Кто – поди пойми. Последнее время я не ссорилась ни с кем из клиентов. Впрочем, гадать не было смысла, и я сосредоточилась на свидании.
Ах, тетя, совета прошу я!
Пропала, попала я в плен.
Обидеть родню не хочу я,
Но всех мне милее Тэм Глен.
С таким молодцом мне не надо
Бояться судьбы перемен.
Я буду и бедности рада, —
Лишь был бы со мною Тэм Глен.
Наш лорд мне кивает: «Плутовка!..»
Ну что тебе, старый ты хрен?
Небось ты не спляшешь так ловко,
Как пляшет под скрипки Тэм Глен»
Мне мать говорила сердито:
— Мужских опасайся измен.
Повесе скорей откажи ты! —
Но разве изменит Тэм Глен?
Роберт Бернс. «Тэм Глен»
В номере инкуба царил полумрак, разгоняемый десятком свечей. На «всего лишь ужин» обстановка походила так же, как эта гостиница – на монастырь. Крупные и мелкие лепестки цветов, рассыпанные по полу и на столешнице, фарфоровая посуда, хрустальные бокалы, в ведерке со льдом – бутылка спиртного, в глубине комнаты – кровать с подсветкой и балдахином. На секунду мне показалось, что я попала в публичный дом.
- Почти, - тихо хихикнула лейта, - инкубы считаются мастерами плотской любви, поэтому он пытается произвести впечатление так, как привык.
Логично. Любви мне не хотелось, и я надеялась, что инкуб поймет отказ с первого раза. Пока же я села на выдвинутый стул, выжидающе посмотрела на своего спутника.
- Прекрасная шантара, - начал он вдохновенно, - своим появлением вы затронули те струны моего сердца, о которых я даже не подозревал…
Можно, конечно, было и перебить, но зачем, если представилась отличная возможность послушать опытного пикапера? Может, хоть на градус себе самооценку подниму. Поэтому я сидела, откинувшись на деревянную спинку стула, и слушала, особо не вдумываясь в то, что слышала. Все эти «цветы сердца» и «прекрасные леди» хороши до первой измены и последующего за ней развода. После уже не веришь в искренность высокопарных фраз и в первую очередь смотришь на поступки.
Инкуб почувствовал неладное минуты через две, резко замолчал, посмотрел на меня пронизывающи взглядом, будто рентген делал.
- Не подействовало, - развела я руками, с трудом сдерживая улыбку. – Может, поедим?
Инкуб покраснел, что-то промямлил и начал накладывать на пустые тарелки мясное рагу и свежие овощи.
Ели молча. Инкуб, возможно, продумывал стратегию поведения с упрямой дамой, я же наслаждалась приготовленными блюдами. Сима, работавшая поваром, готовила просто отлично.
- Шантара, прошу простить мою назойливость, - снова заговорил инкуб, когда наши тарелки опустели. – Вы… У вас разбито сердце?
- Не знаю, - честно ответила я. – После развода мне не хочется никаких отношений, но я не уверена, что это называется «разбито сердце». Возможно, мне просто нужно немного отдохнуть от… всего…
- Я понял, - кивнул инкуб, на этот раз серьезно.
Вернулась в кабинет я через полчаса – мы выпили в мою честь по бокалу алкоголя, оказавшегося полусладким вином, - не пропадать же добру, - посидели молча несколько минут, и инкуб проводил меня в кабинет. Пока шли, меня сопровождал все тот же взгляд между лопаток.
На этот раз кресло меня не интересовало. Пройдя в спальню, я переоделась в ночнушку с взасос целовавшейся парочкой и завалилась в постель. На душе было тоскливо и одиноко. Снова одна. Снова в пустой кровати. Может, зря я отказала инкубу? Переспала бы с ним, все равно уже не девственница, беречь себя для единственного смысла нет. Зато не ощущала бы эту тоску…
Мое самокопание прервал стук в дверь. Тот, кто находился в коридоре, барабанил по двери, явно желая ее выбить.
- Войдите, - крикнула я, не желая подниматься.
На пороге появился Парис: волосы всклокочены, глаза горят неземным огнем, на лице – выражение «Убью и жалеть не буду». Такого красавца ночью увидишь, заикой останешься.
- Вы что-то хотели, Парис? – меня настолько заинтриговал его внешний вид, что я даже с постели встала. Вечно одетый с иголочки, выглядевший аккуратно и опрятно, сейчас Парис не был похож на самого себя.
- Ты, - выдохнул Парис и в два шага оказался возле меня, дыхнув перегаром. – Ты. Да ты понимаешь, что…
- Что вы пьяны? – уточнила я. Страха не было. Скорее, интерес. Что могло вывести обычно спокойного оборотня из себя? Или кто?
- Я? – криво усмехнулся Парис. – И что? На тебе его запах!
В следующую секунду он резко притянул меня к себе и впился в мои губы своими.
Пьяных я терпеть не могла, а потому Парис практически сразу взвыл от боли и согнулся пополам. Спасибо бабушке, что настояла в свое время на курсах самообороны. «С твоим характером, милая, - любила говорить она тогда, - тебе эти курсы ой как пригодятся». Я с бабушкой согласна не была, характер свой отвратным не считала, и все же трижды в жизни, считая сегодняшний день, мне курсы пригодились.
Ты меня оставил, Джеми,
Ты меня оставил,
Навсегда оставил, Джеми,
Навсегда оставил.
Ты шутил со мною, милый,
Ты со мной лукавил —
Клялся помнить до могилы,
А потом оставил, Джеми,
А потом оставил!
Нам не быть с тобою, Джеми,
Нам не быть с тобою.
Никогда на свете, Джеми,
Нам не быть с тобою.
Роберт Бернс. «Ты меня оставил, Джеми»
- Вам лучше? – сочувственно поинтересовалась я, когда, наконец, Парис разогнулся. – Пришли в себя?
На меня посмотрели со смесью ненависти и презрения.
- Стерва!
Дверь захлопнулась с другой стороны.
Потрясающе вечер прошел. Не гостиница, а собрание душевнобольных. И я чувствовала, что такими темпами скоро это собрание возглавлю.
Рядом тихо хихикнула лейта.
- Агнесса, - доложила она.
Я напряглась: совсем забыла об этой ходячей неприятности.
- Что с ней?
- Тебе лучше самой увидеть.
Предчувствуя очередную порцию неприятностей, я попросила:
- Гостиница, перенеси меня к Агнессе.
Миг – и я оказалась в небольшой полутемной комнате, забитой доверху картонными коробками. Рядом с ними, на свободном пятачке, Арина за что-то негромко отчитывала Агнессу. Та стояла, повесив голову, шмыгая носом, и изо всех сил изображала раскаяние.
- Что опять случилось? – стараясь не задеть коробки, спросила я. – Агнесса, кого ты успела прибить?
- Хуже, - мрачно сообщила Арина, - она потратила весь бюджет гостиницы на покупку картин в номера.
- Мне дали задание! – вскинулась Агнесса. – Сказали выбрать картины!
- Выбрать, а не покупать, - уточнила я. – Арина, все совсем плохо?
- На счетах гостиницы пусто.
Как шикарно заканчивается сегодняшний день. Я уже боюсь думать о том, что принесет завтрашний…
В комнате для персонала мы собрались все вместе, включая злого на весь мир, но при этом совершенно трезвого Париса. Он избегал смотреть в мою сторону, сидел, уставившись в стол, и все же пришел для обсуждения внештатной ситуации.
- Гномы выписались, русалка – тоже, - старательно вспоминала я постояльцев. – Нет, так не пойдет. Лина, кто у нас остался?
- Инкуб и вампир, - доложила эльфийка, - но они за номера уже заплатили, включая драку. Плюс тот проверяющий. Такие не платят.
- И номера…
- Практически все пустые.
Барт что-то пробормотал под нос, явно не совсем приличное, потому что и Арина, и Лина покраснели.
- Кто тебя просил покупать эти злосчастные картины? – в очередной раз повернулась Сима к Агнессе.
Та снова шмыгнула носом.
Замкнутый круг какой-то.
- Может, объявить гостиницу банкротом? – я только заикнулась о самом логичном развитии событий, и на меня сразу же уставились со священным ужасом, как на святотатца. – Что? Все равно нет денег даже вам заплатить.
- Не самая удачная мысль, - качнула головой Арина. – Эта гостиница единственная в своем роде во всех мирах и перемычках. Здесь каждый желающий может обрести свое счастье.
Я скептически хмыкнула, но развивать тему не стала.
- Хорошо, тогда предлагаю всем разойтись по спальням, а завтра с утра, на свежую голову, подумаем, как быть.
Этот вариант приняли без возражений.
До кровати я доползла на одном упорстве и сразу же заснула.
Снились мне дравшиеся не на жизнь, а на смерть инкуб и оборотень. Они катались по земле, намертво вцепившись друг в друга, а над ними парила на искусственных прозрачных крыльях Агнесса, грозила скупить все картины в каталогах и обанкротить гостиницу и дьявольски хохотала. Проснулась я в отвратительном настроении.
- Надо было послушать Париса и не впускать эту любительницу живописи, - пробормотала я, поднимаясь и мрачно глядя в окно: серая хмарь полностью соответствовала моему настроению.
Послышался тихий смешок.
- Знаю, что поздно, - уныло согласилась я и отправилась приводить себя в порядок перед следующим нелегким рабочим днем.
Очередное серое платье, надоевшее до икоты своим жутким цветом, на этот раз длиной до середины икры, нежно-розовые туфли, что-то вроде прически под названием «ветер в волосах», и я готова пугать народ кругами под глазами и мрачным видом.
Позавтракать мне не дали: в дверь кабинета постучали сразу же, как я умостилась в кресле.
- Войдите, - пригласила я.
Гость переступил порог комнаты, фальшиво улыбнулся:
- Доброе утро. Я к вам с промежуточными итогами. Мы можем пообщаться?
«Норгрон дорн Валиский, представитель его высочества принца Рантарского», - вспомнила я и кивнула на появившееся из-под пола кресло:
- Прошу, присаживайтесь.
Норгрон опустился в кресло, положил руки на подлокотники. Улыбка на губах стала еще более фальшивой, словно у змеи, собирающейся броситься в атаку на зазевавшегося мышонка.
- Я провел в вашем заведении не так уж много времени, но хочу отметить, что персонал не имеет должной квалификации, не соблюдаются санитарные нормы и правила безопасности. Мне придется поставить вопрос о закрытии вашей гостиницы перед…
Дальше я не слушала: с души как будто камень свалился. Ну вот, все к лучшему. Нас сейчас закроют, я вернусь домой…
- Вы меня слышите, шантара? – недовольно поинтересовался игнорируемый Норгрон, протянул руку, коснулся моей ладони.
В следующую секунду неведомая сила отшвырнула его вместе с креслом к соседней стене. По комнате закружил небольшой смерч. Я недоуменно наблюдала, как побелел мой собеседник. Он буквально выполз из кресла, поднялся и по стенке, обходя за километр и меня, и вихрь, направился к выходу.
- Простите, шантара, я не знал, я… Больше такого не повторится, - бормотал он, добираясь до двери.
Хлопок – я осталась в кабинете одна, смерч исчез.
- Что это было? – я не сомневалась, что уж лейта точно знает ответы на все вопросы.
- Почувствовал твою защитную магию, - хихикнула та.
- Мою? У меня нет магии.
- Зато она есть у той, кто тебя защищает. И этот проходимец понял, с кем имеет дело. Он больше сюда не вернется.
- А его отчет?
Молчание.
Прекрасно. Замечательно. Превосходно. Кто бы мне все это объяснил.
Ты не там спала, где надо,
Ты спала не там.
Ты постель свою делила
С кем-то пополам.
С лица румянец твой сошел
От той бессонной ночи.
И платья твоего подол
Как будто стал короче.
Попала девушка впросак.
Тебе придется тяжко.
От всякой снеди натощак
Мутит тебя, бедняжка.
Роберт Бернс. «Ты не там спала, где надо»
Ночью мне приснилась бабушка. Я попала в просторную светлую комнату, выкрашенную в лиловый и розовый цвета. Из мебели – только ковер на полу и кресло на ковре, тоже лиловые. Женщина, сидевшая в кресле, была мне не знакома. Высокая, стройная, не сказать, чтобы красивая, скорее, миловидная, с правильными чертами лица, крупными глазами, прямым носом, пухлыми губами. Такая, какие обычно появляются на глянцевых обложках журнала для женщин. Одетая в модный брючный костюм темно-синего цвета, с укладкой и ярким макияжем, она привлекла бы к себе внимание в любом обществе.
- Здравствуй, милая, - губы разъехались в довольной улыбке. – Наконец-то я тебя нашла.
Я удивленно моргнула. Этот голос я прекрасно узнала бы среди других, потому что слышала его с рождения. Бабушка. Но…
- Не узнала? А так?
Лицо пошло рябью, сквозь него начали проступать другие черты, знакомые и родные. Глаза – меньше размером, губы не пухлые, волосы без укладки. Да и сама внешность… Передо мной сидела пенсионерка, такая, какой я запомнила бабушку перед ее отъездом.
- Ба, - я растерянно посмотрела на женщину, все еще с трудом принимая происходящее, - кто тут сходит с ума?
Бабушка звонко рассмеялась.
- Девочка моя, оборотню с ведьмой ты удивилась меньше.
В смысле?
- Ба… Откуда ты…
- Потом, родная, все обговорим при встрече. Дождись меня и не разрушь до этого мою гостиницу, - задорно подмигнула мне любимая родственница, и я проснулась.
За окном занимался рассвет, пора была вставать и готовиться к новому рабочему дню, думать, где взять средства взамен потраченных Агнессой. Пора, да. Но у меня не было ни малейшего желания подниматься. «Мою гостиницу»? Если это не сон, тогда, получается, моя бабушка… Та самая Снежная Леди, первая хозяйка гостиницы?!
- Ты знала, - я не спрашивала, я констатировала факт. – Знала, кем мне приходится основательница гостиницы.
- Знала, - не стала отрицать лейта. – Но эта информация закрыта ото всех, по ее приказу. Пока она тебе не сообщила, я не имела права разглашать тайну.
У меня появилось горячее желание грязно выругаться. Но воспитанные девушки не ругаются, как внушала мне бабушка, а потому я поднялась с постели и нехотя отправилась приводить себя в порядок.
Кабинет встретил свою временную хозяйку привычной тишиной и все тем же массивным креслом, в которое я забралась, как в убежище от всех неприятностей.
Гренки с малиновым вареньем и каша-размазня не прибавили ни сил, ни настроения. Снова и снова прокручивая в голове сон, я чувствовала, как глаза щиплет от обиды и невыплаканных слез. Бабушку я, считай, похоронила, была уверена, что никогда с ней не встречусь. А она…
Стук в дверь вывел меня из приступа меланхолии.
- Войдите, - шмыгнув носом, позвала я.
- Шантара, - Парис появился на пороге довольно неожиданно. Я не думала, что он решится вновь со мной заговорить в ближайшее время после своей пьяной выходки. – Я приношу свои искренние извинения за случившееся. Поверьте… - Парис запнулся, нахмурился. – Вы плачете? Вас обидели?!
В голосе так и звучало праведное негодование и желание защитить несчастную и беззащитную хозяйку гостиницы.
«Видимо, право обижать меня есть только у тебя», - подумала я едко.
- Все в порядке, - я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кислой. – Родственники… Иногда лучше не знать правды о них.
Парис нахмурился еще сильнее:
- Ваши божественные предки объявились?
Вряд ли бабушку можно было назвать богиней, но спорить по этому поводу я не стала и кивнула:
- Пока только во сне. Но и этого мне хватило. Вы что-то хотели, Парис? Кроме извинений?
Извинять его я пока не собиралась. Прийти пьяным в спальню к девушке и затеять разборки – та еще доблесть. Но и игнорировать Париса, как работника, смысла не видела. Тем более, сейчас, когда гостиница переживает не лучшие времена.
Парис поколебался, но кивнул:
- Мы нигде не можем найти Агнессу. Не сказать, чтобы Сима беспокоится о ней, Агнесса нигде не пропадет. Но вот о гостинице волноваться стоит.
«Дождись меня и не разрушь до этого мою гостиницу», - вспомнила я и поднялась из кресла.
Глава 20
Ах, тетя, совета прошу я!
Пропала, попала я в плен.
Обидеть родню не хочу я,
Но всех мне милее Тэм Глен.
С таким молодцом мне не надо
Бояться судьбы перемен.
Я буду и бедности рада, —
Лишь был бы со мною Тэм Глен.
Наш лорд мне кивает: «Плутовка!..»
Ну что тебе, старый ты хрен?
Небось ты не спляшешь так ловко,
Как пляшет под скрипки Тэм Глен»
Мне мать говорила сердито:
— Мужских опасайся измен.
Повесе скорей откажи ты! —
Но разве изменит Тэм Глен?
Роберт Бернс. «Тэм Глен»
В номере инкуба царил полумрак, разгоняемый десятком свечей. На «всего лишь ужин» обстановка походила так же, как эта гостиница – на монастырь. Крупные и мелкие лепестки цветов, рассыпанные по полу и на столешнице, фарфоровая посуда, хрустальные бокалы, в ведерке со льдом – бутылка спиртного, в глубине комнаты – кровать с подсветкой и балдахином. На секунду мне показалось, что я попала в публичный дом.
- Почти, - тихо хихикнула лейта, - инкубы считаются мастерами плотской любви, поэтому он пытается произвести впечатление так, как привык.
Логично. Любви мне не хотелось, и я надеялась, что инкуб поймет отказ с первого раза. Пока же я села на выдвинутый стул, выжидающе посмотрела на своего спутника.
- Прекрасная шантара, - начал он вдохновенно, - своим появлением вы затронули те струны моего сердца, о которых я даже не подозревал…
Можно, конечно, было и перебить, но зачем, если представилась отличная возможность послушать опытного пикапера? Может, хоть на градус себе самооценку подниму. Поэтому я сидела, откинувшись на деревянную спинку стула, и слушала, особо не вдумываясь в то, что слышала. Все эти «цветы сердца» и «прекрасные леди» хороши до первой измены и последующего за ней развода. После уже не веришь в искренность высокопарных фраз и в первую очередь смотришь на поступки.
Инкуб почувствовал неладное минуты через две, резко замолчал, посмотрел на меня пронизывающи взглядом, будто рентген делал.
- Не подействовало, - развела я руками, с трудом сдерживая улыбку. – Может, поедим?
Инкуб покраснел, что-то промямлил и начал накладывать на пустые тарелки мясное рагу и свежие овощи.
Ели молча. Инкуб, возможно, продумывал стратегию поведения с упрямой дамой, я же наслаждалась приготовленными блюдами. Сима, работавшая поваром, готовила просто отлично.
- Шантара, прошу простить мою назойливость, - снова заговорил инкуб, когда наши тарелки опустели. – Вы… У вас разбито сердце?
- Не знаю, - честно ответила я. – После развода мне не хочется никаких отношений, но я не уверена, что это называется «разбито сердце». Возможно, мне просто нужно немного отдохнуть от… всего…
- Я понял, - кивнул инкуб, на этот раз серьезно.
Вернулась в кабинет я через полчаса – мы выпили в мою честь по бокалу алкоголя, оказавшегося полусладким вином, - не пропадать же добру, - посидели молча несколько минут, и инкуб проводил меня в кабинет. Пока шли, меня сопровождал все тот же взгляд между лопаток.
На этот раз кресло меня не интересовало. Пройдя в спальню, я переоделась в ночнушку с взасос целовавшейся парочкой и завалилась в постель. На душе было тоскливо и одиноко. Снова одна. Снова в пустой кровати. Может, зря я отказала инкубу? Переспала бы с ним, все равно уже не девственница, беречь себя для единственного смысла нет. Зато не ощущала бы эту тоску…
Мое самокопание прервал стук в дверь. Тот, кто находился в коридоре, барабанил по двери, явно желая ее выбить.
- Войдите, - крикнула я, не желая подниматься.
На пороге появился Парис: волосы всклокочены, глаза горят неземным огнем, на лице – выражение «Убью и жалеть не буду». Такого красавца ночью увидишь, заикой останешься.
- Вы что-то хотели, Парис? – меня настолько заинтриговал его внешний вид, что я даже с постели встала. Вечно одетый с иголочки, выглядевший аккуратно и опрятно, сейчас Парис не был похож на самого себя.
- Ты, - выдохнул Парис и в два шага оказался возле меня, дыхнув перегаром. – Ты. Да ты понимаешь, что…
- Что вы пьяны? – уточнила я. Страха не было. Скорее, интерес. Что могло вывести обычно спокойного оборотня из себя? Или кто?
- Я? – криво усмехнулся Парис. – И что? На тебе его запах!
В следующую секунду он резко притянул меня к себе и впился в мои губы своими.
Пьяных я терпеть не могла, а потому Парис практически сразу взвыл от боли и согнулся пополам. Спасибо бабушке, что настояла в свое время на курсах самообороны. «С твоим характером, милая, - любила говорить она тогда, - тебе эти курсы ой как пригодятся». Я с бабушкой согласна не была, характер свой отвратным не считала, и все же трижды в жизни, считая сегодняшний день, мне курсы пригодились.
Глава 21
Ты меня оставил, Джеми,
Ты меня оставил,
Навсегда оставил, Джеми,
Навсегда оставил.
Ты шутил со мною, милый,
Ты со мной лукавил —
Клялся помнить до могилы,
А потом оставил, Джеми,
А потом оставил!
Нам не быть с тобою, Джеми,
Нам не быть с тобою.
Никогда на свете, Джеми,
Нам не быть с тобою.
Роберт Бернс. «Ты меня оставил, Джеми»
- Вам лучше? – сочувственно поинтересовалась я, когда, наконец, Парис разогнулся. – Пришли в себя?
На меня посмотрели со смесью ненависти и презрения.
- Стерва!
Дверь захлопнулась с другой стороны.
Потрясающе вечер прошел. Не гостиница, а собрание душевнобольных. И я чувствовала, что такими темпами скоро это собрание возглавлю.
Рядом тихо хихикнула лейта.
- Агнесса, - доложила она.
Я напряглась: совсем забыла об этой ходячей неприятности.
- Что с ней?
- Тебе лучше самой увидеть.
Предчувствуя очередную порцию неприятностей, я попросила:
- Гостиница, перенеси меня к Агнессе.
Миг – и я оказалась в небольшой полутемной комнате, забитой доверху картонными коробками. Рядом с ними, на свободном пятачке, Арина за что-то негромко отчитывала Агнессу. Та стояла, повесив голову, шмыгая носом, и изо всех сил изображала раскаяние.
- Что опять случилось? – стараясь не задеть коробки, спросила я. – Агнесса, кого ты успела прибить?
- Хуже, - мрачно сообщила Арина, - она потратила весь бюджет гостиницы на покупку картин в номера.
- Мне дали задание! – вскинулась Агнесса. – Сказали выбрать картины!
- Выбрать, а не покупать, - уточнила я. – Арина, все совсем плохо?
- На счетах гостиницы пусто.
Как шикарно заканчивается сегодняшний день. Я уже боюсь думать о том, что принесет завтрашний…
В комнате для персонала мы собрались все вместе, включая злого на весь мир, но при этом совершенно трезвого Париса. Он избегал смотреть в мою сторону, сидел, уставившись в стол, и все же пришел для обсуждения внештатной ситуации.
- Гномы выписались, русалка – тоже, - старательно вспоминала я постояльцев. – Нет, так не пойдет. Лина, кто у нас остался?
- Инкуб и вампир, - доложила эльфийка, - но они за номера уже заплатили, включая драку. Плюс тот проверяющий. Такие не платят.
- И номера…
- Практически все пустые.
Барт что-то пробормотал под нос, явно не совсем приличное, потому что и Арина, и Лина покраснели.
- Кто тебя просил покупать эти злосчастные картины? – в очередной раз повернулась Сима к Агнессе.
Та снова шмыгнула носом.
Замкнутый круг какой-то.
- Может, объявить гостиницу банкротом? – я только заикнулась о самом логичном развитии событий, и на меня сразу же уставились со священным ужасом, как на святотатца. – Что? Все равно нет денег даже вам заплатить.
- Не самая удачная мысль, - качнула головой Арина. – Эта гостиница единственная в своем роде во всех мирах и перемычках. Здесь каждый желающий может обрести свое счастье.
Я скептически хмыкнула, но развивать тему не стала.
- Хорошо, тогда предлагаю всем разойтись по спальням, а завтра с утра, на свежую голову, подумаем, как быть.
Этот вариант приняли без возражений.
До кровати я доползла на одном упорстве и сразу же заснула.
Снились мне дравшиеся не на жизнь, а на смерть инкуб и оборотень. Они катались по земле, намертво вцепившись друг в друга, а над ними парила на искусственных прозрачных крыльях Агнесса, грозила скупить все картины в каталогах и обанкротить гостиницу и дьявольски хохотала. Проснулась я в отвратительном настроении.
- Надо было послушать Париса и не впускать эту любительницу живописи, - пробормотала я, поднимаясь и мрачно глядя в окно: серая хмарь полностью соответствовала моему настроению.
Послышался тихий смешок.
- Знаю, что поздно, - уныло согласилась я и отправилась приводить себя в порядок перед следующим нелегким рабочим днем.
Очередное серое платье, надоевшее до икоты своим жутким цветом, на этот раз длиной до середины икры, нежно-розовые туфли, что-то вроде прически под названием «ветер в волосах», и я готова пугать народ кругами под глазами и мрачным видом.
Позавтракать мне не дали: в дверь кабинета постучали сразу же, как я умостилась в кресле.
- Войдите, - пригласила я.
Гость переступил порог комнаты, фальшиво улыбнулся:
- Доброе утро. Я к вам с промежуточными итогами. Мы можем пообщаться?
«Норгрон дорн Валиский, представитель его высочества принца Рантарского», - вспомнила я и кивнула на появившееся из-под пола кресло:
- Прошу, присаживайтесь.
Норгрон опустился в кресло, положил руки на подлокотники. Улыбка на губах стала еще более фальшивой, словно у змеи, собирающейся броситься в атаку на зазевавшегося мышонка.
- Я провел в вашем заведении не так уж много времени, но хочу отметить, что персонал не имеет должной квалификации, не соблюдаются санитарные нормы и правила безопасности. Мне придется поставить вопрос о закрытии вашей гостиницы перед…
Дальше я не слушала: с души как будто камень свалился. Ну вот, все к лучшему. Нас сейчас закроют, я вернусь домой…
- Вы меня слышите, шантара? – недовольно поинтересовался игнорируемый Норгрон, протянул руку, коснулся моей ладони.
В следующую секунду неведомая сила отшвырнула его вместе с креслом к соседней стене. По комнате закружил небольшой смерч. Я недоуменно наблюдала, как побелел мой собеседник. Он буквально выполз из кресла, поднялся и по стенке, обходя за километр и меня, и вихрь, направился к выходу.
- Простите, шантара, я не знал, я… Больше такого не повторится, - бормотал он, добираясь до двери.
Хлопок – я осталась в кабинете одна, смерч исчез.
- Что это было? – я не сомневалась, что уж лейта точно знает ответы на все вопросы.
- Почувствовал твою защитную магию, - хихикнула та.
- Мою? У меня нет магии.
- Зато она есть у той, кто тебя защищает. И этот проходимец понял, с кем имеет дело. Он больше сюда не вернется.
- А его отчет?
Молчание.
Прекрасно. Замечательно. Превосходно. Кто бы мне все это объяснил.
Глава 22
Ты не там спала, где надо,
Ты спала не там.
Ты постель свою делила
С кем-то пополам.
С лица румянец твой сошел
От той бессонной ночи.
И платья твоего подол
Как будто стал короче.
Попала девушка впросак.
Тебе придется тяжко.
От всякой снеди натощак
Мутит тебя, бедняжка.
Роберт Бернс. «Ты не там спала, где надо»
Ночью мне приснилась бабушка. Я попала в просторную светлую комнату, выкрашенную в лиловый и розовый цвета. Из мебели – только ковер на полу и кресло на ковре, тоже лиловые. Женщина, сидевшая в кресле, была мне не знакома. Высокая, стройная, не сказать, чтобы красивая, скорее, миловидная, с правильными чертами лица, крупными глазами, прямым носом, пухлыми губами. Такая, какие обычно появляются на глянцевых обложках журнала для женщин. Одетая в модный брючный костюм темно-синего цвета, с укладкой и ярким макияжем, она привлекла бы к себе внимание в любом обществе.
- Здравствуй, милая, - губы разъехались в довольной улыбке. – Наконец-то я тебя нашла.
Я удивленно моргнула. Этот голос я прекрасно узнала бы среди других, потому что слышала его с рождения. Бабушка. Но…
- Не узнала? А так?
Лицо пошло рябью, сквозь него начали проступать другие черты, знакомые и родные. Глаза – меньше размером, губы не пухлые, волосы без укладки. Да и сама внешность… Передо мной сидела пенсионерка, такая, какой я запомнила бабушку перед ее отъездом.
- Ба, - я растерянно посмотрела на женщину, все еще с трудом принимая происходящее, - кто тут сходит с ума?
Бабушка звонко рассмеялась.
- Девочка моя, оборотню с ведьмой ты удивилась меньше.
В смысле?
- Ба… Откуда ты…
- Потом, родная, все обговорим при встрече. Дождись меня и не разрушь до этого мою гостиницу, - задорно подмигнула мне любимая родственница, и я проснулась.
За окном занимался рассвет, пора была вставать и готовиться к новому рабочему дню, думать, где взять средства взамен потраченных Агнессой. Пора, да. Но у меня не было ни малейшего желания подниматься. «Мою гостиницу»? Если это не сон, тогда, получается, моя бабушка… Та самая Снежная Леди, первая хозяйка гостиницы?!
- Ты знала, - я не спрашивала, я констатировала факт. – Знала, кем мне приходится основательница гостиницы.
- Знала, - не стала отрицать лейта. – Но эта информация закрыта ото всех, по ее приказу. Пока она тебе не сообщила, я не имела права разглашать тайну.
У меня появилось горячее желание грязно выругаться. Но воспитанные девушки не ругаются, как внушала мне бабушка, а потому я поднялась с постели и нехотя отправилась приводить себя в порядок.
Кабинет встретил свою временную хозяйку привычной тишиной и все тем же массивным креслом, в которое я забралась, как в убежище от всех неприятностей.
Гренки с малиновым вареньем и каша-размазня не прибавили ни сил, ни настроения. Снова и снова прокручивая в голове сон, я чувствовала, как глаза щиплет от обиды и невыплаканных слез. Бабушку я, считай, похоронила, была уверена, что никогда с ней не встречусь. А она…
Стук в дверь вывел меня из приступа меланхолии.
- Войдите, - шмыгнув носом, позвала я.
- Шантара, - Парис появился на пороге довольно неожиданно. Я не думала, что он решится вновь со мной заговорить в ближайшее время после своей пьяной выходки. – Я приношу свои искренние извинения за случившееся. Поверьте… - Парис запнулся, нахмурился. – Вы плачете? Вас обидели?!
В голосе так и звучало праведное негодование и желание защитить несчастную и беззащитную хозяйку гостиницы.
«Видимо, право обижать меня есть только у тебя», - подумала я едко.
- Все в порядке, - я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кислой. – Родственники… Иногда лучше не знать правды о них.
Парис нахмурился еще сильнее:
- Ваши божественные предки объявились?
Вряд ли бабушку можно было назвать богиней, но спорить по этому поводу я не стала и кивнула:
- Пока только во сне. Но и этого мне хватило. Вы что-то хотели, Парис? Кроме извинений?
Извинять его я пока не собиралась. Прийти пьяным в спальню к девушке и затеять разборки – та еще доблесть. Но и игнорировать Париса, как работника, смысла не видела. Тем более, сейчас, когда гостиница переживает не лучшие времена.
Парис поколебался, но кивнул:
- Мы нигде не можем найти Агнессу. Не сказать, чтобы Сима беспокоится о ней, Агнесса нигде не пропадет. Но вот о гостинице волноваться стоит.
«Дождись меня и не разрушь до этого мою гостиницу», - вспомнила я и поднялась из кресла.
