- Марфа!
Оторвалась я от вышивки, удивлено глаза подняла. Стоит передо мной муж мой любимый, смотрит на рушник будущий. На лице – изумление великое.
- Марфа, милая, что именно ты вышиваешь? – говорит, словно с дитем неразумным, мягко, нежно, неспешно.
Опустила глаза я, стала полотно рассматривать. Ох…
- Это должен был быть лес, со зверями и птицами дивными.
- То есть эти треугольники серого цвета – звери, а те оранжевые круги – птицы?
Смутилась я, не законченный рушник отложила, поднялась, на мужа просяще посмотрела:
- Может, погуляем пойдем? Есть же у вас сад?
Улыбнулся Виктор по-доброму, к себе прижал меня.
- Переодевайся. Не в нарядном же сарафане по садовым дорожкам ходить.
Кликнула я чернавку, надела споро с ее помощью платье домашнее, длинное, теплое, полностью закрытое, цвета коричневого, вышла спешно к Виктору, смотрю, он уже в штаны и рубаху серые одет, будто тренироваться с кем собрался.
- Пойдем, - протянул он мне руку.
Идем мы по коридорам длинным, спускаемся по лестнице мраморной, дворец Виктор мне показывает, что и где, рассказывает.
- На верхнем этаже господские покои, внизу – кухня, обеденный зал, кабинет батюшки и комнаты для челяди. В сад ведет дверь неподалеку от кухни. Считай, с заднего входа выйдем.
Вышли. По дорожкам пошли, воздух теплый, ароматами напоенный, вдыхая.
Поразил меня сад цветами редкими, дивными, крупными, ярко-оранжевыми, круглыми, словно солнце; у нас в Тридевятом государстве такие и не растут.
- Из-за моря привезли, - заметил Виктор интерес мой. – Запах у них чудный, будто мед в воздухе разлили.
Хотела ответить я, да голоса знакомые услышала, прямо за кустами, к которым подходили мы. Глашка, Васька и Джордж. Что они трое в саду забыли?
- А вот и Марфа, - едва показались мы из-за кустов, улыбнулась довольно Глашка. – Мы тут хотим с Джорджа твое «творчество» попробовать снять. Вспоминай давай, что именно говорила, думала, делала.
Говорят, чудес на свете нет,
И дождями смыт оленя след.
Но я знаю - он ко мне придет,
Если верить - сказка оживет
«Лесной олень». Из к/ф "Ох, уж эта Настя!"
Вспомнила я прилежно, и как Джордж в книгохранилище Виктора меня увидел, и как магию продемонстрировать просил, и как я иллюзию накладывала, и как Виктор над другом своим потешался.
- Думала, как бы силу свою магическую показать, произносила слова, иллюзию накладывающие. Ну а говорила… Стандартные слова, как на уроке, - пожала я плечами.
Посмотрела на меня Глашка подозрительно, руку протянула, до одного из рогов дотронулась.
- Иллюзию, говоришь… Хороша иллюзия. Качественно наложена.
Пошептала Глашка свое что-то, руками в воздухе покрутила – стали у Джорджа рога еще толще и длиннее. А еще – гладкие, даже на вид, отполированные, будто.
Выругались они оба, разом, а покраснели почему-то мы с Васькой.
- Иллюзия? – с прищуром посмотрела на меня Глашка. – Мало тебя пороли в детстве, Марфа, ой, мало. Иллюзия твоя частью реальности сразу же стала, проросла в нее глубоко и не снимается, только меняться может. В худшую сторону. Вот как это снимать прикажешь? Тут и Тихон вряд ли поможет.
Вздохнула я покаянно. Что ж делать, если сила моя стихийная, как друид объяснял, а последствия от заклинаний редко когда исправить можно?
Поколдовала Глашка еще немного, кое-как рогам прежний размер вернула, да и разошлись мы в разные стороны.
- Не расстраивайся, - сжал руку мою Виктор, - Джорджу надо было за языком следить и незнакомую магичку не дразнить.
- Он сильно злится?
- Привык уже.
К такому привыкнешь.
Шагали мы с Виктором по садовым дорожкам, из камня крупного выложенным, смотрела я на цветы вокруг, а сама думала, как Джорджу помочь можно. Да вот только не видела выхода: ни маменька, ни папенька с моим колдовством дел не имеют, Тихон не справится. А кто еще-то? Бабушка с дедом не по этой части. Вот и выходит: некому бедному Джорджу помочь…
От грустных мыслей меня шум отвлек.
- Что…
- Сам не знаю, - качнул головой Виктор, - вроде приехал кто. Только я никого больше не жду. И насколько знаю, родители тоже не звали никого.
Неожиданность очередная. Я уже бояться стала неожиданностей тех. С моей-то удачливостью.
Во дворце и правда суета, беготня, слуги вещи чьи-то несут, стоит кто-то в холле, с родителями Виктора общается. Высокий светловолосый мужчина, или парень, не видно мне издалека.
- Ох… - выдохнул Виктор, не подходя к парню тому.
- Что опять? – тоскливо уточнила я.
- Наследник Светлой Империи пожаловал. В гости, видимо. Марфа! Марфа, в обморок не падай!
Сказать легко, а вот выполнить… Да и не боялась я ни капли наследника Светлых, то просто душно внутри по сравнению с улицей оказалось, вот и сморило мигом меня. Да, главное – себе почаще повторять это…
В Светлой и Темной империях правили два брата родных, Светлый и Темный императоры. Наследник Светлых, Артур, моему мужу братом двоюродным приходился. Похожи они были немного. Васильковые глаза и каштановые кудри Виктора составляли противоположность зеленым глазам и белым волосам его брата. Оба мускулистые, высокие, оба модно одетые, в рубашки, брюки и камзолы, они сидели в просторной гостиной и пили неспешно чай.
Не скрывая любопытства, Артур посматривал на нас с сестрами, да и Джорджа изучал внимательно, пусть и молча. Мы, в отличие от братьев и наряженного в военную форму Джорджа, красовались платьями, нежно-розовыми, закрытыми, с юбками пышными и лифами тугими. Отличались мы друг от друга сильней, чем Виктор с Артуром. Мы с Глашкой роста среднего, особо не фигуристые. Я – сероглазая, с пшеничными волосами, у нее глаза голубые, волосы темные, как крыло вороны. Васька красивей и фигуристей нас обеих, волосы русые, с рыжиной немного, глаза зеленые, красавица писаная.
- Поздравляю, Виктор, - заговорил, наконец, Артур глубоким голосом, - женился, остепенился, ребенка ждете, порадовал ты родителей.
- Теперь и тебе пора, - улыбнулся довольно муж мой.
- Ну, я-то еще не нагулялся, - хмыкнул чуть насмешливо Артур, - хотя мои родители тоже не прочь внуком обзавестись.
Общались они о семье, о привычках, делились воспоминаниями о детстве и юности. Мы с сестрами слушали внимательно. Да, не так себе я Темного Властелина и Прекрасного Принца представляла. Мальчишки драчливые, а не наследники. Впрочем, и нам с сестрами воспитание хорошее Тихон привить пытался. Напрасно только: отскакивало оно от нас, как горох от стены. Вот и муж мой с братом своим совсем не страшными оказались, если узнать их поближе. Тоже наказаны бывали, тоже за волосы частенько тягали друг друга, а уж о синяках и ссадинах многочисленных и говорить не стоит.
Слушала я, слушала да краем глаза нечто странное заметила: в углу гостиной серое пятно появляться начало. И росло то пятно медленно и уверенно. Поймала я взгляд Глашки, глазами ей на пятно показала. Нахмурилась сестра моя старшая, странность изучая.
Если долго, долго, долго, если долго по тропинке,
Если долго по дорожке, топать, ехать и бежать,
То, пожалуй, то, конечно, то, наверно-верно-верно,
То, возможно-можно-можно, можно в Африку прийти.
«Песенка Красной Шапочки». Из к/ф "Приключения Красной Шапочки"
- Марфа? – повернулся к нам Виктор, разговор прервав, брови вопросительно поднял.
- Ваше высочество, - ответила за меня Глашка, на Артура взглянув внимательно, - кто вас так «любит», что венцом безбрачия одарил?
- Что? Каким венцом? – удивился Артур, отставив в сторону чашку с чаем.
- Вон тем, - кивнула Глашка на пятно серое, так и старавшееся к нам поближе подобраться.
А пятно к тому времени еще больше разрослось, да и двигаться быстрей стало.
- Что за… - пробормотал Артур пораженно, - Виктор, у тебя в землях вечно все ненормально, никак нечисть до конца не изведешь. Вот и лезет всякое. Что это такое? Откуда?
- От нечисти, наверное, которую не изведете никак, - нервно дернув плечом, поднялась Глашка, за ней – Васька.
Вышли сестры из комнаты, только что дверью не хлопнули. И пятно вдруг само собой исчезло. Ах, так вот, да? Тогда только пожалеть Артура остается.
- И я пойду, - поднялась я вслед за сестрами. – Не буду разговору вашему мешать.
- Нет, вы видели? – ярилась Глашка в своей комнате, по ковру толстому туда-сюда вышагивая, - Нечисть они не извели. Ненормально у них. Вот же, уроды!
- Глаш, - позвала я сестру негромко, - это то, что я думаю? Это что же… Вася…
- Могу и я, - нервно плечом дернула Глашка. – Что? Расстались мы с мужем недавно. Он заявил, что не хочет больше иметь что-то общее ни со мной, ни с нашими детьми. Мол, наша божественная сущность его пугает. О чем только думал до свадьбы.
- И жив? – изумилась я, зная, как родители и бабушка с дедом отреагировать могут.
- Я попросила родных не трогать его, - отрезала Глашка, - пусть живет себе. Без божественного благословления. Сам захотел. Так что теперь мы с Васькой обе свободны, и этот урод, братец твоего мужа, может быть и моим, и ее суженым.
- А венец проявился из-за того, что мы – внучки богов?
- Именно. Сути нашей подчинился, на поверхность вылез. Нечисть они не извели. Натравить бы на этого… Цербера дедова! Пусть извести попробует!
Прыснули мы с Васькой от смеха, представив ту картину. Этак останется Светлая Империя без наследника.
Недолго пробыла я с сестрами: заглянула девка-чернавка, сообщила, что муж меня разыскивает. Отправилась я в опочивальню его. Смотрю: стоит Виктор у окна, обдумывает что-то.
- Марфа, милая, - увидев меня, подошел, обнял за плечи, к себе привлек, - не сердись на Артура. Он не знает всего, не хотел вас с сестрами обидеть.
- И все же обидел, - фыркнула я недовольно, но из объятий вырываться не стала, - кто его этим «венцом» наградил?
- Он до сих пор поверить не может в сказанное вами. А уж и «венце» и подавно не знает. Кстати, Марфа, почему появился «венец» этот?
- Потому что мы – внучки богов, в нас сила божественная. А «венец» - магия, пусть и «дикая», в запале насланная. Да и… - замялась я.
- Что? Марфа? Опять ваши тайны. Что теперь-то?
- «Венец» на будущую супругу отреагировать мог, - призналась я нехотя.
- Это на Василису? – уточнил Виктор.
- Не только. Глашка с мужем разошлась, она тоже твоему брату подойти может, - просветила я Виктора.
- Вот так значит, - задумчиво пробормотал он, - и что теперь?
- Да ничего, присматриваться друг к другу будут…
- Марфа…
- Да.
- Что «да»?
- Да, у Артура здесь истинная пара. Если не поймет и не захочет жениться, - замолчала я, глаза отвела.
- Прекрасно, - проворчал Виктор недовольно, - вот еще брата я не терял. Сказать ему могу?
- Почему нет, - пожала я плечами, - только он в «венец» до сих пор не верит, а в остальное уж и подавно…
А вечером решили мы с Виктором в саду прогуляться. Поела я в комнате своей, чтобы с родней мужа не встречаться, переоделась в платье цветастое, кофту на плечи накинула. Вышли мы с Виктором в сад, по дорожкам идет неспешно. Гляжу я – цветы дивные увядать начали.
- Они что, однодневки? – у мужа спрашиваю.
Качнул головой Виктор:
- Это давняя проблема – не цветут дольше суток здесь цветы, все гибнут.
- Потому и гибнут, что нечисть изводите, - фыркнула я недовольно.
Повернулась к цветку, позвала:
- Кто здесь есть живой? Выходи, не обижу. Медом велю накормить.
Появилась перед глазами моими феечка, худенькая, маленькая. Сразу видно: не доедает.
- Не кормят? – спросила я ее сочувственно.
- Не кормят, - всхлипнула она жалобно, - совсем с голода помираю.
- Сейчас сюда мед да соки разные доставят, - пообещала я и к Виктору повернулась. – Нужно челяди приказ отдать – в блюдечки соков да меду налить.
Кивнул Виктор, ко дворцу отправился.
- Кормить будут каждый день, - сообщила я феечке. – А ты уж смотри, за садом приглядывай, растениям и цветам сохнуть не давай.
На том и порешили.
Пусть бегут неуклюже
Пешеходы по лужам,
А вода по асфальту рекой.
И не ясно прохожим
В этот день непогожий,
Отчего я веселый такой.
«День рождения». Из м/ф "Чебурашка"
- По лесам, рекам и болотам тоже пройдешь? – обреченно спросил Виктор, едва мы с ним домой вернулись.
- И пойду, если надо, - дернула я плечом. – Вы посмотрите, как живете: цветы сохнут, деревья почти не растут, урожая мало. Нечисть они уничтожают. Бойцы с русалками, блин. Жить с ними в мире надо, а не воевать. А вы…
- Марфа, не заводись, - обняли меня руки родные, к себе прижали крепко, - тебе сейчас волноваться нельзя. Забыла?
Я лишь фыркнула недовольно.
- Ну, хочешь, я солдат во главе с Джорджем отправлю, они все твои наказы исполнят.
Задумалась я на минуту, пакостливо потом улыбнулась:
- Брату своему поехать предложи. Сестры мои, думаю, тоже не откажутся солдат сопроводить.
- Злая ты, Марфа, - вздохнул Виктор тяжко, - брат мой – парень пока что здоровый и физически, и умственно, а ты так и хочешь, чтобы он головой поехал.
- Так ему и надо, заразе, - огрызнулась я, - а кроме помощи нечисти, это будет отличная возможность присмотреться к избранной.
Снова вздохнул Виктор, уточнил осторожно:
- А ты? Чем ты собираешься заниматься?
- С сестрами ты меня не отпустишь?
- Марфа…
- Аюшки? Я под защитой бабушкиной нахожусь, ни мне, ни ребенку не будет ничего.
- Хорошо. Самая смирная кобыла. И я рядом. Марфа!
- Что? – похлопала я ресничками, к мужу прижимаясь. – Тебе разве дома дел не найдется?
- Одну не отпущу, - склонился к губам моим Виктор, и забыла я свои возражения, в поцелуе любимого растворилась.
А на утро собрались мы все вместе на прогулку дальнюю – помогать оставшимся в живых существам волшебным.
Артур косился на нас с сестрами недоверчиво, но вел себя галантно и гадостей не говорил больше. Не знаю уж, что именно Виктор ему рассказал, но Прекрасный Принц ехал с видом задумчивым, в разговор вступал редко и старался поменьше вокруг смотреть, будто пугали его поля и луга, мимо которых мы проезжали.
В путешествие незапланированное нас много народа отправилось: мы с сестрами, Виктор, Артур, Джордж и пятеро солдат, все в дорожных нарядах, все с лицами серьезными, будто на ратные подвиги собрались.
Встали мы у первого же поля, Глашка с Васькой с коней спустились, платьями шурша, к кромке подошли, на землю хлеб на рушнике положили, позвали негромко:
- Дядька полевичок, приди, угощение прими.
Секунда, две, три – и вот уже исчезло полотенце с хлебом, будто и не было его. Зашумела рожь в поле благодарственно.
Сбледнул Артур, сглотнул шумно, на Виктора покосился. Сидит мой муж на коне с лицом невозмутимым – привык уже, пока жил у нас, в Тридевятом царстве, к подобным вещам, вот и внимания на них не обращает. А брату его все непривычно, странно, все не так.
Поехали мы дальше неспешно. Артур никак в себя не придет, мы с сестрами смех в частом покашливании прячем. Доехали до луга широкого, раздольного, с травой густой, высокой, зеленой. Вновь спустились Глашка с Васькой с коней, очередной рушник с хлебом у кромки поставили. И так – раз десять, пока до реки не добрались.
Тут уж мы все три сестры спустились, переглянулись: по-хорошему, конечно, надо было бы раздеться да и сплавать на середину, там уже русалок искать, вызывать.
Оторвалась я от вышивки, удивлено глаза подняла. Стоит передо мной муж мой любимый, смотрит на рушник будущий. На лице – изумление великое.
- Марфа, милая, что именно ты вышиваешь? – говорит, словно с дитем неразумным, мягко, нежно, неспешно.
Опустила глаза я, стала полотно рассматривать. Ох…
- Это должен был быть лес, со зверями и птицами дивными.
- То есть эти треугольники серого цвета – звери, а те оранжевые круги – птицы?
Смутилась я, не законченный рушник отложила, поднялась, на мужа просяще посмотрела:
- Может, погуляем пойдем? Есть же у вас сад?
Улыбнулся Виктор по-доброму, к себе прижал меня.
- Переодевайся. Не в нарядном же сарафане по садовым дорожкам ходить.
Кликнула я чернавку, надела споро с ее помощью платье домашнее, длинное, теплое, полностью закрытое, цвета коричневого, вышла спешно к Виктору, смотрю, он уже в штаны и рубаху серые одет, будто тренироваться с кем собрался.
- Пойдем, - протянул он мне руку.
Идем мы по коридорам длинным, спускаемся по лестнице мраморной, дворец Виктор мне показывает, что и где, рассказывает.
- На верхнем этаже господские покои, внизу – кухня, обеденный зал, кабинет батюшки и комнаты для челяди. В сад ведет дверь неподалеку от кухни. Считай, с заднего входа выйдем.
Вышли. По дорожкам пошли, воздух теплый, ароматами напоенный, вдыхая.
Поразил меня сад цветами редкими, дивными, крупными, ярко-оранжевыми, круглыми, словно солнце; у нас в Тридевятом государстве такие и не растут.
- Из-за моря привезли, - заметил Виктор интерес мой. – Запах у них чудный, будто мед в воздухе разлили.
Хотела ответить я, да голоса знакомые услышала, прямо за кустами, к которым подходили мы. Глашка, Васька и Джордж. Что они трое в саду забыли?
- А вот и Марфа, - едва показались мы из-за кустов, улыбнулась довольно Глашка. – Мы тут хотим с Джорджа твое «творчество» попробовать снять. Вспоминай давай, что именно говорила, думала, делала.
Глава 4. В тихом омуте черти водятся
Говорят, чудес на свете нет,
И дождями смыт оленя след.
Но я знаю - он ко мне придет,
Если верить - сказка оживет
«Лесной олень». Из к/ф "Ох, уж эта Настя!"
Вспомнила я прилежно, и как Джордж в книгохранилище Виктора меня увидел, и как магию продемонстрировать просил, и как я иллюзию накладывала, и как Виктор над другом своим потешался.
- Думала, как бы силу свою магическую показать, произносила слова, иллюзию накладывающие. Ну а говорила… Стандартные слова, как на уроке, - пожала я плечами.
Посмотрела на меня Глашка подозрительно, руку протянула, до одного из рогов дотронулась.
- Иллюзию, говоришь… Хороша иллюзия. Качественно наложена.
Пошептала Глашка свое что-то, руками в воздухе покрутила – стали у Джорджа рога еще толще и длиннее. А еще – гладкие, даже на вид, отполированные, будто.
Выругались они оба, разом, а покраснели почему-то мы с Васькой.
- Иллюзия? – с прищуром посмотрела на меня Глашка. – Мало тебя пороли в детстве, Марфа, ой, мало. Иллюзия твоя частью реальности сразу же стала, проросла в нее глубоко и не снимается, только меняться может. В худшую сторону. Вот как это снимать прикажешь? Тут и Тихон вряд ли поможет.
Вздохнула я покаянно. Что ж делать, если сила моя стихийная, как друид объяснял, а последствия от заклинаний редко когда исправить можно?
Поколдовала Глашка еще немного, кое-как рогам прежний размер вернула, да и разошлись мы в разные стороны.
- Не расстраивайся, - сжал руку мою Виктор, - Джорджу надо было за языком следить и незнакомую магичку не дразнить.
- Он сильно злится?
- Привык уже.
К такому привыкнешь.
Шагали мы с Виктором по садовым дорожкам, из камня крупного выложенным, смотрела я на цветы вокруг, а сама думала, как Джорджу помочь можно. Да вот только не видела выхода: ни маменька, ни папенька с моим колдовством дел не имеют, Тихон не справится. А кто еще-то? Бабушка с дедом не по этой части. Вот и выходит: некому бедному Джорджу помочь…
От грустных мыслей меня шум отвлек.
- Что…
- Сам не знаю, - качнул головой Виктор, - вроде приехал кто. Только я никого больше не жду. И насколько знаю, родители тоже не звали никого.
Неожиданность очередная. Я уже бояться стала неожиданностей тех. С моей-то удачливостью.
Во дворце и правда суета, беготня, слуги вещи чьи-то несут, стоит кто-то в холле, с родителями Виктора общается. Высокий светловолосый мужчина, или парень, не видно мне издалека.
- Ох… - выдохнул Виктор, не подходя к парню тому.
- Что опять? – тоскливо уточнила я.
- Наследник Светлой Империи пожаловал. В гости, видимо. Марфа! Марфа, в обморок не падай!
Сказать легко, а вот выполнить… Да и не боялась я ни капли наследника Светлых, то просто душно внутри по сравнению с улицей оказалось, вот и сморило мигом меня. Да, главное – себе почаще повторять это…
В Светлой и Темной империях правили два брата родных, Светлый и Темный императоры. Наследник Светлых, Артур, моему мужу братом двоюродным приходился. Похожи они были немного. Васильковые глаза и каштановые кудри Виктора составляли противоположность зеленым глазам и белым волосам его брата. Оба мускулистые, высокие, оба модно одетые, в рубашки, брюки и камзолы, они сидели в просторной гостиной и пили неспешно чай.
Не скрывая любопытства, Артур посматривал на нас с сестрами, да и Джорджа изучал внимательно, пусть и молча. Мы, в отличие от братьев и наряженного в военную форму Джорджа, красовались платьями, нежно-розовыми, закрытыми, с юбками пышными и лифами тугими. Отличались мы друг от друга сильней, чем Виктор с Артуром. Мы с Глашкой роста среднего, особо не фигуристые. Я – сероглазая, с пшеничными волосами, у нее глаза голубые, волосы темные, как крыло вороны. Васька красивей и фигуристей нас обеих, волосы русые, с рыжиной немного, глаза зеленые, красавица писаная.
- Поздравляю, Виктор, - заговорил, наконец, Артур глубоким голосом, - женился, остепенился, ребенка ждете, порадовал ты родителей.
- Теперь и тебе пора, - улыбнулся довольно муж мой.
- Ну, я-то еще не нагулялся, - хмыкнул чуть насмешливо Артур, - хотя мои родители тоже не прочь внуком обзавестись.
Общались они о семье, о привычках, делились воспоминаниями о детстве и юности. Мы с сестрами слушали внимательно. Да, не так себе я Темного Властелина и Прекрасного Принца представляла. Мальчишки драчливые, а не наследники. Впрочем, и нам с сестрами воспитание хорошее Тихон привить пытался. Напрасно только: отскакивало оно от нас, как горох от стены. Вот и муж мой с братом своим совсем не страшными оказались, если узнать их поближе. Тоже наказаны бывали, тоже за волосы частенько тягали друг друга, а уж о синяках и ссадинах многочисленных и говорить не стоит.
Слушала я, слушала да краем глаза нечто странное заметила: в углу гостиной серое пятно появляться начало. И росло то пятно медленно и уверенно. Поймала я взгляд Глашки, глазами ей на пятно показала. Нахмурилась сестра моя старшая, странность изучая.
Глава 5. Сам заварил кашу — сам ее и расхлебывай
Если долго, долго, долго, если долго по тропинке,
Если долго по дорожке, топать, ехать и бежать,
То, пожалуй, то, конечно, то, наверно-верно-верно,
То, возможно-можно-можно, можно в Африку прийти.
«Песенка Красной Шапочки». Из к/ф "Приключения Красной Шапочки"
- Марфа? – повернулся к нам Виктор, разговор прервав, брови вопросительно поднял.
- Ваше высочество, - ответила за меня Глашка, на Артура взглянув внимательно, - кто вас так «любит», что венцом безбрачия одарил?
- Что? Каким венцом? – удивился Артур, отставив в сторону чашку с чаем.
- Вон тем, - кивнула Глашка на пятно серое, так и старавшееся к нам поближе подобраться.
А пятно к тому времени еще больше разрослось, да и двигаться быстрей стало.
- Что за… - пробормотал Артур пораженно, - Виктор, у тебя в землях вечно все ненормально, никак нечисть до конца не изведешь. Вот и лезет всякое. Что это такое? Откуда?
- От нечисти, наверное, которую не изведете никак, - нервно дернув плечом, поднялась Глашка, за ней – Васька.
Вышли сестры из комнаты, только что дверью не хлопнули. И пятно вдруг само собой исчезло. Ах, так вот, да? Тогда только пожалеть Артура остается.
- И я пойду, - поднялась я вслед за сестрами. – Не буду разговору вашему мешать.
- Нет, вы видели? – ярилась Глашка в своей комнате, по ковру толстому туда-сюда вышагивая, - Нечисть они не извели. Ненормально у них. Вот же, уроды!
- Глаш, - позвала я сестру негромко, - это то, что я думаю? Это что же… Вася…
- Могу и я, - нервно плечом дернула Глашка. – Что? Расстались мы с мужем недавно. Он заявил, что не хочет больше иметь что-то общее ни со мной, ни с нашими детьми. Мол, наша божественная сущность его пугает. О чем только думал до свадьбы.
- И жив? – изумилась я, зная, как родители и бабушка с дедом отреагировать могут.
- Я попросила родных не трогать его, - отрезала Глашка, - пусть живет себе. Без божественного благословления. Сам захотел. Так что теперь мы с Васькой обе свободны, и этот урод, братец твоего мужа, может быть и моим, и ее суженым.
- А венец проявился из-за того, что мы – внучки богов?
- Именно. Сути нашей подчинился, на поверхность вылез. Нечисть они не извели. Натравить бы на этого… Цербера дедова! Пусть извести попробует!
Прыснули мы с Васькой от смеха, представив ту картину. Этак останется Светлая Империя без наследника.
Недолго пробыла я с сестрами: заглянула девка-чернавка, сообщила, что муж меня разыскивает. Отправилась я в опочивальню его. Смотрю: стоит Виктор у окна, обдумывает что-то.
- Марфа, милая, - увидев меня, подошел, обнял за плечи, к себе привлек, - не сердись на Артура. Он не знает всего, не хотел вас с сестрами обидеть.
- И все же обидел, - фыркнула я недовольно, но из объятий вырываться не стала, - кто его этим «венцом» наградил?
- Он до сих пор поверить не может в сказанное вами. А уж и «венце» и подавно не знает. Кстати, Марфа, почему появился «венец» этот?
- Потому что мы – внучки богов, в нас сила божественная. А «венец» - магия, пусть и «дикая», в запале насланная. Да и… - замялась я.
- Что? Марфа? Опять ваши тайны. Что теперь-то?
- «Венец» на будущую супругу отреагировать мог, - призналась я нехотя.
- Это на Василису? – уточнил Виктор.
- Не только. Глашка с мужем разошлась, она тоже твоему брату подойти может, - просветила я Виктора.
- Вот так значит, - задумчиво пробормотал он, - и что теперь?
- Да ничего, присматриваться друг к другу будут…
- Марфа…
- Да.
- Что «да»?
- Да, у Артура здесь истинная пара. Если не поймет и не захочет жениться, - замолчала я, глаза отвела.
- Прекрасно, - проворчал Виктор недовольно, - вот еще брата я не терял. Сказать ему могу?
- Почему нет, - пожала я плечами, - только он в «венец» до сих пор не верит, а в остальное уж и подавно…
А вечером решили мы с Виктором в саду прогуляться. Поела я в комнате своей, чтобы с родней мужа не встречаться, переоделась в платье цветастое, кофту на плечи накинула. Вышли мы с Виктором в сад, по дорожкам идет неспешно. Гляжу я – цветы дивные увядать начали.
- Они что, однодневки? – у мужа спрашиваю.
Качнул головой Виктор:
- Это давняя проблема – не цветут дольше суток здесь цветы, все гибнут.
- Потому и гибнут, что нечисть изводите, - фыркнула я недовольно.
Повернулась к цветку, позвала:
- Кто здесь есть живой? Выходи, не обижу. Медом велю накормить.
Появилась перед глазами моими феечка, худенькая, маленькая. Сразу видно: не доедает.
- Не кормят? – спросила я ее сочувственно.
- Не кормят, - всхлипнула она жалобно, - совсем с голода помираю.
- Сейчас сюда мед да соки разные доставят, - пообещала я и к Виктору повернулась. – Нужно челяди приказ отдать – в блюдечки соков да меду налить.
Кивнул Виктор, ко дворцу отправился.
- Кормить будут каждый день, - сообщила я феечке. – А ты уж смотри, за садом приглядывай, растениям и цветам сохнуть не давай.
На том и порешили.
Глава 6. Двое пашут, а семеро руками машут
Пусть бегут неуклюже
Пешеходы по лужам,
А вода по асфальту рекой.
И не ясно прохожим
В этот день непогожий,
Отчего я веселый такой.
«День рождения». Из м/ф "Чебурашка"
- По лесам, рекам и болотам тоже пройдешь? – обреченно спросил Виктор, едва мы с ним домой вернулись.
- И пойду, если надо, - дернула я плечом. – Вы посмотрите, как живете: цветы сохнут, деревья почти не растут, урожая мало. Нечисть они уничтожают. Бойцы с русалками, блин. Жить с ними в мире надо, а не воевать. А вы…
- Марфа, не заводись, - обняли меня руки родные, к себе прижали крепко, - тебе сейчас волноваться нельзя. Забыла?
Я лишь фыркнула недовольно.
- Ну, хочешь, я солдат во главе с Джорджем отправлю, они все твои наказы исполнят.
Задумалась я на минуту, пакостливо потом улыбнулась:
- Брату своему поехать предложи. Сестры мои, думаю, тоже не откажутся солдат сопроводить.
- Злая ты, Марфа, - вздохнул Виктор тяжко, - брат мой – парень пока что здоровый и физически, и умственно, а ты так и хочешь, чтобы он головой поехал.
- Так ему и надо, заразе, - огрызнулась я, - а кроме помощи нечисти, это будет отличная возможность присмотреться к избранной.
Снова вздохнул Виктор, уточнил осторожно:
- А ты? Чем ты собираешься заниматься?
- С сестрами ты меня не отпустишь?
- Марфа…
- Аюшки? Я под защитой бабушкиной нахожусь, ни мне, ни ребенку не будет ничего.
- Хорошо. Самая смирная кобыла. И я рядом. Марфа!
- Что? – похлопала я ресничками, к мужу прижимаясь. – Тебе разве дома дел не найдется?
- Одну не отпущу, - склонился к губам моим Виктор, и забыла я свои возражения, в поцелуе любимого растворилась.
А на утро собрались мы все вместе на прогулку дальнюю – помогать оставшимся в живых существам волшебным.
Артур косился на нас с сестрами недоверчиво, но вел себя галантно и гадостей не говорил больше. Не знаю уж, что именно Виктор ему рассказал, но Прекрасный Принц ехал с видом задумчивым, в разговор вступал редко и старался поменьше вокруг смотреть, будто пугали его поля и луга, мимо которых мы проезжали.
В путешествие незапланированное нас много народа отправилось: мы с сестрами, Виктор, Артур, Джордж и пятеро солдат, все в дорожных нарядах, все с лицами серьезными, будто на ратные подвиги собрались.
Встали мы у первого же поля, Глашка с Васькой с коней спустились, платьями шурша, к кромке подошли, на землю хлеб на рушнике положили, позвали негромко:
- Дядька полевичок, приди, угощение прими.
Секунда, две, три – и вот уже исчезло полотенце с хлебом, будто и не было его. Зашумела рожь в поле благодарственно.
Сбледнул Артур, сглотнул шумно, на Виктора покосился. Сидит мой муж на коне с лицом невозмутимым – привык уже, пока жил у нас, в Тридевятом царстве, к подобным вещам, вот и внимания на них не обращает. А брату его все непривычно, странно, все не так.
Поехали мы дальше неспешно. Артур никак в себя не придет, мы с сестрами смех в частом покашливании прячем. Доехали до луга широкого, раздольного, с травой густой, высокой, зеленой. Вновь спустились Глашка с Васькой с коней, очередной рушник с хлебом у кромки поставили. И так – раз десять, пока до реки не добрались.
Тут уж мы все три сестры спустились, переглянулись: по-хорошему, конечно, надо было бы раздеться да и сплавать на середину, там уже русалок искать, вызывать.
