С тех пор минуло полтора года, но так никто и не потребовал вернуть антрацитку. Границы с Морской долиной были местом военного конфликта, и глупо было посылать своих людей ради одной маленькой жизни. Что касается выкупа, то Лесск сильно сомневался, что антрацитовые твари будут вести с ним диалог. Он всё ещё помнил сладковатый запах молока от орущего свёртка и магический огонь, что неукротимо рвался наружу при виде неё. Необъяснимо. Неоправданно.
Девчонка разбежалась на неокрепших ножках, и… Бух! — растянулась на полу.
Лесск замер, стиснув перила. Взглядом он нашёл её нянек, и уже готов был разозлиться за их нерасторопность… но антрацитка встала на четвереньки, быстро собираясь и пыхтя, и уже через считаные мгновения вновь припустила за огненным драконом, что замешкался и замер в полушаге от неё.
— Глупышка, — прошептал Лесск сам себе, облегчённо улыбаясь.
И тут же досадливо обрушил кулак на перила: нельзя так переживать за обычную тварюшку, порождение злейшего врага. Нельзя привязываться! Пусть она мила, обаятельна и мало чем отличается от обычных детей, которых у императора пока не было. Но древняя кровь драконов ясно чувствовалась в ней, как ничья другая, а едва заметные чешуйки на висках становились с годами только отчётливее. Поначалу он даже смотреть не мог на это исчадие зла и не раз хотел покончить с этой историей раз и навсегда. Но она, как и любой дракон, прекрасно чувствовала его эмоции и без труда находила его взгляд среди десятков других.
«Ты же не убьёшь меня, правда? Я ведь ничего тебе не сделала», — словно читал он в этом взгляде. И тогда сердце хладнокровного внешне императора вновь стучало сильнее, а приказ о казни так ни разу и не был озвучен.
Её нашли в лесу егеря, во время императорской охоты. «Девчонка — отпрыск антрацитовых драконов. Советую убить сейчас» — последовал немедленный совет приближенного к императору лессканского дракона. И Лесск был склонен поступить именно так, но кровь невыносимо жгла жилы, огонь рвался наружу, когда она оказалась совсем близко.
Странная реакция, пусть и на вражеское отродие. Слишком яркая, необъяснимая.
Из последних сил молодой император сдержал тогда свой порыв. Слишком всё просто. Слишком опасно.
Чёрные драконы — злейшие беспринципные твари, которым нет дела до законов империи. Единственный клан, который не принял власти получеловеческого существа на континенте Раздолья и до сих пор позволяет себе истреблять людские поселения, наводя ужас и панику в империи. Но Родан вас покарай!.. Что там делал отпрыск тех, кто обитает на другом континенте?..
Ни её матери, ни сородичей тогда не обнаружили. Только маленький орущий свёрток, аккуратно спелёнатый в чистое одеяльце с привязанной дурацкой самодельной куклой. Диармайд прекрасно помнил запах гари, разносящийся по лесу. Так пахнет кровь антрацитовых драконов, мгновенно превращаясь на воздухе в пепел. Что-то произошло в тот день важное для этой маленькой хохотушки. И глупо было думать, что за ней никто не вернётся. Так же, как и не подозревать непонятного пока подвоха.
За антрациткой ухаживали опытные серидан. Воспитывали, учили, ухаживали. Диармайд не захотел видеть в ней врага. Если уж ей и выпало быть пленницей во дворце, то она должна расти союзником, а не противником. И тогда в будущем, возможно, противостояние Морской долины, где обитали антрацитовые твари, и империи Раздолья будет окончено миром. Хотя бы миром. К тому же, было интересно наблюдать за тем, как она растёт и учится новому, познаёт этот мир с жадным любопытством и с удовольствием играет с созданным и управляемым императором дракончиком. Глупость, блажь. Но эти минуты пролетали незаметно, и Диармайд редко отказывал себе в своей маленькой слабости.
Девчонка со временем становилась всё милее. Словно куколка из любимиц его младшей сестры. Вот и сейчас она кого-то неуловимо напоминала, когда смеялась, обнажая очаровательные ямочки на щёчках и хлопая перед собой ладошками. Даже когда она посмотрела вверх, встречаясь взглядом с хозяином этого дворца, Лесск не сдержал улыбки. Эта сероглазая малютка вырастет шикарной красавицей. А за воспитанием и верными политическими убеждениями дело не станет.
На широкие плечи императора кто-то осторожно положил свои ухоженные женские ручки, пахнущие духами и притирками. Присутствие любимой фаворитки не стало для него неожиданностью. Чутьё драккери слабее драконьего, но и оно позволяло видеть, слышать и обонять гораздо лучше людей. Драккери всегда были очень сильными огненными магами, и свою силу получили когда-то от тех древних драконов, кто ещё обладал волшебством.
Но всё меняется. Драконы теперь всего лишь огромные рептилии, умеющие превращаться в людей и обратно. А магов огня, тех самых драккери, в огромной империи Раздолья осталось всего несколько. Во времена смуты и фанатичности Ковена магов погибло большинство представителей четырёх магических направлений. Жалкие их остатки теперь можно было сосчитать на пальцах.
Девочка попыталась спрятаться от магической игрушки за колонну, но по детской наивности всё равно выглядывала из-за неё. Огненный дракончик присел на мраморный пол зала и нарочито растерянно огляделся. Антрацитка была забавной, засмеялась, с гоканиями догоняя магическую игрушку.
«Го-ка-го-ка!» — пищала восторженно она, несмело ещё ускоряя шаг в новых ботиночках. Управлять дракончиком становилось всё сложнее, и на несколько секунд мужчина даже забыл о присутствии фаворитки рядом. Её-то голос и отвлёк от игры с девчонкой.
— Вам так идёт улыбка, мой император... — проворковала она. — Мне очень по сердцу, когда вы улыбаетесь.
— Разве ты сегодня не собиралась с подружками на чайную церемонию в саду? — ответил, не оборачиваясь. — Так просила моего позволения, а теперь не пойдёшь?
— Просто хотела поблагодарить моего возлюбленного эрла за чудесную ночь.
Она как всегда приятно выглядела. Все эти женские штучки с косметикой и дорогими платьями по последней моде и впрямь стоили недёшево, о чём регулярно намекал дворцовый казначей, подкрепляя сказанное дотошными отчётами. Но на кого ещё тратить собственные деньги, если не на фавориток? Их и было не так уж и много, и те — самые красивые и воспитанные девушки из знати!
Тщательно уложенные каштановые кудри Теаны обрамляли её светлое личико с острым подбородком и румяными щёчками. У этой красавицы всегда выходило улыбаться как-то по-особенному, словно эрлиния скромница и всё ещё невинна, как в первый день их знакомства. Но теперь император убедился, на что способны эти пухлые губки, подкрашенные сейчас бледно-розовой помадой. Скромница решила раскрыть карты, и такой нравилась ему ещё больше. А уж темперамент и вовсе оказался под стать императору! Жемчужина в коллекции хорошеньких девиц, жаль только, раньше скрывала свои таланты.
— Только за ночь? — обернулся через плечо. — Тебе не передали мой подарок?
— Ваши любовь и благосклонность гораздо дороже самых щедрых подарков, — улыбнулась, чуть коснувшись губами атласа на его плече.
Проследив за тем, куда он смотрел несколько минут назад, Теана чуть смелее обняла любимого правителя.
— Я могла бы родить вам наследника, мой император...
Внизу раздался громкий хлопок и испуганный детский плач. Игрушечный дракон золотой пылью медленно оседал на ковёр зала первого этажа.
— Во дворце и так слишком громко от детского смеха и плача, — помрачнел повелитель. — Ты куда-то собиралась?..
От его внезапно резкого тона девушка сникла. Неловко поклонилась, приседая в почтительном реверансе. И всё-таки решилась на вопрос:
— Мой господин, хотите ли вы сегодня ночью снова…
— Ты ещё здесь?! — рыкнул, резко повернувшись всем корпусом.
Красавица сжалась, глядя снизу вверх в сурово суженные зелёные глаза, перечёркнутые вертикальным зрачком. Но убежать от разгневанного берсерка не успела. Едва сдержала задушенный писк и ощутимую хватку на горле.
— То, что я уступил тебе этой ночью, — процедил зло, — не значит, что я позволю делать это и впредь.
Она разомкнула веки, лишь, когда звук императорских шагов удалился на достаточно безопасное расстояние, а щиколотки всё ещё гудели от хлестнувшей полы тяжёлой императорской мантии.
Утро для императора было прекрасным! Аппетитные запахи витали в комнате, смежной с библиотекой, где он решил позавтракать с молоденькой фавориткой. Белокурая девушка, точнее, с этой ночи уже женщина, смущённо поглядывала на своего повелителя и пыталась поддерживать беседу. Миленькая и скромная, она радовала сердце императора. И пусть её родители согласились на этот союз исключительно вынужденно, Аннабет была чудо, как хороша собой.
Зайдя на днях, в гости на обед к знакомой знатной семье, по приглашению главы семейства, его величество не слишком обрадовался назойливому сватовству пожилого картёжника. Диармайд с улыбкой вспоминал, как бледнея от волнения в своей чистенькой, по-девичьи убранной комнатке, она дрожащими руками расстёгивала пуговички на платье. Папенька приказал, как выяснилось, а маменька молча удалилась в свои покои. Император, пожелавший пообщаться с предлагаемой девушкой наедине, был крайне удивлён такой покорности, но с интересом дождался, когда платье упадёт на пол. Если уж выпала возможность взглянуть на девичье тело потенциальной фаворитки сразу, то почему бы и нет?
А посмотреть было на что. Изящные ключицы, небольшие упругие холмики и родинка у пупка неожиданно оказались очень волнительны. А узкая талия и широкий таз не только говорили о красоте их обладательницы, но и о неплохих перспективах материнства.
Император посмеялся над девчонкой: неужели они с папенькой и впрямь решили, что он, Лесск, с его фаворитками и наложницами, кинется на почти ребёнка голодным зверем? Но, подумав, в назидание Теане решил забрать Аннабет во дворец, и на своих условиях: папенька Анны должен в установленный срок заработать денег на выделенную ссуду, или их имущество арестуют за долги, а семья лишится титула. Папенька всегда трясся над своим имением, и уж тем более не желал терять титул. И уже через неделю заработал половину требуемой суммы.
Но Аннабет оказалась настолько мила и забавна, что его величество решил добиться девушки, как и положено порядочному мужчине: делал комплименты, ухаживал, выгуливал. Она сдалась даже слишком быстро, и на предложение папеньки вернуться домой, ответила отказом, чтобы в тот же вечер принять приглашение императора посетить его спальню.
Нежная, трепетная, податливая… Диармайд рассматривал новую любовницу, едва миновавшую детство, и вспоминал, как старался в эту ночь сдерживать свой драконий темперамент, а она трогательно смущалась и робко отвечала на взрослые поцелуи. Казалось, нежные чувства вновь поселились в мрачном сердце, разбитом когда-то другой. Конечно, ни рядовые наложницы, ни фаворитки, ни даже Теана или Аннабет не смогли бы заменить ему строптивой красавицы, с которой готов был проводить дни и ночи напролёт. Не потому, что Тайна шикарно выглядела, а потому, что влюбился без памяти в её смех и озорной нрав. И вспоминая о нескольких днях, когда он был по-настоящему счастлив, Диармайд и сам не заметил, как перестал улыбаться, глядя на Аннабет.
Есть вещи, которые время не лечит: предательство и неоправданные надежды.
— Я чем-то вас расстроила?
Император словно очнулся. Анна смотрела на него с виноватым взглядом, и это лишь испортило настроение окончательно. Тайна никогда бы не удостоила его подобным взглядом без серьёзного повода. И уж точно бы попыталась поддержать едким замечанием или смешной гримаской.
Задумчиво покачав головой, Диармайд со вздохом поднял руку, — знак, что трапеза окончена. Аппетит пропал, а девчонка могла поесть и в своих покоях. В любом случае, не было никакого удовольствия продолжать этот фарс.
— Иди к себе, — произнёс, потеряв интерес к новой фаворитке, вставая.
Аннабет покорно покинула комнату, не забыв о реверансе в знак почтения. И как только за ней закрылась дверь, в руке императора полыхнул огонь, — родная стихия, что давно бушевала в жилах!
— Да будь ты проклята, Тайна!.. — швырнул в камин боевой заряд.
Положенного взрыва не случилось лишь по одной причине: это было единственное место, способное выдержать подобные срывы. Для того и зачаровывал лично, ещё несколько лет назад…
В огромной личной библиотеке тихо. Только и слышны свои собственные мягкие шаги. Толстые древние фолианты, пергаменты и свитки разложены по своим местам, — отчим, так любящий порядок, мог гордиться своим воспитанником. И это был бы очередной постылый день, переполненный прошениями, доносами и казначейскими отчётами, если бы не Шархи. Дракон тактично постучался в распахнутую дверь кабинета рядом с библиотекой, но войти не посмел. Этот крепыш всегда чуял, когда начальство не в духе, и не настаивал на немедленной расправе.
— Пожар или переворот? — лениво вопросил Диармайд, отложив перо в сторону. — Или снова будешь канючить поручение в Весигар?
Будучи личным телохранителем и помощником императору, Шархи никогда не являлся без серьёзной необходимости, но всегда обретался где-то рядом.
— У тронного зала целая толпа послов, а в комнате Тадеша — он сам без чувств и стража. Ваше величество всё ещё желает предаваться унынию в одиночестве?
— Желаю, — приподнял император бровь. — Но не сейчас. Идёшь со мной.
Но уже спустя несколько минут после начала приятного завтрака под музыку струн в женских руках, во дворце начался переполох.
Съехавшиеся со всех земель знатные эрлы в нетерпении ожидали в приёмной зале, чтобы обсудить свои проблемы с императором и отчитаться за прошлый месяц. И дотошный обычно правитель, не терпящий опозданий, неожиданно сам впервые в жизни задерживал приём. Подданные были в замешательстве. То и дело слышалось «заболел», «казнит» и «не приведи Родан!..».
На деле же, в библиотеке уже час отчитывались бледные стражники, сменяя друг друга. Император был зол, и едва сдерживал себя, чтобы не стать неуправляемым чудовищем, — проклятый дар берсерка он в себе ненавидел! Но постепенно гнев сменили усталость и тревога, а значит и подданные могли облегчённо выдохнуть. Казнить никогда не поздно, верно? Сейчас нужно поработать головой, а для этого требовался холодный разум.
Диармайд в очередной раз поморщился, глядя на разбитую посуду, в которой совершенно неожиданно почувствовал едва уловимые нотки терпко-горького привкуса смерти, так хорошо знакомого с детства. Был бы человеком, давно бы лежал там же, среди осколков. Очень уж много охотников среди знати выискалось, что посчитали неугодным «сына бастарда и приблудной драккерийки», как отчитывались разведчики. Мать оберегала и утешала, как могла, а отчим лишь ласково улыбался, когда очередной подозрительный вельможа вдруг исчезал из дворца. Два раза принц едва не умер, мечась в горячке неделями. Лекари разводили руками, и даже всемогущий приёмный отец, архимаг льда, мало чем мог помочь, лишь облегчая на время страдания мальчика. К счастью, организм маленького драккери каждый раз оказывался сильнее яда.
И вот, спустя столько лет, когда, казалось бы, страсти поутихли, и молодой император постепенно находил отклик в сердцах подданных, верша справедливый суд…
Девчонка разбежалась на неокрепших ножках, и… Бух! — растянулась на полу.
Лесск замер, стиснув перила. Взглядом он нашёл её нянек, и уже готов был разозлиться за их нерасторопность… но антрацитка встала на четвереньки, быстро собираясь и пыхтя, и уже через считаные мгновения вновь припустила за огненным драконом, что замешкался и замер в полушаге от неё.
— Глупышка, — прошептал Лесск сам себе, облегчённо улыбаясь.
И тут же досадливо обрушил кулак на перила: нельзя так переживать за обычную тварюшку, порождение злейшего врага. Нельзя привязываться! Пусть она мила, обаятельна и мало чем отличается от обычных детей, которых у императора пока не было. Но древняя кровь драконов ясно чувствовалась в ней, как ничья другая, а едва заметные чешуйки на висках становились с годами только отчётливее. Поначалу он даже смотреть не мог на это исчадие зла и не раз хотел покончить с этой историей раз и навсегда. Но она, как и любой дракон, прекрасно чувствовала его эмоции и без труда находила его взгляд среди десятков других.
«Ты же не убьёшь меня, правда? Я ведь ничего тебе не сделала», — словно читал он в этом взгляде. И тогда сердце хладнокровного внешне императора вновь стучало сильнее, а приказ о казни так ни разу и не был озвучен.
Её нашли в лесу егеря, во время императорской охоты. «Девчонка — отпрыск антрацитовых драконов. Советую убить сейчас» — последовал немедленный совет приближенного к императору лессканского дракона. И Лесск был склонен поступить именно так, но кровь невыносимо жгла жилы, огонь рвался наружу, когда она оказалась совсем близко.
Странная реакция, пусть и на вражеское отродие. Слишком яркая, необъяснимая.
Из последних сил молодой император сдержал тогда свой порыв. Слишком всё просто. Слишком опасно.
Чёрные драконы — злейшие беспринципные твари, которым нет дела до законов империи. Единственный клан, который не принял власти получеловеческого существа на континенте Раздолья и до сих пор позволяет себе истреблять людские поселения, наводя ужас и панику в империи. Но Родан вас покарай!.. Что там делал отпрыск тех, кто обитает на другом континенте?..
Ни её матери, ни сородичей тогда не обнаружили. Только маленький орущий свёрток, аккуратно спелёнатый в чистое одеяльце с привязанной дурацкой самодельной куклой. Диармайд прекрасно помнил запах гари, разносящийся по лесу. Так пахнет кровь антрацитовых драконов, мгновенно превращаясь на воздухе в пепел. Что-то произошло в тот день важное для этой маленькой хохотушки. И глупо было думать, что за ней никто не вернётся. Так же, как и не подозревать непонятного пока подвоха.
За антрациткой ухаживали опытные серидан. Воспитывали, учили, ухаживали. Диармайд не захотел видеть в ней врага. Если уж ей и выпало быть пленницей во дворце, то она должна расти союзником, а не противником. И тогда в будущем, возможно, противостояние Морской долины, где обитали антрацитовые твари, и империи Раздолья будет окончено миром. Хотя бы миром. К тому же, было интересно наблюдать за тем, как она растёт и учится новому, познаёт этот мир с жадным любопытством и с удовольствием играет с созданным и управляемым императором дракончиком. Глупость, блажь. Но эти минуты пролетали незаметно, и Диармайд редко отказывал себе в своей маленькой слабости.
Девчонка со временем становилась всё милее. Словно куколка из любимиц его младшей сестры. Вот и сейчас она кого-то неуловимо напоминала, когда смеялась, обнажая очаровательные ямочки на щёчках и хлопая перед собой ладошками. Даже когда она посмотрела вверх, встречаясь взглядом с хозяином этого дворца, Лесск не сдержал улыбки. Эта сероглазая малютка вырастет шикарной красавицей. А за воспитанием и верными политическими убеждениями дело не станет.
На широкие плечи императора кто-то осторожно положил свои ухоженные женские ручки, пахнущие духами и притирками. Присутствие любимой фаворитки не стало для него неожиданностью. Чутьё драккери слабее драконьего, но и оно позволяло видеть, слышать и обонять гораздо лучше людей. Драккери всегда были очень сильными огненными магами, и свою силу получили когда-то от тех древних драконов, кто ещё обладал волшебством.
Но всё меняется. Драконы теперь всего лишь огромные рептилии, умеющие превращаться в людей и обратно. А магов огня, тех самых драккери, в огромной империи Раздолья осталось всего несколько. Во времена смуты и фанатичности Ковена магов погибло большинство представителей четырёх магических направлений. Жалкие их остатки теперь можно было сосчитать на пальцах.
Девочка попыталась спрятаться от магической игрушки за колонну, но по детской наивности всё равно выглядывала из-за неё. Огненный дракончик присел на мраморный пол зала и нарочито растерянно огляделся. Антрацитка была забавной, засмеялась, с гоканиями догоняя магическую игрушку.
«Го-ка-го-ка!» — пищала восторженно она, несмело ещё ускоряя шаг в новых ботиночках. Управлять дракончиком становилось всё сложнее, и на несколько секунд мужчина даже забыл о присутствии фаворитки рядом. Её-то голос и отвлёк от игры с девчонкой.
— Вам так идёт улыбка, мой император... — проворковала она. — Мне очень по сердцу, когда вы улыбаетесь.
— Разве ты сегодня не собиралась с подружками на чайную церемонию в саду? — ответил, не оборачиваясь. — Так просила моего позволения, а теперь не пойдёшь?
— Просто хотела поблагодарить моего возлюбленного эрла за чудесную ночь.
Она как всегда приятно выглядела. Все эти женские штучки с косметикой и дорогими платьями по последней моде и впрямь стоили недёшево, о чём регулярно намекал дворцовый казначей, подкрепляя сказанное дотошными отчётами. Но на кого ещё тратить собственные деньги, если не на фавориток? Их и было не так уж и много, и те — самые красивые и воспитанные девушки из знати!
Тщательно уложенные каштановые кудри Теаны обрамляли её светлое личико с острым подбородком и румяными щёчками. У этой красавицы всегда выходило улыбаться как-то по-особенному, словно эрлиния скромница и всё ещё невинна, как в первый день их знакомства. Но теперь император убедился, на что способны эти пухлые губки, подкрашенные сейчас бледно-розовой помадой. Скромница решила раскрыть карты, и такой нравилась ему ещё больше. А уж темперамент и вовсе оказался под стать императору! Жемчужина в коллекции хорошеньких девиц, жаль только, раньше скрывала свои таланты.
— Только за ночь? — обернулся через плечо. — Тебе не передали мой подарок?
— Ваши любовь и благосклонность гораздо дороже самых щедрых подарков, — улыбнулась, чуть коснувшись губами атласа на его плече.
Проследив за тем, куда он смотрел несколько минут назад, Теана чуть смелее обняла любимого правителя.
— Я могла бы родить вам наследника, мой император...
Внизу раздался громкий хлопок и испуганный детский плач. Игрушечный дракон золотой пылью медленно оседал на ковёр зала первого этажа.
— Во дворце и так слишком громко от детского смеха и плача, — помрачнел повелитель. — Ты куда-то собиралась?..
От его внезапно резкого тона девушка сникла. Неловко поклонилась, приседая в почтительном реверансе. И всё-таки решилась на вопрос:
— Мой господин, хотите ли вы сегодня ночью снова…
— Ты ещё здесь?! — рыкнул, резко повернувшись всем корпусом.
Красавица сжалась, глядя снизу вверх в сурово суженные зелёные глаза, перечёркнутые вертикальным зрачком. Но убежать от разгневанного берсерка не успела. Едва сдержала задушенный писк и ощутимую хватку на горле.
— То, что я уступил тебе этой ночью, — процедил зло, — не значит, что я позволю делать это и впредь.
Она разомкнула веки, лишь, когда звук императорских шагов удалился на достаточно безопасное расстояние, а щиколотки всё ещё гудели от хлестнувшей полы тяжёлой императорской мантии.
***
Утро для императора было прекрасным! Аппетитные запахи витали в комнате, смежной с библиотекой, где он решил позавтракать с молоденькой фавориткой. Белокурая девушка, точнее, с этой ночи уже женщина, смущённо поглядывала на своего повелителя и пыталась поддерживать беседу. Миленькая и скромная, она радовала сердце императора. И пусть её родители согласились на этот союз исключительно вынужденно, Аннабет была чудо, как хороша собой.
Зайдя на днях, в гости на обед к знакомой знатной семье, по приглашению главы семейства, его величество не слишком обрадовался назойливому сватовству пожилого картёжника. Диармайд с улыбкой вспоминал, как бледнея от волнения в своей чистенькой, по-девичьи убранной комнатке, она дрожащими руками расстёгивала пуговички на платье. Папенька приказал, как выяснилось, а маменька молча удалилась в свои покои. Император, пожелавший пообщаться с предлагаемой девушкой наедине, был крайне удивлён такой покорности, но с интересом дождался, когда платье упадёт на пол. Если уж выпала возможность взглянуть на девичье тело потенциальной фаворитки сразу, то почему бы и нет?
А посмотреть было на что. Изящные ключицы, небольшие упругие холмики и родинка у пупка неожиданно оказались очень волнительны. А узкая талия и широкий таз не только говорили о красоте их обладательницы, но и о неплохих перспективах материнства.
Император посмеялся над девчонкой: неужели они с папенькой и впрямь решили, что он, Лесск, с его фаворитками и наложницами, кинется на почти ребёнка голодным зверем? Но, подумав, в назидание Теане решил забрать Аннабет во дворец, и на своих условиях: папенька Анны должен в установленный срок заработать денег на выделенную ссуду, или их имущество арестуют за долги, а семья лишится титула. Папенька всегда трясся над своим имением, и уж тем более не желал терять титул. И уже через неделю заработал половину требуемой суммы.
Но Аннабет оказалась настолько мила и забавна, что его величество решил добиться девушки, как и положено порядочному мужчине: делал комплименты, ухаживал, выгуливал. Она сдалась даже слишком быстро, и на предложение папеньки вернуться домой, ответила отказом, чтобы в тот же вечер принять приглашение императора посетить его спальню.
Нежная, трепетная, податливая… Диармайд рассматривал новую любовницу, едва миновавшую детство, и вспоминал, как старался в эту ночь сдерживать свой драконий темперамент, а она трогательно смущалась и робко отвечала на взрослые поцелуи. Казалось, нежные чувства вновь поселились в мрачном сердце, разбитом когда-то другой. Конечно, ни рядовые наложницы, ни фаворитки, ни даже Теана или Аннабет не смогли бы заменить ему строптивой красавицы, с которой готов был проводить дни и ночи напролёт. Не потому, что Тайна шикарно выглядела, а потому, что влюбился без памяти в её смех и озорной нрав. И вспоминая о нескольких днях, когда он был по-настоящему счастлив, Диармайд и сам не заметил, как перестал улыбаться, глядя на Аннабет.
Есть вещи, которые время не лечит: предательство и неоправданные надежды.
— Я чем-то вас расстроила?
Император словно очнулся. Анна смотрела на него с виноватым взглядом, и это лишь испортило настроение окончательно. Тайна никогда бы не удостоила его подобным взглядом без серьёзного повода. И уж точно бы попыталась поддержать едким замечанием или смешной гримаской.
Задумчиво покачав головой, Диармайд со вздохом поднял руку, — знак, что трапеза окончена. Аппетит пропал, а девчонка могла поесть и в своих покоях. В любом случае, не было никакого удовольствия продолжать этот фарс.
— Иди к себе, — произнёс, потеряв интерес к новой фаворитке, вставая.
Аннабет покорно покинула комнату, не забыв о реверансе в знак почтения. И как только за ней закрылась дверь, в руке императора полыхнул огонь, — родная стихия, что давно бушевала в жилах!
— Да будь ты проклята, Тайна!.. — швырнул в камин боевой заряд.
Положенного взрыва не случилось лишь по одной причине: это было единственное место, способное выдержать подобные срывы. Для того и зачаровывал лично, ещё несколько лет назад…
В огромной личной библиотеке тихо. Только и слышны свои собственные мягкие шаги. Толстые древние фолианты, пергаменты и свитки разложены по своим местам, — отчим, так любящий порядок, мог гордиться своим воспитанником. И это был бы очередной постылый день, переполненный прошениями, доносами и казначейскими отчётами, если бы не Шархи. Дракон тактично постучался в распахнутую дверь кабинета рядом с библиотекой, но войти не посмел. Этот крепыш всегда чуял, когда начальство не в духе, и не настаивал на немедленной расправе.
— Пожар или переворот? — лениво вопросил Диармайд, отложив перо в сторону. — Или снова будешь канючить поручение в Весигар?
Будучи личным телохранителем и помощником императору, Шархи никогда не являлся без серьёзной необходимости, но всегда обретался где-то рядом.
— У тронного зала целая толпа послов, а в комнате Тадеша — он сам без чувств и стража. Ваше величество всё ещё желает предаваться унынию в одиночестве?
— Желаю, — приподнял император бровь. — Но не сейчас. Идёшь со мной.
Но уже спустя несколько минут после начала приятного завтрака под музыку струн в женских руках, во дворце начался переполох.
Съехавшиеся со всех земель знатные эрлы в нетерпении ожидали в приёмной зале, чтобы обсудить свои проблемы с императором и отчитаться за прошлый месяц. И дотошный обычно правитель, не терпящий опозданий, неожиданно сам впервые в жизни задерживал приём. Подданные были в замешательстве. То и дело слышалось «заболел», «казнит» и «не приведи Родан!..».
На деле же, в библиотеке уже час отчитывались бледные стражники, сменяя друг друга. Император был зол, и едва сдерживал себя, чтобы не стать неуправляемым чудовищем, — проклятый дар берсерка он в себе ненавидел! Но постепенно гнев сменили усталость и тревога, а значит и подданные могли облегчённо выдохнуть. Казнить никогда не поздно, верно? Сейчас нужно поработать головой, а для этого требовался холодный разум.
Диармайд в очередной раз поморщился, глядя на разбитую посуду, в которой совершенно неожиданно почувствовал едва уловимые нотки терпко-горького привкуса смерти, так хорошо знакомого с детства. Был бы человеком, давно бы лежал там же, среди осколков. Очень уж много охотников среди знати выискалось, что посчитали неугодным «сына бастарда и приблудной драккерийки», как отчитывались разведчики. Мать оберегала и утешала, как могла, а отчим лишь ласково улыбался, когда очередной подозрительный вельможа вдруг исчезал из дворца. Два раза принц едва не умер, мечась в горячке неделями. Лекари разводили руками, и даже всемогущий приёмный отец, архимаг льда, мало чем мог помочь, лишь облегчая на время страдания мальчика. К счастью, организм маленького драккери каждый раз оказывался сильнее яда.
И вот, спустя столько лет, когда, казалось бы, страсти поутихли, и молодой император постепенно находил отклик в сердцах подданных, верша справедливый суд…
