Круглый, серый, на первый взгляд такой же неправильный, как и остальные, он медленно ушёл в стену. Раздался щелчок, и часть стены с неожиданно тихим для такого массива скрежетом отползла в сторону, открывая зияющий чернотой проход. Хозяин пропустил гостей вперёд и нырнул в темноту следом. Едва тяжёлая дверь закрылась за их спинами, вокруг воцарилась удивительная, почти звенящая тишина. Слышно было лишь их дыхание да треск зажженного факела, который Ингвар передал провожатому.
Тишина оглушила. Ведьма будто под воду погрузилась. Даже не сразу осознала, что шагает за новым знакомым по мрачному, выложенному из камня коридору, где-то под городом.
— Разве у Верховного Инквизитора есть сын? — недоуменно поинтересовалась она, чтобы как-то отогнать наваждение. Неожиданно полушепотом.
— Нет, — крякнул шагавший впереди Сумрак, не оборачиваясь.
Насколько Соль успела выяснить, обет безбрачия никто из инквизиторов не давал.
— Речь о его высочестве принце Элдене, — пояснил за ее спиной Ингвар, прежде чем ведьма успела задать вопрос. — Он, как и все наследники престола до него, обучался в Белой Башне. Менестрель, видимо, из столицы: там уже несколько месяцев ходят слухи, будто принц сбежал, а тот, кого лицезреют подданные, всего лишь двойник.
— А Белая Башня — это чертоги Верховного инквизитора в столице? — уточнила Соль.
Сумрак расхохотался. Смех оказался хриплым, пропитанным каким-то злым весельем.
— Чертоги… Ох, насмешила! Застенки это, крепость… — смех разлетался под низкими сводами зловещим эхом, но недостаточно далеко: будто вяз в вате, — логово — как хошь назови, а всё лучше в Пекло попасть, чем в этот оплот инквизиции.
Лорд же негромко ответил:
— Можно и так сказать.
И такой от этого контраста настроений жутью повеяло.
Что Соль, передернув плечами, предпочла вопросов больше не задавать.
Для чего им провожатый, стало ясно уже шагов пятьдесят спустя. Не просто подземный ход — они шли по самым настоящим катакомбам: туннели ветвились, проваливались во мрак арками-тупиками, ползли вверх и вниз, дробились ступенями…
— Куда изволите, лорд? — нарушил молчание Сумрак после третьего поворота.
— На юг, — без раздумий ответил Ингвар, а спустя мгновение добавил: — Давай-ка для начала в каменоломни.
— К самим не пойду, вы уж не серчайте. Сами понимаете… — эхо шагов почти не разносилось по туннелям. — За три поворота.
— Понимаю, Сумрак. И на том спасибо.
Они несколько раз повернули, спустились. Остановились у арки, что-то пережидая в тишине.
Когда провожатый дал знак, что можно идти, лорд заговорил вновь:
— Сумрак, ещё в просьбе не откажи: приглядись к Каре и его окружению.
— Нечто конкретное? — деловито бросил за спину хозяин постоялого двора, по-прежнему не оглядываясь..
Вельможа качнул головой:
— Пока нет, — уточнил: — Всё, что покажется странным.
— Каменоломни?
— Да, к ним тоже присмотреться не помешает.
— Сделаем, лорд, — заверил их провожатый.
И вновь в молчаливой тишине были слышны лишь шаги.
Прода 6.8
Ощущение времени стерлось. Остались лишь шаги, треск пламени… Рыжий отсвет факела выхватывал из темноты однообразные, сложенные из серого камня стены, пятнами расползался по сводчатому потолку, высоты которого, впрочем, вполне хватало, чтобы мужчинам не приходилось пригибаться. То и дело встречались деревянные упоры: толстенные брёвна арками пересекали бесконечный тоннель. Бывало, кладку сменяла сплошная вытесанная скала…
Однообразие, глубокая ночь и напряжение последних дней выливались непреодолимой сонливостью. Соль упрямо переставляла ноги не то в полудреме, не то в трансе.
Даже спешка и необходимость подстраиваться под широкий шаг спутников были не в силах развеять это состояние.
Однажды ведьма, не заметив под ногой камешек, едва не упала. Ингвар успел подхватить под локоть. Сумрак, убедившись, что всё в порядке, в прежнем молчании продолжил путь.
А лорд так и не выпустил локоть девушки.
Марисоль казалось, что они идут уже целую вечность, когда коридор вдруг нырнул вниз и упёрся в сплошной камень.
— Пришли, — коротко оповестил провожатый, голос почти сливался с треском пламени. — Теперь недалече. Не заплутаете.
Мужчина объяснил, как дойти. Предупредил, что на рассвете часовые сменятся. И, активировав потайной механизм, открыл проход.
— Сегодня Бёргард на посту. Вещи он ваши сберёг, ваше сиятельство.
— Благодарю, — кивнул Ингвар оставшемуся позади провожатому.
После, держа в одной руке вновь разожженный фонарь, шагнул в проём и подал спутнице другую руку. Соль приняла помощь, не задумываясь.
— Не в тягость, — хрипло отозвался мужчина за их спинами. — Ну, бывайте. Надеюсь, в лучшие времена встретимся, — и, не дожидаясь ответа, вновь привёл в действие механизм.
Проход закрылся, отрезая их от провожатого.
В сгущающихся тенях ведьма с лордом остались вдвоём.
Кладки видно больше не было. Теперь ход шёл сквозь сплошные каменные слои с неряшливыми сколами, изредка сцементированные сизоватой глиной. Ровная дорога из-под ног тоже исчезла: она бугрилась мелкими насыпями, осколками породы, временами сужалась настолько, что едва ли можно было втиснуть стопу.
Не разобрать, что создано природой, а что неуклюже продолжено человеком.
И, странное дело, воздух стал тяжелым. Застоялым. Пыль и чад смешались, будто прежде путники шли по вентилируемой шахте. Притом, на редкость хорошо вентилируемой…
У ведьмы кружилась голова. Марисоль потерла глаза, зажмурившись, тряхнула головой. Помогло мало.
Лорд, теперь пробиравшийся впереди, по-прежнему сжимал её ладонь, крепко, не позволяя упасть.
Кое-где смолисто поблескивали вкрапления, похожие на слюду. Однажды ведьма заметила под стеной сломанную, проржавевшую кирку. Чуть дальше валялось подобие деревянной тележки без дна и колеса.
— Старая выработка, — пояснил мужчина, помогая ей перелезть через очередную глинистую насыпь. — После первого поворота будет легче.
— Спасибо, — улыбнулась ведьма. Отчего-то снова вышло шёпотом.
Фонарь бросал вокруг неверные тусклые отблески. В его таинственном свете лицо спутника, давно сбросившего капюшон, и вовсе приобретало зловещие очертания. Глаза недобро блестели. Он качнул головой.
— Не стоит благодарности.
Но ведьма не сдалась:
— В том числе, за то что услышал.
Мужчина лишь хмыкнул. Вгляделся в её лицо. И молча продолжил путь.
Идти пришлось долго. Развилок было множество, но все они, как и предупреждал Сумрак, упирались в глухие стены.
Но вот шахта повернула, расширилась. А ещё через сотню шагов стало слышно, как вдалеке перекрикивались люди. Отголосками доносился звон и стук. Где-то капала вода, лениво, сонно.
Идти действительно стало легче.
После второго поворота по каменному коридору и вовсе трое в ряд смогли бы пройти. Но приходилось прислушиваться, чтобы не попасться никому на глаза. Несколько раз ныряли в тёмные ответвления, пропуская группы камнеломов. Мужики балагурили, видимо заступая на смену, или пыльные, потные и молчаливые возвращались домой, и тогда были слышны лишь грузные шаги.
Но вот, когда пахнуло свежестью вожделенного выхода, они свернули в очередной тёмный ход. И скоро упёрлись в монолитную скалу.
Лорд молча передал девушке фонарь. Нашёл нужный слой, надавил. Что-то глухо щёлкнуло, и снова их взорам предстал потайной ход. Серые каменные ступени уходили вверх винтовой лестницей.
Лестница показалась вымотанной ведьме бесконечной.
Наконец ступени кончились. Ещё одна замаскированная дверь — и они шагнули в тепло освещённой комнаты.
Ведьма успела заметить лишь грубый деревянный стол и несколько стульев, на одном из которых лицом к прибывшим возвышался огромный бородатый мужик.
Прода 6.9
При их появлении обитатель комнаты удобнее перехватил столь же внушительный охотничий нож, которым ещё недавно нарезал шмат копчёного мяса. Металл опасно сверкнул в рассветных лучах, что с трудом пробивались сквозь узкое оконце, вместо стекла затянутое чем-то в прошлом полупрозрачным, теперь же покрытым копотью едва ли в меньшей степени, чем стены.
Впрочем, испугаться нежданные гости не успели: детина, сощурив яркие голубые глаза, пригляделся, отложил оружие на стол и, тщательно вытирая руки лежавшим рядом лоскутом ткани, поклонился.
— Простите, ваше сиятельство, не признал. Рад, что живы, — пробасил он.
— И я рад тебя в здравии видеть, Бёргард, — улыбнулся лорд, кажется, искренне.
— Так чего мне сделается, лбу здоровому! — хохотнул новый знакомый, а Соль разглядела седые виски, казалось бы, нестарого ещё мужчины. Он спохватился: — Вы садитесь! Дорога-то, чай, нелёгкая вышла. И... — запнулся, — леди тоже. И угощайтесь.
Ведьма хмыкнула, но исправлять не стала. Не мудрствуя лукаво сгрузила поклажу на пол и воспользовалась щедрым приглашением. Ноги гудели не хуже, чем в первый день на службе у герцога. Глаза слипались. Аппетита не было вовсе.
Бёргард пригладил бороду, изрядно разбавленную сединой, и посмурнел:
— Коли вы прямой дорогой не пошли... — мужчина не договорил, не смея, видимо, откровенно вмешиваться в барские дела.
Впрочем, в продолжении и надобности не было.
— Верно, Бёр, — не стал отрицать очевидное вельможа, усаживаясь по левую руку от спутницы. — О том, что я жив, никто знать не должен. О том, что мы в каменоломнях были — тем более.
— Язык за зубами попридержу, не извольте беспокоиться.
Ингвар кивнул, не выказав ни удивления, ни сомнений. Посмотрел на сонную ведьму.
— Кровать свободная, чтоб без лишних глаз, найдётся?
— Я в порядке, — фыркнула Соль под его пристальным взглядом. Потом все-таки исправилась: — Посижу немного — и буду.
Лорд качнул головой.
Бросил взгляд на ароматные мясные ломти на простом деревянном блюде, перевёл на свои руки. Хмыкнул:
— Где руки помыть?
— Ох, голова моя — булыжник! — спохватился хозяин. — Вон там, в углу, бадья с водой, в ней и сполосните. Вам бы баньку. В самый раз ведь, после подземелий-то. Да только…
— Что? — цепко прищурился лорд, споласкивая руки в подобии металлической шайки, водружённой на колченогий столик.
Бёргард замялся.
Но под пристальным взглядом вельможи сдался, выложил как есть:
— У нас нынче каждое полешко под учётом. Теперешний хозяин за этим зорко следит. Мыло… — махнул рукой. — Ещё, говорит, чего, на мужичье такие драгоценности разбазаривать. Мы уж сами, вскладчину да по чуть-чуть. Чтоб хворь какую лишнюю не подцепить, — вздохнул, — как Эйви учила.
«Незаменимых нет, — с едкой иронией подумала ведьма, зевая. — Как будто от эпидемии деньги спасут».
Лорд тоже промолчал. Только глаза серые потемнели будто.
Не дожидаясь разрешения, снял с кривого гвоздя на стене, недалеко от чадящего очага, глиняную кружку. Зачерпнул ею отвара из кипящего над огнем котелка.
Повернулся к ведьме:
— Будешь?
— Нет, спасибо, — она отрицательно мотнула головой.
Ингвар настаивать не стал, вернулся к столу.
Напомнил:
— Так как с постелью?
— Комната-то отыщется, — в раздумье погладил бороду хозяин, покорно оставив неудобную тему, — да хоть здесь… — размашисто обвёл рукой скромное помещение, — никто чужой не зайдёт. А вот коек… поди ж ты сыщи.
— И искать не надо. Мы торопимся, — не скрывая недовольства, проворчала уставшая ведьма, наблюдая, как дым неохотно, тонкими завитками тянется к отверстию в крыше. Бросила на спутника сердитый взгляд: — Или нет?
— Задержимся. Кое-что разузнать хочу. По твоему настоянию, — и подмигнул: — Ты пока сможешь вздремнуть.
Соображать, когда и на чем она настаивала, Соль пришлось долго. Тепло быстро разморило, глаза слипались.
— Тебе виднее, — наконец махнула рукой путешественница. И сжалилась над явно озадаченным поисками кровати мужиком: — Мне и тюфяк почище сгодится, — скинула опостылевший капюшон.
И Бёргард, присмотревшись, просиял:
— Сольге! А я-то всё гадал, тебя ли на днях на рынке встретил. Сейчас, слышу, вроде голос знакомый… Изменилась. А взгляд-то какой! — здоровенный мужик зябко передёрнул плечами. — Рад, что у Сандра тебя погубить не вышло.
У ведьмы сон как рукой сняло.
— У Сандра? — качнулась она вперёд, упирая локти в стол.
Любитель копченостей смутился:
— Прости, Соль, не желали мы тебе напоминать, уж коли само Небо… Не надо было мне...
Ведьма мотнула головой, перебила, не отводя глаз:
— Пустое. Хуже уже не сделаешь, а так хоть знать буду.
«А то эта падаль ко мне шастает, а я ни сном ни духом», — едва не ляпнула Марисоль, да вовремя язык прикусила.
Бёргард вновь огладил бороду. Скосил глаза на вельможу и вопросительно посмотрел на ведьму.
Соль поняла. Ненадолго задумалась. Вспомнила клятву, вмешательство Ингвара в их с Сандром «беседу», его желание разобраться сейчас… Какова вероятность, что он просто-напросто преследует свои интересы?
Рискнула:
— Говори как есть.
Здоровенный работник каменоломен, подперев подбородок рукой, посмотрел в окно.
— Сандр давно на тебя глаз положил. И подарки из столицы выискивал, и цветами одаривал — всё бестолку. А после ареста да освобождения Эйви (ты уж прости, я всё теперь им меряю), — вздохнул, — ты будто благосклонней на него смотреть стала… На лад дело пошло. Да одним днём переменилось.
— Как «одним днем»?
Мужчина смутился. Погладил бороду неуловимо знакомым движением. Молчал долго.
Соль уже хотела попросить вельможу, молча, но внимательно следившего за разговором, оставить их тет-а-тет, но Бергард махнул рукой:
— Неча терять. Отец в тот день, когда тебя арестовали, у Башни был. Видел, как это… исчадие небес, — будто выплюнул, — злющий вернулся, да кому-то отплатить всё обещал… А потом слух прошёл, что Белошвейка пропала. Это мы уж после скумекали, когда тебя к отцу на телегу эта погань притащила, после казни-то.
Пока ведьма анализировала да складывала, Бергард перевёл дыхание, отпил отвара из такой же большой глиняной кружки да продолжил рассказ:
— У отца уж глаза не те. Да и… Эйви частенько у тебя бывала. А нам на что? Вот он и не признал тебя поначалу-то.
— Неужели никто не видел? И приговор на площади не зачитывали? — озадачилась ведьма.
Не верилось, что соседушки длинноязыкие такое событие бы пропустили.
— Может, и видал кто, да только… — поморщившись, покачал головой мужчина.
— Молчали, — хмыкнула ведьма,
Бёр со вздохом кивнул.
Ингвар по-прежнему не вмешивался, неторопливо пережевывал мясо, запивая душистым отваром.
— Я здесь дни напролёт с цифирями вожусь. А дед… они аккурат перед ливнем в город вернулись. Мы всё кумекали, как тебя искать. Прости, Сольге, и предположить не могли…
Марисоль кивнула. Заставила себя улыбнуться:
— Пустое, Бёргард. В прошлом уж всё. Не вини себя…
— Да как же! Я ж знаю, ты за Эйви герцога ходила просить. А мы чем отплатили?
Ведьма, пытаясь собрать всю полученную информацию воедино, потерла глаза. Уточнила:
— Дед Мар — твой отец? — дождалась кивка. — А Эйви? Ты уж прости, если…
— Не извиняйся, знаю я про память, — откликнулся Бёр. — Жена это моя. Была.
— Ее… казнили? — осторожно предположила Марисоль. Собеседник покачал головой:.
