— И ты так и не ответила на мой вопрос... – заметил очевидное Ллевелис.
— Какой? – не поняла, о чем он говорит Златослава.
— Кто тебе нравится? – терпеливо повторил он.
— Зачем тебе это? – девушка склонила голову на бок.
Ллевелис пожал плечами:
— Может, мне любопытно, есть ли я в этом списке, и есть ли у меня шансы туда попасть.
Ответ стал для Златы полной неожиданностью, и она вдруг разоткровенничалась:
— Какая разница, если я никогда бы не понравилась тебе?
Видимо, своей прямотой она застала Ллевелиса врасплох, потому что он ненадолго замолчал. Злата воспользовалась паузой и, сев поудобнее в лодке, положила руку на бортик и вернулась к созерцанию воды.
— Почему ты так думаешь? — снова подал признаки жизни мужчина.
— Ты не сон, — мученически простонала Злата. — Ты — кошмар.
Он тихо засмеялся.
— И все же? — не унимался Ллевелис. — Я всего лишь сон, мне ты можешь сказать.
— А разве не очевидно? — Девушка протянула руку к воде и начала вырисовывать узоры кончиками пальцев. — Катька. Она такая красивая... и сексапильная... и... она такая... она такая, какие нравятся таким, как ты... сейчас.
— Ты думаешь, что она привлекательнее?
Он столь искренно удивился, что Злата невольно на него посмотрела. В этот раз уже она рассмеялась, и не тихо, как до этого Ллевелис. Нельзя так, но гремучая смесь удивления, ошеломления и недоумения, отпечатавшихся у него на лице, не оставили ее равнодушной.
Ллевелис пытался хмуриться, но девушка так заразительно смеялась, что он не сдержался и заулыбался.
— Ты тоже красивая, — спустя некоторое время попытался вернуть разговор в нужное ему русло мужчина. Но добился только того, что девушка снова беззлобно рассмеялась.
— Да брось! — отмахнулась она. — Какая я красивая? Ну, так, симпатичная. И то только потому, что Кэт меня время от времени в парикмахерскую таскает и косметикой иногда разрисовывает. Нет! Я не ною, не ревную и не бью на жалость. Пойми правильно, я знаю точно, какая я, и люблю себя вот такую. Я не Катька, я не могу провести сутки в лесу и оставаться сногсшибательно красивой. И мужики не укладываются штабелями к моим ногам. Но мне это и не нужно. Я умная, и мне это нравится. И нравится, что есть свобода быть собой, наслаждаться этим. Пройдет время, и я найду кого-то под стать себе — инженера, или медика, или еще кого. Выйду замуж, нарожаю детишек и буду счастлива. И я абсолютно точно не хотела бы видеть рядом с собой кого-то такого, как ты сейчас. Такой, как есть на самом деле, — может быть. Но не такой...
Она рукой показала контур его тела, намекая, что имела в виду.
— То есть ты предпочитаешь умных, а не сильных и красивых мужчин... — сделал свои выводы из всей этой речи Ллевелис и тут же обиделся, вызвав у собеседницы улыбку. — Я, кстати, тоже умный!
— Не сомневаюсь. — Девушка вернулась к рисованию узоров на воде. — Только ты все равно олимпийский бог, а я простая смертная. Романы между небожителями и простолюдинами во все времена заканчивались плохо...
— А что, если бы я сказал, что схожу по тебе с ума с первой встречи?
Злата рассмеялась:
— Я бы сказала, что ты начитался дешевых романов и теперь пытаешься склеить меня...
Ллевелис обиделся то ли на ее слова, то ли на то, что она раскрыла его тайный замысел, но он резко встал и... Вполне прогнозируемо, лодка под его весом подалась назад и перевернулась. Последнее, что запомнилось Злате, прежде чем она в холодном поту проснулась в своей постели, — черная и белая рыбки, которых она, взлетев над лодкой, заметила резвящимися неподалеку.
Злата, тяжело дыша, резко села. Сон как рукой сняло. Она огляделась — ночную темноту, в которую была погружена комната, немного разбавлял свет луны. На кровати напротив проглядывался силуэт спящего мужчины.
Несколько раз глубоко вдохнув и медленно выдохнув, чтобы восстановить дыхание, Злата тихо рассмеялась, стараясь не разбудить спящего Ллевелиса. Приснится же такое...
Взбив подушку, девушка снова легла, укрывшись одеялом, и вскоре тихонько засопела, так и не заметив, что все это время за ней пристально наблюдали.
— Какой? – не поняла, о чем он говорит Златослава.
— Кто тебе нравится? – терпеливо повторил он.
— Зачем тебе это? – девушка склонила голову на бок.
Ллевелис пожал плечами:
— Может, мне любопытно, есть ли я в этом списке, и есть ли у меня шансы туда попасть.
Ответ стал для Златы полной неожиданностью, и она вдруг разоткровенничалась:
— Какая разница, если я никогда бы не понравилась тебе?
Видимо, своей прямотой она застала Ллевелиса врасплох, потому что он ненадолго замолчал. Злата воспользовалась паузой и, сев поудобнее в лодке, положила руку на бортик и вернулась к созерцанию воды.
— Почему ты так думаешь? — снова подал признаки жизни мужчина.
— Ты не сон, — мученически простонала Злата. — Ты — кошмар.
Он тихо засмеялся.
— И все же? — не унимался Ллевелис. — Я всего лишь сон, мне ты можешь сказать.
— А разве не очевидно? — Девушка протянула руку к воде и начала вырисовывать узоры кончиками пальцев. — Катька. Она такая красивая... и сексапильная... и... она такая... она такая, какие нравятся таким, как ты... сейчас.
— Ты думаешь, что она привлекательнее?
Он столь искренно удивился, что Злата невольно на него посмотрела. В этот раз уже она рассмеялась, и не тихо, как до этого Ллевелис. Нельзя так, но гремучая смесь удивления, ошеломления и недоумения, отпечатавшихся у него на лице, не оставили ее равнодушной.
Ллевелис пытался хмуриться, но девушка так заразительно смеялась, что он не сдержался и заулыбался.
— Ты тоже красивая, — спустя некоторое время попытался вернуть разговор в нужное ему русло мужчина. Но добился только того, что девушка снова беззлобно рассмеялась.
— Да брось! — отмахнулась она. — Какая я красивая? Ну, так, симпатичная. И то только потому, что Кэт меня время от времени в парикмахерскую таскает и косметикой иногда разрисовывает. Нет! Я не ною, не ревную и не бью на жалость. Пойми правильно, я знаю точно, какая я, и люблю себя вот такую. Я не Катька, я не могу провести сутки в лесу и оставаться сногсшибательно красивой. И мужики не укладываются штабелями к моим ногам. Но мне это и не нужно. Я умная, и мне это нравится. И нравится, что есть свобода быть собой, наслаждаться этим. Пройдет время, и я найду кого-то под стать себе — инженера, или медика, или еще кого. Выйду замуж, нарожаю детишек и буду счастлива. И я абсолютно точно не хотела бы видеть рядом с собой кого-то такого, как ты сейчас. Такой, как есть на самом деле, — может быть. Но не такой...
Она рукой показала контур его тела, намекая, что имела в виду.
— То есть ты предпочитаешь умных, а не сильных и красивых мужчин... — сделал свои выводы из всей этой речи Ллевелис и тут же обиделся, вызвав у собеседницы улыбку. — Я, кстати, тоже умный!
— Не сомневаюсь. — Девушка вернулась к рисованию узоров на воде. — Только ты все равно олимпийский бог, а я простая смертная. Романы между небожителями и простолюдинами во все времена заканчивались плохо...
— А что, если бы я сказал, что схожу по тебе с ума с первой встречи?
Злата рассмеялась:
— Я бы сказала, что ты начитался дешевых романов и теперь пытаешься склеить меня...
Ллевелис обиделся то ли на ее слова, то ли на то, что она раскрыла его тайный замысел, но он резко встал и... Вполне прогнозируемо, лодка под его весом подалась назад и перевернулась. Последнее, что запомнилось Злате, прежде чем она в холодном поту проснулась в своей постели, — черная и белая рыбки, которых она, взлетев над лодкой, заметила резвящимися неподалеку.
Злата, тяжело дыша, резко села. Сон как рукой сняло. Она огляделась — ночную темноту, в которую была погружена комната, немного разбавлял свет луны. На кровати напротив проглядывался силуэт спящего мужчины.
Несколько раз глубоко вдохнув и медленно выдохнув, чтобы восстановить дыхание, Злата тихо рассмеялась, стараясь не разбудить спящего Ллевелиса. Приснится же такое...
Взбив подушку, девушка снова легла, укрывшись одеялом, и вскоре тихонько засопела, так и не заметив, что все это время за ней пристально наблюдали.
