— Не успели. На следующий же день отпустили. Тебе спасибо. Да только… — шумно втянул носом воздух, провёл запыленным рукавом по лицу, стирая навернувшиеся слезы. — Прости, — попросил, явно смущаясь собственной слабости. — Уж сколько времени прошло, а будто вчера. Осиротели мы с Вардой… — вздохнул. — Недолго Эйви после прожила. Истаяла.
Ведьма рассеянно нашла кружку, хлебнула, не замечая удивлённо приподнятых бровей спутника. В горле пересохло совершенно.
Помолчали.
Соль не представляла, что можно сказать в такой ситуации. Какие слова могли бы смягчить боль? Знала, что таких — правильных и нужных — попросту не существует.
— Пойду, тюфяк принесу, — наконец нарушил молчание Бёргард, поднявшись из-за стола.
Соль очень сомневалась, что сможет уснуть. Слишком много информации, слишком много впечатлений для одних суток. Но возражать не стала.
А уже несколько минут спустя, укутавшись в тот самый безразмерный сумраков плащ, провалилась в тёмный, тревожный сон.
Увы, на этом дне открытия не закончились.
Глава 7. Шкафы и скелеты.
Дорогие друзья!
Я вновь с вами. Надеюсь, смогу выкладывать продолжения по средам и субботам. Увы, пока никак не удаётся привести быт, работу и любимое писательство к балансу.
Понимаю, что читать в таких условиях тяжело. И, чтобы не потерять книгу и не устать от неё, историю можно оставить в избранном и дождаться её завершения. ;))
Спасибо, что читаете и ждёте! Приятного чтения!
Ваша Софья.
*
Обрывками снилась казнь и огонь, языки которого пожирали её одежду и лизали ноги; тёмные бесконечные коридоры, холодные, промозглые; густой лес, хвойный, мрачный, застывший в тревожной тишине. Ведьма металась, не просыпаясь.
А потом вдруг стало тепло.
Уставшая путешественница согрелась. Кошмары отступили. И до позднего вечера спалось неожиданно хорошо. Сладко даже. Уютно. И спокойно.
Тем временем лорд, накрыв спящую ведьму тёплым плащом, замер на несколько мгновений. Девчонка — молодая, хрупкая, полная сюрпризов и противоречий — угрелась и затихла, уткнувшись носом в мех его плаща. Не давало покоя странное несовпадение: она всё чаще обнаруживала проницательность, совершенно не соответствующую возрасту; удивительную тягу к знаниям, столь редкую среди простого люда, которому зачастую приходилось выживать… Такие хорошо, коли чтение да письмо осваивали — не до большего. Да и от образа робкой юной служаночки отчётливо веяло фальшью.
А ведь ей немногим больше двух десятков лет…
Влияние дара? Пережитых потрясений?
Он был бы готов поверить. Но и знания она порой обнаруживала в самых неожиданных областях. Откуда бы им взяться у швеи? И в словах временами отчетливо слышалась ложь.
Молодая женщина хранила слишком много секретов.
Он не сомневался: ведьма была той, кого он искал. Она должна была справиться.
И не обольщался: знал, что будет непросто.
Но в ту минуту спящая Сольге казалась беззащитной и хрупкой. Светлые русые, будто с золотом переплавленые, локоны вновь разметались, выбились из совсем короткой косицы. Вспомнилось утро в библиотеке. Рассветные сумерки, кружащие в белесых лучах пылинки. И спящая за столом девушка. Ладная, безмятежная и хрупкая среди громоздких шкафов, уходящих ввысь, сгибающихся под тяжестью человеческой мысли.
Сейчас, в чадном полумраке, пряди отливали медью, древней, благородной, но без патины. Манили коснуться.
Поймав себя на улыбке, Ингвар сжал кулак. Напомнил себе, что его спутница — ведьма. Стала бы она спасать его, если бы ей самой это не было выгодно?
Медленно вдохнул. И к ожидавшему в терпеливом молчании Бёргарду повернулся, привычно нацепив маску светской невозмутимости. И, на ходу набрасывая поданный счетоводом видавший виды кожух, качнул головой:
— Идём.
Он сделает что должно.
Кругом кипела работа. Даже здесь, на поверхности, стучали кирки, молоты, шуршали лопаты в натруженных руках; гремели нагруженные тележки, дребезжали пустые; грохотали, перекатываясь, камни всех видов и размеров.
— Поберегись! — раздалось справа внизу и мужики, побросав орудия, бросились врассыпную
Вовремя. Обманчиво легко подскакивая на неровностях, мимо пронёсся внушительный валун. Врезался в глинистую насыпь да там и остался.
— Руки бы тебе вырвать, Абрус! Всё равно из зада, — крикнул кто-то из вернувшихся работяг, с сожалением осматривая сломанный черенок лопаты.
Выше, на сложенной из старой глины террасе, стражник в кожаном доспехе с поблескивающими на по-зимнему тусклом солнце металлическими пластинами рычал нечто неразборчивое, но весьма понятное сгорбившемуся мужику. Здоровенный лоб, по-видимому виновник суматохи, съежился под прицелом нескольких десятков глаз и, понуро глядя в землю, кивал.
На счетовода и его спутника никто из работяг внимания не обращал. Охране тоже было не до того.
— Еще раз нагородишь, я тебе эту телегу на голову надену, — примерно так можно было интерпретировать донесшиеся до сиятельного гостя слова, когда деревянные мостки повернули, огибая очередную насыпь выработки.
— Давно управляющий сменился? — негромко полюбопытствовал лорд.
Бёргард призадумался.
— Да почитай, — раздумчиво изрёк, оглаживая бороду, — седмицы две как старый лорд от дел отошёл. Новому-то управляющему уж и аппартаменты свеженькие в единоличное пользование выделили. Пытались и охрану сменить. Да новые больно много брать на себя стали, мужики и взбунтовались... Пришли, ваше сиятельство, — предупредил, вставляя ключ в большой замок, висящий на добротной деревянной двери.
Они оказались в комнате, вытесанной прямо в камне. В одной её части стоял простой деревянный стол, а стены-скалы скрывались за стеллажами, полки которых едва виднелись из-под обилия свитков и толстых листов желтоватого пергамента, сложенных внушительными стопками, частично сшитыми грубыми толстыми нитками. В другой пряталась скромная лежанка и два больших сундука. В центре из белого камня был выложен очаг.
— Ключ откуда?
Богатырь-счетовод лукаво сверкнул голубыми глазами:
— Тайком смастерил. На всякий. Этот, — многозначительно обвел помещение взглядом, — на кости да мигрень жалуется. Шум, мол, невыносимый, сырость... А мне, что ж, всякий раз к нему на поклон в город бежать?
— Разумно, — понимающе усмехнулся лорд.
Бегло осмотрел бумаги на столе, выудил несколько желтоватых листов. Вчитался.
— Мужики почему взбунтовались? — полюбопытствовал, не поднимая глаз от каллиграфически выверенных чернильных строчек.
Бёргард пожал плечами.
— Так пришлые свой порядок навести попытались, кой-кто с кнутом полез, ребята не стерпели, — с нескрываемой гордостью за работяг хмыкнул счетовод. — Так с тех пор и охраняют — напополам... Может, помочь что?
— Нет. Последи лучше, чтоб сюда никто не шёл, — приказал Ингвар и, подняв голову от бумаг, как бы между прочим продолжил собирать информацию: — Слышал, обвалы участились.
Дюжий счетовод огладил бороду, опустился на грубую лавку под затянутым мутной плёнкой, прямо в скале прорубленным окном.
— Безопасно здесь никогда не было, — признал, бросив взгляд в окно, на расхаживающих по ту сторону мужчин в пластинчатых доспехах. — Только сдаётся мне, не в том дело.
— Думаешь, новая охрана руку приложила? — проницательно уточнил графский сын.
— Грешу, — не стал отпираться собеседник. — Мутные они, ваше сиятельство, недобрые, — вздохнул. — Две седмицы назад Эрл погиб, а на днях — ещё трое.
Лорд прищурился:
— Мужиков они подняли бунтовать?
Счетовод кивнул.
— Не докажешь же, — понуро покачал головой. — Догадки одни.
Ингвар, найдя перо и чернила, что-то переписал на обнаруженный на одной из полок чистый пергамент. Оставив написанное сохнуть, поднялся, в раздумье обвел взглядом комнату.
Бёргард вздохнул, чувствуя себя явно не в своей тарелке:
— Догадливые долго не живут. А у меня Варда на руках, отец с немощной матерью да племяшки-сироты, — покаяние в собственных слабостях и страхах далось нелегко, но лукавить перед лордом Ингваром мужчина не стал. — Не больно-то орден для возничих щедрится.
Лорд промолчал.
— Что в них, ведаешь? — качнул головой в сторону сундуков.
— В ближнем одежда, а тот что подальше ни разу открытым не видел.
Повозившись с замком дальнего, лорд откинул крышку. Внутри, как и предполагал графский сын, обнаружились бумаги. Мужчина их осторожно переложил. Достал несколько свитков с узнаваемыми печатями.
Ингвар развязал витой шнурок на одном и бегло проглядев грамоту, присвистнул. Но эту находку он положил обратно.
Когда же очередь дошла до третьего, молодой лорд помрачнел. Спрятал свиток под кожух. И торопливо перебрал оставшиеся бумаги.
Не найдя, видимо, искомое, занялся замком на втором сундуке.
На него времени ушло неожиданно больше. Но и этот замок вскоре поддался, и крышка была откинута.
Ингвар, аккуратно выложил одежду, прощупал дно. Нашёл-таки зазор и, приподняв фальшдно, заглянул внутрь. Содержимое, очевидно, внимания не заслуживало, потому что тонкая, обитая бархатом пластина, имитировавшая дно, тотчас отправилась обратно. Зато одежде лорд теперь уделил внимание самое пристальное, тщательно прощупывая каждый предмет гардероба, явно принадлежащий состоятельному горожанину, прежде чем отправить их обратно.
Бергард молчал.
В напряжённой тишине только шелест ткани и было слышно. Да отголоски кипевшей снаружи работы.
Наконец, графский сын выудил из кучи расшитый кафтан, из плотной ткани. Осмотрел. Подцепил ножом аккуратный шов подкладки. И, достав несколько небольших листов, вчитался. По мере чтения серебристые глаза лорда всё больше темнели, пальцы свободной руки сжались в кулак, да так, что костяшки побелели.
— Что там, ваше сиятельство?
Лорд услышал не сразу.
Покачал головой:
— Не нужно тебе этого знать, Бёр, живее будешь, — спрятал опасные письма себе за пазуху.
Заменив их пустыми листами, торопливо залатал шов, благо, кочевая жизнь приучила всегда иметь при себе нить с иглой. Вернул вещи на место, закрыл сундуки.
И рывком поднялся на ноги. Забрал со стола собственные записи.
— Выбрось ключ и без управляющего сюда более не ходи, — придирчиво окинул помещение взглядом: всё осталось на своих местах, будто и не было здесь никого. — Не хватало ещё, чтобы на тебя подозрение пало. Идём.
Прода 7.2.
Разбудил ведьму чей-то пристальный взгляд.
Соль, встрепенувшись, открыла глаза: напротив её лежанки на корточках сидел рыжий, подперев подбородок рукой. Смотрел, казалось не моргая, своими ярко-голубыми, так похожими на отцовские глазами. Внимательно. Не отрываясь.
Марисоль села, игнорируя лёгкую тяжесть в голове от поспешного движения. Вопросительно изогнула брови, не зная, как на столь пристальное внимание от приятеля реагировать.
— Вы уходите, — вместо приветствия заявил рыжик, не двигаясь с места и глаз по-прежнему не отводя.
И он явно не спрашивал.
Ведьмин сонный мозг, столь резко выдернутый из сновидений, информацию обрабатывал с крайней неохотой.
— Ты к отцу? — давая себе время на раздумья, спросила Марисоль.
Рыжик покачал головой.
Вскочил.
— Возьмите меня с собой, — попросил требовательно, как умеет только юность, которой взбрело в голову что-то важное, нужное и обсуждению не подлежащее.
Рядом обманчиво-уютно потрескивали поленья в очаге.
Поймав себя на мысли, что за то короткое время, как у неё появился «квартирант», привыкла просыпаться в тепле, Марисоль некоторое время молчала. Озадаченно разглядывала тёмный, подбитый мехом плащ, под которым ещё недавно спала. Тёплый, дорогой, расшитый серебром, принадлежать он мог только одному человеку. Пах, впрочем, тоже им: какой-то невероятной смесью костра, ладана и снежной свежести.
— Зачем тебе? — тряхнув головой в попытке отогнать неуместные мысли и сосредоточиться, прищурилась ведьма.
Опыт общения с помощницами в собственной лавке и с дочерью Германа однозначно подсказывал: отказ или, не дай Высшие, язвительные комментарии только подстегнут Вардо действовать в одиночку. Рыжий не был похож на импульсивного подростка. Но и опыта дальних путешествий у него явно не было. Похвально, конечно, что паренек не попытался отправиться один. Но нянькой быть ведьма не желала, потому стоило узнать как можно больше, прежде чем принимать решение или какие бы то ни было меры.
Паренёк смутился, прикусил губу.
— Мне очень нужно в столицу.
— Для чего? — настойчиво повторила ведьма.
Встала. Прошлась по комнате, позволив и себе, и рыжику собраться с мыслями. Потянулась, блаженно сощурившись, и снова пристально посмотрела на потенциального попутчика.
— Давай так: ты мне рассказываешь, честно и без утайки, для чего так рвешься в столицу, а после мы вместе решаем, что делать, договорились?
Мальчишка потупился, привычным жестом коснулся подбородка, раздумывая. Предложение ему явно не понравилось.
За окном сгущались тревожные сумерки. В комнате неумолимо темнело. Но зажигать свечи ведьма не рискнула. Чуть расшевелила дрова в очаге, подбросила полешко. Заглянула в котелок. Вешая его над огнём, обернулась к потенциальному попутчику:
— Тут отвар ещё остался, будешь?
Вардо молчал.
Ведьма уже сняла с гвоздя чистую кружку и, когда потянулась за второй, последовало угрюмое:
— Налей.
Марисоль тихонько выдохнула: есть надежда на контакт. Но к собеседнику поворачивалась со всей серьёзностью. Не дай высшие, заподозрит снисхождение.
— Ну что? — уточнила, отпивая теплого отвара, когда они расселись за столом. — Поделишься?
Невольно улыбнулась. Не хватало только умиротворяющей пустоты дождливого парка. И нахмурилась: неужели теперь она в роли наставника? Она в себе такого призвания не ощущала. Мудрых советов Берта ей самой частенько не хватало.
А Рыжик все молчал.
Ведьма, почти физически ощущая, что ходит по лезвию, понимая, что рыжику довериться кому-то было очень непросто, и не понимая, зачем в очередной раз ввязывается в то, что ей не нужно, попыталась сгладить ситуацию миролюбивым:
— Попробуй по порядку. Мне бы понимать, что происходит. Тогда сможем вместе попытаться придумать план. Хорошо?
Вардо задумчиво почесал подбородок. Свёл брови к переносице. Глянул на Марисоль исподлобья, сжимая тонкую грубоватую ручку кружки, но так и не решившись из нее отпить.
И Бёргард явно ничего не знал.
— Я помогаю деду с малолетства. А когда маму… — шмыгнул носом, раздражённо мазнул по нему рукавом. — Ее ведь не просто так арестовали, — голос мальца понизился до заговорщицкого шепота. — Она аристократка. Только… отец молчит, не говорит ничего. И мне даже заикаться о том запретил. Понимаешь?
— И ты самостоятельно пытаешься докопаться до истины? — осторожно спросила Соль, не представляя, как на подобное откровение реагировать.
Подросток кивнул. Помолчал. Потом продолжил полушепотом:
— Вчера… у Наставника документы на столе лежали. Вот, — с опаской извлек из-за пазухи плотные желтоватые листы, обернутые ветошью.
Ведьма вытаращилась на это чудо природы. Не находя слов, выдохнула только:
— Ты?..
— Это копии, — залившись румянцем, торопливо пояснил мальчишка. — Меня б за кражу на костер. И всю семью следом.
