Где-то вдалеке, видимо ближе к фонарям, гремели латами патрульные. Поздним путникам навстречу попалась компания забулдыг, которая отчаянно горланила заунывную песню, безжалостно фальшивя.
И ни одного огонька.
Под забором, свернувшись клубочком прямо на снегу, дремала собака. Приоткрытый глаз сверкнул жёлтым, отражая свет фонаря в руках лорда, но животное даже не пошевелилось. Лишь глухо, предостерегающе зарычало.
Вскоре перед путешественниками выросло… каменное нечто. Назвать это строение хижиной, а тем более — домом у ведьмы бы язык не повернулся. Ночной мрак, размазывая очертания, и вовсе превращал его в бесформенное нагромождение камней.
— Нам сюда, — предупредил лорд, увлекая спутницу в тёмный проулок.
И скоро они стояли перед деревянной дверью, такой чужеродной здесь, на окраине города.
— Держись рядом, — предупредил лорд, прежде чем постучать.
Ведьма постаралась запомнить мудреный стук. На всякий случай.
Некоторое время с той стороны не доносилось ни звука. Ингвар ждал. Соль пыталась удержать рвущиеся с языка вопросы.
Потом в двери, сколоченной из толстых, кое-как обтесанных досок, открылось маленькое окошко. Лорд без слов поднял фонарь выше, позволяя человеку по ту сторону разглядеть лицо позднего гостя. Раздался тихий возглас, и дверь торопливо распахнули.
И путники, шагнув внутрь, окунулись в темноту коридора, сдавленного с двух сторон толстенными каменными стенами.
У встретившего их человека, верхнюю часть лица которого закрывал низко надвинутый капюшон, а нижнюю — плотный тёмный платок, никаких осветительных приборов Марисоль не заметила. Зато заметила полускрытый плащом кинжал.
Человек, звякнув связкой ключей, открыл вторую дверь слева. И с поклоном пропустил гостей вперёд, по-прежнему храня молчание.
Прода 6.5
Дорогие друзья!
Сейчас пишу сцены, которые изначально в истории не планировала. Поэтому с продолжением запаздываю.
Спасибо вам за терпение. Приятного чтения!
*
Ночные путешественники окунулись в тепло комнаты. В углу, преображая холодную темень в уютный таинственный полумрак, потрескивал камин. Возле него на чьей-то огромной выделанной шкуре стоял небольшой стол в окружении обитых бархатом кресел.
Апартаменты для высокопоставленных гостей? Обжитым помещение не выглядело.
Осмотреться толком ведьма не успела. Человек вошёл следом, затворил дверь. Сдержанно поклонился. Вполне, впрочем, почтительно.
— Ваше сиятельство, слава… — голос у него оказался шершавый, хриплый, будто простуженный, окончание фразы, тихое, ещё и тканью приглушённое, Соль и вовсе не расслышала.
Зато капюшон выразительно качнулся в её сторону.
Молодой граф понял.
— Говори свободно, — затушил фонарь, поставил его на стол.
Марисоль прошла к камину, протянула к огню озябшие руки.
Их провожатый кивнул понятливо, быстрым привычным движением поджёг лучинку, поднёс её поочерёдно к каждой свече массивного канделябра, возвышавшегося на столе.
— Уж не чаяли вас живым узреть, — новый знакомец говорил быстро, чётко, как человек, привыкший даже в столь малом экономить время. — Среброгрив к каменоломням вышел, взбудораженный, без седока. Лён его насилу изловил. Всю округу обшарили, а вас и след простыл, — вздохнул, зажёг последнюю свечу и с досадой продолжил, бросив лучинку в камин: — Время потеряли, пока орденские по лесу рыскали. Знали, что вы не у них. Но благо то иль худо — поди разбери. По городу слухи о разбойниках поползли…
— Наемники, — не сдержавшись, фыркнула ведьма.
Человек умолк ненадолго, обернувшись к гостье. Глаза сверкнули из тени капюшона.
Лорд тем временем сгрузил на пол рюкзак. Сел, вытянув ноги к камину. И только после заговорил.
— Наемники, — подтвердил, любуясь плящущими языками пламени. — Чудом выжил. Эта юная дева спасла, — поделился минимумом информации, предусмотрительно не называя имени.
Хозяин (насколько поняла ведьма) дома, помедлив, стянул маску на шею, откинул капюшон, явив взорам поздних гостей рябое, в оспинах лицо. Правую бровь и скулу пересекал белесый старый шрам, оставалось загадкой, каким чудом мужчина, получив его, не потерял глаз.
Медово-карие глаза цепко оглядели девушку.
— Сумрак, — коротко склонил их обладатель голову в знак приветствия.
— Соль, — отозвалась ведьма и снова отвернулась к зазывно потрескивающим поленьям в камине.
Жест она оценила. Правда, отчаянно хотелось добавить едкое «ведьма» и посмотреть на реакцию хозяина. Останется ли от его радушия хоть что-то?
Человек меж тем вернулся к прерванному разговору:
— Мы так и предположили. Вы уж простите мою прямоту, ваше сиятельство, но шибко вы беспечны: правду-матку режете, а охрану не берете. Мы хоть и не столица, а… — не договорив, выразительно махнул рукой. — Я так понимаю, ваше спасение — тайна? Иначе бы вы ко мне не пришли.
Вельможа кивнул.
— Тайна, Сумрак. Замечательно, коли слух пойдет, что до столицы я не добрался и неведомо где сгинул. Но осторожно.
— Не извольте беспокоиться. Нужным людям шепну — сделают в лучшем виде.
— Благодарю, — лорд задумчиво перебрал пальцами по столешнице. — Среброгрив пусть у тебя останется. Да, приглядись, у кого мой меч мелькнет.
— Считайте, сделано, — ухмыльнулся мужчина, ладонь красноречиво легла на рукоять кинжала.
Ингвар покачал головой:
— Проследи, но не вмешивайся.
Сумрак досадливо крякнул, но от комментариев воздержался. Уточнил:
— Ещё чем подсобить?
— Мы пешим ходом. Проводишь?
Мужчина на миг задумался. Почесал подбородок, сощурив один глаз, явно что-то подсчитывая.
— Через час?
— Время терпит, — одобрил Ингвар.
Сумрак от такой щедрости несколько смутился, пояснил:
— Вы уж простите, ваше сиятельство, дорога не быстрая: надо с делами неотложными разобраться, распоряжения раздать.
Сиятельство движением ладони оборвал оправдания.
— Ступай, Сумрак, мы подождем. Ужин только подай.
— Сию минуту, — разулыбался хозяин и, снова натянув на лицо маску, исчез из комнаты.
— Сумрак обязан мне жизнью. — нарушил тишину лорд, когда шаги удалились и почти затихли за толстыми стенами.
Ведьма промолчала, невольно отметив, что Ингвар разом ответил на несколько вопросов. Что ж, по-видимому, этот мужчина был из тех немногих, кто всю жизнь помнит добро, однажды причиненное. Лорд не был похож на доверчивого человека. Скорее сам кого хошь использует, разумеется, испросив разрешение используемого, ага.
Спросила, не оглядываясь:
— Он контрабандист?
— Содержит постоялый двор, — уклончиво ответствовал ее спутник.
Только сейчас Марисоль осознала, что то, что она принимала за обычный городской гомон, доносилось из глубины здания. Взрывы хохота, звон торопливо споласкиваемой посуды, ругань и торопливые шаги, отголоски песен… Причем очень даже вольнолюбивых песен, поняла ведьма, прислушавшись. Слова, правда, с трудом удалось разобрать.
Не сдержала усмешки:
— Его за такой репертуар не сожгут?
— Здесь можно мешок золота в общем зале оставить, а через месяц вернуться — на том же месте лежать будет. Как и всё, что здесь происходит, — негромко объяснил лорд. — За этими стенами остаётся.
— За это народ ценит?
— Народ ценит, стража не вмешивается.
— Инквизиция не интересуется, — с иронией добавила ведьма, — пока. Надолго ли?
— Инквизицию интересует Вера. Пока эти песни не идут по улицам, людей никто не тронет.
— Ой, ли? — усмехнулась ведьма. Обернулась, сложив руки на груди. — Что ж тогда Орден каменоломни к рукам прибрал? Это их так земные блага не интересуют?
— Уверенна? Откуда знаешь? — тут же зацепился за информацию лорд.
— Слушать и смотреть умею, — хмыкнула Соль. Подставлять мужиков перед тем, кто вполне мог оказаться орденским, она не хотела.
Ведьма терпеливо молчала, пока Сумрак, теперь сосредоточено молчаливый, собственноручно накрывал на стол.
Аппетита не было совершенно. А поесть перед очевидно долгой дорогой нужно было.
Ингвар хмурился.
Прода 6.6
— Хочешь сказать, не знал? — не удержалась ведьма, скептически скривившись, когда дверь за Сумраком закрылась.
— Садись. Поешь. Дорога долгая предстоит: неизвестно, когда привал устроить сможем, — вместо ответа настоятельно посоветовал напарник.
Ведьма промолчала. Но за стол села.
— Каменоломни — вотчина лорда Кары, — обьяснил Ингвар, накладывая себе щедрую порцию мясного рагу. — Он с Орденом торгует. Инквизиция, случается, ссылает каторжников.
— Дрова по зиме самим нужны? Или на палачей золота жалко? — хмыкнула Марисоль. — Так может, доторговался лорд?
Ингвар ответил не сразу. Задумался.
— Возможно, — признал с видимой неохотой. И продолжил размышлять вслух: — Новых бумаг нет. Согласно грамотам, каменоломни перешли по наследству старшему сыну прежнего лорда. И по сей день остаются в его владении.
Соль кивнула, окидывая изобилие на столе грустным взглядом:
— Бумага всё стерпит.
Откровенность за откровенность? Вельможа не скрывал своей осведомлённости. Вот только… Зачем путешествующему аристократу читать чужие бумаги? Не герцог, не принц. Какое ему дело?
Наверное, ей не стоило откровенничать. За одни разговоры можно было головы лишиться. Да и какое ей до судьбы этого мира дело? Но…
Ингвар спокойно делился знаниями и сомнениями, как будто действительно хотел разобраться. И ведьма отважилась рискнуть, озвучить свои опасения:
— Сдаётся мне, местный Наставник в Вере не об одной лишь душе печется. Или решил авторитет Башни укрепить, прямо скажем, с фундамента, — всё же взяла кусок ароматного рыбного пирога, откусила. — Или лорд Кара грехи скромненько замаливает… — выпечка таяла во рту. Увы, настроения не улучшала. — Только, боюсь, он куда более тяжкий грех на душу берёт.
— Ты о чем? — удивился лорд, не донеся до рта ложку.
Соль пожала плечами:
— О смертях, — на душе было мерзко. — Или тоже не знал?
Перед глазами стоял худющий мальчишка в огромном потрепанном кожухе, пьяные, подслеповато щурящиеся мужики с натруженными руками; и одутловатое лицо разжиревшего проверяющего, толстые пальцы, унизанные перстнями… Ведьме казалось, что её пальцы снова склеивает липкий сок того персика.
— Труд камнеломов опасен.
— Ага, — не стала отрицать очевидное. — Но почему при старом Каре мужики не мёрли как мухи? И вдовам помочь молодой хозяин не торопится. А герцог на вассала найти управу не может, — она махнула рукой. Поморщилась: — Чего ты на меня таращишься? Я прислуга. Это нас обычно не замечают, а не наоборот. Не знал?
Он вдруг улыбнулся:
— Знал, — открыто и совсем не к месту. — Удивлён, — и спросил в лоб, не сводя этих своих удивительных серо-стальных глаз: — Зачем ты мне всё это говоришь?
Ведьма с трудом удержала лицо. У неё перед глазами вся несправедливость этого мерзкого мира, а он улыбается!
Совершенно не к месту. И так обаятельно, что и о хищном носе, и о собственных подозрениях на его счет забываешь.
Тряхнула головой. Вздохнула, глуша раздражение.
Неопределённо дернула плечом:
— Навредить мне ты не сможешь: клятва не позволит. Зато ты похож на человека, который может всё изменить. Или не всё. Но хотя бы попытаться.
Он приподнял брови. Усмехнулся:
— Уверена?
Соль посмотрела на пустой кубок. Качнула головой:
— Люди тебя ценят. Ты не сдал этот притон инакомыслия. Более того — спас жизнь хозяину.
— Людям нужно выпускать пар. Сумраку лучше быть другом. И поверь, он не питает иллюзий на мой счёт. Верность — его выбор.
Ведьма хмыкнула. В отличие от неё? Держи друзей близко, а врагов — ещё ближе?
Бросила коротко:
— Думай, — и отвернулась к камину.
Чувствовала она себя ужасно глупо. Зачем она всё это говорила? А если он инквизитор? Мог ли он не знать о творящемся беспределе? А если знал, к чему это притворство?
И сама хороша! Нашла с кем задушевные беседы вести. Взрослая ведьма.
Дёрнула плечом. Такие разговоры вообще лучше затевать, когда можешь в любой момент встать и уйти. Именно так ей и хотелось поступить. Выговорилась — а он пусть себе… думает. Да куда тут пойдёшь?
Вздохнула, перебирая пальцами по изящной ножке кубка. Бездумно глядя в пространство перед собой.
Лорд молчал долго. Медленно, задумчиво пережевывал ужин.
Неужели и впрямь думал?
— Откуда знаешь про наёмников? — наконец спросил негромко.
Отчаянно хотелось пожать плечами и повторить за Вардо: «Это-то и ежу понятно».
Призналась:
— Я с ними едва разминулась. Только на профессионалов не похожи — так, сброд какой-то.
— Профессионалов? — переспросил собеседник, озадаченно.
— Мастеров, — торопливо исправилась ведьма. Уж сколько в этом мире варится, давно пора привыкнуть. А нет-нет, да ляпнет. Ещё и кому?! Стремясь переключить внимание, торопливо добавила: — Очень уж ты им в души запал: всю дорогу обсуждали.
— Узнаешь?
Покачала головой:
— Я их… слышала. Разглядеть толком не удалось. Далеко слишком.
Снова помолчали.
Потом ведьма напомнила:
— Ты так и не объяснил, как мы из города выберемся, минуя стражу.
— Подземный ход, — коротко ответил лорд. Как бы между делом. Между мыслями.
Соль настаивать на продолжении не стала. Ход, так ход.
*
Дорогие друзья!
Мне очень-очень важно ваше мнение, ваше впечатление от этой сцены! Дело в том, что изначально по задумке не было ни Сумрака, ни его постоялого двора, ни вот этих разговоров. И я сейчас в растерянности. Как вам? Насколько гармонично, на ваш взгляд, выглядит подобный разговор? Не кажется ли неуместной подобная откровенность между ними?
Очень нужно мнение со стороны. Буду признательна, если поделитесь!
Приятного чтения!
Ваша Софья.
Прода 6.7
Час спустя Сумрак вёл их в подвалы постоялого двора, предварительно выдав такие же безразмерные плащи с капюшонами и маски. Мимо то и дело пробегали девушки с подносами, уставленными снедью или пустой посудой, пару раз проходили парни с деревянными ящиками, огромными корзинами… Явно привычные к такого рода гостям, обитатели постоялого двора не обращали на троицу никакого внимания.
Стукнула дверь. В коридор из общего зала плеснуло табаком, хохотом и развесёлым:
Белый Дух в затылок дышит —
Ни чихнуть, ни загулять:
Ты под юбку только глядь,
А костёр уж жаром пышет!
За куплетом грянул хохот и шквал аплодисментов.
Пока певец переводил дыхание, путники повернули на кухню. Бурлили чаны, трещал огонь. Высокий усатый дядька выговаривал что-то девчоночке в белом платочке…
Голос артиста стал глуше, но слова по-прежнему разобрать не составляло труда:
Тронулся умом старик:
Смотрит на чеканный лик
И не видит ничего
Дальше носа своего!
Они завернули к кладовым, и, пока пропускали спешащих с мясной тушей парней, весьма вольнодумные частушки продолжились:
Сына проморгал Святейший:
В башню Светлую сослал,
А мальчишка наш умнейший
Масть сменил — и в лес удрал!
— услышали ночные путешественники, прежде чем спустились в подвал.
Они прошли по коридору, мимо закрытых дверей, а после — сквозь какую-то кладовую, где в самом углу, за нагромождением пустых бочек и разноразмерных корзин, Сумрак, убедившись, что поблизости никого нет, нажал на один из камней кладки.
