виски, отправилась в ванную в надежде, что душ облегчит состояние и уничтожит головную боль.
Она встала под струи льющейся воды и с наслаждением закрыла глаза.
Прохладный душ действительно помог, пульсация в висках исчезла, мысли стали четче.
Выйдя из ванной, в коридоре Катя встретилась с обеспокоенной матерью. Грудь словно стянули тугим кольцом.
– Что–то случилось? Проблемы на работе?
– Вы вчера с Машей не пили? – строго спросила мать, буравя ее гранитным взглядом.
– Нет, конечно. Ничего алкогольного, – ответила Катя и недоуменно повела плечами. – А почему ты спрашиваешь?
Мать нервно затеребила пояс махрового халата.
– Маша заболела. Лежит в постели бледная, слабая, от еды отказывается. Говорит, что хочет спать. Высокой температуры нет, простудных признаков тоже... Ее слегка тошнит. Вот я и подумала, что она похмельем мучается, только не признается. Оказывается, нет... Может съела что-то не то… Нужно позвонить Саше. Он ее посмотрит. Вот сейчас и наберу его…
– Странно, – Кате стало не по себе. Она обхватила себя руками, почувствовала непонятно откуда взявшийся холод. Словно кто-то дотронулся до плеч склизкими ледяными ладонями.
– Вчера я не заметила никаких признаков надвигающейся болезни… Маша была бодрой и веселой. Пойду проведаю ее.
Катя вошла в комнату сестры и подошла к постели. Маша спала.
Сердце сжалось. Непривычно было видеть сестру больной, осунувшейся. Веки плотно сомкнуты, длинные светлые волосы разметались по подушке... Кожа, точно мел, даже в губах ни кровинки. Болезнь Маши казалась неправильной, неестественной...
Катя тихонько присела на краешек постели и накрыла ладонью лежащую поверх одеяла руку сестры. Посмотрела в сторону туалетного столика, расположенного напротив кровати. В зеркале увидела себя и Машу. Неприятный холодок коснулся спины. Гладкую отражающую поверхность пересекала уродливая трещина, точно шрам.
Катя не была суеверной, но сейчас грудь стянуло удушающее кольцо страха.
Шторы раздвинуты, в комнате светло... Но казалось, что-то неумолимо изменилось. В доме стало жутко даже при свете дня. Болезнь Маши казалась только началом. Началом чего-то ужасного.
* * *
Несколькими минутами позже Катя лежала на постели в своей спальне и безучастно смотрела в потолок. На сердце тяжело и тоскливо. Она переживала за сестру. Мать позвонила знакомому врачу, другу детства. Он обещал прийти через пару часов.
«Ничего серьезного. Маша переутомилась, подхватила вирус или съела испорченный продукт. Врач ее осмотрит, назначит лечение, и она скоро поправится. А я просто раздуваю из мухи слона», – успокаивала себя Катя. Но она понимала, что просто заставляет себя верить в более безобидную правду.
Размышления прервал звонок мобильного.
– Слушаю.
– Привет. Это Денис, – раздалось в трубке. – Пойдем гулять?
– Привет, – тихо ответила Катя. Она была рада слышать одноклассника, рада, что он позвонил, но никуда не хотела идти. Слишком сильно отяжелел камень на сердце. Болезнь сестры и неясные предчувствия убили настроение. Она понимала: лежать и киснуть – плохой вариант. Так нельзя, нужно развеяться, чтобы выкинуть из головы дурные мысли и не зачахнуть окончательно. Но Катя просто не хотела сегодня идти куда-либо с Денисом. Как ни пыталась мысленно побороть упрямый настрой, все тщетно.
– Что-то случилось? – в голосе одногрупника появилась тревога.
– Сестра заболела. На душе кошки скребут. Не хочется выходить из дома, – виновато ответила Катя. Она не хотела его обижать или, что самое ужасное – потерять. Надеялась, что он поймет ее и пойдет навстречу.
– Жаль... – Денис расстроился. – Но, может, вечером ты передумаешь? Мало ли – настроение появится...
– Посмотрим. Ты только не обижайся. Я хочу увидеть тебя, но сегодня неподходящее время...
– Хорошо, до встречи. Я позвоню, – после этих слов Денис прервал связь.
Катя положила телефон рядом с собой. Она чувствовала себя еще хуже, чем минутой ранее. Более того, ей показалось, что она была не совсем честна, как с ним, так и с собой.
Мертвую тишину квартиры резкой пронзительной трелью пронзил дверной звонок.
– Катя, открой! Я занята, – услышала она голос матери. Нехотя поднялась с кровати и прошла в прихожую.
Распахнула дверь и оцепенела.
На пороге стоял Маркус.
Ноздри защекотал знакомый аромат мужских духов.
Даже при свете дня взгляд черных глаз не утратил гипнотической силы. Катя считала, что после их вчерашней встречи он утратил над ней странную потустороннюю власть, но ошиблась. Смотрела на него, и аромат парфюма дурманил голову. Катя ловила себя на мысли, что это самые приятные мужские духи из тех, запах которых она когда-либо ощущала. Точно электричество повисло в воздухе, отчего кожу приятно покалывало. Рядом с Денисом Катя чувствовала подобное, но в разы меньше, и это ей совсем не нравилось.
Шею Маркуса обматывал серый шарф. Все то же, что и вчера драповое пальто, как влитое сидело на стройной, сильной, мужественной фигуре. Из-под него выглядывали синие джинсы. На ногах красовались начищенные до блеска черные узконосые туфли. Маркусу присуще чувство стиля, чего не хватает многим парням. Подбирать одежду он умел отлично. Катя не сомневалась, что эти шмотки стоят недешево и не пошиты китайцами в подпольном цехе.
– Что нужно? Ты вчера прекрасно дал понять, что не хочешь дальнейшего общения, – сухо сказала Катя, скрестив руки на груди. – Или что-то еще забыл?
– Для начала – привет. С этого нужно начинать, – с легкой иронией произнес он, но глаза оставались пустыми и холодными. Внутри Кати вспыхнула злость. Он ее еще этикету учить будет! Но сдержанно промолчала. Стало интересно, зачем он пришел. – Понимаю твой резкий тон и недовольство. Но уверяю, я здесь с миром. Соглашусь, повел себя вчера невежливо, но извини. Я далеко не подарок и предупреждал: людям следует либо мириться с моим «ангельским» характером, либо обходить мою личность стороной.
