План созрел сам собой. Я кивнула на дверь неподалеку:
- Пошли ко мне, чай попьем, расскажешь.
Верочка разве что не облизнулась. У меня, как у падчерицы владельца театра, была не совсем обычная гримерная. Шире и просторней остальных комнатушек для актрис, она содержала в себе небольшой журнальный столик, электрический чайник, мини-бар и самое главное – шоколад, который Верочка могла есть тоннами. Вкусный, дорогой, молочный, черный, белый, с орехами, арахисом, соленый, он всегда был в наличии.
Я повесила шубку на собственную вешалку, сняла шапку, включила чайник, пока он закипал, быстро переоделась и сполоснула руки. Теперь я была готова слушать про Антошу. За чаем, естественно.
- Тебе как всегда?
Верочка закивала китайским болванчиком.
Я насыпала ей чай с кусочками фруктов, себе – каркаде, выставила на столик очередную открытую шоколадку, уселась на стул, требовательно взглянула на Верочку.
- Наши поговаривают, он сын Порошина, - начала та, отхлебывая чай и жуя дольку шоколадки.
Я напрягла мозги:
- Того самого? Московского олигарха?
- Угу…
- А что он забыл в нашей дыре?
У нас, конечно, второй по численности город в крае, но и пары миллионов не наберется. С Москвой точно не сравнить.
- Говорят, невесту у алтаря бросил.
Я поперхнулась орешком в шоколадке. Хороший, блин, расклад. Я от женихов убегаю, он – от невесты. Нет, точно, мы – отличная пара!
Многие ищут счастья в областях выше своего уровня, другие ниже. Но счастье одного роста с человеком.
Конфуций
О, кто, скажи ты мне, кто ты,
Виновница моей мучительной мечты?
Скажи мне, кто же ты?- Мой ангел ли хранитель
Иль злобный гений-разрушитель
Всех радостей моих?- Не знаю, но я твой!
Ты смяла на главе венок мой боевой,
Ты из души моей изгнала жажду славы,
И грезы гордые, и думы величавы.
Я не хочу войны, я разлюбил войну,-
Я в мыслях, я в душе храню тебя одну.
Денис Давыдов. «О, кто, скажи мне, кто ты»
- Все актрисы на него уже ставки делают, - между тем продолжила Верочка, - с кем из них первой переспит, а кому и предложение сделает. Лизка, та вообще уже медовый месяц планирует.
Я прищурилась: крашеная брюнетка, любительница «мачо и самцов», как она выражалась, Лизка приехала к нам в город из дальней деревни, благодаря своей внешности и постельным связям влезла в театр и один раз попыталась испортить мне жизнь, подмешав какую-то гадость в баночки с гримом. Мне заранее доложила Верочка, я отправилась к отчиму, тот поднял записи с камер наблюдения, доказывавшие факт проникновения Лизки в мою гримерку. В отданных на экспертизу баночках нашли жуткую химию, вызывавшую аллергическую реакцию в виде сыпи и удушения. Ну а дальше все просто: разбираться с правоохранительными органами Лизкин «папик» не захотел, запер ее на месяц в своей квартире. Уж не знаю, что и как он с ней делал, но вернулась она тише воды, ниже травы. И больше ко мне не лезла. А месяца два назад Лизкин «папик», местный бизнесмен, ее бросил. И она сейчас находилась в активном поиске нового покровителя.
Антошу я уже считала своим, а потому готова была фигу скрутить любительнице богатеньких мачо. Она, видите ли, медовый месяц уже планирует. Вот и пусть планирует дальше, в своей деревне.
Репетиции уже закончились – по вечерам мы предпочитали повторять роли и заниматься организационными вопросами, - и я с легким сердцем вышла из гримерки вместе с Верочкой. Нужно было дойти до отчима, узнать его планы и, наверное, с Мишкой прошвырнуться по магазинам. Одну меня отчим давно никуда не отпускал. Говорил, что лучше убытки предотвратить, чем выплачивать. Я дулась и ворчала, что тех убытков никогда особо много и не бывает. Но отчим лишь хмыкал. И Мишка исправно таскался за мной, отпугивая нежеланных кавалеров.
Шла я, задумавшись, по сторонам не смотрела, а потому предсказуемо врезалась в чью-то широкую грудь. Врезалась и замерла, заметив перед глазами синий свитер, тот самый, что был на Антоше несколько часов назад.
- Надежда Александровна, людей сбивать не обязательно, - весело просветили меня, и крепкие руки чуть отодвинули мое безвольное тельце от столь желанной груди.
- Простите, - я подняла голову, улыбнулась как можно мягче, - задумалась немного.
- Я заметил, - насмешливо улыбнулся Антоша, сверкнув синими глазами. – Не в первый раз.
Отпустил меня и ушел. А я стояла в коридоре, недоуменно смотрела ему в след и пыталась сообразить, откуда он знает мое имя и почему «не в первый раз».
Отчим как раз заканчивал говорить по телефону, когда я сунула нос в его кабинет.
- Заходи, - кивнул он на кресло напротив его стола. – С новым режиссером уже пообщалась?
- Сейчас в коридоре с ним столкнулась, и только, - пожала я плечами. – Пап, я за шмотками хочу съездить.
- Бери Мишку и езжай, - кивнул отчим. – Мы с матерью идем на благотворительный концерт, так что будем поздно.
Угу. Была б у меня хоть какая-то личная жизнь, я обрадовалась бы такому прозрачному намеку. Эх, Антоша…
- Пап, а ты сказал режиссеру, как меня зовут?
- Нет, - качнул головой отчим. – А что?
- Да так… Он меня по имени-отчеству назвал. Я понять не могу, откуда он знает.
- Спроси его при следующем столкновении, - подколол меня отчим.
- Обязательно, - проворчала я, поднимаясь из кресла.
Так он и ответит мне, держи карман шире.
Красный «мерс» вместе с прилагавшимся к нему Мишкой уже ждал меня у подъезда парадного входа. Я уселась на заднее сиденье, откинулась на кожаную спинку кресла, прикрыла глаза. Перед внутренним взором сразу встало лицо с черными как смоль волосами, полными чувственными губами и горящими синими огнями глазами. Похоже, кое-кто начинает влюбляться. М-да, Наденька, попала ты. Антоша, а Антоша, откуда ж ты мое имя знаешь, еще и с отчеством, если отчим его не называл?
Несколько джинсов с кофтами и платьями, духи, немного бижутерии – по бутикам и относительно дешевым магазинам я ходила недолго, часа три, не больше. Мишка к моим прогулкам привык, стоял неподалеку, смотрел, как бы никто посторонний ко мне драгоценной не подобрался. Вообще, за все время его работы моим телохранителем, никого, кроме нескольких назойливых кавалеров, он не отгонял. И для чего надо было назначать его не только водителем, но и телохранителем, в нашей-то дыре, я не понимала. Но отчим упорно твердил, что ему так спокойней.
Закончив с покупками, я поехала домой, в свою личную квартиру в центре города, подаренную мне отчимом на мое восемнадцатилетие.
Раздевшись и накинув на себя легкий льняной халатик, я босыми ногами прошлепала по теплому полу к холодильнику, обозрела его внутренности, вздохнула и вызвала доставщика пиццы. Вредно есть такое постоянно, знаю, но готовить я не любила, хоть и умела. Да и настроение было не то, чтобы у плиты стоять.
Обычно счастье приходит к счастливому, а несчастье — к несчастному.
Франсуа де Ларошфуко
Неужто думаете вы,
Что я слезами обливаюсь,
Как бешеный кричу: увы!
И от измены изменяюсь?
Я — тот же атеист в любви,
Как был и буду, уверяю;
И чем рвать волосы свои,
Я ваши — к вам же отсылаю.
А чтоб впоследствии не быть
Перед наследником в ответе,
Все ваши клятвы век любить
Ему послал по эстафете.
Денис Давыдов. «Неверной»
Голубоглазый высокий блондин, непонятно каким образом решивший доставлять пиццу, с удовольствием остался бы у меня минимум на кофе, я видела это по его лицу. Да и по подмигиваниям тоже. И в другое время я и пофлиртовала бы, и, может, переспала бы с ним. Но не сейчас. Перед глазами все еще стояло лицо Антоши. А потому коробка с пиццей осталась у меня в квартире, а ее разносчик отправился лесом – разносить оставшиеся коробки.
Горячая, совсем недавно приготовленная пицца с грибами, так и манила слопать ее всю. Я вспомнила об абонементе в спортзал, вздохнула, отрезала один из кусочков и уселась перед ноутом. Теперь мне хотелось какой-нибудь слезливой романтической комедии. С хэппи-эндом, естественно.
Трель дверного звонка прозвучала похоронным набатом моим планам. Вот кого там могло принести?!
За порогом оказались мои любимые сестрички, Варька и Машка, сероглазая блондинка и кареглазая брюнетка.
- Одной пить вредно, - нравоучительно сообщила Машка, отодвигая меня в сторону и проходя в квартиру.
Я только фыркнула:
- Было бы что.
- Вот, - подхватила Варька, заходя следом с пакетом в руках и закрывая дверь, - поэтому мы к тебе с бутылкой. Машка, она пиццу заказала. Живем.
Вот же заразы.
- А сами с чем? – пока девчонки раздевались, я заглянула в пакет: виски. Полтора литра. На троих многовато. Но я не собиралась все это пить.
- С конфетами и шоколадом, - Варька, женщина с формами, как любила она о себе говорить, своего лишнего веса не стеснялась.
Ей недавно исполнилось двадцать семь, она выскочила замуж в двадцать и успела родить своему благоверному трех дочерей.
- А мелкие где? – спросила я, когда сестры прошли на кухню.
- С отцами, где ж еще, - фыркнула Машка. Ей было двадцать пять, она рожала только раз и блюла фигуру.
Обе, что Варька, что Машка, наперебой утверждали, что для полного их счастья им не хватает теперь увидеть под венцом меня, желательно сразу с животом. Мол, мы в семейной жизни мучаемся, а ты, Надька, гуляешь. Непорядок это.
- Папа нам позвонил, сказал, что ты слюни пускаешь по вашему новому режиссеру, - Варька открыла бутылку, разлила напиток по бокалам, найденным в недрах моей кухни. – Неужели это случилось? И когда свадьба?
- Идите вы, - проворчала я, забирая один из полных бокалов, - какая свадьба. Я его первый раз в жизни видела.
- Ну так это легко исправить, - хмыкнула Машка, - у мамы скоро день рождения, папа все равно будет званый вечер устраивать, партнеров по бизнесу приглашать. Заодно и режиссера твоего позовет. Кстати, ты в курсе, чей он сын?
- В курсе, - я сделала пару глотков, насладилась вкусом виски, закусила пиццей, - говорят, невесту у алтаря бросил.
- Хэх. Да вы отличная пара, - ухмыльнулась Варька.
- У меня ни одной свадьбы не было, - отрезала я.
- Угу. Все заканчивалось твоим побегом от очередного жениха. Надь, вот чего тебе надо, а?
На языке крутилось несколько не совсем приличных выражений, но я промолчала.
- Так что, говорить папе, чтобы Порошина звал? – додавливала пока еще трезвая Машка.
Я только делано плечами пожала:
- Да пусть зовет. Мне-то что.
Сестры многозначительно переглянулись и заржали, как лошади.
Вот же… Заразы…
Сидели мы недолго, пару часов всего, больше болтали, чем пили. Наконец, оставив на столе полбутылки виски и конфеты, разошлись по комнатам. Не знаю, как сестры, а я, после событий в театре, вымоталась и хотела спать.
Ночью мне приснился Антоша. Он стоял у алтаря с какой-то крашеной блондинкой, похожей на Лизку, нежно обнимал ее, клялся в вечной любви. В общем, проснулась я злая.
На работу я собиралась, как на войну: кружевные колготки на ноги, на тело – шерстяное платье, отлично демонстрировавшее все мои достоинства. Сапоги на каблучке, шуба и шапка из настоящего песца. Под шапкой – укладка, на лице – макияж. Фиг Лизке, а не Антоша.
- Бедная та соперница, что Наде поперек дороги встанет, - насмешливо заметила выползшая из спальни Варька.
Ей, в отличие от меня на работу не надо было. Ее муж с наших попоек обычно забирал.
- Вот и не надо становиться, - проворчала я, с удовлетворением рассматривая себя в зеркале. Хороша, ой, хороша! Практически красавица!
Внизу, в «мерсе», уже ждал Мишка. Машина сорвалась с места, не успела я сесть на заднее сиденье. Что ж, отлично. Значит, в театр приедем вовремя. Опаздывать куда-либо я не любила.
Великая наука жить счастливо состоит в том, чтобы жить только в настоящем.
Пифагор
Я люблю тебя, без ума люблю!
О тебе одной думы думаю,
При тебе одной сердце чувствую,
Моя милая, моя душечка.
Ты взгляни, молю, на тоску мою
И улыбкою, взглядом ласковым
Успокой меня беспокойного,
Осчастливь меня несчастливого.
Если жребий мой умереть тоской —
Я умру, любовь проклинаючи,
Но и в смертный час воздыхаючи
О тебе, мой друг, моя душечка!
Денис Давыдов. «На голос русской песни»
Следующие трое суток пролетели быстро, но не сказать, чтобы продуктивно. Антоша со мной наедине больше не разговаривал, на репетициях из труппы не выделял, на мою красоту не велся. Я про себя рычала, но ходила по театру с улыбкой кота, сожравшего пакет сливок.
Впереди маячил мамин день рождения. Официальной части никакой не ожидалось. Мы, родные, презенты ей вручим или до, или после праздника, кто во что горазд. А потому собиралась я сразу на неофициальную часть – обед с папиными партнерами, чаепитие с ними же. В принципе, все. Антоше приглашение передали, он уклончиво ответил, что постарается появиться, но ничего не обещает.
Надеясь, что он все же появится, я собиралась на вечер, как на настоящую войну: за столом обещали быть городские красотки всех возрастов, мне же надо было, чтобы Антоша смотрел только на меня одну.
Макияж, прическа – в салоне, платье и обувь – из бутика, колье с бриллиантами – подарок отчима на шестнадцатилетие.
В «мерс» я села, чувствуя себя великосветской леди. «Очень дорогой леди», - как обязательно пошутил бы отчим, ценивший в людях простоту и отсутствие понтов.
Но о каких понтах можно говорить, когда на обеде ожидается Антоша?! Я вспомнила его глубокие выразительные глаза, его чуть насмешливую улыбку, глубоко вздохнула и откинулась на кожаное сидение «мерса». Я влюбилась первый раз в жизни. Ощущения были необычными и непривычными, но я не сказала бы, что они мне не нравились. Раньше я всегда позволяла парням любить меня. Теперь же… Ах, Антоша…
За мыслями о предмете моих воздыханий я доехала до родительского дома.
Оказавшись в холле, сняла норковую шубку и песцовую шапку, переобулась, внимательно осмотрела себя в зеркале: Зеленое облегающее платье до середины икры, глубокое декольте с колье в ложбинке грудей, нежно-салатовые туфельки, на губах – улыбка. Я обязана покорить его сердце!
- Кого я вижу, какие люди, - насмешливо протянул отчим, появившись у меня за спиной. – Мы уже решили, что ты забыла о нас.
Ой, да и ненадолго я опоздала. Всего лишь на полчаса.
- Па, в салоне была очередь, - я сказала чистую правду, между прочим! Целых два человека!
Изогнутая бровь отчима дала понять, что мою отговорку не приняли.
- Мама в гостиной, - он кивнул в сторону чуть приоткрытой двери в противоположной стене.
Я кивнула и поцокала каблуками в указанном направлении.
Оформленная в светло-коричневых тонах гостиная, просторная, хорошо освещенная комната, была полупуста, и это играло мне на руку – терпеть не могла толпу.
Маму я нашла на небольшом удобном диванчике у дальней стены, сидевшей в компании моих ненаглядных сестричек. Коричневое покрывало в крупный цветок, которым был накрыт диван, я не узнавала. Значит, чей-то подарок, наверное, Варьки. Она у нас дама хозяйственная.
- С днем рождения, - я поцеловала маму, одетую в платье нежно-голубого цвета, в щеку, вручив заодно коробочку с колье. – Надеюсь, тебе понравится.
Конечно же, ей понравилось. Мама ценила украшения, но предпочитала в них простоту и изящество. Вот я и выбрала колье, сочетавшее в себе и то, и другое. Никаких крупных камней, никакой вычурности. Золото, пять подвесок с бриллиантами. И все. Просто и со вкусом.
- Пошли ко мне, чай попьем, расскажешь.
Верочка разве что не облизнулась. У меня, как у падчерицы владельца театра, была не совсем обычная гримерная. Шире и просторней остальных комнатушек для актрис, она содержала в себе небольшой журнальный столик, электрический чайник, мини-бар и самое главное – шоколад, который Верочка могла есть тоннами. Вкусный, дорогой, молочный, черный, белый, с орехами, арахисом, соленый, он всегда был в наличии.
Я повесила шубку на собственную вешалку, сняла шапку, включила чайник, пока он закипал, быстро переоделась и сполоснула руки. Теперь я была готова слушать про Антошу. За чаем, естественно.
- Тебе как всегда?
Верочка закивала китайским болванчиком.
Я насыпала ей чай с кусочками фруктов, себе – каркаде, выставила на столик очередную открытую шоколадку, уселась на стул, требовательно взглянула на Верочку.
- Наши поговаривают, он сын Порошина, - начала та, отхлебывая чай и жуя дольку шоколадки.
Я напрягла мозги:
- Того самого? Московского олигарха?
- Угу…
- А что он забыл в нашей дыре?
У нас, конечно, второй по численности город в крае, но и пары миллионов не наберется. С Москвой точно не сравнить.
- Говорят, невесту у алтаря бросил.
Я поперхнулась орешком в шоколадке. Хороший, блин, расклад. Я от женихов убегаю, он – от невесты. Нет, точно, мы – отличная пара!
Глава 4
Многие ищут счастья в областях выше своего уровня, другие ниже. Но счастье одного роста с человеком.
Конфуций
О, кто, скажи ты мне, кто ты,
Виновница моей мучительной мечты?
Скажи мне, кто же ты?- Мой ангел ли хранитель
Иль злобный гений-разрушитель
Всех радостей моих?- Не знаю, но я твой!
Ты смяла на главе венок мой боевой,
Ты из души моей изгнала жажду славы,
И грезы гордые, и думы величавы.
Я не хочу войны, я разлюбил войну,-
Я в мыслях, я в душе храню тебя одну.
Денис Давыдов. «О, кто, скажи мне, кто ты»
- Все актрисы на него уже ставки делают, - между тем продолжила Верочка, - с кем из них первой переспит, а кому и предложение сделает. Лизка, та вообще уже медовый месяц планирует.
Я прищурилась: крашеная брюнетка, любительница «мачо и самцов», как она выражалась, Лизка приехала к нам в город из дальней деревни, благодаря своей внешности и постельным связям влезла в театр и один раз попыталась испортить мне жизнь, подмешав какую-то гадость в баночки с гримом. Мне заранее доложила Верочка, я отправилась к отчиму, тот поднял записи с камер наблюдения, доказывавшие факт проникновения Лизки в мою гримерку. В отданных на экспертизу баночках нашли жуткую химию, вызывавшую аллергическую реакцию в виде сыпи и удушения. Ну а дальше все просто: разбираться с правоохранительными органами Лизкин «папик» не захотел, запер ее на месяц в своей квартире. Уж не знаю, что и как он с ней делал, но вернулась она тише воды, ниже травы. И больше ко мне не лезла. А месяца два назад Лизкин «папик», местный бизнесмен, ее бросил. И она сейчас находилась в активном поиске нового покровителя.
Антошу я уже считала своим, а потому готова была фигу скрутить любительнице богатеньких мачо. Она, видите ли, медовый месяц уже планирует. Вот и пусть планирует дальше, в своей деревне.
Репетиции уже закончились – по вечерам мы предпочитали повторять роли и заниматься организационными вопросами, - и я с легким сердцем вышла из гримерки вместе с Верочкой. Нужно было дойти до отчима, узнать его планы и, наверное, с Мишкой прошвырнуться по магазинам. Одну меня отчим давно никуда не отпускал. Говорил, что лучше убытки предотвратить, чем выплачивать. Я дулась и ворчала, что тех убытков никогда особо много и не бывает. Но отчим лишь хмыкал. И Мишка исправно таскался за мной, отпугивая нежеланных кавалеров.
Шла я, задумавшись, по сторонам не смотрела, а потому предсказуемо врезалась в чью-то широкую грудь. Врезалась и замерла, заметив перед глазами синий свитер, тот самый, что был на Антоше несколько часов назад.
- Надежда Александровна, людей сбивать не обязательно, - весело просветили меня, и крепкие руки чуть отодвинули мое безвольное тельце от столь желанной груди.
- Простите, - я подняла голову, улыбнулась как можно мягче, - задумалась немного.
- Я заметил, - насмешливо улыбнулся Антоша, сверкнув синими глазами. – Не в первый раз.
Отпустил меня и ушел. А я стояла в коридоре, недоуменно смотрела ему в след и пыталась сообразить, откуда он знает мое имя и почему «не в первый раз».
Отчим как раз заканчивал говорить по телефону, когда я сунула нос в его кабинет.
- Заходи, - кивнул он на кресло напротив его стола. – С новым режиссером уже пообщалась?
- Сейчас в коридоре с ним столкнулась, и только, - пожала я плечами. – Пап, я за шмотками хочу съездить.
- Бери Мишку и езжай, - кивнул отчим. – Мы с матерью идем на благотворительный концерт, так что будем поздно.
Угу. Была б у меня хоть какая-то личная жизнь, я обрадовалась бы такому прозрачному намеку. Эх, Антоша…
- Пап, а ты сказал режиссеру, как меня зовут?
- Нет, - качнул головой отчим. – А что?
- Да так… Он меня по имени-отчеству назвал. Я понять не могу, откуда он знает.
- Спроси его при следующем столкновении, - подколол меня отчим.
- Обязательно, - проворчала я, поднимаясь из кресла.
Так он и ответит мне, держи карман шире.
Красный «мерс» вместе с прилагавшимся к нему Мишкой уже ждал меня у подъезда парадного входа. Я уселась на заднее сиденье, откинулась на кожаную спинку кресла, прикрыла глаза. Перед внутренним взором сразу встало лицо с черными как смоль волосами, полными чувственными губами и горящими синими огнями глазами. Похоже, кое-кто начинает влюбляться. М-да, Наденька, попала ты. Антоша, а Антоша, откуда ж ты мое имя знаешь, еще и с отчеством, если отчим его не называл?
Несколько джинсов с кофтами и платьями, духи, немного бижутерии – по бутикам и относительно дешевым магазинам я ходила недолго, часа три, не больше. Мишка к моим прогулкам привык, стоял неподалеку, смотрел, как бы никто посторонний ко мне драгоценной не подобрался. Вообще, за все время его работы моим телохранителем, никого, кроме нескольких назойливых кавалеров, он не отгонял. И для чего надо было назначать его не только водителем, но и телохранителем, в нашей-то дыре, я не понимала. Но отчим упорно твердил, что ему так спокойней.
Закончив с покупками, я поехала домой, в свою личную квартиру в центре города, подаренную мне отчимом на мое восемнадцатилетие.
Раздевшись и накинув на себя легкий льняной халатик, я босыми ногами прошлепала по теплому полу к холодильнику, обозрела его внутренности, вздохнула и вызвала доставщика пиццы. Вредно есть такое постоянно, знаю, но готовить я не любила, хоть и умела. Да и настроение было не то, чтобы у плиты стоять.
Глава 5
Обычно счастье приходит к счастливому, а несчастье — к несчастному.
Франсуа де Ларошфуко
Неужто думаете вы,
Что я слезами обливаюсь,
Как бешеный кричу: увы!
И от измены изменяюсь?
Я — тот же атеист в любви,
Как был и буду, уверяю;
И чем рвать волосы свои,
Я ваши — к вам же отсылаю.
А чтоб впоследствии не быть
Перед наследником в ответе,
Все ваши клятвы век любить
Ему послал по эстафете.
Денис Давыдов. «Неверной»
Голубоглазый высокий блондин, непонятно каким образом решивший доставлять пиццу, с удовольствием остался бы у меня минимум на кофе, я видела это по его лицу. Да и по подмигиваниям тоже. И в другое время я и пофлиртовала бы, и, может, переспала бы с ним. Но не сейчас. Перед глазами все еще стояло лицо Антоши. А потому коробка с пиццей осталась у меня в квартире, а ее разносчик отправился лесом – разносить оставшиеся коробки.
Горячая, совсем недавно приготовленная пицца с грибами, так и манила слопать ее всю. Я вспомнила об абонементе в спортзал, вздохнула, отрезала один из кусочков и уселась перед ноутом. Теперь мне хотелось какой-нибудь слезливой романтической комедии. С хэппи-эндом, естественно.
Трель дверного звонка прозвучала похоронным набатом моим планам. Вот кого там могло принести?!
За порогом оказались мои любимые сестрички, Варька и Машка, сероглазая блондинка и кареглазая брюнетка.
- Одной пить вредно, - нравоучительно сообщила Машка, отодвигая меня в сторону и проходя в квартиру.
Я только фыркнула:
- Было бы что.
- Вот, - подхватила Варька, заходя следом с пакетом в руках и закрывая дверь, - поэтому мы к тебе с бутылкой. Машка, она пиццу заказала. Живем.
Вот же заразы.
- А сами с чем? – пока девчонки раздевались, я заглянула в пакет: виски. Полтора литра. На троих многовато. Но я не собиралась все это пить.
- С конфетами и шоколадом, - Варька, женщина с формами, как любила она о себе говорить, своего лишнего веса не стеснялась.
Ей недавно исполнилось двадцать семь, она выскочила замуж в двадцать и успела родить своему благоверному трех дочерей.
- А мелкие где? – спросила я, когда сестры прошли на кухню.
- С отцами, где ж еще, - фыркнула Машка. Ей было двадцать пять, она рожала только раз и блюла фигуру.
Обе, что Варька, что Машка, наперебой утверждали, что для полного их счастья им не хватает теперь увидеть под венцом меня, желательно сразу с животом. Мол, мы в семейной жизни мучаемся, а ты, Надька, гуляешь. Непорядок это.
- Папа нам позвонил, сказал, что ты слюни пускаешь по вашему новому режиссеру, - Варька открыла бутылку, разлила напиток по бокалам, найденным в недрах моей кухни. – Неужели это случилось? И когда свадьба?
- Идите вы, - проворчала я, забирая один из полных бокалов, - какая свадьба. Я его первый раз в жизни видела.
- Ну так это легко исправить, - хмыкнула Машка, - у мамы скоро день рождения, папа все равно будет званый вечер устраивать, партнеров по бизнесу приглашать. Заодно и режиссера твоего позовет. Кстати, ты в курсе, чей он сын?
- В курсе, - я сделала пару глотков, насладилась вкусом виски, закусила пиццей, - говорят, невесту у алтаря бросил.
- Хэх. Да вы отличная пара, - ухмыльнулась Варька.
- У меня ни одной свадьбы не было, - отрезала я.
- Угу. Все заканчивалось твоим побегом от очередного жениха. Надь, вот чего тебе надо, а?
На языке крутилось несколько не совсем приличных выражений, но я промолчала.
- Так что, говорить папе, чтобы Порошина звал? – додавливала пока еще трезвая Машка.
Я только делано плечами пожала:
- Да пусть зовет. Мне-то что.
Сестры многозначительно переглянулись и заржали, как лошади.
Вот же… Заразы…
Сидели мы недолго, пару часов всего, больше болтали, чем пили. Наконец, оставив на столе полбутылки виски и конфеты, разошлись по комнатам. Не знаю, как сестры, а я, после событий в театре, вымоталась и хотела спать.
Ночью мне приснился Антоша. Он стоял у алтаря с какой-то крашеной блондинкой, похожей на Лизку, нежно обнимал ее, клялся в вечной любви. В общем, проснулась я злая.
На работу я собиралась, как на войну: кружевные колготки на ноги, на тело – шерстяное платье, отлично демонстрировавшее все мои достоинства. Сапоги на каблучке, шуба и шапка из настоящего песца. Под шапкой – укладка, на лице – макияж. Фиг Лизке, а не Антоша.
- Бедная та соперница, что Наде поперек дороги встанет, - насмешливо заметила выползшая из спальни Варька.
Ей, в отличие от меня на работу не надо было. Ее муж с наших попоек обычно забирал.
- Вот и не надо становиться, - проворчала я, с удовлетворением рассматривая себя в зеркале. Хороша, ой, хороша! Практически красавица!
Внизу, в «мерсе», уже ждал Мишка. Машина сорвалась с места, не успела я сесть на заднее сиденье. Что ж, отлично. Значит, в театр приедем вовремя. Опаздывать куда-либо я не любила.
Глава 6
Великая наука жить счастливо состоит в том, чтобы жить только в настоящем.
Пифагор
Я люблю тебя, без ума люблю!
О тебе одной думы думаю,
При тебе одной сердце чувствую,
Моя милая, моя душечка.
Ты взгляни, молю, на тоску мою
И улыбкою, взглядом ласковым
Успокой меня беспокойного,
Осчастливь меня несчастливого.
Если жребий мой умереть тоской —
Я умру, любовь проклинаючи,
Но и в смертный час воздыхаючи
О тебе, мой друг, моя душечка!
Денис Давыдов. «На голос русской песни»
Следующие трое суток пролетели быстро, но не сказать, чтобы продуктивно. Антоша со мной наедине больше не разговаривал, на репетициях из труппы не выделял, на мою красоту не велся. Я про себя рычала, но ходила по театру с улыбкой кота, сожравшего пакет сливок.
Впереди маячил мамин день рождения. Официальной части никакой не ожидалось. Мы, родные, презенты ей вручим или до, или после праздника, кто во что горазд. А потому собиралась я сразу на неофициальную часть – обед с папиными партнерами, чаепитие с ними же. В принципе, все. Антоше приглашение передали, он уклончиво ответил, что постарается появиться, но ничего не обещает.
Надеясь, что он все же появится, я собиралась на вечер, как на настоящую войну: за столом обещали быть городские красотки всех возрастов, мне же надо было, чтобы Антоша смотрел только на меня одну.
Макияж, прическа – в салоне, платье и обувь – из бутика, колье с бриллиантами – подарок отчима на шестнадцатилетие.
В «мерс» я села, чувствуя себя великосветской леди. «Очень дорогой леди», - как обязательно пошутил бы отчим, ценивший в людях простоту и отсутствие понтов.
Но о каких понтах можно говорить, когда на обеде ожидается Антоша?! Я вспомнила его глубокие выразительные глаза, его чуть насмешливую улыбку, глубоко вздохнула и откинулась на кожаное сидение «мерса». Я влюбилась первый раз в жизни. Ощущения были необычными и непривычными, но я не сказала бы, что они мне не нравились. Раньше я всегда позволяла парням любить меня. Теперь же… Ах, Антоша…
За мыслями о предмете моих воздыханий я доехала до родительского дома.
Оказавшись в холле, сняла норковую шубку и песцовую шапку, переобулась, внимательно осмотрела себя в зеркале: Зеленое облегающее платье до середины икры, глубокое декольте с колье в ложбинке грудей, нежно-салатовые туфельки, на губах – улыбка. Я обязана покорить его сердце!
- Кого я вижу, какие люди, - насмешливо протянул отчим, появившись у меня за спиной. – Мы уже решили, что ты забыла о нас.
Ой, да и ненадолго я опоздала. Всего лишь на полчаса.
- Па, в салоне была очередь, - я сказала чистую правду, между прочим! Целых два человека!
Изогнутая бровь отчима дала понять, что мою отговорку не приняли.
- Мама в гостиной, - он кивнул в сторону чуть приоткрытой двери в противоположной стене.
Я кивнула и поцокала каблуками в указанном направлении.
Оформленная в светло-коричневых тонах гостиная, просторная, хорошо освещенная комната, была полупуста, и это играло мне на руку – терпеть не могла толпу.
Маму я нашла на небольшом удобном диванчике у дальней стены, сидевшей в компании моих ненаглядных сестричек. Коричневое покрывало в крупный цветок, которым был накрыт диван, я не узнавала. Значит, чей-то подарок, наверное, Варьки. Она у нас дама хозяйственная.
- С днем рождения, - я поцеловала маму, одетую в платье нежно-голубого цвета, в щеку, вручив заодно коробочку с колье. – Надеюсь, тебе понравится.
Конечно же, ей понравилось. Мама ценила украшения, но предпочитала в них простоту и изящество. Вот я и выбрала колье, сочетавшее в себе и то, и другое. Никаких крупных камней, никакой вычурности. Золото, пять подвесок с бриллиантами. И все. Просто и со вкусом.
