С сомнением оглядела закопченные стены.
— Здесь люди редко бывают, — не поворачивая головы, пояснил мужчина, — Овраги обрывистые, земля каменистая — гиблые места. Опасность исключать нельзя. Но в ином случае мы замерзнем.
Марисоль спорить не стала.
Прода 7.5
Ведьма опустилась на единственную лавку, протянувшуюся вдоль всей более длинной стены, вытянула ноги.
— В суме еда. В холстине. Доставайте, — по-прежнему не оборачиваясь, велел лорд.
Именно велел. Коротко и по-военному четко.
И к лучшему.
Рыжик, до этого момента потерянно застывшая посреди крохотной избушки, плотно запахнув тулупчик и стуча зубами, метнулась к вещам Ингвара. Так что полы небогатого одеяния, впопыхах накинутого при их стремительном побеге, вновь распахнулись, явив простую рубаху под ним.
Ведьма же, и не подумав двинуться с места, из-под полуопущенных ресниц флегматично следила за чуть угловатыми движениями подростка.
Всё наконец встало на свои места. И посвист с завистью при их первой встрече, если её можно было таковой назвать, и негодование в бумажной лавке, и то, что «Вардо» не чурался кухонной работы, и даже плащ матери…
Ингвар тоже, пока «гостил» в её скромном жилище, как на поправку пошёл, без дела не сидел и «женской» работы не сторонился. Пол подмести, обед приготовить да посуду перемыть зазорным не считал. Для графского сына, в представлении Марисоль, так и вовсе удивительно.
Но и на иное отношение ведьма наглядеться успела в обоих мирах. Всегда ли это было продиктовано другими, более тяжёлыми ежедневными делами? Увы.
Сначала потянуло дымом. Потом нос защекотал аромат вчерашнего хлеба. Варёного мяса. Холодного, потому едва уловимо. Зашуршали, перекатываясь, сушёные ягоды в мешочке.
Видать, Сумрак расстарался.
А после, когда весело затрещали поленья в очаге и морозный воздух нехотя отступил к стенам, добавился и запах каши, отдалённо напоминающей чечевичную. Пресноватой. Но самой подходящей к погоде и условиям.
— Ешьте плотно. Неведомо, где после привал будет, — посоветовал Ингвар.
И Соль молча с ним согласилась. Душу грела надежда — ведьма потихоньку приближалась к цели, и одновременно сковывал страх. Неизвестности. Ожидания. Об опоздании она запрещала себе думать.
Не говорили.
Только стучали в тишине о котелок деревянные ложки.
Когда с поздним ужином было покончено, Марисоль не выдержала:
— Итак, Варда? — намекнула ведьма, разливая ароматный отвар (благо, неподалёку от домика журчал родник) в две металлические кружки, загодя приготовленные в дорогу, а потому вправленные в войлочные футляры
Протянула одну посудину девочке и снова уселась на лавку.
Она до сих пор пыталась определиться, насколько же стоит доверять их спутнику. Но в отношении пола Варды тот явно не сомневался. Так что об этом наедине разговаривать смысла не было.
— Выходит, у мастера Бёргарда дочь, — как-то добродушно улыбнулся лорд, казалось, озадаченный больше обычного.
Жестом отказался от протянутого ведьмой напитка.
— Ну… — девчушка, стряхивавшая с тулупа крошки, выпрямилась и, зардевшись, спрятала руки за спиной, отчего полы так и не подпоясанного одеяния снова разъехались, — простите за обман.
— Мы подумаем, — хмыкнула Соль. — Ты для начала объясни: зачем? И садись, садись, нет в ногах правды.
— Для безопасности, — снова пожала плечами их новая спутница.
Ведьма прикусила губу, чтобы не ляпнуть вслух, что она о подобной безопасности думает. Какая безопасность, если эта егоза все время у инквизиции перед носом?! Но, видимо, выражение лица достаточно красноречивое было, потому что Ингвар, очевидно придя на помощь подростку, уточнил:
— Меньше внимания?
— Ага. У меня ж внешность приметная. Узнали бы, что девчонка — проходу не было бы.
Прода 7.6
Варда села, рассеянно перебирая пальцами кончик шнурка на рубашке. От тепла да смущения на щеках ее румянец играл, высвечивая веснушки.
Дым сизым кружевом уплывал в крошечное отверстие под крышей. Унося с собой ненужные вопросы.
За единственным узким, как бойница, окном, баюкая, шептал зимнюю песню лес.
— Ну и правильно, — улыбнулась ведьма, лукаво подмигнула девчушке.
Это, пожалуй, был самый простой и безопасный вопрос.
Но была и еще… чертова дюжина, а то и больше. И что с ними делать? Ведьма покосилась на молчаливого лорда. Оставлять доверившуюся ей девчонку на попечение этой темной личности? Она еще не настолько очерствела. Говорить при нем? Дожидаться удобного случая? И когда он наступит, а главное, что сия неугомонная девица за это время надумать успеет?
Ей ведь и так несладко пришлось. Каково было девочке-подростку постоянно видеть тех, кто был повинен в смерти её матери? Работать на них, безропотно выполнять поручения? Какой ад творился в её душе, и как она его обуздать сумела?
— Ингва-ар, сходил бы ты… — на ходу придумывая занятие для графского сына и пытаясь оценить толщину стен, протянула ведьма, — периметр… проверил.
— Что? — недоуменно переспросил спутник, рассеянно провел рукой по подбородку, который за время их вылазки украсила щетина.
— Оглядеться прошу, вдруг кто поблизости рыскает, — буркнула ведьма, снова злясь на себя за неуместные словечки. Бросила скептический взгляд на лавчонку. — Веток хвойных для лежанок нарубить…
Ингвара просьба удивила. Но спорить вельможа не стал. Поднялся, прихватив с собой топорик, ещё ведьмой в дорогу припасенный.
— Нет, — тихонько пискнула Варда, сообразив, куда клонит бывшая швея. — Останьтесь, лорд. Я хочу, чтобы вы тоже знали, — и со смущенной улыбкой пояснила: — Отец вам доверяет.
А потом просто выудила из-за пазухи уже знакомую ведьме тряпицу и, развернув ткань, протянула спутникам листы грубой бумаги, уже знакомые ведьме.
Некоторое время Соль и лорд молча вчитывались в торопливо набросанные, кое-где смазанные чернильные строчки. Варда сидела, переплетя пальцы и сжимая ладони, будто в молитве. Не решаясь издать ни звука.
Наконец ведьма уточнила, подняв глаза на подростка:
— Ты думаешь, в тех бумагах о твоей матери речь? Почему?
Варда громко сглотнула. Говорить об этом девочке явно было тяжело.
Ингвар, мрачнее тучи, снова пришёл на помощь.
— Дата — за две седмицы до того, как мать в Башню увели, — предположил он, указывая на цифры внизу листа, того самого, который Марисоль ещё в каменоломнях читала, — верно?
Девочка судорожно кивнула. Сжала пальцы до побелевших костяшек.
— Не слишком ли долго? — скептически уточнила ведьма.
Как-то не верилось, что в этой большой деревне так долго можно человека искать.
— Она мало где бывала, — торопливо пояснила девочка, облизав пересохшие губы, — из дому почти не выходила, — одним глотком допила оставшийся в кружке отвар. И не очень уверенно предположила: — Мама очень добрая… была. А кому подсобила, разве стали бы орденским помогать?
Соль отчего-то не стала разбивать веру в людей этой девочки, каким-то чудом выжившую несмотря на то, с чем Варде пришлось столкнуться.
Разговор вышел сложный. Долгий. Ситуация выходила мутная. Творилось что-то неладное (Соль вообще недоумевала, могло ли в инквизиции твориться что-то «ладное», но, разумеется, помалкивала). Сошлись в одном: ответы действительно стоило искать в столице.
От очага мягко расходилось тепло, успокаивая, убаюкивая. Варда (как странно всё же было осознавать, что подросток — рубаха-парень, неизменный помощник деда Мара — на самом деле девочка, почти девушка) тихонько посапывала, пригревшись на лежанке из еловых лап возле пышущего жаром очага.
Взбудораженной ведьме, однако, не спалось. Перебитый сон, события и открытия последних дней роились в голове обрывочными мыслями.
Лорд сидел рядом на скамье, устало привалившись к промерзлым бревнам стены, прикрыв глаза. Но не спал.
— Зачем Варда проверяющему? — не выдержав, тихо спросила ведьма в пустоту.
Ингвар не ответил, помедлив, вытащил из-под рубашки медальон, тот самый — с языками пламени, нажал на потайную кнопку и, открыв, молча протянул собеседнице.
Ведьма подозрительную вещицу взяла, хоть и с опаской. Сила отреагировала на удивление спокойно. И, выдохнув, путешественница вгляделась в доверенные ей миниатюры. С одной половинки на неё смотрел светловолосый юноша, с другой — улыбалась симпатичная рыженькая девушка. На головах обоих сияли золотом и драгоценными камнями символы высокого происхождения: тиара — у девушки, а белое золото волос молодого человека перехватывал обруч…
Соль перевела взгляд с миниатюр на усеянный веснушками нос Варды, на спутанные задорные кудряшки. В памяти мгновенно всплыл тот самый сон, из-за которого ведьма сунулась в другой мир.
Как же давно это было! Но сон, слишком яркий, чтобы быть просто плодом богатого ведьминого воображения, врезался в память пугающе отчетливо.
У паренька из сна веснушек не было. Но вот нос… Хмурясь, женщина развязала кошель, выгребла оттуда одну из подаренных герцогиней золотых монет. Перевернула чеканным ликом вверх. Эти совсем не по-королевски торчащие кверху носы невозможно было перепутать!
— Причин много может быть, — скупо добавил Ингвар, пока ведьма рассматривала металлический кругляш.
Женщина кивнула, сглотнула. Фамильное сходство было очевидным.
— Кто она? — уточнила шёпотом, кивнув в сторону спящей девочки.
— На медальоне — Его Величество и его сестра, — подтвердил графский сын ведьмину догадку. — Могу предположить, что она и есть мать Варды.
— Эйви? — приподняла брови Марисоль.
Лорд кивнул.
— Её Высочество Эверия. Я был совсем юн, но помню, как потрясло королевство исчезновение принцессы.
Имя и вправду созвучно было очень. И вместо неопределенного ласкового «Эйви» приобретало, насколько ведьма успела узнать местный язык, вполне конкретное значение, передавая благородство, величие и силу личности. Послать к чертям богатство, титул и полагающиеся привилегии, сбежать с нищим возлюбленным и тихо жить с ним в глубинке, кажется, вполне счастливо — это ли не сила?
— И никто не узнал в молодой хорошо образованной женщине принцессу?
— Ты часто на монеты смотришь?
— У меня их и не водится почти, — пожала плечами ведьма. — Да и что там разглядишь, кроме носа?
— То-то и оно. Некогда люду присматриваться. А столица далеко.
— Какая леди в своём уме свяжется с нищим учёным? — не удержалась от едкого предположения Соль.
— Из городских низов, — дополнил, кивнув, графский сын. — Верно. Герцог, полагаю, мог знать. Потому и вмешался, когда её арестовали.
— А ты? Мне показалось, вы с Бёргардом давно знакомы.
Надеялась ли ведьма на ответ? Скорее надеялась узнать, до какой степени откровенности снизойдет их спутник. Признавать не хотелось, но она теперь не только за свою жизнь в ответе была.
Ингвар молчал долго.
— Я супругу Бёргарда почти не видел. Поговаривали о её болезненности и тяжёлых родах. И в городе её под другим именем знали, — пожал плечами, потом все-таки признал: — Подозревал. Но не спрашивал.
Марисоль кивнула. Ее он тоже о многом не спрашивал. Наблюдал. Анализировал. И то, что ведьма не удивилась, увидев украшение, наверняка от этого цепкого стального взгляда не укрылось. Но лишние вопросы лорд явно старался не задавать. Боялся спугнуть?
Женщина покачала на руке медальон. Закрыла — чуть слышно щелкнул потайной механизм. Кольнуло необычной силой кончики пальцев — не опасно.
Соль вгляделась в узор на крышке.
— Занятная вещица, — хмыкнула, возвращая опасную драгоценность владельцу. Кивнула на крышку: — Почему не герб или хотя бы корона? Почему пламя? Чей он?
— Мой, — невозмутимо пожал плечами лорд. Даже не задумался.
— Ты же не из правящего рода, даже не младшая ветвь. Как эти портреты могут принадлежать тебе? — скептически изогнула брови ведьма. — И разве кольцо огня не символ инквизиции?
Соль не сводила с мужчины глаз. Такую штуку с собой таскать крайне опасно. А получив ее без одобрения короны, и вовсе без головы остаться можешь. Законы местные, во всяком случае, наводили именно на такие мысли.
Ведьма давно заметила, что ее нечаянный напарник старается избегать лжи. Молчит, недоговаривает. Но не пытается откровенно обманывать.
— Хорошо изучила мою родословную? — копируя ее мимику, полюбопытствовал лорд.
Путешественница отпираться не стала, невозмутимо пожала плечами:
— Должна же я знать, кого Небо в попутчики предлагает.
О том, что её знания ограничивались найденной в герцогской библиотеке, весьма скудной, надо признать, информацией да сплетнями, Соль рассказывать не стала.
В избушке повисло молчание. Лорд и ведьма не сводили друг с друга взглядов. Тяжелых, подозрительных, одинаково насмешливых.
Наконец мужчина, весело хмыкнув, вновь привалился к стене.
— Медальон мне подарили, — пояснил, глядя на противоположную стену. — Ныне он мой по праву.
— Не навсегда? — уцепилась ведьма.
В памяти всплыли многие когда-то подписанные ей договоры, иногда — магические, и во все приходилось тщательно вчитываться, чтобы не пропустить какую-нибудь подлянку.
— Поймала, — с усмешкой признал лорд. — Временно.
Ведьму же захватил злой азарт. Она с неприкрытой иронией уточнила:
— И о подарочке этом, разумеется, стоит помалкивать?
Увы, спутник только невозмутимо кивнул.
И разговор зашел в тупик.
Явно не настроенный на дальнейшую откровенность Ингвар вновь прикрыл глаза.
Ведьма какое-то время сидела в молчании, прислушиваясь к тихому треску веток в очаге, ровному дыханию спутников и шороху ветра за стенами.
— Ложись. Я выспалась. Подежурю, — наконец негромко предложила задремавшему лорду.
И уже не удивилась, когда мужчина, не став спорить, попросил разбудить его через пару часов.
Прода 7.7
В ночь, перед самым рассветом, спится слаще, оттого и дежурить сложнее. И Соль была искренне благодарна лорду, взявшему на себя эту обязанность. Ведьма, все время дежурства изводившая себя бесконечными попытками разобраться в происходящем и собственном к нему отношении, спала крепко. Чего сама от себя не ожидала.
Позавтракали наскоро. И тронулись в путь. Говорили мало — оглядывались, прислушивались, к следам присматривались… Ингвар всю дорогу будто о чем-то сосредоточенно размышлял. Варда и Марисоль поначалу любовались зимним лесом: девчушка явно не часто так далеко от дома бывала, а ведьма сравнивала, вспоминала родной мир, пытаясь ухватиться за отличия и не находя их. Только магия ощутимо клубилась вокруг, оплетала, окутывала чем-то горьковатым, царапала краешек сознания…
— Смотри! — шепнула юная спутница ведьме, указывая на белку на сосне чуть левее заснеженной тропинки, по которой пробирались путники.
Говорила совсем тихонько. Но зверек, зависнув вниз головой на стволе старого дерева, замер и настороженно присмотрелся к нарушителям тишины.
Игвар, шедший впереди, улыбнулся уголком губ, чуть замедлил шаг.
Белка, по-зимнему серая, цокнула недовольно, метнулась вверх по стволу, скрылась на миг по другую сторону и лихо перемахнула на соседнее дерево. Общество двуногих по вкусу маленькой обитательнице леса явно не пришлось.
А ведьма, с ухмылкой поймав себя на том, что за последние несколько лет в лесу почти не бывала, продолжила путь.
